Текст книги "Сламона"

Автор книги: Анна Овчинникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Запределье, Предел. Маг Стрелы. «Лучезарный»

«Если хуже уже нельзя, значит, должно стать лучше».

Эрик Снайгерс, третья заповедь бродяги

За прозрачными ледяными окнами дворца сыпал снег.

В светлом огромном зале почти все было сделано изо льда: пол, стены, расписанные морозными узорами, колонны, подпирающие далекий потолок, сам потолок, увешанный сосульками, длинные столы и покрытые шкурами скамьи у столов… Даже камин в пол-стены, в котором гудело яркое ровное пламя, был ледяным.

Возле этого камина, на пушистом белом ковре, Рон играл с малышами скельдов в какую-то увлекательную игру. Заморок вылез из-за стола, чтобы посмотреть на чудесный камин вблизи – да так и застрял возле него, угодив в лапы здешней детворе. В своих неизменных рваных джинсах и яркой ковбойке, со взъерошенной пламенной шевелюрой, Рон смотрелся среди одетых в серебристо-белые одежды светловолосых маленьких скельдов, как каминный огонь среди льда.

По пиршественному столу замелькали быстрые тени, и Дэви поднял глаза на прозрачный потолок.

Над дворцом короля скельдов в бело-синих струях пурги мчались снежные единороги. Раздалось короткое звонкое цоканье: один из единорогов проскакал по ледяной крыше, но остальные пронеслись высоко над шпилями дворца, и вскоре летучий табун скрылся в просторах Великой Стыни, унося с собой воющую метель…

– Охэй, скельды! – раскатился под ледяными сводами голос короля Эрвина, и Дэви оторвал от потолка зачарованный взгляд. – Пришла пора узнать, зачем к нам прибыли наши гости. Вряд ли они проделали такой длинный путь для того только, чтобы поиграть с нашими детьми и полюбоваться на снежных единорогов!

Дэви посмотрел в ярко-голубые глаза короля скельдов.

 – Верно, мы явились не за этим. Мы пришли, чтобы спросить у жителей Великой Стыни: будете ли вы сражаться вместе с другими Древними против зла, которое бушует по ту сторону Великой Зарочной Черты?

Высокие, могучие белокурые воины, даже во время пира не снявшие кольчуг и перевязей с мечами, наперебой зашумели.

– А нам-то какое дело до того, что творится сейчас на юге? – задорно крикнул принц Ярс, младший брат короля. –   Что нам за дело до смуты, которую поднял твой собрат-человек?

Дэви сжал зубы, меч за его спиной негодующе зазвенел. Но король Эрвин поднял руку, требуя тишины, и спокойно спросил:

– Значит, ты просишь нас о помощи, Маг Стрелы?

Голос короля был холоден, как лед его замка, но его светло-голубые глаза были еще холоднее.

Дэви медленно поднялся и уперся кулаками в ледяной стол.

– Нет! – ответил он.

Среди притихших было скельдов пронесся быстрый удивленный гомон.

– Значит, нас просят о помощи жители Погибших Земель – так теперь, кажется, называются земли, которые Древние юга отдали людям? – прищурившись, спросил король Эрвин.

Меч за спиной Дэви звенел еще громче, и Дэви, подняв руку, крепко сжал витой эфес, чтобы успокоить дрожащий от злобы клинок.

– Нет! – повторил он. – Древние Погибших Земель тоже не просят помощи  скельдов. Мы воюем с людьми уже полгода – без вашей помощи. Мы отбили у литтов Дальстан и Хонг – без вашей помощи. Мы освободили почти весь Таурин и половину Великого Королевства Эльфов, мы разбили людей во многих сражениях – но даже в самой страшной битве никто из Древних не просил ни помощи, ни пощады! В тех боях, где не было вас, скельды, даже маленькие альки из Вейнура превращались в волков и медведей, чтобы сражаться с врагами, – Дэви повысил голос, чтобы перекрыть ропот, нарастающий слева и справа, – а ведь они тоже могли бы отсидеться за Великой Зарочной Чертой! Видать, охотиться на снежных монстров куда безопасней, чем драться с двуногими чудовищами, а?…

Его последние слова потонули в шторме негодующих криков.

Скельды вскакивали со скамей и с ругательствами хватались за мечи; отовсюду в наглеца летели не только ругательства, но и заклинания, и посуда на столе подпрыгивала и дребезжала. Ножи со свистом носились туда-сюда, разбивая ледяные кувшины, от самых заковыристых заклятий ледяные тарелки взрывались белыми облачками пара, лед в глазах короля Эрвина бесследно растаял в полыхании голубого огня.

– Ты называешь нас трусами, человек?! – прокричал высокий скельд с изуродованным шрамами лицом. – Смотри, как бы мы не поохотились на тебя!

– Он думает, раз он крестник моего покойного отца, ему сойдет с рук любая наглость! – выкрикнул принц Ярс.

– Не тебе учить нас храбрости, человеческое отродье!

– Что ты знаешь о сражениях, молокосос?!

– Охэй, скельды! Этот наглец хвастался, будто он никогда не звал на помощь – может, бросим его в грот ледяного бугги и послушаем, как он зовет на помощь мамочку и своего учителя Теварца?!.

Рявкнувший это воин саданул кубком о стол, и кубок разлетелся на тысячу мелких режущих льдинок. Дэви машинально закрылся от них Щитом – так же как закрывался от брошенных в него заклинаний. Он не сводил глаз с короля Эрвина и напряженно пытался угадать: чем сейчас ударит его король – мечом, заклинанием, кулаком? Через плечо Эрвина Дэви увидел, что Рон вскочил и теперь быстро шагает к столу в окружении притихшей детворы…

«Надо было все-таки послать сюда Демона-Вестника. Может, он сумел бы уговорить скельдов помочь нам в битве за Беркастр? – подумал Дэви. – Говорил же я, не выйдет из меня посла! Представляю, что скажет Теварец…»

Пронзительный тонкий вопль взлетел ввысь и запутался в свисающих с потолка сосульках; не успели сосульки отзвенеть, как Дэви уже перепрыгнул через стол и очутился на середине зала рядом с Роном и детьми.

Закричала самая крошечная девчонка, и только она одна пустилась наутек. Все остальные маленькие скельды просто заинтересованно уставились себе под ноги, показывая пальцами на темный ледяной пол.

– Ни фи-га себе! – присвистнув, воскликнул Рон. – Эй, Дэви, посмотри!

Дэви посмотрел – и меч сам собой рванулся в его руку.

Сквозь прозрачный полутораметровый лед была видна темно-синяя морская бездна с медленно двигающимися в ее глубине сонными, спокойными рыбами северного моря. Но теперь в темной толще вздувалось облако пузырьков, внутри которого шевелилось что-то черное… Что-то большое… Что-то зубастое… И это «что-то» увеличивалось прямо на глазах, быстро всплывая к яркому свету зала!

– В сторону!!! – заорал Дэви, хватая в охапку ближайшего малыша. – Все в сторону!!!

Рон сгреб сразу двух маленьких скельдов и отпрыгнул прочь длинным кенгуриным прыжком, дети постарше сами шустро бросились врассыпную – и тут чудовище с разгону врезалось в лед!

Пол с хрустом взорвался, взметнулся вверх ледяными обломками; и в окружении этих обломков, брызг и пенистых струй в воздух взметнулось диковинное морское чудовище. Такого темно-бурого, бородавчатого, красноглазого, длиннозубого монстра Дэви еще никогда в жизни не видел и никогда даже не слышал о таком! Тварь была размером в крупную тигровую акулу, но с тупой, как у жабы, мордой и с большими мутными глазами навыкате; она клацнула кинжально-острыми зубами и с гулким грохотом тяжело плюхнулась обратно в воду.

Маленькие скельды с удивительным проворством отскочили от полыньи, но одна светловолосая малявка не удержалась на мокром вздыбившемся льду и соскользнула в мешанину ледяного крошева и крутящейся воды.

– Ма-а!!!..

Вода в полынье забурлила, как кипяток – монстр снова начал всплывать, но Дэви уже прыгнул на самую большую льдину рядом с барахтающейся девчонкой, схватил ее за воротник и хотел уже махнуть обратно, как вдруг льдина подкинула его вверх, словно трамплин. Долбанув по льдине головой, чудище тут же гостеприимно распахнуло пасть с двойным рядом треугольных зубов.

Падая в эту пасть, Дэви сложил пальцы левой руки в Знак Кленового Листа, в то время как его правая рука продолжала мертвой хваткой сжимать воротник девчонки…

Визг малышки, крики других детей и отчаянный вопль Рона слились в оглушительный хор, и хор этот усилил Заклинание Падающей Звезды не хуже абракадабры!

Заклинание получилось даже чересчур мощным: отдача отозвалась сильной болью у Дэви в ушах, и он не очень удачно вошел в режуще-холодную воду.

Чудовище молотило хвостом по льду, рассыпая вокруг фонтаны острых осколков; по шатающемуся полу к полынье бежали скельды обнаженными с мечами в руках, где-то рядом Рон вопил: «Дэви, держись!» – но сейчас Дэви было ни до чего: из красной пены к нему метнулся обезумевший от ярости монстр. Времени на заклинания уже не оставалось и, сжимая в охапке малышку, свободной рукой Дэви выхватил из-за спины радостно взвывший клинок и с криком:

– Иннэрмал! – полоснул по бородавчатой голове монстра.

Меч, выкованный из чистейшей ненависти, рассек громадную голову почти пополам.

Бессильно клацнув зубами, чудовище стало медленно погружаться в кровавую жижу…

Дэви не успел еще сунуть меч в петлю за плечом, как к нему протянулись десятки рук, и его вместе с девчонкой в два счета вытащили на лед.

Рон тоже выбрался из воды и повалился рядом с Дэви.

– С ум-ма м-можно сойти! – проклацал зубами он.

– Это точно! – Дэви наконец убрал за спину меч и скрестил пальцы в Знаке Огня, чтобы согреться. – Только на кой тебе приспичило сходить с ума именно в воде?!

– А ты-то сам где был? – огрызнулся Рон.

– Я – морской человек! Значит, разбираться с морскими чудовищами – моя работа!

– Конечно, вся на свете интересная работа – твоя! Кстати, морской человек, а что это был за красавчик? У нас на Иннэрмале такие, вроде, не водятся!

– Хвала Люциферу, нет. Спроси у колдуна Конрада, откуда тут взялась эта тварь, – проворчал Дэви. – Держу пари, здесь не обошлось без Кровавого Кристалла! Надо бы проверить, не появилась ли где-нибудь над морем дыра в Зарочной Черте…

– А я бы на месте скельдов покрепче заговорил пол во дворце!

– Уже сделано, – сказал король Эрвин.

Он стряхнул с ладони пригоршню синих искр и протянул руку, чтобы помочь Дэви встать.

Но Дэви поднялся сам – и увидел, что полынья бесследно исчезла, лишь пузырьки воздуха, впаянного в лед, все еще белели там, где минуту назад бесновался зубастый монстр.

На месте затянувшейся полыньи тесной группой стояли скельды и как-то странно смотрели на Дэви. Скельд со шрамом, обозвавший Дэви двуногим монстром, быстро отвел глаза, но Эрвин, с одежды которого стекала кровавая вода, с улыбкой положил ладонь Дэви на плечо.

– Охэй, разожгите поярче огонь в камине! – крикнул король скельдов. – Нашим гостям нужно согреться после холодного купанья!

– Ничего, я бывал в местах и похолоднее, – пожал плечами Дэви. – Может, вместо того, чтобы греться у камина, поохотимся на ледяного бугги, а?

Малышка, которая все еще упорно цеплялась за его рукав, с энтузиазмом закивала.

* * *

– …Джонни! Айда в парк! – крикнул Эдвин, с топотом врываясь в комнату. – Говорят, там отгрохали ледяной дворец с четырьмя горками! Покатаемся!

Он выхватил из шкафа куртку и нетерпеливо посмотрел на Мильна.

– Не, – помотал головой Джон. –   Я еще уроки не сделал…

– Я тоже, сделаем вместе, как придем!

– Не… Мне надо еще дочитать библиотечную книжку…

– Ну, как хочешь! А я пошел!

Эдвин выдернул из шкафа тарелку для катания с горки и выскочил в коридор, где уже звенели голоса остальных первоклассников, а громче всех голосила Элис: «Тимми, ты лыжи бере-о-ошь?!»

Потом голоса и топот стихли, и Мильн снова повернулся к окну.

За окном медленно и торжественно падал снег…

Он падал без перерыва уже третий день, и весь правобережный Мурленбург от школьного парка до берега Дуплы превратился в снежную сказку.

В школьном парке ребята играли в снежки, у замерзшего бассейна трое девчонок лепили снеговика…

И ВПЕРЕДИ НЕ БЫЛО НИКАКОЙ ВЕЧЕРНЕЙ ПРОВЕРКИ!!!

Мильн жил в мурленбургской спецшколе уже месяц, но все еще не мог до конца привыкнуть к своей новой бесприютной жизни… К жизни без мурленбургского приюта.

Очень трудно было привыкнуть, что по утрам его будит не визг звонка, а тихий перезвон часов в холле.

Очень трудно было привыкнуть, что при этих звуках ему не нужно ошалело слетать с кровати и мчаться по холодному темному коридору наперегонки со своим страхом, от которого все равно не уйдешь.

Очень трудно было привыкнуть, что умываться нужно не в общей кошмарной умывалке, а в их с Эдвином собственной ванной комнате, где можно не ждать, что тебя стукнут носом о кран или запихают тебе в ухо зубную пасту.

Очень трудно было привыкнуть, что теперь не  надо залезать на кишащий пауками чердак, чтобы оказаться в безопасности.

К очень многому было трудно привыкнуть…

– Джонни! А где все остальные ребята?

Госпожа Роза постучала, прежде чем войти, и Мильн быстро соскочил с подоконника. Здесь, в отличие от приюта, разрешалось сидеть на подоконниках, но к этому он тоже пока не привык, как не привык и к тому, что учителя здесь стучат, прежде чем войти в комнату учеников.

– А… Все пошли в городской парк… – пробормотал Джон. – Кататься с горки…

– А ты почему не пошел?

Мильн затеребил рукав свитера, соображая, что бы такое ответить, а пока он думал, учительница присела на краешек стола, обняла его за плечи и тихонько качнула взад-вперед.

Джон вздрогнул, съежился под ее рукой, в его голове закрутился беспорядочный теплый вихрь.

– И в игровую комнату, я гляжу, ты совсем не заходишь, – негромко сказала госпожа Роза. – Почему?

– Та-ак… – промямлил Мильн, уставившись на рукав ее синей пушистой кофты.

– Кстати, по телевизору сейчас идет очень интересный сериал про белого тигра… Ты его смотришь, Джонни?

– Не-а… – промычал Мильн.

Госпожа Роза вздохнула, погладила его по обросшему затылку и встала.

– Ну, до завтра! Да, а за сегодняшний диктант я тебе поставила пятерку, ты написал без единой ошибки, молодец!

Мильн расплылся в улыбке – и только когда за учительницей закрылась дверь, спохватился, что не ответил на ее «до свидания» и не спросил, какую отметку получил за диктант Эдвин…

Да, хоть он и жил теперь вместе с другими филпсихами, и хотя волосы у него отросли даже длинней, чем у Эдвина, и хотя его шмотки были теперь не хуже шмоток Домашних – он все равно продолжал быть Другим, тут уж ничего не поделаешь…

Джон вернулся на подоконник и снова принялся дрессировать падающие за окном снежинки. Самые крупные были почему-то строптивее остальных, но он упорно пытался превратить чинный плавный снегопад в снежный смерч, пробуя то одну абракадабру, то другую, делая то один Знак, то другой.

По сравнению с этой заковыристой задачкой все несделанные уроки казались сущей ерундой.

Вчера Джон сумел-таки прогнать метель до самой ограды школьного парка, а сегодня хотел попробовать дотянуться аж до дальней стороны улицы за оградой.

Король скельдов Эрвин сказал, что как только Дэви научится дирижировать метелью, они вместе отправятся на поиски снежных единорогов. Во всем Запределье не было лучших боевых скакунов, чем обитавшие в Великой Стыни единороги, но приручить их мог только тот, кто чуял душу снега и ветра. Только не боящийся неистовой пурги мог поладить с буйным скакуном, чья душа была горячей саламандры, а копыта – острее осколков льда…

* * *

Дэви нашел своего скакуна в табуне над Ледяным каньоном, и единорог с полыхающими фиолетовыми глазами подскакал к нему так же послушно, как подбегал к Рону заоблачный конь Флэйн-о-Норр. Король Эрвин взял с собой волшебное лассо, но оно не понадобилось: единорог спокойно позволил Дэви пересесть со спины скакуна из королевских конюшен на свою белоснежную спину. Эрвин сказал, что такое бывает раз в тысячу лет – чтобы дикий единорог сразу признал всадника и охотно последовал за хозяином из табуна.

Когда Дэви прискакал в Ассагардон верхом на снежном единороге, Теварец наконец-то решил, что его ученику пришла пора получить долгожданное звание мага. Вернее, на этом настояли многие Древние – эльфы, лорхи, вейнуры, гоблины, скельды, тролли – сражавшиеся бок о бок с Дэви в десятках жестоких битв. Теварец вполголоса рычал и ворчал, что Дэви стоило бы еще пару-другую сотен лет позаниматься Магией Воплощений, да и Магия Разрушений у него получается через пень-колоду… Но Рыцарь-Бродяга вызвался хоть сейчас привести в маяк несколько сотен душ литтов, угодивших из-за дэвиной Магии Разрушений в Царство Духов и Теней – и Теварец, рыкнув напоследок, наконец сдался.

Да-а, когда госпожа Роза нахваливала Джона за хорошо написанный диктант, она даже не подозревала, что через несколько дней ее ученику суждено будет сдать такой экзамен, по сравнению с которым любой диктант проще пареной морской капусты!

Испокон веков тот, кто хотел получить право называться магом, должен был сойтись в поединке с другим волшебником на маленьком островке посреди Лунного моря. Противником Дэви оказался знаменитый темный эльф Корвин, самый сильный маг Запределья после Теварца – и всю ночь от заката до рассвета Дэви с Корвином посылали друг против друга все пять волшебных стихий: Малую Магию, Магию Воплощений, Магию Защиты, Большую Магию  и Магию Разрушений – Херви. К полуночи над островком бурлил такой густой пар и дым, будто там произошло извержение гигантского вулкана, но с первыми лучами солнца сквозь дым засияла стоцветная радуга – знак того, что в Запределье появился новый маг!!!

Теварец сам вытатуировал на правом запястье своего ученика синюю молнию, изломанную в виде буквы «М», а потом в маяке начался такой шумный пир, что даже крокки драпанули кто куда и попрятались в самых глубоких подвалах развалин Ассагардона.

…А потом как-то неожиданно наступила весна.

Рождество и рождественские каникулы промелькнули, словно табун снежных единорогов, еще быстрей пронеслись третья четверть и короткие весенние каникулы – и вот уже с крыш зачастила капель, снег начал серыми пластами сползать со склонов Замкового Холма, на всех подоконниках мурленбургских домов повисли сосульки…

А на Иннэрмале наконец-то была спущена на воду яхта «Лучезарный».

Чудо-яхта и вправду получилась похожей то ли на шляпу-сомбреро, то ли на летающую тарелку: в центре ее круглой палубы возвышался колпак из заговоренного хрусталя, опоясанный разноцветными чешуйками размером с блюдце – зелеными, красными, синими, золотыми – их подарили Дэви драконы из Снежной Долины, приятели дракона Харро. С помощью таких чешуек, впитывающих в себя солнечную энергию, огромные драконы и поднимаются в воздух, а «Лучезарный» с их помощью мог передвигаться почти со скоростью звука…

Словом, яхта получилась что надо! Под хрустальным колпаком находилась рубка с пультом управления и с двумя удобными креслами перед ним; во второй, большей каюте вдоль прозрачных стен стояли два дивана, в углу у переборки был треугольный стол, на переборке над дверью в рубку красовался большой телеэкран… На полу Рон и Дэви расстелили черную мохнатую шкуру крокки (память о том дне, когда они решили прогуляться пешком по Ассагардону от Причального Мыса до маяка); но эту шкуру можно было свернуть – и смотреть сквозь хрустальный пол на все, над чем пролетает или проплывает «Лучезарный»…

И, надо сказать, сквозь прозрачные пол и потолок БЫЛО, на что посмотреть! Яхта и впрямь умела делать все то, о чем мечтал Рон: плавать, летать, нырять, становиться невидимой и даже проходить сквозь Прорву! Дэви и Рон сами пока не знали толком всего, что умеет делать их яхта, поэтому испытывали ее на всю катушку по обе стороны Края Света. Они поднимали «Лучезарный» к самым верхним облакам и швыряли его в самые глубокие океанские бездны, они вели его сквозь штормы, метели и ураганы, они сажали его на гребни цунами и на острые пики Гималаев и Снежных Гор, они скатывались на нем с водопадов и устраивали гонки с заоблачными конями, Демонами-Вестниками и сверхзвуковыми самолетами…

Когда же «Лучезарный» наконец возвращался на Иннэрмал и плюхался на воду рядом с «Дельфином», Янисса оглядывала закопченные борта яхты, взглядывала на хрустальный купол, облепленный водорослями и обрывками рыболовных сетей, поднималась на палубу, заваленную сломанными ветками и кусками пемзы, – и становилась белее пены…

Зато маленькие русалки вваливались в каюту «Лучезарного» шумной нетерпеливой гурьбой и тут же начинали жадно вырывать друг у друга африканские маски, примерять ковбойские шляпы, рассматривать раковины, привезенные из далеких морей, лупить в барабан там-там – и наперебой требовать, чтобы их обязательно взяли в следующий полет!

Вскоре Рон и Дэви и вправду начали брать друзей в те края, где не бушевала смута… Но в некоторые рейсы они отправлялись только вдвоем и по возвращении прятали бортовой журнал от Яниссы. Даже страшно подумать, что бы с ней сталось, если бы она прочитала, скажем, об испытаниях «Лучезарного» на погружение: тогда яхта благополучно спустилась на дно Марианской впадины, но на обратном пути угодила в щупальца гигантского кальмара…

Или о том, как «Лучезарный» случайно зацепился бортом за верхушку Эйфелевой башни, причем от толчка яхта вышла из невидимости, и, пока Рон и Дэви лихорадочно устраняли неполадку, внизу собрались тысячи парижан, глазеющих на «летающую тарелку»… Хорошо, что яхте удалось отцепиться и уйти в невидимость прежде, чем на место происшествия прибыли французские войска!

А на следующий день путешественники угодили в передрягу еще веселее: Рон провел «Лучезарного» так низко над извергающимся вулканом, что яхта получила огромным булыжником в борт и чуть было не рухнула прямо в клокочущий кратер!

После этого случая Дэви заговорил хрустальный купол еще более мощным заклинанием, а Рон, залатав пробитую палубу, натер ее чудодейственной огнеупорной кровью феникса… Но самым ценным усовершенствованием стал противоакулий пугач, который смастерил Теварец: эта штука разгоняла неслышным для людей и русалок звуком всех акул на много миль вокруг. Теперь Дэви наконец-то мог брать с собой в полеты Ильми, не боясь, что та ненароком повстречается с акулой в одном из чужедальних морей или океанов.

Ильми отправилась в свое первое Большое Путешествие в тот день, когда на Иннэрмале прибойные бесенята впервые принялись вытанцовывать в пене волн буйные весенние пляски, а в Мурленбурге оглушительно зазвенела капель.

Весна пришла!

Весна!

Весна!

В Париже распускались на деревьях листья, в небе Лапландии было тесно от птичьих стай, в Скандинавии расцветали подснежники, в горах Тибета ревели переполненные растаявшим снегом реки, в Тихом Океане откочевывали на север стаи китов, в Джамбле смолили рыбачьи лодки, в Долине Драконов вылуплялись из яиц маленькие дракончики, над Дальстаном грохотали весенние грозы, в джунглях Иннэрмала на новой траве кувыркались маленькие волчата, в глубине Радужного Океана во дворце короля Тритона морские люди собирались на весенние балы…

И даже в амазонской сельве индейцы лупили в барабаны азартнее, чем обычно, хотя на той стороне Земли до весны было еще далеко…

Нет, все равно – весна пришла!

Весна!

Весна!

В Арктике по-весеннему вдохновенно кричали птичьи стаи, в Антарктике весело ревели моржи и тюлени… И как же здорово было слепить снеговика точно на Северном Полюсе, а потом зачерпнуть бортом побольше снега и рвануть в пустыню Сахару, чтобы сбросить свой груз на какой-нибудь изнемогающий от жары караван!

Над таежными зарослями Ильми любила летать, растянувшись ничком на краю палубы и трогая рукой верхушки деревьев под «Лучезарным». Точно так же она любила гладить ладошкой ковыльные заросли азиатских степей, гривы бегущих по прериям мустангов и нежную пену на волнах чужих морей…

А еще путешественников ждали африканские саванны со стадами жирафов и зебр, зеленое буйство индийских джунглей, спокойная прелесть тундры, штормы и штили Тихого Океана, волшебные поляны Кольдра, грозные ущелья Таурина, глубины Лунного Океана, ослепительные гавайские рассветы, ревущий хаос Ниагарского водопада, величественные пики Гималаев, где жили дальние родственники горных троллей – йетти…

«Лучезарный» летал по всему миру, а мир был велик!

Наконец путешественники нажимали на пульте кнопку с надписью «Свободный полет» и заваливались спать, предоставив своей яхте лететь и плыть, куда ей вздумается. «Лучезарный» так и поступал – чтобы внезапно разбудить команду воплями химер Ущелья Дьявола, грохотом южноамериканского водопада Альхен или блеском молний тропической грозы!

Но уж лучше самая свирепая тропическая гроза, чем вонь и грохот городского движения Токио или Нью-Йорка. По  своей воле «Лучезарный» никогда не залетал в такие места, куда его так и норовил направить Рон. Дэви никак не мог понять, почему его друга так тянет к людям? Даже будь на яхте противочеловечий пугач впридачу к противоакульему, Дэви ни за что не согласился бы взять кого-нибудь из ребят с Иннэрмала туда, куда то и дело устремлялся Рон в своих «свободных полетах»! Неужели в мире нет занятия повеселее, чем путаться под ногами чикагских гангстеров или объяснять русским из сибирской деревушки, как правильно гнать самогон?!

Конечно, Дэви знал, что не все люди похожи на Конрада, Черную Королеву или Куси-Хватая; в конце концов, Теварец тоже был человеком, хоть в это и трудно было поверить… И все-таки…

Все-таки!

И все-таки Дэви и Рон поучаствовали в техасском родео, побывали на бразильском карнавале и в Диснейленде, вместе с двумя симпатичными бандитами ограбили брюссельский банк (Рон пошвырял всю их с Дэви долю добычи нищим в московских трущобах), помогли ученым африканского заповедника Серенгетти воевать с браконьерами и спасли от аварии большой пассажирский самолет…

И, конечно, «Лучезарный» постоянно наводил ужас на литтов от Великой Зарочной Черты до Ассагардона!

Невидимая неуловимая яхта не раз разбивала стены человеческих крепостей и роняла подъемные краны в Харгенте и в Глоре, гасила костры, на которых горели магические книги и решила исход многих больших сражений. Жаль только, что Прорва почему-то не желала пропускать из Предела в Запределье серьезное человеческое оружие: вот было б здорово шарахнуть по Немой Горе и по Харгенту из ракетной установки «Град» и тем самым разом покончить со смутой!

Но и без того было ясно, что песенка колдуна Конрада почти спета.

От всей его «империи» остались теперь только Белосония, Черносония, Восточное Царство Людей да часть Южного Королевства Древних. Вездесущие Демоны-Вестники говорили, что Конрад теперь совсем не показывается из глубин Немой Горы, засев там в компании сторожевых пауков, а его грозный Кровавый Кристалл усох до размеров маленького кокосового ореха.

В освобожденных от людей землях уже тянулись к небу сожженные поднебесные мосты и поднимались из руин стены разрушенных домов; над молодой порослью дриадовых рощ летали, не таясь, демоны и драконы; саламандры обживались в заново отстроенных каминах, у пристаней Северного Королевства Древних эльфийские корабли расправляли радужные паруса, наполняя их ветром и светом…

И уже не за горами был тот день, когда маяк портового города Ассагардона просигналит кораблям, что путь в Лунную Гавань открыт, а Демоны-Вестники пронесут по всему Запределью весть о конце большой смуты!