Текст книги "Двуликие. Клетка для наследника (СИ)"
Автор книги: Анна Шнайдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)
58
Магистр Дрейк Дарх
Ему не спалось.
Ночь была жаркой, и даже сейчас воспоминания горячили кровь, хотя Эмирин давно и безмятежно спала. А он сидел на стуле у окна и смотрел на неё.
И думал. Про это всё – про Шайну, проклятье, любовь и ненависть. И про свою жизнь. С которой совершенно непонятно, что делать.
А Эмирин спала. Дрейк знал, что она очень устала. Устала беспокоиться за императора и его наследников, устала быть с ним и отдаваться ему. Он так хотел сделать её счастливой – но не мог.
Она перевернулась на другой бок, лицом к нему, и одеяло сползло с плеча, обнажив крошечную родинку. Дрейк улыбнулся, встал со стула, подошёл к кровати и, сев на край, легко поцеловал эту родинку.
– Дар… – тихий, сонный шёпот. – Пожалуйста, дай мне ещё немного поспать… Хотя бы час…
Конечно, что она могла подумать? Что он опять её хочет.
Но в ту секунду Дрейк не чувствовал желания. Только нежность.
– Спи.
Наверное, что-то такое было в его голосе, потому что Эмирин открыла глаза.
И он внезапно словно задохнулся, но не от проклятья, а от всепоглощающей, абсолютной, лишающей дыхания любви к ней. И от осознания простой истины…
Проклятье вспыхивало в нём жестокостью, но всё остальное было настоящим. И если раньше Дрейк любил Эмирин как друга, то теперь чувство стало иным. Впрочем, разве могло быть иначе? Никто и никогда не делал для него столько, сколько сделала она.
– Что случилось, Дар? – спросила Эмирин тихо. – Почему ты не спишь?
– Я думал.
Дрейк поднял руку и дотронулся до её щеки. Провел пальцами по нижней губе, потом по подбородку и шее… К маленькой родинке у ключицы.
– О чём?
Он остановился, не решаясь тянуть одеяло дальше вниз. Почему-то чувствовал – Эмирин ждала именно этого…
– Я думал о том, как буду жить без тебя, когда проклятье спадёт.
Искорки в её глазах закружились быстрее.
– Хорошо будешь жить…
Он улыбнулся.
– Нет. Эмил, я чувствую себя таким мерзавцем… Но нет. Мне будет плохо без тебя. Я люблю тебя, понимаешь? По-настоящему люблю. Не из-за проклятья.
Она судорожно вздохнула, приподнялась и обняла его обеими руками, погладила по волосам, поцеловала в щёку…
– Это пройдёт, Дар. Так кажется сейчас. Но потом это пройдёт…
Хотелось расхохотаться, настолько ему было горько. И больно. Словно кто-то выдирал сердце ржавыми железными ножницами.
Разве может он что-то требовать от неё? И вообще признаваться в своём чувстве? Эмирин сделала всё, что могла. Но любить его она не обещала…
Поэтому Дрейк не стал больше ничего говорить. Просто положил её обратно на кровать и лёг рядом, притянул к себе, заглядывая в глаза…
Пусть так. Пока он ещё имеет на это право… И Эмирин не сопротивлялась – она никогда не сопротивлялась – просто обвила его ногами и позволила сделать всё так, как он хотел.
Только вот сегодня это «всё» было иначе. Потому что впервые за два года Дрейк не просто был с женщиной – он был с женщиной, которую любил.
– Так я и не дал тебе поспать… – прошептал он в её губы, когда всё закончилось.
– Ничего. Ещё есть немного времени.
Эмирин даже закрыла глаза, но почти сразу распахнула их – словно что-то вспомнила.
– А как твои занятия с Шайной?
– Про что конкретно ты спрашиваешь? – Дрейк улыбнулся, накручивая на палец её золотой локон. – Про боевую магию или про проклятья? Или, может, про конкретное проклятье?
– Про конкретное.
Он хмыкнул.
– Я понял, как его снять. Только вот не обещаю, что это будет быстро.
– Не страшно. Главное, что понял… – Эмирин вздохнула, закрыла глаза и почти сразу уснула.
А Дрейк ещё долго лежал, слушал её дыхание и смотрел, как играют в её волосах лучи рассветного солнца.
***
Шайна Тарс
Суббота была у меня днём матушки Розы, поэтому сразу после завтрака я отправилась в город. Дин, Мирра, Данита и Эван тоже туда собирались, но по отдельности. Видимо, искать маскарадные костюмы. Ну-ну.
Я рассталась с друзьями ещё возле академии и как раз собиралась поймать карету, но меня остановил чей-то голос позади:
– Эй, ты!
Даже если бы я не узнала этот голос, поняла бы, кто говорит, только по манере обращения. Спасибо, что хоть без «айдоган» обошёлся.
И я вскоре поняла, почему Коул в этот раз решил меня не оскорблять.
– Мне нужна твоя помощь, – заявил он, приблизившись и встав почти вплотную ко мне. Красивый, конечно – волосы чёрные, глаза тоже, лицо узкое, и выше меня на полголовы. Жаль, что такой гад.
Коул, очевидно, ждал, что я отвечу. Но я молчала, только приподняла брови. Тогда он продолжил:
– Ты знаешь, где я могу найти Стального Когтя?
Меньше всего на свете я ожидала услышать подобный вопрос. Поэтому в первую секунду даже растерялась.
– Стального Когтя?..
– Да. Мне очень нужно его найти.
Я продолжала молчать, изучая лицо Коула.
– Ну? – наконец, он не выдержал. – Ты можешь мне помочь?
Я нервно хихикнула.
– Слушай, ты просто гениален. Сначала называешь меня шлюхой и всячески оскорбляешь. Потом за тобой кто-то гонится и едва не убивает. А теперь ты хочешь, чтобы я помогла тебе найти Когтя. С какой кстати?
Коул сжал зубы. Я даже услышала, как они заскрипели, словно несмазанная телега.
– Я тебе заплачу.
– Нашёл дуру! – окончательно разозлилась я, развернулась и зашагала прочь. Но эльф так быстро сдаваться не собирался… Подбежал ко мне, схватил за плечо и почти закричал:
– Послушай, мне очень нужно! Пожалуйста!
Я дёрнула рукой, пытаясь высвободиться от захвата, но это было не так-то просто.
– Мало ли, кому что нужно…
Он вздохнул и закатил глаза по своей любимой привычке.
– Шайна!
– Слушай, отвали! – я всё-таки выдернула плечо из его цепких пальцев. – Не буду я тебе помогать!
– Пожалуйста, – вдруг очень тихо и как-то обречённо сказал Коул. – Очень тебя прошу. Если поможешь, я тебя никогда не буду оскорблять, обещаю. Но мне не к кому больше обратиться.
Взгляд его был таким отчаянным, что я решилась спросить:
– Объясни сначала, зачем тебе Коготь?
– Я хочу найти отца.
Мои брови вновь поползли вверх.
– Понимаешь… – Коул на секунду замялся. – Мой отец исчез, когда мне было десять. Я слышал разные слухи, вплоть до того, что он предал Повелителя… Но я в это не верю. Кроме того, он очень меня любил и не мог просто взять и бросить. Я хочу понять, что с ним случилось и где он.
Я сразу поверила Коулу. С такими лицами не лгут.
– А при чём тут Коготь?
– Как это – при чём? У него же связи со всем преступным миром. Находясь в Эйме, я так и не смог найти никаких следов, но здесь не Эйм… Быть может, у людей лучше получится.
Раздумывала я недолго.
– Ладно. Пошли.
– Поможешь? – он так обрадовался, чуть на месте не начал прыгать.
– Помогу-помогу… Только больше никаких оскорблений, понял?
– Да! Честное слово!
Стальным Когтем звали постоянного любовника матушки Розы. Я звала его «дядя Коготь».
Конечно, это был не единственный его статус. В нашем квартале он был известен как официальный староста бывших каторжников и неофициальный главарь преступного мира столицы. Дядя Коготь был из тех, кто первоначально боролся с борделем матушки, ведь это была сфера его интереса – шлюхи, как явление незаконное, тоже считались частью преступного мира. А матушка Роза умудрилась отсечь эту значительную часть…
Но в итоге ненависть перешла если не в любовь, то в симпатию, и я довольно-таки часто встречала Стального Когтя в борделе. Он даже предлагал матушке выйти за него замуж, но она отказалась. Почему, я никогда не спрашивала.
А Коул… Что ж, его причина была единственно возможной причиной, по которой я могла согласиться ему помогать. Я очень хорошо понимала его состояние. Мне тоже когда-то хотелось найти отца.
– Погоди… Мы что, в бордель идём?
– Угу.
– Зачем?!
Я посмотрела на него, как на идиота.
– А ты думаешь, я знаю домашний адрес Когтя? Спешу тебя разочаровать – я никогда не была у него в гостях.
– А в твоём борделе, думаешь, знают?..
– Знают-знают, – кивнула я. – В этом у меня нет никакого сомнения.
Коул наконец заткнулся, и я могла рассуждать дальше.
Значит, его отец исчез десять лет назад… Именно десять лет назад умерла моя мама. Нет, конечно, вполне может быть, что эти два происшествия совершенно не связаны друг с другом. Но…
– А как пропал твой отец?
– А как обычно пропадают? Ушёл и не вернулся.
– Куда ушёл?
– Я не знаю. Потом говорили, что он заговор организовал против Повелителя и на этом погорел. Но я не верю, не мог он. Ему власть всегда была до лампочки, он совершенно о ней не мечтал. Он науку любил, особенно артефакторику…
– А мама твоя?..
– Мама жива. Она замужем за другим эльфом. Я… результат внебрачной связи. Я признанный ребёнок, которого она решила оставить, но воспитывал меня отец… А потом дедушка…
Понятно – Коул что-то вроде Триш Лаиры. Только она была рождена человеческой женщиной вне брака, а такие дети по определению незаконнорожденные. А если вне брака, но эльфийка – это у них нормально, и права почти такие же, как у «брачных».
Мы с Коулом поймали карету и вскоре подъезжали к зданию борделя. Я попросила объехать его, чтобы зайти через чёрный ход. Никогда не любила парадные двери и холл перед ними.
– Может, ты без меня?..
– Слушай, имей совесть, а? – возмутилась я. – Давай, не брезгуй. Тебе там никто не предложит полы языком помыть.
Коул вновь закатил глаза, но всё-таки вышел из кареты. Я выскочила следом и зашагала к чёрному ходу.
Меня, разумеется, ждали… Но ждали меня одну, а я-то пришла «с кавалером».
– О! – завопила Клоди сразу же, как только я переступила порог – я не успела и рта раскрыть. – А наша Шани-то с кавалером пришла! Глядите, девки!
«Девок» было три штуки, не считая Клоди, и все они дружно захлопали глазами на Коула, который слегка побагровел.
– Привет, девочки, – сказала я чуть кислее, чем следовало. – А где матушка?
– На кухне. Пироги печёт. А вам, может, комнатку?..
– Нет, – рявкнула я и, схватив эльфа за руку, потащила за собой. Он благоразумно молчал.
Матушка Роза действительно была на кухне. Она занималась тестом, и мука была повсюду – на столе, немного – на стульях, на её переднике и даже на лбу.
– Шани! – первой реакцией матушки была улыбка, а затем она заметила Коула и изменилась в лице. – А это?..
– Это Коул. Мой однокурсник. Коул, познакомься с матушкой Розой. Моей приёмной мамой.
Эльф кивнул и изобразил улыбку человека на приёме у зубного врача.
– Ему очень нужна ваша помощь, – продолжила я.
– Моя? – протянула матушка удивлённо.
– Ага. Коулу надо встретиться с Когтем.
– С Когтем… – повторила она, чуть тряхнула головой – с волос полетела мука, – и спросила: – И зачем же сиятельному эльфу понадобился Стальной Коготь?
Это точно была насмешка, хотя голос матушки Розы был совершенно бесстрастным.
Коул кинул на меня яростный взгляд, но всё же ответил:
– Я хочу найти отца и полагаю, что Коготь может помочь мне в этом.
Матушка Роза несколько секунд изучала его лицо. Не знаю, что она в нём нашла, но в итоге моя приёмная мама сказала:
– Я не смогу помочь тебе, пока ты не расскажешь все подробности. Сам же понимаешь.
Коул кивнул и начал рассказывать.
Выслушав его историю, матушка Роза решила, что всё же не станет провожать нас к Когтю, а сама пригласит его в бордель.
– Только это будет завтра ближе к вечеру, – сказала она эльфу. – Приходи завтра. Можешь даже без Шайны. И с чёрного хода. С парадного у нас только клиенты заходят.
Эльф скривился, услышав про клиентов, но кивнул.
А потом матушка Роза предложила нам остаться на пироги, которые она как раз собралась ставить в духовку…
– Нет-нет, я пойду, – начал отказываться Коул, но я его перебила:
– Даже не вздумай. Я хочу пирогов, а тебя одного я не отпущу. Забыл, чем закончилась прошлая твоя прогулка по городу?
– Думаешь, я без твоей помощи не справлюсь? – рассердился эльф. – Да я…
– Поня-я-ятно, – протянула матушка Роза насмешливо. И как-то у неё получилось сказать это так, что я немного смутилась, а эльф слегка покраснел.
Но на пироги всё же остался.
Обратно в академию мы тоже ехали в карете.
Коул, до отвала обожравшийся вкуснейших пирогов матушки Розы, глубокомысленно молчал. И я была бы рада этому, но меня вдруг одолел вирус сильнейшего любопытства.
– Слушай, – я кашлянула, привлекая внимание, – а у тебя вообще есть какие-то версии? Куда мог подеваться твой отец?
Коул какое-то время просто молча глядел на меня. Я уж начала думать – пошлёт. Но нет.
– Версия-то есть, но она на самом деле ничего не даёт. Понимаешь, у моего отца была сестра. Он её очень любил. И она тоже пропала… Только двадцать лет назад, незадолго до моего рождения. И мне кажется, эти два исчезновения должны быть как-то связаны.
Брат и сестра… И пропала двадцать лет назад… Слишком много совпадений.
– А сестра твоего отца… Она тоже была эльфийкой?
– Нет. Человеком. И очень сильным магом.
У меня даже в глазах потемнело…
– А как звали твоего отца?
Хорошо, что в этот момент Коул на меня не смотрел. Клянусь, если бы я не сидела – упала бы…
– Эдриан. А его сестру – Триш Лаира.
О Дарида. Получается, «дедушка», о котором говорил Коул – Повелитель Риланд? А сам Коул – племянник Триш.
Но это было ерундой по сравнению с новостью, что Эдриан тоже пропал, только десять лет назад. Он-то куда мог деться?..
59
***
Наследный принц Дамир
Вообще он не планировал выходить в город. Но, узнав, что туда собираются все остальные, передумал. Сидеть в академии в одиночестве не хотелось. Хотя, безусловно, подобный план одобрили бы и дядя Велдон, и Эмирин, и уж тем более – охрана наследника.
Кстати, о дяде Велдоне…
После последнего разговора с ним Дамир пребывал в некоторой растерянности. У него было ощущение, что он поговорил с кем-то другим, а не с дядей Велдоном. Нет, конечно, с ним, просто… он совсем не знал его таким.
Да и, в сущности, что он вообще знал о дяде? Если уж говорить серьёзно, то практически ничего. Дамир знал, что император никогда не был женат и даже не собирался. Из-за проклятья. Любил ли он кого-нибудь, кроме Эмирин? Да и что у них было с тётей Эм, Дамир тоже не догадывался.
Чем жил император, о чём мечтал? Что было у него на душе? Наследнику оказалось стыдно признаться, но он не мог ответить на эти вопросы. Когда он говорил с дядей «по душам», они обсуждали исключительно только мысли Дамира. И с Данитой то же самое. Они вываливали на Велдона свои беды, но никогда не интересовались, чем живёт дядя.
Как будто он не человек, а гранитный пьедестал.
И вдруг… Шайна.
И такой странный поступок императора. Скрывать свою личность, называть себя хранителем библиотеки и обращаться с обыкновенной девчонкой, не представляющей никакой ценности для империи, как с хрустальной вазой. Раньше Дамир сказал бы, что это абсолютно не свойственно дяде Велдону. Но теперь…
У наследника будто бы открылись глаза. И он внезапно осознал, как должно быть плохо его дяде. Каково это – быть носителем проклятья рода? Не жениться, чтобы не обрекать на муки ещё одного человека? Любить женщину, которая принадлежит другому и никогда не станет твоей? Год за годом терять родственников и в итоге остаться практически в одиночестве? Изо всех сил пытаясь уберечь хотя бы наследника…
Размышляя об этом, Дамир вдруг понял, что действительно совсем не знает дядю. Он знает императора Велдона – ответственного, жёсткого и порой жестокого, но справедливого. А вот своего дядю он не знает совсем…
Хотелось поделиться этим с Данитой, но увы – она была недоступна. Поэтому Дамир решил пойти в город. Может, хоть там получится отвлечься от этих растерянных мыслей и терзающего его чувства вины…
Первой от их компании откололась принцесса, заявив, что пойдёт искать платье в одиночестве. Если не считать мрачных охранников, которые с обречённым видом последовали за ней.
Потом убежал Эван. Дамир даже не вслушивался в его объяснения, так был рад избавиться от физиономии третьекурсника.
– Ну что, Мир, – сказала Дин, когда Эван скрылся на соседней улице, – тоже пойдём выбирать платья?
– Я и платье – вещи несовместимые, – ответил наследник честно. – Так что составлю компанию Шайне и тоже не пойду на бал. Но тебе помочь с выбором могу.
– Да? – Дин ехидно улыбнулась. – Ну хорошо. Тогда пошли, я знаю тут неплохой магазинчик неподалёку.
Иногда Дамиру казалось, что Рональдин за что-то на него злится, но это было настолько нелепое предположение, что он даже не решился ничего у неё спрашивать. А потом и сам нашёл ответ на этот вопрос. Скорее всего, Дин злилась не на него, а на свою реакцию на Мирру. Он бы на её месте тоже злился.
Магазинчик, куда его привела дочь ректора, назывался «Вечерний звон». В витринах красовались различные вечерние платья – красные, зелёные, синие, золотые. Со шлейфами и без. Не настолько вычурные, какие, бывало, нацепляли придворные дамы, но и не очень скромные. Шайна точно бы в ужас пришла.
Дин бодро взбежала по ступенькам, открыла дверь и оглянулась на него.
– Идёшь?
– Иду, – вздохнул Дамир, перешагивая порог заведения.
Это был истинный рай для особ, подобных его сестре. Она всегда любила тряпки. И тут их было аж… десять рядов.
– Что угодно прекрасным дамам? – молодой человек в приталенном чёрно-белом костюме застыл перед ними, широко и призывно улыбаясь. – Платья вечерние, дневные, для отдыха, свадебные…
«Для отдыха»? Это ночные рубашки, что ли?
– Вечернее платье, – заявила Дин, с интересом оглядывая ряды с разноцветными тряпками. – На меня.
– А вы, леди? – юноша стрельнул глазами в Дамира, отчего тот даже вздрогнул.
– Нет, благодарю. Я обойдусь. Я просто за компанию.
– Зря, зря! – продавец укоризненно покачал головой. – Такой прекрасной молодой девушке обязательно нужно иметь сногсшибательное вечернее платье! Может быть, вы позволите мне подобрать вам…
– А правда, Мир, – вдруг развеселилась Дин, – давай и на тебя что-нибудь померяем? За примерку денег не берут.
Продавца передёрнуло, и Дамира вместе с ним.
– Нет, изви… – он не успел ответить: Рональдин уже понеслась вдоль рядов с платьями.
– Вот, смотри, какое хорошенькое! Голубенькое. Мне кажется, тебе пойдёт!
В него полетел какой-то голубой ужас с белыми кружавчиками.
– А вот даже лучше – зелёное! Рыжим идёт зелёное. Ну-ка, зацени!
Ещё один ужас с таким длинным шлейфом, что на нём можно было бы повеситься.
– Ой, какая красота! Золотое! Смотри, с жемчугом!
– Леди, это бисер…
– Плевать. Мир, лови!
Он едва успел подставить руки под золотой кошмар с расшитым бисером лифом.
– Леди, я думаю, вашей подруге пока хватит… – продавец уже явно жалел, что не выставил их сразу обратно за порог. – Позвольте проводить вас в примерочную?
– Давайте! Провожайте! – милостиво кивнула Дин, вешая обратно на стойку жуткое платье из розового кружева. И хорошо – если бы она кинула в Дамира ещё и этим платьем, пожалуй, он бы её придушил.
– Вот! Прошу вас! – продавец отодвинул перед ними шторку, запустил внутрь, помог повесить все три кошмара на крючки и, поклонившись, оставил их вдвоём.
Дин стояла посреди примерочной с самым грозным видом, скрестив руки на груди. Дамир оглядел её с ног до головы, вздохнул и поинтересовался:
– Ну и что ты тут устроила?
– Ничего! – с вызовом заявила дочь ректора.
– Ничего? – он хмыкнул. – По-моему, это называется «истерика». Скажешь, нет?
– Нет! – Рональдин попыталась состроить на лице зверское выражение, но вместо этого вдруг скривилась, шмыгнула носом, забавно выпятила нижнюю губу и расплакалась.
– Эй! Ты чего?..
Дамир, конечно, был рад лишний раз её обнять, но всё же предпочёл бы, чтобы она не мочила слезами его рубашку.
– Ненавижу тебя! – шептала Дин, стуча кулаком по его худосочной женской груди. – Ненавижу!
– Да? – он улыбнулся, зажал в ладонях её лицо и легко чмокнул в нос. – А я тебя люблю.
Она затихла, вглядываясь в его глаза. Только слёзы стекали по щекам, как маленькие ручейки.
– Не плачь, дурочка. Всё хорошо будет.
Глупо, но что он ещё мог сказать?
Дин вдруг приподнялась и поцеловала Дамира – сама, в губы. Сначала быстро, словно чего-то боялась, а затем долго, глубоко и сладко…
У него даже голова закружилась.
– Я тоже тебя люблю, – прошептала она, улыбаясь. – И никому не отдам.
– Но…
– Никаких «но». Я всё решила.
Дамир не знал, что ответить. Поэтому решил промолчать. В конце концов, когда Дин узнает правду, она наверняка передумает…
– Пойдём отсюда? Здесь какие-то дурацкие платья.
– Согласна! Но тут рядом есть ещё один магазинчик…
– О-о-о не-е-ет, – Он хлопнул себя по лбу, а Дин залилась счастливым хохотом.
Да уж… Пусть лучше смеётся, чем плачет. Ради этого он даже был готов померить любое платье.
Ну, или почти любое. Тот кошмар из розовых кружавчиков – ни за что. Хорошо, что рыжим розовое не идёт.
***
Шайна Тарс
Я пребывала в такой растерянности, когда мы с Коулом вернулись в академию, что вместо того, чтобы пойти в свою комнату, направилась в зал памяти.
Нет, я не собиралась прыгать в портальное зеркало. Не только потому, что я была не готова встречаться с Нордом – всё же белый день, не дай Дарида я действительно чем-то помешаю, и его уволят. Могут ведь… посторонние в императорском дворце – это вам не шутки…
Я просто хотела увидеть маму. Я ведь давно собиралась найти её магическую фотографию или портрет. И почти забыла о том, что говорила Эмирин…
«Я не знала Кару Джейл».
Я бродила между рядов с фотографиями и портретами, мечтая увидеть маму. Хотя бы так. Мне нужно было успокоиться. Нужно было наконец понять, что она действительно существовала. Кара Джейл…
Но я не нашла её.
Я нашла Триш. А рядом с Триш, широко улыбаясь невидимому фотографу, стояла Роза Тарс.
«Триш Лаира и Розалин Тарс, группа АР-5-1», – гласила подпись под магической фотографией.
Я долго смотрела на их счастливые лица. А потом села на пол и расплакалась.
Я знала, что ночью мне приснится Триш. Она просто обязана была мне присниться. И я изо всех сил боролась со сном, совершенно не желая её видеть.
Мирра и Дин уже спали, а я всё сидела на постели и лупила глаза. Но в конце концов и меня сморило.
Во сне Триш бежала по коридорам Эйма, и я бежала за ней. В руке она сжимала какую-то тряпочку, белую, с тёмными пятнами, и вид у неё при этом был самый торжественный.
Толстые железные двери, которые она распахнула так легко, будто бы они были сделаны из ткани. За ними оказалась лаборатория, заставленная книжными шкафами, столами с банками, склянками и различными аппаратами непонятного назначения. За одним из наименее заваленных столов сидел Эдриан и рассматривал что-то в здоровенный микроскоп.
– Гляди, что у меня есть! – воскликнула Триш, подбегая к нему. Ей в этом сне было лет шестнадцать…
На стол полетел небольшой белый платочек, измазанный чем-то тёмно-красным.
– Что это? – В голосе Эдриана слышалось недоумение.
– Кровь Эмирин! – Триш даже в ладоши захлопала. – Она наконец разрешила мне поэкспериментировать с амулетом против магии Разума!
– Ничего себе… Щедро… И с чего ты хочешь начать?
– С кровного силового камня. Поможешь?
– Конечно.
Я с интересом наблюдала, как они освобождают пространство на полу посреди помещения, кладут в центр платок с кровью Эмирин, расчерчивают пол при помощи мела, крови Триш и какого-то зелья, рисуя бесчисленное количество неизвестных мне рун. Помещают между этими рунами засушенные травы и цветы, брызгают туда кровью. Шепчут какие-то заклинания, отчего загораются и вспыхивают алым контуры. А потом кладут рядом с платком маленький серый камушек, и он вдруг начинает краснеть, как железо, которое бросили в раскалённую печь.
– Получилось? – еле слышно выдохнул Эдриан, стоя у края начерченных мелом переплетений рун.
– Кажется…
Триш осторожно взяла в руку камень. Поднесла к глазам, повертела, рассматривая со всех сторон, и улыбнулась.
– Да, получилось! Отличная основа для артефакта. Практически безграничный накопитель! Осталось только понять, как сделать так, чтобы он защищал от магии Разума…
– Думаешь, это возможно?
– Уверена!
Я ухмыльнулась, отворачиваясь от Эдриана и Триш.
Все эти дни, с того самого вечера, когда Рональдин рассказала нам с Миррой про амулет, что висел у меня на шее, я гнала прочь от себя любые мысли о нём и словах Дин.
«Я вижу здесь кровь троих».
Троих. Мою, Эмирин и Триш Лаиры.
Должна была быть ещё одна. Кровь моей мамы. Я понимала это, но не хотела думать и рассуждать.
И если бы Кара Джейл действительно существовала на свете…
Но увы – это было всего лишь имя.
Сон переменился.
Теперь я находилась не в Эйме. Я шла вместе с Триш вверх по широкой деревянной лестнице, и сам дом тоже был деревянным, и в воздухе пахло деревом, свежескошенной травой, смолой и мёдом.
Скорее всего, это Арронтар – лес оборотней, в котором выросла Триш. Она, кстати, была ещё совсем мелкой – лет одиннадцать, не больше.
– Ри! – закричала Триш, врываясь в какую-то комнату. – Гляди, что я придумала!
Это был кабинет. Эмирин сидела за столом и что-то писала на листке бумаги. Увидев воспитанницу, она улыбнулась и встала из-за стола.
– И что же ты придумала, волчонок?
Меня вдруг будто бы иголкой кольнуло.
Как я могла забыть?! Нет, правда – как я могла?..
«Спокойной ночи, Шани, мой родной волчонок».
«Завтракать будешь, волчонок?»
«Нет, волчонок, это заклинание нужно читать иначе…»
Мама часто называла меня так. Не постоянно, но довольно часто…
И её голубые глаза… Это ведь были глаза Эмирин. Только без золотых искорок, но всё же – они…
Вот почему мне так нравится в них смотреть.
– Накопители! Накопители, в которые мне нужно сбрасывать излишки силы, чтобы не перегореть! Я их немного изменила. Теперь они могут светиться не круглые сутки и не будут мешать мне спать!
Триш взмахнула рукой – и прямо перед ней появился фонарик на длинной тонкой ножке, с абажуром, напоминающим шляпку гриба. Он светился так ярко, что я поморщилась.
А потом она хлопнула в ладоши – и фонарик погас.
– Здорово, правда? – Триш радостно улыбнулась, и Эмирин кивнула. Привлекла её к себе и поцеловала в щёку.
– Умница моя.
Да… Я помню эти накопители. Они появлялись в любом постоялом дворе, где ночевали мы с мамой. И в нашем доме в Тихоречном они тоже были.
Мама называла их «наши грибочки-светлячки»…
Я только на секунду закрыла глаза – и оказалась в другом месте.
Здесь было темно, хоть глаза выколи. Я с трудом рассмотрела очертания глухого леса, небольшой полянки и быстрой, но явно очень холодной речки. Я понятия не имела, где нахожусь – тут не было ничего, что могло бы сказать мне о том, какие это земли.
А потом ярко вспыхнул силовой портал, и оттуда вывалилась Триш. Силовые порталы —экстренные порталы на чистой силе, после подобного перемещения можно и умереть…
Но она была жива. Потрепана, но жива. В рваном местами платье, какая-то грязная, в крови и земле. Дыхание вырывалось из её груди с хрипами, из носа лилась кровь, лицо опухло и было не только грязным, но и заплаканным.
А потом я заметила, что у Триш больше нет красного глаза. Теперь её глаза были обычными – карими.
Она подползла к речке, волоча по земле будто бы перебитые ноги, и стала жадно пить ледяную воду. Закашлялась, но упрямо продолжала пить, а потом погрузила туда руки по локоть, и я увидела, как засветились её ладони.
Да… это был известный мамин трюк. Она научила меня наполнять резерв, используя силу текущей воды, ещё когда мне было шесть.
Наконец Триш отползла от речки, взяла в руки острый сук и принялась очень быстро чертить им на земле какие-то руны, не переставая что-то бормотать. Я не понимала, что она делает.
Я вообще была не уверена, что хочу это понимать.
В конце концов она села в центре нарисованной пентаграммы, зубами расковыряла уже почти засохшую ранку у себя на ладони и сбрызнула землю несколькими каплями крови. Потом взяла в руку амулет, который висел у неё на шее – хорошо знакомый мне амулет, – и зашептала:
– Эйя рейз лори… Эйя рейз лори… Эйя рейз лори… – закашлялась и продолжила: – Кара джейл неррит… Кара джейл неррит… Кара джейл…
Контуры пентаграммы засветились ярко-алым, и мне показалось, что Триш застонала от боли. Из глаз её брызнули слёзы, но она стёрла их ладонью и упрямо продолжила:
– Кара джейл неррит! Неррит!
Из-под земли раздался гул. А потом контуры погасли, сам амулет вспыхнул, и на миг из ярко-алого стал настолько белым, что я даже во сне зажмурилась.
А когда я открыла глаза, Триш ладонями стирала с земли все рисунки. Закончив, она достала из волос заколку, напоминающую жучка с очень острыми лапками, и, хорошенько размахнувшись, загнала этого жучка себе под кожу в районе ключицы.
Меня передёрнуло. Но Триш даже не поморщилась, только зашептала что-то непонятное.
Секунда… другая… И я наконец увидела мамино лицо. Такое, каким я его помнила – голубые глаза, как у Эмирин, белая кожа, каштановые волосы, чуть вьющиеся на кончиках. И маленькая родинка на левом виске…
Странно. Я так мечтала вновь увидеть маму все эти десять лет. Но теперь я совсем не была рада.
Триш Лаира… Да, ты действительно двуликая.
