Текст книги "Третья жена хозяина песков (СИ)"

Автор книги: Анна Наварр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Глава 49

– Женщина… ну не хочешь, так не хочешь. Давай спать, а? Я устал.

Он спокойно отодвинулся и снова устроился головой на бортике бассейна. Он что, не замечает, в каком я состоянии? Сам распалил так, что уже хочется позволить ему все что угодно, но ничего не делает!

Или замечает, но все равно ничего не делает?

– Я не хочу спать, – пожаловалась я.

– Стоит попробовать. Может, тебе понравится. Не обязательно все время по ночам куда-то бегать. Можно и спокойно отдохнуть, – лениво ответил Актаур.

– Вернее, я хочу. Но совсем не спать!

Он оторвал голову от камня и, приблизившись, прошептал в самое ухо.

– А это уже только для жены.

Что?! Кто из нас кого должен убеждать?

– Или наложницы. А вот со служанкой или рабыней уже нехорошо, грех. Сила зря расходуется, – продолжил он.

– Что-то тебя это в доме Береса не остановило. Спал, прижав к себе аж двух девок, – прошипела я, припомнив первую ночь. Он мне еще будет тут зубы заговаривать!

Он вздрогнул.

– Так ты видела.

– Видела. И мне это очень не понравилось.

– Не было ничего. Хочешь, поклянусь магией. Но у меня с ними ничего не было! – его, кажется, даже передернуло от отвращения. – Я запретил им приходить, но они все равно ослушались. Я их поэтому и отдал тебе, чтобы больше не лезли.

Вот как. А может причина в другом? Меня завел до последнего предела, а сам, и это отлично заметно – вполне себе расслаблен.

– Ну допустим… Но тогда я делаю вывод, что ты попросту не можешь? Даже сейчас держишь в руках женщину, которую хочешь видеть своей, – и вдруг спокоен?

Как он зарычал! Похоже в этот раз мой укус пришелся куда следует! А то, змей, думает, что он самый умный – расставил ловушку на меня, загнал в западню, чтобы уж точно стала женой, довел до состояния расплавленной лавы, – и думает, я никак на это не отвечу.

Пусть физически не смогу. Но это еще не значит, что я это оставлю просто так!

– Все у меня в порядке!

– Не верю!

– Вот же развратная женщина! Кого я только беру в дом?! – он даже одну руку поднял, явно взывая к небесам. Вторую, впрочем, с моей талии не убрал.

– Можешь не брать, тем более, что я все еще не согласилась! – парировала я.

– Шшшш, не кричи! – одернул он меня. – Ребенка разбудишь.

Черт, я и не заметила, как мы повысили тон.

И только я открыла рот, чтобы сказать очередную колкость, как его губы накрыли мои. О-о-о, это было совсем не нежно, и даже не исследующе, – как тогда, в полете. В этот раз он был груб, нагл и даже дерзок – и я начала ему отвечать!

Ох, черт. Черт! Черт!

Предутренний воздух захолодил кожу, когда Актаур вытащил меня из бассейна.

– Раз уж ты спать не хочешь, и явно не собираешься и мне этого позволить, то… – в его голосе мне послышалась явная угроза. – То придется тебя убеждать, пока не согласишься.

– С чем? – едва успела спросить я, прежде чем у меня вырвался стон – и явно не жалобный.

Тело реагировало на прикосновения совершенно правильно – жарко и страстно.

– Со всем. Больше я тебя просить не буду. Просить будешь ты, – его голос стал еще ниже, и от это хрипотцы меня опять обдало волной жара.

Его пальцы, на которые я залипала еще в оазисе, оказались очень умелыми – и только ими он довел меня почти до самого края. Заметив, что я на пределе, он отстранился, брызнул на меня водой, подул, охлаждая, заставляя остыть.

Ну что творит, гад зеленоглазый!

И как ему сопротивляться? Актаур выбрался вслед за мной, и я успела заметить, что он тоже возбужден не меньше моего. Но он и не думал приступать к самому главному.

А стоило мне потянуться к нему, чтобы коснуться, направить в себя, как он отстранился.

– Нет. Это дозволено только жене.

Я заскулила от тоски.

– Проси. – потребовал он. – Проси взять тебя как жену, или я буду дальше тебя убеждать.

Его пальцы снова прочертили линии по моей коже, заставляя дрожать от не находящей выход страсти. К пальцам добавились губы.

– Зачем так мучаешь? – еле выдавила я. Горло прехватило, и было почти больно говорить.

– А ты меня не мучаешь? То поманишь, то сбежишь. И вроде догнал, ощутил тебя рядом, – как нет, снова обманка! Решайся, Ольга, решайся…

Он продолжал эту изумительно-сладкую пытку, заставляя меня кусать губы, дрожать и изгибаться, но не позволяя пересечь грань.

– Я ведь не могу взять тебя силой. И пока не согласишься – ничего не будет, – его губы продолжали исследовать каждый сантиметр моего тела.

Он касался пальцами, губами, и снова пальцами – иногда добавляя воды, чтобы сначала согреть, а затем захолодить какие-то только ему известные точки. И я плавилась, уже почти в полубреду, не в силах выдерживать дальше.

– Пожалуйста… пожалуйста… – ныла я.

– Проси. – он оставался несгибаем.

Актаур навис надо мной, запустил пальцы в мои волосы, растрепал их, сдал, накрутил на пальцы. Заставил меня поднять голову повыше. И снова впился в губы. Я оказалась зажата между камнем пола и его разгоряченным телом. И сполна ощутила все его желание и мощь.

– Хорошо, я согласна… – прохрипела я, едва он меня отпустил.

– Согласна стать женой?

– Да.

– Согласна носить покров?

– Да…

– Согласна войти в мой дом, чтобы остаться как хозяйка и мать детей?

– Да! Да! Только не останавливайся…

– Запомни свои слова, – прорычал он мне в самое ухо.

И я ощутила его проникновение.

А через несколько мгновений мир взорвался восхитительными брызгами фейерверка.

***

Самый кошмарный день в жизни Береса наконец закончился.

Утро началось с визита Актаура. Затем разграбление коллекции – в прямом смысле, Актаур утащил лучший экспонат!

Но через несколько часов, когда Берес прибыл в портальную залу, чтобы подготовить визит султана, то обнаружил гору трупов – и было совершенно очевидно, кто их “уработал”.

А затем Актаур притащил целую стаю летающих девиц. И нелетающих тоже. И свалил их на Береса.

Сотник пожалел себя, и отщипнул от грозди винограда сладкую радость. Девицы оказались те еще – с характером. Но хуже было то, что супруги не обрадовались их появлению, и начали громко возмущаться, пока он не объявил, что все прибывшие девушки – собственность Актаура, и предназначены на службу его жене.

Представление на свадьбе Берес перенес стоически – стараясь максимально обезопасить султана и его жен, особенно когда началась свара с культистами. И в какой-то момент он потерял из вида Аль-Танина и его жену.

Куда они пропали, не понял никто, но в Парящем городе их больше не было.

Див Урахан остался оплакивать погибших сыновей, а султан с женами вернулись в свой дворец в Рохуту.

Но когда из городского портала начали вываливаться странные заморенные люди в серых робах, Берес ощутил странную тоску.

Актаур появился всего на мгновение – коротко кивнул другу, махнул рукой на людей, мол, мои, – и тут же исчез.

Тоска Береса крепла каждую минуту, и наконец нашла выход – когда ночное небо взорвалось драконовым огнем пожара где-то на самом горизонте пустыни.

Старшая супруга молча подала кувшин холодной воды.

– Спасибо, прекраснейшая. – он глотнул, а остатки вылил себе на голову. Тюрбан давными-давно был снят, и короткие волосы пропитались потом.

Берес приобнял жену, и вместе с ней смотрел на разгорающееся зарево пожара. Драконов огонь – событие редкое, но когда случается, то видно его далеко, и ветер разносит его смрадный жирный дым.

– Дорогая, напомни мне, почему я все еще дружу с Аль-Танином?

Глава 50

Прекраснейшая Хюрема вместо ответа хмыкнула, встала за спиной, опустила свои тренированные пальцы на шею мужа и провела вверх-вниз. Берес от этой ласки потянулся, расправил плечи, откинулся на спинку кресла и удовлетворенно застонал. Массаж первой супруги всегда был выше всяких похвал.

Но ценил он свою старшую супругу не только за это умение, но и за острый ум и отличные способности держать в узде всех его младших жен. А из-за любвеобильности Береса их набралось уже довольно много, и он все еще мечтал о пополнении коллекции – как оружия, так и женщин.

Зарево пожара тем временем поднялось столбом выше облаков.

– Хорошо горит…

– Что там такое, мой господин?

– Теперь уже видимо бывший главный собор Черных песков. Добаловались с призывом демонов.

– Так это господин Аль-Танин от них привел тех людей? Я когда устраивала их, слышала разговоры… разные.

Берес подобрался. Хюрема не имела привычки собирать или разносить сплетни.

– Этих людей собирали несколько месяцев. И держали в разных местах. Но потом провели по подземным коридорам с арками-порталами. А когда их уже собрались всех убить, явилась женщина. Не ай-нуур, но с крыльями как у птиц, не дива – но видит магию, и не человек – потому что у нее есть все это. И эта небесная посланница была облачена в такой странный наряд…

Описание было красочным. И весьма лестным для той дикарки, какой ее помнил Берес.

– Танцевальная защита?! – рассмеялся он, когда жена закончила пересказ описаний. – Долийская танцевальная защита? Женская? В качестве брони? Да еще поверх одежды?

В Долийском раджастане, что по ту сторону от Красного пролива, была довольно своеобразная традиция – и у мужчин и у женщин. Оружие там было не в чести, проливать кровь считалось позором, и потому сражались танцами – кто дольше и красивее станцует, тот и прав. И конечно, местные маги и ремесленники создавали множество разных приспособлений для такого экзотического обычая.

– Оригинально! – Берес вытер слезы, выступившие от продолжительного смеха.

Он еще продолжал смеяться, как новое зарево пожара осветило ночное небо. Еще один столб огня поднялся до облаков – и довольно далеко от первого, как можно было оценить с высоты холма, на котором располагался Рохуту.

Дом Береса был в верхнем, богатом квартале. Совсем недалеко от резиденции султана. И Берес нередко использовал крышу собственного дома как наблюдательный пункт.

Вот и сейчас он приготовился к долгой и весьма жаркой ночи – и дело было вовсе не в обществе супруги или других жен. Жар давал драконий огонь – первый факел еще не опустился, как возник второй, а затем и третий, и четвертый.

– Что происходит в пустыне, господин мой? – спросила Хюрема, глядя туда же, куда и он.

– “Никто не может украсть у Аль-Танина и остаться безнаказанным”, не так ли, дорогая?

– Да, дорогой.

– А Актаур Аль-Танин у нас поименован Драконом. Ничего удивительного, что он смог вызвать драконов огонь – и теперь Черные пески уничтожают сами себя. Ведь потушить драконов огонь невозможно, пока есть хоть капля черной крови. Садись рядом, дорогая. Ночь будет долгой и прекрасной. А завтра поутру мы проснемся уже в другой пустыне. Без черных песков.

Жена опустилась рядом, положила голову на плечо Береса.

– Что же они украли у Аль-Танина?

– Ту женщину. И ребенка.

Берес пропустил сквозь пальцы черные кудри жены.

– Оказывается, ребенок девчонки – сильный маг. И Актаур наложил на него свои лапы первым. Эх. Если бы я только был чуть внимательнее, он мог бы быть нашим. Я ведь сам выкупил эту женщину – и подарил ее Актауру. Вместе с ребенком.

– И вправду жаль, – жена вздохнула. – Но наши еще могут стать магами и сами. А там, может, у Аль-Танинов найдется и подходящая партия. Их кровь по прежнему сильна, и если мальчишка Актаура сохранит способности и сможет их передать дальше…

– Дорогая, может нам стоит посетить храм в Этта-эрбе? Дивы возьмут тебя в новые пророчицы.

– Господин мой, ты мне льстишь.

– Ты пытаешься прозреть будущее, которое еще может быть иным.

Еще один столб пламени поднялся над пустыней.

– Это уже шестой. Странно, мне докладывали только о пяти гнездах.

Он снова погладил волосы жены.

– Кстати, дорогая, Аль-Танин, хоть и разграбил мою коллекцию, но был весьма щедр на отдачу. – Берес вытащил из складок одежды Черное солнце – знак, который Назир носил на груди. – И он сказал, что может быть, принесет еще.

– И ты еще спрашиваешь, почему ты дружишь с Аль-Танином? Кто еще без всяких условий вернет тебе родовое имущество? А когда Солнца окажутся наконец дома, может быть, милость Всемилосерднейшего Повелителя небес коснется наших детей. И способности вернутся и усилятся. Может быть, и ты сможешь… – голос жены дрогнул.

– Я уже слишком стар, прекраснейшая, слишком стар… Давай же будем любоваться восходом Черной луны. Никогда еще культ Черных песков не праздновал ее так красочно.

***

Все-таки усталость Актаура была напускной.

Потому что заснуть нам удалось лишь когда серебряные лучи луны сменились в отверстии в вышине пещеры розовыми лучами восходящего солнца.

Файсар завозился в своем гнездышке, и мне пришлось подниматься. Хотя лежать в объятиях такого горячего мужчины было куда приятнее. Даже засыпая, он прижимал меня к себе и фырчал в ухо: “Моя, моя!”

Пристроив ребенка к груди, я села возле кромки бассейна. Опустила ступни в воду – горячая, она ласкала кожу и раслабляла мышцы.

Воспоминания об остатке жаркой во всех смыслах ночи вернулсь с кристальной ясностью.

А ведь и вправду. С чего бы это я так внезапно распалилась до безумия, настолько, что сама полезла на единственного мужчину рядом?

Глава 51

Дневной свет проникал в пещеру, в ярком столбе света играли пылинки. Мерно журчал источник.

От этой идиллии я расслабилась и прикрыла веки. И перед глазами заиграли краски магической стороны этого мира.

Во мне кружился настоящий водоворот из радуги. Каждый узел, который я видела красным – тогда, на столе у Раузан, – теперь был цветным. Я припомнила, что Раузан составляла из жидкостей, с помощью которых она творила свой ритуал, примерно такую же радугу. И она ввела все получившееся в мое тело.

Может дело в этом?

Ведь она планировала, что я забеременею сразу же после свадьбы.

Но ведь магия рассеивается, если маг, сотворивший ее, погибает. Это я помню еще по клетке дива Жарана. А значит, магия Раузан должна была перестать на меня действовать, сразу как я ее отправила вслед за Дахаром.

Или на зелья это не распространяется?

Как все сложно!

Встряхнув головой, я вернулась в реальность. И перед глазами встала стена, из которой бил источник. Стена, на которой, как на индийскм храме, были вырезаны множество фигур.

Ночью этой красоты видно не было – просто неровные бугры каменной породы. Но теперь, в дневном свете, все изменилось.

От потолка и до самой кромки воды всю стену занимали небольшие – в локоть – фигурки женщин. Ай-нуурки с крыльями бабочек, дивы со змеиным взглядом, человечки и какие-то еще неизвестные мне расы, все они стройными рядами располагались над водой.

И все были беременны.

Это подчеркивалось – специально. На животе у каждой был изображен плод, с сохранением анатомических подробностей по сроку беременности – маленький шарик, зародыш, крошечный младенец, больше похожий на рыбку или ящерку, и далее, через все промежуточные стадии – к младенцу на руках у самых крайних в рядах женских фигурах.

Я снова прикрыла глаза и теперь смотрела не внутрь себя, а наружу, на пещеру.

Что ж.

Вот значит куда Актаур меня притащил.

Ничего удивительного, что мой вопрос: “Где мы?” он попросту проигнорировал. Если бы ответил – отправился бы в долгое пешее путешествие.

Стоило вспомнить, как он проснулся – наверняка ему стало неудобно без мягкой подушки в виде меня.

Горячее дыхание обожгло шею, когда Актаур небрежно чмокнул меня и приобнял.

– Доброе утро, драгоценнейшая.

Я отпихнула его. Кому доброе, кому не очень.

– Не трогай меня.

Он проигнорировал. И только крепче прижал, усаживаясь рядом.

– Я сказала не трогай! – я ударила уже всерьез, пусть и без оружия.

Объятия разжались.

– Ну что опять, драгоценнейшая? – Актаур с непониманием посмотрел мне в лицо.

– И не называй меня так!

– Это еще почему? Ты – третья жена, твой титул – драгоценнейшая. Как еще тебя называть?

Я встала и, отойдя на несколько шагов, отвернулась.

– Я тебе не жена!

– То есть как это? Ты же сама согласилась! – Он поднялся следом, снова обнял, прижимая спиной к груди.

– Согласие, полученное под принуждением или воздействием опьяняющих веществ, ведь не считается действительным, не так ли?

– Каких веществ? Ольга! Тебе приснилось что-то? С чего ты злишься, да еще с утра?

Я снова вырвалась, развернулась к источнику и, стараясь не потревожить Файсара, указала на бассейн и стену позади Актаура.

– Это, по-твоему, что? Куда ты меня притащил?

Он посмотрел туда.

– Ты думал, я не увижу и не пойму, что это такое? – Я снова оттолкнула его. – Раузан перед свадьбой несколько часов накачивала меня снадобьями, пока они не приняли точно такой же вид! Но ее магия должна была с ее смертью развеяться, не так ли? Так развеялась или нет, ее магия? Ты видел?

Глаза Актаура замерцали зелеными бликами, а на лице застыло сосредоточенное выражение. Он повел взглядом по стене, замер на источнике, а затем, развернувшись, осмотрел остальные стены и задержал взгляд на арке портала – сейчас не работающей. и даже, на мой взгляд сломанной. Все арки, которые я видела прежде, выглядели как выточенные из цельного куска камня. В вершине этой же отсутствовал целый фрагмент, и края арки не смыкались между собой.

Актаур подошел к арке, коснулся пальцами камня.

– Как интересно! – казалось, он вообще забыл о моиз вопросах и вообще обо всем, что я только что сказала. В его глазах горело такое же любопытство исследователя, какое бывает у ученых, получивших грант на то, что они хотели изучить, а не на скучный заказ от госкомпании или корпорации. – Как мы вообще сюда переместились? Она же не работает!

Это я заметила.

– Сюда – это куда? – мрачно поинтересовалась я.

– Ты ж и сама видишь. К источнику плодородия!

– А что такого? Разве вы сюда не ходите как к себе домой?

Актаур вернулся ко мне, снова потянулся, чтобы коснуться. Да что ж ему все время надо меня теребить! Увидев выражение на моем лице, замер на середине движения, а затем чуть изменил траекторию и потрепал Файсара по голове. Малыш вздохнул, но сосать грудь не перестал.

– Ты ведь уже знаешь, как много проблем у благородных семейств с рождением потомков?

– Да, заметила. Кто только меня не увидит, сразу об этом вспоминает. И как это связано с тем, что произошло этой ночью?

– Источник был утрачен.

Я рассмеялась, но не добро, а язвительно.

– И это говорит мне человек, который может пройти куда угодно? С чего ты решил, что я тебе поверю?

Он покачал головой. Вздохнул, словно учитель, в сотый раз объясняющий очевидное.

– Источник был утрачен. Ты же видишь – арка сломана. А люди моего рода не могли пройти…

– Почему?

– Из-за черного песка. Черный песок не дает ходить по магической тропе. Не давал…

– Поверь мне. Ольга. Я не выбирал, куда отправиться. Просто подхватил тебя и шагнул в портал, попросив перенести в любое безопасное место.

Файсар наконец наелся. И криком оповестил о других своих желаниях.

– Давай мне, – Актаур протянул руки к ребенку. – А ты пока оденься. Ведь смотреть же невозможно!

Решив, что одеться было бы и вправду неплохо, я отдала ему ребенка. И тут же вспомнила:

– А во что? Ты разорвал мое платье, а другого у меня нет.

Черт, на его лице тут же появилось совершенно довольное выражение, словно он только этого и ждал. Ну конечно! Он поднял свою одежду, покопался где-то во внутренних карманах и подал мне этот проклятущий черный мешок.

– Ты вчера обещала носить…

Скрипнув зубами, я взяла предложенную тряпку.

Ну держись, я может его и надену, но вовсе не так, как ты этого хочешь!

Глава 52

Намекать, что и ему стоило бы одеться, я не стала. На тело Актаура было приятно любоваться, так, что внизу живота сворачивался тугой комок желания.

Красивый. Страстный. Заботливый. Ну что еще хотеть? Любая бы захотела себе такого.

Вот только…

Я для него – вещь. Трофей, приз. Добыча и собственность. За которой следует гнаться, если кто-то украл, но которая вовсе не равноправный партнер, с которым следует договариваться.

Пока Актаур возился с сыном, я использовала его мешок по назначению. Надрезала с помощью острой грани шпильки, рванула – и получила два куска ткани. Один завязала на груди в подобии топа, так чтобы можно было одну или другую сторону опускать – кормить ребенка. Второй кусок пошел на юбку. Поверх пристроила свою “защиту”. И обувь – тонкие плетеные сандалии, выданные мне дивами.

– Женщина… – услышала я полустон Актаура.

Он уже закончил и тоже одевался. Навертел этот свой платок-шарф на голове, натянул штаны, накинул длинное свободное одеяние и обувь – что-то вроде сапог. Пристроил Файсара в подобии слинга на груди.

– Что же ты наделала… Это был последний!

Актаур покачал головой и, подняв перед лицом руки, шагнул вперед.

Замер.

Снова поднял руки и, резко опустив их, снова шагнул.

И снова замер.

– Не пускает? – поинтересовалась я.

Актаур только головой покачал.

– Странно. Раз мы прошли сюда, то должны и уйти, запрет же всегда на вход… – Он прошелся по пещере, осмотрел еще раз арку портала, источник, стены по кругу. Глянул на верхотуру – на отверстие, через которое пробивался свет.

Файсар всхлипнул и завозился в перекинутом через плечо Актаура платке. Актаур рассеянно погладил его по голове. И опустил взгляд на ребенка. Глаза его сверкнули привычным зеленым отблеском.

– Вот как… Так это ты меня не пускаешь, сын. А почему?

Вместо ответа был только тихий вздох.

– Но… это цветок же завянет в пустыне. Разумнее оставить здесь, – продолжал разговаривать с младенцем Актаур.

Чем дальше, тем страннее выглядел этот разговор. Ребенок в таком возрасте еще же не соображает ничего! Ему месяц! А Актаур с ним общается как с равным.

– Ну ладно. Пойдем все вместе, – наконец согласился сам с собой Актаур.

Взял меня за руку и потянул за собой. Через несколько шагов мы стояли на вершине торчащей над пустыней скалы. Под ногами темнел разлом, откуда доносилось журчание источника.

Актаур повел взглядом, словно настраивая целеуказатель навигатора, и снова потянул меня за собой.

Горячий песок обжег мне ноги, забился под между ступнями и подошвами сандалий, сыпанул в лицо. Я едва успела прикрыть глаза и нос ладонью. Обнаженные плечи ожгло совсем неласковое солнце. Но остановиться и вытряхнуть песок Актаур мне не дал, а снова шагнул вперед – и снова через магическую тропу, смещаясь на несколько километров сразу.

Через час или два – мне было трудно оценить время, – мои плечи уже покраснели и нестерпимо зудели, под пальцами на ногах открылись мозоли, а сами ноги до колен были исцарапаны жестким песком.

– Я не могу идти, – у меня подкосились ноги, и я упала на колени прямо в раскаленный песок. Оперлась на руки. Облизнула губы – сухие, потрескавшиеся, в крошках песка. Пить хотелось страшно, но воды у меня не было, а спрашивать Актаура я не хотела. Я уже поняла свою ошибку, но признать её не могла.

– Женщина… Откуда ж ты только явилась… Элементарных вещей не знаешь, – Актаур подхватил меня на руки и продолжил идти, пусть и замедлив шаг.

– Там, где я жила, половину года идет снег, а другую половину – дождь. А в такие места, как ваша пустыня, где жарко и сухо, мы летаем на отдых – неделю, две – не больше. Откуда ж мне знать, как тут жить? – в полубреду отвечала я, вспоминая о доме. – Хочу домой. Там прохладно, нет песка и сколько угодно воды… Целое море рядом… И река…

Я так ужасно устала, что у меня глаза закрывались сами собой.

– Не спи, Ольга. – встряхнул меня Актаур. – Расскажи еще. Дождь это что? И снег?

– Дождь, это когда вода капает с неба… А снег – это зимой, когда вода замерзает, она становится такой, как ваш песок – колючей и злой. Он тоже падает с неба…

– Вода с неба, холодная и злая… Я лишь дважды видел воду с неба в пустыне. Испугался тогда, в первый раз. Ребенок был. А потом пустыня цвела, это было красиво. – Он встряхнул меня. – Не спи, Ольга. Что еще там у вас есть?

Он нес меня и ребенка, а я продолжала рассказывать: о доме – многоэтажке в спальном районе, о работе в офисе, кораблях в порту и высокой башне нового делового центра, о дворцах прежних правителей. О современной цивилизации, о навигаторах и сотовых, об интернете и сайтах там. Актаур только поддакивал и просил продолжать.

– Хочешь туда вернуться? – спросил он после очередного рассказа. – Может, там тебя ждет муж? И ты поэтому отказываешься?

– Нет, нет никого, некогда было устраивать личную жизнь. Но вернуться хочу, да. Там хорошо, привычно. Женщина там – не товар, а решает сама, с кем быть, от кого рожать и сколько детей будет. И уж точно не делит своего мужчину с другими, – я вздохнула. – Не пойду в гарем. Ни за что.

– Женщина… Как же мне тебя убедить, что это не так уж плохо?

Файсар захныкал.

– Тш-ш-ш, сынок, мы уже почти пришли, – попытался успокоить ребенка Актаур.

– Не пойду, – продолжала упрямо твердить я.

Еще несколько смен однообразного пейзажа – при каждом шаге мы смещались на довольно большое расстояние, поэтому перед взглядом мелькали то какие-то истертые скалы, то высокие барханы, а иногда голый камень ровного плато – видимо отсюда песок смело, а нового еще не принесло. Иногда появлялись скелеты деревьев, высохшие или обгорелые. Пару раз мелькали зеленые оазисы. Актаур тогда останавливался, смотрел на них, потом сам себе фыркал – “мираж!” – и продолжал путь.

Наконец я, уже пойти отключившись от палящего солнца, ощутила прохладу.

И резкий окрик Актаура раздался над головой:

– Кана! Лейла! Мегриб! Живо сюда!

– Да, господин, – тут же на три голоса откликнулись служанки.

– Займитесь ей.

И он положил меня куда-то в тенек.

– Что у вас тут произошло? – недовольным тоном поинтересовался он уже откуда-то издалека.