Текст книги "Дом с привидением"

Автор книги: Анна Михалева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Спиной она чувствовала толчки его сердца, которое, казалось, готово выпрыгнуть из груди. Неожиданно для себя она вдруг ощутила, что ее собственное сердце бьется в том же ритме, они стали одним организмом, с одним сердцем, с одной сетью вен и артерий, по которым тек один поток крови.

– Невероятно, – прошептала Сашка и медленно развернулась к Павлу.

Его лицо оказалось напротив ее лица. Его ресницы коснулись ее щеки. Его дыхание разлилось по коже теплой волной. Она почувствовала шелковую нежность его губ и, падая в путы его объятий, ощутила растущее желание быть к нему еще ближе. Проникнуть в его плоть и кровь, раствориться в нем. Она подумала, что подобное ни словами, ни мыслями определить невозможно, это можно лишь почувствовать.

Прошло по меньшей мере два века, прежде чем он оторвался от ее губ. Сашка открыла глаза. Мир плавал в тумане. Мир, который поглотила тишина.

Она боялась заглянуть в его глаза. Боялась неизвестно чего. Она опять не задавала себе вопросов, чтобы не найти жестоких ответов. Его пальцы с силой сжали ее запястья.

– Ты уйдешь сейчас? – догадалась она.

– Мне нужно…

– Но потом ты вернешься?

– Да. – Он отпустил ее и медленно вышел на улицу, так и не оглянувшись ни разу.

* * *

За спиной кашлянули. Сашка дернулась и медленно повернулась. В проеме двери стояла Виктория. Она молчала. Могла бы и дальше молчать, потому что и без слов все было понятно. В первом неосознанном порыве Сашке захотелось сбежать. Взбежать вверх по лестнице, юркнуть в свою комнату, запереть дверь на ключ и больше никогда не выходить из своего укрытия. Но она справилась со своим малодушием.

– Как долго ты тут стоишь? – выдавила она из себя и покраснела.

– Достаточно долго, – Вика еще и улыбнулась.

«А черт с ней, с хозяйской честью!» – решила Сашка и шагнула к лестнице.

– Он нравится тебе? – тетушка тоже сделала осторожный шаг в том же направлении, словно надеялась перехватить беглянку и завершить разговор уже насильно.

– Павел? – Саша взялась за перила.

– Павел? – Виктория сморщила нос и мотнула головой. – При чем здесь Павел? Тебе Сережа нравится?

Сашка хлопнула глазами, открыла рот и еще раз хлопнула глазами. Пауза затянулась.

«Либо у тетки помутнение рассудка, либо проблемы со зрением. И то и другое явно неутешительно…»

– Я спрашиваю, потому что… – тетя опустила глаза и замялась.

– Вот-вот, – Сашка подбодрила ее кивком, – очень бы хотелось это знать.

– Дело в том, что…

«Скорее всего все-таки помутнение рассудка», – успела подумать она.

А потом все, включая и их бессмысленный разговор, потеряло значение. Во всяком случае на ближайшее время. Откуда-то из глубин дом разорвался оглушительным Лидкиным криком.

Крик стремительно перешел в визг, похожий на тот, с коим взлетает реактивный самолет.

Сашка лихорадочно посмотрела на Викторию.

– Ой, чует мое сердце! Только бы не труп! – тихо пролепетала та.

– Типун вам на язык! – проворчала Валентина, появившаяся из малой гостиной и просеменившая по направлению к двери в боковые комнаты, где обитала прислуга. Лидка визжала именно оттуда.

Сашка и Виктория, разумеется, понеслись следом. Попав в узкий коридор, Сашка поняла, что Лидка обладает сверхъестественным по силе голосом с широким звуковым диапазоном. Куда там одному реактивному самолету! Она бы могла перевизжать весь военный аэродром, даже если бы его начальству вздумалось запускать в небо всю технику разом.

– Ох, чует мое сердце, – уже более взволнованно повторила за спиной Виктория.

– Мое тоже, – согласилась с ней Сашка.

Визги вдруг оборвались, и где-то в конце коридора, за поворотом, послышался глухой стук, словно на пол уронили мешок с песком.

– Опять они в обморок свалились, – недовольно прокомментировала Валентина и прибавила шагу.

Завернув за угол, она тут же вскрикнула и попятилась назад, преградив путь подбежавшей Сашке. Виктория уже врезалась в них обеих.

– Ап! Ап! Ап! – прокудахтала домоправительница, тыча указательным пальцем куда-то вдаль.

С этим она позволила себе уронить свое далеко не хилое тело в Сашкины объятия.

Та проследила в указанном направлении и, забыв о Валентине, лихорадочно дернула руки вверх и зажала собственный рот, чтобы не уподобиться Лидке и не начать истошно кричать. Домоправительница рухнула на пол и теперь кудахтала уже под ногами. Сашка обошла ее и уставилась на окно.

В сущности, ничего страшного там не происходило, просто зрелище, открывшееся ее глазам, было уж очень необычным.

Уцепившись за подоконник руками, за окном висели трое: Вован, майор Ляпов и капитан Синичкин. Они барахтались, как дети в лягушатнике, только лягали друг друга совсем по-взрослому и сопровождали свои действия вполне взрослыми высказываниями, смешанными с неприятным злобным пыхтением.

Виктория поморщилась. Сашка бы вообще ушла, да валявшаяся рядом Валентина загородила весь проход.

– Сукин ты сын! Сволочь! Паскуда окаянная! – рычал майор Ляпов, скорее всего обращаясь к Вовану.

– От сволочи слышу! – задиристо ответил тот, сопровождая оскорбление очередным пинком, который пришелся не по назначению, а по ягодицам доселе молча сопящего капитана Синичкина.

– Ах ты… – тот задумался на мгновение, подыскивая наиболее точное определение. – Ах ты, гундосая скотина!

Это особенно оскорбило Вована, он начал активно подпрыгивать, раздавая пинки обоим.

– Ты думаешь, они в состоянии раскрыть хоть какое-нибудь преступление? – как бы между прочим спросила Виктория Сашку.

Та, пожав плечами, покачала головой:

– Что-то сомнительно…

– Руки за спину, болван, мать твою! – взревел майор Ляпов после очередного пинка, который, кстати сказать, достался ему вовсе не от Вована, а от Синичкина.

– Сейчас! – с издевкой пискнул Вован и снова лягнул представителя власти.

– Господа! – позвала их Виктория. – Что тут происходит?

Ее узрели сразу. Ляпов и Синичкин тут же замерли, больше не обращая внимания на наносимые удары. Вовану присутствие женщин было, что называется, по барабану, он продолжил нехитрую возню. Остальные мужчины попытались натянуть на физиономии приветливые улыбки, которые удерживали с явными усилиями, мужественно содрогаясь под ударами.

– Какая сила духа, – вскинула бровь Виктория и, отодвинув Сашку, шагнула в комнату, намереваясь приблизиться к окну, чтобы разрешить неприятный инцидент.

Но неожиданно вскрикнула и кинулась на пол. Кинулась к Лидке. Та валялась в обмороке, раскинув руки по сторонам.

– Лида, дорогая, очнись, солнышко! – она принялась легонько стукать ее по щекам.

– Что тут происходит? – Сашка повернулась к майору как к старшему по званию из всех собравшихся.

– Этот гад – убийца! – он лягнул неугомонного Вована. – Пытается оказать сопротивление при задержании!

– Надеюсь, вы понимаете, что не у пивного ларька бродягу повязали, – наконец обозначилась сидящая Валентина. – Вы в доме Аркадия Петровича Мамонова. Умерьте пыл, господа!

Именно это замечание привело всех в чувство. Даже Вован повис на подоконнике, как продолжение тяжелых гардин, и проскулил жалобно:

– Я никого не трогал. Я был рядом, услыхал Лиду и кинулся к окну. А эти архаровцы как из-под земли выросли. Лидок упала, я хотел перелезть через подоконник, чтобы ей помочь, а они как налетели, как начали лупить меня, идиоты.

– Поговори мне! – пригрозил ему Синичкин и подтвердил предупреждение внушительным подзатыльником.

Вован всхлипнул и вдруг завыл так жалобно, что Сашке захотелось простить ему все на свете. Даже то, что он таким дураком родился.

В этот момент сзади на нее опять кто-то налетел.

– А что тут происходит? – крикнул над ухом Серега.

Сашка только плечами пожала.

– Я искал тебя по всему дому, потом в саду, где ты была?

– Да какая разница, – разозлилась она. – Тут вон Лидка опять в обмороке.

– С чего бы это? – хмыкнул он и оглядел комнату.

И тут Сашка спиной ощутила, как он застыл. Но лишь на мгновение, в следующее он обхватил ее голову ладонями и повернул в другой угол комнаты. Там на стуле сидела горничная Надя. Сидела как-то странно недвижимо, лицом к стене. Она не реагировала на шум и возню в собственной комнате, что говорило о том, что либо ей наплевать на все это, либо она ничего не замечает.

Надя слыла девушкой любопытной, а временами и нервной, похлеще Лидки, поэтому сидеть, не реагируя на крики и драку, было совсем не в ее характере. Сашка медленно подошла к ней, заглянула в лицо и тут же резко отшатнулась в сторону, чуть не упав на Лидку и Викторию.

– Д-да она же… она же мертва! – хрип, вырвавшийся из ее рта, заставил содрогнуться от ужаса всех в комнате.

– Т-ты уверена? – переспросил Серега с видом заинтересованного дурня.

– Более чем, – она сглотнула подступившую к горлу тошноту и, подавив в себе желание выскочить из комнаты, еще раз заглянула в лицо горничной.

Глаза той застыли в немом ужасе, рот исказила уродливая предсмертная ухмылка.

Теперь Сашке стало понятно, отчего Лидка хлопнулась в обморок.

– Глаз с него не спускай! – приказал майор Синичкину и, пнув Вована напоследок, быстро проник в комнату и приблизился к телу.

Потрогав Надину шею, он констатировал:

– Еще теплая. Ее задушили. Тут след.

Сашка увидела синюю полоску поперек Надиной шеи. Голова ее закружилась, она пошатнулась и упала на Серегины руки.

Глава 10

– А что это было? – Сашка попыталась подняться на локтях, но Серега упрямо уложил ее на кровать и аккуратно поправил подушку.

– Лучше не вставай. Я все расскажу, ты только лежи.

– Да что ты носишься со мной? Я же не ваза из китайского фарфора.

– Моя дорогая, иногда фарфор оказывается крепче человеческого здоровья, – с видом профессионального психолога заключил он и похлопал ее по плечу. – Значит, что произошло… Лидка поговорила с майором Ляповым и тут же ощутила приступ голода. Если учесть, что все в этом доме практически ничего не ели со времени приема, то понятно, почему обмороки стали обычным явлением. Ничто не делает человека столь слабым и физически, и душевно, как отсутствие завтрака.

Так вот… Лидка пошла на кухню, там поругалась с Вованом по причине того, что последний сожрал последний йогурт. А потом она поступила, на мой взгляд, странно, может быть, опять же с голодухи. Она решила отыскать кого-нибудь из прислуги и отчитать за бесхозяйственность. Валентину она не нашла. Поэтому она и потащилась в боковые комнаты, предположив, что все горничные во главе с домоправительницей смотрят сериалы, предоставив хозяевам дома решать продовольственные проблемы самостоятельно. Первой, кого она увидела, была Надя. Но Надя ей уже ничем помочь не могла, так как… ну, в общем, Надю она нашла уже мертвой. Разумеется, Лидка подняла страшный крик. Вован, который шел по дорожке от кухни к своей части дома, той, что с отдельной дверью, услыхал ее крик и, решив, что ее режут, понесся к окну. Ляпов и Синичкин, сидевшие в беседке у пруда, решили то же самое, поэтому предприняли аналогичные действия.

Подбежав к злополучному окну, они застали странную картину: Лидка издала последний оглушительный вопль из своей лебединой песни и рухнула на пол, а Вован в это время, повиснув на подоконнике, болтался между комнатой и улицей. Ну, головой, разумеется, уже в доме, а ногами снаружи. Вот тут-то они и подумали, что он Лидку прибил. И решили его повязать, но Вована голыми руками не возьмешь. Он оказал сопротивление как словом, так и вполне ощутимым действием. Оба сыскаря теперь предпочитают стоять, так как Вован покалечил их задницы, – Серега злорадно усмехнулся. – А потом в комнату вбежали все вы.

– А кто убил Надю?

– Ну, милая моя! Это на сегодняшний день, пожалуй, только Надя и знает. Но она уже ничего не расскажет. Следователи так перепуганы, что готовы взять вину на себя, лишь бы не предполагать, кто из нас убийца. Могу представить, что им скажет твой отец. У майора и капитана милиции практически под носом кто-то убил его горничную. В его же доме! Я думаю, Ляпов сам себя посадит. Или Синичкина расстреляет. Исключительно из чувства глубокого раскаяния.

– Неужели никто ничего не заметил? – Сашка вздохнула.

– Никто ничего… Охранники клянутся, что из посторонних никто на вашу территорию не проходил, кроме меня. И уж никто точно не выходил и не вылезал за забор. У вас такая мощная система охраны, что мышь просто так не проскочит. Следователи тут же решили, что убийца все еще прячется на территории. Устроили бега по пересеченной местности. Вместе с охраной под каждый куст в парке заглянули, дом перевернули и никого не нашли. Потом принялись за нас. Тебя почему-то исключили сразу, ну и Лидку тоже. Да… они установили, что Надя умерла за полчаса до того, как ее тело обнаружили, так что посуди сама. Я долго объяснял, где искал тебя, пока не услыхал Лидкины вопли. Валентине тоже досталось. Ну, и Вована потрясли основательно. Дворник ваш пострадал ни за что, его допросили с пристрастием. Ну он мужик заковыристый, принялся им объяснять методику высаживания розовых кустов. По его словам, он именно этим с самого утра и занимался.

– А Виктория?

– А что Виктория? Ее игру все слышали. Тут не подкопаешься.

– А… – она хотела было спросить о Павле, но тут осеклась.

Странно, его появления, похоже, вообще никто не заметил. Даже Виктория, которая стояла и наблюдала их в холле. Интересно, почему? Может быть, она недостаточно долго стояла? Никто о нем даже не вспомнил! А ведь именно он, и только он мог спокойно проникнуть к Наде в комнату, задушить ее и вернуться в холл к тому моменту, как она сама вошла туда же с улицы. По времени, по крайней мере, совпадает. Помешать ему было некому. Лидка беседовала с майором Ляповым, Вован шарил в холодильнике, Серега был в гостиной с Викторией, она торчала у окна… Сашка вздрогнула. Плечи все еще хранили тепло ладоней Павла, как напоминание о мгновениях призрачного счастья посреди смазанной акварели холла с россыпью падающих искр солнечного света.

«Нет, – она даже головой мотнула, – это не он! Он никого не способен убить. Как мне могла прийти в голову такая чушь!»

* * *

К трем часам дня прояснились подробности убийства горничной Нади. Следов борьбы в комнате практически не было, из чего следователи решили, что жертва довольно хорошо знала своего убийцу, а поэтому и не думала сопротивляться, пока не оказалось слишком поздно. Ничего, что указывало бы на личность преступника, так и не нашли. От Вована отстали по причине его полной невменяемости. Он начинал махать кулаками, как только Ляпов или Синичкин появлялись в его поле зрения. Очень он их почему-то невзлюбил. Последние, видимо, сочли парня буйно помешанным и предпочли держаться от него подальше. К тому же подозревать Вована в убийстве было просто нелепо – он все время торчал на кухне. Это подтвердили Сашка, которая его встретила, когда сама оттуда выходила, и Валентина, с которой он вяло переругивался относительно ее непрофессионального подхода к обязанностям домоправительницы весь последний час, до того как Лидка обнаружила тело.

Поскольку следствие зашло в тупик, было решено собрать всех участников событий и провести перекрестный допрос. Когда огромные старинные часы ударили три раза, майор Ляпов прихлопнул ладонью свою папку, что, вероятно, свидетельствовало о начале заседания. Сашка поежилась, она до сих пор чувствовала себя как-то неуютно. Серега, пристроившийся рядом с ней на диване, взял ее за руку с такой трепетной нежностью, будто бы она была тяжело больна и только что узнала о том, что в скором времени недуг сведет ее в могилу. Сашку передернуло еще раз. Очень уж неприятные ассоциации. Она покосилась на Викторию – та преспокойно листала очередной журнал, расположившись в большом кресле у камина.

«Интересно, смерть Нади ее успокоила? – подумала Сашка. – Ведь как ни крути, а кухарку застрелили, когда та неосторожно напялила Викино вечернее платье, из чего следовало, что убийца охотился вовсе не за Галей, а за Викторией. Но раз теперь задушили горничную Надю, то, наверное, преступник руководствуется какими-то иными мотивами… Хотя все равно я бы на месте тетушки в такой ситуации сама руки на себя наложила. От страха. А она – невозмутима, словно все эти ужасные обстоятельства и практически прямая угроза собственной жизни ее нисколько не занимают. Вот кремень! Даже не подумала, чтобы поскорее уехать из нашего опасного дома в свой мирный Техас. А может, у них в США и не такое еще творится. Ведь совсем недавно передавали в новостях, как школьники расстреляли своих одноклассников прямо во дворе колледжа. Кажется, это как раз в Техасе и произошло…»

Лидка полулежала в кресле напротив. Вован сидел перед ней на полу. Одной рукой он непрестанно прощупывал пульс писательницы, другой заботливо обмахивал ее журналом «Космополитен». Лидка морщилась и слабо постанывала. Собственно говоря, она имела на это полное право. В конце концов, не каждому выпадает испытание за три дня обнаружить два трупа. Прислуга в лице домоправительницы Вали, дворника Игната и оставшихся в живых двух горничных Кати и Любы стояли у рояля. Горничные тихо хлюпали, то и дело промакивая влажные уголки глаз белыми платочками. Лицо Вали не выражало никаких эмоций, кроме собранной в кулак воли. Игнат сонно разглядывал свои черные от вечного копания в земле руки, иногда протяжно вздыхая то ли от жалости к безвременно усопшим, то ли от невозможности вернуться к любимым розам, то ли еще от чего-то – Сашка его никогда понять не могла. Игнат, сколько она его знала, всегда был молчалив и нелюдим. С ним и поговорить-то никогда не удавалось – бродил тенью то в саду, то в парке. Оживлялся лишь весной, когда нужно было высаживать новые цветы на клумбы. Капитан Синичкин, сгорбившись, сидел за столом рядом со своим начальником.

– Итак, господа и дамы, – Ляпов кашлянул, почему-то покосился на большое зашторенное окно, к нему и обратился с последовавшим коротким вступлением. – Нам необходимо выяснить, кто мог… хм… словом, чего тянуть, нужно попытаться установить личность… которая по тем или иным причинам не имеет алиби на момент убийства.

Произнеся столь сложную, но вполне корректную фразу, он слабо улыбнулся, явно довольный своими дипломатическими способностями. А потом продолжил, уже обращая взгляд на рояль, как будто он живое существо.

– Уже сейчас понятно, что убийца скорее всего находится в этой комнате…

– Ох, ну что вы такое говорите! – истерично возмутилась Лидка.

– В самом деле, – усмехнулась Виктория, не отрывая взгляда от глянцевой рекламы на странице, – кто из нас тут способен задушить довольно сильную женщину, такую, как Надя? Может быть, я?

– Но я ничего не утверждаю, – тут же растерялся майор.

– И на этом спасибо. – Виктория отложила журнал в сторону и посмотрела на Ляпова в упор.

Тот залился краской, поерзал на стуле, но все-таки мужественно продолжил:

– Дело в том, что никто из охранников не мог в это время быть в доме, так как все они собрались в одной комнате и беседовали с капитаном Синичкиным. А поскольку комната, в которой они находились, была как раз главным охранным пунктом, оснащенным мониторами, то нам доподлинно известно: никто не входил на территорию. Равно как и не покидал ее. То есть, конечно, не исключен вариант, что убийца скрывается в саду или в парке, однако это практически невозможно. Мы прочесали все.

– Да кто из нас может настолько взъесться на прислугу, чтобы убить ее?! – гневно вопросил собравшихся Вован и тут же снова принялся судорожно обмахивать Лидку журналом.

– Давайте не будем о мотивах преступления, – майор поморщился, наверное, потому, что эта тема была для него самой болезненной. – Мотивы обоих убийств пока, прямо скажем, совершенно не ясны, – давайте попробуем разобраться, кто где был, когда Надю…

– Ах, довольно! – опять вскричала Лидка.

– Мы уже все поняли, – поддержала ее Виктория. – Давайте пытаться. Я играла на рояле в этой гостиной.

– Да-да, – кивнула Валентина, – я слышала.

– Все слышали, – буркнул Серега. – Лично я, похоже, алиби не имею. Я бродил по дому.

– Я вас видела, – неожиданно вступилась за него горничная Катя.

– И я, – подала голос Люба, – да и вы нас видели, помните, вы в библиотеку заглянули, мы там книжки протирали. Это было… – она задумалась, закатив глаза к потолку, – это было, кажется, минут за десять до того жуткого крика…

– У меня меццо-сопрано, – капризно прохныкала Лидка. – Сам Прохоров советовал мне поступать в консерваторию.

– Дорогая, – Виктория ей ласково улыбнулась, – никто не пытается принизить твои голосовые данные. Как раз наоборот. Ты взревела, как классическое меццо-сопрано.

– Да уж, – шепнул Серега, – у меня чуть башка не треснула. Даром что я на третьем этаже был.

– А где были вы? – Ляпов быстро перекинул вопрос Вовану.

– Я уже все сказал, – не поворачиваясь, ответил тот, – на кухне. Валя, подтверди еще раз для наших гениальных следователей. И Игнат, скажи им, что ты видел, как я бежал к окну Надиной комнаты со стороны кухни.

– Точно, – кивнул тот. – Сам-то я с утра окучивал розовые кусты, аккурат недалеко от черновой двери, так даже слышал, как Вовка ругался с Валентиной. Никакой спектакль слушать не нужно, и так весело!

– А я не прав, скажите? – тут же взревел Вован. – Нет, что за порядок в доме – второй день жрать нечего!

– Владимир, выбирайте выражения, – тут же поправила его Виктория, которая со дня приезда безуспешно пыталась обучить Лидкиного агента светским манерам.

– Pardon, madam! – виновато буркнул тот, явно подражая французскому прононсу Сереги.

Серега мучительно поморщился, но ничего не сказал.

– Значит, подытожим, – деловито начал майор. – Владимир и Валентина были на кухне, Игнат – в саду, Катерина и Любовь – в библиотеке, Сергей – где-то около них, Виктория Петровна играла на роле, Александра стояла в холле, охранники беседовали с капитаном Синичкиным в своем домике у ограды. И кто же был свободен?

Повисло молчаливое раздумье, которое прервал Серега неожиданно смелым выпадом:

– Вы! А где были вы во время убийства?

– Я?! – Ляпов поперхнулся. – Я… я поговорил с Лидией в беседке, потом проводил ее до ее двери, так как она боялась идти мимо бассейна, а потом прошелся по саду…

– Но ведь если бегом, то добраться до Надиной комнаты можно за пять минут, – не унимался Серега и, глядя на окончательно стушевавшегося майора, нагло усмехнулся.

– Опять?! – вскричала Лидка верхней нотой своего почти профессионального меццо-сопрано. – Опять меня подозревать начнете?! Я могу подтвердить свое алиби. Мне позвонили из редакции, и мы минут пятнадцать бились над названием нового романа. Я настаивала на своем, даже голос сорвала!

– Что бы было с домом, если бы она при виде трупа взревела во всю свою ненадорванную глотку? – опять шепнул Серега.

– Н-да… – протянул майор, – у вас алиби тоже есть.

– Таким образом, алиби нет лишь у вас, господин следователь, – равнодушно подытожила Виктория.

– Выходит, что так, – тот развел руками.

Сашке стало жаль его. Вид у несчастного был крайне подавленный: бледный лоб покрылся испариной, губы тряслись. Да что там губы, он уже трясся всем своим упитанным телом.

«Ничего себе влип человек!» – сердобольно подумала она.

В общем, на том и закончили обсуждение. Хотя результат, конечно, был достигнут: если до этого разговора следствие, можно сказать, зашло в тупик, то после него уж никто определить не мог, где сейчас это следствие находится. Нет, Вован, разумеется, тут же определил, но подобное местоположение не принято оглашать в приличном обществе. А потому, прощаясь со следователями, все только опускали глаза да прятали улыбки.

Те же так ничего вразумительного и не смогли доложить вернувшемуся раньше обычного Аркадию Петровичу.

Удивительное дело, но смерть Нади, похоже, никого не выбила из колеи. Словно к убийствам в доме настолько привыкли, что уже не считали их чем-то из ряда вон выходящим. Аркадий Петрович лишь покачал головой и тут же прошел в кабинет со своей секретаршей. Его, судя по всему, волновали какие-то иные дела, от которых он никак не мог отвлечься. Павел проследовал за ним немой загадочной тенью. Лишь бросил короткий взгляд на Сашку, от которого та совсем растерялась. Она ожидала большего. По крайней мере, кивка или слабой улыбки.

«И что теперь?» – спросила она себя, прежде чем погрузилась в мучительные размышления.

Виола с Борисом объявились часам к семи и сообщили, что вернулись из банка, где провели весь долгий день, а поэтому они жутко переутомились и не желают слушать ни про какие убийства. Впрочем, Виола поинтересовалась, убрали ли из дома труп, а также приказала Валентине заняться кухней и приготовлением еды. С этим она удалилась в свою комнату, сохраняя на челе весьма усталый вид.

– При таком отношении скоро в вашем доме ни одной горничной не останется, – проворчал Серега, – всех перебьют. А дворнику Игнату я уже посоветовал рвать отсюда когти.

На этом месте он запнулся, почему-то покосился на дверь и закончил совсем скомканно:

– У вас было три горничных, кухарка и Валентина. Всего пять женщин, а Игнат – единственный мужик. То есть… а может быть, я поторопился… Однако на его месте я бы не стал ждать продолжения событий, мало ли что там…

С этим он и удалился. Причем вид у него был такой, будто он не собирался более никогда появляться в этом опасном доме.

«Дурак какой-то, – решила Сашка. – И почему его еще из Оксфорда не поперли?!»

А потом с лестницы спустился отец. Он выглядел усталым, но почему-то довольным. Учитывая обстоятельства, это было странно. Он улыбнулся стоящей в холле дочери и, потирая руки, вопросил:

– Ну-с, дитя, какие у тебя планы?

– Планы? – оторопела та.

– Сейчас нет и девяти, так? – он обнял ее за плечи и легонько встряхнул. – Неужели у молодой девицы нет никаких планов на предстоящий вечер?

– Ну… может быть, они и были бы… но Рябой не появляется уже дня три, а посему какие у меня могут быть планы, кроме как почитать книгу или посмотреть телевизор?

– Непорядок, – Аркадий Петрович нахмурился и оглянулся на лестницу.

К ним приближался Павел. Все такой же многозначительно молчаливый.

– Как насчет кино? – спросил отец то ли у него, то ли у Сашки.

– Ты хочешь пойти в кино? Ты?! – испуганно вскричала дочь.

– А почему бы и нет, – весело ответил он, хлопнув ее между лопаток, подтолкнул к выходу. – Давай скажи Игнату, чтобы позвонил охране. Мы выезжаем через пять минут. Заодно и поужинаем, а то желудок сводит.

Не помня себя от обрушившегося на нее внезапного счастья, Сашка полетела на улицу.

Темно еще не было. Грязно-голубое небо краснело к западу, куда только что опустилось огромное вечернее солнце. Ветер шелестел в листве и гнал пыль по дорожке. Сашка собрала в хвост растрепавшиеся волосы и оглянулась по сторонам. Игната нигде не было.

«Наверное, в саду возится со своими розами», – решила она. Звать его в этом случае было делом бесполезным. Ветер унес бы ее голос в другую сторону. Она зябко поежилась.

– Я уже говорил сегодня с Викторией, – донесся до нее раздраженный Серегин баритон. – Просто мне нужно знать, и все тут! И я уеду, и забуду об этом деле раз и навсегда. И прокляну свой болтливый язык!

Сашка замерла на дорожке, тихонько отступила в тень и прислушалась.

– Я не желаю быть пешкой в чужой игре. Тем более в твоей! – Серега сорвался на гнев.

– В моей? – хохотнул Вован. – И это меня в доме считают сумасшедшим?

– Брось. Я же не идиот!

– Это ты так считаешь, – нагло заявил литературный агент.

– Но рассказал-то тебе я. Я же тебя предупредил. Неужели теперь я должен забыть об этом, когда девушку убили.

– Что ты мне рассказал? – ехидно спросил Вован.

– Мне повторить?

И тут Сашку затрясло. На этот раз от праведного гнева. Совладать с собой она уже не могла. А потому вылетела на дорожку и понеслась к говорившим. Завернув за угол дома, она тут же наткнулась на Вована и Серегу.

– Знаешь что, – она толкнула Серегу в плечо, – хватит уже. Повтори, пожалуйста! Для меня повтори. Я уже устала от ваших загадок!

Оба парня оторопели и синхронно захлопали глазами.

– Что?! – она снова толкнула Серегу в плечо. – Язык проглотил? Что за чертовщина такая? Все как будто сговорились общаться исключительно обрывками фраз, а я как идиотка должна трястись от страха в собственном доме. Ну-ка быстро выкладывайте, в чем дело. Иначе я сейчас же позову отца, и мы вместе учиним вам допрос.

Вован развел руками:

– А о чем допрашивать-то?

– Папа! – громко взвыла Сашка.

– Ладно, ладно, – Вован явно струсил, схватил ее за руку. – Я скажу тебе. Только заранее предупреждаю, Надю я не убивал. Ну честно, не убивал!

– Так в чем дело?! – она повернулась к Сереге.

Тот отступил на шаг к кустам, будто бы надеялся спрятаться от дознания.

– Да ни в чем, собственно, – он вяло пожал плечами.

– Налетел на меня, дурак, – хмыкнул Вован.

– Не выдавай желаемое за действительность, налетел! – огрызнулся Серега. – Я другой сексуальной ориентации.

– Прекрати паясничать, – поморщилась Сашка. – Кто-нибудь будет говорить? – она набрала в легкие побольше воздуха и снова взревела. – Па…

Вован истерично дернул ее за руку. Серега вздрогнул и присел. Потом прошипел испуганно:

– Я скажу, скажу. Что ты хочешь выяснить? Ладно, слушай: помнишь, на лестнице ты проговорилась, что Надя с кем-то по телефону трепалась о деньгах и о секретах. Помнишь?

– Ну?

– Я знал, что Вован тоже нечто в этом роде замышляет. Случайно: проходил мимо беседки, а он по мобильному как раз договаривался о продаже информации.

– Что?! – Сашка перевела злой взгляд на виновного.

– Ага, – тот хмыкнул, – мимо он проходил! Дитя КГБ! Все у вас тут шпионы потомственные. Сидел в кустах, как Павлик Морозов, мать его! И слушал, гаденыш.

– Прикуси язык! – цыкнул Серега и поклонился Сашке. – Прости, солнышко. Иногда приходится иметь дело с такими вот, как этот.

– И чего ты в кустах высидел? – поинтересовалась Сашка. Сейчас ей было плевать на грязную лексику собеседника.

– Придурок решил договориться с одним журналистом о продаже информации. После всего, что произойдет…

– Да чего ты его слушаешь! – громко перебил его Вован. – Я хотел продать интервью, где Лидка рассказала бы о том, как нашла Галю в бассейне. Это подняло бы ее рейтинг. Ну, она сказала бы, что отразит этот ужас в своем следующем романе, и все такое… А он уже навоображал себе! Какую еще информацию я могу продать, а? А Павлик Морозов наш как выскочит из кустов да как начнет стращать меня! Мол, и подонок я, и всякое такое… А вчера подходит ко мне и ехидно так замечание делает, что у нас не дом, а пресс-центр МВД России. Все только тем и занимаются, что стремятся уведомить средства массовой информации о том, что у нас тут творится. Я, разумеется, поинтересовался, кто еще. Ну, он мне и сказал, что Надя. Вот и все.