Текст книги "Развод. Новая жизнь старой жены дракона (СИ)"

Автор книги: Анна Солейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Глава 44.

Я с удивлением наблюдала за тем, как он быстрым шагом пересекает аудиторию, огибает Дерена и становится рядом, толкая меня себе за спину.

От него буквально фонило силой, и я вздрогнула.

– Кто, – медленно произнес Эйдан, – дал тебе право снова вламываться в мою академию и мешать работе?

Дерен, не отрывая хищного взгляда от Норрингтона, дернул уголком губ:

– Я назначен наблюдателем. И имею право…

– Наблюдать, – рявкнул Эйдан. – Ты имеешь право только наблюдать. Вот и наблюдай!

Повисла долгая пауза. Если до этого мне казалось, что в воздухе из-за истерики Норрингтона носилась угроза – то сейчас это ощущалось просто детским лепетом по сравнению с тем, как сгустилось пространство вокруг нас. Кажется, оно физически давило на плечи. От вспышек магии то тут то там рябило в глазах.

Дерен оторвал взгляд от Норрингтона и с прищуром посмотрел на Эйдана. Его лицо теперь больше напоминало маску, даже хищные драконьи черты проступили ярче, острее.

– Что ты сказал?

– Я сказал, – повторил Эйдан, – что ты не имеешь никакого права здесь распоряжаться.

Снова повисла пауза.

Если бы я не знала обоих стоящих передо мной драконов, а просто оказалась здесь случайно, то поспешила бы спрятаться куда подальше. Потому что от страха, какого-то звериного, инстинктивного, какой бывает только перед хищниками, по коже носились мурашки. Да что с ними обоими? Вот уж не вспомню, чтобы хоть один отличался вспыльчивостью.

– Вот как, – уронил Дерен, оборачиваясь к Эйдану и подходя к нему почти вплотную. – И кто же меня остановит?

Ладони Эйдана, узкие, белые, сжались в кулаки.

– Я.

Единственное слово прозвучало, как звук удара.

Гул, до сих пор тихий, вдруг усилился.

Оглядевшись, я увидела, что это дрожат от разлившейся в воздухе магии стулья.

– Дерен, тебе лучше уйти, – проговорила я.

Он перевел на меня взгляд, драконьи глаза с вертикальными зрачками блеснули золотом.

– Тебе лучше не вмешиваться, Анджела.

– Хватит… – начала я, но не успела закончить, потому что Эйдан выпалил:

– Хватит говорить ей, что делать!

Я осеклась и удивленно моргнула. Это была моя фраза!

– Она больше не твоя жена, – процедил Эйдан. – Ты не имеешь никакого морального права ей указывать.

– Вот как, – прищурился Дерен, оглядывая Эйдана новым, каким-то понимающим взглядом. – А у тебя, как я посмотрю, чувства. Как трогательно. И когда я должен был обо всем узнать?

Я открыла рот, но сказать снова ничего не успела.

– Я тебе уже все сказал, – ответил Эйдан. – Еще тогда, в Веласе.

В Веласе? Так назывался городок у границы, на который напали морлоки. Где ранили Эйдана, который помчался на помощь карателям.

– До или после того, как я спас твою шкуру от морлоков? Прости, не расслышал среди сопливого бреда, который ты нес. Может, – начал Дерен, – тебе стоило тогда больше беспокоиться о деле, а не о том, как трахнуть чужую жену. Остался бы цел.

– Анджела больше не твоя!

– А чья? Твоя что ли? Почему она осталась наедине с этим щенком?! Куда ты, мать твою, смотрел?!

– Я не собираюсь, как ты, сажать ее на цепь! Она…

– Что ты сказал? А ну повтори!

Эйдан сжал кулаки сильнее, наклонил голову, глядя на Дерена исподлобья. Запах озона в воздухе усилился.

– Я сказал, что…

– Ну хватит, – выпалила я, вставая между ними. Вот только драки не хватало! – Вообще-то я тоже здесь.

– Именно, – медленно произнес Эйдан, разом успокаиваясь и вскидывая голову. – Анджела здесь. Хватит. За нее. Решать.

– Интересно, – в тоне Дерена послышались рычащие нотки, он попытался меня обойти, но я тоже переместилась на шаг. – Ты что ли собрался решать? И в итоге ты решил ждать, пока один из этих щенков ее покалечит?

– Я. Был. Рядом.

– На похоронах ее то же самое скажешь? – рявкнул Дерен. – Этот молокосос тут мог бы на кусочки ее порвать, а ты...

– Это грязные беспочвенные обвинения! – ожил наконец Норрингтон. – Я просто хотел…

– В глаза мне посмотри и повтори, что ты там хотел, – тут же переключился Дерен, шагая к нему навстречу.

Тот попятился и едва не упал, споткнувшись о собственные ботинки.

Ну все!

– А ну хватит! – рявкнула я. – Это – адепт!

Переместившись вправо, я снова перегородила Дерену путь, едва не врезавшись в него. На секунду перед глазами потемнело, в груди стало так больно, как будто оттуда вырвали сердце. Потому что Дерен оказался вдруг слишком близко, потому что я почувствовала его запах, потому что его грудь, затянутая в темно-красный китель, вдруг оказалась прямо на уровне глаз, как бывало сотни раз до этого. И казалось, так просто и естественного спрятаться у него в объятьях, чтобы обо всем забыть.

Похоже, наше счастливое прошлое до сих пор ныло, как шрам в плохую погоду, давало о себе знать, как оторванная конечность, которая все равно продолжает болеть. Я пообещала себе не обращать на это внимания и относится к этому как к хронической болезни. Вряд ли пройдет до конца, но нужно сделать все, чтобы не мешало полноценно жить.

– Я, – произнес Дерен, глядя мне в глаза, – Верховный каратель. И моя прямая – прямая – обязанность предотвращать любые нападения. Даже в стенах академии. И не имеет никакого значения, какие отношения нас с тобой связывают. И теперь, раз уж мы выяснили это, мисс Круглова, давайте проясним: что происходило в аудитории до того, как я вошел?

– Это…

– Или вы промолчите и будете дожидаться, пока пострадает кто-то другой?

Я замялась и бросила взгляд на побледневшего Норрингтона.

– Ну?

– Мистер Норрингтон не нападал на меня. – Тишина. – Он просил меня провести дополнительные занятия. На этом все.

Лицо Дерена вытянулось, и я усмехнулась про себя. Не ожидал? Формально мне действительно нечего было предъявить Норрингтону, кроме своих опасений. Он ничего не сделал. А практически – я не собиралась плясать под дудку Дерена и давать ему против меня козыри масти "ты не справляешься с работой, я же говорил". О том, что делать с распоясавшимися адептами, я подумаю позже. Кроме того... я боялась ошибиться, но Норрингтон ведь колебался. До самого последнего момента, хотя возможность напасть у него была. Вдруг еще не все потеряно? Впрочем, мне давно уже пора избавиться от излишнего идеализма (или, в моем случае, идиотизма).

– Мы говорили о жизни, – нагло добавила я.

– Поэтому, – усмехнулся Дерен, – я услышал драконье рычание, когда открыл дверь? Это такие разговоры?

Чтоб тебя с твоей наблюдательностью ищейки.

– Все мы иногда выходим из себя, – ровно ответила я. – Это не повод обращаться к карателям. Как видишь, я жива и вполне здорова. Уверена, задумай мистер Норрингтон мне навредить, я бы заметила.

Дерен буравил меня тяжелым взглядом, даже Эйдан выглядел удивленным.

На Норрингтона я не смотрела. Не хотела видеть его наглую ухмылку. Ничего, я подкоплю сил, и тогда... А вот интересно все-таки, что было у него в кармане? Нужно выяснить и в следующий раз быть готовой.

– Вы свободны, мистер Норрингтон, – после паузы сказала я. – Отдайте мне артефакт – и уходите.

– Какой артефакт?

– Который вы прячете в кармане.

– Но...

– Или вы хотите, чтобы я вспомнила детали нашей беседы? – рявкнула я.

Вздрогнув, Норрингтон сунул руку в карман и протянул мне что-то, сжатое в кулаке. Я поспешно схватила артефакт, похожий на небольшой круглый камень, и спрятала его за спину.

Повисла короткая пауза, а затем Норрингтон откашлялся.

– Я… пойду. – Его тон звучал неуверенно, а, подняв взгляд, я увидела на обычно насмешливом лице растерянность. – А по поводу дополнительных занятий…

– Норрингтон, да уйдите вы уже наконец!

Раздались быстрые шаги, а затем дверь хлопнула.

– Я думаю, тебе тоже лучше уйти, – сказал Эйдан после паузы.

– Я думаю, тебе лучше заткнуться, – отреагировал Дерен. – Пока я не оторвал тебе голову за то, что здесь чуть было не произошло. Справлюсь быстро, раз уж мы друзья. Не думай, что я поверю в "дополнительные занятия".

– Слушай, ты…

– Это ты послушай! У тебя в академии творится хрен знает что, а ты…

– Анджела взрослая и одаренная волшебница! – перебил Эйдан. – Хватит ее недооценивать!

– Ты…

– А ну хватит! – возмутилась я, вставая между ними. – Да что на вас обоих нашло?

Я огляделась.

Дерен и Эйдан буравили друг друга тяжелыми взглядами, а затем Эйдан посмотрел на меня.

– Прости, Анджела.

– Да, – подхватил Дерен, – прости его за то, что он бесполезный кусок…

– Хватит!

– Уходи, – после паузы сказал Эйдан, бросив на меня короткий взгляд. – Из моей академии. Тебя здесь никто не ждет.

– Прости, что? Твоей академии? А когда ты планировал сказать Анджеле, что…

– Это тебя не касается.

– Это касается меня самым прямым образом.

– Стоп, – рявкнула я. – Хватит. Я не желаю этого больше слушать. Во-первых, у меня работа. Во-вторых…

– Слышал? – спросил Эйдан. – Ты мешаешь работать Анджеле. Потому…

– Во-вторых, – продолжила я, – нам с Дереном действительно надо поговорить. Эйдан, прости, но ты не мог бы…

Я замялась, не зная, как попросить его уйти. Потянулась к его руке, чтобы как-то сгладить этот момент, но замерла, не сумев побороть ненужное смущение. До сих пор я ни разу не брала его за руку сама. Я вообще ни разу не брала за руку другого мужчину, не Дерена. Почему-то именно сейчас я осознала это, как будто с разбегу налетела на стену.

– Конечно, – ответил Эйдан, не отрывая горящего злым серебром взгляда от Дерена, – можешь не продолжать. Я, в отличие от некоторых, не собираюсь тобой командовать. Поступай, как считаешь нужным, а я буду рядом. Всегда.

Наклонив голову, он быстрым шагом пересек аудиторию и хлопнул дверью. Из коридора тут же послышался его голос: «У вас занятий нет? Хватит здесь толпиться!»

Покачав головой, я опустилась на преподавательский стул, и только в этот момент поняла, что меня до сих пор трясет от испуга.

Если бы Дерен опоздал хоть на секунду... Одному богу известно, что бы произошло. От одного воспоминания об отчаянном взгляде Норрингтона меня бросало в дрожь. Чего мне ждать дальше? И как быть? Хуже всего то, что я не могу потерять работу в академии. Иначе вслед за этим я потеряю право на ребенка, которого ношу под сердцем. Патовая ситуация. И что вообще за странный артефакт-камень? Гладкий, маленький. Никогда таких не видела. Я сунула его в карман юбки, пока Дерен ничего не заметил.

– Как ты здесь оказался? – глухо спросила я, закрыв лицо руками.

Несколько секунд ничего не происходило, затем послышались шаги, стук и скрип стула, который Дерен вытянул из-за первой парты и поставил у моего стола.

– Не знаю, – коротко ответил он, усаживаясь. – Должно быть, защищать тебя – это инстинкт. Дело в истинности, я полагаю.

– От нашей истинности ничего не осталось. Это все было ошибкой.

Ответа не последовало, и я вскинула взгляд на Дерена.

Глава 45.

Пожалуй, только в этот момент я заметила, насколько он в самом деле устал. Сколько он не спал, дня три? Нет, больше, иначе круги под глазами не были бы такими заметными, а вокруг рта не обозначились бы морщины. Даже у драконов есть предел прочности.

Ему бы поспать.

Обезболивающий тоник тоже давно не помогает? Судя по тому, как напряжены плечи, – давно.

– Сколько их было? – спросила я.

– Кого?

– Морлоков. Обычно разом восстает не больше пяти, но, судя по всему…

– Это не твое дело, – оборвал Дерен. – Не лезь, куда не просят.

Я криво усмехнулась и кивнула.

– Ну разумеется, теперь это дело Аны.

Как и боль в твоих плечах, как и твоя усталость. Теперь мне совершенно на это плевать.

– Ерничаешь?

– Кто, я? Я не ерничаю, я веду светскую беседу. Это ты хотел, чтобы после развода мы остались близкими людьми. Ну так как? Цвет салфеток для праздничного ужина уже выбрали? С родителями невесты успел познакомиться?

– Спрашивали о тебе, – кивнул Дерен.

– Как мило с их стороны. Уточняли, жива ли еще твоя старушка?

Да, Дерен понятия не имеет, кто такой Есенин, и цитату* не узнает. И что?

– Анджела…

– Что? Кстати, как они относятся к тому, что будущий муж бросит их дочурку, если она постареет или вдруг не сможет родить мальчика? Знаешь, драконицы ведь тоже могут потерять магию. Это редко, но случается. Да и с наследниками может произойти напряженка, тут уж как бог пошлет. Вдруг пойдут одни девочки? Иронично получится, правда? Столько возни, а толку никакого.

Дерен ничего не ответил, только продолжил сверлить меня насмешливым и усталым взглядом. Но меня уже было не остановить, слова лились сплошным потоком, как кровь:

– К слову, почему ты сейчас здесь, а не с Аной? Уверена, она истосковалась по своему молодому, – я язвительно усмехнулась, – жениху.

Дерен закатил глаза, так что я моментально почувствовала себя глупой капризной девчонкой.

Ну и плевать.

Я столько лет была взрослой и мудрой, толку?

– Бога ради, Анджела. Хоть при мне-то не ломай комедию. Хочешь сказать, что сама справилась бы с этим щенком?

– Придумала бы что-нибудь, как всегда, – пожала я плечами и зачем-то начала листать конспект. – А тебе какая разница?

– Какая мне разница, ты серьезно? Ты моя жена и…

– Бывшая. Согласись, моя внезапная смерть решила бы множество проблем. Хотя тут тоже есть один минус.

– Какой? – с искренним (искренним!) недоумением спросил Дерен.

– Ну, минус в том, что я умерла после развода, а не вместо него. Как ни крути, а скандал все равно уже случился. И твоя Ана переживала, бедняжка. А вот если бы ты резко овдовел… Стольких проблем можно было бы избежать. Так что кое в чем ты просчитался. Понимаешь, к чему я веду?

Я замолчала, невидящим взглядом уставившись в собственные конспекты. Что я несу?

Хотелось ужалить Дерена посильнее, сделать ему больно, ударить.

Вот только сложно ударить того, кому на меня плевать.

– Ты изменилась.

– Нет, Дерен, – глухо ответила я. – Изменилась я с тобой. Сейчас я просто... перестала наконец притворяться.

Думать об этом по-прежнему было больно, как расковыривать старую рану.

Дерен фыркнул.

– Ну да, конечно.

– Что? – вскинула я взгляд.

– Ничего, – поднял он руки и насмешливо затряс головой. – Ничего! Тоже будешь мне выговаривать о том, что я – как там было? – посадил тебя на цепь? Решаю все за тебя? Ей-богу, даже звучит смешно. Какая фантазия! Вот уж не подозревал в Карвелле склонности к дешевым театральным эффектам. Интересно, кто писал ему речь?

Вскочив, я опрокинула стул.

Руки сжались в кулаки, я уставилась на Дерена, отчаянно желая расцарапать ему лицо. Как я могла подумать, что могу поговорить с ним серьезно?

– Замолчи. Ты и ногтя его не стоишь!

– О-о-о, как ты запела, – насмешливо протянул Дерен. Взгляд его стал тяжелым, нечитаемым. – Какое трогательное у вас единение! Тебе тоже кто-то писал речь заранее? А знаешь ли ты, что твой любовник на самом деле…

– Нет, – оборвала я. – Я ничего не знаю и не желаю знать. Он сам мне все расскажет, если посчитает нужным. На этом закончим.

Дерен продолжал сверлить меня насмешливым взглядом, пока я не сказала:

– Вон.

– И не подумаю.

– Тогда уйду я.

В очередной раз собрав конспекты, я рванула к двери. Встав, Дерен шагнул в сторону и перегородил мне дорогу.

Он продолжал ухмыляться, тяжело, незнакомо, и рассматривать мое лицо. По спине пробежали от страха мурашки. Бывший муж сейчас казался совсем чужим и очень, очень опасным.

– Ты же, кажется, хотела поговорить? Или просто искала повод спровадить своего любовника? А вот скажи-ка мне, дорогая Анджела, давно вы так спелись? Я и подумать не мог, что вы... такая сладкая со всех сторон парочка. Надо было воспринимать его бред после ранения всерьез. Кто бы знал!

– Это не твое дело.

– Я просто беседую, мы ведь не чужие люди. Сколько на самом деле это продолжается? Год, два? Дольше? Может, потому ты и не могла родить мне наследника, что беременела каждый раз не от меня, а от…

Замахнувшись, я залепила ему пощечину. Голова Дерена дернулась, впрочем, скорее от неожиданности, чем от боли.

Я при всем желании не смогла бы ему навредить.

Драконьи глаза блеснули золотом. Дерен ухмыльнулся шире – той самой ухмылкой, которую я увидела сегодня в первый раз.

Жуткой, мертвой.

– Из нас двоих, – процедила я, – это ты полез под юбку практикантке. Это ты мне изменял. Это ты решил развестись. Это ты растоптал наш брак, это из-за тебя… – Голос сорвался, и я дернула головой. – Из-за тебя.

Я снова попыталась его обойти, но Дерен удержал меня за локоть.

– Не строй из себя невинность, – рявкнул он, сильнее сжимая мою руку. – Ты отлично знаешь, что все началось не с меня. Это ты отказывалась даже говорить со мной. Это ты отказывалась ложиться со мной в постель. Ты давно со своими розами была ласковее, чем со мной. Не делай вид, что этого не было.

*Анджела ссылается на стихотворение Есенина «Письмо к матери», на первую строчку: «Ты жива еще, моя старушка?»

Глава 46.

Вздрогнув, я отвернулась, а потом снова на него уставилась. Очень недоуменно и возмущенно. Я собой гордилась.

– Я не понимаю, о чем ты, какие розы. Дерен…

– Те самые, с которыми ты разговаривала, как с детьми. Удивлен, кстати, что ты так легко их бросила. Я думал, хоть навестить придешь. Или дорогой Эйдан залечил все сердечные раны?

Сердце рухнуло куда-то в пятки, отчаянно хотелось свернуться в комочек и разреветься, но я не могла себе такого позволить. Потому стояла и смотрела на Дерена.

Он же… Вряд ли он понимал, что сказал. Для него розы – это просто розы.

Во всем огромном саду вокруг поместья было всего пять розовых кустов. Все они росли на клумбе перед домом. Я ненавидела садовничать, но эти посадила сама. Первый – пятнадцать лет назад, последний – чуть больше года назад, весной.

С каждым из них я действительно разговаривала и каждому я дала имя. То самое имя, которое каждая мать придумывает еще даже не рожденному ребенку, как только узнает о беременности.

Об этом не знал никто, конечно. Я никому не говорила.

«Мама просто повернута на своих розах,  – смеялась Мия обычно, когда об этом заходил разговор. –  Уверена, ее с возрастом просто тянет к земле».

Я только кивала и улыбалась в ответ.

– Ты несешь какую-то чушь, – пробормотала я, отвернувшись. – Мне надо идти.

Дерен сжал мой локоть сильнее, а затем отпустил. Поднял руки и усмехнулся.

Сжав трижды проклятущие конспекты сильнее, я рванула к двери. Внутри все тряслось, не хватало только здесь разрыдаться.

– Разумеется, Эла, – прозвучало мне в спину. – Тебе всегда надо идти.

– Что за… Что ты несешь? – обернулась я. – И не смей меня больше так называть! Не после того, как ты притащил в нашу постель эту рыжую шалашовку и…

– В нашу, – Дерен издевательски выделил это слово голосом и шагнул вперед, – постель? А она точно была нашей на тот момент, Анджела? Напомни, как давно ты начала запирать дверь от меня дверь своей спальни? И, кстати, сколько месяцев ты уже обещаешь сделать для меня дубликат ключей?

Я отшатнулась. Внутри все горело, отчаянно хотелось прекратить этот разговор, сбежать – куда угодно. Нажать кнопку, которая бы все это прекратила, или просто взорвать все к чертям.

Хватит.

Хватит об этом говорить.

Я не могу.

Я просто не… Я не…

– Ты, – жестко продолжил Дерен, – не могла пробыть со мной в комнате дольше пяти минут. А если приходилось со мной разговаривать, лицо у тебя было, как будто тебе под нос сунули тухлятину. Скажешь, нет? Когда это началось, Анджела? Пять лет назад? Больше? До или после того, как начали исчезать метки? Не подскажешь?

Я не… Отвернувшись, я изо всех сил старалась оставаться спокойной. Не расплакаться, не начать биться в истерике, не…

– О, снова то же выражение лица, – протянул Дерен. – Конечно. Мы слишком долго пробыли один на один. Знаешь, первое время я даже по тебе скучал.

Сглотнув, я отвернулась и насмешливо спросила:

– И ты решил трахнуть хорошенькую рыжеволосую практикантку, чтобы справиться с горем? Тяжело, наверное, пришлось.

Повисла пауза.

– Нет, – откашлялся Дерен, – эта часть мне понравилась.

Сволочь.

– Рада, что мы все выяснили.

Развернувшись, я направилась к двери. Спина была абсолютно прямой, как когда-то учила свекровь.  «Леди,  – говорила она, –  должна всегда держать лицо и оставаться спокойной».  Иногда я даже получала скупую похвалу, вроде  «недурно»  или  «у тебя есть потенциал, но нужно работать».

Я ее слушалась, конечно. У меня не было матери, даже если бы и была, некому было научить меня манерам и аристократическим премудростям.

Пожалуй, сейчас я была даже рада тому, насколько она меня вышколила. Потому что иначе сейчас я бы просто разрыдалась.

– Да, я тоже, – прозвучал за моей спиной спокойный голос.

Это было привычно. Дерен…

Я надеялась, что он ничего не замечает.

Я его очень любила. Я старалась быть ему хорошей женой.

Платье – строгое, закрытое, синего цвета, как полагает леди Эшборн.

Сдержанная улыбка, аккуратная прическа.

Ни одного повода для сплетен, достоинство давно стало моим вторым именем. Я научилась поддерживать светские беседы с любыми, даже самыми заносчивыми, членам светского общества, и искренне улыбаться всем, кому нужно улыбаться.

Хозяйкой я тоже старалась стать безупречной.

Стол в доме всегда был накрыт идеально, от скатерти до подобранных по оттенкам цветов в стеклянной вазе. Блестящие серебряные приборы, звонкий хрусталь, вышколенная (как оказалось, нет, но они неплохо притворялись) прислуга. Всегда выглаженные форменные кители Дерена (в этом вопросе я особенно следила за прислугой). Постельное белье в доме всегда пахло лимоном – его любимый аромат.

Я поддерживала переписку со всеми родственниками Эшборнов, занималась благотворительностью, устраивала приемы, на которые не стыдно было пригласить даже королеву.

У меня был целый план того, что нужно делать, чтобы выполнять обязанности леди Эшборн достойно. И я ему следовала.

Я любила Дерена очень сильно. Сильнее, чем, я думала, могу кого-либо любить.

Но он был прав.

Я даже смотреть на него не могла. И все остальное – тоже. Хотя и пыталась себя пересиливать, хотя и надеялась, что это пройдет.

Нет, я сама заметила это не сразу. Сначала мне казалось, что я просто устаю, или что дело в этой его ужасной привычке растрепывать волосы, когда он о чем-то думает…

Но он был прав. Стоило ему оказаться рядом – мне тут же хотелось уйти, даже сбежать. Хуже бывало, только если мы оказывались в постели. Там просто… просто…

Нет, я его любила. Любила его руки, губы, любила его нежное «Эла», любила его запах, даже после тяжелого дня, когда он был уж слишком насыщенным и острым, – вот как сейчас.

Просто… я не могла на него смотреть, потому что, смотря на Дерена, я не могла не думать о том… о том, что мы потеряли.

О двух, а затем о пяти розовых кустах у крыльца.

О наших детях.

Однажды выкидыш случился на седьмом месяце, когда малыш уже во всю пинался и постоянно давал о себе знать. Мы успели узнать, что это девочка, и придумать ей имя. Мари.

«То же мне, нашла, из-за чего слезы лить! – фыркала свекровь. – Подбери сопли, с женщинами такое случается!»

«Вам нужно меньше нервничать, – говорили целители, – иначе вы никогда не сможете забеременеть. Вы должны понимать, как важно для лорда Эшборна иметь наследника. Леди Эшборн, ваш муж попросил меня держать ваше состояние на особом контроле. Я теперь от вас на шаг не отойду. Вот, выпейте чаю. Вы должны быть спокойны».

«Ох, бедняжка, – то и дело слышала я шепотки за спиной, – она так подурнела с возрастом… А это ее траурное выражение лица? Ей-богу, уж если у тебя обвисают щеки – изволь хотя бы улыбаться! И когда уже ее муж бросит?»

«Эла?  – спрашивал Дерен. Его голос звучал громче всех. Важнее всех. Неувереннее всех. –  Как ты? Что мне сделать, чтобы ты не плакала? Только скажи, любое твое желание».

Я старалась… Я очень старалась.

Я его очень любила.

Но с каждым годом держать лицо становилось все сложнее. Особенно при Дерене. Он жил дальше и ждал того же от меня, все вокруг ждали, что я перестану наконец циклиться на "женских проблемах". А я не могла просто так взять и переступить через произошедшее.

«Что мне сделать, чтобы ты перестала грустить?»

Каждый раз, когда я его видела, мне хотелось разрыдаться. Броситься на него с кулаками, закричать. Как будто это он был во всем виноват.

Я боялась, что если в самом деле заплачу, то уже не смогу остановиться.

Поэтому я говорила с розами. Обрызгивала их водой, удобряла почву, подрезала листья.

И близость… В какой-то момент я стала ее бояться. Конечно, существовали противозачаточные зелья. Мы даже стали их использовать, когда решили что – хватит пытаться.

Но ведь дело было не только в этом.

В любом случае, это уже в прошлом.

– Скажи-ка мне вот что, – сказал Дерен, когда я положила ладонь на дверную ручку.