Текст книги "Двуликие. Клетка для наследника (СИ)"
Автор книги: Анна Шнайдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
28
Первой в тот день была потоковая лекция по мировой истории. Вёл её старенький и сухонький профессор Рапария – маленького роста старичок с седой бородкой, усами и пронзительно-голубыми глазами за стеклами очков. К удивлению студентов, профессор оказался не магом – хотя, если вдуматься, что тут такого? Для преподавания мировой истории магия не требуется.
Студентов ожидал ещё один сюрприз, и гораздо более неприятный. Оказалось, что во время занятий по мировой истории академия блокирует их магию. Не всю – Дин шепнула Дамиру и Шайне, что её эмпатический дар продолжает действовать – только активную. Наследник попытался создать огненный шар – не получалось. Кажется, одна Шайна не пыталась ничего сотворить, а просто сидела на месте и нервно теребила что-то у себя на шее.
Профессор Рапария в это время глядел на сосредоточенно хмурящихся студентов с видимым превосходством.
– Убедились? Но не думайте, что из-за отсутствия у меня магического дара мне будет нечем вас удивить или что я стану делать вам поблажки. Мировая история – краеугольный камень, на котором выстраивается личность. Нет знаний – нет личности.
И понеслось… Они строчили как сумасшедшие – и на лекции, и на практикуме. К вящему ужасу учащихся оказалось, что практикум тоже ведёт профессор Рапария.
Эван, вновь подсевший к ним за обедом, смеясь, подтвердил:
– Да, Рапария тот ещё зверь. Его тут прозвали Репей, вы разве не слышали? Как прицепится – не отдерёшь. Только с мясом. На экзамене дрючит… И так целых два года. Первый курс и второй. Единственный преподаватель без магического дара, а строже многих.
После обеда был потоковый практикум по прикладной магии. Его вела не ректор, а её зам – магистр Араилис Нерида.
Дамир много слышал об этой женщине, но так получилось, что ни разу не видел. Хотя она была дочерью императорского наставника, главного придворного мага, Аравейна. Но настолько не любила бывать при дворе, что и не бывала, полностью посвятив себя преподаванию. В академии магистр вела практикумы по прикладной магии, а в школе – стихийную магию.
Ходили слухи, что Араилис Нерида обладает даром предвидения, но достоверно этого никто не знал. Дамир пробовал спрашивать тётю Эм, но та лишь смеялась и качала головой.
Впрочем, было в магистре Нерида что-то не от мира сего. Белые волосы, как у Аравейна, длинное лицо, светло-голубые глаза – красавицей не назовёшь, но её внешность завораживала. И немного пугала. Особенно когда она останавливала на ком-то свой взгляд и чуть усмехалась, словно знала что-то, чего не знаешь ты.
Дольше всего магистр смотрела на Шайну. Так долго, что Дамир даже испугался за соседку по комнате. Но ничего не случилось. Магистр Нерида просто едва заметно кивнула, а потом начала говорить, объясняя пришедшим на практикум студентам сегодняшнее задание.
***
Шайна Тарс
Как же погано мне было на следующий день, даже словами не передать. А уж когда меня стала разглядывать эта беловолосая магистр, совсем поплохело.
И чего ей надо? Рога вроде у меня за последний час не выросли.
Наконец, отвела глаза. Начала рассказывать про прикладную магию. Показала традиционный «фокус» – пространственное перемещение объекта из одного угла аудитории в другой. Работа с пространством – это самое сложное из того, что есть в магии, неужели целители тоже будут этим страдать? Вот ужас-то…
И зачем я сюда поступила? Надо было сидеть в борделе у матушки Розы, разносить коктейли клиентам и помогать по хозяйству. Жила бы себе и ничего не знала ни про Триш Лаиру, ни про Эмирин Аррано, ни про Дрейка Дарха.
Ненавижу их всех.
Магистр Нерида дала нам задание – раздала всем по маленькой деревянной коробочке и попросила наполнить её чистой силой так, чтобы она осталась в коробочке. Конечно, перед этим показала, как это сделать – поставив ограничители на саму коробочку. Магистр выписала на доску руны и продемонстрировала один раз, как это делается. Вроде ничего сложного, а все пыхтели. Кроме артефакторов, конечно.
Главная сложность была в том, что отмерить правильное количество силы – так, чтобы коробочка была заполнена полностью, ничего не «вытекало», но и пустых мест не оставалось. У боевиков вместо маленького сгустка силы получались шары размером с голову, у целителей – наоборот, сила просачивалась сквозь пальцы, непривыкшая к тому, что её удерживают.
Беда.
Мне стало совсем грустно. Моя сила не желала сворачиваться в шарик, просто вытекала и растворялась в пространстве. Я напрягалась так, что казалось – я не на уроке, а в туалете сижу. Но ничего не получалось.
– Не надо так тужиться, – раздался прямо передо мной спокойный голос магистра Нерида, и я от неожиданности чуть не подпрыгнула на стуле. – Ты же не рожаешь. Выпусти силу и представь, что это кусочек глины – скрути его в шарик. Только спокойно.
Я попыталась. Раз, другой… на третий всё получилось. Но от удивления я выпустила шарик из рук и на секунду застыла в ступоре.
– Молодец, – похвалила меня магистр, а потом вдруг наклонилась и сказала очень тихо, так, чтобы слышала только я: – Если хочешь избавиться от снов, избавься от своего амулета, Шайна.
Я вздрогнула и подняла голову.
Прямо передо мной оказались глаза магистра Нерида. Светло-голубые, и радужку будто туманом заволокло…
– Не будет амулета – не будет снов. По крайней мере тех, которые тебя тревожат. Но тогда ты никогда не узнаешь правды, потому что те, кто её знает, ничего не расскажут.
Она моргнула, смаргивая туман в глазах, и улыбнулась, взглянув на моё вытянутое от удивления лицо.
– Просто реши, чего ты хочешь больше – знать правду или избавиться от снов навсегда. Однако помни, что правда не всегда бывает приятной.
Магистр выпрямилась и сказала, но на этот раз уже громче, на всю аудиторию:
– Продолжайте, Шайна, у вас отлично получается. – И ушла, оставив меня в полнейшей растерянности.
29
После завершения практикума по прикладной магии как-то вдруг оказалось, что нам уже кучу всего назадавали. И письменных работ, и изучения дополнительных материалов, и тренировки разных заклинаний. Пора было начинать делать хоть что-то, но мы малодушно откладывали всё на выходные – завтра ведь пятница. Конец первой недели учёбы. Хотя неделя получилась неполной, всего-то три дня. Но всё равно, как сказала Мирра, «есть повод выпить».
После ужина Дин ненадолго заглянула в нашу комнату, нацепила на шею какой-то платок – на улице был ветер – и убежала на свидание с Эваном. Перед этим я успела тихо спросить подругу, понравился ли он ей, и та кивнула, сказав, что парень вполне искренний и приятный, так что она попробует наладить отношения.
– Вдруг что и получится, – улыбнулась мне Дин тогда, и я подумала – хорошо, что всего этого не слышит Мирра.
Мирре я теперь здорово симпатизировала. Приятно знать, что ты тут не единственный человек со странностями.
И когда Рональдин убежала на свою свиданку, я спросила, покосившись на рыжую:
– Ну, и что ты будешь делать?
Мирра сморгнула явную досаду из взгляда, вздохнула, помялась, а потом выдавила из себя:
– В каком смысле?
– В прямом. Ты так и будешь смотреть, как она бегает на свидания? И всё?
– А что я могу? – сказала она вдруг зло и как-то совсем не по-женски жёстко. – Ухаживать? Цветочки дарить? Я же… – Мирра запнулась. – Девочка.
Я смотрела на неё несколько секунд, силясь понять, что мне кажется неправильным в этой фразе. Так и не смогла.
– А почему ты спрашиваешь? Я думала, ты со мной жить не захочешь, когда поймёшь…
– Сдурела? – взвилась я. – Я в борделе обитала полжизни, ты меня чем удивить хочешь? Подумаешь, девочки ей нравятся! Тоже мне, трагедия! Может, Дин тоже нравятся, но она об этом пока не знает.
Мирра чуть улыбнулась и покачала головой.
– Нет, Дин не могут нравиться девочки. Она оборотень. У них с этим всё однозначно.
– А вдруг она исключение?
Я и сама не понимала до конца, зачем говорю рыжей всё это. Просто в глазах Мирры, когда она смотрела на Рональдин, я видела обречённость. Страсть, да, но и обречённость.
Пусть лучше попытается и получит от Дин по шапке. Ведь Мирра явно относится к тому типу людей, которым вредно унывать.
– Попробуй. Пока не попробуешь – не узнаешь.
Она вновь вздохнула.
– Эмирин меня в порошок сотрёт.
– Да ладно. Она мудрая женщина. Ты же не собираешься никого насиловать. Просто… э-э-э… ну представь, что ты мальчик, что ли.
Мирра вздрогнула, потом фыркнула и расхохоталась так, что стёкла в окнах задрожали.
– Чего ты ржёшь-то? Ты иногда и правда поведением на мальчика смахиваешь, так что, думаю, это тебе особого труда не составит.
Рыжая в последний раз всхлипнула, стирая слёзы смеха с глаз.
– Да это я так…
– О своём, о девичьем? – вспомнила я вдруг одну из присказок матушки Розы.
Она улыбнулась.
– Можно и так сказать.
Пятницы я боялась. Даже несмотря на то, что девочки решили вечером наведаться в город и отметить нашу первую учебную неделю – кстати, с нами, к моему полнейшему неудовольствию, напросилась ещё Данита – так вот, несмотря на это, я не очень хотела, чтобы этот день наступал.
Причина была, конечно, не в планируемой попойке. С трёх до половины шестого меня ждали неведомые «индивидуальные занятия с куратором». Они были у всех студентов, но иногда, как объяснила Дин, не каждую неделю, и не в те дни, что указаны в расписании.
– Вы с куратором можете хоть по выходным встречаться, хоть раз в месяц в шесть утра понедельника, – просветила нас она. – Как договоритесь. Некоторые кураторы совмещают занятия со своими подопечными, другие – нет. Кстати, думаю, ты у магистра Дарха вообще единственный студент на кураторстве.
– Ещё бы, – проворчала я, – с его-то характером.
М-да уж, теперь понятно, в кого я этот самый характер унаследовала.
– Да нет, – засмеялась Дин, а потом понизила голос: – На самом деле там всё гораздо прозаичнее, но и драматичнее. Он никогда не любил кураторство, а после того, как в него одна молоденькая студентка влюбилась и стала за ним ходить как приклеенная, совсем отказался от этого.
– И что случилось с этой студенткой? – с подозрением спросила я, и Дин вновь рассмеялась.
– Ничего особенного, я полагаю, сейчас она уже замужем. Давно дело было, до проклятия. Я её помню немного, Дрейк эту девицу на практику в Арронтар привозил. И она его страшно к маме ревновала, хотя у них тогда и не было ничего. Даже пыталась маме как-то напакостить… Не помню, как, но Дрейк на неё потом так орал – вот это помню. И от кураторства отказался.
– А что же меня-то взял?
– Потому что ты – маг Крови. Кроме него тебя мог взять ещё только один преподаватель, но ты сама слышала – ректор не берёт личных учеников.
А жаль. С ней, как мне казалось, договориться гораздо проще…
В общем, шла я на эти индивидуальные занятия, как на казнь. Во всём чёрном, голодная – на обеде кусок в горло не полез – и с гордо поднятой головой. Только музыки не хватало.
И старалась, изо всех сил старалась не думать о том, кем мне приходится этот эльф. И как я перед ним виновата.
Магистр Дарх ждал меня в аудитории под номером 405, на четвёртом этаже основного корпуса. Комната была маленькой, даже, я бы сказала, слишком маленькой. И только после того, как я с удобством расположилась в мягком кресле перед небольшим столиком, вдруг осознала, что это никакая не аудитория, а видимо, его кабинет.
Кроме двух кресел и столика здесь ещё были камин, книжный шкаф и два стола, заваленных книгами и бумагами. Интересно, зачем ему два стола? А-а-а, вижу. Один совсем захламлён, а на втором есть место для того, чтобы что-нибудь написать – маленький пятачок посреди стола расчищен.
Я еле удержалась от того, чтобы не фыркнуть. А потом почувствовала дикую досаду, вспомнив и почти услышав строгий голос мамы:
– Шани, письменные столы существуют не для того, чтобы их заваливать. И помни: дом, а в данном случае дом – это твоя комната – следует содержать в порядке, дабы тебе было не стыдно приводить в него гостей.
Магистру, видимо, стыдно не было. А может, он просто не встречался с моей мамой.
– Что ж, начнём, – я чуть не подпрыгнула в кресле, так крепко задумалась. – Но прежде я хочу прояснить одно недоразумение. Насчёт вашего вступительного экзамена.
Я напряглась, а эльф вдруг усмехнулся.
– Профессор Аррано была весьма категорична в своём желании, чтобы я объяснил случившееся и извинился перед вами, Шайна. Дело в том, что вы – человек, а маги Крови среди людей встречаются даже реже, чем среди светлых эльфов. Последний маг Крови и человек, учившийся в академии, скажем так, плохо кончил. И я был одним из его преподавателей. С тех пор я испытываю некоторую неприязнь… Но можете не переживать, на наши с вами занятия это не повлияет. И прошу меня простить за вступительный экзамен.
Магистр смотрел на меня вопросительно, будто бы чего-то ожидая, но говорить я была не способна, поэтому просто кивнула.
Может быть, он говорит про Триш? Была ли она магом Крови? Я не знаю. Я знаю только то, что она была сильным магом, но каким именно?
– Однако во время вашего вступительного экзамена я понял, что вы уже и сами неплохо разбираетесь в травах, поэтому я думаю, что мои коллеги справятся с вашим обучением по предмету «целительство». Я хочу предложить вам другую тему для изучения и, соответственно, для курсового проекта. – Он откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди. – Что вы знаете о темноэльфийских проклятиях?
Кажется, с лица вся краска схлынула. Нет… он же не может знать?!
Ну конечно, нет, Шайна… Ты совсем с ума сошла!
– Немного, – произнесла я осторожно. – Практически даже совсем ничего.
Магистр кивнул, словно и не сомневался в моём ответе. Но правдивым он не был. Точнее, отчасти не был.
Знала я действительно мало, зато успела кое-кого проклясть.
– Темноэльфийские проклятья… Целители их практически не лечат. «Проклятье – не болезнь», – явно процитировал он кого-то. – А между тем, они только называются темноэльфийскими, потому что изобрели их именно тёмные эльфы, но накладывать-то может и человек, и эльф, и кто угодно. Ограничение только одно – владение Тьмой, ну и иногда – магия Крови. У вас есть и то, и другое.
– Магистр, – я сглотнула, – надеюсь, мне не надо будет накладывать проклятье?
– Вас это смущает? – Дарх чуть сузил глаза. – Почему?
Я на секунду открыла рот, подбирая ответ.
– А вдруг снять не смогу?
– Не сможете вы – смогу я, – отрезал преподаватель. – Чтобы научиться снимать проклятья, сначала надо научиться их ставить.
– Но не все проклятья можно снять, – возразила я, и он вдруг посмотрел на меня с какой-то странной, почти бесконечной усталостью.
– Да. Не все. – Задумался, а потом добавил: – Но это не значит, что не нужно пытаться.
30
Первое занятие с магистром Дархом оказалось интересным и даже почти не страшным. Хотя иногда меня всё-таки грызла совесть.
Пока он просто продиктовал мне основные типы проклятий – они делились на снимаемые и неснимаемые, а потом внутри ещё бились на несколько подгрупп – и отпустил. На мой вопрос, не нужно ли мне взять в библиотеке что-нибудь почитать, иронично ухмыльнулся и ответил:
– Пока рановато. Такие книги у нас выдают только по личному разрешению, которое надо у ректора подписывать. Сейчас, Шайна, вам хватит меня и тетради с конспектами.
Учитывая обстоятельства, я в этом очень сомневалась, но посвящать в свои сомнения магистра была не намерена. Я ещё жить хочу.
А по дороге в нашу общажную комнату я вспоминала. Всё время до начала занятия с Дрейком я старалась этого не делать, да и во время тоже, а теперь вот нахлынуло…
Моя мама была странствующим магом. И до моих восьми лет мы постоянно кочевали из деревни в деревню, из города в город, нигде не задерживаясь надолго. И лишь когда мне исполнилось восемь, мама решилась осесть в одном тихом местечке.
Тот поселок назывался Тихоречное. Мне страшно нравилось это название. Там была речка и много деревьев, большой лес с грибами и ягодами. В то время я не была такой, как сейчас. Я играла с другими детьми, смеялась, любила плавать в реке в любое время года и дразнить мальчишек. Это были очень хорошие два года.
Мама работала там местным целителем-травником, да и не только. Она была очень сильным магом, поэтому часто просто делала то, что попросят, в том числе и артефакты. Но только самые обычные, за сложную работу не бралась. Теперь я часто задумывалась о том, почему, ведь она могла, я точно знаю, что могла…
Она учила меня магии. У нас дома была большая библиотека, и с каждой неделей она становилась всё больше и больше – мама покупала книги специально для меня, но и для себя тоже. Свои книги она ставила на самую верхнюю полку, чтобы я не могла достать.
Но однажды я добралась до той полки. И утянула вниз книгу, оказавшуюся справочником по проклятьям. В том числе там было описано, как накладывать простейшие проклятья.
И тогда мне пришла в голову идея…
Я всегда ненавидела своего отца. За то, что он не знал о моём существовании, за то, что бросил женщину, которая меня родила. И день за днём, рассматривая в книге описания, я думала о том, как было бы здорово отомстить.
И однажды я решилась.
Мама прибежала в библиотеку, когда я уже заканчивала свой ритуал. Вырвала книгу, дала пощечину – это был первый и последний раз, когда она меня ударила.
Схватила в охапку, обняла, заглянула в глаза.
– Шани, – голос был тихий, горький, – что же ты сделала?
– Отомстила, – ответила я гордо, но сникла, увидев, что мамины глаза полны слёз.
– Дурочка, – сказала она, – месть ничего не решает, только делает тебя хуже. Ты хотя бы вплела в формулу условие снятия?
– Да, конечно.
– И что же это за условие?
– «Когда он меня полюбит», – процитировала я. Что ещё могла придумать десятилетняя девочка?
Мама вздохнула.
– Скажи мне, Шани, ты дочитала книгу до конца? До последнего раздела?
– Нет, – пробормотала я уже не столь уверенно. – А надо было?
– Надо. Тогда бы ты знала, что любое наложенное проклятье что-либо забирает у того, кто проклинает. Никто заранее не знает, что именно. И когда. Может быть, через месяц, а может, через десять лет… Всегда по-разному.
Я немного испугалась, но, конечно, полностью не оценила масштабы катастрофы.
А через два месяца мама умерла. Наверное, это и было моей платой.
31
Наследный принц Дамир
Если бы полгода назад Дамиру кто-либо сказал о том, что он будет с ума сходить от ревности, он бы не поверил.
Девчонок вокруг него всегда крутилось… уйма. Уложив их друг на друга, можно было бы целый дом построить. Кавалеров у Даниты, кстати, было не меньше, но она, в отличие от Дамира, предпочитала воротить ото всех нос. Ждала единственного.
А Дамир не задумывался о какой-то там единственной, он просто брал то, что ему настойчиво предлагали.
И странно, что при первой встрече несколько лет назад Дин не произвела на него такого впечатления. Милая девушка, они хорошо общались и даже, можно сказать, дружили, но не более. А теперь…
Был поздний вечер четверга. Дин пошла в душ, Шайна читала какую-то книжку, сидя на постели, а Дамир сидел и сходил с ума от ревности.
Она гуляла с этим Эваном несколько часов, а вернувшись в общежитие, просто улыбнулась и сразу пошла мыться. Зачем… мыться… сразу? Что они там делали?!
Мозг кричал – дурак, она перед сном ополаскивается, и всё. А остальные внутренние органы, особенно сердце, выло – что они там делали, что, что?!
Он не выдержал. Покосился на Шайну – она заснула, уткнувшись щекой в подушку и по-прежнему сжимая в руке книгу, учебник по целительству. Вздохнул. Встал с постели и пошёл в ванную.
Открыл дверь, шагнул внутрь. Здесь было жарко и влажно, за полупрозрачной шторкой виднелись изгибы тела Дин.
Сердце билось часто-часто, и Дамир не выдержал, включил воду в умывальнике, ополоснул лицо.
Из-за шторки выглянула Дин, улыбнулась.
– А-а-а, это ты бродишь. Прости, что так долго. Задумалась.
– О чём? – спросил Дамир хрипло, завороженно глядя, как по её лицу текут капли воды. Стекают по лбу, носу, губам…
Дин скрылась за шторкой, продолжая поливать себя водой. Кажется, она ещё не до конца смыла мыльную пену.
– Да так… – ответила немного глухо.
– Тебе понравился Эван? – выпалил Дамир, изо всех сил сжимая ладони в кулаки.
Она немного помолчала, словно думала над ответом.
– Он хороший. Знаешь, ведь на нём нет амулета против эмпатии, и я ощущаю отголоски его чувств. Я ему правда нравлюсь, и он искренний, светлый такой. Так что… повстречаюсь. Мама говорит, мне это полезно.
Неужели Эмирин действительно так считает?
– Твоя мама думает, что тебе полезно спать с молодыми людьми? – прохрипел он, стараясь справиться с яростью.
Вода перестала течь, шторка распахнулась, и на Дамира удивлённо уставилась совершенно голая и мокрая Рональдин.
– Мир, ты чего? Разве встречаться – это обязательно спать? Просто общаться, гулять… я не собираюсь ни с кем спать.
Ему полегчало.
– Почему?
– Что – почему?
Он медленно скользил взглядом по её лицу, плечам, груди, и отчаянно завидовал капелькам воды, которые могли касаться Дин.
– Почему ты не собираешься ни с кем спать? Ты симпатичная… очень.
Она рассмеялась, подняла ногу и осторожно вылезла из душевой кабины, встав почти вплотную к Дамиру.
– Ну спасибо. Дело же не в том, что я симпатичная, просто… Чтобы спать, надо любить. А если не любишь, то зачем?
– Удовольствие, – ответил он совершенно искренне, но Дин покачала головой.
– Нет. Если не любишь, это не удовольствие. Похоть.
Она чуть развернулась, взяла полотенце с крючка и начала вытираться, ничуть не стесняясь присутствующего в ванной Дамира. Точнее, Мирры.
Провела по плечам, спустилась к животу, потом засунула полотенце на секунду между ног, вытерла и там.
В голове у наследника помутилось. Он сделал шаг вперёд, сжал её плечи, успел заметить удивлённый взгляд – и прижался своими губами к её.
Сладкая…
Губы раскрылись, словно Дин хотела что-то сказать, но Дамир не дал – обнял крепче, поцеловал жёстче, сильнее. Она подняла руки, уткнулась ими в его грудь, пытаясь оттолкнуть, но вдруг как-то всхлипнула и обмякла.
Она больше не сопротивлялась – закрыла глаза и сжала кулаки, и Дамир целовал её ещё несколько секунд, опустил одну руку на талию, а потом и ниже, смял ягодицы, ласково погладил по щеке…
Он уже успокоился.
– Прости, – шепнул и поцеловал в висок в последний раз. – Я просто не удержалась. Ты очень красивая.
Дин открыла глаза, и Дамир поразился их странному цвету – они стали практически жёлтыми, как у Эмирин в те минуты, когда она использовала магию Разума или сильно волновалась.
– Я… – ответила Дин странно беспомощно. – Я… знаешь, я не целовалась никогда…
Он улыбнулся.
– Уже целовалась.
– Но… – протянула она ещё беспомощнее.
– Ничего, – Дамир обнял её и погладил по мокрым волосам. – Всё в порядке. Не думай.
– Но как же…
– Просто не думай, и всё. Ты нормальная. А я справлюсь.
Она немного помолчала.
– Тебе нравятся девочки?
Хорошо, что в этот момент Дин не видела улыбку так называемой Мирры.
– Да. Только девочки. Не переживай, я обычно не кидаюсь. Всё будет по-прежнему. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы я срочно переехала в другую комнату.
– Нет, что ты, – сказала Дин растерянно, – даже не думала.
– Отлично. Тогда вытирайся, и идём спать.
Дамир в последний раз чмокнул её в щеку, а потом вышел из ванной.
Настроение теперь было странно приподнятым, и он какое-то время сидел, не в силах понять, с чего бы это. Ведь он по-прежнему девочка…
А потом вдруг осознал.
Дин понравился их поцелуй. Кхаррт, он действительно ей понравился!
Может, Шайна права, и пока не всё потеряно?..
На следующий день и Дамир, и Рональдин – оба делали вид, что ничего не было. Поначалу Дин слегка краснела, но к середине дня и это прошло – Дамир старался вести себя непринуждённо и очень по-дружески, ничем не напоминая девушке о событиях в ванной.
Пусть забудет и пообвыкнет. А там посмотрим.
Вечером Дамир впервые занимался с куратором, которым оказался боевой стихийник Стиф Дэйс. Он долго мучил девушку по имени Мирра Дарлейн, пытаясь определиться, чем именно с ней заниматься, и к концу занятий они выбрали тему для изучения и дальнейшей курсовой работы – защитные заклинания при массовых мероприятиях. Дамиру всегда было интересно, как именно защищают императорскую семью во время празднеств или официальных приёмов.
А после занятий с кураторами все четверо – Дамир, Рональдин, Шайна и Данита – отправились в город, как выразилась Шайна, «на попойку». Честно говоря, наследник думал, что Ните никто не позволит тащиться с однокурсниками в какой-то непонятный трактир, но спросить у неё об этом прямо он не мог, а сама она ничего подобного не говорила. Однако, когда они вышли из академии и потопали вниз по улице, Дамир осторожно огляделся и заметил троих охранников, следующих за ними по пятам. Значит, дядя Велдон всё же не оставил Ниту совсем без охраны…
– А почему ты не пригласила Эвана? – донёсся до него голос сестры, и Дамир чуть не заскрежетал зубами от досады. Опять этот Эван!
– У третьего курса своя «попойка», и, кстати, в другом трактире. Они туда целой группой идут – традиция.
– А мы от групп откалываемся… – пробормотала Шайна, и Данита фыркнула:
– Лично я этому только рада! Вы мне хоть в рот не смотрите и глазки не строите, а если бы я пошла со своими боевиками, пришлось бы мне прятаться под юбкой у Мирры, как у самой адекватной одногруппницы.
– Я не ношу юбок, – сказал Дамир и тут же пожалел об этом: сестра обернулась, уставилась на него внимательно-внимательно, и с явным интересом спросила:
– А почему ты их не носишь?
В голове будто что-то щёлкнуло, и он ответил легко и непринуждённо:
– Потому что я сирота, выросла в доме у дяди, а у того три сына, и девчонка ему в доме не особо нужна была, да и денег на одежду не имелось. Вот он и рядил меня с детства в обноски сыновей. Я привыкла просто. Пыталась переучить себя, но мне это давалось так мучительно, что я плюнула и решила не заниматься ерундой. Так и хожу в штанах.
– Я смотрю, все мы тут сироты, – удивлённо протянула Нита. – Кроме тебя, Дин. Даже странно.
– А у тебя разве нет родителей? – спросила вдруг Шайна, и в голосе её было столько изумления, словно она действительно слышала об этом впервые.
– Ты что? – принцесса подняла брови. – Совсем ничего не знаешь?
Дамир поражённо рассматривал бывшую жительницу борделя: кажется, она смутилась. Даже щёки порозовели.
– Я никогда не следила за жизнью императорской семьи, – сказала Шайна, пожав плечами. – Я, честно говоря, понятия не имею, как выглядят император и наследник. И тебя, Нита, я впервые увидела именно здесь, в академии.
– Удивительно, – засмеялась принцесса. – Я думала, таких людей не существует в природе. Может быть, ты ещё и не знаешь, как зовут нашего нынешнего императора?
Шайна слегка улыбнулась, и эта улыбка, как показалось Дамиру, словно бы растопила часть льда между его сестрой и хмурой соседкой по комнате.
– Нет уж, я не настолько глупа. Императора зовут Велдон Первый.
– Верно, – Нита кивнула. – А у нас с братом умер отец. Мать жива, но… толку с неё, как с козла молока.
Сестра произнесла это легко, совсем без горечи. А когда-то рыдала навзрыд, насилу успокоил. Но за три года мама не написала им ни строчки, словно и не было у неё детей.
Как сказал однажды дядя Велдон: «Не думайте, что дело в вас. Просто ваша мать влюблена лишь в одного человека. В саму себя. И сил на любовь к кому-то ещё у неё не хватает».
– Знаете, что, – вдруг сказала Дин. – Хватит уже этих ваших траурных настроений. А то такое впечатление, что не в кабак идём, а на кладбище!
Все засмеялись, даже вечные морщинки на лбу у Шайны почти разгладились.
– Ну, раз о родственниках говорить нельзя, – весело заявила принцесса, – давайте тогда поговорим о наших личных кураторах. Как они вам?..
