Текст книги "Развод. Новая жизнь старой жены дракона (СИ)"

Автор книги: Анна Солейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Глава 60.

– Я никогда не врала тебе, – с трудом выдавила я. – Дерен… Я просто…

Я замолчала, как будто мое горло сжала невидимая рука.

Он хмыкнул и покачал головой.

Стемнело уже так сильно, что я едва могла разглядеть выражение его лица.

– Я уже говорил, что не обвиняю тебя. Когда я сказал тебе о разводе, ты даже обрадовалась.

– Обрадовалась?

Обрадовалась?

Он шутит?!

Я собрать себя по кускам не могла. Мне больно было так, что перед глазами все белело.

– Ну не расстроилась точно, – хмыкнул он. – Хотя, я помню, сорвавшийся прием тебя волновал. А вот новость о разводе тебе вроде даже понравилась, я же видел.

Видел?

Какая глупая ирония. Неужели в тот раз мне все-таки удалось притвориться так, чтобы Дерен мне поверил?..

– В этом нет ничего страшного, – после паузы сказал Дерен. – Я поклялся всегда тебя любить и всегда о тебе заботиться – и я буду это делать. Даже после того, как ты меня разлюбила. Это не имеет для меня никакого значения.

Я… Я не…

Горло перехватило, я не смогла сказать ни слова. А сказать было надо, необходимо!

Но вдруг это снова какая-то ошибка? Розыгрыш?

Вдруг я все не так поняла?

Дерен отвернулся. Некоторое время мы просто смотрели на звезды. Мое сердце колотилось, все казалось таким глупым, сюрреалистичным. Может, это сон?

Сколько раз я уже представляла себе, что Дерен вдруг скажет мне такие же слова? Сколько раз мечтала о том, что все просто поняла неправильно, что это я виновата, что могу просто… взять и исправить все. Перечеркнуть то, что произошло в последние месяцы.

Сколько раз я хотела, чтобы все это оказалось ошибкой? Чтобы Дерен все еще меня…

– С рассветом мы вернемся, – сказал Дерен. – Попробуй поспать, я создам для тебя еще одно одеяло.

Он сделал шаг в сторону, и я схватила его за запястье.

– Дерен, стой.

Кожа была горячей, кончиками пальцев я ощущала быстрое биение его пульса.

Его глаза сверкнули в темноте, впились в мое лицо.

Мое собственное сердце колотилось, готовое выпрыгнуть из груди.

– Анджела? Ты в порядке?

Я не в порядке!

Мне страшно! Мне плохо, мне больно, мне так хочется… так хочется…

Сколько лет прошло с тех пор, как я последний раз держала Дерен за руку? Ощущала его кожу кончиками пальцев, утыкалась носом в воротник, вдыхая знакомый запах?

Когда в последний раз мы спали рядом, и я могла обнять его во сне?

– Анджела? – Дерен подошел ближе, и я почувствовала лбом его дыхание. Меня пробрало дрожью.

Я скучала по этому так сильно, что даже описать не могла.

Но сейчас мне было страшно до безумия. Что, если это все шутка? Если я все неверно поняла? Если брошусь ему на шею, а в ответ получу насмешку и отповедь, ведь нужно было думать раньше и вообще – куда мне тягаться с Аной?

Секунды текли, мое колотящееся сердце лихорадочно их отсчитывало.

– Анджела.

Я упустила момент, когда тон Дерена изменился.

Он взял мое лицо в руки, медленно приблизился, давая мне возможность передумать, и поцеловал.

Его губы были непривычно мягкими, но у меня все равно подкосились колени, и я упала бы, если бы он меня не поддержал.

Наши языки соприкоснулись, и внутри как будто что-то взорвалось. Как будто всех этих месяцев или даже лет не было, как будто не было недопонимания, стены из тишины и настороженности. Остались только я и Дерен.

Кажется, я снова плакала, а Дерен стирал слезы с моих щек большими пальцами.

В какой-то момент он прижал меня к себе теснее и замер.

– Дерен, ты…

“Я люблю тебя. Возможно, потом я пожалею о том, что сказала, но я тебя люблю. Это из меня не вытравишь даже кислотой, не вырвешь даже с магическим ядром и с сердцем. Я…”

– Ты беременна?

Проклятие.

Дерен продолжал удерживать меня за талию и, конечно, не мог не заметить округлившийся живот.

– От него? – напряженно уточнил он. – От Карвелла?

Я задохнулась от испуга. Ну да, разумеется. Дерен ведь думает, что я потеряла его ребенка.

– Это…

Он мне не поверит.

Внутри все рухнуло. Он мне не поверит и сейчас оттолкнет. Разумеется, никакой дракон не захочет воспитывать чужого ребенка.

Даже Эйдан не захотел.

А если Дерен снова оттолкнет меня – то я уже не смогу его простить. Никогда. Не во второй раз. Не…

– От него? – переспросил Дерен и положил ладонь мне на живот. – Передай Карвеллу, что этого ребенка я буду воспитывать как своего. Потому что он твой.

– Дерен, ты должен знать, что…

– Не надо оправдываться.

Он опять меня поцеловал, и сдержать слезы не было уже никакой, совсем никакой возможности. С трудом оторвавшись от губ Дерена, я произнесла.

– Это твой. Он твой.

– Кто?

– Ребенок. Выкидыша не было, целитель ошибся в тот раз. Я беременна от тебя.

Дерен остолбенел, а затем тяжело втянул ртом воздух и прижался к моему лбу своим. Я не смогла расслышать то, что он прошептал. Что-то среднее между молитвой проклятием.

– Анджела…

– И я…

Произнести “люблю тебя” мне помешала острая вспышка боли в животе.

Закричав, я согнулась пополам и почувствовала, что белье намокает и по внутренней стороне бедра струится кровь.

Нет. Только не это. Только не снова.

– Анджела! Анджела, нет!

Голос Дерена звучал как будто через слой ваты.

А потом я вовсе перестала его слышать.

Глава 61.

Когда я очнулась, вокруг пахло эвкалиптом. Этот запах, кажется, проникал в меня до самых печенок, пропитывал каждую клетку моего тела. Сколько раз такое уже бывало?

Я приходила в себя после обморока, вдыхала запах эвкалипта, а затем целитель, у которого на лице было написано сожаление, сообщал мне…. сообщал…

Меня мгновенно накрыло липким страхом, я с хрипом втянула ртом воздух и поняла, что не могу встать, не могу пошевелиться, не могу открыть глаза, не могу…

– Анджела, Анджела, успокойся! – вклинился сквозь шум в ушах голос Дерена. – Анджела! Да твою же мать…

С моего лица стянули что-то, какую-то ткань, по глазам ударил свет, я зажмурилась.

– Закрой шторы! – рявкнул кому-то Дерен. – Ну, быстрее, что встал, целитель, чтоб тебя!

Целитель. Это… Это… Значит, я все-таки снова…

Изо рта вырвался крик, я почувствовала пальцы Дерена на запястьях, а потом поняла вдруг, что могу пошевелить руками. Запястья болели, как от веревок.

– Тише, все хорошо, все хорошо. Анджела, ты просто была в стазисе, все в порядке.

А. Тогда понятно, почему я не могла пошевелиться и открыть глаза. Для пребывания в стазисе тело фиксируют, это необходимо, чтобы чары не спадали. Но если меня поместили под стазис, это значит, я была при смерти, это значит… значит…

Дерен взял мое лицо в руки и прислонился своим лбом к моему.

– Все в порядке, слышишь меня? Все хорошо. Ты все еще беременна.

– Я… это…

– Твой ребенок в порядке, – проговорил Дерен. – Ты была под стазисом неделю.

– Но…

– У тебя была частичная отслойка плаценты. Тебя поместили под стазис, чтобы все восстановилось. Сейчас ты в порядке, завтра сможешь встать. Все в порядке.

– В порядке?

– Да. Ребенок несколько минут назад пнул меня в руку.

Переведя дух, я открыла глаза. Больничная палата, полутемная. Дерен, сидящий рядом со мной на кровати. Испуганный целитель, который жмется к стене.

– В порядке? – еще раз переспросила я.

Отслойка плаценты. Это… обычно в моем случае это означало выкидыш. Никакой стазис не мог мне помочь. А сейчас…

Я почувствовала, как кто-то внутри моего живота от души толкнулся и шмыгнула носом. По щекам побежали слезы.

– Ты… ты пережила нападение морлоков. Переволновалась. Спазм сосудов и… из-за этого плацента частично отделилась. Целители сказали, что ты очень быстро восстановилась, – сказал Дерен, погладив меня по плечу. – Твой организм, в отличие от предыдущих случаев, легко отликнулся на чары стазиса и впустил в себя магию. Ребенка удалось сохранить. Я должен благодарить бога за то, что все в этот раз хорошо закончилось.

Я нервно засмеялась. Бога?

– Целитель Фаски.

– Кто?

– Целитель Фаски. Тот, кого ты… вернее, мы должны благодарить.

Именно он с какой-то почти неприличной простотой пересказал мне простые житейские законы, вроде “Ежели баба магичка – то она должна магичить, и чтобы сила свободно в теле текла”.

– Я думаю, ты должен купить ему дом, – сказала я, вспомнив о проблемах целителя Фаски с арендой. – Может, подойдет тот, который ты присмотрел для моего послеразводного прозябания. Если он приличный, конечно.

– Анджела…

Я закрыла ему рот рукой и качнула головой.

– Нет. Я все еще хочу тебя убить и зла на тебя, как… Вот узнаешь, как! Но сейчас важно не это. Дерен, – я посмотрела ему в глаза, под которыми залегли огромные синие круги, как будто последние несколько дней он не спал, – Дерен, все подтвердилось. Я знаю, как победить морлоков. Понимаешь, механизм работы магических потоков – это…

– Опять ты за свое! – рявкнул он, вставая. – Анджела, сколько раз я тебе говорил – ты в это не полезешь!

Целитель, который по стеночке пытался выйти из палаты, замер у самой двери. Меня как будто ударили под дых. Я подняла голову и снова посмотрела Дерену в глаза.

На его лице была написана чистейшая ярость.

– Почему? Думаешь, это все глупости?

– Я хочу, чтобы ты была в безопасности! Ты только что чуть не потеряла ребенка! Неделю назад – чуть не погибла! И сейчас ты хочешь влезть в работу карателей? Я уже сказал тебе: нет! Чем угодно на меня давите, с Голдстейном, с Карвеллом – нет. Только через мой труп! Тебя там не будет!

Жаль, я не могу встать, чтобы говорить с ним на равных и, может, применить рукоприкладство!

Оставалось только сидеть на кровати и смотреть на него снизу вверх.

– Я двадцать лет была в безопасности! Делала только то, что ты хотел! – рявкнула я, сжимая одеяло в кулаках. – Я забросила научную карьеру, потому что ты не хотел, чтобы я этим занималась! А сейчас ты говоришь, что я не могу вмешиваться в работу карателей, хотя знаю, как спасти людей?

– Каратели и без тебя справятся! Да кто тебе мешал? Занималась бы! Но рядом с морлоками тебя не будет, имей в виду! Никаких…

– Дело ведь не в морлоках. Ты и до этого не разрешал мне заниматься наукой.

– Я? – поднял брови Дерен. – Не разрешал? Да пожалуйста! Кропай свои статьи в журналы, я готов был хоть каждый день платить, лишь бы их там печатали!

Я покачала головой. “Кропай”.

– Ты же знаешь, что этого недостаточно, – спокойно сказала я. – Нельзя просто “кропать научные статьи”. Это исследовательская работа. Это эксперименты. Это практика. Это, в конце концов, официально числиться сотрудником лаборатории и отрабатывать преподавательские часы. Это…

– И слышать не хочу.

Я прищурилась.

– Потому что “хочешь, чтобы я была в безопасности”? Или потому, что это неприлично?

– При чем здесь это! – махнул рукой Дерен, раздраженно меряя шагами палату.

– При том, что это ведь позор, да? Жена, которая носится со своими теориями, как с золотыми яйцами! Еще и лезет в мужскую работу! Ей что, денег не хватает? Или она сумасшедшая?

– Что ты несешь! – повысил голос Дерен, но я уже знала, что попала в цель.

– А разве это не так? Приличная жена лорда должна быть драконом и иметь женские увлечения, вроде шитья или макраме. Ну верховую езду, в крайнем случае. А тут что? Исследует магические потоки и жесты! Всерьез! Это же позор! Могла бы не выпячивать так явно то, что она человек и... попаданка, да еще и магией обделена. Не позорилась бы.

Дерен остановился и впился взглядом в мое лицо.

– Не то, чем должна заниматься леди такого уважаемого рода, как Эшборны, верно? – припечатала я. – Только не лги мне, Дерен. Я тоже устала от вранья.

Несколько секунд мы буравили друг друга взглядами, а затем дверь палаты с треском открылась, как будто кто-то просто снес ее, выломав замок.

– Мама! Мама, ты очнулась! Мама!

Мия, растрепанная, зареванная, бросилась ко мне на шею.

Глава 62.

Раньше, чем я успела договорить ее имя, она уткнулась мне в плечо и разрыдалась. Дыхание перехватило.

Это еще что за новости?

Я растерянно положила руку ей на вздрагивающую спину и погладила. С одной стороны, ничего необычного нет в том, чтобы дочь расплакалась у постели больной матери.

С другой – не в моем случае. Это же Мия.

Я уже почти смирилась с тем, что она не хочет иметь со мной ничего общего и стыдится меня.

“Скукота! Это скукота, мам! С тобой не о чем поговорить! Совсем не о чем! Тебе самой не тоскливо с собой? И… и посмотри на то, как ты выглядишь, это же позорище! Тебе вообще плевать на себя?! Конечно, папа хочет уйти к кому-то получше!”

Моей девочке я, кажется, не слишком нравилась. Но это нормально. Наверное.

Главное, чтобы у нее все было хорошо, большего мне не надо.

– Ну тише, тише, – растерянно пробормотала я и вскинула взгляд на Дерена.

Тот стоял у двери и как раз рявкнул кому-то в коридоре:

– Нет, не впускайте его! Никого не пускать! Потому что я сказал! Вообще его отсюда вышвырните! Меня не волнует!

Кто там? Кому-то еще пришло в голову ко мне ломиться? Какой, однако, ажиотаж вдруг.

– Кто та… – начала я, и тут Мия подняла голову:

– Я же говорила! – всхлипнула она, рассматривая мое лицо. – Я говорила, что тебе нужно что-то делать! Я говорила! Ты стареешь, ты…

– Так, стоп, – перебила я и отстранилась. – Я тебя люблю, дорогая, но больше не собираюсь это выслушивать.

Заплаканная мордашка Мии сморщилась, она всхлипнула и снова разревелась:

– Я говорила! Говорила! Тебе ничего не интересно! А ты могла бы…

– Мия, – жестко оборвала я. – Хватит.

Никакая слабость не помешает мне выкинуть ее из палаты.

Но почему она плачет?

Что с ней?

В голову закралось нехорошее подозрение: она ведь не могла забеременеть от этого хлыща, принца Валандрии? Ведь не могла же? Пожалуйста, хоть бы не могла!

– Нет, не хватит! – выдавила Мия, давясь рыданиями и шмыгая носом. – Не хватит! Тебе сорок!

– Так, достаточно, – уронил Дерен, наконец закрыв дверь. – Тебе пора вспомнить о манерах, юная леди!

– А тебе вообще плевать! – рявкнула Мия, поднимая на него взгляд. – Плевать! Вы… да вы… Ты уже старая, и…

– Сорок – не такая уж страшная цифра, – заметила я.

– Ты стареешь! – выпалила Мия с каким-то отчаяньем и вытерла лицо рукавом. – Ты стареешь, так быстро! Ты скоро умрешь, и ничего, совсем ничего не хочешь с этим делать!

– Что? – округлила я глаза.

С каких пор она записала меня в умирающие?

– Люди быстро умирают, драконы живут долго! А ты – истинная дракона! Ты можешь жить долго – но ничего для этого не делаешь! Ты просто стареешь! С каждым годом у тебя все больше и больше морщин, а тебя это вообще не волнует! Тебя приемы волнуют! Да кому они нужны вообще!

Мия снова принялась вытирать рукавом лицо, но слезы и, из песни слов не выкинешь, сопли, лились по ее личику сплошным потоком.

Я изо всех сил попыталась сохранить серьезное выражение лица.

– Дорогая, но от морщин еще никто не умирал. Они неопасны.

– Папа Килли умер! – рявкнула Мия. – И вот теперь ты в больнице, и под стазисом, и… А я говорила, говорила!

Она снова по-детски громко разрыдалась, обнимая меня, и у меня сжалось сердце.

– Ох, моя девочка…

Я притянула ее к себе, и Мия уткнулась лбом в мое плечо.

– Ну тихо ты, я не собираюсь умирать в ближайшем будущем.

– Обещаешь? – глухо спросила Мия мне в плечо и снова всхлипнула. – Ненавижу твои морщины. Ненавижу на них смотреть.

Опустив взгляд, я погладила плачущую Мию по мягким волосам.

Девочка моя, что же у тебя в голове? Все перемешалось.

Килли была дочкой экономки, которая когда-то у нас работала. Чудесная женщина, к которой я успела привязаться, как к родной, а Мия – подружилась с Килли. Они были ровесницами, мне бы и в голову не пришло запрещать им общаться, несмотря на брезгливо поджатые губы свекрови и ее многозначительное “она нашей Мии не ровня”.

Год назад отец Килли умер. К сожалению, с людьми такое случается, некоторые болезни не умеют лечить даже магией.

Это драконам не нужно думать о вечном и подводить итоги жизни лет двести, а то и больше.

– Отцу Килли было шестьдесят, – успокаивающе начала я. – Как ни крути, у меня еще есть время.

– Все равно, – выдавила Мия. – Я не могу не думать о том, сколько тебе еще осталось, когда тебя вижу. А вдруг ты как отец Килли…

– Я пока не планировала, – пообещала я. – Не всю кровь еще из адептов выпила.

Дерен хмыкнул, и Мия отстранилась.

Смеяться над моей шуткой она не собиралась.

– Почему ты в больнице? Мне ничего не говорят, даже отец молчит. Мне не надо было уходить со свадьбы! – выпалила Мия. – Я бы тебя защитила от этих морлоков!

– А куда ты ушла? – спросила я, перебирая ее волосы.

Мия улеглась головой мне на колени, как когда-то, когда она была маленькой и нуждалась в том, чтобы обсудить все-все секреты с мамой. Вряд ли она сама это заметила.

– Не хотела на это смотреть, – упрямо сказала она. – Что с тобой? Ты была под стазисом? Тебя ранили? Папа сказал, что все в порядке, но никто никого не кладет под стазис на неделю, если все в порядке! Скажи мне честно: ты умираешь?

Она выпрямилась и сжала губы.

Подняв взгляд на Дерена, я увидела, что он качает головой.

“Ты ей не сказал?” – одними губами спросила я.

“Нет”.

В глазах Дерена я увидела отражение своих же страхов. Сколько раз мы уже говорили о том, что ждем ребенка? Чем это заканчивалось?

“Я терял детей от любимой женщины, – вспомнила я его слова, – и ничего, совсем ничего не мог с этим сделать”.

– Мия, понимаешь…

– Я так и знала! Так и знала!

– Я не больна, – поспешила я. – Я беременна.

Зеленые глаза Мии расширились, блеснули, и тут в дверь ударили так сильно, что дрогнули стены.

– Мать его, – ругнулся Дерен. – Я просил никого не впускать!

– Именем короны! – раздалось с той стороны. – Открыть дверь!

Глава 63.

Голос казался смутно знакомым.

– Дерен, – округлила глаза я. – Откуда у нас под дверью королевская стража?

Только они имели право открывать любые двери “именем короны”.

Дерен обернулся, но не успел ничего ответить.

Дверь вышибли, и в палату влетел, от волнения аж подпрыгивая, тот, кого я уж точно не ожидала увидеть.

Хадчинсон. Вслед за ним в палату вломились двое королевских стражников, наряженных в серебристую форму.

Ничего себе.

Впервые вижу, чтобы королевская стража в самом деле куда-то вламывалась.

Обычно они, ну… красиво стояли где-то во дворце или рядом.

Стражники, замерев, уставились на меня. Я уставилась на них. Мия встала и выпрямилась, загораживая меня.

Кожа ее подернулась рябью драконьей чешуи, как бывало всегда, когда она злилась или пугалась.

Выглянув из-за ее пояса, я спросила.

– Уважаемые, а что здесь происходит?

– Вот! – брызжа слюной и тыкая в меня узловатым пальцем с острым длинным ногтем, выплюнул Хадчинсон. – Вот! Я говорил, что ты не под стазисом! Что это ложь!

– Допустим, я не под стазисом, – вежливо откликнулась я. – Но почему вы делаете из этого такое событие? И я вообще вас сюда не звала!

– Ты! – прошипел Хадчинсон. – Ты! Ты уволена!

Мой рот открылся.

Что, опять?

Кажется, мы это уже проходили.

Хадчинсон уже орал мне про “уволена” и даже инициировал проверку.

Чтобы ее пройти, мне пришлось пойти на свадьбу к бывшему, а потом все завертелось так быстро, что я до сих пор не знала, как ко всему относиться.

Может, и разобралась бы, если бы думать мне не помешал Хадчинсон!

Что у него случилось вообще? Такой взволнованный.

– За предосудительную и порочную связь с адептом? – предположила я, вспомнив угрозы Солвейна.

Ну а что? Не за прогулы же. У меня все-таки уважительная причина, я чуть не умерла.

– Что? – округлил глаза Дерен.

– Что? – отвисла челюсть у обернувшейся Мии.

– Что? – выпалил Хадчинсон.

– Ничего, – неловко откашлялась я. – Не до конца пришла в себя от стазиса, говорю ерунду. Так о чем мы?

Хадчинсон, торжествующе блестя глазами, открыл рот, и тут в проеме двери появилась новая фигура.

– Минуточку! – раздался басовитый голос, и в палату ввалился… Грюмбальд с топором наперевес. – Минуточку!

Вслед за ним вереницей в палату потянулись остальные гномы и тоже – с обнаженными топорами.

Откуда все взялись?

И почему ввалились ко мне в палату? И почему сейчас?

– Хватит ходить за мной! – взвизгнул Хадчинсон. – Иначе я напишу заявление! Я заявлю в полицию о том, что вы мне угрожаете и преследуете! Нечисть! Будет международный скандал, имейте в виду!

– Да я еще даже не начинал вам угрожать, – дружелюбно оскалился Грюмбальд. – Вот нервный вы какой-то для дракона.

– Конечно, он вам угрожает, – раздался певучий голос от двери, и в палату вплыла Уна с корзиной в руках. – Хотите? Для успокоения?

Она протянула с милой улыбкой Хадчинсону золотое яблоко.

Ой. Фрукт из Тир на Нога, который ни за что нельзя пробовать никому, даже дракону. Иначе никогда не сможешь насытиться и умрешь раньше, чем наступит рассвет нового дня. Где Уна его взяла? Я думала, в Тир на Ног ей ход заказан. Она там в розыске.

Хадчинсон явно растерялся, и тут палату, аккуратно прикрыв за собой дверь, вошла Вив.

– Дайте пройти, – проворчала она, расталкивая гномов. – Да ну же, посторонитесь! Ну! – обернулась она. – Ректор Хадчинсон?

– Что? – крякнул тот.

Я оглядела палату, где теперь яблоку... хм, негде было упасть.

Уну, которая с ласковой улыбкой протягивала Хадчинсону смертельно ядовитый фрукт.

Грюмбальда и его отряд с топорами наизготовку, явно готовых этот самый фрукт затолкать в Хадчинсона силой.

Вив.

– А что здесь вообще происходит? – пробормотала я.

Кажется, я окончательно перестала что-либо понимать.

– Мы ждали у двери, пока ты очнешься, – не отрывая взгляд от Хадчинсона, сказала Вив. – Я сразу поняла, что Хадчинсон что-то задумал. Лаванда мне сказала, что он ходил в Королевскую канцелярию “по твоему вопросу”. Явно собрался снова инициировать процедуру твоего увольнения. Но ректор не знает всех обстоятельств.

– Обстоятельств? – визгливо переспросил он.

– Обстоятельств, – подтвердил Грюмбальд, перекладывая топор из одной руки в другую.

– Это шантаж!

– Да, он и есть, – кивнула Вив. – А там у окон больницы – толпа адептов, которые, если кто-то отнимет у них Анджелу, поднимут вас на вилы.

– Меня нельзя поднять на вилы, я дракон!

– Это я образно, – дружелюбно улыбнулась Вив.

– А я нет, – снова поиграл топором Грюмбальд. – А потом частушку про это напишу.

Повисла пауза. До меня медленно доходило, что именно сказала Вив. Что она сделала.

– Ты… – подняла я взгляд на Вив. – Ты собрала их всех здесь? Чтобы Хадчинсон снова не попытался меня уволить? Позвала адептов? Грюмбальда? И Уну?

Вив посмотрела на меня и улыбнулась.

– А как иначе? Без тебя в этой академии будет ужасно пресно. Я просто рассказала всем, что тебя снова хотят убрать. Как выяснилось, многие этим недовольны. Ну так, ректор Хадчинсон…

– У меня есть приказ! – рявкнул он. – Подписанный Королевской канцелярией! О том, чтобы уволить Анджелу Круглову как не прошедшую проверку на профпригодность!

Он вытащил из-за пазухи какую-то бумагу и сунул Вив в руки.

Та медленно развернула документ и пробежала глазами по строчкам.

Сердце ухнуло в пятки, в груди закололо. Нет. Этого не может быть. Это какая-то ошибка!

– Заноза, – растерялась она и обернулась. Посмотрела на Дерена. Затем на меня. – Заноза, здесь написано: проверяющий заключил, что ты не способна выполнять свои обязанности. Подпись, печать.

– Что? – сглотнула я.

– Что ты не спо…

– Дай сюда документ! – рявкнула я.

Вив подошла к кровати. Я дрожащими пальцами вырвала его у нее из рук.

Он же обещал. Обещал дать заключение, если я приду на свадьбу. Ты обещал! Как ты мог меня предать? Снова!

“Анджела Круглова…”, так, “признается не годной к научной и преподавательской должности…”, так…

“По заключению Верховного карателя Дерена Эшборна”.

И ниже: “Анджеле Кругловой запрещена любая деятельность, связанная с наукой и преподаванием…”

И, на последней строчке: “...до конца ее лет”.

Подпись, печать. Подпись, печать!

На глаза набежали слезы.

Выходит, Дерен меня обманул?

Как он мог?

Он же обещал.

Он обещал дать заключение о том, что я смогу работать дальше.

Он обещал!

Торжествующе осклабившись, Хадчинсон сверлил меня взглядом.

Я зажмурилась и снова открыла глаза. Бумага и не думала исчезать.

Все взаправду.

И число – вчерашнее.

На глазах выступили слезы, я раздраженно вытерла их рукой.

Вся моя карьера. Все, чего я достигла.

Все это пошло прахом из-за вот этой вот бумажки.

И теперь я “непригодна” и “не имею права работать”.

Не имею права.

Никогда!

А все из-за того, что Дерен, которого назначили моим проверяющим, не дал вовремя заключения о том, что я подхожу на эту должность. Потому что он против того, чтобы я работала. Потому что это его позорит, даже когда мы больше не женаты.

И – все.

Не будет больше ни лекций, ни домашних заданий, ни умненьких глаз адептов, ни шкод избалованных драконов, ни уютной тишины лаборатории профессора Якоба. Не будет больше вечеров в Восточной башне под звездами и тихого скрипа перьев во время контрольной.

Не будет набитой битком аудитории и занудных тетрадей экспериментов.

Ничего не будет!

– Анджела… – дотронулся до моего плеча Дерен, и я дернулась.

– Не прикасайся ко мне!

Все кончено.

Все!

– Мама…

– Не сейчас.

Мне нужно придумать, что делать.

Обжаловать эту бумагу? Но как? Должен же быть способ!

В коридоре раздался топот, а затем в переполненную палату ввалился, запыхавшись, профессор Якоб.

Гномы поспешили потесниться. Ну, насколько могли.

– Стойте! – выпалил профессор Якоб, и его волосы-одуванчики качнулись. – Стойте! Кто здесь смеет увольнять мою помощницу?

– Она больше не ваша помощница, – желчно откликнулся Хадчинсон. – Она уволена без права занимать схожие должности, преподавать и работать в научных учреждениях до конца ее дней!

Профессор Якоб затрясся.

– Что?! Нет, повторите, что вы сказали! Что?! – он подлетел к Хадчинсону и тряхнул его за грудки. – Вы, посредственность!

– Не забывайте свое место, профессор Якоб! – по-драконьи рыкнул Хадчинсон.

– Это вы свое не забывайте! Вам невероятно повезло! В вашей академии оказалась гениальнейшая ученая этого столетия! А вы собрались ее уволить! За… За что, к слову?

– За нападение на адепта.

– И за порочную связь с адептом, – вставил один из стражников.

Быстро схватывает.

– Да я сам сейчас с вами в такую связь вступлю, мало не покажется! – рявкнул профессор Якоб, подлетая к нему и воинственно глядя снизу вверх.

Повисла пауза, Дерен выступил вперед и скрестил руки.

– В этом нет нужды.

– Нет нужды? – возмутился профессор Якоб. – Я и с вами в связь вступлю!

Дерен закашлялся.

Я не хотела его больше видеть.

Никогда в жизни.

Ненавижу! Больше всего на свете ненавижу!

– В этом тоже нет нужды. – Дерен коротко обернулся ко мне и забрал бумагу у меня из рук. – Этим приказом можно только подтереться, работать он не будет.

– Что?!

– Хадчинсон… – медленно проговорил Дерен, наступая вперед. – Неужели ты думал, что это сойдет тебе с рук? Годы идут, а твои гнилые методы работы не меняются?

– Я не понимаю, о чем ты!

– Мое заключение! – рявкнул Дерен так, что затряслись стены. – Я его не давал! Как ты, падаль, посмел подделать мою подпись! Подделать мои бумаги!

Что?

– Это не имеет значения! Срок проверки истек два дня назад! А никакого заключения от тебя я не получил. Это значит, что Анджела Круглова…

– Это значит, что Анджела Круглова была под стазисом, и срок проверки продлен на срок ее болезни! – рявкнул Дерен. – И… – Он обернулся ко мне и посмотрел в глаза. – Если моя жена хочет работать в академии – она будет там работать. Даже если мне придется ради этого снова сместить с должности лично тебя во второй раз!

– Я не… – заозирался Хадчинсон на стражников. – Не… Это не…

– Пройдемте, – вежливо сказал тот стражник, что стоял ближе к нему. – Побеседуем.

– Остальные тоже свободны, – скомандовал Дерен, когда Хадчинсона увели.

– Нет уж, пускай останутся, – возразила я.

Он обернулся ко мне и вздохнул, пробормотав: “Тебе же надо отдыхать”.

Дерен снова посмотрел на остальных:

– Оставайтесь.

Уна радостно взвизгнула, закрывая дверь за Хадчинсоном и стражниками:

– Ну наконец-то! Мы тут три дня дежурили, у твоей палаты! Караулили этого блаженного! Вот уж сейчас с ним поговорят! А нам можно наконец и поесть!

– Надеюсь, не твоих золотых яблок?

– Вот еще, буду я на тебя тратить такие сокровища. Пирог будешь? Тебе теперь нужно очень, очень хорошо питаться, мамочка!

Я почти не вздрогнула от этих слов. Почти. Ну, может слезы навернулись на глаза. Может, еще и по щекам потекли.

– Ну что ты, что ты ревешь! – защебетала Уна.

– Кто ревет? – пробасил Грюмбальд. – Она ревет? Так мы сейчас детей с улицы позовем, они ее развеселят!

– Не надо звать сюда адептов, – вклинился Дерен. – Анджела только что пришла в себя, ей нужен покой. А где покой и где адепты?

– Еда ей хорошая нужна, – проворчал Грюмбальд, пряча топор в ножны. – Эй, зеленая! У тебя там в закромах есть что?

– Конечно, я же не ты, Грюмбальд, с пустыми руками приходить.

Уна полезла в корзинку, Грюмбальд усмехнулся:

– Мы золотом потом отдадим. На родинах. Как тебе идея, Заноза? Пригласишь хоть в этот раз?

Я открыла рот, но не успела ничего сказать, потому что Мия, которая до сих пор стояла тихо, вдруг выпалила:

– Извините, вы… это ведь вы!

– Кто – я? – изумился Грюмбальд.

– Вы Магнус фон Эльденберг. Вы… вы правитель Эльденберга!

– Ну я, – растерялся Грюмбальд. – Только это я для чужих Магнус фон Эльденберг. А для своих Грюмбальд. И не ори про это на каждом шагу, ради бога.

О.

О!

Грюмбальд – Магнус фон Эльденберг. Вождь гномов. Вот, почему он был на коронации!

А главное – словом за все годы не обмолвился. “Простой наемник, простой наемник…”

Вот же странное хобби для правителя богатейшей колонии, которую даже наш король побаивается.

– Я писала доклад, – взволнованно проговорила Мия. – Во время учебы. О гномьих артефактах. Хотела поучиться у ваших мастеров. То, как вы обращаетесь с золотом и рудой… Никому больше такое не под силу!

– Ну да, мы такие, – пробасил Грюмбальд, явно польщенный.

– Я отправила десяток писем с просьбой пустить меня на стажировку в Эльденберг, но вы так и не ответили.

– А, – Грюмбальд поскреб бороду. – Ну так я драконов не шибко жалую, уж прости. Нечего им по моей земле шастать. Сказала бы ты, что дочка вон, Занозы, я бы ответил. Для нее я – что угодно, как для друга. А так…

Мия перевела на меня пораженный и какой-то зачарованный взгляд.

– Ты дружишь с вождем Магнусом фон Эльденбергом?

Я собиралась ответить, но тут Уна выкрикнула:

– Нашла! Нашла-нашла! – она вытащила из своей, похоже, бездонной корзинки огромный завернутый в белую ткань пирог. – Сливовый! Ну, кому?

Гномы тут же решили, что – им.

Дерен с ворчанием, что “Анджеле нечем дышать” потянулся к окну.

Я подняла взгляд, огляделась и тихо позвала:

– Вив. Вив, а где Эйдан?

Вив, которая стояла вплотную к моей кровати, обернулась. По ее изменившемуся взгляду я поняла, что ничего хорошего не услышу.