Текст книги "Сламона"

Автор книги: Анна Овчинникова

Анна Овчинникова
Сламона
(детский роман, фэнтези-быль)
с рисунками автора

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. За бортом

ГЛАВА ПЕРВАЯ. Предел. Госхольн, Сиротский дом для мальчиков

 
Да, свалился я с неба
темной слякотной ночью,
мне сейчас еще снится,
как я падал, крича,
как пытался вцепиться
в снежно-белые клочья…
Не сердитесь, ребята,
что ору по ночам!
 
 
Нет, мне с вами не плохо —
ведь и хуже бывает,
я давно понимаю
ваш престранный язык,
и к ругательствам вашим,
и к деньгам, и к трамваям
разговорам и песням
я почти что привык.
 
 
Я люблю эту Землю —
только часто ночами
я слова неземные
все кричу наизусть
и по облачным спинам
все бегу к своей маме…
Я родился на небе,
и на небо вернусь!
 
 
А пока я бродяжу
и рассветы встречаю,
на Земле не имея
ни двора, ни кола,
и на ваши вопросы
я, смеясь, отвечаю:
«Да, я с неба свалился —
вот такие дела!»
 

Эрик Снайгерс, «Мальчик с неба»

В конце августа в Шеке и Лиме начинают желтеть на деревьях листья, и трава в городах покрывается серой пылью. На Тысячу Островов накатывают с севера низкие тучи, маяки утробно гудят в тумане, под их печальное пение от берегов уходят косяки рыб. В Палангуте жнут хлеб, над Джамблом оголтело мечутся чайки, в северных номах прочищают дымоходы и чинят камины – а по всей стране сиротские дома готовятся передать своих старших воспитанников в приюты.

Вечером двадцать шестого августа на втором этаже сиротского дома Госхольна царил небывалый порядок. В спальне старших все подушки лежали на своих местах, все книги аккуратно стояли на полках, в углу сиротливо скучали игрушки, – а девятилетние ветераны смирно сидели на кроватях и ждали, когда их позовут в директорский кабинет.

Сегодня должно было случиться то, о чем им талдычили много лет, но что всегда казалось им таким же далеким, как ужин в самом начале дня: сегодня столичные дядьки решат, кто из них останется в Госхольне, а кого отправят в другие города, где есть школы для юных физиков, химиков и даже – обалдеть можно! – фи-ло-ло-гов. Ну, и для всяких других ненормальных типов. Но даже те везунчики, которые останутся в Госхольне, никогда больше не увидят ни этой комнаты, ни футбольной площадки на заднем дворе, ни уютного убежища под крыльцом между двумя кленами, – словом, ничего из того, что всю жизнь было их единственным обжитым и незыблемым миром… А там, в приюте, все будет уже не так, как здесь, и там они будут уже не САМЫМИ СТАРШИМИ, а, наоборот, самыми младшими – целый огромный, длиннющий, бесконечный год! А городская школа, куда им придется ходить с настоящими Домашними Детьми? А свирепые приютские воспитатели? А незнакомые взрослые ребята в приюте?

Неудивительно, что этим вечером даже сорванцы вроде Кейти или Билли Хольма не швырялись подушками, а тихо-смирно сидели на аккуратно застеленных постелях…

Только Джонни Мильн как ни в чем не бывало развалился на подоконнике, и, беззаботно болтая свесившейся ногой, в сотый раз перечитывал затрепанную книгу сказок. Этого счастливчика вот-вот должна была усыновить его тетка Магда, поэтому ему плевать было на все на свете спецшколы, приюты и тесты! Ну почему не у каждого сироты есть бездетные близкие родственники? А если даже они и есть, почему они не всегда спешат усыновить мальчишку из сиротского дома?

Все-таки мир устроен кошмарно несправедливо, что бы там ни бубнил отец Эндрюс на своих воскресных уроках. Если его бог и вправду такой добрый и щедрый, почему он не даст каждому по папе с мамой? Или хотя бы по доброй бездетной тетке? Только каждому, а не одному своему любимчику Джонни Мильну!

– …Эй, а вот было бы здорово найти волшебное кольцо, как в этой сказке! – вдруг громко воскликнул Мильн. – Такое, чтобы оно исполняло любое желание!

Многие мальчишки аж подскочили от неожиданности, так пронзительно прозвучал его голос в глухой гробовой тишине. А Джонни Мильн уже снова закрылся книгой и утонул в следующей сказке – самоуверенный, беззаботный и неуязвимый, как сказочный принц… И такой же бестолковый!

– Тебе-то зачем волшебное кольцо? – сердито буркнул Билли Хольм. – Тебя же все равно забирает тетка! А вот Олле ка-ак зашлют в приют для дурачков или еще куда подальше… К фи-ло-ло-гам!

Его брат-близнец Олле, вчера перепутавший все картинки-загадки, а сегодня не ответивший на три вопроса из шести, снова горестно взвыл, и Билл сердито пихнул его локтем в бок:

– Хватит выть! Может, все еще обойдется! Перестань реветь, кому говорю!

Олле послушно умолк – он привык во всем слушаться Билла, к тому же после двух часов непрерывного рева совсем осип и ослабел.

– Е-если бы у меня было волшебное кольцо, – прохлюпал он, размазывая мокрыми ладонями грязные разводы по щекам, – я бы сделал так, чтобы мама прям сегодня нас нашла…

– Как же, размечтался! – ехидно подал голос с кровати у окна Кейти Шенк. – А вот вас ка-ак разошлют в разные школы по разным городам! Пусть тогда мамочка вас поищет! Ха!

Олле громко взвыл, и Билл, шлепнув брата по лохматому затылку, грозно крикнул Кейти, чтобы тот заткнулся, не то сейчас схлопочет!

– Да не разошлют вас, Билли, не бойся! – утешил со своей кровати Дэнни Альтус. – Господин Пак говорил, что в другой город будут отправлять только тех, кто вчера бросался вилками в столовой!

– Не-а! – помотал головой Кейти. – В другие города будут отправлять тех, кто еще не выучил таблицу умножения! Слышь, Том, я бы на твоем месте начал складывать вещички!

– Вот еще! Меня никуда не отправят, у меня ж тут папин племянник живет на Кленовой Аллее!

– Ну и что?

– Как – «что»? Если меня отправят в другой город, как он тогда будет ко мне приходить?

 – Как будто он сейчас к тебе приходит, Томми!

 – Не-е, он просто болел, а вот скоро выйдет из больницы и тогда будет приходить, он обещал!

– Подумаешь! А у меня старший брат живет в кассизском приюте! Вот куда я бы поехал…

– Фиг тебя туда пошлют, Рич!

– Почему – «фиг»?

– Потому что туда посылают только тех, кто хорошо считает, а ты скажи давай, сколько будет семью три?

– Подумаешь, брат меня научит…

– Врешь ты, нет у тебя никакого брата!

– Это ты врешь! И про папиного племянника ты все наврал!

– Нет, не наврал!

– Нет, наврал! Брехун! Брехун!

– Сам ты брехун собачий!..

– …ЭГЕЙ! СТОП! А ну, прекратить! – воскликнул господин Пак, появляясь среди взъерошенных гомонящих мальчишек и отпихивая Томми от Рича. – Тише! Перестали толкаться! Том, эт-то еще что за слова?! Чтобы я никогда больше от тебя такого не слышал!

– Нам уже идти вниз, господин Пак? – звенящим голосом бесстрашно спросил Билли – и комнату мгновенно накрыла тишина.

Все мальчишки замерли и затаили дыхание в ожидании ответа, даже Томми и Рич перестали исподтишка пинать друг друга и одинаковыми круглыми глазами уставились на воспитателя. Господин Пак всегда напоминал пригревшегося на солнышке полусонного бегемота и говорил всегда так же, как ходил – вразвалочку, неспеша… Но сегодня он был просто до ужаса неторопливый!

– Нет, подождите еще полчасика,  – невыносимо растягивая слова, благодушно ответил воспитатель. –   Берите пока пример с Джонни, вот кого тут не видно и не слышно… Джон… Эй, Джонни, очнись! Там к тебе тетя пришла, она сейчас в кабинете директора… Беги скорее! А вы будьте умниками, не ругайтесь, скоро я за вами зайду…

А никто больше и не ругался! Теперь все молча смотрели на Мильна, и под завистливыми взглядами пятнадцати пар глаз Джон положил книгу, с неторопливым достоинством слез с подоконника и пошел к двери, за которой уже скрылся господин Пак.

– Джонни, если она принесла жвачку, чур, одну мне! – умильным голосом попросил Рич.

– Ладно, – небрежно ответил Мильн.

– А мне… Если шоколадные конфеты, – по привычке напомнил Дэнни, хотя сейчас ему было не до шоколадных конфет.

– Ладно!

– Так я потом приду к тебе в гости, Джонни? Если меня никуда не ушлют…

 – И я тоже… Можно?

 – Конечно, приходите, я скажу тете…

Но больше сегодня никто ни о чем не попросил и даже не прошептал: «Везет же некоторым!»; только закрывая за собой дверь, Мильн услышал сиплый голос Олле:

– А наша мама тоже скоро за нами приедет, правда, Билли, да?

Первые десять шагов Джон прошел по коридору со сдержанной важностью наследного принца, неспеша завернул за угол – и только тогда рванул вперед, как торпеда. Он съехал по перилам, растолкал путающуюся под ногами малышню и выбил оглушительную дробь на двери директорского кабинета.

– Теть Магда, это я! Здрастье, господин Роткер…

Директор сиротского дома приподнялся и кивнул Мильну из-за громоздящихся на столе бумажных гор.

Этот тощий лохматый бородач был похож на снежного человека из многосерийного мультика «Йетти – дитя Гималаев», и однажды у Мильна даже придумалась сказка о том, что их директор – самый настоящий снежный человек, который верхом на снежной лавине сверзился с высокой горы, долго бродил по разным странам и наконец поселился в этом кабинете, потому что здешние бумажные сугробы напоминали ему снег в родных Гималаях… У господина Роткера и вправду частенько бывал такой вид, словно он только что рухнул с горы, но сегодня он выглядел встрепанным и замороченным даже больше, чем обычно.

– А, Джонни! – буркнул директор, плюхаясь обратно в кресло. – Проходи, проходи, садись…. Возьми тот стул, только сперва сними с него книги… Осторожнее, осто… Ладно, не поднимай! Ох, грехи наши тяжкие… Так что, госпожа Доррис… М-м-м, простите, госпожа Синджон… Вы окончательно все решили?

– Кажется, мы с вами уже обсудили этот вопрос, господин Роткер! – ответила директору тетя Магда. – Да-да, Джонни, здравствуй, садись, не маячь! Так давайте не будем начинать все сначала, сегодня у меня еще масса дел! Джонни, завяжи-ка шнурок на ботинке! И посмотри, что я тебе принесла…

– Спасибо… – прошептал Мильн.

Кольт в настоящей кожаной кобуре, с широким ковбойским ремнем, был просто обалденным, все ребята рухнут на месте от зависти! Но тетя Магда в синем платье с белым кружевным воротником, на который кольцами падали черные волосы, была еще красивее кольта – вот такими и бывают сказочные королевы…

Мильн покраснел до ушей, когда тетя Магда, пахнув знакомым ароматом сиреневых духов, застегнула на нем ремень с кобурой.

– Ну как, тебе нравится, Джонни?

– Ага… – прошептал Мильн.

Вот вечно он при ней терялся и начинал мычать всякую чушь, особенно здесь, в кабинете директора! Ну ничего, сегодня они, наверное, опять пойдут в городской в парк – и тогда он расскажет ей о братьях Хольм, которых могут разослать по разным городам, о последней серии мультика «Дэвид в стране Оберона», о привидении, недавно объявившемся на чердаке сиротского дома – и обо всем остальном! А может, наконец-то расхрабрится и впервые хоть шепотом назовет ее мамой…

– …Так что, Джон, – мрачно сказал директор, подбирая упавшие со стула книги, – поедем в Мурленбург, как ты считаешь?

– Кто? – спросил Мильн, по-прежнему не спуская глаз с тети Магды.

– Что – «кто»? Охо-хо, – вздохнул директор. – Ну и субботка нынче выдалась – хуже понедельника! Послушай, Джонни… Ты ведь любишь читать? Вот и господин Пак говорит, что тебя за уши не вытащить из книжек, да и по тестам видно, что, наверное, математика из тебя не выйдет, зато с гуманитарными предметами у тебя не будет проблем… Словом, что ты скажешь насчет Мурленбургской филологической спецшколы? Знаешь, какая там библиотека, книг в ней – читать не перечитать! И совсем рядом столица, а в ней – музеи, зоопарки, метро и… и… Хммм… Мда… Госпожа Синджон, может быть, вы скажете ему пару слов?

Мильн, вежливо улыбавшийся в ответ на глупые директорские шуточки, перестал улыбаться и тревожно взглянул на тетю Магду. Почему директор все время называет ее «госпожа Синджон», ведь она – госпожа Доррис?

– Разумеется, я скажу! – по-королевски отрезала тетя Магда (Джон снова улыбнулся, когда директор спрятался от королевского гнева за расчерченным бумажным листом). – Слава богу, он уже большой и умный мальчик и отлично сможет меня понять. Послушай-ка, Джонни, – тетя Магда сказала это как раз таким тоном, каким говорят с Очень Маленькими и Глупыми Мальчиками – и тревога зазвенела в Мильне сперва тихонько, потом все громче и громче, пока наконец не заполнила всю комнату оглушительным пожарным звоном. – Видишь ли, обстоятельства сложились так, что мне нужно уехать за границу, года на два, а может быть, на три. Э-э-э, как бы тебе объяснить… Понимаешь, жизнь – это сложная штука, в ней не всегда все идет так гладко, как нам бы того хотелось… Ты меня понимаешь, Джон?

– Не…

– «Не»? Что ж, твое счастье, козленок! Хотела бы я быть таким же беззаботным малышом! Ничего, вырастешь – все поймешь, а сейчас… – тетя Магда вдруг запнулась и посмотрела на директора, словно ожидая от него подсказки, но господин Роткер каменно молчал за своим листом, и она снова повернулась к Мильну:

– Не крути головой, послушай меня внимательно: я вышла замуж за господина Синджона, а он должен по контракту отработать два года в Куртэ. Потом, возможно, контракт будет продлен еще на пару лет… Ну, да ты пока в этом не разбираешься, и не надо! Но ты понял, что мне обязательно нужно уехать? Я, конечно, буду тебе писать, а если ты будешь умницей, мы с дядей Синджоном привезем тебе подарок…

На директорском столе оглушительно грянул телефон, директор вздрогнул, схватил трубку и стал отрывисто говорить:

– Да… Слушаю… Да… Нет… Пока не знаю… Перезвоните, пожалуйста, я сейчас очень занят! Нет… Нет… НЕТ!

– Так что, Джон, мы договорились? – откинувшись на спинку кресла, благосклонно спросила племянника госпожа Синджон. – Я буду ждать твоего письма! Ты слышишь? ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ, ДЖОН?!

Мильн ее слышал, но словно издалека – все вокруг него звенело и качалось, все кружилось в душных волнах сиреневого аромата, и единственно прочным и надежным предметом в комнате был стул, за сиденье которого он крепко держался обеими руками.

Так и не дождавшись ответа, тетя Магда укоризненно покачала головой.

– А я-то думала, ты большой и умный мальчик! И господину Синджону сказала: «Джонни – умный мальчик, он обязательно поймет!» А ты ведешь себя, как трехмесячный младенец… Эх ты, козленок! Мне бы сейчас твои огорчения и заботы… И не надо дуться и так на меня смотреть! Лучше поцелуй меня и расстанемся друзьями… Да, Джонни? Я НЕ СЛЫШУ ОТВЕТА, ДЖОН!

Директор швырнул трубку на телефон, с грохотом выдвинул ящик стола и, копаясь в нем, сказал:

– Мне бы не хотелось вас торопить, госпожа Синджон, но сегодня у нас завершение тестов, такой суматошный день!

– У меня сегодня тоже куча дел, но я ведь должна была зайти попрощаться с ребенком? Что ж, если вы меня выгоняете… – тетя Магда взъерошила Мильну волосы острыми красными ногтями и быстро встала. – Тогда не буду вам больше мешать! Может, все-таки поцелуешь меня на прощание, племянник? Или хотя бы скажешь «до свиданья»? Нет? Ох, и характер! Ты меня удивляешь, честное слово, Джонни! Хотя, если вспомнить твоего отца… Всего хорошего, господин Роткер, возможно, я еще забегу к вам перед отъездом… А тебе, Джон, я все-таки напишу!

Мильн молча проводил госпожу Синджон глазами и так же молча вздрогнул, когда за ней захлопнулась дверь.

Директор осторожно задвинул ящик и не сразу отважился взглянуть на своего воспитанника. А когда взглянул, увидел только светлый разлохмаченный затылок – вцепившись обеими руками в сиденье стула, Джонни опустил голову ниже плеч и, похоже, внимательно рассматривал свои коленки.

– Что ж, Джонни, – кашлянув, нерешительно проговорил директор. – Что ж поделать, если все так обернулось! А может, оно и к лучшему, а? Подожди, ты еще увидишь, как тебе понравится в Мурленбурге! Давай-ка позовем сейчас господина Пака и…

Дверь открылась, впустив в кабинет коридорный гвалт, и на пороге возник господин Пак – чуть более оживленный, чем обычно.

– Мои шалопаи, кажется, напоследок решили еще разок меня развлечь, – воспитатель прихлопнул дверью вопли и топот беззаботной малышни.

– А? Что такое?

– По-моему, братцы Хольм сбежали.

– Как – сбежали?!

Директор резко привстал. Бумажные горы на краю стола угрожающе качнулись.

– Куда?!

– Кейти Шенк считает – в столицу, искать пропавшую мамочку. Рич думает, что они подались к ковбоям в штат Техас, а юный господин Альтус по секрету поведал мне, что Билл хотел добраться до Торнихоза и сделаться лесным колдуном, как Кевин в мультике «Дэвид в стране Оберона»…

– Подождите, сейчас не до шуток, господин Пак! Вы позвонили в полицию?

– Само собой, позвонил. А еще звякнул на Сиреневую Аллею, их отцу и мачехе, – господин Пак протопал к столу и опустился в кресло тети Магды, заполнив его до краев. – На Сиреневой Аллее братцы не появлялись, но меня заверили, что в случае чего их сразу сцапают и приведут сюда…

– Только этого нам не хватало для полного счастья! – закинув руки за голову, горько пожаловался директор портрету какой-то бородатой очкастой знаменитости. – Нет, нынче не август, а просто подарок судьбы!

– Само собой, как всегда, – вздохнул господин Пак.

Директор перевел загнанный взгляд с портрета на господина Пака.

– Что значит – «само собой, как всегда»?

– Да ведь у нас уже пятый год не август, а подарок судьбы… Хммм, Джон, а твоя тетя уже ушла? Что-то она быстро сегодня!

– Ах, да! – спохватился директор. – Господи, до чего же все некстати! Знаешь, Джонни, ты иди пока, а я, как только освобожусь, сразу к тебе загляну, хорошо? Так о чем вы говорили, господин Пак?

Мильн сполз со стула и медленно побрел к двери.

 – Да я давно уже об этом твержу: с тех пор, как к нам повадились столичные комиссии, у нас ни один август не обходится без чрезвычайных происшествий. Вспомните вот, как в прошлом году Эрве Лундсен сбежал, чтобы не ехать в математическую школу в Кете! А теперь Билли, должно быть, смекнул, что их с братом могут разослать по разным городам – ну, и принял меры… Раньше, когда не было этих охотников за вундеркиндами с их премудрыми тестами, талантливых детей было ничуть не меньше, зато было куда меньше побегов и слез, как вы считаете?

– С одной стороны, вы правы, но с другой… Господин Пак!

Воспитатель с удивительным проворством выплеснулся из кресла, но опоздал: Джон Мильн, не дойдя трех шагов до двери, вдруг без звука и безо всякого предупреждения рухнул ничком на пол.

…Звон исчез, качка исчезла, исчез и сиреневый аромат – весь мир исчез за черной немой темнотой…

ГЛАВА ВТОРАЯ. Запределье. Заклятье колдуна Конрада

 
В моей башке в звенящей пустоте
престранные рождаются картины:
я вижу свет, горящий в темноте
на мачтах обреченной бригантины,
 
 
я вижу тигров, спящих в тростниках,
я вижу сны их, полные тревоги,
я вижу, как вдали, на облаках,
возводятся волшебные чертоги…
 

Эрик Снайгерс

В далеком королевстве Белосония жили-были король с королевой, и был у них сын, наследный принц Альберт-Густав-Людовик. Альберт-Густав-Людовик пошел уже в третий класс, когда королева решила, что неплохо бы ей завести еще и принцессу. Король долго брюзжал: дескать, где ему на его зарплату еще и принцессу кормить, но в конце концов махнул рукой и согласился.

Только вместо девочки королева взяла да и родила еще одного мальчика!

Король так разозлился, что сперва даже не хотел забирать королеву из роддома. А королева, вернувшись во дворец, сказала, что это он, король, во всем виноват, и разбила о голову своего супруга тридцать три фарфоровых сервиза, а напоследок – большую старинную вазу.

Тогда король побежал в Тронный Зал и созвал срочное заседание министров.

– Господа министры! – сказал он, усаживаясь на трон с траурной повязкой на рукаве и с лейкопластырем на носу. – Вы знаете, какое нас постигло горе! Господа министры, наверное, вы скоро потеряете своего короля. Если еще один шалопай будет разводить костры на коврах и лупить из рогатки по зеркалам, я сыграю в ящик и оставлю свою страну в безутешной печали. Я уж не говорю о том, что спокойствие в королевстве для меня важнее всего, а о каком спокойствии может идти речь, когда у меня за стенкой теперь сплошной писк и визг, и я за пять ночей потерял в весе шесть килограммов? Словом, решайте, как нам избавиться от мальчишки, иначе я отрублю всем вам головы, бездельникам. Спасайте королевство, мудрецы!

Министры стали чесать в затылках и листать справочники, и наконец самый старый из них сказал:

– Ваше величество! Если второй принц вам не нужен, проще всего было бы его утопить. Но это может вызвать пересуды среди ваших подданных и в соседних странах. Поэтому я предлагаю способ попроще: когда будете крестить принца, не зовите никого на крестины!

– Чего-чего? – не понял король.

– Ваше величество, помните сказку про спящую царевну? Ее родители позабыли пригласить на крестины одну-единственную ведьму, и она так заколдовала принцессу, что та проспала целых триста лет! А если вы не позовете на крестины вообще никого из здешней нечисти, магов и колдунов, они все вместе так заколдуют принца, что от него не останется даже пеленок! Но вы, ваше величество, будете совершенно ни при чем, во всем будет виновата зловредная нечисть…

– Хм! – с сомнением проговорил король. – Да я в любом случае не собирался никого приглашать… А если нечисть сгоряча заколдует и меня тоже?

– Что вы, ваше величество! В сказке про это ничего не говорится!

– В сказке, в сказке… Вы что ж, верите в сказки? А еще серьезный человек! Ладно, так и быть, попробуем. Завтра окрестим принца и не пригласим на крестины даже дворцового домового. Но смотри, если это не поможет – отрублю тебе голову!

На следующий день король с королевой по-быстрому окрестили принца, назвав его Джоном, и не позвали на крестины даже дворцового домового. Потом их величества поставили колыбель на окно и уехали – отправились на бал к маркизу Крюшону, надеясь, что когда после полуночи они вернутся, в колыбели окажется только какая-нибудь безобразная жаба, которую можно будет выбросить в ближайшее болото.

Но едва королевская карета отъехала от крыльца, как стрелки больших каминных часов поднялись к одиннадцати, часы затряслись, захрипели и начали громко бить:

– Бом-м! Бом-м! Бом-м!

С их последним, одиннадцатым, ударом из погасшего камина вышел господин Кин, старый дворцовый домовой, в нарядном ярко-зеленом камзоле и расшитом золотом колпачке. Он чихнул, стряхнул золу с рукавов и зашагал по ковровой дорожке к окну, за которым была кромешная тьма… Но вдруг с подоконника соскользнул на пол яркий луч, и на нем возникла красивая женщина в длинном белом платье и в алмазном венце.

– Добрый вечер, господин Кин! – поздоровалась она с домовым. – Доброго вам света!

– Добрый вечер, фея Амина! – радостно отозвался домовой. – Хвала Люциферу, я уж боялся, что вы не придете!

– Я отправилась во дворец сразу, как только меня разыскал тирк, хотя и не очень-то поверила его болтовне. Неужели это правда, что родители принца нарочно не пригласили Древних на крестины, чтобы мы заколдовали малыша?

– Правда ли это?! – вскричал домовой, швыряя себе под ноги парадный колпачок. – Это не просто правда, а не-пре-лож-ная истина – мерзавец-король не пригласил на крестины никого из Древних Белосонии, чтобы мы в отместку превратили его младшего сына в какую-нибудь скользкую пакость! Я собственноушно слышал весь разговор, клянусь любимой метлой моей прабабки!

– Вот как? И кого я должна превратить в скользкую пакость? – Фея Света склонилась над колыбелью. – Какой симпатичный ребенок! Ничуть не похож на своих родителей!

– Да уж, к счастью, – проворчал домовой. – Будь он на них похож, может, я и не стал бы влезать в это грязное дело. Чего я только не насмотрелся и не наслушался с тех пор, как сделался дворцовым домовым – вы не поверите, госпожа Амина! – но от последней подлости их величеств стошнило даже кухонных тараканов. Вот потому я и разослал тирков с приглашениями ко всем Древним Белосонии… Хотя, боюсь, кроме нас с вами, да Феи Утренней Звезды, да еще Хмурого Пака никого из Древних не осталось в здешнем убогом королевстве. А Хмурый Пак, наверное, дрыхнет сейчас в одной из своих зимних нор, где его не разыщут никакие тирки…

– Наверняка дрыхнет, господин Кин! – раздался низкий хрипловатый голос. – Но, может, я смогу заменить его на сегодняшнем торжестве?

– Ой, кто здесь? – подпрыгнул от неожиданности господин Кин.

Фея Амина легким кивком заставила вспыхнуть люстру, и при ярком свете полусотни свечей они увидели сидящую в кресле у камина странную личность в широкополой зеленой шляпе и коричневом плаще. Мохнатые ноги незваного гостя утопали в густой траве, внезапно покрывшей паркет, на плече его дремала растрепанная сова. Гость курил длинную трубку, и колечки дыма вереницей исчезали в глубине очага…

– Лесной Дух? – удивленно воскликнула фея Амина. – Вот приятный сюрприз! Добро пожаловать в наше королевство!

А домовой вскричал:

– Господин Гидо, вы тоже явились на крестины принца? Какая радость! Какая честь! Но как вы узнали, что…

– Демоны-Вестники летают быстро, – коротко ответил Лесной Дух, на минутку вынув трубку изо рта. – И на вашем месте я бы приготовился принимать сегодня гостей даже из дальних концов Запределья…

– ВЫ ПРАВЫ, СТО ЧЕРТЕЙ И ОДНА ВЕДЬМА!

Лязг и скрежет тряхнули детскую, в люстре погасла половина свечей, черный прямоугольник окна крест-накрест перечеркнули синие молнии – и с коротким ударом грома в комнате возник Рыцарь-Бродяга, Повелитель Царства Духов и Теней – огромный, высокий, с ног до головы закованный в рыцарские латы. Он был увешан оружием, которое звякало о доспехи так, словно было не призрачным, а самым настоящим, от его шагов прогибался паркет, голос его громыхал оглушительней Ниагарского водопада.

– Приветствую вас, дамы и господа!!! – проревел Рыцарь, положив руку на рукоять меча и сверкнув глазами сквозь прорезь в забрале. – Добрых вам походов и битв!

– Я тоже рада вас видеть, только зачем так шуметь? – вполголоса шикнула фея Амина. – Это крестины, а не штурм крепости, вы испугаете ребенка…

– Сто чертей и одна ведьма, кого это я тут испугаю? – чуть тише прорычал Повелитель Темного Царства.

Путаясь в мечах, он подошел к колыбели, поднял забрало и принялся рассматривать принца.

 – Да он вовсе и не боится, этот королевский отпрыск! – радостно оповестил всех Рыцарь-Бродяга. – Должно быть, из него получится славный воин – а как его нарекли?

– Джоном, – ответил домовой. – Я просто не нахожу слов, чтобы выразить вам… Добро пожаловать на наш праздник, Повелитель Темного Царства… Я счастлив видеть вас в…

– Джон! – перебил Рыцарь презрительным львиным рыком. – Санта-Мария, разве ж это имя для будущего воина? Ему больше подошло бы имя Ричард, или Глостер, или Кристиан!

– К сожалению, его родители нас не спросили… Эти гнусные личности…

– Да, я уже все знаю от Демона-Вестника! – отмахнулся Рыцарь-Бродяга. – С родителями принца я еще повстречаюсь, и, клянусь клыками вампира, они надолго запомнят эту встречу! А сейчас, может, займемся тем, ради чего мы здесь собрались? Я предлагаю наречь младенца Дэвидом в честь первого короля скельдов… Их нынешний король не смог сам прибыть на крестины, но передал со мной подарок и просил считать его одним из крестных отцов малыша…

– Король скельдов Ильмар?! – обалдело переспросил домовой, переглянувшись с не менее удивленной феей Аминой. – Владыка Великой Стыни? Прислал подарок нашему принцу? И хочет стать его крестным отцом? Эй, ущипните меня кто-нибудь, кажется, я сплю!

– Ха! Гидо, ущипни-ка его – и начнем, пожалуй…

– Как, без меня?! – раздался воющий голос за окном.

Господин Кин вовремя успел ухватиться за ножку стола.

Бешеный ветер промчался по вершинам тополей королевского сада; разлетелось вдребезги оконное стекло, и в комнату в окружении сломанных сучьев, сорванных листьев и перекрученных занавесок стремительно ворвался крылатый демон. Метнувшись по комнате гигантской летучей мышью, он сбросил с подоконника пустую колыбель, с размаху врезался в стену и рухнул на пол – его длинные узкие черные крылья раскинулись от одного угла детской до другого.

Все ошалело уставились на нового гостя. Даже Рыцарь-Бродяга на мгновение онемел при виде одного из самых неистовых жителей небес, встречи с которым можно было бы ожидать где-нибудь над гребнем цунами или в центре беспощадного смерча – но уж никак не в спальне человеческого ребенка! Лесной Дух вместо ровных колец выпустил из трубки несколько кособоких восьмерок, фея Амина сделала шаг назад.

– Добро пожаловать, э-э-э… – наконец проговорил домовой, не рискуя отцепиться от стола и неуверенно приглядываясь к буйному пришельцу. – Мы рады видеть вас, э-э-э…

– Демон Бури, – вполголоса подсказал Рыцарь-Бродяга.

– Даттон! – голос демона был низким и гулким, как ворчание далекого грома, в его круглых черных глазах то и дело вспыхивал мгновенный свет – словно вспышки зарниц пробивались сквозь грозовые тучи.

Как будто через силу Демон сложил упругие, не привыкшие складываться крылья, запустил острые когти во всклокоченную шевелюру и уперся в домового немигающими глазами.

– Да, это я! Теперь можно и начинать. Валяйте!

– Э-э-э… Вы считаете, что уже можно начать? А как же Фея Утренней Звезды, может, все-таки дождемся ее? Я, конечно, безмерно рад видеть на нашем празднике Лесного Духа из Кольдра, Повелителя Царства Духов и Теней и даже Демона Бури, но Фея Утренней Звезды – жительница нашего королевства, а коварный замысел короля Белосонии как раз и состоял в том, чтобы…

– Хватит болтать! Скоро полночь, – резко перебил домового Даттон. – Если ты собираешься что-нибудь подарить принцу – поторопись! У тебя осталось на все про все не больше получаса. Ведь после того, как пробьет двенадцать, наши пожелания детенышу будут стоить не больше, чем подводное землетрясение без цунами!

– Он прав, сто чертей и одна ведьма! – воскликнул Рыцарь-Бродяга. – Мы не можем дожидаться Фею Утренней Звезды! Может, она опять перепутала дни, а может, заснула где-нибудь на верхних облаках, куда не могут добраться никакие тирки? Давайте начинать без нее, тысяча дьяволов!

– Давайте начинать! – поддержала фея Амина.

Лесной Дух кивнул, не вынимая трубки изо рта.

Господин Кин наконец расстался с ножкой стола и, потуже натянув на лысину колпачок, на правах хозяина решил:

– Ну что ж, давайте!

Хорошо, что этой ночью все слуги резались в карты на кухне, а дежурные стражники дрыхли на дворцовом крыльце. Никто из людей не заглядывал в детскую, никто из них не видел даже в замочную скважину, как пятеро Древних сотворили над колыбелью принца старинный обряд наречения, давно позабытый в человеческих странах Предела. А когда отзвучали тайные слова, когда отыграл оркестр из пятидесяти сверчков и настало время дарить подарки, Рыцарь-Бродяга первым шагнул вперед и протянул над колыбелью закованную в призрачную железную перчатку руку.