Текст книги "Двуликие. Клетка для наследника (СИ)"
Автор книги: Анна Шнайдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)
34
Шайна Тарс
В ту ночь – вернее, в остаток той ночи – когда я вернулась из дворца, то долго лежала, вспоминая маму.
Она была странствующим магом. И до моего рождения – тоже.
– Это случилось в одной деревне. – Я как наяву увидела её улыбку и ласковые глаза. – Я сидела, обедала в таверне, и вдруг ко мне подошла девушка, попросила за деньги помочь её сестре. В то время мне очень нужны были деньги, и я согласилась. Сестра девушки оказалась беременной, живот у неё был уже большой. Она сказала, что заплатит, если я помогу ей избавиться от ребёнка. На мой вопрос, почему она не сделала этого раньше, беременная ответила, что надеялась – отец вернётся, будет с ней, а он не вернулся. А раз она ему не нужна, то и ребёнок тоже ей не нужен.
Шани… странствующие маги выполняют самую разную работу, в том числе и грязную. Но я никогда не убивала детей. И в тот раз… Я только положила руки ей на живот, почувствовала, как ты шевелишься, и поняла – ты будешь моей дочкой. Моей Шайной.
Я несколько месяцев жила в той деревне, выполняла заказы, и почти все деньги отдавала той беременной девушке. Мы с ней договорились, что она родит, а я заберу ребёнка, но пока она на сносях, я должна была кормить её. И я кормила. А когда она родила, я в ту же ночь ушла оттуда с тобой на руках…
Мне было больно, когда я впервые услышала эту историю из маминых уст. Знать, что ты оказался не нужен как отцу, так и кровной матери, нелегко, и я сказала ей тогда об этом.
– Шани, – она прижала меня к себе, поцеловала в лоб, – ты нужна мне. Поверь, кровь – это не самое важное в жизни. Меня вырастила и воспитала женщина, которая по крови была мне более чем чужой, но я любила и люблю её так, как никого другого. Сильнее я люблю только тебя, – она засмеялась и щёлкнула меня по носу.
Я не могу сказать, что сразу успокоилась и забыла обо всём. Но по крайней мере мне стало легче. И с того момента я прекратила считать ту девушку и эльфа, от которого она зачала, своими родителями.
У меня была только одна мама, и её звали Кара Джейл.
***
Эмирин Аррано
Здесь было спокойно, как и всегда.
Она прошлась босиком по сочной зелёной траве, полюбовалась на нежно-голубое небо, чуть зажмурилась, вслушиваясь в шелест ветра в кронах деревьев и пение птиц, и медленно двинулась вперёд – к озеру. Села на берегу, задрала юбку платья и погрузила в тёплую, ласковую воду ноги до колен.
Тоска пронзала всё её существо, не помогала даже магия этого удивительного места, которое создал когда-то давно её муж. И постепенно, под действием магии Разума, непроизвольно вырывавшейся из Эмирин, менялось и всё вокруг – вода в озере становилась холодной, небо серело, деревья качались тревожнее, с них облетали внезапно желтеющие листья.
– Успокойся, – прошептала она, стараясь погасить в себе эмоции, но не получалось.
Слишком давно она не была в Арронтаре по-настоящему. Ведь проклятье, если бы Эмирин отлучилась от Дрейка в свой лес, сразу бы вновь активизировалось, и неизвестно, чем бы дело кончилось. Они и так ходили по лезвию ножа последний год… Приступы у него случались всё чаще, и Эмирин не говорила об этом Дрейку, но он стал причинять ей гораздо более сильную боль, чем раньше. Словно метка питалась её страданиями.
И как же ей не хватало своего леса… и мужа. Нарро…
Эмирин закрыла глаза, пытаясь выровнять дыхание, и ухватилась пальцами за траву, потянула её вверх так сильно, что порезала ладони.
Налетевший внезапно порыв тёплого ветра погладил по щеке, обнял за плечи, прикоснулся к ранкам на руке, залечивая их, и шепнул на ухо:
– Тс-с-с… Я с тобой.
Она распахнула глаза.
Небо вновь было голубым, вода в озере – тёплой, листья на деревьях – зелёными, и грустные мысли в голове постепенно растворялись.
Эмирин чувствовала его за спиной. И как же хотелось обернуться, прижаться, поцеловать… Но она не смела. Не теперь, когда она два года принимала в себя другого мужчину.
– Ри.
В голосе Нарро было столько нежности…
– Я звала тебя, да? – прошептала Эмирин, по-прежнему не смея обернуться. – Прости. Я не хотела.
Она почувствовала, как муж придвинулся чуть ближе. Она уже чувствовала тепло его тела.
– Я скучаю, Ри.
Губы Нарро легко коснулись её волос, и Эмирин вздрогнула. Неосознанно потянулась к нему, но почти сразу отпрянула.
– Посмотри на меня.
Она помотала головой и зажмурилась.
– Я прошу тебя, посмотри на меня.
Эмирин вздохнула. Удивительно, они знают друг друга столько лет, но она так же, как и в юности, не может отказать Нарро ни в чём. Она всегда и всё делала так, как он хотел.
Сделала и в этот раз. Обернулась – и почти упала ему в объятия, чувствуя, как родные руки крепко сжимают её талию, любимые горячие губы целуют в лоб и висок…
– Не нужно, – прошептала Эмирин, вцепляясь пальцами в его рубашку. – Я не достойна. Я…
– Не смей говорить про себя подобные вещи, Ри, – сказал Нарро строго и спокойно. – Я сам отпустил тебя, потому что знал, как важно нам обоим спасти Дрейка. И я люблю тебя. Оскорбляя себя саму, ты оскорбляешь меня, помни об этом.
Она улыбнулась, чувствуя, как сердцу становится легче. Он, как всегда, нашёл самые правильные слова. Самые-самые.
– Я нужна тебе? – спросила, чуть приподнимая голову.
– Нужна. Больше жизни нужна, – подтвердил Нарро, наклоняясь и целуя её.
И лес вокруг них запел. Запел такую знакомую и родную песню, которую они слышали уже миллионы раз на протяжении десятилетий, но которая никогда не сможет им надоесть.
– Нарро, – почти простонала Эмирин в губы мужа, чувствуя волну наслаждения, прошедшую сквозь её тело от одного этого поцелуя, потянулась к нему за большим – но проснулась.
Проснулась от ослепительной, обжигающей боли.
Дрейк сидел на ней верхом и обеими руками хлестал её по щекам. Опять приступ…
Эмирин перехватила его руки, прижала их к постели, приподнялась и прошептала прямо в искажённое лицо:
– Я с тобой, я здесь, я твоя. Слышишь меня, Дрейк? Я твоя. Нет никого, кроме нас. Я твоя. Твоя.
– Моя, – прорычал он, до боли впиваясь в её губы, прокусывая их и жадно слизывая выступившую кровь.
Чуть позже, когда лицо Дрейка вновь стало нормальным и он отполз от Эмирин, а она вытянулась на постели, привычно ожидая, пока благодаря регенерации пройдёт саднящая боль между ног, мужчина прошептал:
– Прости… Ты во сне шептала: «Нарро, Нарро»… Видимо, это спровоцировало…
Странно – ей должно быть гадко, но из-за приснившегося сна, остатки которого всё ещё были с ней, гадко не было.
– Ничего, – Эмирин улыбнулась, чуть приподнялась и ласково поцеловала Дрейка в щёку. Так, как она часто делала раньше, когда он был её лучшим другом – и только другом. – Всё хорошо, не переживай.
Дрейк несколько секунд вглядывался в её глаза, а потом подался вперёд и обнял, прижал к себе, легко погладил по спине.
– Если бы ты знала, как я хочу доставить тебе удовольствие, Эмил. Не из-за проклятья, нет. Если бы я мог не насиловать тебя… но у меня же мозги выносит начисто…
– Я знаю, Дар.
– Знаешь, – он усмехнулся. – Ничего ты не знаешь. Ведь это же я сам провоцирую вспышки метки проклятья, разве ты ещё этого не поняла?
Эмирин чуть отстранилась и посмотрела на Дрейка с удивлением.
– Сам?..
– Да! – рявкнул он, вновь прижимая её к себе. – Ты не представляешь, каково это – осознавать, что несколько раз в неделю насилуешь женщину, которая делает всё, чтобы тебя, дурака, спасти. А ты её насилуешь. Да когда я думаю, какую боль тебе причиняю, у меня внутри всё переворачивается.
– И это провоцирует метку… – протянула Эмирин понимающе.
– В глубине души я-то знаю, что ты от нашего… сожительства ничего не чувствуешь, кроме боли и… наверное, какой-то гадливости. И я не могу тебя в этом винить. Но… Эмил, если проклятье когда-нибудь будет снято, я, наверное, повешусь на ближайшем дереве.
– Дурачок, – протянула она шутливо, хотя сердце Эмирин разрывалось от боли и сочувствия. – Я знаю, что делать.
– Что? – Дрейк нахмурился. И задохнулся, когда почувствовал, как она опустила руку и начала ласкать его ниже пояса – чего никогда не делала раньше. – Эмил…
– Просто не нужно дожидаться приступа, – прошептала она, второй своей рукой взяла его ладонь и положила себе на грудь. – Если ты будешь в здравом уме, я уверена, всё получится. Иди ко мне, Дар.
Эмирин не зря считалась одним из лучших магов Разума – она сделала всё возможное, чтобы расслабиться. И ей это почти удалось, так что впервые за два года Дрейк уснул спокойно.
А она ещё долго лежала рядом с ним и думала. Думала о том, что так и не смогла сказать своему другу.
Эмирин совершенно ясно видела – края метки проклятья чуть обожжены, а это могло означать только одно – тот, кто его накладывал, находится в непосредственной близости от Дрейка.
И она догадывалась, кто это может быть.
35
***
Наследный принц Дамир
Наутро после «попойки» просыпаться, с одной стороны, было приятно, ведь посидели они вчера очень душевно, а с другой – немного противно. Переборщил он с вишневым пивом, переборщил…
Дамир потянулся, поморщился – от каждого движения голова трещала все сильнее – и открыл глаза.
Дин спала на своей постели, отвернувшись лицом к стене, и он несколько секунд лежал и рассматривал её – золотую косу с несколькими выбившимися прядками вьющихся волос, белую шею, которая виднелась над воротом ночнушки, пухленькую кисть руки, лежавшую поверх одеяла.
Интересно… а может человек связать жизнь с оборотнем? Ведь оборотни создают пары один раз – и на всю жизнь, зачастую слыша Зов совсем в юном возрасте. Наверное, у Дин в Арронтаре остался какой-нибудь волк, которого она, возможно, просто ещё не встретила.
А Дамир – не волк. Он человек. И никогда не сможет обращаться.
И потом, он наследник. Рональдин, конечно, не безродная девка – всё-таки дочь Вожаков – но будет ли этого достаточно?
О Дарида, о чём он вообще думает? Слишком много фактов говорили Дамиру безоговорочное «нет» – то, что Дин волчица; то, что он сейчас девочка и безбожно врёт всем окружающим; то, что он наследник, за которым охотится неизвестный то ли убийца, то ли сумасшедший. Какая уж тут любовь…
Вздох. Дамир повернул голову – Шайна, в отличие от Дин, не спала, а сидела на кровати, поджав ноги под себя. Полупрозрачная ночная рубашка немного сползла, обнажив трогательное белое плечо, и сквозь ткань наследник видел очертания красивой большой груди с тёмными сосками. Поднял глаза – Шайна улыбнулась ему, и её лица словно луч света коснулся.
Если Дин казалась Дамиру похожей на дорогую мраморную статуэтку, то Шайна больше напоминала скульптуру из дерева. Местами слишком большую и грубо срубленную, но очень душевную и милую.
– Как ты? – спросила она чуть хриплым со сна голосом.
– Бывало и получше, – ответил Дамир тихо, чтобы не разбудить Дин. – Какие планы на сегодня?
Девушка пожала плечами, и от этого движения рубашка сползла сильнее, практически обнажив правую грудь, и наследник невольно посмотрел туда – белая кожа, маленькая тёмная родинка, тонкая голубая венка.
– Эй, – Шайна засмеялась, и он поднял глаза. – Я думала, ты уже выбрала себе объект для изучения.
У неё дрожали губы, и Дамир понял – она совсем не сердится. Тоже улыбнулся, покачал головой.
– Смотреть – не трогать, Шани. А ты красивая.
Кажется, она смутилась.
– Ладно тебе.
– Я серьёзно. У тебя правильные черты лица, губы немного большеваты, но это не катастрофично. А когда ты не хмуришься, а улыбаешься, то вообще становишься очень милой.
– Ну, может быть. – Шайна забавно шмыгнула носом. – Но я ведь такая… крупная. И росту приличного, и в целом… Тоже мне, полуэльфийка.
– Ерунда, – засмеялся Дамир. – Ты бы видела моего дядю. Вот он настолько крупный, что ты была бы ему по грудь.
Кхаррт. Внутри на миг взметнулась паника. Ведь он говорил не о дяде Мирры – нет. О дяде Велдоне!
Именно дядя Велдон был в их семье самым крупным. Высокий, мускулистый мужчина – при виде императора многие придворные дамочки теряли дар речи и начинали непроизвольно облизывать губы. Забавно, но ведь Альтерры от природы были скорее жилистыми, нежели мускулистыми – все, кроме дяди. И Дамир, кажется, теперь понимал, почему.
Император не хотел уступать в этом Нарро, мужу Эмирин. Но против природы не попрёшь, и дядя Велдон, конечно, был мощным мужчиной, но не мощнее Нарро. Тот вообще человек-скала. Хотя он не человек…
– Так то дядя, – вздохнула Шайна. – А я тётя. Тётя-тролль.
– Ну тебя. Никакой ты не тролль. У троллих не бывает такой потрясающей груди.
Дамир тихо рассмеялся, увидев, как полуэльфийка заливается краской. Но, чтобы больше её не смущать, решил сменить тему, повторив ранее озвученный вопрос.
– Какие планы на сегодня?
Девушка не успела ответить – с кровати Дин раздался тяжёлый и немного раздражённый вздох.
– Ну чего вам не спится, а?.. Поздно пришли, поздно легли… Пьяные… Теперь ещё башка раскалывается…
– Ой! – Шайна хлопнула себя по лбу. – Забыла. Давайте-ка я сниму вам последствия вчерашнего. Я умею. Научилась этому в борделе ещё в раннем детстве. Девочки потом радовались, что можно расслабиться и не следить за тем, сколько пьёшь… – Она на миг запнулась, порозовела. – Так, ладно… С кого начнём? С тебя, Мир?
– Давай с Дин, – наследник великодушно кивнул на окончательно проснувшуюся дочку ректора. Рональдин сидела на постели и увлечённо терла глаза – так, будто в них попал песок. – Я ещё ничего пока. А наша волчица, смотрю, совсем не соображает.
– Соображаю, – буркнула Дин. – Но плохо.
– Сейчас пройдёт, – пообещала Шайна, вскочила с кровати, подошла к подруге и взяла её за руку. Десять секунд полного молчания – и блаженный выдох Рональдин.
– Спаси-и-ибо, – протянула девушка, с облегчением падая обратно на подушку. – Как хорошо-то, а-а-а…
– Я тоже хочу, – наследник протянул руку Шайне, и та, улыбнувшись, сжала его пальцы.
Странное ощущение… Будто по венам что-то пронеслось, горяча кровь. А потом последствия выпитого вдруг куда-то ушли.
– Я думаю, ты будешь очень хорошим лекарем, Шани, – сказал Дамир искренне, и с удивлением увидел, как вспыхивают радостью глаза цвета предгрозового неба.
Планы на субботу у всех оказались разными. Шайна собиралась наведаться в свой бордель, Дин – прогуляться с Эваном, а Дамиру нужно было поговорить с Эмирин. Так, на всякий случай.
В конечном итоге они решили, что до обеда будут заниматься своими делами, а вот после пойдут в библиотеку – делать домашние задания, коих накопилось уже прилично. И хоть наследник скрипел зубами при мысли о том, что Дин вновь будет встречаться со своим хмырём, делать с этим что-либо он не собирался.
Договорившись обо всём, они отправились на завтрак. И в коридоре, примыкающем к столовой, кое-что произошло.
Сначала Дамир даже не понял, в чём дело. Потом осознал – вокруг стало совсем тихо, если не считать сдавленных смешков, раздающихся из разных концов коридора. И в этой тишине отчётливее всего были слышны даже не смешки, а чьё-то навязчивое пение.
– Айдога-а-ан… – выводил мелодичный мужской голос. – Айдога-а-ан…
Сложно было найти среди студентов – да и в целом среди населения Эрамира – тех, кто не знал, что такое «айдоган».
«Шлюха» по-эльфийски.
И смотрели все при этом, конечно же, на Шайну. Она не опускала глаз – наоборот – вскинула голову, только слегка побледнела, а глаза потемнели. И морщинки на лбу стали глубже.
Дамир начал оглядываться, чтобы понять, откуда доносится пение – но кое-кто его опередил. Конечно, ведь слух у оборотней гораздо острее. И Дин уже широким шагом двигалась к одной из стенок – именно там стоял, окруженный однокурсниками, высокий темноволосый эльф с боевого.
– Ты увер-р-рен, что смож-ж-жешь ответить за с-с-свои с-с-слова? – она то ли рычала, то ли шипела, и так угрожающе, что поток студентов возле эльфа отхлынул в разные стороны.
Вот же трусы… Как песенки петь – то они первые.
– Дин, не надо, – сказала Шайна обеспокоенно, но Дамир был не уверен, что их волчица слышала хоть одно слово. Глаза её уже яростно светились жёлтым.
Удивительно, но испугались вокруг все, кроме этого поющего эльфа.
– Я-то смогу, – он криво усмехнулся. – А вот ты, волчонок? Ответишь за своё рычание?
Дамир не выдержал – рванулся вперёд, и так получилось, что Дин тоже.
Вокруг всё засверкало, закружилось, завыло. Словно вихрь какой-то. Он швырнул каким-то заклинанием в эльфа – но это заклинание подхватило и будто бы куда-то всосалось.
Рядом ожесточенно рычала Дин, а эльф… хохотал.
Конечно… они совсем забыли… В коридорах академии дуэли невозможны. Всю магию забирает себе само здание.
– ХВАТИТ!
Дамир даже не представлял, что Шайна может так орать.
Вихрь остановился. И наследник увидел, как его хмурая подруга направляется к эльфу, по пути подняв с пола невесть как очутившуюся там Рональдин и хлопнув Дамира по плечу.
– Я-то, может, и айдоган, – сказала она, остановившись напротив эльфа. – Но это исключительно моё дело.
– А если я клиентом хочу стать? – протянул тот всё с такой же ехидной ухмылкой. – Сколько возьмёшь?
– У тебя всё равно столько нет.
– А если найду?
– Не найдёшь, – Шайна покачала головой, и Дамир поразился, насколько же она спокойна. – Вряд ли кто-нибудь согласится одолжить тебе совесть и сердце.
Она отвернулась и пошла прочь от эльфа, который почему-то не стал отвечать на её последние слова. Однако наследник не сомневался: эта ситуация – только начало. И Шайне нужно быть очень, очень осторожной.
36
***
Шайна Тарс
Честно говоря, этот эльф изрядно попортил мне настроение. Я шла в столовую в предвкушении визита к матушке Розе, а тут такое. Нет, я, конечно, прекрасно осознавала – как только однокурсники (и не только) узнают, что я выросла в борделе, ехидных усмешек и комментариев не избежать. Но одно дело – понимать, а совсем другое – сталкиваться с этим в реальности.
Поэтому мне было как-то противно. И вроде знаю, что я тут ни при чем, а все равно противно.
– Не расстраивайся, – сказала принцесса сочувственно – оказалось, она тоже присутствовала при этой сцене, – Коул просто гад.
– Коул? – переспросила я.
– Точно, – хлопнула себя по лбу Мирра. – А я-то думаю, где я его видела. Он же с нами в одной группе учится. Тоже боевик. Имя ещё такое… Коуллар Родос.
– Выдуманное, – хмыкнула принцесса. – Он явно аристократ, а я всех темноэльфийских аристократов по фамилиям знаю. Шифруется.
– Может, он и есть твой брат? – предположила я, и Данита на миг растерялась, но почти сразу рассмеялась.
– Что ты, Шайна. Мой брат не стал бы обзывать тебя. Это низко и недостойно.
– Мужчина не должен оскорблять женщину, – поддержала принцессу Мирра. – Как бы сильно она его ни раздражала.
Лицо у Ниты в этот момент было таким удивлённым, словно Мирра сказала нечто удивительное. Она вытаращилась на неё, захлопала глазами – выглядело это весьма глупо.
Но сказать ничего не успела – на место рядом с Дин плюхнулся Эван (кажется, он окончательно решил переселиться за наш столик) и вопросил:
– Кажется, я что-то пропустил?
– Почему ты так решил? – покосилась на него Рональдин. Парень пожал плечами.
– В коридоре галдят – мол, дуэль-дуэль. Какая такая дуэль-то?
Вот интересно… неужели это останется без последствий? Нет, не поведение Коула, а то, что Дин с Миррой на него напали. Он-то ничего, только оскорблял и смеялся, а они…
– Никакая, – буркнула Дин. Кажется, у неё тоже изрядно испортилось настроение. – Так, поссорились с одним темноэльфийским полудурком.
Что же это такое. Кто сверлит взглядом мои лопатки?
Я резко обернулась, краем уха продолжая слушать, как Рональдин рассказывает Эвану о случившемся в коридоре.
Кто-то другой, наверное, отвел бы глаза, но только не этот эльф. Он и не подумал притворяться, будто бы не смотрел на меня. Ухмыльнулся и прошептал одними губами: «Айдоган».
Я в ответ показала ему любимый неприличный жест матушки Розы, чем, кажется, не разозлила, а только развеселила.
– Шани? Шани-и-и!
– А? – я обернулась.
Все сидящие за столом смотрели на меня.
– Ты есть будешь? – спросила Дин, подталкивая вперёд мой поднос. – Всё же стынет.
Я опустила глаза и с удивлением уставилась на то, что минутой ранее собственноручно набрала на раздаче. Большая тарелка с омлетом, бутерброд с копченой колбасой, сладкая булочка-улитка и стакан молока.
– Буду, – ответила я, вздохнув, и взялась за вилку.
Ну его, этого эльфа.
После завтрака я намеревалась сразу пойти к матушке Розе, но не получилось. Как только мы встали из-за столика, в столовой вдруг воцарилась тишина, а потом раздался громкий до невыносимости голос:
– Студенты Коуллар Родос, Шайна Тарс, Рональдин Арро и Мирра Дарлейн вызываются к ректору.
Я была права – без последствий эта дуэль не останется.
– Сейчас? – скривилась я, и Мирра буркнула:
– Нет, завтра! Конечно, сейчас.
Мы хором вздохнули. И пошли.
В коридоре, где находился кабинет ректора, от нас откололись Эван с принцессой, зато присоединился Коул. Он уже не ухмылялся, наоборот – лицо было непроницаемым, как кирпич.
Увидев нашу компанию, «бой-баба» Адель сурово сдвинула брови.
– Заходите. Профессор вас ждёт.
Мне малодушно захотелось сделать шаг назад, а ещё лучше убежать. Хотя трусихой я никогда не была. Но после всех приснившихся мне снов говорить с Эмирин не хотелось.
Мне было стыдно и плохо. Не за себя – за Триш. Как будто в том, что когда-то случилось, было немного и моей вины. Глупо, наверное…
Профессор Аррано стояла у окна, когда мы вошли. Напряжённая, с прямой спиной, но невероятно красивая. Волосы её на этот раз были заплетены в косу, и по толщине она была, наверное, с два моих кулака.
Услышав наши шаги, она обернулась. Не улыбнулась, не предложила сесть, просто сказала – спокойно и немного устало:
– Доброе утро. Первое дисциплинарное предупреждение студентам Родос, Арро и Дарлейн.
Что-то было такое в правилах… Кажется, всего может быть три дисциплинарных предупреждения за курс. А потом – исключение.
Но, кажется, профессор не назвала мою фамилию…
– Студент Родос должен извиниться перед Тарс.
Ещё не хватало! Не нужны мне его извинения! Тем более что искренними они все равно не будут.
Но Коулу, наверное, не хотелось получить второе дисциплинарное предупреждение, потому что он повернулся ко мне и сказал – да так проникновенно, что я задохнулась от возмущения:
– Прошу меня простить, Шайна. Я был не прав.
Ага, ты ещё добавь «я больше не буду».
Но вслух я ничего не сказала, только кивнула. Эльф торжествующе улыбнулся, и улыбался до тех пор, пока Эмирин не произнесла:
– Учтите, Родос, что следующее оскорбление в адрес Шайны станет для вас последним в стенах этого учебного заведения. Оно пойдёт за два дисциплинарных нарушения. Поняли меня?
Сурово… Но меня-то почему не наказывают вместе со всеми? Хотя, наверное, профессор Аррано считает – не за что. Я ведь не участвовала в «дуэли». И матерными эльфийскими словечками тоже не бросалась.
Коул заверил ректора, что он всё понял, энергично кивая, а потом нас отпустили. И не успели мы выйти из кабинета, как эльф почти побежал вперёд по коридору, словно боялся не выдержать и ещё как-то меня оскорбить.
Рональдин хмыкнула, скрестив руки на груди.
– Змеёныш.
– Хуже, – процедила Мирра, провожая почти исчезнувшего за поворотом студента донельзя злобным взглядом. – Гораздо хуже. Будь осторожна, Шани.
– Нужна я ему больно, – отмахнулась я, но рыжая покачала головой.
– Нет, такие ничего не забывают. И не прощают. Поэтому – будь осторожна. Здесь, в академии, он бессилен – здание поглощает любую неуставную магию. А вот в городе…
– Не пугай её, Мир, – цыкнула на подругу Дин. Но она была не права – я не испугалась.
Почему-то у меня не получалось бояться этого эльфа. Разве можно бояться того, кого презираешь?
***
Наследный принц Дамир
Как только Шайна убежала в свой бордель, а Дин отправилась на очередное свидание с Эваном, наследник вернулся в приёмную ректора и под суровым взглядом личного цепного пса Эмирин постучался в дверь.
– Да, заходите.
Его ещё в детстве поражало, как она просто относится к своему статусу. Ректор магической академии, Вожак арронтарских оборотней, особо приближённая к императору… Хотя с последним он, наверное, погорячился. Всё-таки после ссоры Велдон и тётя Эм почти не общались.
Какой же уставшей она выглядит… И седая прядь серебрится даже больше, чем обычно.
– Что-то случилось, Мир?
Наследник подошёл ближе, чтобы от двери точно нельзя было подслушать, и прошептал, глядя в тревожные глаза Эмирин:
– Я просто хотела спросить, тётя Эм. Может твоё заклинание… слететь? Ну, например, во время дуэли… или как-то иначе?
Он и сам почти не расслышал собственный вопрос, так тихо его задал. Но она, конечно, расслышала – слух у Эмирин был, как у всех оборотней, отменный.
– Нет, Мир. Не может. Ни при каких условиях, – она улыбнулась. – А почему ты вдруг решил спросить?
– Потому что я совсем не чувствую себя девочкой, – прошептал наследник, кажется, ещё тише, чем раньше. – Совершенно. И я всё время боюсь, что всё это – я про внешность – слетит с меня, как скорлупа.
– Не волнуйся. Не слетит. А то, что ты не чувствуешь себя девочкой – это нормально. Я ведь не меняла твоё сознание.
– А могла бы изменить?
Эмирин не стала отвечать, просто кивнула. Дамир и сам знал, на что она способна. Император говорил, что Эмирин может превратить любого человека в овощ или полностью подменить воспоминания. Значит, она могла сделать из него настоящую девочку…
Наверное, он сказал это вслух, потому что тётя Эмирин ответила:
– Нет, Дамир. Даже если что-то кажется настоящим, это не значит, что оно действительно настоящее. Настоящее… порой оно распознаётся только со временем. И иногда – когда уже слишком поздно.
Его соседки по комнате вернулись со своих встреч счастливые. Шайна, смеясь, изображала в лицах, как её тормошили девочки из борделя, а Дин рассказывала, как они с Эваном гуляли по императорскому парку.
И наследнику хотелось что-нибудь расколотить. Желательно – о голову Эвана.
Потом они обедали, делали домашнее задание, ужинали, и вновь делали домашнее задание… А вечером, перед сном, когда Дин и Шайна уже помылись, а Дамир собирался это сделать, кое-что случилось.
Рональдин в это время ходила по комнате, а полуэльфийка сидела на своей кровати в одной ночнушке, задумчиво уставившись куда-то в пространство. И будто бы что-то вертела в руке.
Дамир не обратил бы на это внимания, но Дин вдруг воскликнула:
– Ух ты!
Он обернулся и увидел, что дочка ректора кинулась к подруге, уселась рядом на кровать, глядя куда-то в район шеи Шайны.
– Вот это веееещь! – прошептала Дин, широко распахнув глаза.
Но ещё изумлённее выражение лица было у полуэльфийки.
– Ты… что… видишь? – выдавила она из себя. Дин кивнула.
– Конечно, вижу.
Дамир не выдержал.
– Лично я ничего не вижу. Только двух сумасшедших девиц.
Рональдин засмеялась.
– Она видит мой амулет, – пояснила Шайна, поднимая голову. – Его никто и никогда не видел, и вдруг…
Наследник изо всех сил щурился и напрягал глаза, но так и не смог ничего рассмотреть. На шее у Шайны было пусто.
– Можно потрогать? – с придыханием и даже с каким-то благоговением спросила Дин. Полуэльфийка сомневалась всего секунду, потом пожала плечами.
– Трогай. Но я… не уверена…
– Ничего не будет, – улыбнулась дочка ректора. – Те, кто видят твой амулет, могут к нему прикоснуться. Но никто не сможет его снять.
Она протянула руку и будто бы что-то сжала в ладони.
– Ох… О Дарида, Шани, какая в нём сила! Это же что-то невероятное… Я никогда ничего подобного не встречала!
– Что за амулет-то, хоть расскажи, – попросил Дамир, садясь по другую сторону от Шайны. Он уже и забыл, что собирался помыться.
– Если бы я могла понять, – прошептала Дин, блаженно зажмуриваясь, как кошка на солнце. – Но куда мне… Правда, кое-что я могу рассказать. Но совсем немного… Я чувствую колоссальную силу, но не понимаю, откуда она там… Понимаю, что амулет блокирует родственный поиск, вижу небольшую щитовую магию, координаты пространственных перемещений…
– Родственный поиск?.. – переспросила Шайна, и Рональдин кивнула.
– Да, это значит, что тебя не могут найти родственники по крови. Щитовая магия отражает простейшие атакующие заклинания, а вот зачем здесь координаты… Странно…
– А ещё что?
– Ещё… Блокировка на хозяине, то есть снять амулет можешь только ты. Даже если тебе отрубить голову – амулет останется на шее…
– Прекрасный способ, – усмехнулся Дамир. – Очень гуманный.
Дин ответила на удивление серьёзно:
– Мир, в этом амулете такая сила, что могут и не побрезговать. Да это и не амулет – артефакт, конечно… Но самое интересное в другом. Он сделан на крови.
– Как это? – удивилась Шайна.
– Не могу сказать, что очень просто, скорее наоборот. Кровные артефакты и амулеты – самые сильные. Но я никогда не видела, чтобы амулет делали на крови одного, но предназначался он для другого. Я вижу здесь кровь троих… Твою, Шайна – хотя я не могу, конечно, знать точно, ведь амулет-то блокирует поиск. Ещё одна кровь мне не знакома, но я могу сказать, что именно этот человек – создатель амулета. Здесь всё настроено на него и на тебя, Шани.
– А третий? Кто третий? – спросил Дамир с интересом, и Дин усмехнулась.
– А третий… Третий – тот, на чьей крови сделан амулет. Только сделан, не настроен. И это – ответ на вопрос, почему я его вижу.
Шайна прерывисто вздохнула – словно уже понимала, что скажет Рональдин.
– Твой амулет, Шани, сделан на крови моей матери.
