Текст книги "Двуликие. Клетка для наследника (СИ)"

Автор книги: Анна Шнайдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

40

Шайна Тарс

Следующие три дня – воскресенье, понедельник и вторник – прошли относительно спокойно. Мы делали домашние задания и старательно учились. К Норду я не наведывалась, эльфа Коула почти не видела, а когда видела, он делал вид, что меня не существует.

Во вторник с самого утра мы проснулись в каком-то радостном возбуждении. У меня до обеда были два практикума – по биологии и целительству  – на которых я блистала, аки звезда на небе, а вот после обеда все с нетерпением ждали потоковой лекции по прикладной магии. Её должна была вести ректор, и за столами первокурсников царило предвкушающее оживление.

Даже Эван заявил, что он нам завидует.

А когда мы с Дин и Миррой после обеда шли по коридору четвёртого этажа к указанной в расписании аудитории, подруга и по совместительству дочка ректора шепнула нам:

– Зря так радуются. Мама строгая ужасно…

Я только улыбнулась. Да уж, что такое «строгая мама», мне известно очень хорошо.

Аудитория для лекций больше напоминала сцену в театре, а не лекторий. Небольшое возвышение для преподавателя, а парты стоят ровными рядами ниже этого возвышения. Обычно все наоборот – парты идут снизу вверх, а место для лектора внизу.

Мы торопливо рассаживались. Народу было много – как-никак, весь курс собрался. Девяносто человек.

Мы с Миррой, Дин и принцессой сели в середине аудитории. Я с краю, потом Дин, принцесса, Мирра и ещё две какие-то девчонки с артефакторики. По шесть студентов за каждым столом, в ряду по три стола, и проходы между этими столами.

Народ возбуждённо переговаривался, каждую секунду косясь на дверь. В неё постоянно входили подтягивающиеся студенты, но не ректор.

А мне постепенно передавалось всеобщее волнение, и я, как и остальные, начала ждать появления Эмирин. Даже руку Дин сжала, вызвав на её лице понимающую улыбку.

Вот только по прикладной магии я вряд ли буду блистать, и от осознания этого я чувствовала досаду. Заслужить уважение ректора – что может быть лучше и прекраснее? Наверное, только заслужить уважение собственного отца, но об этом мне совсем не хотелось думать.

На секунду наступила тишина, а затем дверь – она находилась справа от преподавательского возвышения – вновь отворилась, впуская наконец в аудиторию ту, что мы так долго ждали.

Взволнованный шёпот пронёсся по партам, а потом студенты начали подниматься на ноги, приветствуя профессора Аррано.

– Прошу садиться, – сказала она, поднимаясь по короткой трёхступенчатой лесенке на кафедру. Все послушно плюхнулись обратно на места, а Эмирин, остановившись посередине возвышения, встала к нам лицом, сложила руки перед собой, чуть улыбнулась и начала говорить.

Говорила она негромко, но слышно было прекрасно. Тишина в аудитории стояла полнейшая – так первокурсники ловили каждое слово ректора.

– Добро пожаловать на первую лекцию по прикладной магии. Если вы хотя бы немного знакомы с историей данного учебного заведения, то знаете, что система подобного разделения на факультеты – боевой, прикладной, целительский – была придумана за несколько лет до открытия академии и внедрена первым её ректором, императрицей Рональдой, супругой императора Интамара Второго. В чём особенности преподавания на факультетах боевой и целительской магий, я думаю, вам уже рассказали ваши преподаватели. Что же касается магии прикладной, то именно я буду знакомить вас с её основами.

Занимаетесь ли вы боевой магией, или учитесь лекарскому делу, или предпочитаете артефакторику – главным везде остаётся одно и то же. То общее правило, которое не стоит забывать не только во время учёбы, но и в дальнейшем.

Эмирин на секунду замолчала, будто бы изучая сидящих перед ней студентов одним только взглядом своих удивительных глаз.

– Главное – не сила, а умение её приложить. Мастерство. Всегда помните: даже самый сильный боевой маг может проиграть на дуэли, если не будет владеть этим искусством в достаточной степени. Самый сильный целитель ничего не сможет сделать с открытой раной, если не будет знать, как её лечить. И в руках самого сильного артефактора металл так и останется просто металлом, если этот артефактор не помнит схемы построения заклинаний курса прикладной магии. Самые лучшие маги – не обязательно самые сильные. Взять, например, меня. Как думаете, я сильный маг?

Студенты неуверенно переглядывались, не зная, как правильно сказать, да и нужно ли? Может, это риторический вопрос?

– По силе – средний, – я чуть не подпрыгнула, услышав громкий голос Дин. – А по мастерству – один из самых сильных.

Ректор улыбнулась и кивнула.

– Да, всё верно, спасибо. Я уверена, что слабее многих из вас. Например, вас, – она указала рукой на одну из девушек-боевиков, что сидела на первом ряду. – Или вас, – Эмирин быстро и остро посмотрела на парня с кудрявыми чёрными волосами прямо перед собой. – Однако же… Как вас зовут, позвольте узнать?

У вышеупомянутого кудрявого парня покраснела шея сзади.

– Эльрен… Вэй Эльрен.

– Прошу вас ударить меня самым сильным из заклинаний, которые вы знаете. Любым заклинанием. Ну же, не стесняйтесь.

На месте этого парня я бы уже описалась. Кажется, он тоже был близок к подобному позору. Но всё-таки кивнул, гулко сглотнув на всю аудиторию, и махнул рукой.

Кто-то заорал, некоторые залезли под столы, девушка, сидевшая рядом с кудрявым, вжала голову в плечи и побелела с ног до головы – потому что в сторону доски, у которой стояла ректор, понеслась волна жара. Воздух искрился, раскалённый до такой температуры, что казался не воздухом, а лавой из жерла вулкана.

Я даже не поняла, что произошло. Я не видела, чтобы Эмирин махала руками, подпрыгивала или хотя бы моргала. Волна жара просто исчезла, а искорки из раскалённого секунду назад воздуха взмыли вверх, увеличились в размере и превратились в ожерелье из сверкающих фонариков. Закружились, сотворили над нами герб ЛАМ, вспыхнули, разлетелись в разные стороны мерцающими бабочками с тонкими невесомыми крылышками, вспыхивающими голубым, зелёным, жёлтым и красным… а потом упали вниз, на парты и нам на головы, превратившись в белые цветы.

Несколько секунд цветы ещё радовали взор, а затем истаяли.

– Ничего себе, – пробормотал кто-то позади меня, и грянули аплодисменты.

А я не могла радоваться, как остальные. Что-то сжало мне горло, воздуха будто не хватало, и глаза чуть щипало. Хотелось встать и выйти из аудитории, чтобы никогда больше не видеть и не знать…

Я вдруг поняла, почему у Триш получилось убить ребёнка Эмирин. И от этого мне стало так больно и горько, словно я сделала это вместе с Триш.

«Она ведь передала тебе всё своё мастерство, неблагодарная ты тварь, – задыхаясь, подумала я. – Она научила тебя всему, что знала сама. Она заботилась о тебе, она любила тебя. А ты… ты…»

– Преобразование Источника силы, – продолжала между тем профессор Аррано, – важнейшая тема как для боевой, так и для прикладной магии. Владеющих всеми Источниками магов не так много, приходится работать с тем, что есть. Как создать огонь, владея стихией Воды? Или осветить путь, если твоя стихия – Тьма? Это несложно, но требует мастерства.

– Простите, ректор! – подняла руку одна из студенток, сидевшая где-то позади нас. – А будут ли у нас лекции по магии Разума? Вы ведь специализируетесь на этом… Вас называют лучшим магом Разума в империи…

– Это ошибочно, – ответила Эмирин спокойно. – Лучший маг Разума в империи – мой муж. А что касается вашего вопроса, то да, кое-чему мы с вами поучимся.

– А покажите! – воскликнул ещё кто-то сзади. – Покажите её! Магию Разума!

Мне показалось, или она была недовольна этой просьбой? Да, наверное, так и есть – Эмирин чуть сжала губы, и возле глаз появились морщинки-лучики.

– Я покажу. Но хочу, чтобы до этого вы услышали и попробовали осознать одну вещь. Магия Разума – это благословение земли, на которой родился маг, получивший её. И это благословение могут отобрать за какой-либо недостойный поступок. Поэтому не мечтайте об этой магии. Она не развивается от тренировок и не поможет завоевать уважение или власть.

– Тогда зачем она нужна? – буркнул рыжий студент со второй парты.

Губы Эмирин дрогнули.

– Не всё, что нам даётся, мы получаем для собственного удовольствия. Даже, я бы сказала, почти ничего… А теперь – встаньте!

Опять я не поняла, что случилось. Я сидела, словно оцепенев, а остальные первокурсники вокруг меня начали вставать с мест.

– Поднимите руки.

Они послушались.

– Попрыгайте.

Снова послушались. Я открыла рот.

– А теперь закройте глаза и заткните уши.

От удивления я икнула. Это что же – магия Разума? Но… а как же я?! Почему Эмирин отделила меня от остальных?!

Ректор между тем сошла с кафедры и медленно приближалась к нашей парте, не сводя с меня улыбающихся глаз…

Я встала, чтобы не чувствовать себя совсем уж глупо, и спросила, запинаясь:

– А… а я? Эт-то же… магия Разума? А почему в-вы меня не заколдовали?!

Эмирин засмеялась, остановившись в каком-то шаге от меня.

– Это магия Разума, Шани, ты права. Но дело не во мне, а в твоём амулете.

– В амулете?..

– Да. Понимаешь, Триш обожала эксперименты. И однажды она решила попробовать сделать амулет, защищающий от магии Разума…

Я вцепилась ногтями в парту, как утопающий – в плот.

– Ты ведь знаешь, что от магии Разума не существует защиты? Ей захотелось создать такую защиту. И спустя три года она её создала. Амулет, который висит у тебя на шее, блокирует мою магию Разума по отношению к тебе.

Я была не в силах отвечать. Просто вытаращила глаза и хлопала ими, как глупая кукла.

А Эмирин сделала шаг вперёд и взяла меня за руку.

– Не говори никому об этом, Шайна. Пожалуйста. И всегда прячь свой амулет под рубашку. Это важно, понимаешь?

Я кивнула. Профессор Аррано понимающе улыбнулась, отпустила мою руку, отвернулась и пошла назад к кафедре.

– Постойте… – Я кашлянула, и она остановилась, обернулась. – Если это амулет Триш… как он попал к моей маме? Триш… знала её?

Несколько секунд Эмирин молчала. А потом ответила, тихо и как-то очень мягко:

– Я думаю, если Риш отдала твоей маме амулет, то да, она знала её.

– А вы? Вы – знали?

Ректор отвела взгляд.

– Нет, Шани. Я не знала твою маму. – Она прерывисто вздохнула и добавила: – Но я бы очень хотела её узнать.

41

***

Рональдин Аррано

У Дин всегда были проблемы с общением. Это странно и удивительно, ведь она нравилась всем без исключения из-за своего удивительного дара. Она унаследовала от родителей магию Разума, только в гораздо меньшем объёме – Рональдин могла воздействовать только на животных – а на людей действовала её эмпатия. И если чужие эмоции Дин не чувствовала, стоило собеседнику надеть амулет против эмпатии, то от непроизвольной симпатии по отношению к ней нельзя было защититься даже амулетом.

Ей это не нравилось. Она чувствовала себя неловко и мучилась от осознания того, что никто из тех, кто рядом, не испытывает к ней искренних чувств.

Дин с самого детства всё казалось обманом. Она улыбалась и была милой, но ни с кем по-настоящему не могла сойтись. А с определённого возраста даже перестала пытаться делать это, полностью сосредоточившись только и исключительно на родителях, братьях и сёстрах. Братьев у Рональдин было трое, а сестёр – две. Она любила их, но ближе всего ей были родители. Именно поэтому она так злилась на Дрейка, разрушившего счастье её семьи.

Конечно, Дин понимала, что он не виноват, но не могла не злиться. За то, что разрушил, и за то, что относился к ней только как к маленькой девочке. Она долго страдала из-за этого в детстве, и даже – теперь было стыдно – ревновала Дрейка. К маме. Как та девушка, его студентка… Только вот Дин тогда была ребёнком, в отличие от неё. И, повзрослев, поняла, насколько глупа была эта ревность.

 Было очень странно, и в то же время приятно, встретить вдруг Шайну. Эта угрюмая девушка с удивительной улыбкой, казавшаяся одновременно и сильной, и ранимой, понравилась Дин сразу. В первый день Шайна была настолько сосредоточена на себе, что совершенно не замечала воздействие эмпатии Рональдин, а потом… Потом Дин вдруг поняла – ей интересна эта девушка, названная именем погибшей сестры. Странное совпадение… а может, своеобразный «привет» из прошлого? Дин не знала, а спрашивать маму не хотела. Она до сих пор помнила слова отца, сказанные очень давно Аравейну, главному придворному магу. Рональдин не должна была услышать эти слова, но она услышала… и запомнила.

– После предательства Триш и смерти Шайны… я боялся, Эмирин умрёт.

Больше Нарро ничего не сказал, но маленькой девочке, любившей маму всем сердцем, оказалось достаточно. Дин знала – мама сильная, очень сильная, – так что же там могло случиться, из-за чего она чуть не умерла?

Поэтому Рональдин не спрашивала об этом ни у Нарро, ни у Эмирин. А они не рассказывали.

И вот – Шайна… Дин, конечно, было интересно, кто назвал подругу так, но она хорошо понимала – иногда лучше оставлять прошлое в прошлом. И это, возможно, как раз такое прошлое…

В любом случае – их знакомство началось с интереса Дин к Шайне, точнее, к её имени. И этот интерес перерос в симпатию уже к концу первого дня. Именно потому что Дин чувствовала, как её эмпатия будто пролетает сквозь Шайну, не задерживаясь в ней, и… и потому что она видела, что сидящая напротив неё девушка искренна во всех своих чувствах. Она была как раскрытая ладонь, и Дин хотелось пожать эту ладонь и поддержать её.

А потом появилась Мирра, и всё совсем запуталось. Среди оборотней не было тех, кому нравился свой пол, волкам это было несвойственно. Поэтому Рональдин не очень понимала, что такое с ней происходит.

Её тянуло к Мирре. Так, как когда-то давно тянуло к Дрейку, только тогда это были чувства девочки, теперь же…

Хотелось подойти, прижаться, обнять, поцеловать. Но не это казалось Рональдин самым страшным, нет. Ужаснее всего было то, что иногда, когда Мирра говорила что-то своим жёстким голосом или смотрела прямо и остро – Дин хотелось встать в так называемую «позу подчинения». На колени, потом вытянуться и опереться руками о землю, призывно поводить бедрами и порычать…

Странно… и глупо. Мирра – девочка, кроме того, она не оборотень. У людей нет никаких «поз подчинения».

Ну, наверное…

Когда Рональдин вошла в кабинет ректора, Эмирин сидела за столом и что-то писала. Подняла голову, улыбнулась и кивнула на свободный стул.

– Как ты, волчонок?

Она всегда называла так своих детей. «Волчонок». Всех – и мальчиков, и девочек. И это звучало настолько тепло, что её сразу хотелось обнять и поцеловать.

Вот и Дин тоже захотелось. И она не стала сдерживать себя – обошла стол, обняла маму, и только потом вернулась и села на предложенный стул.

– Ты так сюда стремилась, – продолжала Эмирин, смотря на дочь со смесью любви и беспокойства во взгляде. – Не разочаровалась? Всё хорошо?

– Всё, – кивнула Дин, но потом поправилась: – Ну, почти всё. Если не считать, что Дрейк вытер об меня ноги во время дуэли и я получила дисциплинарное предупреждение…

– Ты же знаешь, что именно запрещено в академии. Я не могла не вынести всем дисциплинарное предупреждение, Дин.

– Я понимаю. Просто… это оказалось обидно, мам. Я раньше думала – ну что тут такого, всего лишь вести себя прилично и не нарываться. А выяснилось, что это нелегко, когда обижают того, кто тебе дорог.

Эмирин понимающе кивнула.

– Этот Коуллар Родос…

– Он вспыльчивый и не очень любит людей, Дин. Но не дурак. Больше не полезет.

– А зачем ему вообще наша академия? У них же там своя есть.

– А тебе зачем? – Ректор лукаво улыбнулась дочери. – Ты тоже могла учиться в Арронтаре.

– Со мной другой случай. Ты же знаешь, как я обожаю это место… Детская мечта. Но эльф, ненавидящий людей, не мог мечтать здесь учиться.

– Верно, не мог. Это воспитательный ход отца Коуллара. Мальчишка настолько зарвался, что не выдержал даже этот древний и уважаемый эльф. Попросил меня присмотреть за Коулом, а ему самому сказал – если не продержится здесь хотя бы год, лишит наследства.

– Серьёзно, – хихикнула Дин. – А папа там – важная шишка?

– Очень важная, – кивнула Эмирин. – Важнее только Повелитель, но все его дети уже выросли…

Ректор на секунду помрачнела. Чуть тряхнула головой, словно сбрасывая оцепенение, и продолжила:

– Что касается дуэли… Дин, Дрейк просто не хотел брать в соперники никого другого. Ты и сама знаешь, насколько хороша в этом. Да ещё и студентка-артефактор… Он одним выстрелом сразу двух волков убил. Но если хочешь, я попрошу Дрейка поговорить с тобой…

– Нет, – перебила её Рональдин. – Не хочу. Совершенно. Не надо, мам.

– Ты всё ещё злишься, – понимающе улыбнулась Эмирин. – Зря, волчонок. Ты же умная девочка, взрослая, а по отношению к Дрейку иногда ведёшь себя как ребёнок.

Дин отвела глаза.

– Я не похожа на тебя, мам. У меня нет такой терпимости к чужим ошибкам.

– Ну, тебе и не сто пятьдесят лет, милая. Но мы отвлеклись. В записке ты написала, что хочешь о чём-то меня попросить. О чём?

Рональдин вздохнула, нервно сжала пальцы на руках.

– Шайне снятся сны. Постоянно снятся. Она сказала, это какой-то дар, который иногда проявляется у полукровок… Но её эти сны очень мучают, после них болит голова… Я сделала амулет, но он не помог. И я подумала… Может, ты поможешь ей?

Эмирин несколько секунд задумчиво рассматривала взволнованное лицо дочери.

– Тебе нравится Шайна, Дин?

– Да. Знаешь, мне впервые кто-то нравится настолько, что хочется продолжать общаться и дружить… Так ты поможешь?

Ректор кивнула.

– Убрать сны не получится, но я могу снять их последствия – головную боль и прочие мерзости. Это не сложно. Передашь Шайне – пусть зайдёт ко мне в пятницу вечером, ладно? После занятий с Дрейком.

– Передам, – радостно улыбнулась Дин.

42

***

Шайна Тарс

Я всегда была любопытна, просто патологически любопытна. Но кажется, впервые в жизни от собственного любопытства я испытывала неприязнь.

Впервые в жизни я забивала собственные мысли поглубже в голову. Потом, потом… не сейчас. Пожалуйста. Мне нужно время, пожалуйста…

Смеялась и шутила вместе со всеми. Улыбалась принцессе, рассказывающей какие-то забавные случаи из своей дворцовой жизни, подбадривала Мирру, ужасно ревновавшую Дин к Эвану, болтала с самой Дин о пустяках и отвечала на вопросы её кавалера. Дочка ректора бросала на меня обеспокоенные взгляды, видимо, что-то ощущая своей клятой эмпатией, но ничего не спрашивала.

И хорошо. Я просто не смогла бы ответить.

Ответ на вопрос до сих пор не сформировался в моей голове. Точнее, там не сформировался ещё даже сам вопрос…

В среду на второй лекции по боевой магии первокурсников разделили. С магистром Дархом пришли двое других преподавателей, долго смотрели на нас, заставляли показывать умения, совещались. И в конце концов поделили на три группы.

Я, к своему полнейшему огорчению, оказалась отделена как от Мирры, так и от Дин. И вообще почему-то со мной в группе было очень много студентов с боевого факультета. В том числе Коуллар Родос.

Он удостоил меня целого презрительного взгляда. Какая честь!

Группа «номер один» и «номер два», как их именовали преподаватели, осталась в том полигоне, где мы занимались в первый раз, а вот я вместе с остальной группой «номер три» перешла в соседний полигон. Он был гораздо меньшего размера, но в остальном то же самое. Такие же серые стены, в одном из углов в кучку свалены старые пыльные стулья. Тоска.

Нашим мучителем – или преподавателем, тут как кому больше нравится, – был назначен… ну конечно, магистр Дарх. Как же, я – и вдруг без этого эльфа.

– Встаньте, пожалуйста, в линию.

Надеюсь, он не будет заставлять нас делать зарядку? Встаньте в линию, на первый-второй рассчитайтесь… Плавали, знаем. Матушка Роза практиковала подобное пару лет назад среди работниц борделя. Для, как она выразилась, «разгону застоявшейся кровушки». Но после того, как рыжая Кэрри однажды заявила: «Я всю ночь на мужике скакала, моей крови не разогнаться надо, а остыть! А то скоро думать начну не головой, а причинным местом!»… В общем, отказалась матушка Роза от этой идеи. Поворчала, побранила девчонок лентяйками, и отпустила с миром обратно в кроватки. В смысле спать. «Спать в одиночестве – лучшая награда для шлюхи». Так она мне тогда сказала. И я уже тогда поняла, что совершенно не хочу знать, почему.

Дрейк выглядел уставшим. Он был немного бледен, под глазами залегли тени. Опять пытался снять проклятье при помощи какого-нибудь сомнительного ритуала? Он не говорил мне этого, но я понимала, что все десять лет магистр наверняка развлекался подобным образом.

Как же… стыдно.

Обвёл нас задумчивым взглядом, рассматривая каждого секунд по пять. На мне не задержался.

– Магистр, могу я узнать, почему нас поделили именно так? – раздался чей-то надменный голос откуда-то слева. Явно товарищ из боевиков. Я его понимала. Может, он один из лучших, а тут я – какая-то безнадежная кошель с целительского, – два дрожащих парня-духарика с артефакторики и три девчонки – одна тоже лекарь, а две другие с прикладной магии. Они взирали на Дарха с таким скептицизмом во взгляде, словно он собирался учить их спать на голове.

– Нет, – отрезал Дрейк, и я едва не кашлянула. Отбрил студента. И я это одобряла – ну какое твоё дело, по какому принципу нас поделили? Стой молча. И так тошно… – Сейчас я разделю вас на пары. Сегодня и следующее занятие будете заниматься с тем партнером, которого я вам дам. И никаких «а можно поменять» или «а почему нас так поделили». Один подобный вопрос – одно лишнее дисциплинарное предупреждение в личное дело. Все всё поняли?

Мы отчаянно закивали.

– Не слышу.

Суров у меня папаша.

– Да, магистр! – рявкнули тридцать голосов.

– Хорошо. Тогда начнём. Лизабель Тирн, шаг вперёд.

Моя сокурсница с целительского вышла из ряда. Это была небольшая худенькая девочка с тонкой светлой косичкой и мышиным личиком. Сообразительностью она не отличалась.

– Берни Риз, шаг вперёд. Первая пара.

Высокий широкоплечий парень полузадушенно вздохнул. Кажется, именно он спрашивал, по какому принципу нас поделили.

Ну уж точно не по росту.

– Вторая пара. Шайна Тарс, шаг вперёд.

Я послушалась. Вот уж интересно…

– Коуллар Родос, шаг вперёд.

… нет, он издевается?

У Коула, видимо, в голове мелькнула та же мысль. Если бы взглядом можно было обращать в прах, клянусь, магистр уже лежал бы в урне семейного эльфийского склепа.

Дальнейшее распределение я не слушала, полностью погрузившись в собственные мрачные размышления. Интересно, Коул меня сразу убьёт, или сначала помучает?

Я не была дурой, поэтому понимала – уровень подготовки у нас, мягко говоря, разный. И мне очень хотелось получить своё первое дисциплинарное предупреждение и спросить у Дрейка, какого… едрёного жёсткого овоща он поставил нас в одну пару.

После того как все пары были сформированы, магистр выделил каждой определённое место на полигоне, а затем между нами что-то заискрилось, и я поняла – всё, теперь то, что происходит на нашем с Коулом клочке «земли», никак не коснётся соседей. Это утешает. По крайней мере, если он решит меня убить, больше никто не пострадает. Меня, как целителя, это не могло не радовать.

Потом Дрейк начал ходить по полигону и что-то объяснять каждой паре. Мы с эльфом в это время стояли в разных концах своего участка и взглядами рисовали картины на стенах.

Но наконец и до нас дошли.

– Слушайте меня внимательно оба, дважды повторять не буду, – сказал магистр весьма раздраженно. Однокурсники успели довести, видимо. – Вы, Родос, единственный эльф на весь курс, а вы, Шайна – полуэльфийка. У вас обоих в приоритете Тьма и магия Крови. Так что, скорее всего, в паре вам придётся работать не один раз, и даже не два.

Кхаррт. Впрочем, ожидаемо…

– Так что приучайтесь к терпимости по отношению друг к другу. Любить друг друга я не прошу, но можно хотя бы сотрудничать и не пытаться сделать гадость. Вы должны быть партнерами, а не соперниками. Поняли?

Я кивнула, а Коул процедил:

– Да.

– Прекрасно. Надеюсь, вы не забудете об этом разговоре. А теперь – упражнение.

Я сразу напряглась.

– Я буду вас атаковать. Обоих сразу. Ваша задача – поставить щиты.

Коул самовлюблённо заулыбался. Придурок, ты думаешь, всё так просто? Держи карман шире! Это же Дарх и грёбаная боевая магия!!

– Но щиты надо ставить не на себя, а на партнёра. Вы, Родос, защищаете Шайну, а вы, Шайна, Родоса.

А что, мне нравится… Кажется, я сегодня не умру. Если только Коул не схалтурит со щитом…

– Да какой она на меня щит поставит, магистр? Она же целитель! – возмутился эльф, но Дрейк его перебил:

– Всё, хватит болтать, и так уже ползанятия прошло. Вставайте в позицию. Вон ваши места. Видите на полу красное свечение? Вставайте туда.

К моему удивлению, красное свечение оказалось в классической дуэльной позиции – напротив друг друга, на расстоянии двадцати шагов. А я думала, магистр нас рядом поставит. Всё-таки это не совсем дуэль.

Но я ничего не сказала, просто встала так, как было велено.

– Приготовились. На счёт «три». Один, два, три!

Прямо передо мной что-то замерцало, и об щит Коула ударилось и разлетелось нечто чёрное и блестящее. Меня передёрнуло.

А потом по бешеному рыку Родоса и злому взгляду Дрейка я вдруг осознала, что даже не попыталась поставить щит.

– Тарс! – рявкнул магистр, впервые назвав меня по фамилии. И это неожиданно оказалось… неприятно. – Вы что, замечтались? То, что академия поглощает магию и не даёт вам причинить вред партнеру, не означает, что вы можете совсем ничего не делать!

– Простите, – это точно мой голос, а не хрип полузадушенной лягушки?

– Чтобы такого больше не было. На счёт «три». Шайна, вы слышите меня?

Я испуганно кивнула и подняла руки. Коул раздражённо закатил глаза.

– Раз, два, три!

Щит… я лихорадочно сплетала из Тьмы самый простенький щит. Заклинание магистра о него не разбилось, а спружинило, отлетело на метр, а потом ринулось назад с удвоенной скоростью. Смело с пути мой щит и обрушилось на эльфа, который стоял злой, как тысяча кхарртов.

Я бы на его месте тоже злилась. Знаю, мой щит – никчёмное и унылое гэ, ну так и я не боевик! И даже не артефактор!

– Понятно, – сказал Дрейк бесстрастно, и мне почему-то захотелось провалиться сквозь землю. Забиться куда-нибудь в фундамент и там поплакать.

Я и не рассчитывала, что смогу поразить его своим щитом, правда. Вот только… всё равно больно. И так по-детски. Словно мне не двадцать, а десять лет.

– До конца занятия делаете следующее. Вы, Шайна, создаёте щит. Какой можете, по максимуму. А вы, Родос, укрепляете этот щит. Каждый раз по чуть-чуть. И затем Шайна повторяет свой щит, но уже вместе с вашим укреплением. Если не получится, начинаете сначала.

Коул еле слышно застонал.

– Первый раз при мне, потом без меня. Давайте, Шайна.

Если честно, я считала, что это всё совершенно бесполезно. Щиты и атакующие заклинания – не для меня. Вот если надо ранку залечить или расстройство желудка утихомирить…

Но я послушно сплела свой слабенький щит. Коул, подошедший ко мне чуть ближе, чтобы лучше видеть, нахмурился и немного укрепил края и центр. И не успела я запомнить, что именно он сделал, как магистр развеял мой щит и попросил повторить.

Я повторила, но почти без улучшений. Я же их не запомнила…

… В общем, развлекались мы с эльфом так до конца занятия. Поначалу, когда Дрейк, раздав последние указания, ушёл, мы молчали. А вот потом…

– Никчемуха, – прошипел Коул как раз когда я пыталась сплести очередной щит. – Годишься только на то, чтобы стоять на коленях и брать в рот.

От подобной грубости щит, конечно, сразу развалился на части.

Нет, у этого эльфа всё-таки голова не совсем в порядке…

– Давай договоримся. – Я повернулась к Коулу лицом и сказала всё последующее вполне дружелюбно. – Ты не будешь говорить, что и в каких позах мне делать, а я не буду говорить, куда тебе идти с подобными предложениями.

– Можешь и говорить, – огрызнулся он. – Какое мне дело до того, что болтают шлюхи?

– Никакого, ты прав, – я кивнула. – Вот только я не шлюха, Родос. Я студентка Лианорской академии магии, нравится тебе это или нет. Ты можешь думать обо мне что угодно, но будь добр, держи это при себе. Ты же слышал, что сказал магистр Дарх? Никуда нам друг от друга не деться.

Эльф скривился.

– Тебе вообще нет места в этом учебном заведении. Всему, что было нужно, тебя уже научили.

– Ты просто озабоченный придурок, – я ухмыльнулась. – Но я предлагаю заключить перемирие. Ты меня не трогаешь и не оскорбляешь, а я… Я не говорю ректору, что ты меня сегодня оскорбил.

– Терпеть не могу шантажистов, – процедил Коул.

– А я хамов не люблю, – я пожала плечами, – но что нам теперь, драться? Обзывать друг друга до бесконечности? Так что я голосую за перемирие.

Несколько секунд Родос сверлил меня до крайности неприязненным взглядом.

– Ладно, посмотрим.

Что ж, уже неплохо. Главное, чтобы рот держал на замке, а руки – в карманах или по швам. Иначе…

Боюсь, этот эльф даже не представляет, на какую изощрённую месть способны целители.

Остаток занятия прошёл, если можно так выразиться, нормально. Коул молчал, я так же молча создавала щиты, он улучшал, я вновь создавала.

В конце пары Дрейк всех похвалил, раздал задания – нам с эльфом нужно было (слава Дариде, не вместе, а по отдельности) где-то найти и выписать всю классификацию щитовых заклинаний. Услышав это, Родос зыркнул на меня с такой ненавистью, словно хотел удавить собственными руками. А может, и правда хотел – я этого не исключала.

«Придётся опять наведаться в императорскую библиотеку», – сразу подумала я, ощутив невольную радость. Глупо, конечно. Информацию по щитам можно найти и в библиотеке академии, но…

Но. Пусть Норд задаст мне ещё один вопрос. Даже интересно, каким он будет…

Встретившись с Миррой и Дин после боевой магии – они, кстати, оказались в одной группе, – услышала множество вопросов по поводу того, с кем я в паре и чем мы занимались, ну и предостережений.

– Коул тот ещё гад, – кивала головой принцесса, присоединившаяся к нам за ужином.

Я только плечами пожала. Гад или не гад, но мне от него никуда не деться. Магистр Дарх выразился ясно и причин не верить ему у меня не было. Так что придётся терпеть.

– А ты с кем в паре, Дин? – перебил Эван поток принцессиных возмущений по поводу поведения Коула. – С кем поставили тренироваться?

Мне это тоже было интересно. Намного интереснее эльфа-однокурсника.

– С Вэем Эльреном.

Имя было знакомым, и я нахмурилась.

– Это он швырял заклинанием в ректора на первом занятии, – напомнила мне Мирра.

– Ага, – кивнула Дин. – Он сильный. Немного зазнайка, но в целом ничего.

– Ты ему понравилась, – хихикнула принцесса. – У Эвана появился конкурент!

Третьекурсник слегка смутился, Мирра насупилась, а Дин устало пробормотала: