Текст книги "Развод. Новая жизнь старой жены дракона (СИ)"

Автор книги: Анна Солейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

Глава 17.

Увы, радоваться долго у меня не получилось.

На следующий же день Хадчинсон снова вызвал меня к себе и бросил:

– Заявление.

Вежливо улыбнувшись, я сказала, что очень тщательно обдумала его предложение и решила пока повременить с увольнением. Ведь, несмотря на низкий магический потенциал, я обладаю неплохой теоретической базой и вполне могу стать преподавателем тех дисциплин, где особенно ценятся знания, а не практика.

Правда, изо рта вырвалось короткое:

– В задницу его себе засуньте.

Кошмар какой.

Должно быть, я просто не выспалась.

В спину мне летели ругательства, и я аккуратно прикрыла за собой дверь, а затем отправилась в лабораторию.

Хоть сегодня-то мой начальник должен был появиться?

Руководителем лаборатории исследования магических потоков оказался профессор Якоб – человек лет… девяноста на вид? Кажется, ничто кроме механизма направлений и завихрений магических потоков в телах живых и неживых предметов не интересовало от слова совсем.

Этого – ну и еще многодневных медитаций и голодовок, из одной из которых он только что вынырнул в бренный мир.

Во время моей учебы он, кажется, еще работал в академии. Как я успела узнать, в то время он занимался исследованиями в одной из академий Вензалеса, но в основном слонялся по непролазным местам местного мира, пытаясь выведать у живущих уединенно племен все секреты магии. Вдруг мы чего-то не знаем, а они – в курсе?

Результатом стало несколько научных трудов, которые я попросила в местной библиотеке и прочитала с большим интересом.

У меня буквально руки затряслись от желания познакомиться с будущим начальником! Он, разумеется, этих чувств не разделял.

– Эйдан… ректор Карвелл должен был говорить вам обо мне, – без особой надежды сказала я в ответ на его недоуменный взгляд.

Профессор Якоб наморщил лоб и провел рукой по волосам, еще сильнее растрепывая пушистое седое облако, которого вряд ли хоть раз касалась расческа.

– Ректор Кар… А! Вы новая ассистентка. Занятно. Такая молодая! Что вы вообще знаете? Вы хотя бы “Каталог источников” Виллера читали?

Какой чудесный человек, он мне уже нравится.

– И даже с комментариями.

– С комментариями, надо же! И что вы оттуда поняли?

– В целом то, что отделение магических существ от немагических в корне неверно, – начала я. – И что следует говорить скорее о спектре, чем о двух отделенных друг от друга полюсах. Но, по правде говоря, опираясь на работы Гюнтера…

– Вы читали Гюнтера? – мигом зажглись глаза профессора Якоба.

– Конечно.

Он что, думал, я сюда с улицы по знакомству пришла? Нет, ну, то есть… То есть с улицы, и по знакомству, конечно… Но это другое!

– Значит, леди Эшборн, – пробормотал профессор Якоб спустя полчаса беседы. Кажется, он остался мною доволен. – Знакомая какая-то фамилия… Ну, неважно. Что ж, добро пожаловать! Рад, что моя лаборатория в надежных руках. Вы знаете, предыдущая помощница… – Он наморщил лоб. – Честно говоря, вообще ее не помню. Куда она делась? И… подождите, а вы не знаете, как ее звали? Это вообще… кажется, это был мужчина…

– Профессор Якоб, – поспешила я перебить, пока он не ушел окончательно в размышления. – Эйдан…. ректор Карвелл не говорил с вами о том, что в этом году вы будете преподавать?

– Я? Преподавать? Побойтесь бога, милочка! У меня полно более важных дел. Вы мне тогда зачем? Вы ассистентка, вы и учите этих обалдуев! И, если хотите знать мое мнение, я бы трижды подумал, выходить ли к ним вообще. Они же хуже дикарей! Вот уж дудки, я свое отучил!

Чтоб его, не сработало. Уж не знаю, какой план был у Эйдана, который обещал, что я буду заниматься одной только бумажной работой, но он явно шел крахом.

Мне удалось проработать спокойно до конца дня и даже расспросить профессора Якоба о его открытиях в области заимствования магического потенциала, когда в лабораторию влетела Лаванда.

– Тук-тук! В смысле… Здравствуйте, профессор Якоб.

– А вы кто? – с неохотой оторвался он от своих записей.

– Лаванда Рин, секретарь ректора, – немного устало, как будто уже не в первый раз, представилась Лаванда. – Мне бы… О, Анджела! Анджела! Ты представляешь, ректор Хадчинсон такой злой!

– Надо же, как неожиданно, – откашлялась я, пряча огнем горящее лицо в чашке чая.

Хамить было не в моих правилах, но... как же было хорошо.

– Ага. Поручил, если есть свободные академические часы, закрыть их тобой. Представляешь? Я говорила, что у тебя есть договоренность с ректором Карвеллом, но… Хм, выходит, у нас теперь два ректора? А как правильно называть…

– Лаванда, ближе к делу, – попросила я. – Какие там дыры ты мной заткнула, не томи.

Она спала с лица и, подбежав ближе, хлопнула передо мной лист бумаги с моим расписанием.

– Вот.

Стоило мне пробежаться по нему глазами, как мне поплохело.

– Группа А первого курса – это…

В мои времена распределение по группам на первом курсе происходило по желанию адептов и в группу А обычно попадали сливки сливок.

Вот сын самодовольный сынок Норрингтонов и его компания – явно в А.

А мне предстояло у них вести… магическую жестикуляцию, да.

Обязательный предмет, который относился к компетенции нашей лаборатории – не прикопаешься.

Но был, как говорится, нюанс. Жестикуляцию ненавидели, презирали и считали дуростью. Это было примерно как… как ОБЖ или труды. Ну, такое ОБЖ или труды, с которых сбежать уйти, а потом еще и экзамен нужно сдавать.

– Ой, нет! – засмеялась Лаванда. – Ректор Карвелл еще в прошлом году издал указ и ввел обязательные смешанные группы. Так что в А попали как драконы, так и люди, стипендиаты даже! Которые по квоте, ну, понимаешь… Из бедняков.

Мило.

Пороховая бочка, а не группа.

И их мне предстоит учить предмету, который они заранее ненавидят.

Две пары в неделю плюс один факультатив.

Напиться что ли?..

Всю ночь я ворочалась, а на завтраке неожиданно для самой себя съела три порции яичного омлета.

Меня уже месяца три, примерно с начала… с начала беременности, которую я потеряла, воротило от яиц, а сейчас вдруг так захотелось…

К сожалению, омлет попросился наружу еще до того, как завтрак закончился, так что пришлось, зажав рот, отлучиться под удивленные взгляды коллег и некоторых адептов.

– Удачи, – ухмыльнулась Вив позже, когда мы выходили из столовой в сторону аудиторий, и демонстративно задела меня плечом. – Помогу соскрести с пола то, что от тебя останется.

Я собиралась привычно промолчать, но от нервов, должно быть, язык у меня мел, как помело, так что я ляпнула:

– Вив, мужчины не любят грубых женщин! С таким характером до пенсии в девках будешь ходить!

Вив споткнулась, и я как-то…

Спишем все на волнение.

Чувствуя, как от страха подкашиваются колени, я направилась вверх, к лестнице, а оттуда – дальше по коридору до самой северной башни, где у меня было назначено занятие с проблемной группой А.

Когда я открыла дверь, тишина в аудитории повисла гробовая.

Глава 18.

Выпрямив спину, я направилась к кафедре мимо длинного ряда парт. Помещение было довольно просторным, рассчитанным и на практические, и на теоретические занятия.

Сегодня я планировала обойтись теорией, начнем с доктрины Гюнтера, а там…

– Это с ней развелся дракон? Неудивительно. Такая старая и страшная, – раздался громкий девичий шепот.

Я решила не обращать внимания, и тут же услышала:

– Как он вообще на ней женился?

– Говорят, они были истинными.

– Вот не повезло ему! Еще долго продержался! Как вообще можно так себя запустить?

Послышались смешки, и я качнула головой.

Я бы соврала, если бы сказала, что меня не ранят такие замечания, но увы, каждый раз в меня как будто втыкалась ледяная игла.

Я была обычным человеком и старела, как обычный человек. У меня были морщины и – о ужас! – поплывший овал лица. Мои глаза потускнели, а волосы стали далеко не такими густыми и блестящими, как раньше, когда мне было семнадцать. Обычное дело для женщины сорока лет, верно?

Но по меркам драконов, да и просто одаренных магов, я выглядела глубокой старухой, о чем мне не забывали напоминать.

Метку на запястье запекло.

Добравшись до кафедры, я окинула взглядом аудиторию.

Ага, конечно. Весь “золотой состав” в сборе, на последнем ряду, конечно.

Светловолосый и блестящий Саймон Норрингтон, сын главы Парламента – тот самый, который вчера едва не сбил меня с ног.

Рядом – Люк, сын младшего принца, одержимый идеями превосходства драконьей крови.

С ними сидели еще пятеро нагло ухмыляющихся юных драконов – видимо, тоже сливки общества.

Невеста Норрингтона, Кира де Бран, как я теперь знала, дочь королевского советника, сидела рядом с Норрингтоном, обхватив его за плечо.

Боится, что убежит?

Ну, как и следовало предполагать – весь цвет нации в группе А.

Неудивительно, что этих красавцев сбагрили мне.

Ну, Хадчинсон…

Ничего, так просто я не сдамся. Даже если из этой аудитории меня вынесут вперед ногами.

Те самые адепты, которые попали в академию “по квоте”, видны были не вооруженным взглядом: бледные, испуганные, аккуратно причесанные и в таких отглаженных мантиях, как будто от их состояния зависела чья-то жизнь.

Я ободряюще улыбнулась сидящей на первом ряду русоволосой девушке с толстыми косами.

Кажется, к обмороку она была еще ближе, чем я.

Ладно, по крайней мере, пока все живы – уже успех!

Что ж, начнем.

– Добрый день, – поздоровалась я, заходя за кафедру и раскрывая план лекции, который я набросала отчаянно дрожащей рукой. – Меня зовут Анджела Эшборн.

– Мы в курсе! – выкрикнул кто-то, а затем раздался неприличный звук, и по аудитории расплылась удушающая вонь.

Мило.

У этих детей магии больше, чем когда-либо будет у меня, и вот, на что они предпочитают ее тратить – на то, чтобы имитировать запах испражнений горного тролля.

– Впечатляюще, – согласилась я, шагая к окну, чтобы проветрить. – Но сегодня займемся теорией. Я буду преподавать у вас магическую жестику…

– Ты? – заржал белобрысый наглец Норрингтон. – Ты – человек! Чему ты меня, дракона, можешь научить? У тебя даже магии нет, все про это знают! Даже мужу сына родить не можешь!

Все засмеялись, даже те, которых набрали по квоте и которые не знали всех столичных сплетен и скорее всего видели меня впервые.

По спине пробежал озноб.

Каждый, кто находился в этой аудитории – был в разы сильнее меня и мог уничтожить меня одним только щелчком пальцев.

– Вас как-то интересует моя репродуктивная функция, мистер Норрингтон? – спросила я, опершись локтями на кафедру.

– Че-е-е?

– Должна сразу предупредить, ваш интерес неуместен. Я ваш преподаватель, а вы – адепт. Обратите свой взгляд на кого-то более доступного.

Аудитория грохнула от смеха, и Норрингтон, который явно не привык к тому, чтобы с ним так разговаривали, вскочил.

– Ты! Да ты…

– Вы. Я все-таки преподаватель.

Я прищурилась.

– Отброс, – кашлянул кто-то в кулак.

Повисла тишина, больше никто ничего не сказал.

Должно быть, адепты решали для себя, достаточно ли они смелы, чтобы в открытую бросать вызов кому-то, кто носит фамилию Эшборн.

Ну, пускай решают. Хоть какие-то бонусы от неудачного брака и разбитого сердца.

– Начнем занятие, – решила я. – Итак... Что вы знаете о магической жестикуляции?

Девушка с двумя толстыми косами, сидящая за первой партой, подняла руку.

– Давайте, – ободрила я.

Она разулыбалась, как будто я только что сообщила ей, что поставлю экзамен экстерном и выдам замуж за принца. Не за того, который на последней парте сидит и закатывает глаза, а за нормального какого-нибудь.

– Магическая жестикуляция – это способ направления магических потоков, который…

– Фа-фа-ве-ни-я фо-фо-ков, – передразнил Норрингтон. – Отброс, я говорил тебе заткнуться или нет? Куда ты лезешь, падаль?

Девушка от испуга втянула голову в плечи и вся окаменела.

Невеста Норрингтона, оторвавшись от газеты, победно ухмыльнулась.

– Немедленно извинитесь, – приказала я.

Тишина в аудитории стала плотной и тяжелой, как вода.

– А то что? – нагло ухмыльнулся Норрингтон и, подхватив сумку на тонком кожаном ремешке, направился к выходу. – Что вы мне сделаете, преподаватель Анджела Эшборн? Всем известно, что муж выбросил вас на помойку, а сюда вас наняли из жалости. Лучше бы полы помыли, хотя вы и на это не способны.

– У вас секунд пять, чтобы остановиться.

Пальцы рук, сцепленных за спиной, сами собой сложились в жест “кью-би”, когда кончики мизинца и большого пальца утыкаются друг в друга. Жест соединения.

– Ха, – фыркнул Норрингтон. – Эта академия превратилась в настоящую дыру. Я не собираюсь делать вид, что отброс может меня чему-то научить. Тем более жестам, пускай слабаки их учат.

– Да! – поддержал кто-то. – Кому они вообще нужны? Зачем нам вообще знать, как сложить пальцы, чтобы кого-то толкнуть? Я и так толкну! И сожгу, если надо!

Послышались смешки. Ну да. Если магии много – к чему лишний раз напрягаться?

– Наука для отбросов, – подытожил Норрингтон. – Если бы в академии учились только драконы, как было раньше, этого предмета вообще бы не было. До чего мы докатились, какая-то падаль...

Я выбросила вперед руки, мигнула белая вспышка.

– Вернитесь на место, мистер Норрингтон.

Он обернулся, голубые глаза с вертикальными зрачками полыхнули яростью.

– М… – замычал он, не открывая рта. – М-м-м!

Уж не знаю, что он там собирался сказать, но раздавалось лишь мычание. Губы Норрингтона оказались намертво сцеплены заклинанием.

Я ухмыльнулась, но поспешно напустила на себя спокойный и высокомерный вид.

Такой простой жест, сил нужно меньше, чем чтобы нагреть тарелку супа, – а доводил драконов до белого каления еще во времена моей учебы.

Все-таки иногда они слишком полагались на грубую силу. Не хватало в них… тонкости. И хитрости. Той самой, о которой говорится в бессмертной поговорке моего мира "Голь на выдумки хитра".

– Засчитаем это за извинение, – решила я. – Возвращайтесь на место, Норрингто…

Я не успела договорить, потому что увидела, как Норрингтон, наполовину покрывшись чешуей, выстрелил в меня огнем.

Тело действовало раньше, чем я поняла, что делаю. Жест “ви-пи”, универсальный, которым можно было оттолкнуть что угодно, даже пламя, получился у меня сам собой. Я даже учла направление потока, которое нужно задать, чтобы не задеть адептов.

Надо же.

А не ржавеют старые навыки!

Я думала, что давно уже разучилась драться, откуда только что взялось?

Во времена моей учебы в академии даже Дерен не всегда успевал меня защитить, я вечно ввязывалась в потасовки и драки: слишком многим, таким, как этот Норрингтон, я была поперек горла.

Так что сейчас я, даже не осознавая толком, что делаю, я ударила кулаком вверх – и вслед за этим вверх ногами взмыл Норрингтон.

Ой.

Как забавно он болтается там, однако.

Я уже и забыла, что так умею.

Правда, на это ушли все силы, и до завтра я даже перышка не смогу поднять. Ну, ничего. Зато можно похвалить себя за то, что я утром не наложила на лицо косметические чары, которые немного скрыли бы морщины. Соблазн был большой, конечно! Особенно сейчас, когда перед глазами маячило свежее, как капля росы, лицо Аны. Но я решила, что сила пригодится мне для другого – и оказалась права!

Драконы были исключительно могущественными существами. Изучая книги по теории магии и жестикуляции, еще во время учебы я подумала, что одолеть дракона можно, накинув на него барьер. Примерно как хомяка в клетку посадить.

Но какой барьер может удержать дракона? Вряд ли я способна создать что-то настолько сильное.

А создать было необходимо, потому что меня обещала убить бывшая невеста Дерена, которой я испортила все брачные перспективы.

Мое щедрое “да забирай” – не действовало.

И при чем тут я, казалось бы? Дерен ее бросил, с ним бы и разбиралась!

Я долго ломала голову над способом себя защитить, а потом сообразила: барьер должен быть таким, чтобы его сила питалась силой… дракона, который в нем заключен.

Так что, если Норрингтон в очередной раз попытается призвать огонь, это только укрепит его ловушку. Судя по набравшему обороты мычанию, именно это только что и произошло.

Надо же.

До сих пор работает.

Ну, такой магической жестикуляции я их учить не буду. Не заслужили пока, это мое личное изобретение, секретом которого я не намерена пока делится. Пускай для начала базовые жествы выучат! И поменьше высокомерия.

– Итак, – дрожащим голосом заговорила я. – Продолжим. Мистер Норрингтон пока… подумает о своем поведении.

Конечно, я так легко все не закончится, я не настолько глупа, чтобы в это поверить. Кажется, только что я нажила себе смертельного врага. Смертельного, избалованного и болезненно гордого – а оттого особенно опасного.

Глава 19.

К счастью, остаток лекции прошел без приключений.

Ну, не считая того, что адептам явно временами интереснее было смотреть на извивающегося под потолком Норрингтона, чем слушать меня.

Не могла их за это осуждать.

– На сегодня все, – объявила я, когда услышала колокол. – Все свободны.

Спустя несколько минут аудитория опустела. Осталась только…

– Я могу вам как-то помочь, мисс де Бран? – подняла я бровь.

Дочь королевского советника, та самая шатенка, которая в начале занятия цеплялась, как за последний шанс, за локоть Норрингтона, робко мялась у порога.

– Я собиралась дождаться моего жениха, – выпалила она, указывая вверх взглядом карих глаз с острыми вертикальными зрачками.

Надо же. А я уже почти уговорила себе “забыть” его в аудитории.

– Где ваша сумка, мисс де Бран? – из чистого любопытства спросила я.

– Вот здесь, а что?

Она продемонстрировала мне нечто крохотное, что я не сразу заметила в складках мантии.

– Разве сюда помещаются учебники?

– Я их не ношу. Не понимаю, зачем мне вообще учиться? – Она фыркнула. – Дурацкие правила, летом наша с Саймоном свадьба, мне готовиться нужно! Брак ведь намного важнее дурацкой учебы.

– Когда-то я тоже так думала, – вырвалось у меня. Я в самом деле так считала раньше. Что семья – превыше всего. И чем это в итоге обернулось?

– Со мной такого не случится, – фыркнула мисс де Бран, откидывая на спину тяжелую копну волос.

– Как минимум от бесплодия никто не застрахован.

Сказав это, я тут же себя отругала. Зачем я вообще к ней полезла? Я здесь для того, чтобы учить их основам жестикуляции, а не жизни.

– Вы что? – округлила глаза карие драконьи глаза мисс де Бран. – Даже не говорите такого вслух! Мой отец убьет меня, если я его так опозорю! Он мне так и сказал. Или я рожаю наследника Саймону через год после свадьбы – или у него больше нет дочери.

Да уж, жажда советника де Брана породниться с лордом Норрингтоном не знала границ.

– Ну так… вы его спустите? – поторопила меня мисс де Бран. – Через полчаса заседание парламента, Саймону нельзя опаздывать! А потом он должен присутствовать на встрече моего отца с послом Вензалеса, это очень важно! Мой жених – будущий великий политик!

Конечно, великий. Куда ему деваться-то. Хотя моя бы воля, я бы Норрингтону даже управление телегой не доверила.

Я подошла к нему и со вздохом взмахнула кулаком. Норрингтон сочно рухнул вниз.

– Имейте в виду, – предупредила я, заглянув в его перекошенное от злости лицо, – снова нападете на меня – снова отправитесь под потолок. И извлекать вас оттуда будет ректор.

Надеюсь, угроза сработает, потому что сил на то, чтобы создать новый барьер, у меня уже нет.

– Саймон! – бросилась к нему невеста, когда я позволила его губам наконец друг от друга отлепиться. – Саймон, как ты? Ты не ушибся?

– Ты! – выпалил Норрингтон, вскакивая. Вид у него был… потрепанный. – Ты об этом пожалеешь!

– Не забудьте, – напомнила я, указывая на сумку, которая до сих пор валялась у двери.

Норрингтон, зарычав, грубо схватил ее, на пол посыпались листы бумаги и… карандаши.

Это… что?

Рисунки?

Прямо мне на туфлю приземлился карандашный набросок академии. Неловкий, непропорциональный, но явно выполненный с большим старанием.

Я наклонилась и заметила рядом еще три листа, где была нарисована в разных позах девушка с двумя толстыми русыми косами.

Это она же сидела за первой партой?.. Та самая, которая поступила по квоте, явно бедная, как мышь, и испуганная. Образ был весьма узнаваемым, хоть и корявым. Было видно, что рисовал не художник, а кто-то, кто держит карандаш в руке редко и украдкой.

– Убери руки! – рявкнул Норрингтон, выхватывая у меня рисунки. – Ты! Ты пожалеешь об этом, поняла?! Падаль!

Он сгреб оставшиеся листы с пола и вылетел из аудитории. Я успела заметить только, как он аккуратно разгладил складки на том рисунке, где была изображена девушка с двумя косами.

– Саймон! Саймон, подожди меня! Ты помнишь, что тебе через полчаса нужно быть на заседании парламента, а мы пока не обсудили даже список гостей для нашей свадьбы! Саймон! Это очень важно, это связи, это…

Окончание разговора я не слышала.

Захватив свои конспекты, я вышла в коридор и тут же поморщилась от запаха чего-то жареного. Как запах из столовой вообще умудрился сюда дотянуться?

И почему меня все еще мутит от всего подряд?

***

– Дорогая, а ты часом не беременна? – раздался позади веселый голос.

Я уронила ложку, которой упоенно сгребала с тарелки остатки овсяной каши на молоке с кусочками сухофруктов. Там был и изюм, и курага, и сушеные яблоки, и даже финики!

Каша была густой, маслянистой, а после того, как я ее щедро посолила, стала и вовсе невероятной, волшебной!

– Простите? – выдавила я, подняв голову.

Повариха засмеялась и забрала с моего стола грязную кружку.

В столовой больше никого не было, ужин давно закончился. По правде говоря, давно пора было ложиться спать и мне тоже, но есть хотелось просто ужасно!

Нечеловечески!

Поэтому я и прокралась в столовую посреди ночи. Хорошо что повариха как раз заканчивала смену и согласилась угостить меня овсянкой, которая осталась после завтрака.

С сухофруктами!

– Ну вон, трескаешь, как не в себя! – весело заявила она, опускаясь на стул напротив меня и щелчком пальцев заставляя огонек на свече гореть ярче. – Еще и сладкую кашу с солью! Кто ж такое ест в здравом уме? Точно беременна!

Горло сжалось, я отложила ложку. Кажется, повариха была одной из тех, кого мало волновали светские сплетни, иначе она все бы обо мне и так знала: мое имя и портрет еще утром появились в газете под заголовком "Бывшая жена Верховного карателя: сумасшедшая или просто больная?"

Повариха была тучной, как и положено поварихе, симпатичной и кудрявой. Из-под челки поблескивали карие глаза-бусинки.

– Я не могу иметь детей. И… мне уже сорок, у меня… у меня менопауза. Извините, что побеспокоила, я просто…

– Да какая менопауза, тебе кто сказал такое? – фыркнула повариха. – Это точно беременность, я тебе говорю! У моей тетки такое было! Есть все хотела, тошнило ее, в сон клонило. Тоже целители говорили – менопауза. Десять лет уже менопаузе, хочет цветочницей стать, когда вырастет! Ты доела?

Я не помнила, что ответила. В ушах шумело.

Могло ли быть такое, что она права? Что целитель, оба целителя, ошиблись?

Что я все еще… что я все еще беременна? Что мой малыш выжил? Что тот выкидыш был… был ошибкой? Я знала, я чувствовала, мне казалось, даже чужая магия щекотала изнанку кожи, совсем как когда-то, когда я носила Мию.

Положив ладонь на низ живота, я сглотнула и поспешно смахнула слезы.

Начинать надеяться в очередной раз было очень больно.

***

Я собиралась следующим же утром сбегать в аптеку за тестовыми полосками, но утро началось не с рабочей отлучки, а с крика:

– Уволена! Ты что о себе возомнила?

Я вздохнула, глядя на спешащего ко мне по коридору ректора Хадчинсона. Описать его вкратце можно было как “воплощенное возмездие”.

Он шел так быстро, что полы расстегнутого черного пиджака развевались. Брови были сведены, кулаки сжаты, в драконьих глазах горел едва сдерживаемый триумф и чистейшая ярость.

Вслед за ним семенила Лаванда, а рядом… ну разумеется. Саймон Норрингтон, вальяжный и нагло ухмыляющийся, с небрежно встрепанными светлыми волосами. Гроза девичьих сердец, сразу побежавший жаловаться. Ябеда. Да в моем дворе за такое били!

Я рассчитывала, что Норрингтон будет пакостить исподтишка, может, нападет ночью или продолжит срывать лекции, но тот решил пойти к ректору. И явно сгустил краски. Нет... Конечно! Конечно, нападать на адептов было недопустимо. Но я не смогла бы удерживать щитовые чары против дракона долго. Это было моим единственным шансом отбиться. Увы, устав академии не предусматривал случаев, когда учить драконов здесь будет кто-то, чей магический резерв меньше кошачьего желудка.

– Уволена! – рявкнул ректор Хадчинсон, наконец оказавшись вплотную ко мне.

Лаванда за его спиной округлила глаза.

Я вздернула подбородок.

– Могу я узнать причину?

– Причину? Ты хочешь узнать причину? Ты едва не убила адепта!

В коридоре повисла мертвая тишина.

Все адепты, которые еще секунду назад были заняты своими делами, теперь смотрели на нас. Я попыталась скрыть дрожь. Ситуация складывалась… не в мою пользу.

Мое слово – против слова дракона.

Угадайте, на чьей стороне будет правда.

– Прошу прощения, – я наклонила голову, – я и подумать не могла, что это так легко.

– Что легко?

– Убить мистера Норрингтона.

Послышались смешки, глаза ректора Хадчинсона налились кровью, праведным гневом и драконьим огнем.

– Как ты могла напасть на адепта! На дракона! На мистера Норрингтона!

– Годы тренировок, – ляпнула я. – Приложите усилия – и вы тоже сможете.

– Ты… – брызжа слюной, начал Хадчинсон и подался вперед, как будто собирался вцепиться мне в глотку.

– Что здесь происходит? – наполнил коридор холодный низкий голос.

По телу пробежали мурашки, колени подкосились.

Я знала, кто стоит за моей спиной.

– Ректор Карвелл! – радостно вскрикнула Лаванда.

Молниеносно обернувшись, я замерла.

У лестницы стоял Эйдан в с иголочки новом голубом костюме-тройке. Ран видно не было, только яркие голубые глаза потускнели. Так бывает при повреждении магического ядра, когда сила дракона уменьшается.

Так быстро вышел из стазиса? Это… плохо. Значит, стазис не помогал восстанавливаться.

Что за нападение морлоков, после которого у дракона повреждается магическое ядро?! Еще и необратимо?!

А рядом…

– Я спросил. Что. Происходит. – Дерен, мой бывший муж, одетый в кроваво-бордовую форму Верховного карателя, направился ко мне. Тишина в коридоре стала абсолютной. – Анджела. Что ты здесь забыла? Ты обязана находиться в доме, который я для тебя снял.