Текст книги "Северная королева. Книга 3 (СИ)"
Автор книги: Анна, Верещагина
Соавторы: Валентина Верещагина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)
Я присела на стул и прикрыла веки. Тот, кто мне нужен, уже был совсем рядом. Мой приказ был исполнен, несмотря на обстоятельства. Кто-то из оставленного за спиной Данкрейга отправил птицу, и она перенесла нужные сведения через огненную Меб. А Эви, которая до последней секунды не верила моему мысленному сообщению, получила письмо и поспешила сделать, как требуется. Она понадеялась только на свои силы и сейчас находилась в двух днях пути от намеченной цели. Я отлично чувствовала ее приближение и того, кто цепляется за ее руку.
Неподвижное зимнее солнце освещало стволы вековых сосен. Ир'шиони встретил меня в полном боевом вооружении. Его брови были сурово сведены.
– Все не так, как вы видите! – изрек Каон вместо приветствия. – Я хочу, чтобы вы и другие видели меня таким, но реальность будет жестокой!
Я набрала пригоршню снега и сомкнула ладони. Холод пронзил каждую клетку, настолько прикосновения были настоящими.
– Ты живешь здесь уже долгое время. Быть может, хватит себя беречь? – снег начал неохотно таять, но мне некогда было ждать. Я разомкнула ладони. – Смотри. Что ты видишь?
– Это вода, – недоуменно откликнулся эрт Тодд. – И мне известно, как настойчиво она точит камень. Но что?..
Я отвлекла его, присела на колени и написала на чистом снегу имя, состоящее всего из трех букв.
– Позови ее и сделай верный выбор, когда она спросит тебя, – все, чем могла помочь измененному.
Каон медленно кивнул, а я вернулась к встревоженному Первому. Он настойчиво тянул меня за рукав, предлагая прилечь.
Я без лишних движений молчаливо прошла и легла на кровать. Усталость брала свое, но сон не шел. Я балансировала между явью и видениями. Теперь сама выбирала тех, с кем хочу свидеться. Моя магия стремилась на север, в Гиблые горы. Я рассматривала снежные шапки, белеющие яркими пятнами на фоне сумерек, и мысленно звала двоих, тех, кого желала увидеть.
Сначала на горную площадку запрыгнул по склону Орон, мрачный и грозный, словно воин из древней истории. За ним на белый снег, приминая его, ступила Эдель. Холодный северный ветер трепал ее роскошные темные локоны. Глаза она гневно сузила, разглядев меня, и шепнула эрт Дайлишу:
– Точно слуги, а ведь…
– Здравствуй, королева, – приветствовал меня он, обрывая речи той, к которой все еще питал искренние чувства.
Я стояла, но снег под моими босыми ногами не таял. Эдель хмурилась, но губы ее язвительно кривились. В ее голове с самой нашей первой встречи созрел гнусный замысел, но я и не обольщалась. Я не смотрела на Орона, чтобы не подставлять его. Вампир, сумеречный, тварь – первый из них, кто стал мне дорог, и от привязанности к кому я не стремилась избавиться. Я доверяю эрт Дайлишу безоговорочно и твердо знаю, что он не подведет.
– Почему вы все еще здесь? – спросила в приказном тоне.
Эдель зашипела:
– Мы не гонцы-скороходы и не маги. Мы сумеречные, те, кто прячется во мгле!
– Вы – воины Вереска! Ни лучше и не хуже других! Моя личная армия! Вы, как и прочие, обязаны подчиняться мне! Ты выполнил мое повеление? – позволила короткий, пристальный взор в сторону эрт Дайлиша.
Он кивнул:
– Я сказал, что сделаю, значит, так оно и будет!
– Что ты можешь? Калека! – яростно прокричала Эдель, и я вздрогнула вместе с вампиром. – Ты же теперь по ее вине ползаешь, а не свободно касаешься небес!
Огнем опалило щеки – и мои, и его.
– Заткнись! – процедила я, не добавив ничего лишнего. – А ты, – вновь коснулась его взглядом, – приведи их, как можно скорее! Данкрейгу недолго осталось.
– Мы исполним клятву, – он преклонил колени и мимолетно дотронулся ладонью до сердца так, чтобы возлюбленная не заметила.
Впрочем, Эдель было не до Орона, она испепеляла меня своим гневным взором. Я даже не поморщилась – мы никогда не станем подругами. Вампирша исполнит свою миссию и умрет. Я не оставлю ее в живых, как и колдуна, запертого в медальоне. Найдется время и на них, я возьму на душу очередной грех. У меня есть ради кого постараться!
Очнулась, потому что услышала предупреждающее рычание Первого. Не чувствовать немощь тела было гораздо проще, на ум опять пришло воспоминание о Гане. И тотчас сердце пронзила его боль, его осознание. Я смирилась с жаром и изматывающей болью и прохрипела:
– Пропусти.
К кровати подошла Рилина с бадьей в руках. Я видела ароматный дымок, что поднимался от целебного отвара. Во рту пересохло, потрескавшиеся губы заныли.
– Пить.
– Сейчас, – Рилина отжала тряпицу и провела по моему лицу, принося облегчение. – Ты вся горишь! Я не прощу себе, если потеряю еще и тебя!
– Они все живы, – я поймала взор свекрови.
– Пока живы, – быстро проговорила она.
– И мы пока живы, – я растянула губы в болезненной улыбке. – Разве вы хотите умереть?
Она покачала головой.
– Немудрено, что один мой сын влюбился в тебя до беспамятства, второй – готов во всем подчиняться, а третий – тот, который никого не слушал, последовал твоему совету!
– Вы не ответили на мой вопрос, – изрекла я, сражаясь с болью. Она, как будто спала все предыдущие дни, а теперь изводила мое тело.
Рилина снова провела влажной тряпицей по моему лицу, отвернулась на несколько мгновений, а потом:
– Конечно, я хочу жить! – эмоционально откликнулась.
– Ну вот, – довольно сказала я и откинулась на подушки. – Мое тело в вашем распоряжении. Согласна пить горькие снадобья, а вот дух… Не тревожьте меня. Они ждут… – прикрыла веки, чтобы довериться магии, которая струится по моим венам.
Мне хотелось успеть, увидеть, поговорить со всеми, но я не успевала. Смотрела на север и на юг. Чувствовала и вспоминала. Что-то такое, о чем успела забыть. И еще незнакомое, но не совсем. Сложно объяснить, если сама не понимаешь, о чем толкуешь. Оно грызет непрерывно, напоминает, не позволяет оттолкнуть. Зовет.
Я заставила себя оттолкнуть неведомое, прибегнув к привычному, призывая Лельку к диалогу. Я нашла альбину в густой чаще. Она сидела на мху и перевязывала глубокую рану на руке испачканным куском туники. Появилась внезапно, вынудив Лельку лишиться дара речи и некрасиво открыть рот.
– Ты еще не потеряла способность удивляться? – не упустила случая поддеть ее.
Лель фыркнула:
– Прости, не учла, что моя королева – это ты, Ниа! – не осталась в долгу. – Ты вообще живая?
– Живая и относительно здоровая. А еще я успела родить! – постаралась, чтобы голос звучал радостно.
Лелька свела брови:
– Да? Только не говори, что роды принимала Ри и та девчонка!
Я собиралась ответить, но перед глазами мелькнул обрывок веревки. Я не придала значения и отозвалась:
– Нет. Роды принимал Дуг.
Альбина присвистнула:
– И как?
– Хорошо… – проговорила я, вновь поймав взглядом обрывок веревки. На этот раз я рассмотрела застарелые пятна крови.
– И? – Лельке требовалось узнать подробности.
Я молчала, окунувшись в воспоминания. Что-то такое я уже видела. Когда?
– Ариэль унес с собой Эрей, – выдала я несколько рассеянно, пытаясь не терять связь с альбиной и вспомнить.
– Угу, – Лелька вскочила, огляделась. – Куда? – ее взор горел решимостью.
Я махнула рукой на юг и тотчас увидела багровую полосу на бледной коже.
– Гали? – непроизвольно вырвалось у меня. – Какого грыра? – вопросила я в пустоту.
Лелька уже деловито двигалась туда, откуда вернулась.
– Найду нашу принцессу! Не сомневайся!
– Стой! – выпалила я, не подумав, а потом принялась листать страницы прошлого. – Вот оно! Неужели?
– Ты знаешь, где малышка? Говори! – допытывалась взбудораженная альбина, но я безмолвствовала, мне требовалось несколько минут для размышлений.
– Сейчас, – медленно попросила я, пропадая в мыслях.
Лелька нетерпеливо пританцовывала, стремясь сбежать на юг, чтобы исполнить слово, данное когда-то себе самой. А я мучительно вспоминала последние дни в Царь-городе. Гали. Мы достаточно много общались с этим призраком, чтобы между нами установилась прочная связь. Не помню, честно, прощалась ли с ней навсегда, но пришла пора встречи. Я четко до мельчайших частиц воссоздала все, что помнила. Первая встреча, когда я настолько испугалась, что даже не смогла вскрикнуть, а потом призрак стал нашим добровольным помощником. Служанка без единой капли благородной крови, но единственная, кто пожалел меня в Золотом замке. Я помнила, что Гали не могла говорить, и мы с Ганом так и не узнали ее историю. Но сейчас она требовательно звала меня, и я больше не отталкивала.
Мгновение, когда я успела расслышать возмущенный возглас Лельки, а потом мой взор упал на укромную поляну. Гали зависла напротив и указывала мне на горстку людей, сидящих у костерка. Я кивнула старой знакомой и опустилась. Первым я увидела мальчика, глаза смотрели на него, впитывая каждую черточку. Я, если бы могла, пролила слезы, жадно разглядывая каштановые волосы и серые испуганные глаза. Он тоже увидел меня и теперь смотрел с ужасом. За ним на меня обратили внимание остальные, а я с удивлением рассматривала знакомые лица. Они изменились, мне не сразу удалось признать их. Призрак, мальчик, две девушки, одна из которых совсем девочка, и зрелая женщина. Все они выглядели уставшими и затравленными. Светловолосая девушка, ставшая мне хорошей подругой, смотрела так, словно на ее глазах рассыпалась в прах единственная надежда. Девочка с темными волосами часто моргала, не до конца осознавая, что происходит. Женщина не сумела сдержать слез. Я не могла разговаривать с ними, вернее будет сказать не со всеми. Мне был доступен мальчик, но я банально струсила, потому что не удосужилась даже узнать имя племянника. Поэтому махнула рукой Гали, предоставляя право безмолвному призраку объясниться с путниками, а сама бежала к Лельке.
Она исподлобья смотрела на меня.
– Ну? – нервно передернула плечами. – Ты теперь всегда будешь вот так исчезать и появляться?
– Нет, – не стала ее огорчать и пугать. – Это временно. Лучше слушай…
– Опять будешь приказывать? – Лельке не нравился мой приказной тон, но я не посчиталась с ее чувствами.
– Да. Ты отправишься на юг. Твоей задачей будет найти путешественников. Их несколько, среди прочих мальчик. Ты его узнаешь.
– И как, интересно, я это сделаю? – весь вид альбины выражал сарказм, и я, не таясь, призналась:
– Он очень похож на Ганнвера.
Лелька вынужденно задумалась, несмотря ни на что, она была и остается воительницей. Жаль, что в ее голове много лишнего, поэтому я неторопливо, стремясь, чтобы мои речи достигли ее сердца, проговорила:
– Я приняла клятву другого, что он привезет мне сына Гана, но обстоятельства складываются особым образом, и я перепоручаю это тебе.
Лель медленно осмыслила сказанное, кивнула, подумала, решая что-то свое, спросила:
– Как его имя?
Ну, мне оставалось сделать очередное признание:
– Я не знаю. Не к слову приходилось…
Лелька выразительно хмыкнула, но от комментариев воздержалась. Она обежала вокруг меня, лихорадочно поинтересовалась:
– Тогда как я его отыщу?
Я была спокойна:
– Тебе поможет призрак. Ее зовут Гали, – уловила вспышку изумления, мелькнувшую, подобно лучу, в ее взгляде, добавила. – Она тебя видела. Не спрашивай, я сама не понимаю, как.
Лель еще раз пробежалась вокруг моего бесплотного тела, затем сделала кивок.
– Хорошо, ведь я все еще твоя альбина.
– И даже больше, – я позволила улыбке коснуться своих губ. – Ты моя подруга.
Лелька сглотнула ком в горле и тоже улыбнулась.
Мне же пришлось вернуться, чтобы наблюдать удивительную картину. Сквозь слезы и боль я смотрела на то, как Миенира рыдает и обнимает Первого. Ее совершенно не пугало мое чудовище, и более того, монстр не проявлял никаких признаков агрессии. Первый сидел абсолютно невозмутимо, не рычал, не скалился, а его правая передняя лапа, когтистая между прочим и угрожающая, лежала на плече девушки.
Я настолько была ошеломлена, что забыла на миг о боли и ужасающей жажде. Первый поймал мой мечущийся, удивленный взор и, как мне показалось, подмигнул. На какое-то мгновение огонек, что горел в одной из его глазниц, померк, а затем вспыхнул с новой силой.
Я поспешила смежить веки и не выяснять, что творится, ведь иногда лучше сохранять молчание. Сознание поглотила темнота без единого проблеска, лучика света, надежды. Я стремилась покинуть ее – меня ждали подданные и друзья.
Не знаю, сколько сражалась с забвением, надеясь покинуть его, примкнуть либо к реальности, либо к магическим снам. Не получалось. Всегда что-то сильно мешало. Я будто натыкалась на стены, хотя не видела их. Устала от бесчисленных попыток прибиться либо к одному, либо к противоположному краю. Я видела смутные, расплывающиеся обрывки и страдала от собственного бессилия. Когда отчаялась, то тьма внезапно отступила, являя моему усталому взору нечто особенное. Я оказалась в облаках, подсвеченных розовым встающим солнцем. Меня охватило изумление и воодушевление, которым я не смогла бы сопротивляться, даже если бы очень захотела.
Следуя за чувствами, я устремилась в самую гущу облаков и ахнула, околдованная открывшимся зрелищем. То, что предстало моим ошеломленным очам, не поддавалось описанию. Могу сказать, что это был город, но он кардинально отличался от тех, что я видела на земле.
Все эти дворцы, мосты, сады и дороги не могли вот так свободно парить в воздухе, но они именно парили. Казалось, что они невесомы, а их блеск ослеплял так неистово, что я на несколько минут замерла, не решаясь переступить незримую черту.
Потом отважилась и ступила на мостовые, переливающиеся в свете утреннего светила. Мне казалось невозможным идти вот так – по твердым плитам, умом понимая, что нахожусь над землей. Я огляделась, рассматривая высокие изящные здания, чьи крыши украшала яркая черепица. На востоке горело поднимающееся солнце, а на западе светились холодные точки звезд. Это было нереально красиво и необычно! Моя память никогда не забудет этот миг.
Я шла следом за ветром, который гулял свободно по широким проспектам и узким улочкам. Мой знакомец овевал лицо, трепал волосы, а я все не могла поверить в происходящее. Единственное, на что была способна, идти вперед и не останавливаться, по пути восхищаясь мастерству неизвестных творцов. Это было грандиозно, но вместе с тем тонко и прекрасно. По стенам белокаменных зданий вились причудливые растения с красными цветами. Пугающей и отталкивающей была тишина. Могильная. От которой кровь в жилах стынет. Но я не боялась, потому что понимала. Это Ша'Терин покинутый город ир'шиони. Вопросы в голове множились, но ответов не было. Земным жителям, даже магам не дано знать, что замыслили Хранители. Если я здесь, значит, кому-то срочно понадобилось увидеть меня.
Шла, мысленно восторгаясь, запоминая и отмечая каждую деталь, каждый изгиб, каждый блеск, каждый завиток. Никому из земных смертных не довелось побывать здесь, и в этом я была убеждена. Двигалась к самому величественному зданию – дворцу – и улыбалась. Будет, что рассказать потомкам!
Перед высоким светлым дворцом была кованая ограда, за которой за века разрослись всевозможные растения. Они коварным плющом заполонили дорогу, так что пришлось пробираться. Аромат больших кроваво-красных цветов пьянил. Мне начало казаться, что он останется со мной навечно. Когда добралась до высокого крыльца, увидела седовласого мужчину. Он сидел на ступенях, уронив голову на сплетенные руки. Его поза выражала муку.
Я добралась ближе и с удивлением ощутила боль. Никогда ранее в состоянии полета я не чувствовала себя настолько неуютно. Подняла руки, вскрикнула и осмотрела себя. Одежда была покрыта соком красных цветов. Он же изъел кожу рук и тела.
Услышав мой крик, мужчина встрепенулся, а затем поднялся. Я потрясенно рассматривала его. Кожа темная с бронзовым отливом. Лицо словно высечено из камня. Красив непривычной, яростной, пугающей красотой. Волосы длинные, белоснежные, а глаза, точно лазурь небесная.
Осознала, кого вижу, отступила и поклонилась. Хелиос подошел ближе. Его ледяные пальцы легли на мой подбородок, взгляд не злой – печальный – прошелся по моему лицу.
– Здравствуй, – произнес Хранитель неба, отпуская меня, но не отходя ни на дюйм.
Я собрала в кулак всю силу воли и ответила:
– Здравствуйте.
– Хочешь узнать, зачем ты здесь? – с горечью вопросил он, и я просто кивнула, а после услышала внезапно сказанные слова. – Я не тебя звал.
Изумилась сильнее прежнего и неожиданно для самой себя осведомилась:
– А кого? Алэра?
– Нет, – опроверг Хелиос. – Даэрана, или как зовете его вы Гурдина.
– Король на небе, лорд на земле, – не понимая до конца, промолвила я.
Хелиос сумрачно, так что померк солнечный блеск, усмехнулся уголками губ:
– Да. Таково было веление, но король презрел его и упал с небес на землю.
– Мы помним об этом и чтим Гурдина, – незнамо как изрекла я.
Хранитель покачал седой головой.
– Мало помнить, важно простить. Но далеко не все простили проклятого короля неба.
Я с ожиданием ждала продолжения, вглядываясь в красивые, мрачные черты лица Хранителя, но узнавая знакомое. Было в моем любимом что-то от облика небесного создателя. Хелиос неспеша кивнул, прочитав мои мысли:
– Мои создания. Но ты дитя другой. Я узнаю в тебе ее черты.
– Иты или Некриты? – смело полюбопытствовала я, отчего сердце сошло с ума. Готова спорить, что внизу решили, будто я умираю.
Хелиос вздохнул, словно был не Хранителем, а обычным существом. До меня донесся его тяжелый вздох, и ветер вновь овеял мое разгоряченное лицо. Хранитель присел на ступени и сделал жест рукой, предлагая мне присоединиться. Я не осталась стоять, так как ощущала слабость в ногах. Мне чудилось, еще чуть-чуть и я ступлю на лестницу, ведущую к Эсту. Ступени той, на которой сидел Хелиос, были предпочтительнее. Я практически плюхнулась на одну из них.
Хелиос молчал, и безмолвие угнетало. Мне казалось, что навечно застряну в нем и буду находиться вне времени здесь вдали от тех, кого люблю до безумия. Стараясь избежать этой скорбной, по моему мнению, участи, я прочистила горло и рискнула поторопить Хелиоса:
– Вы собирались что-то рассказать?
Он обернулся и пронзительно, так что все внутри сжалось, взглянул на меня. Произнес тихо с грустной, едва уловимой улыбкой.
– Ты добрая, какой была Ита, и нетерпеливая и горячая, как Некрита. А еще красивая, совсем как моя Люблина. Мы не вмешивались, все произошло само собой. И вот я смотрю на тебя, Ниавель, и не могу понять, кто создал тебя такой.
Вскинулась и, поддаваясь любопытству, небрежно бросила:
– Я такая, какая есть! – осмыслила, что да – я создана сразу тремя Хранительницами – задохнулась от изумления. – А ведь вы знакомы со всеми тремя!
Хелиос коснулся моих волос, его холодные, чужие пальцы пробежались по моей щеке. Я не дрогнула, следила за выражением его глаз, за тем, как на его губах становится шире печальная улыбка.
– Да. Я знал… вернее будет сказать, что знаю всех троих, – вновь умолк, погружаясь в собственные воспоминания.
Я решила, что вспоминать Хранитель будет очень долго – в его распоряжении вечность. Мне же она недоступна. Поэтому пошевелилась, с недовольством осмотрела язвы, гадая, отразятся ли они в реальности.
– Да, – не повышая голос, просветил меня Хелиос. – Семена этих цветов родились в тот миг, когда моя жена сердилась. Сильно. Она ненавидела не только твоих соотечественников, но и тех, которых создал я. Не знаю как, но ей удалось уговорить Террию, и та подарила черным крохам жизнь. Растения ядовиты для всех, кроме созданий Ура. Если бы им еще отрастить крылья…
Я задохнулась от возникшей догадки, и Хелиос тотчас дал подсказку:
– Хватит всем вам враждовать. Даю слово, что никто из нас больше никогда не станет вмешиваться, если ты сумеешь договориться с потомками са'арташи, а создания тьмы оставят людей в покое.
Я не торопилась с ответом. Предложение Хранителя неба было и привлекательным, и ужасающим одновременно. Как это – жить без подсказки Хранителей? Но с другой стороны, он недавно упоминал, что они не вмешивались в жизнь земных обитателей.
– Мне нужна будет Ита, – с осторожностью проговорила я.
– Ей можно, но последний раз, – немного подумав, изрек Хелиос, а я с интересом посмотрела на него, не скрывая охвативших чувств. Любопытство горело внутри ярким огнем, сжигая, требуя узнать ответ. Хранитель знал, что творится у меня на душе, его уста вновь изогнула едва уловимая улыбка. А после он произнес:
– Хорошо. Ты будешь первая, кому я расскажу историю. Но пообещай, что никто не узнает о моей боли из твоих уст.
Сейчас даже раздумывать не стала, откликнулась:
– Даю слово, что буду молчать об услышанном в Ша'Терине, – четко понимала, что не нарушу клятву.
Хелиос сделал кивок, смотря на меня настолько пристально, что я поежилась, а ледяной северный ветер опять растрепал волосы. Губ коснулась улыбка:
– Не скажу. Мне не позволит мой друг, – подняла руки, чтобы ветер лизнул их своим дыханием.
Хелиос устремил взгляд своих небесно-голубых глаз вдаль и начал свой рассказ:
– Я полюбил девушку. Красивую, светловолосую. Меня покорила ее искренняя улыбка и милые черты. Она была скромна и добра. Но я не знал, как к ней подступиться. Боялся сказать лишнее слово. Ее звали Итой, и звук ее имени отдавался песней в моем сердце. Мы держались за руки, слушали пение птиц, гуляли. И все. Ничего более Ита не позволяла, а мне казалось, что она хрупкая нежная, в то время как я грубый, жестокий. Вот если бы… Страшно сказать, да ты и не поймешь. Хотя иногда я и сам себя не понимаю… – вновь замолчал, а я попыталась сверить те легенды, что ходили по Мейлиэре, и решить, что не так.
Хелиос продолжил, голос его стал глуше, в нем явственно прозвучало чувство вины.
– И в моей жизни возникла она. Темноволосая, страстная, влекущая. Оказалось у моей Иты есть сестра-близнец. Ее имя Некрита.
Я невольно ахнула и высказалась:
– Мы считали, что они вдвоем… – прикусила язык, боясь сболтнуть лишнего, но Хранитель остался внешне спокойным, лишь тон опять выдал его эмоции.
– Нет. Изначально они были двумя разными Хранительницами. Одна – светлая, открытая, робкая, как утренний лучик. Вторая – темная, таинственная, своенравная, как ночные сумерки. Я запутался, словно в паутине. Не смог обуздать чувства, выбрать, пристать к одному берегу или к другому. Страдал, искал выход. С Итой я встречался днем, а ночи проводил в объятиях Некриты. Осуждаешь? – взглянул мне в глаза, так как все прошедшее время я следила за ним.
Отвести взор я была не в состоянии, в светлых глазах Хранителя отражалась такая тоска, что мне хотелось завыть. Неосознанно я протянула руку, чтобы накрыть его ладонь в утешении. Мои пальцы словно прилипли к его коже, но страха не было, лишь щемящее чувство и осознание того, что они все не слишком отличаются от нас. Моя вторая ладонь накрыла рот, боясь, что мысли вырвутся наружу неосторожными словами. Напрасно. От Хелиоса не утаить того, что живет в моей голове. Впрочем, Хранитель лишь отвел свой взгляд и сказал:
– По своему образу и подобию мы создавали вас. Я относился серьезно, но… – резко осекся и вернулся к прерванному рассказу: – Мне больно и горько вспоминать о том, что я тогда сделал. Не по злому умыслу, хотя это ведь не оправдание? – спросил, но не у меня, и сам ответил. – Нет. Это будет жить со мной вечно! – снова спрятал лицо в ладонях, изнывая под непосильным бременем.
Я тоже изнывала, но от любопытства, в уме сами собой складывались различные предположения, одно нереальнее другого. А хотя почему нет? Я ведь не с простым смертным беседую, а с Хранителем.
Осмелилась произнести первое, что пришло в голову, вслух:
– Вы что-то сделали? Провели какой-то ритуал? Прочитали заклинание?
Хелиос выпрямился, повернулся ко мне, красиво заломил седую бровь.
– Почему ты так решила? – махнул рукой. – А! Да! Ты же магиня! И именно так бы и поступила! Верно, говорю?
– У каждого мага свой дар, – на всякий случай напомнила я. – Моя магия… – заговорила и сама задумалась: «А какая она теперь? Раньше бы не сомневалась, что целительская, но сейчас сложно сказать с уверенностью».
– Что – никто не пытался? – Хелиос не стал вникать в суть моих размышлений. Он интересовался ответом на свой вопрос, хотя знал точный ответ.
– Не знаю, – отозвалась с некоторым раздражением, которое и не намерена была скрывать. – Я обычная смертная королева! – высказала и вновь прикусила язык.
– Вот именно, – ткнул Хранитель. – Королева с особым даром, который позволяет следить за всеми подданными. Ты училась! Неужели старания Гурдина прошли даром?
Я прикусила губу, но потом резко помотала головой.
– Нет. Но вы знаете, что я совсем недавно освоила новую силу!
– Поэтому правильно задавай вопросы, чтобы получить больше знаний! – укорил Хелиос и вернулся к тому, что начал. – Нет. Это нельзя назвать ритуалом или заклинанием. Но сила моей любви к ним обеим совершила чудо. Иначе не назовешь! Только чудеса не всегда бывают добрыми! Не зря твердят, и не только смертным, дабы они остерегались своих желаний! Сила моего желания оказалась настолько крепкой, что соединила двух женщин в одну! Как считаешь, радостно мне стало?
– Вероятно, не очень.
– А им? Представляешь, какого было двум совершенно разным душам ужиться в одном теле?! – сверкнул глазами, так что я опять не совладала с эмоциями и отодвинулась. А он продолжил. – И Ур еще со своими претензиями!
В этот момент я была полностью на стороне брата Некриты и Иты. Если бы кто-то посмел обидеть мою сестрицу, я бы сделала все, чтобы наказать обидчика!
– Что именно? – тотчас вопросил Хранитель, вынуждая меня сконфузиться на секунду, а потом задуматься и выпалить:
– Жениться на пример! Если парень хотел проблем, пусть сам и разбирается, чтобы всем было чем заняться!
– Я и женился, чтобы быть немножко ближе к Ите, надеялся помочь ей, исправить свою ошибку, – он вновь опустил взор.
Смысл его последней фразы не сразу, но дошел до меня. Я вскинулась, промолчала, лишь покачав головой.
Хелиос совершенно по-человечески хмыкнул:
– Иногда нужна встряска, дабы осознать, кого любишь на самом деле. Сама понимаешь, – снова между нами повисло молчание, трогающее тайное, что таится в самой глубине. Тишину нарушил Хранитель. – Далее ваши легенды не лгут. И когда-нибудь родится новая, но не спеши доносить ее миру, а я сделаю так, что более никто из нас не вмешивался в судьбу Мейлиэры.
– А нынешняя война? Что нам ждать от нее? – мне не хотелось загадывать.
Хелиос чуть помедлил с ответом, вздохнул и произнес:
– Скажу одно – пришла пора встретиться Уру и Ите. Не знаю, чью сторону он изберет. Все в твоих руках, королева, – протянул мне ладонь, намекая, что нужно прощаться.
Я приняла его руку и поднялась.
– Благодарю. Этот разговор запомнится мне на всю жизнь.
– И я буду долго помнить тебя, королева Ниавель, – сказал Хранитель, улыбнулся краями четко очерченных губ. – Теперь возвращайся на землю. Тебя заждались внизу.
Последние слова звенели в моих ушах эхом долгое время, пока летела вверх тормашками вниз. Мое сердце зашлось в сумасшедшем ритме, как бывало иногда в прошлом, когда во сне падала с крыши то Радужного, то Золотого замка.
Эхо слов Хелиоса смолкло, когда его перебил истошный крик младенца, вынуждая меня открыть глаза, чтобы окунуться в мир боли и радости одновременно. Ломило все тело, каждая жилка, каждая косточка ныла, глаза сквозь пелену слез смотрели, как Рилина подкладывает мне под бок сверток с копошащейся малышкой.
– Спасибо, – выдохнула я, стараясь приподняться, но руки свекрови уже распеленали Ариэль.
– Не благодари, береги силы. С того света вернулась. Уже не ждали, три дня горела в лихорадке, – быстро говорила она. – Дай ей грудь! Будет легче вам обеим!
Я была бы рада помочь, но ничего не смыслила в том, как прикладывать младенца к груди. Руки шарили завязки на сорочке. Хорошо, что Рилина вновь пришла на помощь. Я едва не взвыла, когда малышка взяла грудь, слезы покатились по щекам градинами, но они были от счастья.
– Жин? Где Жин? – бессвязно шептала я, а Рилина лишь улыбнулась:
– Все потом. Сейчас отдохни немного, впереди еще много работы.
Я выдохнула и обратила все свое внимание на дочку.
Глава 5
По дороге к главным воротам крепости катился огромный вырубленный из целого дуба таран на деревянных колесах, накрытый шатром. В лучах ласкового закатного солнца поблескивали щедро политые водой доски.
– Не подожжешь! Зар-раза! – в сердцах выругался Рис эрт Вэрон.
Несдержанно сплюнул себе под ноги Рин и с досадой высказался:
– Вот что они строили так упорно, – стремительно обернулся и помянул вездесущего грыра, завидев, как упал сраженный стрелой молодой воин.
Обстрел Данкрейга не прекращался ни на минуту, враги, словно бы задались целью сокрушить камень, стоящий на их пути.
– Скоро они ворота выбьют! – с мрачной убежденностью процедил Алэрин, поднимая арбалет.
– И башню к самой стене подведут, – разделяя его убеждения, откликнулся Рис. – А мы будем так и сидеть, не высовывая носа, чтобы чуток помешать им!
Башня и таран и впрямь двигались к крепости, грозя смести ее с лица Мейлиэры. Обстрел защитников не причинял тарану ни малейшего вреда, мокрое покрытие не позволяло поджечь его на подступах. Минута, может две, и он ударит по главным воротам. Сердце сходило с ума от боли и неизбежности происходящего.
Алэрин вновь высунулся из-под прикрытия зубцов, скрипнул зубами, оценивая обстановку.
– За тараном идут воины. И, в отличии от нас, они хорошо отдохнули!
Рис эрт Вэрон ничего не ответил, в его голове зрел план. Мысли лихорадочно метались. «Это плохо. Очень плохо! Воины Беккит быстро ворвутся в пробитую брешь. Но как велико будет мужество тех, кто еще способен стоять на ногах?! Жаль, что со мной нет сотни другой магов-воинов, преданных королеве до мозга костей! Как она назвала нас? Воины Вереска!» – рука потянулась к вороту, чтобы вытянуть медальон.
Веточка вереска, украшающая его край, была так знакома, что щемило сердце. Каждый ар-де-меец с детства был знаком с этим неприметным растением. И у каждого на сердце хранилось теплое воспоминание, связанное с ним. Никто из нас не сдастся врагу, если внутри живет эта память!
У Риса тут же возникло решение сложившейся проблемы. И, не теряя ни секунды, он вскочил, вызывая недоумение командира, и бросился к главным воротам. Пригибаясь за спасительными зубцами, он прихватил стоящий тут же бочонок с маслом. Стрелы и камни свистели над головой все время, пока воины Вереска, защищали крепость, охраняющую границу.
Над самыми воротами кипел котел с водой, и Рис затормозил, рассматривая огонь, лижущий черное дно. Когда-то, кажется век промелькнул, хотя всего каких-то восемь лет назад, он видел издалека, как умирал Хрустальный город. Тогда он слышал звон и видел, как точно так же огонь лизал стены Радужного дворца – сердца столицы Ар-де-Мея. И как в тот миг – сейчас – его внутренности горели от боли. Голова гудела от недосыпа, но разум был ясным. Он себе поклялся, что больше не струсит, не выберет легкий путь, потому что понял – не всегда самый простой путь приводит к спасению.
