Текст книги "Сламона"

Автор книги: Анна Овчинникова

ГЛАВА ВОСЬМАЯ. Запределье. Час возмездия и справедливости. Ронгхэльм

 
Но если твой кулак ломает чей-то
чужой кулак, и если ты раздавлен
чужою силой, что сильней твоей,
и зло и подлость давят нестерпимо —
засмейся все же, что еще живешь!
Ты видишь свет!
Ты плаваешь в потемках!
Ты можешь улететь за много миль
в иные звезды, в темные глубины
и отыскать друзей там и собратьев,
и руки жать не знающим вранья!
 
 
И, может, там, под ярко-синим небом
(почти земным, но все же неземным)
мерзавцы по заслугам получают,
не дожидаясь страшного суда?..
 

Эрик Снайгерс, «Несколько глупых вопросов и несколько глупых ответов»

Дэви упал на каменный пол – мягко, на четвереньки, как учил его падать ягуар Танга – и замер, прильнув к холодному камню, потому что рядом разговаривали люди.

Еще в воздухе он успел прошептать заклинание невидимости, но не понял, подействовало оно или нет, потому что оказался в кромешной тьме.

Зато в той стороне, откуда доносились человеческие голоса, мерцал неяркий свет, и едва глаза Дэви привыкли к темноте, он разглядел там небольшую жаровню, стол, на котором валялись непонятные зловещие железяки, и два тусклых факела, укрепленных на дальней стене…

Между факелами на фоне стены светилась чья-то лохматая шевелюра, горевшая ярче факельного огня. Огненноволосый парень был одет в человеческий, хотя и необычный для людей Запределья наряд – потрепанные голубые джинсы и расстегнутую, завязанную узлом на животе ковбойку, его руки были растянуты между двумя вбитыми в камень железными кольцами, босые ноги на пару дюймов не доставали до земляного пола. Дэви не смог решить, человек это или Древний, зато те шестеро, что стояли перед пленником и переговаривались на квакающем языке, определенно были людьми, больше того – они были литтами!

– Ну давайте убьем его прямо сейчас! – кровожадно проныл самый низенький литт с курчавой башкой. – Ну давайте, а? Ну дава-айте!

– Заткнись, придурок! – гаркнул другой литт, повыше. – Давно не превращался в муху, что ли? Так Конрад тебе живо это устроит, если прикончишь нечисть! Великий Маг всегда сам убивает пленных, заруби это на своем сопливом носу, и этого негодяя он тоже прикончит сам! Только сначала допросит, и тогда нечистик быстренько выложит все, что знает…

– Да я прям сейчас могу выложить все, что знаю, – дружелюбно предложил «нечистик». – В чем проблемы?

– Чего?!

– Что я знаю? Да много всякого-разного! Например, я знаю отличное средство от прыщей! Я однажды попробовал его на знакомой жабе, и через пять минут она стала такой красоткой, что в нее с ходу влюбился принц! Давай, прыщавый, записывай рецепт: надо взять горсть сушеных мух, стакан чернил, щепотку черного перца…

– Что-о?! Ты кого назвал прыщавым, ублюдок?! Да я ж тебя…

– Ладно, если тебе так нравятся твои прыщи, оставь их себе, пожалуйста! – благодушно откликнулся огненноволосый. – Тогда могу рассказать вам что-нибудь другое. Тебе, толстяк, могу рассказать, как избавиться от лишнего жира, а тебе, лопоухий – как избавиться от слоновьих ушей…

– Да он издевается над нами, гад! – дружно взревели толстяк и лопоухий, хватаясь за мечи.

Дэви приготовился было к прыжку, но тут из низкой двери в углу появился здоровенный верзила и с криком:

– Пррекратить! – вырвал у лопоухого кинжал, а толстяка нарадил звонким подзатыльником. – Я что сказал вам делать, когда уходил? Что – я – сказал – вам – делать?! Сторожить пленника? Вот и сторожите! А расправляться с ним – не ваша работа!

– Правильно, мордоворот! – одобрительно отозвался со стены пленник. – Сторожите меня, да получше! Сгоните-ка, например, паука у меня с ноги…

– Мордово… Как ты осмелился меня обозвать?! Меня, главного палача Черносонии?! Может, ты думаешь, что раз ты нужен магу Конраду, так можешь вести себя здесь, как тебе захочется? Издеваться над стражниками, хамить, скалить зубы?! Вот ты чего себе вообразил, проклятущая нечисть?! Тож-же мне, прынц заморский! Заруби давай на своем курносом носу: у нас здесь прынцев нету, у нас все пленники одинаковые, и порядок тут для всех один! А будешь выпендриваться – я тебя живо обломаю, и не таких еще обламывал демонов-троллей, понял?! И из тебя тоже сделаю человека!

– Правильно! – выкрикнул литт с растрепанными волосами цвета издохшей мыши. – Давайте покажем мерзавцу, кто здесь главный!

– Точно! – с восторгом подхватил курчавый литт. – Давайте разведем под ним небольшой костерок! Давайте, а? Ну дава-айте!

– Спасибо, мне пока не холодно, – поблагодарил со стены пленник. – Но если вы замерзли, не стесняйтесь, присаживайтесь на жаровню, сразу и согреетесь, и развлечетесь!

– Ма-алчать!!! – прорычал главный палач Черносонии. – Я тебя самого сейчас посажу на жаровню, наглец, я тебе сейчас все кости переломаю, я ж тебя!..

Задыхаясь от ярости, он развернулся и ринулся к столу, но замер, как вкопанный, на полдороге.

Да, заклинание невидимости все-таки не сработало!

Но теперь это было уже неважно.

Важно было лишь то, что Дэви снова стал самим собой, что вместо убогой приютской одежды на нем снова была его одежда из зимней кожи химеры, что сила ста берберийских львов наполняла его мускулы струнным звоном, и, даже сидя на краешке стола, он смотрел в глаза верзиле-палачу, а не взирал на него снизу вверх…

Так да здравствует Час Возмездия и Справедливости!

– Ну, что застеснялся? – улыбнулся Дэви разинувшему рот литту. – Кажется, ты хотел взять пыточные инструменты – так валяй!

От его улыбки палач побелел, и, отшатнувшись, выхватил пистолет.

Человек действовал быстро, но Дэви оказался еще быстрей: скрестив пальцы левой руки в охранный знак, он вскинул перед собой магический Щит… Щит не уберег его от заклинания «сламона», зато шутя остановил две серебряные пули: они ударились о защитное поле, с визгом срикошетировали и выбросили из жаровни пригоршню углей. В третий раз палач выстрелить уже не успел – Дэви очутился рядом и ударом в челюсть послал его на пол. Верзила с тонким верещанием проехался на спине до середины комнаты, врезался башкой в злополучную жаровню и затих…

А в Дэви уже стреляли со всех сторон, но теперь пули даже не рикошетили; едва коснувшись радужной поверхности Щита, они просто испарялись красивыми серебряными вспышками. Значит, не зря он так старательно трудился над абракадаброй!

Прыщавый литт первым разрядил свой пистолет, отбросил его в сторону и ринулся в атаку с мечом в руке. Похоже, ему пригодилось бы не только снадобье от прыщей, но и снадобье от глупости! Дэви даже не потрудился вытащить свой меч, выкованный из чистейшей ненависти, он просто сломал руку, сжимающую оружие – и под вой прыщавого все литты поспешно начали пятиться к двери.

Вот теперь до них стало доходить, что оружие им не поможет, что сила сейчас не на их стороне, что в этой комнате они уже не стражи, а пленники… То, что они пленники, люди выяснили, с поросячьим визгом метнувшись к дверям и увидев, как дверные задвижки плавно скользнули в пазы. Литты попытались отодвинуть взбунтовавшиеся запоры, но те сразу раскалились докрасна, и визг людей перешел в панический вой.

– Здорово! – выкрикнул прикованный к стене парень и засвистел, как полоумный дельфин. – Классно получается, жарь дальше, охэй!

Но Дэви не торопился.

Он получше заговорил дверные засовы, смел взглядом со стола пыточные инструменты и заставил их пуститься в пляс вокруг очухавшегося палача.

Литты больше и не пытались схватиться за оружие: они только блеяли, выли, стонали в смертельном страхе, а палач ползал среди своих распоясавшихся инструментов и что-то шепеляво вопил – кажется, просил сжалиться над калекой…

Сто чертей и одна ведьма, неужели эти самые твари победили в зеленодольской битве, превратили Ассагардон в груду горящих развалин и победоносно промаршировали от Кольдра до Южного Королевства Древних? Выходит, правду говорил торни Ловис: люди храбры только тогда, когда их двадцать против одного и когда за их спинами стоит сила Кровавого Кристалла! Ну, и где же ТЕПЕРЬ ваша храбрость?!

Дэви смотрел на людей, люди смотрели на Дэви – и по их искаженным ужасом мордам было видно, что до самой последней извилины их убогих мозгов дошло: им конец, этот неуязвимый безжалостный маг сейчас сделает с ними все, что захочет!..

…И он сделал с ними все, что захотел…

…А когда уронил руки и тяжело перевел дыхание в густом пару, которым исходила жаровня (прыщавый литт напоследок залил ее своей вонючей кровью), за его спиной раздался слегка дрожащий голос:

– Ну ты и удела-ал их, дружище! Послушай… Если ты уже закончил разборки, может, снимешь меня со стены? Осточертело уже здесь висеть!

Дэви обернулся, быстро подошел к огненноволосому парню, легко разорвал железные обручи на его руках, и тот бесшумно приземлился на ноги.

– Уфф, спасибо! – растирая покрытые синяками запястья, поблагодарил парень. Глянул направо и налево, сглотнул и покрутил головой: – Да, тебе лучше не попадаться под горячую руку! Бляха-муха, ты только посмотри, что осталось от толстяка…

Дэви не стал смотреть на то, что осталось от толстяка (да от него почти ничего и не осталось) – вместо этого он смотрел на бывшего пленника литтов… Вот тут действительно было, на что посмотреть!

Парень был лишь немного ниже Дэви и почти так же широк в плечах, глаза его зеленели ярче первой весенней травы, а лохматая шевелюра полыхала всеми оттенками пламени – от светло-желтого до багрово-красного, куда до нее было тусклым факелам на стене! Его веснушки тоже словно светились в полутьме… А потом так же ярко сверкнула его улыбка, когда он наклонил голову к плечу и окинул любопытным взглядом своего освободителя.

– В первый раз вижу настоящего живого мага! – признался он. – Как тебя зовут, маг?

– Дэви. Только я еще не… А, неважно! А ты кто такой?

– Я – Ронгхэльм. Или Рон, если не хочешь  сломать язык!

– Тебя назвали в честь старшего принца светлых эльфов? Но все же кто ты? Эльф? Или лорх? Или…

– Что? – переспросил Рон.

Он перестал улыбаться, в его глазах мелькнули растерянность и боль, и Дэви понял, что ему нельзя спрашивать этого парня, кто он такой, откуда и почему носит человеческую одежду. Впрочем, самое главное он уже понял: Ронгхэльм был Древним, ведь ни один человек не может правильно выговорить любимое словечко Древних «охэй»! Только кем бы ни был огенноволосый пленник литтов – эльфом, скельдом, лорхом или вейнуром – он был замороком, и этим было все сказано.

Дэви видел в маяке бедолаг, побывавших в сером тумане и забывших все, кроме своего имени. Ни одному магу не удавалось пробудить их память, какие ни пускались в ход эликсиры, заклинания и заговоры; даже Теварцу это оказалось не под силу. Дэви видел, что творилось с замороками, когда кто-нибудь пытался разбудить их память неосторожным вопросом, и вовсе не собирался проделывать то же самое с Роном.  Но один вопрос он все-таки должен был задать.

– Рон, ты не знаешь, где вход в Подвалы Погибших Душ?

Заморок перестал лизать ободранное кандалами запястье и не раздумывая ответил:

– Само собой, знаю! Подвалы вон за той дверью, на которой нарисован скорпион… Эй! Дэви, постой, куда ты?!

– Подожди меня здесь! – велел Дэви, вырывая факел из железного кольца на стене.

– Это еще почему? – заморок двинулся за ним по пятам.

– Потому что Подвалы Погибших Душ – самое поганое местечко в здешней поганой стране!

– Да ну?! – восхитился Рон, переступив босыми ногами на залитом кровью полу. – Еще поганее, чем это? Тогда я обязательно должен увидеть такое чудо! Обожди, я только тоже возьму факел…

– РОН!!

– А?

С полминуты Дэви и заморок глядели друг на друга сквозь кровавый чад догорающей жаровни, и в этом немом споре Дэви сдался первым. Спорить с беспамятным замороком означало зря терять драгоценное время, а времени и так было в обрез! Кто знает, когда проклятое слово «сламона» выдернет Дэви обратно в Предел? Может, кто-то из Древних и называл его Магом Стрелы, но сам он прекрасно знал: победить Тройное Заклятье ему пока не под силу. Рано или поздно… скорее всего, рано, ему придется вернуться в мурленбургский приют, в шкуру слабака Мильна. Значит, надо спешить!

– Ладно, пошли, – буркнул Дэви. – Только не жалуйся, если там станет жарко!

– А там должно стать жарко? – возликовал Рон. – Охэй, тогда пошли скорей, а то от здешней холодины у меня уже начался насморк!

^{Ронгхэльм}

* * *

По маяку гуляло много ужасных историй о Подвалах Погибших Душ, но красноречивей всего о них рассказывал темный эльф Корвин. Корвин был единственным Древним, сумевшим вырваться из подземелий под замком королевы Черносонии, и каждую его скупую фразу тирки мигом подхватывали и разносили по всему маяку:

– Там еще хуже, чем на острове Ужаса в Темном Царстве…

– Эти подвалы холоднее Великой Стыни…

– Даже после смерти оттуда нет выхода: души погибших Древних вечно скитаются там среди магических чудовищ и охранных пентаграмм…

– В тех подвалах темней, чем в дальстанском Каньоне Мертвой Луны…

Похоже, все это было правдой! И все-таки, шагая вниз по бесконечным каменным ступенькам, Дэви подумал: если бы Корвин побывал в мурленбургском приюте, он бы знал – на земле есть места пострашнее Подвалов Погибших Душ. И ненависть может светить ярче, чем факел!

– Дэ-эви! – громко окликнул за его спиной Рон.

– Что?

– Бляха-муха, по-моему, эта лестница ведет не в Подвалы, а на другую сторону Земли! Еще немного – и мы с тобой пройдем весь глобус насквозь! И знаешь, где мы тогда окажемся?

– Где?

– В Пределе!

– Откуда ты знаешь про Пре…

Дэви прикусил язык, вспомнив, что замороку нельзя задавать таких вопросов, но Рон отозвался так же бодро:

– Я думал, все про него знают! А ты разве – нет?

– Кое-что слышал, – сквозь зубы проговорил Дэви. – Стоп! Здесь опять исчезли ступеньки!

Он замер на краю провала и высоко поднял факел, пытаясь осветить пропасть у себя под ногами и увидеть, насколько далеко отсюда другая сторона… Рон ткнулся ему в спину, тоже вскинул факел повыше и снова помянул загадочную «бляху-муху».

Уже целую вечность они шагали вниз по крутой лестнице, узкой щелью прорезающей скалу, продирались сквозь ужас и боль зарочных пентаграмм и освещали факелами пещеры, вырубленные по обеим сторонам лестницы. Многие пещеры были забраны ржавыми прутьями, и Дэви с Роном старались передвигаться на цыпочках, когда прутья вдруг принимались дергаться и злобно шипеть. Иногда сверху начинали падать камни – тогда Дэви быстро вскидывал Щит, растягивая его на двоих; иногда лестница превращалась в тесную нору, по которой приходилось ползти на четвереньках или даже по-пластунски; иногда прямо из стен на них выскакивали злобные чудовища… Какие только ловушки и сюрпризы не попадалось уже Дэви и Рону, но такого широкого провала им еще ни разу не встречалось!

– Да-а, ничего себе дыра! – оценил Рон, втиснувшись на ступеньку рядом с Дэви и вглядываясь в ту сторону пропасти, которая была еле видна в свете двух факелов.

Оторвав пуговицу от ковбойки, заморок отпустил ее над черной бездной, с полминуты напрасно прислушивался, потом плюнул в провал и спросил:

– А как через такие дыры перебирается здешняя королева? Если ей, к примеру, приспичит спуститься в подвалы за банкой варенья?

– Двести лет назад маг Шиксу распихал здесь сотни магических ловушек, чтобы пленники не могли выбраться из подземелья, – сдавленным от ярости голосом ответил Дэви. – А потом изготовил специальные охранные амулеты, с помощью которых можно было спокойно преодолеть все ловушки. Тогдашний король Черносонии пообещал ему за работу полцарства, но как только получил амулеты, сразу бросил мага в самую дальнюю пещеру Подвалов… Там Шиксу и помер, а его душа, говорят, до сих пор блуждает по подземелью в поисках выхода!

– Брр!

Рон вздрогнул, когда из черного провала вдруг вылетело что-то полупрозрачное, трепещущее, взъерошило его волосы порывом ледяного ветра и с длинным дрожащим вздохом унеслось незнамо куда…

– Ха, наверное, до него долетел наконец мой плевок! – секунду спустя расхохотался заморок. – Слушай, может, это была душа самого Шиксу? Вот это и называется «наплевать в душу», ххха! А как отсюда выбрался тот темный эльф, про которого ты говорил?

 – Прикончил литта, который его сюда привел, забрал его амулет, пробил дверь Заклинанием Падающей Звезды, прошел сквозь сотни стен королевского замка и бросился в море со сторожевой башни, –   объяснил Дэви, надеясь, что заморок наконец-то замолчит и даст ему подумать, как преодолеть ловушку…

Ага, размечтался!

– Бляха-муха, ты же маг, старик, как я забыл?! – Рон так хлопнул Дэви по спине, что тот чуть не слетел со ступеньки в провал. – Тогда чего же мы здесь торчим?! Ты наверняка умеешь проходить сквозь стены не хуже какого-то Корвина!

– Нет!!!

Дэви вовремя вспомнил, что Ронгхэльм – заморок, и ограничился только этим коротким словом.

– Ну, а летать? – не унимался любознательный заморок. – Летать-то ты наверняка умеешь?

– Нет!

– А…

– НЕТ!!! И строить мосты через пропасти я тоже не умею! – прорычал Дэви.

«И если ты задашь еще хоть один вопрос, тут станет одной Погибшей Душой больше!»

– Ладно, не умеешь – так не умеешь, – пожал плечами заморок. – Значит, придется прыгать… Подержи-ка!

Он сунул свой факел Дэви и побежал обратно, вверх по лестнице, сразу скрывшись в густой, как черничный кисель, темноте.

– Эй, что ты собираешься де… Не смей!!!

Дэви даже не успел зажмуриться, так быстро все произошло.

Рон появился в свете факелов, прыгая вниз через три ступеньки, стрелой промчался мимо – и сиганул в шестиметровую пустоту…

Мгновение спустя он уже стоял на той стороне лестницы и кричал:

– Кидай мне факелы и прыгай! Не бойся, если ты немного не допрыгнешь, я тебя подхвачу!

Дэви молча швырнул Рону факелы (заморок ловко поймал оба), повернулся и так же молча стал подниматься по лестнице. В темноте вокруг сразу завздыхали и захлопали крыльями Погибшие Души, но Дэви не обратил на них внимания – он был слишком зол.

Ну подожди, чертов заморок, сейчас я до тебя доберусь…

– Дэви-и-и!!! – раздался вдруг пронзительный вопль из темноты, в которой маячили два огня. – Давай скорее, она зде-есь!..

Эхо еще не успело отозваться со дна провала, как Дэви уже стоял рядом с Роном.

– Где?! – крикнул он, выхватывая у заморока факел.

Он сразу сам увидел – где.

На полу темной пещеры с низким потолком лежала, съежившись, маленькая русалка…

Русалка – в глубине горы, среди ледяного дыхания Погибших Душ, в темной каменной дыре, куда вода просачивается лишь редкими каплями, падающими с потолка? Даже саламандра среди снегов Великой Стыни не выглядела бы так невозможно! К тому же то была не просто русалка, а…

– Ильми! – хрипло окликнул Дэви.

Ильми пошевелилась, приподняла всклокоченную светловолосую голову и сощурилась на свет факелов – на два ослепительных солнца, внезапно вспыхнувших в окружавшем ее столько времени мраке…

Иннэрмал, даже если она еще не ослепла в этой норе, все равно она его не узнает, ведь когда они виделись в последний раз, Дэви был ненамного старше ее, а теперь…

– Дэви-и-и!!!

Звонкий вопль качнул пламя факелов и разметал во все стороны стаи Погибших Душ. Ильми рванулась вперед, с размаху ударилась лицом и грудью о решетку и протянула сквозь прутья тонкие руки.

С рычанием отшвырнув факел, Дэви упал на колени и мгновенно разогнул два толстых ржавых прута. Может, решетка и была заговорена, но выстоять перед яростным натиском Мага Стрелы у нее не было ни малейшего шанса.

Ильми протиснулась между прутьев, упала на грудь Дэви, крепко обхватила его за шею и замерла, только сердце ее колотилось часто и звонко, как бьется об оконное стекло залетевшая в комнату птица…

– Наверное, совсем замерзла, бедняжка! – шуганув назойливые Погибшие Души, Рон принялся торопливо снимать ковбойку.

– Не надо! – отрывисто сказал Дэви, поднимаясь с колен. – Кожа химеры греет намного лучше человеческого шматья!

Он высвободил одну руку, распахнул свой просторный схорт и снова его запахнул, укутав полами Ильми. Она по-прежнему обнимала Дэви за шею, прижималась лицом к его плечу – и молчала… Почему тех сволочей, которые сторожили ее наверху, нельзя убить еще раз?!

– Подбери мой факел, – велел Дэви Рону. – Ильми, сейчас мы отсюда уйдем… Мы уже отсюда уходим!

Легко сказать – «уходим», но как это сделать, грозы, бури и ураганы?!

Дэви лихорадочно вспоминал рассказы Корвина о смертоносных ловушках, поджидавших тех, кто пытался выбраться из Подвалов: о вспыхивающих под ногами ступеньках, о вырастающих из пола капканах, о внезапных гибельных обвалах, о ледяных заклятьях, примораживающих беглецов к месту…

– Не хочу показаться идиотом, Дэви, – застегивая ковбойку, проговорил Рон, – но как мы будем перебираться обратно через провал? Прыгать сверху вниз было легко, но попробуй-ка прыгнуть снизу вверх! Постой… Я, кажется, придумал! Давай, я попробую перебраться на ту сторону, упираясь в одну стену ногами, а в другую – спиной! И если все получится, вернусь сюда за малышкой…

– А если не получится?!

– Тогда тебе придется придумать что-нибудь другое! – жизнерадостно ответил Рон.

– Ну, знаешь ли!..

Дэви сердито уставился на заморока – и вдруг с удивлением понял, как он рад тому, что Рон потащился за ним в Подвалы Погибших Душ, а не остался в теплой комнате наверху!

Да, беспокойства от этого типа было больше, чем от всех Погибших Душ вместе взятых; да, его человеческие словечки больно резали слух, а от его болтовни иногда хотелось стукнуться головой о стену – но ведь заморок и вправду готов был не моргнув глазом взяться за свой головоломный трюк, а если каким-то чудом не загремел бы в пропасть, и вправду собирался вернуться потом за Ильми, чтобы Дэви было легче перебираться без нее!

Рон уже воткнул оба факела в щель в стене и шагнул к провалу, когда Дэви схватил его за плечо.

– Постой! Сделаем по-другому. И вправду – маг я, бляха-муха, или не маг? А раз я маг, значит, управляться с магическими ловушками – моя работа!

* * *

– Слушай, как у тебя здорово все получилось! А говорил:  «Не знаю, не могу, не умею!» А оказалось, все ты умеешь и можешь! Шиксу сдох бы от зависти, если б уже не сдох… Охэй, Шиксу, ловко мы разобрались с твоими ловушечка-а-ами?

– Не ори, – шикнул Дэви. – Мы еще не выбрались!

– Да разве тебя остановит какая-то жалкая дверь, ты ее раскурочишь в два счета! Вон как ты здорово разделался с той гигантской тысяченожкой – она, небось, до сих пор собирает в темноте свои оторванные ножки! Даже я слегка струхнул, когда эта тварь прыгнула на нас, а уж представляю, как испугалась малышка, – Рон заглянул Ильми в лицо и вдруг перешел на шепот: – Вот это да! Слушай, да она спит… Я уж думал, в той, последней, ловушке нам руки-ноги поотрывает – а она даже не проснулась!

– Вот и хорошо, не надо ее будить… Аххххсссс!

 Дэви невольно зашипел от боли.

Он водил ладонью по двери, пытаясь отыскать лазейку в запирающем эту дверь волшебстве, и его рука горела, как будто он полоскал ее в кипятке… Тот, кто наложил на дверь заклятье, хорошо постарался! Но вернуться и поискать другую лестницу, которая привела бы к другому выходу, было уже нельзя. Внизу, в темной пасти Подвалов, все гудело и содрогалось, вспыхивали зеленые зарницы, клубился сиреневый дым; время от времени из растревоженной черной утробы доносился злобный рев неведомых чудовищ: это бесновалось черное колдовство мага Шиксу. Оно так и не сумело остановить беглецов, зато готово было наброситься на них, как только они сойдут с площадки, защищенной двойной пентаграммой, поэтому кто бы ни нарисовал эту пентаграмму, Дэви был ему очень благодарен… Если только не тот же самый маг потрудился и над заговором дверей.

Новый гулкий удар потряс лестницу, площадка качнулась, Погибшие Души, испуганно плеща крыльями, запорхали вокруг Дэви. С каждым шагом по подземельям этих Душ становилось все больше, они вились вокруг факелов, как ночные бабочки вокруг корабельного фонаря, что-то неразборчиво шептали, и от их бесплотных касаний по коже пробегали колючие мурашки.

– Отгони их, а? – прохрипел Дэви, и Рон привычно шуганул приставучих Душ, которые с печальным шелестом взвились вверх.

Дэви упорно исследовал запирающее заклятье, Рон светил двумя факелами ему через плечо, а Ильми и вправду крепко спала, пригревшись под теплым схортом. Было бы проще искать лазейку в магическом узоре обеими руками, но Ильми так спокойно дышала, что Дэви не хотел ее тревожить…

– Ойя!

Он тихо вскрикнул, напоровшись ладонью на главный луч запирающего заклятья, отдернул руку, потом снова прижал ее к занозистому дереву и попытался рассечь луч заклинанием Кобры… Заклинанием Листа… Заклинанием Льда… и невероятно удивился, когда последнее волшебство ему удалось и дверь, скрипя, начала медленно открываться!

– Открыл? Молодчина! Ну, пошли, – Рон бросил один из факелов в беснующуюся внизу кровожадную бездну, вызвав тем самым целый грохочуще-ревущий шквал, и шагнул было к двери, но Дэви схватил его за рукав:

– Не лезь поперед мага в пекло! Я выйду первым. А ты держись у меня за спиной!

Дверь уже распахнулась больше чем наполовину, Дэви шагнул через порог – и увидел пистолет, нацеленный ему в грудь почти в упор.

Он едва успел сложить пальцы в замок и развернуться, прикрывая Ильми плечом и спиной. Грянул выстрел, горячая боль резанула его по плечу, швырнула на колени, а в следующий миг на него обрушился водопад…

Нет, какой там водопад, это вырвались из Подвалов на волю Погибшие Души!

Тысячи невидимых крыльев промчались у Дэви над головой, на несколько секунд его оглушил шум, похожий на шум разбивающейся о камни воды, а потом сквозь затихающий плеск он услышал испуганный вопль Рона:

– Дэви!!!

– Рон, беги!..

Стиснув зубы, Дэви заставил себя вскочить и рвануться на помощь глупому беззащитному замороку… Но почти сразу поскользнулся в кровавой луже и упал бы, если бы его не подхватила под локоть крепкая рука.

– Охэй, ты живой?! – тревожно воскликнул Рон. – Бляха-муха, скажи что-нибудь!

– Я в порядке, только слегка черкануло, – Дэви посмотрел на лежащего навзничь мертвого литта, все еще сжимающего в руке пистолет, и быстро перевел взгляд на Ильми.

Та смотрела на него огромными перепуганными глазами.

– Ильми, ты цела?!

Она молча кивнула и тихо всхлипнула.

Дэви высвободил локоть из пальцев заморока и уставился на окровавленный меч, кторый тот сжимал в другой руке.

– Откуда ты это взял?

– У литта… Он хотел прострелить тебе голову, я едва успел, – слегка вздрагивающим голосом ответил Рон. – А второй литт учесал во все лопатки, как только я одолжил у его приятеля меч…

– «Одолжил»? Ну, ты даешь, – пробормотал Дэви.

Он слегка вздрогнул, почувствовав, как ладошки Ильми осторожно, но крепко прижались к его раненому плечу, и тут же выкинул эту царапину из головы: и большие, и маленькие русалки отлично умели заговаривать кровь.

– Быстрее, уходим отсюда, пока тот, у кого ты разжился оружием, не поднял на ноги весь дворец! – Дэви вынул из ножен свой меч из чистейшей ненависти, быстро пересек небольшую комнату и шагнул в приоткрытую дверь, из-за которой вырывались лучи темно-красного света…

Он очутился в громадном зале, где все было красным и черным: черные стены, черный зеркально-гладкий пол, красные стекла в высоких узких окнах, красные люстры на потолке из черного мрамора… А от далеких черных дверей по длинному красному ковру, лязгая оружием, к нему валила целая толпа одетых в черное литтов.