Текст книги "Третья жена хозяина песков (СИ)"

Автор книги: Анна Наварр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава 29

Раузан вела ритуал неспешно, неторопливо. Но при этом очень изящно – каждая колба стояла ровно там, где требовалось. Каждое зелье было ровно в том количестве, чтобы хватило, но ни капли больше. И зелья она рассеивала в воздухе надо мной, каждый раз наполняя комнату новым ароматом.

Эти ароматы оставались висеть в воздухе, как мне казалось – пролупрозрачными нитями.

В какой-то момент я словно отделилась от тела и смотрела на все сверху вниз, болтаясь облачком под потолком. А мое тело лежало на столе, окруженное тонкими светящимися линиями.

Как коконом. Составленным из магических ароматов.

И Раузан добавляла к этому кокону все новые и новые нити. Нити тянулись с разных концов лаборатории, а дива словно занималась вязанием макраме – это близкая аналогия.

Дахар же все это время обессиленно висел, прикованный к стене. Я заметила, что от него так же тянутся нити, как и от самой Раузан, связывая нас троих в общее плетение.

Весь ритуал проходил в полнейшей тишине. Дива даже брала и ставила свои зелья совершенно бесшумно. Единственным звуком было хриплое дыхание Дахара.

Покружившись под потолком, я снова посмотрела на свое тело. Казалось, дивы не замечают, что я отдельно, а тело – отдельно.

Интересно, почему?

Я сейчас не испытывала ни страха, ни боли – только холодное равнодушие чистого разума, не отягощенного эмоциями и гормонами. И мне показалось, что Раузан не верно выплетает нити. Это было странно. Я же никогда ничего такого не видела.

Или видела?

Вздрогнув, я опустилась ниже, глядя на свое тело.

А как я вообще вижу? Если тело лежит на столе, и глаза закрыты? Да и тело выглядит странно – оно похоже на ту самую проекцию, которую показывал мне ребенок перед убийством дива Жарана: несколько красных шариков, нанизанных на голубые линии внутри тела. И у меня их было больше – практически на каждый сустав или внутренний орган приходилось по шарику, пусть и меньшей величины.

Так получается, это вижу я сама? И это не ребенок помог мне, а такое умение – свойство этого тела?

Я подлетела и прикоснулась к Раузан. Ощутила ее. Она была другой – как раз очень похожей на дива Жарана. Те же три крупных шара внутри тела, нанизанные на одну ось. Да и Дахар выглядел так же.

Интересно, как выглядит Актаур? Он наверняка отличается. Он хоть и маг, но ведь человек. Пустынник, как назвала его народность Раузан.

Внезапно от моего тла отделилось еще одно облачко. Гораздо меньшее, и словно помятое – как сахарная вата, которую сжали в пальцах с одной стороны и облили водой с другой. Оно едва держалось, трепеща и расползаясь.

Оленнара.

Это остатки души Оленнары, поняла я. Я перелетела к ней.

– Ты? – донеслось беззвучное эхо ее слов. – Ты пришла…

Она потянулась ко мне, и я почувствовала это мягкое прикосновение.

– Я пожертвовала собой. Для ребенка. Ему нужен кто-то сильнее меня, кто-то кто защитит.

– Подожди! Почему она, – я показала на Раузан, – нас не видит?

– Отщепенцы… Не видят души. Я оставлю тебе знание… Но позаботься о Файсаре…

Ого, мне назвали имя ребенка. Порадоваться этому не удалось. Оленнара начала растворяться в воздухе, как облако под лучами летнего солнца. Тут, правда, лучами были светящиеся все сильнее нити кокона, который плела Раузан.

Но она наш диалог, похоже, не видела. Оленнара рассыпалась искрами, которые впитались в меня. В то, что было снаружи тела.

Забавное ощущение. Как искрящиеся пузырьки шампанского – и в каждом какое-то ценное знание.

Знание об этом мире и его магии.

Оленнара отдала это знание мне, и теперь я поняла, почему Раузан не видит. Зрение дивов устроено иначе. Они видят магию, но на человеческое зрение им приходится переключаться специально, как людям использовать технику, чтобы видеть в инфракрасном свете, например.

Поэтому див Дахар и не смог узнать во мне Оленнару – после того, как она призвала меня в свое тело, у нее изменился рисунок внутренней магии. Хотя и остался похожим. А тело? Ну, все светленькие и худощавые девушки для них практически на одно лицо.

Что еще интересного я заметила, так это то, что шпилька, которую дал мне Актаур точно так же была невидима в магической картине мира. И Раузан с Дахаром не обращали на нее внимания. С тем же успехом я могла заколоть волосы веточкой. Это не имело никакого значения.

Раузан тем временем замерла около изголовья, и сложив руки над моим лицом, стала как будто заталкивать внутрь меня сплетенный кокон. Идя вдоль стола и охлопывая мое тело, она завершала ритуал. И теперь я ясно видела сплетенную внутри меня сеть, по которой струилась магия.

Довольная собой, дива замерла, разглядывая меня. Словно я была редким экспонатом коллекции, или только что завершенным произведением искусства. Хлопнув в ладоши, Раузан вызвала слуг и передала меня им.

Последнее, что я увидела, это двух теток-надсмотрщиц, раскладывающих дива Дахара на том же столе, где только что была я.

Служанки вернули меня в ту же комнату, что и раньше. И принялись хлопотать, переодевая и готовя к церемонии.

Когда меня усадили перед зеркалом, в комнату вошел очень, прямо очень пожилой див. Знание, полученное от Оленнары тут же щелкнуло в моей голове узнаванием – это див Урахан, отец Дахара.

– Вот ты и вернулась сюда, прекрасная Оленнара, – поприветствовал меня он. – Надеюсь, ты образумилась. Иначе мне придется навестить твой город снова…

Да что ж они все как сговорились – шантажировать чужими жизнями! Или это у них норма?

– Посмотрим, старик, как все будет, – подумала я. Сказать, конечно, было бы можно. Но ведь молчанку с меня так никто и не снял.

– Почему не отвечаешь? – сурово поинтересовался будущий свекр.

Вместо ответа я похлопала себя по горлу.

– Вот оно что. Дахар бывает излишне мелочным, – проскомментировал Урахан.

Коснулся горла. Зачерпнул – проведя острыми ногтями по коже, не оцарапав, но весьма ощутимо, – и смял в пальцах вылетевшие из моего горла серые ниточки.

– Так почему молчишь?

– А что отвечать? Мое “молитвенное уединение”, как вы это назвали, мне не понравилось. Но понравится ли мне здесь – вовсе не факт, – ого, как я шпарю! Как на родном. Собственно, очередное умение Оленнары раскрылось, став моим.

– Стерва.

– Придется вам меня потерпеть, увы. Сами выбрали, сами и страдайте. – возможность говорить словно распечатала скопившуюся во мне злость. И старику доставалось. – Вряд ли вы будете вредить будущей матери ваших внуков, не так ли? Я ведь от горя могу и потерять ребенка. Особенно если узнаю, что вы были в моем родном городе…

Думаешь, старик, ты единственный тут можешь шантажировать? Мне вы все не родня, а если вспомнить, как именно меня собираются использовать – то и подавно.

– Вот родишь мальчика, я сам тебя задушу, – пригрозил Урахан.

– Значит, у меня будут только дочери, – парировала я.

Наша перепалка завершилась мелодичным перезвоном, разнесшимся по особняку.

– Что ж, увидимся на церемонии, – кивнул старик и ушел.

Меня вывели следом. И проходя мимо лаборатории, я услышала гневный возглас Раузан: “Как все танцовщицы пропали?! Я только вечером проверяла их! Они не могли исчезнуть среди бела дня!”

И вправду, – танцовщицы, это вчерашние феи? Куда бы они могли деться, если они сидят не только под замком, но и под сеткой?

Глава 30

Див Дахар больше всего ненавидел сопротивление, своего отца и бессмертие.

Рождённый в высшей семье, он с ранних лет получал желаемое, и когда что-то не получал – был готов проломить стены, но добиться своего. Оленнара же сопротивлялась до последнего, когда он явился к ней получить свое после первого ритуала. Эта стерва ему едва не выцарапала глаза. В бешенстве он тогда оттащил ее к балкону, который нависал над краем города, и спихнул вниз.

Отца он ненавидел за такое же сопротивление. Бессмертный правитель города – и бессменный. А самому Дахару придется всю бесконечность оставаться на побегушках у отца и, если вспомнить последние события, то и у Раузан.

Бессмертие же стояло на третьем месте в списке особо ненавидимых понятий. Да, дивов невозможно убить никаким оружием (хотя недавний пример Жарана указывал на обратное), они не болеют и не стареют – после того как минует детство, и самое отвратное – у них рождается очень мало детей. Невероятно мало.

А отец, как правитель города, уже не одно столетие требовал от сына наследника. Чем изрядно успел надоесть, и это было дополнительной порцией ненависти.

Отдельно стояла в этом списке Раузан. Ее ненавидеть было нельзя. Как нельзя и сожалеть, что отец выбрал именно ее – старшую дочь второго по силе клана дивов. Клан Парящего города считался третьим. Первым по силе был клан провидиц в далекой Этта-эрбе.

Вот и сейчас Раузан твердой рукой чертит заклятье над ним, пока он привязан к ее рабочему столу. В том, что перед этим на столе точно так же лежала Оленнара, никакой радости не было. Они с Раузан быстро спелись, едва эта молодая ай-нуурка оказалась в их доме.

А уж когда дива провела над ней первый ритуал плодородия, у Дахара и вовсе снесло все ограничители.

За что теперь и расплачивается. Раузан, обнаружив пропажу. устроила ему дикий скандал и потребовала вернуть Оленнару. Но как? Она упала с Парящего города, да еще и без возможности лететь – Дахар сам оборвал ей крылья. Так что он и не надеялся ее найти. И просто периодически навещал ту местность, где она, предположительно, могла упасть.

Пока несколько дней назад ему не повстречалась эта жалкая, тощая и злобная сучка. С характером. Дахар и не узнал ее сразу, за почти год он успел подзабыть ее рисунок магических каналов. Да еще и ребенок. Крошечный младенец так противно пищал, что Дахар не сдержался и ударил девку.

Ендик тогда мельтешил, пытаясь уговорить его купить девку, но злость мешала принять решение. А когда он остыл, чтобы все-таки поинтересоваться где девка, та уже оказалась в лапах Аль-Танина. Хотя, как показало наблюдение, Оленнара все еще сохраняла свой гордый дух, и сбежала от Аль-Танина в первую же ночь – пусть и с подачи братца Жарана.

Но только найдя трупы брата и Назира, главы силового крыла культа Черных песков, Дахар уверился, что найденная им девка и есть Оленнара.

И теперь ему приходится проходить через крайне неприятную процедуру. Но возможно, в этот раз ему удастся сдержаться – и Раузан получит вожделенного ребенка. А вот потом можно будет и поразвлечься… Раз уж Оленнара почти год путешествовала, наверняка ее кое-чему научили, и бесконечность в ее компании может стать хоть немного короче.

Словно в ответ на его мысли Раузан сделала последний пасс руками над его головой, и тело словно пронзило тысячей иголок. По коже прокатился вал ледяных мурашек.

Сознание стало чистым и ясным. Ярость и похоть больше не туманили его, ненависть поутихла. Он, наконец, смог нормально различать запахи, слышать обращенные к нему слова и видеть окружающий мир, а не только одну Оленнару.

– Спасибо, дорогая, – Дахар соскочил со стола и, поймав ладонь жены, поцеловал кончики пальцев. – Ты не устала? Нам ведь сегодня предстоит еще много интересного.

В доме происходила невероятная суматоха.

Он сообщил, что нашел Оленнару сразу, как отправился к Жарану, затем еще трое суток выслеживал в пустыне. И Раузан сразу начала приготовления к церемонии. А вчера, едва Оленнара оказалась дома, разослала приглашения всем высшим подчиненным правителям.

Отказаться не мог никто, даже если не успевал прибыть в такие сжатые сроки. Пара клановых магов, вместо обеспечения безопасности поместья, занимались исключительно активацией перемещающих арок по всему континенту.

Именно поэтому, наверняка, кто-то не досмотрел, и крылатые танцовщицы из той же народности, что и Оленнара, умудрились сбежать. Их бросились искать – но ни снаружи города, ни внутри их не было. А затем пропали и остальные девушки из бараков.

Оленнара при этом сидела в комнате, едва ли не прикидывась растением. Но внутри ее магических узлов явно перекатывалась затаенная злоба. Уж это-то Дахар давным-давно научился определять. Злоба и какое-то мрачное удовлетворение.

Это было странно.

Но размышлять об этом некогда, он еще успеет обломать эту стерву. Совсем скоро.

Едва солнце перевалило в последнюю четверть небосвода, как начали прибывать высокие гости.

Дахар вышел к ним в сад усадьбы.

В саду уже была подготовлена специальная площадка, на которой все и произойдет. И гости мерно прохаживались по дорожкам, украшенным живой изгородью и специально выращенными цветами, распространяющими сладкий аромат с легким оттенком цитрусов. Некоторые останавливались в тени деревьев, но большинство просто раскланивалось со знакомыми и неспешно шли дальше.

Натренированный глаз Дахара сразу выцепил знакомые образы – Султан Рохуту в сопровождении трех жен и сотника Береса, да еще затянутый в черно-красную робу Глава культа Ташиар с парой помощников. Один из помощников, как и сам Ташиар, будто слегка прихрамывают – один на левую ногу, другой на правую. Но выглядят абсолютно равнодушно. Что-то скрывают, но имеет ли это отношение к Оленнаре и церемонии – неизвестно.

Ташиар даже специально срезал путь, чтобы поприветствовать Дахара.

– Рад видеть вас, лучезарнейший див, – культист растянул тонкие губы в положенной случаю слащавой улыбке. – Примите мои самые искренние поздравления… Несомненно, эта юная госпожа подарит вам много наследников…

Голос главы культистов был до того сладок, что у Дахара стали липкими руки. Но он сдержался и не вытер пальцы о парадное одеяние, а с показным добродушием кивнул Ташиару.

– Благодарю за поздравления. Я слышал, у вашего культа недавно были потери? – Дахар не отказал себе в удовольствии уколоть в ответ наглого выскочку.

– Совершенно несущественные. – отмахнулся Ташиар. – Наши приобретения намного значительнее, и перекрывают всё. Мы неустанно славим Повелителя, и он осеняет нас своей милостью.

Див удивленно приподнял брови. Назир-Правая-рука и убитые в оазисе культисты – несущественные потери? Что же будет существенными?

Над садом разнесся нежный перезвон, а затем невидимые музыканты начали исполнять призывающую мелодию.

Дахар отправился к своему месту – туда, где он встанет в начале церемонии.

Оленнару поддерживали две служанки. Он даже восхитился их сноровкой: казалось, что Оленнара сама идет без малейшего принуждения, и только слегка побледневшие костяшки на пальцах одной из служанок показывали, что это скорее они несут свою госпожу.

Див Дахар занял место справа от Оленнары. Через мгновение к ним присоединилась Раузан и встала слева. Оба тут же накинули на будущую супругу чары контроля. Не хотелось, чтобы она сделала какую-нибудь выходку перед тем, как все это недоразумение наконец закончится.

Отец вышел к ним, встал на подготовленное возвышение и начал церемонию.

– В этот знаменательный день… – отец повел речь, сообщая всем присутствующим, что госпожа Оленнара теперь станет младшей супругой дива Дахара и его жены Раузан, и что на нее будет возложена важная миссия по рождению потомков этого древнего рода.

Переведя дыхание, отец обвел взглядом всех присутствующих гостей и озвучил последнюю перед началом клятвы фразу:

– Если кто-то знает причину, по которой эти трое не могут сочетаться браком, пусть скажет сейчас или молчит до конца своих дней.

Дахар настоятельно рекомендовал эту фразу не говорить. Но отец слишком врос в традиции и просто не смог перестроиться вовремя.

– Такая причина есть, – донесся низкий мужской голос с дальнего конца сада.

Глава 31

Ну что за несносная женщина! – возмущению Актаура просто не было предела.

Будь это любая из женщин его гарема, он бы просто перекинул ее через плечо и утащил домой.

Но тот характер и способности, которые Ольга демонстрировала, заставляли его быть осторожнее и – аккуратнее, что ли. Эта женщина и вправду может ему отказать, когда дело дойдет до главного. И даже может быть достаточно убедительной в своем отказе (покойный див Жаран уже не солжет об этом!). Заставить ее невозможно, силу она не соотносит с собой, а логические аргументы предпочитает игнорировать.

Остается только впечатлять ее действиями.

И сейчас она показала еще одну сторону своей души, отказавшись оставить соплеменниц на произвол судьбы и семейки дивов. очень благородно. И очень глупо. От того, что она останется, дивы, скорее всего, не перестанут издеваться над девушками. Вполне возможно, их содержание даже ухудшится – ведь теперь у них будет Оленнара.

Переместившись к баракам, он опять скрылся в тенях, пока еще появляющихся от лучей восходящего солнца. Скоро светило поднимется в зенит, и тени исчезнут.

До этого момента ему нужно вытащить всех девушек отсюда.

Раз Ольга хочет таких подарков, то почему нет?

Проблема только в том, как вытащить девушек из города.

С крылатыми ай-нуурками может было бы и попроще – они высоты не боятся и могут улететь, если их не запирать под сеткой. Но другим девушкам деваться некуда.

Присмотр за рабынями был организован так себе. Несколько надсмотрщиц ходили вдоль ряда бараков, иногда отвешивая удары хлыстами канючившим девушкам. Принесли завтрак – котел с жидкой кашей или чем-то таким. Пахло так плохо, что Актаур решил – повара, предложившего бы ему такое, он прирезал бы на месте.

А девушки тянулись через прутья решеток, получая свои плошки.

Но главное Актаур заметил еще на подходе к поместью. Маги, которые должны были обеспечивать непроницаемость магической защиты, отсутствовали. Точнее, несколько магов поместья сейчас занималось исключительно развертыванием и подготовкой портальных арок прямо на задний двор поместья. Там в уютном садике шла подготовка к церемонии, и было заметно, насколько все делается в спешке.

Отряд надсмотрщиц поредел. К ним прибежал посыльный из главной усадьбы, и две высокие крупные тетки тут же направились туда.

Что ж, меньше людей, легче забрать нужное.

Он уже составил в голове примерный план расположения бараков и девушек в них, так что теперь осталось только претворить задуманное в жизнь.

Сложив перед лицом руки, он призвал магическую тропу и сделал шаг вперед. И тут же едва не столкнулся с рабыней, устроившейся на полу барака. Попал он сразу туда, куда и хотел – в барак с крылатыми девушками.

– Ш-ш-ш, – приложил он пальцы к губам. Прямо поверх ткани, конечно – открывать лицо он тут не собирался до последнего. Разве что платок сорвут с головы.

Девушки, а их в бараке было шестеро, – вздрогнули и запищали.

Он повторил призыв к молчанию.

– Я выведу вас отсюда. Моя супруга попопросила меня спасти вас, – надеясь что девушки понимаю дивную речь, прошептал он.

– А кто твоя супруга, – так же тихо спросила одна из девушек.

– Возможно, вы слышали такое имя – Оленнара Нар-туур.

– Ее высочество? Но она же…

Актаур покачал головой.

– Сплетни лгут.

– Мы видели ее вчера, когда танцевали, – заявила еще одна девушка. – Она поломана. Ты сделал это?

– Нет. Я нашел ее такой. Так вы идете? – он покосился на проход между бараками. Надсмотрщицы все это время раздавали еду в дальнем отсюда краю, и потому не видели темную фигуру внутри еще более темного барака.

– Наше согласие нужно? – спросила третья айй-нуурка.

– Да. Иначе тропа не пропустит.

– Так ты прошел магической тропой? Ты из… – первая девушка посмотрела на него с явным интересом.

– Да. Аль-Танин из Этта-эрбе.

– Мы согласны, – после небольшой паузы ответили девушки.

Он построил девушке ровной колонной, насколько позволяло пространство барака, а затем встал впереди и проинструктировал:

– Все одновременно делаете шаг, по команде. Не отставать, не торопиться. Прямо за мной. Раз, два… шаг!

Сырой и холодный воздух приемной залы грузового портала опять хлынул в легкие. Но в этот раз Актаур задержал дыхание и не закашлялся.

– Ой! Холодно! Брр! – отозвались девушки на перемещение.

Все шесть ай-нуурок переместились. Действительно, они же прикрыты какими-то обрывками ткани, которые одеждой можно назвать с большой натяжкой. И тут им должно быть действительно холодно.

Актаур выбрал один из самых темных закоулков зала, там где между нависающими друг над другом стеллажами образовывалась почти непроглядная темень.

– Ждите. Сидите тихо.

Еще четыре похода туда-обратно – и почти все пленницы выведены из бараков.

Перед последним переходом возникла проблема. Надсмотрщицы закончили раздачу еды, и отправились на обход территории. И заметили отсутствие девушек.

Актаур как раз переместился в барак с самыми чернокожими рабынями, как в него полетело несколько заклятий. Он шагнул за стенку, пройдя на короткое расстояние магической тропой, но и там ждали. Хлысты свистнули и обвили ему ноги и руки. Четыре надсмотрщицы поджидали с другой стороны барака.

– Нарушитель!

Выбора не осталось. Нож и магический щит тут же появились на руках. Призвав огненный шарик, Актаур пережог хлыст, державший руку с ножом. Ножом – перерезал хлыст на другой руке. Надсмотрщицы отшатнулись, и теперь попытались ударить его хлыстами просто как палками. Один достал.

Актаур подпрыгнул, разворачиваясь в полете – и хлысты на ногах скрутились между собой. И вылетели из рук двух других надсмотрщиц. И сразу в них полетели заклятья парализации.

Аккуратно уложив поверженных теток в оставшимся пустым бараке, Актаур переместил последнюю партию женщин.

И замер, глядя в направленный на него арбалет.

– Берес, шуточки у тебя… – улыбка сама собой вылезла на лицо.

– Я так и подумал, что это ты тут шалишь, Актаур. Но разве я не обязан теперь тебя задержать за кражу в особо крупных размерах? – Берес и не подумал опустить арбалет. – Тут на тебя жалоба…

– Какая?

– Девушкам холодно! – патетически произнес друг, качнув арбалетом. – И ты не озаботился, чтобы они чувствовали себя комфортно.

– Берес…

– Но я, так и быть, готов взвалить на себя эту непосильную ношу… если, конечно, ты уступишь мне несколько этих красавиц.

– Берес… Эти девушки – под покровительством Ольги. Пожалуй, я могу позволить тебе принять их у тебя в гостях… И если кто-то согласится остаться у тебя добровольно – заметь это! – то почему нет?

– Ох… нет, только не эта твоя Мать Ураганов… Сеющая бурю даже там, где все тихо и мирно. Так, стой! Что значит принять у меня?

– Ну у меня же в городе нет дома… Я всегда останавливался у тебя. А к себе я их переправить сейчас не могу – отсюда слишком далеко, да еще и магический купол Этта-эрбе не пропустит. Так что сначала в Рохуту, а после уже тем путем, что и караван.

Про караван тоже, кстати, забывать не стоило. Конечно, его люди не дураки и способны позаботиться о себе, тем более, что они остались в оазисе и с источником воды.

– Но где я их всех поселю?! – огорченно воскликнул Берес, подняв руки. Арбалет теперь смотрел в потолок.

– Думаю, я могу предложить вам решение, – заявил подошедший человек в черно-красной робе. – Я просто заберу их всех. Вместе с вашими жизнями.