Текст книги "Сламона"

Автор книги: Анна Овчинникова

Мильн зажмурился и целую вечность стоял, скрестив пальцы на обеих руках в Защитном Знаке, не решаясь ни шевельнуться, ни поглубже вздохнуть… Но минута тянулась за минутой, а никто вокруг не стонал, не пищал и не шебуршился. Вопли Скулы тоже утихли: наверное, тот бегал сейчас по второму этажу, недоумевая, куда подевался наглый «щенок». Разве мог он подумать, что кто-то рискнет сунуться на чердак, прямо в зубы кровожадным призрачным крысам!

Но никаких крыс здесь нет, ни призрачных, ни живых, верно? И никаких Заживо Сожранных тоже нет, это обычное человеческое вранье вроде проповедей отца Дакса. Но самое главное – здесь нет людей!

Джон открыл глаза, медленно перевел дух, чихнул и сделал первый осторожный шаг туда, где сквозь мебельные баррикады тускло светилось единственное окошко…

Конечно, никакого призрака на чердаке не оказалось, и крыс тоже не оказалось, зато среди поломанной мебели жили десятки страхолюдных пауков. Но даже если бы чердак кишел не пауками, а смертоносными змеями, Мильн все равно каждый день залезал бы туда, наплевав на наказания за перемазанную одежду и грязное лицо. Стоило вытерпеть любое наказание за счастье иметь свою берлогу, где можно прятаться после ужина и в выходные, можно хранить свою сумку и без помех читать у пропыленного чердачного окна…

И откуда в любой момент можно рвануть домой, за Край Света – туда, где порой бывает еще трудней и опасней, чем в Пределе, но всегда в тысячу, в миллион раз раз лучше, чем здесь!

ГЛАВА ВТОРАЯ. Запределье, Предел. Люди и нелюди

 
«Здесь мы – только сорная трава», —
утверждает хиленький сонет.
Это просто вздорные слова!
Я – трава? Я заявляю: нет!
 
 
Нет, я сквозь асфальт не прорастал
с робкою мечтою о тепле,
я, как черт, над крышами летал
на лохматом черном помеле.
 
 
Я смотрел на город сверху вниз,
сидя на трубе, хлестал вино,
и, метлой задевши о карниз,
утром я влетал в свое окно.
 
 
Так при чем тут сорная трава?
Это только глупые слова!
 

Эрик Снайгерс, «Венок городских сонетов»

        – Дэви, сзади!..

        Дэви обернулся – и подпрыгнул что было сил: прямо на него несся черный паук размером с иннэрмальского кабана. Только крик Рона и мгновенный прыжок спасли Дэви от столкновения с этим чудовищем. Волосатые лапы взметнулись, чтобы его ухватить, но он увернулся и, падая на бок, выкрикнул Заклинание Белого Камня…

        Паук лопнул, словно в него угодила граната.

        Прикрывая голову от летящих во все стороны клочьев, Дэви услышал новый отчаянный крик Рона и почти вслепую хлестнул в ту сторону Заклинанием Падающей Звезды. Земля содрогнулась, воздух надрывно зазвенел.

        – Блин горелый!.. – простонал Рон.

        Дэви вскочил и пинком сбросил с друга второго паука, слабо дергающегося в предсмертных судорогах.

        Заморок сел и очумело затряс головой.

        – Ты все-таки смотри, куда лупишь! – выдохнул он. – У меня чуть уши не оторвались!

        – Клянусь Люцифером, тебе и вправду стоило бы их оторвать! – Дэви за локоть поднял Рона с земли. – Я же просил тебя не выходить из пентаграммы! Я же просил прикрывать меня из арбалета! А ты что творишь?

        – Во-первых, прикрывать уже нечем, последний болт я выпустил пять минут назад, – с достоинством ответил Рон и выплюнул клочок паучьей шерсти. – Во-вторых, черта с два этого урода остановили бы даже несколько болтов! А в-третьих…

        – Он не цапнул тебя? Ну, и что же «в-третьих», очень интересно?

        – В-третьих, откуда здесь взялись эти пугала? Ты только посмотри на них, бр-р! Да та многоножка из Подвалов Погибших Душ по сравнению с ними – просто красотка!

        – Это сторожевые пауки Конрада. Наверное, дела старикана совсем плохи, раз он швырнул нам на головы своих любимых восьмилапых телохранителей, – Дэви тронул сапогом круглое волосатое тело и тревожно посмотрел на проносящиеся над холмом фиолетово-черные тучи. – Знаешь, Рон, надел бы ты все-таки кольчугу!

        – А чем тебе не нравится мой прикид? – Рон подтянул истрепанные джинсы и безуспешно попытался стряхнуть золу с ковбойки. – В Глоре я дрался в этих шмотках и даже без кроссовок – и ничего!

        – Аррргххх, кончай трепаться! Если на нас опять посыплются пауки и один из них ухватит тебя жвалами, черта лысого тебе помогут кроссовки! Говорят, яд сторожевых пауков за несколько секунд убивает грифона!

        – Усек, – Рон помотал головой, вытряхивая золу из волос, и тут же размазал ее пятерней по и без того черной физиономии. – Хорошо, так и быть, надену кольчугу, хотя в этом железе я мерзну, как муха внутри сосульки…

        Заморок пошел к обгорелому дереву, под которым валялась его кольчуга, а Дэви стал подниматься на вершину Холма Химер.

        Зола скрипела под сапогами, зола хрустела на зубах, зола взмахивала лохматыми крыльями под порывами ветра и оседала на голубых линиях, разбегающихся из-под воткнутого в вершину меча.

        Тэннисольскую Равнину окружало пять высоких холмов, и в вершину каждого из которых был сейчас воткнут меч из чистейшей ненависти. Лезвия пяти мечей удерживали лучи гигантской пятиконечной звезды, растянувшейся через всю равнину, а в центре звезды, за клубящейся магической тьмой, на развалинах столицы Великого Королевства Эльфов войско Древних с самого рассвета сражалось с многотысячным войском людей.

        Дэви так хотелось тоже ринуться в эту битву!

        Но его место было здесь, на вершине Холма Химер, где он должен был защищать и поддерживать северный луч звезды, придававшей силы Древним и их волшебству. На других четырех холмах за четырьмя другими лучами пентаграммы следили другие маги: справа, на Лунном Холме, нес вахту темный эльф Корвин; слева, на Холме Черных Звезд, метались вспышки заклятий гоблина Виттанга; на двух самых дальних, скрытых темнотой, холмах пентаграмму поддерживали два вейнурских мага, Сигурд и Хегин. Битва на равнине кипела с раннего утра, но магам на пяти вершинах тоже не приходилось скучать – литты лезли из кожи вон, стараясь выдернуть из холмов волшебные мечи и уничтожить звезду.

        Дэви и Рон давно уже потеряли счет атакам, которые отбили, и перестали окликать пролетающих мимо Демонов-Вестников, чтобы узнать у них, что происходит внизу. Они даже не снимали больше оружие с убитых литтов, а только забирали у них серебряные пули и арбалетные болты. Зеленый холм, где раньше вили гнезда химеры, от подножия до вершины был покрыт теперь толстым слоем золы, и тем ярче сияли на его черном склоне голубые линии магической пентаграммы.

        Дэви положил ладони на витую рукоять меча и прошептал Заклинание Огня.

        Звонкий стонущий крик вырвался из-под воткнутого в землю острия, по клинку потекли волны голубого света, сбегающие с холма линии запульсировали такой же чистой пронзительной голубизной.

        Услышав сзади знакомые шаги, Дэви, не оборачиваясь, сказал:

        – Похоже, внизу стихает. Смотри, даже молнии почти не сверкают, даже смерчи улеглись, – он запрокинул голову и посмотрел на затянутое тучами небо. – И валькирии исчезли!

        – Ага! – быстро согласился Рон. – Значит, я смогу обойтись и без железных шмо… АТАС!!!

        Дэви вскинул руки, сложив пальцы в Знак Кленового Листа – но появившийся неподалеку великан в белом плаще и сияющих доспехах рявкнул ужасно знакомым басом:

        – Охэй, так вот как здесь встречают благих гонцов?!

        – Это ты, крестный! А я подумал…

        – А мы думали, Конрад снова подкинул нам какую-нибудь подлянку! – весело сказал Рон.

        Он держал на согнутой руке длинную кольчугу, которую так и не удосужился надеть, а в другой руке сжимал разряженный арбалет.

        – Да, вижу, вы потрудились на славу! – Рыцарь-Бродяга оглядел склон, на котором ветер заносил золой десятки человеческих трупов и трупы двух громадных дохлых пауков. – Так получайте в награду добрые новости, воины!

        – Давай, крестный, выкладывай, не тяни – что там?!

        Повелитель Темного Царства откинул за спину белый призрачный плащ – и гаркнул так, как умел гаркать только он один:

        – Битва закончена!!! Мы победили!!! Тэннисоль снова наш!!!

        Отголоски радостного рева еще не успели отгулять на соседних холмах, как голубые лучи на склонах начали гаснуть. Тьма все еще клубилась посреди равнины, как рухнувшая на землю грозовая туча, но в тучах наверху уже засветились окошки, и в одном из них мелькнула хрупкая тонкая радуга…

        – Ур-ра! – Рон уронил кольчугу и отшвырнул в сторону арбалет. – Победа! Долой доспехи и оружие, да здравствуют солнце, море и банановый пирог! Дэви, давай сдерем с этих пауков шкуры и сварганим из них коврик для каюты, а?

        Дэви медленно вытащил меч из земли и осторожно сунул сияющий клинок в петлю за левым плечом.

        Мечи из чистейшей ненависти всегда носили без ножен, ножны для них просто не из чего было сделать: голубые клинки легко рассекали даже звездную сталь, но соглашались висеть в петле из летней кожи химеры после специального заговора.

        – Да, то была битва так битва! – вдохновенно проорал Рыцарь-Бродяга. – Внутри вашей пентаграммы Древних не брали ни серебряные пули, ни святая вода, ни огонь! Когда литтов дошло, что Конрад им не поможет, они начали сдаваться в плен – десятками, даже сотнями! Теперь придется решить, что делать с этим скулящим сбродом? Хон-Хельдар распевает песни о смерти и мести, но Амина и другие говорят: это люди убивают пленных, а нелюдям не к лицу так поступать! Демоны-Вестники полетели к холмам звать магов, а я отправился за вами… Ну же, Дэвид, Ронгхэльм, торопитесь, вас ждут на совете в Тэннисоле!

        – Клево! – восхитился Рон. – Я давно хотел посмотреть, какой он из себя – Тэннисоль, которым Хон-Хельдар проел мне все мозги… Охэй, Огонь, сюда!

        Рон пронзительно свистнул – и тотчас словно молния распорола воздух: огненный конь сорвался с тучи и карьером помчался к земле. Заоблачного коня, который спас когда-то Рона, Дэви и Ильми из замка Черной Королевы, звали Флейн-о-Норр, что в переводе с языка Древних означало «Огонь-в-Ночи», и он и вправду походил на огонь, полыхающий в черноте ночи.

        Ярко-рыжий черногривый скакун с разбегу опустился на холм и поскакал к хозяину, взметая тучи золы.

        – Привет, малыш! – Рон потрепал Флейна по холке. – Эй, Дэви, ты со мной на Огне или будешь сигать через пространство?

        – Нет… То-есть, да… В смысле – буду сигать, только я сейчас не в Тэннисоль, а в Ассагардон!

        – Ну что за дела-а?! – обиженно взвыл Рон, еле удерживая за гриву пляшущего от нетерпения скакуна. – В Ассагардон ты всегда успеешь заглянуть, давай сперва смотаемся в Тэннисоль!

        Дэви подобрал брошенную Роном кольчугу и сердито пихнул ее в руки приятелю. Он уже открыл было рот, чтобы выругать заморока за беспечность – но, посмотрев на Рона, невольно ухмыльнулся.

        – Охэй, ты сейчас похож на своего коня, только наоборот!

        – Чего?

        – Ну да, конь у тебя рыжий с черной гривой, а сам ты – черный с рыжей гривой… Передай Древним в Тэннисоле, что я бы превратил всех литтов в сопляков-сирот и вышвырнул их в Предел. Пускай поживут в предельских приютах, страшнее наказания я не знаю – ну, пока!

        – Как же, потащусь я в Тэннисоль без тебя, разбежался, – проворчал Рон. – Раз ты смываешься в Ассагардон, я лучше вернусь на Иннэрмал… А ты постарайся не опоздать к обеду, старик, не то я слопаю твой десерт!

        И Рон – Ронгхэльм, Ронни, старший принц светлых эльфов, утративший память, но не утративший своей неистребимой жизнерадостности – сверкнул белыми зубами на черном лице и единым махом взлетел на спину Флейн-о-Норра.

        – Куда вы?! Принц, Дэвид, куда вы, химера вас зажри?! – возмущенно взревел Рыцарь-Бродяга.

        Но Дэви уже читал Замыкающее Заклинание, а Рон, направив коня круто вверх, разочарованно прокричал с высоты:

        – Это, что ли, и есть тот самый Тэннисоль? Блин горелый, это из-за него была такая заварушка? И стоило поднимать из-за жалкой кучки развалин весь этот тарарам!..

        Замыкающее Заклинание швырнуло Дэви на пол у порога маяка, и его сразу окатил холодный мелкий дождь. Чихнув, Дэви удивленно посмотрел вверх – и увидел над собой серые тучи, такие низкие, что до них можно было дотронуться рукой.

        Вскочив, он и вправду до них дотронулся (это было все равно что прикоснуться к мокрой паутине), огляделся по сторонам – и обнаружил, что дальше дождь становится еще гуще, а возле камина хлещет настоящий тропический ливень. Там блеснула молния, коротко ударил гром, из ливня вырвалась насквозь промокшая летучая мышь и серым призраком промелькнула над плечом Дэви.

        – Теварец! – встревоженно позвал он.

        Ему ответил только шум дождя, барабанящего по крышам домиков домовых. Почти все Древние, раздобыв оружие и залечив раны, покинули развалины, чтобы воевать с людьми; только несколько домовых так и прижились в маяке в своих новых домишках, да за камином остались те Древние, что не могли сражаться – малыши, их мамы и нежный народец вроде древесных и цветочных фей… Теперь под далеким потолком не шумели крыльями демоны и грифоны, по маяку не носились единороги, но Теварец, как и прежде, часами сидел у камина, в котором среди светящихся углей играла веселая саламандра.

        Только сейчас Великого Мага почти не видно было за шумящей завесой дождя.

        Дэви быстро зашагал туда, разъезжаясь сапогами по раскисшему земляному полу.

        – Теварец, что здесь творится, охэй?! П-пожалуйста, убери этот дождь!

        Теварец молча поднял глаза на своего ученика.

        По небритому лицу Великого Мага стекали дождевые потоки, его свитер и брюки насквозь пропитались водой, но сигарета, зажатая между пальцами правой руки, горела среди грозового потопа как ни в чем не бывало. Теварец сунул сигарету в рот, затянулся, и в его глазах вспыхнули огоньки куда ярче огня на кончике сигареты.

        – Если тебе не нравится дождь, Маг Стрелы, убери его сам, – прохрипел Теварец.

        – Я?! Но я же только что… Я сегодня уже…

        Дэпи потоптался на месте и опустил глаза под пристальным взглядом Теварца.

        – Ох! Ладно… Хорошо, я попробую.

        «Попробовал бы я не попробовать, когда ты так на меня смотришь!»

        Дэви вытянул из-за спины голубой меч, осторожно положил на каминную полку, опустился в грязь рядом с дубовым креслом – и уставился на хлещущую водой грозовую тучу….

        Усмирять ливни всегда было непростым делом, но рядом с Великим Магом Теварцем это дело становилось почти невозможным. Стоило Дэви чуть-чуть проредить тучу, как Теварец сгущал ее снова, стоило Дэви вызвать теплый ветер, как Великий Маг сразу вызывал холодный, стоило Дэви проделать в туче разрыв, как Теварец затягивал  дыру… Да к тому же время от времени Теварец шарахал в Дэви молнией, заставляя того судорожно вскидывать магический Щит.

        В конце концов Дэви так вымотался и ошалел, что запустил в тучу Заклинанием Падающей Звезды, выкрикнул абракадабру «о-йер-хашш» и увенчал все это одним из любимых ругательств Рыцаря-Бродяги…

        Наверху оглушительно грохнуло, в бурлящей темноте появилась голубая дыра, но только на короткое мгновенье: подмигнув Дэви голубым глазом, туча снова захлопнула его, издевательски взмахнула черными крыльями и плюнула в мага-неудачника шаровой молнией.

        На этот раз Дэви не успел закрыться Щитом. Молния чиркнула его по обтянутому кольчугой плечу, влетела в камин и гулко взорвалась в дымоходе…

        – Блин горелый! – яростно выкрикнул Дэви, хватаясь за плечо.

        – Какой-какой блин? – с интересом спросил Теварец.

        Дэви вскинул глаза и увидел, что маг улыбается своей обычной полуулыбкой, одним краешком рта.

        – Горелый, – потирая ноющее плечо, смущенно повторил Дэви. – Одно из дурацких выражений Рона… Понятия не имею, где он его подцепил!

         Теварец хмыкнул, выбросил сигарету в камин и одним движением руки уничтожил и тучу, и ливень.

        – И как поживает твой беспамятный приятель? – Великий Маг потянулся, хлюпнув мокрой одеждой. – Все еще носит человеческие шмотки и ругается человеческими словами? Он так и не вспомнил, куда задевал трубу, заклинающую негодяев?

        – Неа, не вспомнил… – присев на корточки у камина, Дэви попытался оживить еле тлеющие угли Заклинанием Огня. – Ну  и хрен с ней, с трубой, сегодня мы неплохо управились и без нее!

        – Конечно, зачем труба могущественному Магу Стрелы, умеющему разжигать огонь одним мановением мизинца?

        – Подожди… Я сейчас… Еще секундочку…

        Теварец засмеялся и бросил пасс поверх плеча своего ученика. Дэви невольно пригнулся, а потом протянул руки к ярко вспыхнувшему огню. Из-за языков пламени выглянула саламандра Тилли, улыбнулась и вильнула хвостом.

        – Да-а, сегодня вы были просто героями! – ехидно заметил Великий Маг. – Только в следующий раз, герой, не делай знак Экс вместе с Заклинанием Белого Камня, не то запросто останешься без пальцев, а может, и без головы!

        Дэви покраснел, как саламандра (хорошо, что Теварец смотрел сейчас на эту саламандру, а не на него!)

        – Ты глядел в магический кристалл, да, Теварец? Ты все видел, да? О-ей!

        – Кое-что видел, кое-что – нет, – Великий Маг привычно уперся босыми ногами в каминную решетку и достал из воздуха новую зажженную сигарету. – Там было слишком дымно, чтобы все как следует разглядеть… Поэтому можешь рассказать мне в подробностях, как было дело… Герой!

        Никто не умел насмехаться так, как умел насмехаться маг Теварец, но никто и не умел слушать так, как умел он… Когда он хотел слушать. А сейчас он, к счастью, хотел – и Дэви немедленно принялся рассказывать про битву на вершине Холма Химер.

        От земляного пола поднимались клубы пара, как от сырого прибрежного песка поутру, высыхающая одежда Теварца знакомо пахла табаком и звериной шерстью, и Дэви потихоньку придвинулся ближе к креслу и прислонился головой к резному дубу рядом с ногой Великого Мага.

        Конечно, это здорово – быть взрослым, сильным и смелым, но как же здорово снова хоть ненадолго стать маленьким несмышленышем и снизу вверх смотреть на того, кто в тысячу раз сильнее и мудрее тебя!

        – Пожалуй, вы и вправду неплохо справились, – протянул Теварец, когда Дэви закончил рассказ. – Для беспамятного заморока и мага-недоучки. У тебя даже дважды получилось Заклинание Белого Камня… Если дело так дальше пойдет, может, ты и вправду когда-нибудь станешь Магом Стрелы… Лет эдак через сто.

        – В Пределе я не стану магом даже через тысячу лет, – глядя в камин, где мелькала шустрая саламандра, горько отозвался Дэви. – ТАМ у меня ничего не получается… Почти ничего! Разве что самое простенькое заклинание Щита, и то через раз… Но ни разу у меня там не получилось заклинание Херви! Хоть разорвись на куски, ничего не выходит!

        Дэви услышал потрескивание сигареты, когда Теварец сделал глубокую затяжку.

        – Если у тебя не получаются в Пределе обыкновенные заклинания, попробуй сочинять заклинания в стихах.

        – А? – Дэви вскинул голову, чтобы посмотреть на Теварца.

        Нет, на этот раз Великий Маг не ухмылялся: он сосредоточенно и серьезно лепил из сигаретного дыма фигурки животных, и голос его тоже звучал вполне серьезно.

        – Попробуй написать заклинание в рифму, – повторил Теварец, пуская дымного гепарда в погоню за дымной антилопой. – Рифмы иногда усиливают волшебство лучше самой мощной абракадабры.

        – Правда?! Я обязательно попробую, Теварец! Эх, вот бы сочинить такой стишок, чтобы все приютские уроды превратились в длинноусых тараканов!

        – Зачем? – поинтересовался Великий Маг.

        – Чтобы сначала поотрывать им усы, потом лапы, а потом…

        Меч на каминной полке вдруг зазвенел тихим леденящим душу звоном, над полкой начало медленно разгораться голубое сияние.

        – Тише! Тшш… – Теварец мимоходом коснулся плеча Дэви, и тот через силу разжал крепко стиснутые кулаки.

        Грозный звон клинка утих, голубое сияние угасло, за камином заиграла далекая музыка.

        – Мда-а, – задумчиво проговорил Теварец. – Из твоей ненависти, похоже, получился бы не один десяток таких мечей… Зато твоей любви едва хватило бы на одну-единственную кольчугу.

        – А разве бывают… Кольчуги из любви?.. – с трудом проговорил Дэви.

        Он все еще чувствовал дрожь меча – она отдавалась в его душе и теле яростной затухающей дрожью.

        – Нет. А жаль. Кольчугу из твоей любви наверняка было бы не пробить даже метеоритом, – Теварец выплюнул сигарету, развернулся в кресле и, закинув одну ногу на подлокотник, сверху вниз посмотрел на Дэви. Длинный шрам на лице Великого Мага казался багровым в свете каминного огня, багровые отблески лежали на его взъерошенных черных волосах. – Что ж, кто не умеет ненавидеть – тот не умеет и любить. Только помни: для меча из ненависти ножен нет. И если ты порежешься о его клинок, вряд ли я сумею заговорить твою рану.

        – Я не порежусь! Я умею с ним обращаться!

        – Тогда зачем отрывать усы и лапки тем, чья жизнь и так скучнее тараканьей? Что они видят, твои «приютские ублюдки», кроме самых серых и отвратных местечек Предела? Не лучше ли их презрительно пожалеть?

        – Пожа… – Дэви почти поперхнулся.

        Он недоверчиво уставился на Великого Мага, пытаясь-таки углядеть насмешку в серых волчьих глазах.

        – Но… Теварец, ты же не думаешь, что если кто-то ни с того ни с сего дает тебе пинка, ты должен снова подставить задницу?

        Теварец ухмыльнулся одной из своих жутких ухмылок, от которых Дэви раньше хотелось спрятаться под стол.

        – Я думаю, что тот, кто снова подставит задницу, второй пинок получит уже не зря!

        – Ага!!! И я тоже так думаю!!! А этот придурок отец Дакс…

        – Тебе пора, – перебил Теварец, скидывая ногу с подлокотника и снова разворачиваясь к камину. – Счастливого пути, привет Ронгхэльму!

        Дэви захлопнул рот, снова было его открыл, но так и не договорил то, что собирался сказать. Очень медленно он встал, еще медленней сунул меч в петлю за левым плечом и нехотя побрел к выходу.

        У самого порога он обернулся: пламя в камине по-прежнему ярко горело, но над креслом Теварца опять сгущались грозовые тучи, и по каминной полке барабанили первые капли дождя…

        …А вот над Иннэрмалом светило жаркое солнце, и когда Замыкающее Заклинание бросило Дэви на горячий песок, над его головой тут же раздался возмущенный вопль Рона:

        – Поосторожней, охэй! Ты стер чертеж левого борта!

        – Левого борта чего?

        Дэви встал, шагнул в сторону и посмотрел на странный рисунок, над которым трудился заморок. Вокруг рисунка разлеглись и расселись все ребята, и, пока Дэви снимал кольчугу, наперебой рассказывали ему, какую потрясающую штуку задумал Рон! Он хочет построить яхту, которая будет не только плавать, но и нырять, а еще сможет уходить в Предел и возвращаться в Запределье, выдерживать жару Долины Смерти и мороз Великой Стыни, сможет даже летать и становиться невидимой!

        – Хм… А это разве яхта? – голосом Теварца переспросил  Дэви, разглядывая «чертеж». – По-моему, это больше смахивает на широкополую шляпу сомбреро…

        – Неважно, совершенно неважно! – пропищал господин Кин сквозь негодующий возглас Рона: «Сам ты шляпа!». – Главное, чтобы в ее каюте был камин!

        – Как скажешь, крестный! – улыбнулся Дэви.

        В чем, в чем, а в каминах бывший дворцовый домовой разбирался лучше любого другого!

        После того, как Дэви отыскал своего крестного под развалинами королевского дворца в столице Белосонии и привез на яхту «Дельфин», господин Кин два дня отсиживался под койкой Яниссы, не высовывая оттуда носа. На третий день вылез, побродил по яхте, жалуясь на морскую болезнь; к вечеру отдраил до блеска все горшки и кастрюли на камбузе… А на четвертый день соорудил в каюте маленький, но очень красивый камин из зеленых камней, которые притащили ему ребята со дна Залива Большого Когтя.

        – Вот теперь у нас есть настоящий дом, – удовлетворенно сказал господин Кин, любуясь на дело своих рук. – И я не променял бы его даже на самый роскошный дворец!

        – Я тоже! – пискнула Ильми. – Куда там подводным хрустальным дворцам до нашего «Дельфина»!

        Чары забудь-травы сделали свое дело – Ильми снова начала играть и улыбаться, но иногда Дэви казалось, что она вспоминает Подвалы Погибших Душ и свою убитую маму даже сквозь заговор волшебной росы. Хорошо хоть, что в тот страшный день, когда в открытом море Ильми повстречались человеческие корабли ей не повстречалась еще и акула! Дэви не хотелось, чтобы Ильми стала взрослой, ему хотелось всегда иметь маленькую сестренку, которая, сияя глазами, встречала бы его дома вместе с мамой.

        Вчерами, когда господин Кин удалялся за камин, Ильми с Яниссой засыпали на койках в маленькой каюте, а Рон растягивался под звездами на ее крыше, Дэви поднимался на песчаные утесы и окружал свой остров самыми сильными защитными заклинаниями, какие только знал.

        НИКОГДА БОЛЬШАЯ СМУТА НЕ ПРИДЕТ СЮДА, НА ИННЭРМАЛ!

        Дан-гер-дон!

        Остров Русалок всегда будет самым безопасным местом на Земле – здесь дети русалок и дельфинов всегда смогут резвиться, не опасаясь людей и акул; здесь огнедышащих драконов никогда не настигнут серебряные пули; здесь на высоких безлюдных скалах чайки всегда без опаски будут вить гнезда из клочков жемчужных радуг!

        Ел-лен-гор!

        Никогда корабли людей не пересекут кольцо Барьерного рифа и кольцо заклинаний Брошенного Принца Дэвида!

        Интересно, выжил бы Дэви в Пределе, если бы у него не было Иннэрмала?

        И если бы у него не было Рона?

        И если бы у него не было Теварца?

        И если бы у него не было мамы?

        И если бы у него не было Ильми?

        И если бы у него не было крестных?

        И если бы у него не было меча из чистейшей ненависти?

        И если бы у него не было надежды когда-нибудь все же стать настоящим магом, сбросить с себя Тройное Заклятье и свести счеты с врагами по обе стороны Края Света?

        – …Дэ-ви!

        – А?!

        Дэви вздрогнул, когда его дернули за штанину, опустил глаза – и встретился взглядом с Ильми.

        – Ну и пусть яхта будет похожа на шляпу! Лишь бы умела летать и нырять! Давай все-таки построим ее, а? Ну, Дэ-э-эви!

        – Конечно, давай! – Дэви отбросил подальше кольчугу и отправил вслед за ней меч, выкованный из чистейшей ненависти: меч беззвучно и гладко воткнулся в песок. – Уверен, это будет проще простого – научить плавать и нырять яхту, похожую на шляпу!

      – Не на шляпу, а на летающую тарелку, – сказал Рон, поднимаясь и отряхивая песок с разорванных джинсов. – Такие штуки называются НЛО, ясно? Неуловимый Людьми Объект!

        Заморок, наклонив голову к плечу, осмотрел свой чертеж и радостно улыбнулся.

        – Я назову эту яхту «Лучезарный»! – объявил он.

      – Угу, – Дэви тоже рассматривал рисунок. – Не, я не сомневаюсь, что мы запросто научим ее нырять… Правда, научить ее выныривать наверняка будет посложнее!

Он увернулся от горсти песка, которым запустил в него Рон, и, хохоча, помчался к ярко-голубому морю.