Текст книги "Двуликие. Клетка для наследника (СИ)"

Автор книги: Анна Шнайдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

52

Наследный принц Дамир

Проснувшись утром в воскресенье, он сразу захотел куда-то бежать. Куда угодно, лишь бы узнать, что с Данитой.

Но… не сделал этого. Наверное, всё же он слишком похож на дядю Велдона. Сначала думает головой, а потом уже всем остальным.

Исключение только его «отношения» с Рональдин. Странные и абсолютно не логичные. За которые Дамира точно убьёт Эмирин, когда узнает.

Дин, кстати, убежала на завтрак первой. Ему на мгновение стало обидно, но потом это чувство ушло.

– Шани… Шани, просыпайся. Завтрак уже десять минут как начался. А ты всё спишь.

Она действительно спала и даже не собиралась просыпаться. В смятом платье. Хорошо, что хотя бы без туфель…

– М-м-м… – пробормотала и открыла глаза. И вдруг вздрогнула и отшатнулась.

– Что такое? – нахмурился Дамир.

– Ой… Мир, извини… Мне показалось, что вместо тебя на кровати сидит какой-то парень.

Да уж…

А всё-таки Шайна удивительная. Как это у неё получается?

– Лучше бы я в тебя влюбилась, – усмехнулся Дамир. – Ты, вон, вместо меня даже парней каких-то видишь.

– Ну тебя, – Шайна махнула рукой и приподнялась на постели. – Со сна, наверное. Слушай… а тебе всегда девочки нравились?

– Всегда.

– А мальчики... никогда?

Он даже вздрогнул.

– Нет, Шани. Никогда.

– М-да, – протянула она тоскливо. – Тяжело тебе придётся.

– Ничего, справлюсь. Пошли лучше на завтрак. Есть хочется.

– Ага… А как думаешь, мне так идти? Или переодеться?

Дамир усмехнулся. В мятом платье, со взъерошенными волосами и заспанными глазами, Шайна была похожа на чучело.

– Лучше переоденься и причешись. Я подожду. Сегодня же воскресенье, занятий нет.

Она кивнула, встала с постели, подошла к шкафу и стянула платье. И впервые Дамиру почему-то стало неловко, когда он увидел обнажённую спину Шайны. Словно он предавал их дружбу…

Но он всё равно не может сказать. Даже если захочет – не сможет. Эмирин заблокировала что-то у него в голове: ни сказать, ни написать не получится.

Если только не смотреть…

И Дамир действительно отвернулся. Пусть Шайна не видит, да и вряд ли оценит это «благородство», когда узнает. Но ему всё же стало легче… на мгновение.

Она стянула волосы в хвост, став сразу какой-то другой – более взрослой, что ли. Придирчиво осмотрела себя в зеркале и спросила:

– Как думаешь, ничего? Прилично?

– Вполне.

– Тогда пошли.

Дин и Эвана за столом уже не было, и Дамира на секунду кольнула иголочка ревности. Глупо, конечно… Пусть развлечётся, развеется, ей это сейчас нужно.

Зато здесь была Данита. Она удручённо рылась в тарелке с кашей ложкой и уныло поглядывала по сторонам.

– Нита! – первой воскликнула Шайна, и Дамир поразился, сколько радости было в её голосе. – А я думала, ты в лазарете. Значит, всё в порядке?

– В полном, – сестра кивнула и мрачно покосилась на них. – Только не кричи так. А то никто же не знает, кроме тебя и Коула. Или ты уже разболтала?

Шайна, кажется, смутилась, и Дамир поспешил её защитить.

– Она только нам с Дин сказала. А мы – могила, не волнуйся.

– Да я и не волнуюсь, – фыркнула Нита, и наследник нахмурился: она явно из-за чего-то переживала. Впрочем, может, просто испугалась нападения? – Рассказывайте кому хотите. Это проблемы Эмирин и дяди Велдона, не мои.

– Что? – Шайна от удивления даже чай свой отставила. – Но это на тебя напали, не на них же…

Данита махнула рукой, словно не хотела это больше обсуждать, и поинтересовалась:

– А где Дин и Эван, не знаете?

– А их не было? – поразилась Шайна.

– Нет. Тут никого не было, когда я пришла. Потом постепенно народ стал подтягиваться… А вон, кстати, Коул.

Дамир оглянулся. Эльф действительно заходил в столовую, и рядом с ним на удивление не оказалось никаких хорошеньких однокурсниц.

Выглядел он весьма помято. Не лучше Шайны, честно говоря.

– А вы не думаете, что Коул может быть причастен к нападению? – спросил Дамир тихо, поворачиваясь к девочкам. Данита вытаращилась на него, как на идиота, а Шайна закашлялась.

– Ему-то это зачем? – хмыкнула принцесса с иронией. – Коул, конечно, с прибабахом, но не настолько же.

– Он не мог, – замотала головой Шайна. – Он со мной был в городе.

Данита с шумом положила ложку на стол.

– Да? А чего это вы вместе делали в городе?

– М-м-м… – Шайна вдруг покраснела. – М-м-мы…

И тут над ними раздался очень знакомый надменный голос:

– Разрешите присесть?

***

Шайна Тарс

Держите меня… Это что же такое чудесное творится с утра пораньше? Зачем Коуллару Родосу, сиятельному эльфу, садиться с презренными нами?!

Впрочем, ладно, презренная тут я одна. Данита принцесса всё-таки. Мирра родословной не блещет, но по сравнению со мной она тоже принцесса.

Мы молчали несколько секунд, подняв головы и уставившись на явление под названием «эльф спрашивает разрешения присесть». А потом у Мирры с громким «шлёп» свалился с ложки обратно в тарелку кусок каши, и мы очнулись.

– Конечно, – сказала Данита.

– Нет, – рявкнула я.

– Э-э-э, – протянула Мирра.

Коул выразительно приподнял одну бровь.

Всегда завидовала людям – и не-людям – которые умеют так делать.

– Садись-садись, – повторила принцесса и чуть подвинулась, чтобы эльф мог присесть рядом с ней. Но Коул поразил нас всех. Он обошёл стол и плюхнулся рядом со мной. А так как места с этой стороны было мало, то бедро его левой ноги прижалось к моему бедру.

Может, я сплю и вижу сон?.. Пусть это будет так, пожалуйста!

– Кхм, – кашлянула Мирра. А Коул между тем поставил перед собой свой поднос, потеснив при этом мой, и принялся за омлет с котлетой.

Ну и сочетание. Извращенец!

Эльф продолжал невозмутимо есть, а я – возмутимо его рассматривать. Данита тоже, но она просто рассматривала, без возмутимости. Мирра же вернулась к своей тарелке.

За столом повисло молчание.

Наконец Коул доел, вытер губы салфеткой и сказал:

– Спасибо за компанию. – Взял свой поднос в руки и добавил: – Шайна, тебя просили зайти в кабинет к ректору сразу после завтрака. – А потом поднялся и ушёл.

Будто бы ничего не было!

– Вот гад, – вздохнула я. – Весь аппетит испортил.

– А он у тебя был? – хмыкнула принцесса. – Что-то я не заметила.

– Надеюсь, он к нам за обедом не подсядет, – вновь вздохнула я, допив всё-таки чай. – А то я так, пожалуй, совсем оголодаю…

– А знаешь, – Данита вдруг развеселилась, – по-моему, ты ему нравишься!

Хорошо, что чай я успела допить, а то бы поперхнулась.

– С ума сошла?!

– Вообще-то я тоже так думаю, – сказала вдруг Мирра спокойно, и мне окончательно поплохело. – Вот только Коул несколько… ненормален. Так что я на твоём месте не спешила бы радоваться…

– Да ну вас! – вспылила я, схватила поднос и помчалась к выходу. Хватит с меня всех этих глупостей!

Пока шла к ректору, успела остыть. Никогда не умела долго негодовать. Если не брать в расчёт моё детское отношение к отцу, конечно.

Грозный секретарь ректора посмотрела на меня исподлобья, когда я вошла в приёмную, и пробурчала:

– Идите, студентка Тарс. Профессор Аррано вас ждёт.

Я сглотнула и толкнула дверь. Было немного страшно – совсем чуть-чуть, где-то на краю сознания. Интересно, зачем я понадобилась Эмирин, да ещё и после вчерашнего покушения на Даниту?..

Ректор стояла у окна и пила что-то из большой белой чашки. Услышав мои шаги, обернулась, поставила чашку на подоконник и сказала, чуть улыбнувшись:

– Доброе утро, Шайна. Подойди.

Я приблизилась и нерешительно остановилась возле окна, совсем близко к Эмирин. Яркий утренний свет освещал её лицо и фигуру, и я на секунду застыла, рассматривая ректора.

Какая же она красивая. Глупо и по-детски так думать, но по-другому невозможно. Кожа белая, светящаяся, нос идеальной формы, и губы тоже. А уж глаза…

Ею можно быть одержимым и без всякого проклятья.

– Красота не бывает бездушной.

Я словно очнулась.

– Что?.. Простите, ректор, я…

Она улыбнулась, и мне показалось, как-то грустно.

– Ничего, Шайна. Для того чтобы прочесть твои мысли, мне совсем не обязательно прибегать к магии Разума… Они написаны у тебя на лице.

Щёки начали гореть.

– И я повторюсь: красота не бывает бездушной. Если душа прекрасна, то прекрасно и всё остальное. Если же нет…

– Моя душа, наверное, совсем не прекрасна, – пробормотала я, думая о своём крупном телосложении, и о больших губах, и о слишком широких бровях…

– Ты ошибаешься, – Эмирин засмеялась, и её глаза почему-то вспыхнули весельем. – Но однажды это перестанет быть для тебя важным… Впрочем, я позвала тебя не за тем, чтобы читать нравоучения. Дин рассказала мне о твоей проблеме, о снах и головных болях. И я действительно могу тебе помочь. Но не так, как она думает.

Мне стало неловко. Я и Дин… имею ли я право принимать эту помощь после того, что…

– Ну вот, опять. Так, волчонок, прекрати терзаться.

Волчонок?..

– Возьми меня за руки. – Эмирин протянула мне ладони, и я послушно ухватилась за них. Тёплые, приятные… почти как у мамы. – Мы с тобой сейчас проделаем одно упражнение. Оно не сложное, но требует внутренней концентрации. Поэтому давай, избавляйся от лишних мыслей. Здесь только мы с тобой… и больше никого и ничего. Закрой глаза и вздохни глубоко-глубоко.

Я послушалась.

– А теперь… постарайся ни о чём не думать, Шани. Просто дыши…

А потом она запела.

Я не знала этого языка. Чистый, как вода в горном ручье, и такой же текучий, он обволакивал моё сознание, растворялся в нём, впитываясь в меня, как в губку. Необыкновенная мелодия, чудесная песня, прекрасный голос…

А потом мне стало больно. Но как-то… не так, как обычно. Эта боль почему-то была приятной. Её хотелось смаковать, ею хотелось плакать…

Разве так бывает?

– Ты чувствуешь себя, Шани? – сказала Эмирин тихо, когда песня закончилась. – Твои руки – в моих руках. И ты сама – здесь. Чувствуешь? Скажи.

– Да, – прошептала я.

– Тогда возьми всё, что ты чувствуешь сейчас, и пропусти сквозь себя. Представь, что эти чувства впитываются в землю, уходят в неё глубоко-глубоко… давай, попробуй, волчонок.

Я вновь вздохнула… и представила себя маленьким ручейком. И я текла, текла, текла… и впитывалась в землю… Пока не впиталась полностью.

Тогда я распахнула глаза и чуть не осела на пол. Но чьи-то сильные руки подхватили меня, заставили выпрямиться, погладили по голове…

– Молодец. Справилась. Каждый раз, когда будешь просыпаться и чувствовать головную боль или что-то ещё, проделывай это упражнение. Оно помогает избавляться от того, что не нужно.

– Я боялась, что совсем растворюсь, – прошептала я, ощущая, как меня усаживают в кресло.

– Глупенькая, – ректор засмеялась. – Ты же человек, а не вода. Уходит всегда только лишнее. Всё, что нужно, останется с тобой.

Мне ужасно хотелось спать.

– Кажется, во мне было слишком много лишнего… – пробормотала я, пытаясь открыть глаза, но они вновь закрывались.

Последним, что я услышала перед тем, как погрузиться в сон, был тихий смех Эмирин.

53

***

Рональдин Аррано

Мама всегда говорила, что самое глупое – это бежать от самой себя. Нужно быть перед собой честной. И Дин старалась, очень старалась. Только вот в этот раз получалось плохо, если не сказать – совсем не получалось.

Утром она позорно сбежала от самой себя. Можно было бы сказать, конечно, что от Шайны и Мирры, но Дин не стала врать себе хотя бы в этом.

– О чём задумалась?

Она улыбнулась Эвану. В конце концов, он был не виноват в её бедах. И очень старался развеселить.

– Да так, ерунда. Пустое. Вернёмся в академию?

– Может, ещё погуляем?

– Нет, – Дин покачала головой. – Надо делать домашнее задание. Это ты у нас третьекурсник, можешь позволить себе немного расслабиться, а мне пока не стоит.

– Ладно, пошли, – вздохнул Эван.

Они гуляли не так уж и долго, можно было бы пройтись по Лианору ещё, но Дин надоело притворяться, что всё хорошо. Да и время подходило к обеду, а из-за пропущенного завтрака ужасно хотелось есть.

В коридоре общежития они столкнулись с Миррой. Взгляд рыжей на секунду заледенел, но затем она улыбнулась и поинтересовалась:

– Как погодка?

– Осенняя, – ответил Эван, а Дин отвела глаза. – Уже не жарко, но ещё и не холодно.

Мирра кивнула, распахнула дверь в их комнату и встала на пороге, вопросительно глядя на Эвана и Рональдин. Было ужасно неловко…

Парень кашлянул, покосился на Мирру, но, как будто поняв, что позиций та не сдаст, наклонился и быстро поцеловал Дин в словно окаменевшие губы.

– До встречи. Пока, Мир.

– Угу, – буркнули за спиной дочери ректора. – Ты идёшь или как?

– Иду…

Только когда дверь с глухим стуком закрылась, Дин смогла посмотреть на Мирру. Рыжая стояла перед ней, скрестив на груди руки и иронично ухмыляясь.

– Что? – прошипела Рональдин, внезапно начиная злиться.

– Ничего, – ухмылка рыжей стала шире.

– Тогда почему ты так смотришь на меня?!

– И как же я на тебя смотрю?

– Да будто бы я сделала что-то неправильное!

– Это твои слова, не мои.

– Зато взгляды – твои!

– А мне, значит, уже и смотреть на тебя нельзя?

– Так – нельзя!

– Как хочу, так и буду смотреть.

– А я… я… – Дин вдруг всхлипнула и, сделав шаг вперёд, ткнула Мирру пальцем в грудь. – Это не я неправильная, а ты, ты! И ты меня хочешь утащить в эту свою неправильность! Хватит, я тебя прошу! Я не могу так, не могу! Как мне здесь учиться, жить? Как маме в глаза смотреть?!

Мирра взяла Дин за руку, чуть погладила пальцы и, притянув к себе, обняла.

– Всё, перестань. Не буду я больше, ничего не буду. Даже смотреть не буду, если ты не хочешь.

– В том-то и дело, понимаешь? Хочу. Очень хочу…

Рыжая застыла на секунду. Потом усмехнулась и покачала головой.

– Нет, Дин, не нужно. Ещё больше всё запутывать… Просто забудь.

– Тогда… В последний раз? Пожалуйста…

Как же она может так целоваться? И нежно, и твёрдо, и властно, и мягко… Почему хочется именно с ней, это ведь неправильно?..

Но сердце говорило Дин другое. Оно радовалось. Заходилось от этой самой радости, билось где-то в груди так, словно стремилось выпрыгнуть наружу и поскакать по полу, подпрыгивая до потолка. Глупое, глупое сердце…

А потом Дин услышала музыку. Она звучала словно бы в самом воздухе. Тихая нежная мелодия о том, что иногда неправильное бывает самым правильным…

Что?.. Но как это может быть? Это ведь невозможно?

– Ты слышишь? – спросила Дин в губы Мирры.

– Что? – странный голос, хриплый, и словно… не её.

– Музыку.

– Музыку? Нет…

И снова поцелуй – а музыка звучала всё громче и громче. Она звенела и переливалась в воздухе, и хотелось слушать ещё и ещё…

«Когда ты встретишь волка, предназначенного тебе судьбой, то услышишь музыку, – так когда-то сказала Дин мама. – Мы называем это Зовом…»

Волка… Но Мирра совсем не волк.

Рональдин отстранилась – поцелуй прервался. И музыка исчезла, в последний раз полоснув смычком от скрипки по нервам девушки.

Рыжая тяжело дышала, и глаза её словно туманом заволокло.

– У тебя в роду оборотней не было?

Глупый вопрос. Дин и сама знала, что глупый.

– Что? – Мирра подняла брови. – Нет, разумеется. У вас же не рождаются дети от людей. Я – человек, Дин. Чистокровный человек.

– Странно, – прошептала девушка, отворачиваясь. И только тогда заметила, что в комнате они были не одни.

На кровати, сжавшись в комочек, спала Шайна. И спала, по-видимому, крепко – лицо её было спокойным, а дыхание ровным.

– Что это с ней? Заболела?

– Не думаю. Она ходила к ректору, а я была в библиотеке. Возвращаюсь – а она тут дрыхнет. Я её будить не стала. Раз дрыхнет, значит, надо.

– Да. Это мама, наверное, что-то сделала. Она сама проснётся, скорее всего.

И действительно – только они с Миррой сели каждая на свою кровать, как Шайна зашевелилась. Потянулась всем телом, зевнула и открыла глаза.

Посмотрела сначала на Мирру, чуть улыбнулась, а потом наткнулась взглядом на Дин и замерла.

– Как спалось? – спросила рыжая, явно стремясь разрушить повисшее в воздухе напряжение.

– Хорошо, – осторожно ответила Шайна. – Никакая ерунда не снилась. А сколько времени?

– Обед через двадцать минут.

– Вовремя я проснулась… Пойду умоюсь, что ли. А то опять на чучело похожа…

Вскочила с кровати и быстро пошла по направлению к ванной. Спина её была напряжённой, как будто в позвоночник спицу вставили.

Закрылась дверь, зашумела вода. И Дин, подумав несколько мгновений, сказала:

– Пойду, поговорю с ней.

– Не убьёшь? – спросила Мирра с беспокойством, и дочь ректора улыбнулась.

– Постараюсь.

***

Шайна Тарс

Мама часто говорила – вода успокаивает и заряжает энергией. Поэтому я поспешила в ванную не только умыться, но и успокоиться. В первое мгновение после пробуждения было здорово, но когда я вновь увидела Дин… Захотелось провалиться сквозь пол.

Вместо этого сбежала в ванную. Набрала полную горсть ледяной воды и выплеснула её себе в лицо. Вот так хорошо…

– И долго ты будешь от меня прятаться?

От неожиданности я подпрыгнула и резко обернулась.

Дин стояла возле двери, скрестив руки на груди и сведя брови. Я сглотнула, чувствуя себя очень глупо, особенно если учитывать лицо, с которого капала вода…

Рональдин вдруг вздохнула, сделала шаг вперёд, взяла полотенце и вытерла с его помощью мой лоб, щёки и подбородок.

– Придушить бы тебя, – сказала она с какой-то тоской в голосе. – Ужасно хочется, понимаешь?

– Понимаю… Я…

– Да погоди ты. Мне мама так говорила, когда я мелкая была. «Придушить бы тебя, но не могу – люблю».

Что?..

– Вот и я так же. Злюсь на тебя ужасно, прям убить хочется, но и люблю. Дура я, да?

Наверное, именно так себя чувствуют моряки, пережившие кораблекрушение…

– Нет… Это я дура.

– И ты тоже, – Дин улыбнулась. – Одно другому не мешает, знаешь ли.

Захотелось рассмеяться, но я по-прежнему не смела.

– Ну? Чего ты стоишь? Давай обнимемся.

Она шагнула вперёд и действительно обняла меня. Меня, человека, разрушившего её семью…

– Ты… Дин?

– Чего?

– Ты серьёзно?

– Конечно. А что, не похоже?

– Да нет, просто…

– Ой, да хватит, а? Заткнись и обними меня.

Только после этого я наконец смогла рассмеяться, чувствуя, как падает очередной камень с моей маленькой глупой души.

Конечно, мы поговорили с Дин обо всём. Чуть позже в тот же день я рассказала ей о своём детстве. И не только ей – Мирре тоже.

Не знаю, чем я заслужила такое к себе отношение, но… теперь я действительно могла сказать, что у меня есть настоящие друзья.

Очень хотелось поделиться этой новостью с Нордом, но я решила отложить на время свой визит. Где-то в глубине души меня снедал страх – я боялась ему надоесть. Поэтому сделала домашнее задание магистра Дарха, пользуясь библиотекой академии, а не императорской.

Следующие три дня прошли почти незаметно. А потом наступила среда, а значит, впереди была не только боевая магия, но и моя личная тренировка с Дрейком.

Кошмар.

Всё это время я почти не видела Коула. В столовой он к нам больше не подсаживался, на лекциях находился вне зоны видимости, и очень хотелось, чтобы так было всегда. Но увы, я понимала – мечтам не суждено осуществиться.

Мы вновь занимались в том же составе и на том же полигоне. Все пятнадцать пар к трём часам дня собрались в ожидании преподавателя, сжимая в руках письменные работы – как оказалось, Дрейк всем что-то задал.

– Домашние задания положите на стол в дальнем конце полигона, – голос магистра раздался неожиданно, все даже вздрогнули. Он вошёл стремительно и, не поздоровавшись, подождал, пока мы побросаем свои писульки на стол, а затем продолжил: – А теперь делитесь на пары, как в прошлый раз, и выполняйте то же упражнение.

Коул закатил глаза, а я хмыкнула.

Вспыхнули щиты-ограждения, отделяющие пары друг от друга. И началось то же мучение. Я создавала простенький дрожащий щит, эльф улучшал, я пыталась повторить неумелыми руками и пальцами. Отвратительно! И Коул тоже вёл себя не лучшим образом, постоянно закатывая глаза и язвительно ухмыляясь – так, что хотелось треснуть ему по башке.

Таким образом, когда подошёл Дрейк, я чувствовала себя святой мученицей. Очень терпеливой святой мученицей.

Несколько секунд он смотрел на наши извращения бесстрастным взглядом, а потом спросил у Коула:

– Как думаете, Родос, в чём основная ошибка вашей партнерши?

От эльфа я ожидала единственно возможного ответа: «В том, что на свет родилась», но Коул удивил.

– Она не понимает принципов построения щитов. Бездумно повторяет. Так невозможно научиться, магистр.

Ну да, конечно, я тупая. И как у такого бесконечно прекрасного эльфа могла родиться настолько бездарная дочь?

– Нет, Родос, – вдруг сказал Дрейк, и я удивлённо нахмурилась. – Это одна из ошибок, но не основная. Она не ощущает Исток. То, что для вас очевидно, для Шайны – тёмный лес. Сможете объяснить?

Коул озадаченно почесал шею.

– Э-э-э… попробую.

– Попробуйте, – кивнул магистр. – В конце занятия посмотрю, получилось ли.

И он ушёл, вновь оставив меня на растерзание Коулу.

– Знаешь, что такое Исток? – неуверенно спросил эльф. Я покачала головой.

– Нет. Впервые слышу.

– Это понятие из начального курса боевой магии. Как это можно не знать?

– Очень просто, – фыркнула я. – Ты знаешь, что такое коэффициент свертываемости крови? А это понятие из начального курса целительства. Я боевкой никогда не интересовалась. Совсем.

– Ладно. – К моему удивлению, Коул не стал ругаться или оскорблять меня, только вздохнул. – Попробую объяснить. Исток… это как бы место в твоём теле, где аккумулируется магия.

Чего-чего?..

– Место… в теле?

– Ну да. Артефакторам и целителям не надо его чувствовать так остро, как нам, потому что вам не нужна энергия в большом количестве. Но вообще этому всё равно учат в школах… а, ты же не ходила. Вот ты и строишь щит точно так же, как лечишь. Откуда магию берёшь?

Я на секунду зависла.

– В смысле, откуда? Из себя.

– А где она в тебе? В каком месте?

– Никогда не задумывалась. Она просто есть, и всё.

– Это неправильно.

– Почему?

Тут уже завис Коул.

– Честно говоря, я не знаю. Просто неправильно. Ты должна вытягивать нити силы из Истока, а не просто из себя. Тебе надо почувствовать Исток.

– А как его почувствовать?

– Ну… попробуй собрать магию в каком-нибудь месте своего тела. И почувствовать эту магию. Она обычно сильно печёт…

Через полчаса блужданий по разным частям собственного тела я поняла, что преподаватель из Коула не очень. Почувствовать Исток оказалось не легче, чем построить щит первого уровня защиты.

Я пыталась ощутить его даже в пятке. В пальце. В носу. В груди. Ни-че-го! Абсолютно.

К концу занятия я так выдохлась, что даже спать захотела. А Коул давно зевал, сидя на полу и глядя на мои мучения.

– Не вышло? – только и спросил магистр Дарх, увидев наши физиономии. Мы дружно помотали головами. – Ничего страшного. В следующий раз получится. Все свободны. Только вы, Шайна, задержитесь на секунду.

Я решила, что Дрейк сейчас напомнит мне о сегодняшнем дополнительном занятии, и не ошиблась. Почти.

– Так уж получилось, что сегодня я не смогу с вами позаниматься. Вы сможете завтра, Шайна?

Очень хотелось сказать «нет», но толку? Всё равно же из-под земли достанет и заставит заниматься боевой магией.

– Да, магистр.

– Прекрасно. Тогда приходите завтра полдевятого вечера сюда, на этот полигон. Договорились?

– Конечно, магистр, – вздохнула я.

***

Эмирин Аррано

Вечером в среду, после того как Дрейк отправился в Эйм на день рождения своей десятилетней племянницы, к Эмирин пришла Дин.

– Что случилось, волчонок? – увидев дочь на пороге, ректор положила книгу на столик и начала вставать с кресла.

– Не вставай, мам, – Дин сделала несколько шагов вперёд и опустилась на пол возле её ног. Вздохнула. – Почему ты решила, будто что-то случилось?

Эмирин улыбнулась и погладила дочь по волосам.

– Вижу по твоему лицу.

Дин вновь вздохнула и положила голову ей на колени.

– Помнишь, ты рассказывала мне про Зов?

– Конечно, помню.

– Скажи… А его можно услышать по отношению к человеку?

Рука Эмирин, нежно гладившая Дин по волосам, на секунду замерла.

– К человеку?..

– Да. Я знаю, глупый вопрос, мам. Ты говорила тогда, что только волки слышат Зов… Но что, если я слышу его по отношению к человеку?

Она не знала, плакать ей или смеяться. Когда родилась Дин, Араилис словно в шутку назвала девочку «ваше величество». А ведь Араилис Нерида – прекрасный предсказатель… Но Эмирин тогда подумала – это из-за сходства имени Рональдин с именем Рональда – так звали одну из эрамирских императриц.

–  Тебя беспокоит только это, волчонок?

Дин подняла на неё полные слёз глаза.

– Мам… понимаешь… это не просто человек. Это девочка.

Сердце Эмирин разрывалось от сочувствия к дочери. Она положила руки ей на плечи и сказала, легко воздействуя на Дин магией Разума:

– Я расскажу тебе сейчас кое-что, милая. И то, что я расскажу, должно навсегда остаться в тайне. Прости меня, волчонок, если бы дело не касалось чужой жизни, я бы просто попросила честного слова… Но сейчас мне его будет недостаточно, Дин. То, что ты услышишь, ты никому не сможешь рассказать или написать. Понимаешь?

Рональдин кивнула, и Эмирин продолжила:

– Очень-очень давно одна девушка-оборотень спасла от смерти наследного принца Эдвингарда. Он так и не стал императором, отрекшись от престола, но нынешний император Велдон – его прямой наследник. На Эдвине было сильное проклятье, смертельное проклятье. Но она смогла побороть его, заменив кровь принца своей.

Дин открыла рот и вытаращила глаза.

– Она, наверное, не выжила, да?..

– Выжила, волчонок. Но это уже другая история… Альтерры свято хранят свою тайну, но факт остаётся фактом – в их жилах течёт кровь оборотней. Именно поэтому они могут составить пару одному из нас. Они не могут обращаться, у них нет регенерации, только повышенный иммунитет и физическая сила раза в полтора больше обычной человеческой. И Зов, конечно, они слышать никогда не будут. Но ты – будешь.

Дин сглотнула.

– Но ведь Мирра… Она же к ним… Не имеет…

Эмирин улыбнулась и выразительно посмотрела на дочь.

– Мирра? Мирра… Мир… Мир?!

Ректор засмеялась, а Рональдин резко побледнела.

– Я его убью…

– Не стоит, волчонок. Он совершенно не виноват. Ты же знаешь, как действует магия Разума.

– Но… зачем?!

– Покушения. И последний наследник. Мне совсем не хочется, чтобы Велдон остался в одиночестве. Поэтому Миру приходится терпеть. И тебе придётся, Дин. Я прошу тебя – никаких выяснений отношений сейчас. Подожди немного. Я надеюсь, скоро всё придёт в норму, девочки станут мальчиками, и тогда поговорите. Хорошо?

– Хорошо… – неохотно процедила Рональдин, сдвинув брови. Эмирин рассмеялась и чмокнула дочь в нахмуренный лоб.

После ухода Дин ректор некоторое время ходила по комнате, тихонько посмеиваясь. А потом плюхнулась в кресло и, улыбнувшись, сказала:

– Кажется, у Альтерров фамильная тяга к имени «Рональда»… Ну какая же ты дурочка, Ро!

И она вновь тихо рассмеялась.