Текст книги "Дом с привидением"

Автор книги: Анна Михалева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

– А коридоры ты видела? – встрепенулась Лидка.

– Коридоры?

– Ну да. Это когда летишь, летишь, а вокруг темнота и только свет: яркий, манящий свет. Мне кажется, это отсюда поговорка – свет в конце тоннеля. Ведь всем понятен ее смысл – избавление, не так ли? – Лидка гордо вскинула голову, посмотрев поверх голов с вызовом, и добавила: – Отчего, если не от мирской суеты, позвольте спросить?

– А вот у меня иногда бывает чувство, что во мне живут два человека, понимаете? – Вован нервно взъерошил волосы. – Словно эти два человека из разных измерений. И они иногда спорят между собой. Или вот еще что – раздвоение сознания. Вот сижу смотрю на свою ногу, и вдруг меня как током прошибает: не моя нога, не моя! Такой ужас берет, просто описать невозможно.

– Тебя уже даже лечить бесполезно, – вздохнул Борис. – Лид, я не понимаю, как можно умалишенному доверять свои дела? Лучше бы ты ими сама занималась.

– Ой, перестаньте, ради бога! – взмолилась Виола. – Параллельные миры, раздвоение сознания…

– Между прочим, уже учеными доказано, что душа есть. Ведь проводили же взвешивание человека за несколько секунд до смерти и сразу после смерти. И он на несколько граммов оказался легче. Что из него ушло, если не душа?

– Глупости все это, – безапелляционно заявила Виола. – Наш мир живет по законам физики. Может быть, некоторые из них мы пока не знаем. Вот и все. Как древние люди не знали, что такое молния, и думали, что это божественная колесница. Это что касается разницы в весе и тому подобное. И вообще, все эти коридоры… скорее всего это защита умирающего мозга, и не более того. Мозг запрограммирован облегчить собственную смерть. Мы живем в материальном мире, а вы купаетесь в иллюзиях.

– В материальном мире? – неожиданно усмехнулся Павел. – Что есть ваш материальный мир? Физика на этот вопрос дает точный ответ: есть частицы, из которых состоят электроны, так вот, эти частицы не что иное, как электромагнитные волны. И что есть в сущности своей ваш материальный мир? Поток электромагнитных волн. Как свет. Более нематериальное состояние и придумать сложно. Так что все иллюзия.

– А вы вообще-то кто? – Виола посмотрела на него в упор. – Ну кроме того, что вы электромагнитный поток? Как вас хоть зовут и что вы тут делаете?

Звучало это так, как если бы она решила выяснить, какое он имеет право встревать в разговор.

Павел и бровью не повел. Он был предельно спокоен, даже расслаблен как-то:

– Я… может быть, я ваша очередная иллюзия?

От его ответа повеяло холодным равнодушием.

– В этом доме, молодой человек, шутить разрешается не всем и не всегда, – оборвала его Виола.

– Я думаю, что мне все-таки можно, – он одарил ее добродушной улыбкой.

– Павел – мой деловой партнер, – сталь в голосе Аркадия Петровича повергла всех в минутный шок.

Сашка обернулась на дверь. Отец стоял в проеме. Он был бледен и предельно собран.

«Наверное, нервы его как струны сейчас натянуты, – подумала она. – Ох, какой кошмарный день!»

Позади него показались два представителя закона: один – довольно молодой – рыжий и курносый. Второй – седой, невысокий и довольно упитанный. И тот и другой выглядели как-то уж очень растерянно и подавленно.

– Майор Ляпов и капитан Синичкин, – Аркадий Петрович чуть ли не силой вытащил их из-за спины и протолкнул в комнату. – Эти господа хотят побеседовать с вами.

– Что-то сомневаюсь, – Виктория ободряюще улыбнулась обоим.

– Ну… это… то есть… – невнятно промямлил рыжий, представленный Синичкиным.

– Давайте по порядку, – майор Ляпов взял следствие в свои руки.

Он присел на диван, раскрыл большую папку, взял в руки ручку и изготовился записывать. Видимо, опросом должен был заниматься капитан Синичкин. Но он все еще стоял посреди малой гостиной и пялился широко раскрытыми глазами на Викторию.

– Как я понимаю, начнем с меня? – она подмигнула капитану.

Тот икнул и плюхнулся на стул со всего размаха.

– Проняло беднягу, – констатировал Борис. – Ничего. Это со всеми бывает. Некоторые отходят потом.

– Будем надеяться, что ты из последних, – проворчала Виола.

– Это вы обнаружили труп… простите, тело Галины Ивановны Прокопцевой? – поняв, что напарник еще долго будет пребывать в прострации, майор Ляпов сам обратился к Виктории.

– Послушайте, – Виола порывисто вскочила и заходила по комнате от стола к креслу и обратно. – Поговорите сначала со мной. Я должна уехать на встречу.

– Вы обнаружили труп… то есть тело? – Ляпов следил за ней, пока у него голова не закружилась. Потом он закрыл глаза и перевел дыхание.

– Я?! – она застыла прямо перед ним и развела руками. – Я?! Я Виолетта Мамонова. Я надеюсь, Аркадий Петрович обрисовал вам ситуацию?

– И весьма подробно, – майор открыл глаза, но отвел взгляд в сторону. – Так, значит, вы не…

– Я – не! – с нажимом повторила Виола. – Теперь я могу идти?

– А где вы были в четыре часа утра? – он так и не посмотрел на нее, упрямо пялясь на ножку стола.

– А это корректный вопрос? – возмутилась Виола.

– Так, прошу внимания, – Аркадий Петрович подошел к ней и обнял за плечи. – Я представил майора Ляпова и капитана Синичкина как людей, которые должны провести расследование Галиного… убийства нашей служащей. Успех этого расследования в наших интересах. Поэтому любые вопросы тут уместны. Отнеситесь к ним так, как если бы их задал я. Прошу тебя, – он погладил дочь по голове, – будь терпимее, детка.

– Но я не могу, когда срывается сделка, к которой я готовилась полгода! – глаза ее наполнились искренними слезами.

– Хорошо, поезжай, – кивнул отец и отпустил ее, – возьми Бориса. Тем более что вам пока нечего сказать.

Виола тут же понеслась вон из гостиной, освещая себе путь пылающим от вожделения прибыли взором.

Борис встал, пожал плечами:

– Ну если и в самом деле…

И медленно поплелся следом, всем своим видом демонстрируя, что ему гораздо приятнее провести этот день в компании следователей, чем на деловых переговорах среди угрюмых бизнесменов, которые до того занудны в своих притязаниях, что скулы сводит.

– Папа, можно с тобой поговорить? – Сашка тоже поднялась и приблизилась к отцу.

– Я слушаю тебя, милая.

Ее перекосило. Если отец называл ее «милая», значит, дела совсем плохи. Не говоря о том, что она этот эпитет страшно ненавидела.

– Ты уверен, что я должна все рассказать?

– А что такое? – он отвел ее к двери и перешел на заговорщицкий шепот.

– Они знают о твоем… хм… романе с Галей? – она целомудренно скосила глаза в сторону.

– Так… – протянул Аркадий Петрович, – а кто еще в курсе?

– Я думаю, что все. Может быть, Лидка не знает и Вован. И Павел, конечно.

– Павел как раз знает, – словно для себя ответил отец.

– То есть как? – она округлила глаза. – Он же у нас в доме не более суток!

– Это не важно, детка. Он просто знает.

– Отлично, – недовольно подытожила Сашка.

Отношение отца к Павлу ей не понравилось. Странное отношение, подобострастное какое-то, словно Павел по рангу выше его самого. А это, согласитесь, по меньшей мере непонятно: Павлу-то чуть больше двадцати, он никто – гость в доме. А Аркадий Петрович Мамонов – это Аркадий Петрович Мамонов. С чего бы ему так уважительно отзываться о постороннем мальчишке?

«Спрошу об этом позже», – пообещала себе Сашка, хотя и чувствовала почему-то, что ни один из них на ее вопросы ответа не даст.

– Так мне все говорить?

– Да, – отец кивнул. – Я же попросил быть предельно откровенными.

– Хорошо, – излишне легко согласилась она и хитро улыбнулась, – а про Павла?

Отец тут же нахмурился, что еще раз подтвердило Сашкины опасения, – похоже, он даже боялся этого парня.

– Про Павла не стоит рассказывать. Я уже все рассказал. К тому же ты его совсем не знаешь.

– А ты?

Он сделал над собой усилие и улыбнулся:

– Он же мой деловой партнер.

«Странно, что он не спросит, откуда я знаю Павла, – Сашка нахмурилась. Так и вернулась на свой диван. – Раньше бы он не слез с меня, пока не получил полные ответы на все свои вопросы. Удивительно, дочь залетает в кабинет, натыкается на его делового партнера, кричит ему в лицо: «А ты что тут делаешь?», а отец – ноль эмоций. С другой стороны, это тоже неплохо, что он не задает вопросов. Если он узнает о моем побеге, то Рябому влетит так, что мало не покажется, да и Виктория с отцом разругается вдрызг. Она тут же начнет выдвигать свои тезисы про свободу и мое закрепощение, а папе это вряд ли понравится…»

– И лучше действительно ничего не говорить, – теплое дыхание Павла коснулось ее щеки.

Сашка вздрогнула и повернулась. Его глаза излучали теплый свет, словно исходивший прямо из души. Теперь разговоры о материальности мира показались ей бессмыслицей.

– Как, совсем ничего не говорить? – пролепетала она, попутно удивляясь, что он снова без труда угадал ее мысли.

– Не говори того, в чем не уверена, – был ответ.

– Я не уверена, что не сплю. Потому что все это мне кажется дурным сном.

– Но когда-нибудь ты проснешься.

– Главное, не проснуться уже на пути к концу тоннеля, – слабо улыбнулась она.

– Я вам уже рассказывала, как было дело: она бежала по дорожке, и в этот момент злодей нажал на курок! – громко выпалила Лидка прямо в лицо майору. Они беседовали уже долго, и с каждой минутой физиономия несчастного становилась все кислее и кислее.

Теперь он невольно поморщился:

– Но вы же этого не видели.

И тут Лидку прорвало. Она распрямила плечи и гаркнула:

– Я кто, по-вашему?

Ляпов затравленно покосился на удаляющуюся спину Аркадия Петровича и, напустив на себя задумчивость, неопределенно промычал:

– М-м-а-ву-мм…

Что это означало, похоже, даже он не знал, но Лидку это оскорбило страшно.

– Да что вы себе позволяете! – взревела она и всхлипнула.

– Ничего. Ничего я себе не позволил, – испуганно прошептал майор и сгорбился.

– Я – известная писательница. Мне не нужно видеть сцену, чтобы ее описать. Достаточно того, что я ее себе представляю во всех подробностях!

– Да, но… – попытался что-то сказать страдалец.

– Никаких но! – отрезала Лидка. – Будьте любезны верить мне на слово. Потому что это слово высокохудожественное.

Сашка переглянулась с Викторией. Пора было спасать ситуацию, иначе майор сойдет с ума раньше, чем начнется расследование.

– А вы читали романы Лидии Волконской? – Вика приняла огонь на себя. Она подсела к Ляпову и аккуратно закрыла его папку, красноречиво намекнув, что до некоторых пор допрос свидетеля лучше отложить.

– Нет, – тот с сожалением посмотрел на коричневую гладь обложки и обреченно вздохнул.

– Да не может быть! – искренне удивилась Вика и искупала майора в такой улыбке, что у того дух перехватило. – Вам непременно нужно прочесть хотя бы пару. Это потрясающей глубины произведения. И литературный стиль, и слог достойны самых изысканных комплиментов. Неужели и правда не читали?

– Ну… скорее всего читал… конечно, – выдавил из себя Ляпов, поняв, что негоже выпячивать свою литературную деградацию в приличном обществе.

– Лида, ты ведь подаришь нашему майору свой последний роман?

Лидка, которую к этому моменту уже распирало от сознания собственной значимости, с достоинством кивнула.

Сашке осталось только пожалеть Ляпова. Ведь ему придется прочесть книжицу под названием «Ветер страсти», потому что иначе важный свидетель, коим по глупому стечению обстоятельств была именно авторша этого опуса, просто не станет с ним разговаривать.

Глава 8

К концу этого утомительного дня следствие установило следующее: кухарка Галя по одной ей известной причине нацепила испорченное платье Виктории и прогуливалась в нем меж гостей в саду. Так продолжалось до самого утра. Если судить по тому, что Виктория сменила наряд примерно в час ночи, а гости разъехались около трех, то два часа Галя болталась неизвестно где. А потом судьба занесла ее к бассейну, где неизвестный злоумышленник и выпустил ей в спину три пули. Первая оказалась смертельной, остальные попали уже в падающее в бассейн тело. Где его и обнаружила Лидка, которая решила с утра поплавать. Тщательный опрос, проведенный среди охраны, а также постоянной и нанятой на вечер прислуги не дал ничего, кроме заверения абсолютно всех в том, что оружие убийца мог найти только в доме. Ну еще он мог отобрать пистолет у охранника. Но каждый из них клялся и божился, что никому свое оружие не давал. Даже подержать. К тому же калибр пистолетов, которые имели охранники, никак не подходил под те отверстия, которые нашли в теле убитой кухарки. Из хозяев дома оружие имел лишь Аркадий Петрович. Это был старый пистолет, подаренный ему каким-то очень благодарным военным Великобритании. Иного оружия в доме не было.

Правда, жутко покрасневший Вован признался, что у него есть газовый баллончик, но от него отмахнулись. Сашка подумала, что если бы убийство произошло в Серегином доме, то тут бы следователям пришлось попотеть. У Серегиного отца имелась обширная коллекция всякого рода оружия, у самого Сереги были заныканы как минимум три пистолета (он сам ей показывал), да и вообще в их доме к оружию отношение было особое. Там даже мать Сереги в тумбочке у кровати держит «беретту». Но вряд ли следователи дошли бы до осмотра опасной коллекции хозяев: Серегин папаша – большой любитель оружия – долго бы пичкал их теоретическими выкладками, историческими справками и прочей белибердой, которую несут все коллекционеры. Поэтому до самого оружия следователи бы добрались лишь на следующий день (это в лучшем случае).

А в доме Мамоновых, на их счастье, поклонников оружия не было. Свой единственный пистолет Аркадий Петрович хранил в кабинете, в ящике рабочего стола. Ящик этот, разумеется, был закрыт на ключ. Его вскрыли. Пистолет лежал на своем месте. И тут капитан Синичкин проявил чудеса профессионализма: активно используя свои методы, понюхав дуло и посмотрев магазин, он определил, что из этого оружия стреляли недавно. И стреляли три раза. В Галю или куда-то еще – осталось загадкой. Аркадий Петрович только руками развел, признавшись, что вообще не помнит, когда последний раз брал свой пистолет в руки. Оружие повезли на экспертизу, а по дому тут же распространилась паника: «Убийца среди нас!»

Лидка не была бы самой собой, если бы не закатила истерику по этому случаю. Она кричала на все окрестности, будто прекрасно знает, кого тут все подозревают. При этом она красноречиво била себя кулаком в грудь и всхлипывала, что зазря терпит все эти издевательства над собственной персоной. Ее попытались успокоить, но потом все впервые в жизни это дело бросили и разошлись по своим комнатам. Лидка, неудовлетворенная, удалилась в свой отсек и там затихла, затаив на весь мир жуткую обиду.

Вован принялся названивать по телефону, изображая деловую активность. Его путаная речь в основном сводилась к устройству презентации новой Лидкиной книги. Впрочем, в доме он находился недолго – ухватившись за свой мобильный, как за палочку-выручалочку, он унесся в сад и засел там в беседке у пруда.

Виктория села за рояль и принялась наигрывать вальсы, что свидетельствовало о крайней степени утомленности и подавленности. Вальсы она играла только в таком состоянии.

К Аркадию Петровичу приехала его секретарша Инна. Они прошли в кабинет и больше оттуда не вышли до самого вечера. Павел, никому не объяснив почему, последовал за ними и тоже пропал до заката.

Сашка осталась в одиночестве. Она бродила по дому как привидение. Монотонные аккорды вальсов, которые механически правильно играла Виктория, наводили на нее тоску. Она пробовала читать в библиотеке. Но стройные фразы Воннегута перемешивались в голове, превращаясь в сущую белиберду. Она взялась за Сэлинджера и быстро поняла, что он ее раздражает. Она попыталась было почитать свою любимую «Алису в стране чудес», но та теперь оказалась слишком сложной, она быстро запуталась в подчиненных предложениях. Отшвырнув книгу, она с ненавистью оглядела высокие стеллажи с ровными темными корешками. Окончилось тем, что, схватив рассказы Франсуазы Саган, она вылетела в коридор и понеслась к лестнице.

– Да тут такое творится! – услышала она из комнаты Виктории. – Я даже не представляю, сколько за этот материал можно получить! Плохо, что теперь мы все на военном положении и выход из дома всем категорически запрещен.

Сашка притормозила и прислушалась. Вальсы в малой гостиной продолжались. Кажется, теперь звучал «Меланхолический» Чайковского. Это означало, что Виктории слегка полегчало и настроение у нее явно улучшилось. Сашка тихонько приблизилась к приоткрытой двери и заглянула в щелку.

Горничная Надя перешла на плохо различимый шепот:

– Да. У меня такие доказательства, которые просто самые что ни на есть доказательства. Нет… как я могу рассказать тебе по телефону? Когда-нибудь это все закончится… Чем? Да откуда мне знать? Я выше себя прыгать не стану. Вон Галька прыгнула, и чем это для нее закончилось? Нет, тут нужно быть аккуратной…

И тут Сашка прокляла свой организм, в котором все происходит не вовремя и вопреки ее желаниям, – она чихнула. Причем неожиданно даже для себя. Что уж говорить о горничной, которая вела странный и, по всей видимости, Секретный разговор. Вздрогнув, она порывисто кинула трубку на рычаг и обернулась.

Сашке ничего не оставалось, как открыть дверь пошире и улыбнуться (тоже пошире):

– Привет.

– Здравствуйте, – Надя задохнулась, – ну, и напугали же вы меня!

Дрожащими руками она принялась поправлять постель с той деловой сосредоточенностью, которую может изобразить лишь насмерть перепуганная горничная.

– Я шла мимо… – Сашка развела руками, – думала, это Виктория тут разговаривает.

– Не-ет, – тоненько проблеяла Надя, – Виктория внизу. Она играет на рояле.

«А я, наверное, оглохла!» – сердясь на себя, подумала Сашка. И чего это ей вздумалось объясняться, все же и так понятно.

Но горничная тоже решила внести свою лепту в эту бессмыслицу:

– Решила позвонить, у нас все время Валентина на телефоне висит. А мой приятель жутко ревнивый, если не звоню ему раз в сутки, он тут же такое себе в голову вобьет!

– А, – с пониманием протянула Сашка, хотя ничего она не понимала. Ну скажите на милость, какому это ухажеру нужно толковать о том, сколько стоит какой-то материал? Да и вообще, о каком материале речь?

Однако выяснять она не стала. Сделав нелепый жест рукой, тихо вышла в коридор и медленно побрела к лестнице.

И тут на нее снизошло откровение: «Галька выше себя прыгнула, и чем это для нее закончилось?»

– Ничего себе! – ошарашенно прошептала она. – Отец что же, и с ней тоже? Ну и дела! Не папа, а сексуальный гигант какой-то!

– Ну-ка, ну-ка, – Серега схватил ее за руку.

Сашка нервно взвизгнула, отлетела к стене и только там пришла в себя от испуга.

– Чего ты раскричалась? – изумился он и прищурил глаза. – Ты теперь меня боишься?

– Д-да нет, – она постаралась ответить непринужденно, но вышло как-то затравленно, – с чего мне тебя бояться…

– Вот и я думаю, – он хохотнул и одним прыжком очутился возле нее. – То убегаешь как ненормальная, то визжишь при моем появлении.

– Учитывая сложившиеся обстоятельства, мне простительно, – проворчала она.

– Ну, в общем, конечно… – Тут его горячие пальцы обхватили ее чуть ниже талии. Он прижал ее к себе и шепнул на ухо. – Пойдем, я расскажу тебе о России… – последнее он уже пропел, подражая актерскому шипению в этой арии мюзикла.

– Иди ты к черту! – она грубо толкнула его и быстро понеслась по ступенькам.

– Вот те на! – запрыгнув на перила, он лихо съехал вниз и поймал ее в жаркие объятия. – Если бы Кончита так ответила Рязанову, никакой бы рок-оперы не состоялось.

– Я папе пожалуюсь, – пригрозила она.

На что Серега пренебрежительно бросил:

– Не хиляет!

– Твоему!

– А-а, – он разомкнул пальцы и выпустил ее на свободу.

Своего собственного отца он боялся как огня.

– Что, сдрейфил? – она склонила голову набок и усмехнулась. Она обожала его дразнить.

– Да просто связываться неохота, – он закинул руки за голову и потянулся: – Потом ведь привяжется: женись, женись… А мне в августе в Оксфорд возвращаться. Каков я буду там с молодой женой?

– Дурак! – она толкнула его и пошла вниз по лестнице.

– Так что ты там про своего папашу? – он потащился следом, цепляя ступеньки носками ботинок.

– Ой, перестань! У нас весь дом на ушах стоит. Вика уже третий час вальсы играет.

– Это я заметил. Причем так невыразительно играет. На нее это совсем не похоже.

– Тут заиграешь, – она вздохнула. – Секреты какие-то вокруг, следователи придурковатые, убийство это…

– А что за секреты? – он обнял ее за плечи.

Сашка не стала вырываться:

– На то они секреты и есть.

– А при чем здесь твой отец? – он прошелся пальцами по ее ребрам, она вскрикнула и чуть было не упала, но он ее удержал.

– При чем! Откуда я знаю. Я совсем недавно узнала, что он с Галей… ой! – тут Сашка поняла, что проговорилась, и зажала рот рукой.

– Да ладно тебе! – усмехнулся Серега. – Кто ж об этом не знает. Подумаешь, секрет!

Она пристально взглянула на него и поняла, что он искренен. Хотя по Серегиной физиономии вряд ли можно было прочесть его чувства.

«Ему бы в Высшей школе КГБ учиться. Нет же, поперся в Оксфорд, идиот! Упустил свою родную профессию. Она ж у него наследственная. У них в семье все такие, с непроницаемыми рожами».

– Не знаю, – протянула Сашка, – для меня это был секрет. Вот я и удивилась, когда узнала. Может быть, ты мне прояснишь ситуацию до конца?

– С превеликим удовольствием, – он улыбнулся широко и добродушно и сейчас показался ей очень даже симпатичным: мужественный оскал, карие очи – чем не мужчина ее мечты!

– У отца только с Галей было?

– Не понимаю, почему это тебя так заботит. В тебя вселился дух Виолетты? – они обогнули последний пролет и снова пошли вниз по ступенькам.

– Просто хотелось бы знать, что происходит в нашем доме. Я не понимаю, за что пристрелили Галю.

– Вряд ли это сделал твой отец. Галя ему, уверен, нравилась.

– Да, но она пыталась его шантажировать.

– Да? – на сей раз он все-таки удивился. Но, как обычно, довольно скупо, лишь интонацией.

– Она ему так и сказала: я отомщу. А отец ответил: не пытайся меня шантажировать.

– И что из того? – легкомысленно заявил он. – Моя мать регулярно чем-нибудь да шантажирует отца, и, что странно, он еще ни разу не попытался ее убить. Ты пока весьма неопытна, дорогуша: отношения между мужчиной и женщиной и есть постоянные шантаж и уступки, уступки и шантаж.

– Уж лучше я останусь неопытной до конца жизни. Однако дело не во мне. Похоже, Надя – наша горничная – тоже пытается что-то с отца получить. Только что напоролась на ее телефонный разговор: она все кому-то о деньгах да о секретах…

– Вот с этого места поподробнее, – он прижал ее к себе.

– Ну, она сказала, что выше головы не прыгнешь. Вот Галя, мол, прыгнула, и что из этого вышло.

– И что?

– А ты не знаешь. Ее убили! – она стукнула его ладонью по лбу.

Он поморщился:

– Я не это имел в виду. Я про секрет.

– Об этом она ничего не сказала. Но я подумала, какие еще могут быть у Нади секреты, если не ее связь с отцом, которая так дорого обошлась Гале.

Серега потер переносицу, крякнул и, наконец, глубокомысленно изрек:

– Нужно меньше прислуги в доме держать. Меньше прислуги – меньше проблем. Вот у нас есть приходящая уборщица и приходящая кухарка. И никаких тайн.

– Если так и дальше пойдет, у нас тоже никого из прислуги не останется, – грустно подытожила Сашка.

– О, Шопен попер! – он схватил ее за руку и потащил в малую гостиную, где за роялем сидела Вика. – Значит, настроение наладилось!

* * *

Виола ворвалась в гостиную с горящим взором. И тут же все в комнате заходило ходуном, мебель и та закачалась. Сашка инстинктивно схватилась за подлокотники кресла, чтобы не упасть.

– Есть! – гордо сообщила она и, возложив руку на крышку рояля, застыла, словно изготовилась исполнить арию или романс, на худой конец.

– Поздравляю, – улыбнулась Виктория и, отложив в сторону красочный журнал, который листала скорее от скуки, нежели из интереса, изготовилась выслушать подробный рассказ.

– Пора сматываться, – шепнул Серега Сашке.

Она с ним в душе согласилась, но встать и выйти прямо сейчас было бы верхом неприличия, поэтому она лишь посмотрела на него с сожалением.

Весь день они провели втроем, если не считать периодического вкрапления в их компанию Вована, который прибегал по какому-нибудь нелепому поводу, мешал разговору минут пять, а потом вновь исчезал, изображая жуткую целеустремленность. Впрочем, после третьего такого появления все к этому привыкли и практически уже не замечали его. Сашка понимала, что Вован пытается прибиться к ним от страха и одиночества, которые с утра поселились в каждом из них, поэтому она и не сердилась на него. Но раз уж он никак не мог влиться в компанию и сам покидал их, что же она могла поделать?

Вообще-то общением их времяпрепровождение назвать было нельзя. Они просто сидели вместе в малой гостиной, по большей части молча. Вика листала журналы, сдабривая каждую страницу язвительным комментарием, Сашка то присоединялась к ней, то брала в руки какую-нибудь книжку, Серега время от времени пытался острить, но потом скис так же, как и остальные. Делать ничего не хотелось. О том, чтобы пойти к бассейну, и речи быть не могло. Конечно, воду с Галиной кровью слили, и садовник уже успел надраить его стены до блеска и даже продезинфицировать. Но вновь наполнять водой не стал. Идти к пруду тоже как-то не хотелось. Вообще с купанием сегодня возникли большие проблемы – и вовсе не из-за погоды. Погода стояла отменная, просто не было настроения даже на улицу выходить. К тому же единственным местом, располагающим к некоторой задумчивой печали, которой наполнены были души домочадцев, была беседка. Но ее уже оккупировал Вован, поэтому она как-то сама собой утратила свое очарование. Поэтому все сидели в малой гостиной целый день, даже обедать не пошли. Тем более что обеда-то и не было.

Сашка долго ломала голову, чего это Серега с ними мается. На ее вопросы он лишь сдержанно и смущенно улыбался. Под конец она решила, что он тут из соседской солидарности или все еще из-за смутной надежды ее соблазнить. Бывает же такое, когда мужчине сколько «нет» ни говори, он все равно понять не в состоянии. Она и сама толком не могла ответить себе, почему не желает ответить на пылкость этого парня, с которым еще неделю назад целовалась в любую свободную от бдительного взора Рябого минуту и в любом более-менее тихом месте. Кстати, о Рябом она весь день не слышала. Кажется, следователи, оставив попытки разговорить домашних, перекинули свой пылкий интерес на охрану и прислугу. Может быть, потому Рябой и не появился. И к лучшему. Ему нравилась Галя. Не в том смысле, что он имел на нее виды (все-таки она старше его лет на десять была) – он обожал ее стряпню и часто забегал на кухню перехватить чего-нибудь. Ну и, как водится, болтал с ней о всяких пустяках, и, похоже, ему – такому неприступному и суровому для прочих особ женского пола – пришлась по вкусу дружба с Галей. Может быть, Рябой больше всех переживал, что ее убили. Даже больше, чем отец.

«Интересно, как папе удается заниматься делами в такой день? И кем была для него Галя?»

Вот так прошел день – в тоскливых раздумьях, постных разговорах и нудном чтении журналов.

Однако вечер обещал быть более насыщенным, хотя этого никто и не хотел.

Виола взмахнула рукой, победоносно улыбнулась и сообщила:

– Они сдались!

– Да уж, – Борис плюхнулся в кресло с таким усталым видом, словно только что разгрузил вагон сахара. – Вы бы видели, как она их убеждала. Не женщина, а огнедышащий дракон!

– Более меткую метафору трудно найти, – усмехнулся Серега.

– Они продались нам с потрохами. Контрольный пакет акций у нас в руках, – не обращая внимания на его едкое замечание, продолжила Виола. – Компания «АКТ» теперь будет жить согласно нашей воле. Теперь можно начинать. – Тут она повернула голову и снизошла до того, чтобы полыхнуть взглядом по Сереге: – Спасибо твоему отцу. Он здорово нам помог. Нет, я сама ему попозже позвоню. Вот чаю выпью и позвоню.

– А как насчет ужина? – поинтересовался Борис.

Виктория, Сашка и Серега разом развели руками, из чего стало понятно, что ужина нет и не предвидится.

– А чем вы тут весь день занимались? – искренне удивился он.

– Как-то в голову не пришло, – пожала плечами Сашка, чувствуя себя виноватой.

– Я на кухню не пойду даже под дулом пистолета, – Виктория тут же уставилась в красочную рекламу на странице журнала и принялась демонстративно ее рассматривать.

– Да… – протянула Виола, – действительно жутко.

– Сами… – гневно начал было Борис, но осекся и буркнул еле слышно: – Этим женщины должны заниматься.

– Но у вас же осталось еще целых три горничных, – просиял Серега.

– И Валя, – Борис согласно кивнул.

– Валя! – как всегда, тут же взяв хозяйство в свои руки, Виола направилась вон из гостиной на поиски домоправительницы.

* * *

Я уже ничего не понимаю. По какому такому праву Павел торчит возле отца даже тогда, когда тот работает в кабинете? Почему папа не гонит его оттуда, как выставил бы любого из нас, кто посмел бы вторгнуться в неурочный час? Что у них за дела? Какой он отцу партнер – он же Серегин ровесник! Откуда он вообще взялся, этот Павел? И еще, я не понимаю, почему отец никак не отреагировал на явный успех Виолы в переговорах? Пожал плечами, и все! Нет, не все: буркнул, выходя из кабинета, что-то насчет собрания представителей. Мол, бабушка надвое сказала, что оно вообще состоится, что только умалишенный не станет противиться вступлению его предприятий в холдинг, что никому не интересно лезть под чужое крыло. Разве что совсем проворовавшимся директорам, которые таким образом имеют шанс списать свои хищения. А Виола радостно сообщила, что вот это и есть основной рычаг в уговорах и каждый второй крупный начальник – вор. А за ужином отец вообще отказался говорить о делах, чем довел Виолу до слез, которые она глотала вместе с пережженными котлетами. Да… за ужином отец вел себя крайне странно. Вспоминал, какими мы с Виолой были милыми девочками. Зачем-то рассказал всем, как учил Виолу кататься на коньках, а она нос разбила, когда ей лет шесть было. И про меня тоже… я пошла в первый класс. 1 сентября на площади перед школой было полно народу – дети с родителями. Я ничего не понимала, запуталась, растерялась и вручила букет цветов, предназначенный для моей первой учительницы, чьей-то ошалевшей мамаше. А потом отец вдруг заговорил о том, что никогда не был в Непале, хотя мечтал об этом с самого детства. И говорил это так, что мне стало страшно, будто подразумевал, что никогда в этот чертов Непал уже не попадет. В его голосе было столько сожаления. Я все время косилась на Павла, а он слушал папу молча, но не удивленно, как все, а так, словно понимал причину его сожалений. Хотя это же бред! Ну что стоит отцу полететь в любую точку мира? Хоть завтра. Или когда он немного управится с делами. Ведь летал же он прошлой весной в Париж на целый месяц. Мы тогда здорово повеселились – два дня провели в Лувре, съездили в Версаль, а потом развлеклись в Диснейленде… Отец выглядел таким счастливым. Уже тогда он стал планировать поехать на следующий год в Непал. Почему именно в Непал?