Текст книги "Английский сад. 2. Тернистая дорога"
Автор книги: Анна Савански
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)
– Тщеславная англичанка! – крикнула Октавия.
– За то гордая, женщина у которой есть гордость никогда так не поступит! – Диана захлопнула перед ней дверь, беспокоясь, что снотворное плохо подействует на Виктора.
Она не поддаться на провокации. Дочь Джорджины Грандж будет бороться за свое счастье и просто так никому его не отдаст. «Господи, скорее бы в Англию, я устала… так устала, что сил просто нет», – размышляла Диана, после долгого разговора с мужем. Из-за такой глупости ссориться? Да, ни за что! Не для этого родилась Диана Хомс.
₪
Весна 1945.
Прошло почти три года, но все чувства остались все также мертвыми. За это время можно было научиться дышать по-новому, можно было начать все с чистого листа, но это было чертовски сложно сделать. Каждое утро просыпаясь с первыми лучами солнца, не отпускало гнетущее чувство вины. Когда любовь рассеваться, как пыль над морем, то остается только чувство пустоты. Когда приходит вроде бы решения всех проблем, то оно кажется ужасным и диким. Все чувства вступают в спор, и тогда путь твой становиться совсем не ясным, только чувство вины терзает еще сильнее.
«Хомс и Ко» лишилась своего лучшего фармацевта, а Вера Сван своего мужа. Она уже давно его не любила, она уже давно подумывала уйти из семьи, но осталась Елена, которая любила отца, и тогда Вера решила вывести дочь в свет, выдать ее замуж, чтобы она не знала бед. Она сделает все чтобы она получила образование и хорошие манеры, чтобы она всегда очаровательно выглядела, мужчины будут на нее засматриваться постоянно. Елену исполнилось восемнадцать, она превратилась в прелестную девушку, такая манящая, как мед, что просто порой нельзя оторвать глаз от нее. Маленького роста с точеной фигуркой, с кожей медового оттенка, янтарными глазами и цвета червонного золота волосами уже будоражила уму молодых людей. Она поступила легко на искусствоведа, Вера это одобрила, молодой девушке нужно быть осведомленной в этой сфере. Елена не будет работать, как она, поскольку будет вхожа в свет. Дочь не повторит всех ее ошибок. Во всех поступках Елены проявлялась рассудительность, она не была совсем сумасбродкой, достойное продолжение династии Лебедевых, Лидия или Петр гордились бы внучкой.
В воздухе уже ощущалось ощущение скорого мира. Русские быстро продвигались к Берлину, и со дня на день, этот город должен был пасть, и тогда в Европе наступит мир. Денег в стране толком не было, но Вера перебралась в тесную квартирку в Гринвиче, сдав двум семьям свой дом. Прежде всего Вера ничего не хотела иметь общего с прошлым, так она просто отсекла его. Ведь именно «Хомс и Ко» отняло у нее мужа. Друзья давно перестали быть поддержкой, и она разочаровалась в них. Вера не хотела с ними общаться, первые месяцы после смерти Фредерика она избегала их, а потом сменила место жительства. Такая встряска совсем не помешала Елене. Так война развела их в разные стороны, разбив, похоже навсегда. Кто знает, как сойдутся их пути-дороги? Может жизнь сплетет очередное сложное кружево, а может в саду жизни появятся новые английские розы?
₪
– Джулия, – девушка перевернула картошку на сковороде, оборачиваясь к Джейсону. Она посолила фасоль на другой сковороде, прося Флер нарезать хлеба к столу.
– Да, пап, – отозвалась она.
– Мы поедем в Лондон, – вдруг услышала она, – послезавтра, так что давай паковать вещи, мы возвращаемся в нашу квартиру.
За окном шумел май. Германия еще не выбросила белый флаг, но вся Европа затаив дыхание ждала этого. Прожив в Кенте два года, Джулия научилась самостоятельности. На нее легло множество обязанностей, Джейсон много работал в одной из больниц Кента, и поэтому дома он бывал очень редко. На Джулии лежал весь дом и сестра. Ей пришлось научиться готовить и делать уборку. Джейсону многие завидовали, вдовец, а одет всегда, как с иголочки. Он гордился ей, из нее получится хорошая жена. По утрам она просыпалась раньше всех, чтобы приготовить завтрак для всех, провожала в школу Флер и на работу Джейсона, а потом шла в студию к одному старому, но именитому фотографу Блейку Лори. Он учил ее находить полусвета, искать причудливые моменты и улавливать, то что не видели другие. Вечером Джулия ждала всех со свежим ужином.
Через четыре месяца ей исполнится двадцать, и рядом с ней еще не было того единственного за которого бы она пошла бы замуж. Книжонка Джорджины ее многому научила, и впервые это умение проявилось, когда через восемь месяцев после ее отъезда из Беверли-Холл, приехал Эверт. У него родился сын Лайон, это все, что Джулия слышала о нем. Он разыскал ее в городе, поджидая у студии Блейка, накидываясь на нее с обвинениями:
– Так нужно было! – кричал он ей, но Джулия не хотела вспоминать весь тот ужас, что испытала из-за него, – а ты нашла другого себе!
– Слушай, проваливай, – спокойно без истерики ответила девушка, – и не появляйся здесь, – но сердце ее бешено билось, она не забыла тот страх и предательство, но не перестала его любить.
– Я люблю тебя, – пылко сказал он.
– А я нет!
– Ты врешь, Джулия, – он хотел ее обнять и поцеловать, но она вырвалась из кольца его рук, убегая от него.
Он уехал, в следующий раз Джулия увидела летом 1944. Тогда она испугалась своих чувств, просто сбежав от него. Эверт говорил ей долгожданные для ее сердца слова, ласково гладя ее руки, целуя за ухом, прося чего-то большего, и она начала таять, почти забыв, что предательство редко прощают. Осенью он снова оказался в Кенте, надеясь, что Джулия вернется, но было уже поздно, она понемногу забывала о нем. Зимой до нее дошли слухи о новой беременности Морион, это еще крепче укрепило ее мнение о нем. И вот сейчас весной 1945 года она возвращалась в Лондон. Она оторвется от него навсегда, вырвет с корнем свою любовь к Эверту. Он возможно перестанет преследовать ее, даст ей жить без него.
Их квартира во французском районе была цела, как и галерея Каталины. Джулия быстро обустроила дом, мечтая о ремонте в галереи. Флер отдали в школу, а Джейсон нашел работу в одной из государственных больниц Лондона. Он мог бы вернуться в свой госпиталь, но ему этого совсем не хотелось, как и искать прежних друзей. Встреча с ними напомнит ему о Кат, пока он не готов лицом к лицу встретиться с прошлым, пусть все идет своим чередом. И все пошло своим чередом, война закончилась наступил мир. Теперь все будет другим, потому что новая жизнь звала их, новая жизнь ждала их.
₪
Середина мая 1945.
Узнав, что родители едут домой, Джордж бросив учебу, вместе с Томом Саттон устремился в Лондон. По воле случая они приехали на день позже Хомсов. За эти шесть лет они все успели забыть Лондон и любимый Гарден-Дейлиас. Их взяли в Королевский колледж, что несколько удивило Джорджа. Теперь его судьба стала относительно ясна. Хомсы не искали прежних друзей, пока осваивались в своем доме, да и до этого не было времени. С мебели снимали чехлы, вытаскивая из подвала все ценности, Диана не знала с чего начать, работы хватало.
Но однажды все изменилось, через неделю после приезда в Лондон в жизни Джорджа все поменялось. В тот день он читал в Гайд-парке «Сагу о Форсайтах», когда ощутил на себе чей-то пристальный взгляд и услышал щелчки фотокамеры. Он повернулся, его фотографировала красивая темноволосая смуглая девушка. Она отняла от лица фотоаппарат, лучезарно ему улыбаясь, его опалил взгляд ее знойных темно-вишневых глаз, в котором скользила хитрость и страстность. Девушка была одета в оливковое полупрозрачное платье, которое выгодно подчеркивало ее полную высокую грудь и тонкую талию. Девушка снова тепло улыбнулась ему, продолжая его снимать.
– Эй, что ты делаешь? – Джордж прикрыл рот книгой, скрывая свою восхищенную улыбку. А она заинтриговала его.
– У тебя красивый профиль, – красивый что? Она что с ума сошла? Джордж встал с травы. Никогда еще более глупого предлога для знакомства он не слышал.
– Ты шутишь?! – девушка опустила вниз аппарат.
– Я замечаю мелочи, я фотограф, – а по ней не скажешь, подумал Джордж.
– А я химик, девушка с камерой, – он протянул ей руку, но она подала свою.
– А я фотограф, парень с книжкой, – они вместе рассмеялись. Черт бы ее побрал, а она нравиться ему.
– Джордж.
– Джулия.
– Ну, что ж Джулия будем знакомы.
– Мне очень приятно.
– Мне тоже, – она снова ему показала свою неотразимую улыбку, от чего на душе стало как тепло и легко, а в голове Джорджа промелькнула мысль: «Это она, определенно она!». Интересно только у него бабочки порхают в голове?
Только любовь и дружба скрашивают одиночество наших дней. Счастье не данность, за него надо постоянно бороться и хранить, когда оно приходит, важно уметь его принять.
Орсон Уэллс.
Глава четвертая.
Гордость и руины.
Лето 1945.
– Ты куда так наряжаешься? – ухмыляясь, задала вопрос Флер, – он определенно тебе нравиться.
– Не твое дело, – отрезала Джулия, она достала из шкатулки бирюзовые бусы, смотря подходят ли они к ее серому платью. Увидев, что они идеально подходят, надела их.
– О, Джулия, а он, как Эверт? – Флер явно пыталась ее поддеть, но ничего у нее не выйдет. Джулия положив в сумочку помаду и ключи от дома, собралась уходить.
Он не Эверт, он лучше его, с этой мыслью она открывала глаза каждое утро. Они встречались с Джорджем уже месяц. Первое время ей было просто интересно узнать мужчину, познать, что в мире есть мужчины помимо Эверта. Она не думала, что все будет серьезно. Твердила себе, что пусть все идет своим чередом. Джордж не смотря на свой возраст был рассудительным, с ним она ощущала себя, как за каменной стеной, совсем ничего не боясь. Он работал маляром, когда он покрасил в красивый золотисто-голубой цвет стены в ее галереи, то она предложила ему так заработать немного денег. Он восхищал ее работами, порой расстраиваясь, когда она не брала с собой фотоаппарат. Джулия научила его находить чудесные моменты жизни, он же научил ее доверять мужчинам.
Джулия любила после его работы встречать Джорджа, он всегда рассказывал, где он работает, почти ничего от нее не скрывая. Только одно он утаил от нее, то, что он лорд Хомс, она же не говорила ему ничего о своей прошлой любви. Но в остальном их взгляды и желания совпадали. «Любовь это когда смотрят в одном направление», – часто он слышал от Виктора. Сейчас ему нужна была только Джулия, это смуглая девушка. Им нравились Дебюсси и Шопен, Фрэнк Синатра и Эдит Пиаф, Марлен Дитрих и Вивьен Ли, Кларк Гейбол и Лоренс Оливье. Часто он водил ее в кино, где Джордж держал ее за руку, не пытаясь ее целовать, как это делали другие парочки. С ним она познавала Лондон.
– Это очень вкусно, – он успел стащить из дома розы в кляре, – моя мама печет их.
– М-мм, – она наслаждалась этим вкусом, где в глубине памяти ей вспоминался этот вкус, – где-то я уже это пробовала. Возьми, я приготовила тебе овощной пирог, – он подала ему пакет, – ты, наверное, устал совсем.
– Ведешь себя, как заботливая жена, – он засмеялся, Джулия раскраснелась. Она и не заметила, как влюбилась в него без памяти, – но мне это нравиться.
Сам Джордж тоже испытывал непонятные чувства. Он ощущал себя зеленым мальчишкой, каждый раз, как Джулия оказывалась рядом с ним. Это месяц, прошел для них, как сон. Сегодня Джулия наряжалась для него, ей было все равно до колкостей Флер, потому что Джордж сказал, что у него есть что-то важное для нее. Она почти полтора часа подбирала платье и туфли, делала разные прически и макияж.
– Ты на ночь-то придешь? – Флер скорчила гримасу.
– Для своих десяти лет тебя слишком многое интересует, – с раздражением ответила Джулия, уходя из дома.
Она быстро долетела до кафе на Хэрфорд-стрит. По Лондону стало трудно передвигаться. Множеству безработных государство дало рабочие места по восстановлению города. Лондон начал преображаться, а вместе с ним расцветала любовь Джулии. Он уже ждал ее, нервно попивая чай, боясь, что она придет к нему на свидание. На столе лежала большая охапка роз и лилий из сада Гарден-Дейлиас. Джулия, как всегда – ослепительная богиня, села напротив него, скрывая свое удивление. Джордж протянул ей букет, она вдохнула сладкий запах цветов.
– Джулия, – он ласково сжал ее пальцы, – ты такая красивая.
– Не задабривай меня, – произнесла она, вынимая руку.
– Но это правда, Джулия. Я люблю тебя, – вот это да, она чуть не присвистнула. За этот месяц он даже не пытался ее поцеловать, а тут он признается ей в любви.
– О, Джордж, я тоже люблю тебя, – он потянулся к ней, чтобы ее поцеловать. Их губы встретились в первом теплом нежном поцелуе, – я так люблю тебя, совсем не заметила, как потеряла голову.
– Никогда ее теряй, Джулия, – тихо сказал Джордж, от его взгляда зеленых глаз, она чуть не пришла в полное замешательство.
– Ты говоришь, как мой отец. Где ты это услышал? – спросила она.
– От моей матери, – ответил небрежно Джордж, – она постоянно это твердит. У меня и тетушки такие все до одной.
– И много у тебя тетушек? – сердце у него было готово вырваться из груди от ее улыбки.
– Две, но когда-то было три. У отца есть сестра, и у матери две сестры было. Тетя Аманда умерла за год до начала войны, все печально. Когда-то мы все собирались в Портси-хаус, там всегда было много людей. Папа с мамой, тетя Мария с Вильямом, Вера с Фредериком, Урсула с Артуром, Аманда с Сайманом, и Каталина с Джейсоном…
– Что ты сказал? – когда он перечислял все эти имена, в памяти всплывали прежние образы, цветочная клумба перед домом, дети, летний стол на улице, и она там вместе с родителями, а потом она вспомнила Грин-Хилл, такой большой дом, с чудесными конюшнями. – Откуда ты знаешь всех этих людей?
– Я рос с ними. Папа владеет вместе с Артуром Йорком компанией, а тот хирург, его жена Урсула. Мария Трейндж жена политика, а Фредерик Сван был фармацевтом, его жена Вера искусствовед. Каталина Фокс художница, а Джейсон хирург…
– Джордж, – у нее задрожали губы, – я тебя вспомнила, а ты меня? Ты, я, Теа Портси, Чарли и Энди Йорки, Елена Сван, Кевин и Джастин Трейнджи… моя мать испанка…
– О, боже, Джулия! – воскликнул он, – я тоже тебя вспомнил… Джулия Фокс, не может быть! – Перед глазами все поплыло, они оба предались воспоминаниям о своем детстве.
₪
Новости не обрадовали Виктора. Приехав в Лондон, он принялся искать своих друзей не сразу. Первым делом всей семьей Хомсы отправились на Викторию-роуд. Дверь им открыла маленькая светленькая девушка, приветливо улыбаясь, пугливо смотря на них. Может Мария здесь не живет, подумал Виктор. Девушки за юбку дергала рыжеволосая девчушка с красивыми голубыми глазами.
– Зоя, кто там? – Виктор услышал мужской голос, к девушке подошел молодой мужчина, внимательно изучая непрошеных гостей.
– Дядя Виктор! – воскликнул он, – Зоя, это мой дядя – лорд Хомс.
– О, Джастин, как ты вырос! – они все вместе прошли в дом, – ты как был на войне?
– Был, – Джастин слабо улыбнулся, – я где только не был, шпионил, как отец.
– Я всегда догадывался, чем Вильям занимается, – пробормотал Виктор, – а где Кевин? – Диана заметил, как племянник изменился в лице, словно Виктор задел больное место.
– Кевин погиб, – ответил Джастин, – весна сорок второго, Эль-Аламейн. А это моя жена – Зоя Бишоп.
– Джастин, – ахнула Диана, – ты так молод, тебе всего-то ничего, а ты уже женился. И давно, – он показал жестом цифру два, – невозможно.
– А ты братец, свободен, как ветер? Тебе лет-то сколько? – Джастин явно собирался задеть Джорджа.
– А то не знаешь! – прорычал Джордж.
– Да, знаю, конечно. Роберт, а ты тоже свободен, как ветер? – Роберт рассмеялся, юноше уже было шестнадцать лет, – Мам, пап, у нас гости! – Из кабинета вышел Вильям, со второго этажа спустилась Мария, кидаясь в объятья брата.
– Виктор, Виктор, – кричала она от радости, – боже, как я рада тебя видеть. Я так соскучилась, дорогой. О, Диана, – она обняла ее, – Джордж, как ты вырос! Роберт и ты тоже! Нэлл, ну просто красавица! Столько лет…
– Если быть честным, то уже тринадцать лет, – посчитал Виктор, – как вы тут все? Ты просто первая к кому мы пришли.
– Не плохо, – Мария кисло усмехнулась, – честно не очень-то и хорошо.
– Мы очень сожалеем, – вставила Диана, садясь рядом с мужем и детьми, – он был таким молодым. А как Урсула с Артуром?
– Артур много работал в последние годы, – Вильям попросил Зою принести всем чаю, – Чарли застрелился два года тому назад.
– Бедная Урсула, – пролепетала Диана, – как она?
– Смерилась, как и Артур, – Вильям подал другу чашку чая, – наша девочка поступила на медицинский, уже второй курс закончила, выбрала терапию и гинекологию.
– Молодец, девчонка! – воскликнул Виктор, только эта новость была омрачена печалью, – а Сайман держится еще?
– Нет, Виктор, Саймана больше нет. – наступила пауза, – Эти проклятые немцы в последний раз разбомбили пол-Лондона, он умер прямо на операционном столе Артура. А все было так хорошо, он женился на Роуз, был так счастлив, и умер. Роуз работает, как ломовая лошадь, закрылась в Портси-хаус, мы там редко с Марией бываем.
– Фредерика тоже нет, два года назад у него случился сердечный приступ прямо на работе, – произнесла Мария, чтобы избежать лишних расспросов, – Вера сдала их дом, и уехала куда-то в Гринвич.
– Понятно, – чертова война, подумал Виктор, отняла у него почти всех его друзей, разбросала их в разные стороны по миру и стране, оставив один на один с невыносимой болью, – а Джейсон с Кат, где они сейчас?
– О, Виктор, – простонала Мария, – Кат расстреляли еще в 1939, он вернулся после того, как ты уехал. Сказал, что не хочет жить здесь, и уехал к родственнице в Кент, я пыталась его найти, но мне сказали, что он там больше не живет. Никто не знает, где он.
Домой Хомсы вернулись в гнетущим настроение. Виктору и Диане было не вообразимо больно, за эти шесть лет судьба, словно вылила них все черные краски, что сгущались все предыдущие годы. О, печальное поколение. Они стали строителями нового мира, но за это пришлось жестко заплатить. Они платили жизнями своих детей и благополучием всего общества. На их долю выпало столько бед, сколько наверное никто до этого не переживал. Когда еще Британия очнется от потрясений? Когда Британия станет прежней? И как за новый мир и порядок заплатят их дети?
Прейдя от новостей в себя, только через три дня Виктор решился съездить на Тюдор-стрит. Он знал, что сейчас ему придется решать столько вопросов на фирме, что он не знал с чего начать. Диана подсказала позвонить его секретарю и собрать всех акционеров, чтобы начать восстанавливать свой бизнес. Но все же Виктор не представлял, как можно сделать что-то плодотворное, когда у него нет Фредерика. «Хомс и Ко» потеряла такого высококлассного специалиста, возможно без Фредерика все покатится в тартарары. Все оказалось куда проще, оказывается у Фредерика осталось несколько отличных учеников, на которых можно было положиться, а партнеры предложили настоящий стоящий план по восстановлению.
Артур не смог прийти на совещание, пригласив их в Грин-Хилл. Дом Йорков как всегда утопал в зелени, а в воздухе вокруг него, как всегда улавливался тонкий аромат майских цветов. На свежих малахитовых полях паслось несколько лошадей, все что осталось от прежнего великолепия баронов Уэсли. Штукатурка дома сыпалась, двери скрипели, но прежнее очарование Грин-Хилла никуда не ушло, все та же манящая притягательность этого места, что напоминала о светлых днях, днях из прошлой жизни. В саду копалось две женщины. Одна из них была в светлых брюках и желтой блузке, вторая в черном в белый крупный горох сарафане. Диана вместе с Элеонорой подошла к ним ближе. Они поливали и рыхлили почву у красивых пионов. Диана улыбнулась, сжав руку дочери. Нэлл не так уж была мала. Ей недавно исполнилось одиннадцать, за последний год она сильно вытянулась, ее рыжие волосы, как огонь сияли на солнце, а кожа еще сохранила легкий загар аргентинского солнца.
– Урсула! – позвала Диана, фигурка в брюках подняла голову, смотря на них.
– Диана, – прошептала Урсула, бросив маленькие грабельки в травы, – Энди посмотри кто это! – сестры обнялись, нежно смотря друг на друга, – как же я скучала, – прошептала Урсула, – сестренка.
– Мне очень жаль, – тоже шепотом ответила Диана.
– Я знала, что так будет, – пролепетала Урсула, отпуская сестру.
Все становилось на круги своя, но будет ли когда-нибудь так чудесно, как до начала этого печального века? Что же ждать дальше? Пока все, что им осталось, это гордость и руины, они были теми немногими, кто был связан с прошлым. Трагедия… наверное, это только их судьба. А может… Может только их так жизнь наказала, а их дети станут проявлением другого мира? Ведь, очень хочется верить, что и у них все сложится.
₪
Цокая каблучками по лестнице, Елена Сван выбежала на улицу. Честно, она уже устала от контроля матери, она только и делала, что учила ее жизни, приобщая к высшему обществу, попасть в которое Елена совсем не хотела. Она стремительно вылетела на Трафальгальскую площадь, оказавшись у монумента Нельсона. Девушка, сидевшая у львов к ней спиной, смотрела толстую пачку снимков, по всей видимости услышав шарканье, она не оборачиваясь бросила:
– Джордж, сколько можно тебя ждать! – темноволосая девушка обернулась, Елена собралась было открыть рот, сказать, что та ошиблась, как девушка успела произнести следующую фразу приведшую ее в недоумение, – Елена Сван!?
– Прости что? – Елена внимательно вглядывалась, но никого не припоминала, кто бы это мог быть?
– Я Джулия Фокс, ну, дочь Джейсона и Каталины. Мы… – Джулия положила стопку фотографий в большую сумку, – я ошиблась?
– Нет. Я Лена Сван, – пробормотала девушка. Вот это да! Это же ее подружка, ее единственная подружка из той счастливой жизни, – Джули!
– Вот наконец-то. Вот Джордж удивиться! – воскликнула Джулия, – ну, где он!?
– Джордж!? Джордж Хомс, да? – Елена засмеялась.
– Да, – они обе обернулись, к ним подошел юный лорд Хомс, – рад тебя видеть Хелен.
– Я тоже, – она прерывисто его обняла, Джордж ощутил, как слезы выступили у нее из глаз. Он оторвал ее лицо от себя, стирая ее слезы, Джулия тоже обняла подругу. Чувства захлестнули их с какой-то непонятной силой, словно это должно было произойти, будто это знак свыше, – Значит, вы дружите? – все еще дрожащим голосом задала свой вопрос Елена. Джордж и Джулия заговорщически переглянулись.
– Нет, – проронил Джордж, – мы… мы любим друг друга. Хелен, ничего не говори матери. Еще никто не знает, что Джейсон в Лондоне.
– Конечно, – она снова обняла Джорджа. Потом они вместе прошлись до Вестминстерского аббатства, говоря обо всем и ни о чем. Все-таки прошло столько лет, за эти годы произошло много бед, и теперь они молодое поколение решилось мерить старое. Они наконец должны забыть все свои прежние обиды, и научиться жить со своей болью, не отвергая свое будущее. Они расстались уже у здания Парламента, долго прощаясь. Будут еще встречи, но эта самая важная для них всех.
Елена пришла домой поздно, она вошла в квартиру, ожидая брань и упреки. Вера ждала ее в маленькой гостиной, внешне мать прибывала в спокойном состояние, но Елена прекрасно знала, что это только внешне. Вера откинула в сторону журнал по искусству, вопрошающе смотря на дочь. Елена кинула сумку в кресло, налила себе немного воды, залпом ее выпивая. Она готовилась к худшему, сейчас мать как всегда прочтет долгую нудную лекцию о ее поведение и прочей ерунде, но вместо этого Вера молчала.
– Я встретила Джорджа Хомса, – начала Елена, вспомнив, что ей сказали друзья, – они вернулись месяц назад.
– И что? – сдержанно спросила Вера, – в чем суть новости.
– В том, что хватит черт возьми прятаться от всех! У нас есть друзья, готовые помогать, мама! – Вера удивлено подняла бровь, ее дочь повысила тон. Всеми этими разговорами этого она и добивалась от нее. Юная девушка должна быть сильной в этом жестоком мире, иначе какой-нибудь ловелас испортит всю ее жизнь, – Ты меня слышишь!
– Слышу, вот в выходные и навестим Виктора, – Елена удивлено вздохнула. Как-то странно, вот так просто, без боя. Какая муха укусила Веру?
В Гарден-Дейлиас они действительно побывали, Хомсы приняли их радушно, все осталось прежним, ни Виктор, ни Диана нисколько не изменились. Виктор избегал темы о фирме, словно понимая, что и его в том числе Вера винит в случившимся. Фредерик как-то обмолвился что ревность съедает Веру, она ревнует мужа к работе, ибо в последние годы он любил ее больше, чем свою жену. Они долго обсуждали прошлое, лишь изредка смотря в будущее, ибо оно еще так не определено. С тех пор, как лейбористы снова пришли к власти осталось только гадать, что ждет всех в дальнейшем. Вильям твердил, что это не программа будущего, а программа бездны.
Вера держалась прямо, старательно скрывая все свои эмоции, и только, когда Диана обняла ее, шквал отчаяния прорвался в ней, она не плакала так даже в день смерти Фредерика, и теперь словно вся та боль, копившаяся в ней, прорвалась наружу, уходя из ее раненой души, оставляя после себя пустоту, предстоящую заполнить любовью. Она поняла – нельзя больше прятаться, нельзя больше закрываться от всего мира. Пора открыть свое сердце, пора принять то неизбежное, ожидающее ее. Ибо после черной полосы, всегда следует белая. Только в боли рождаемся мы. Отпустив себя, в саду зацветут новые цветы. Руины снова облачаться в вечность, а гордость даст сил продолжать идти по своей дороге, познав истину и не стерев ноги в кровь.
₪
Два месяца это слишком большой срок, но слишком маленький, чтобы отдаться страсти. Иногда Джулию просто выводило из себя, то что Джордж по отношению к ней не проявляет никаких попыток. Он явно не хочет ее соблазнять, чего же он ждет? За это время она узнала его как человека, решив для себя окончательно, что Джордж не похож на Эверта, Джордж лучше Эверта. Может быть он целовал ее, не так крепко, как Эверт, но все его жесты намного больше ей давали ощущения близости с ней. Он мог мягко обнять ее за талию, бесконечно долго держа свою теплую большую ладонь у нее на пояснице, от чего в ее душе поднимался такой трепет, что ей хотелось накинуться на него. Да, он определенно знал, как вывести ее из равновесия. Боже, и почему она влюбилась в своего ровесника, потеряв так голову. Как еще отец не заметил этого, а Флер не проболталась о ее влюбленности. Два месяца в ее жизни прошли, как два дня. Скоро им исполнится по двадцать лет, скоро она не сможет жить без Джорджа совсем.
Закрыв галерею, Джулия вышла в темноту оглядываясь. Ее всегда встречал Джордж, он боялся за нее. В послевоенном Лондоне по ночам не было спокойно, да и хватало подлецов, готовых воспользоваться молодой девушкой. Он проводил ее до начала ее дома, так чтобы Джейсон не смог увидеть их в окно, наблюдая, как она входит в подъезд. Отцу Джулия врала, что ее проводит один друг, что помогает с ремонтом в галерее. Джейсон же старался не задавать лишних вопросов. Джулия снова осмотрелась, и зачем она надела эти неудобные туфли на таком высоком каблуке? Джордж, наверное, задерживался у миссис Пег, старушка хотела немного порядка у себя в квартире, еще и побыстрее, главное, что платила неплохо. Сама же Джулия благодаря стараниям Елены готовила выставку фотографий Каталины из Мадрида, и конечно же в тайне от Джейсона. Ну, где же Джордж?
– Джули, – девушка вздрогнула, услышав такой до боли знакомый голос Эверта, – я знал, что найду тебя здесь. Я хочу выставку здесь.
– Еще чего, – фыркнула она, – деньги – и потом, что угодно, дорогой, – с сарказмом сказала Джулия.
– С чего бы это! Дорогая, я скучал без тебя, – он приблизился к ней, все такой же волнующий и страстный.
– А я нет! – отрезала она, делая шаг назад, упираясь в стенку.
– Ты не справедлива! – взмолился Эверт.
– Жизнь вообще не справедлива! – парировала Джулия.
– Я люблю тебя…
– А я нет! После того, как ты выставил меня дурой и шлюхой перед всеми! – ее глаза злостно сияли в темноте.
– Так нужно было, Джулия! Я спасал нас…
– Себя ты спасал, конченый ублюдок, – вставила Джулия, – а не меня!
– У тебя кто есть? Ты трахаешься с этим фотографом? – от этих вульгарных слов Джулия разозлилась еще больше.
– Нет. Он лучше тебя, понял, Эверт! Я люблю его! – он кинулся к ней, прижимая ее стене, до боли впиваясь в ее губы, почти кусая, – Пути меня, животное! Пусти! – он завел ее руки за спину, чтобы ей сложнее было сопротивляться, снова грубо ее целуя. Джулия начала отвечать на его животные позывы, он снова умело пробуждал в ней все запретное. Она зажмурила глаза, так как закричать он тоже не давал. Вдруг что-то промелькнуло в темноте, Эверт оторвался от нее, она услышала удар в челюсть.
– Тебе же сказали, вали отсюда! – о, боже, Джордж, сердце запело от счастье, и тут же упало, сейчас он все узнает.
– О, ты ее сопляк! Молодец Джули! Браво! – Эверт похлопал, – Интересно он знает, как ты корчилась от удовольствия подо мной? А, Джули? – Эверт рассмеялся, – Ну, что парень тебе есть о чем подумать!
– Иди к своей жене, Эверт! – крикнула Джулия.
Когда он ушел, Джулия сползла по стенке, думая, что все кончено. Она горько расплакалась, сейчас ее бросит Джордж. Она врала ему все эти месяцы, он ее точно бросит. Он помог ей подняться, робко стирая с ее глаз слезы, крепко прижимая к себе. Ее голова опустилась к нему на плечо, на нее пахнуло краской, к запаху, которому она уже успела привыкнуть. Он что-то прошептал, что-то что она не смогла разобрать.
– Ты что ничего не слышал? – вдруг спросила она.
– Слышал, но не успел подумать, – ответил спокойно он.
– Но это правда, – слезы снова брызнули из ее глаз.
– Но мы все не ангелы. Я не ангел, и ты знаешь это, но и не дьявол. Я такой же, как все из плоти и крови. Почему я должен злиться на твое прошлое, которое я не знал, в котором меня не было? Все хорошо, Джулия, – он поцеловал ее, – пойдем, тебе пора домой.
Пока они дошли до на ее дома на Даутон-Гарденс, она смогла рассказать ему все, стараясь ничего не скрыть. Джулии все казалось, что он скажет ей – «Прости, милая, но ты мне не нужна». Но Джордж лишь слегка сжимал ее вспотевшую ладонь, словно это никак не волновало его. Джордж остановился на их месте, закрыв пальцами ей рот, он отнял их от ее лица, прижимаясь губами к ее рту. Так он хотел стереть все сомненья из ее головы, хотел вырвать из нее этот горький корень. Его это совсем не волнует, потому что он сам был не мальчиком. Он вспомнил Селин и других ничего не значивших для него девушек, в его памяти осталась только Джулия Фокс.
Почему-то Джулия его сторонилась еще несколько недель. Она избегала его, находясь в его же обществе. Джордж чувствовал ее напряжение и беспокойство, неужели она сомневается в нем? Но, почему? Ему плевать на то, что было у нее с этим дьяволом Эвертом, главное – она сейчас с ним. Так прошел еще один странный месяц. Они по-прежнему встречались, она позволяла ему целовать и обнимать ее, но он ощущал ее страх – потерять его. Каждое утро она благодарила Бога, что она еще с ним, каждый день засыпая, она боялась, что он скажет ей – все кончено. Страх потерять его отравлял все ее естество.
