Текст книги "Третья жена хозяина песков (СИ)"

Автор книги: Анна Наварр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Анна Наварр
Третья жена хозяина песков

Глава 1

Третью жену Актаур Аль-Танин просто купил.

По меркам его народа она была некрасива.

Госпожи в его гареме были прекрасны, как на подбор: с черными как ночное небо волосами, смуглокожие, чернобровые и с огромными карими глазами. Их фигуры были идеальны – широкие бедра, тонкая талия и небольшая высокая грудь.

Эта же чужеземка тощая, с полосатой кожей – красные и белые неровные линии. Тело прикрыто двумя кусками грубой ткани: на узких бедрах и слишком большой груди, к которой она прижимала какой-то свёрток. Белые волосы, светлые брови. И только глаза – синие, как небо за мгновение до восхода в глубокой пустыне. Черты лица под слоем пыли не разобрать.

Не уродина, но и не более.

Он уже собирался пройти мимо, как свёрток на груди женщины дернулся и закричал.

Это решило дело.

– Сколько стоит эта женщина? – спросил Аль-Танин у торговца.

Но прежде чем торговец успел ответить, Актаура бесцеремонно потянули за рукав.

– Пойдем! Я там таких красивых близняшек нашел! Тебе понравится! – Громовой голос сотника Береса слышали, должно быть, на другой стороне весьма немаленького рынка. Ну да ему привычно командовать полусотней воинов, потому он и в мирное время он не говорил, а отдавал приказы. – Сам бы взял, но я на службе. Куда в поход девок тащить? А девочки такие, что просто конфетки!

Он сложил пальцы щепотью и, поцеловав их, послал воздушный салют найденным красоткам.

– Велимзан сказала найти самую непохожую на всех. Эта – точно ни на кого не похожа, – Актаур кивнул в сторону женщины. – А с дивами, сам понимаешь, не спорят.

Берес покачал головой. Велимзан была из народа дивов. Правящей касты в Альхуту, пустынном краю.

– Но она же с ребенком! – Берес предпринял еще одну попытку отговорить Актаура от покупки. – Твои жены и наложницы тебе плешь проедят, если ты приведешь такое в дом!

– Это приказ Велимзан, они не станут возражать. Идти против женщины-дива среди них самоубийц нет.

Женщина тем временем наклонилась к торговцу, и что-то ему сказала на незнакомом и неблагозвучном наречии. Торговец скривился, как будто вместо сладкого винограда укусил лимон, и что-то ей ответил.

Женщина ответила громче, настойчивее.

Плечи торговца дрогнули, словно он хотел поклониться, но сдержался. Он сжал губы и нервно дернулся.

Держа голову и спину прямо, а не горбясь, как привыкшая кланяться рабыня, женщина развернулась и ушла за занавеску торговой палатки.

– Куда?! – опешил Актаур от такой бесцеремонности. Он только собрался торговаться, как товар сбежал!

– Простите, высокороднейший! – тут же поклонился торговец. – Эта никчемная девка совершенно недостойна вашего внимания! Позвольте вам предложить гораздо более интересные экземпляры! Девственницы! Красавицы! Нежные, как кошечки! Умеют танцевать! Петь! Одна даже рисует… неплохо…

Актаур сложил руки на груди и вперился взглядом в торговца так, что тот к концу тирады начал заикаться. Наконец, одновременно прогнувшись почти в поясном поклоне, но при этом подняв голову и глядя в лицо покупателю, торговец утих.

– Я задал вопрос. – процедил Актаур.

– Так это… ребенок никак не молчал, и я отослал ее. Чтобы успокоила.

– Лжешь. Это женщина от тебя что-то потребовала. Что?

Актаур зажег над ладонью синий шарик чар правды.

Торговец покусал губу, на его щеках перекатились желваки, и наконец ответил.

– Она… она сказала, что… что не хочет… быть проданной вам, – пролепетал он, и на его лбу выступила обильная испарина.

Шарик засветился белым, свидетельствуя, что торговец не лжет.

– ЧТО?! – Шарик чар сменил цвет на красный, став заклинанием огня. – В какой день женщине позволено решать, кому она будет принадлежать?! – взбесился Актаур. Ни одна девка еще не отказывала ему. Никогда! – Чтобы до захода солнца она была в моем доме!

– Актаур! Придержи коней! – вмешался Берес. – Эта девка не стоит траты магии. И вообще ничего не стоит. Тут есть и более красивые. Они еще и рады будут, что ты их купишь. А она, кому вообще нужна баба с ребенком? Только воду тратить.

– Я сказал – эту. Тех можешь хоть десяток себе купить. – Актаур раздраженно махнул рукой в сторону помоста, где как раз выставили близняшек.

Берес хмыкнул.

– Вот ты упертый демон. Ладно, хочешь чужеземку, будет тебе она. Эй, ты, – позвал он торговца. – Сколько девка стоит? Раз она не хочет быть проданной моему другу, я куплю ее вместо него. А потом подарю.

– Шесть серебряных! – на одном дыхании выпалил торговец.

– Ты за кого меня принимаешь?! – расхохотался Берес. – Эта порченая девка больше трех медяшек не стоит!

– Но господин, эта женщина здорова, и она способна принести много детей! – возразил торговец. – Никак не могу отдать ее меньше чем за четыре серебряных!

Актаур, сдерживая злобное рычание, следил за перепалкой торговца и друга и понемногу успокаивался.

– И документов, поди, на девку никаких нет? – не унимался Берес. – Без них она больше пяти медяшек не потянет.

– Есть, как не быть! Даже осмотр у лекаря! – торговец тут же выудил из рукава туго свернутый листок и подал сотнику.

– Так-так-так… восемнадцать лет, рост… вес… шрамы… ребенок. От кого?

Торговец пожал плечами.

– Никто не выяснял.

– Вот как… – протянул Берес. – Один серебряный! И это мое последнее предложение! По рукам?

Торговец сник. И, причитая, что такая продажа его непременно разорит, а жены и дети пойдут побираться и умрут от голода, подписал и передал купчую сотнику.

Актаур достал из кошеля серебрушку и протянул Бересу. Тот подкинул ее, поймал, посмотрел что выпало – султан или цифра, и отдал торговцу.

– Я никак не возьму в толк, друг мой Аль-Танин, зачем тебе это страшилище, да еще с ребенком, когда вокруг столько первоклассного товара?

Актаур не ответил. Его гораздо больше интересовало, как такая женщина появилась на рынке вообще. Она должна быть его, и только его!

Глава 2

Все книги про попаданцев, а особенно попаданок – обман.

Это я вам могу сказать точно.

Ведь я одна из них.

Никакого сказочного принца или мага, который влюбится и женится прямо в день попадания, никакого собственного замка, из которого нужно сбежать или, наоборот, который нужно привести в порядок, а потом оборонять, да даже мудрого наставника-ректора-академии, который расскажет про новый мир, мне не досталось.

Первый раз я проснулась от того, что рядом что-то тонко запищало: "Уа-уа…" Совсем крошечный, похоже новорожденный, младенец лежал в шарфе, повязанном поперек моей груди. Я как-то на автомате повернулась, и малыш присосался к моей груди.

Бред какой-то. У меня же нет детей. И я совершенно точно не была беременна!

Сначала я и не сообразила в чем дело. Ночь, холод, дерюга вместо кровати и одеяла и сопящий мужик рядом.

Я огляделась вокруг. Если меня опоили и похитили, то надо вызывать полицию. Вот только ни мобилки, ни моей одежды, ни даже сколько-нибудь нормальных для начала двадцатых годов двадцать первого века предметов обстановки вокруг не было.

Я попыталась сесть.

И не смогла.

Мои щиколотки стягивал кожаный ремешок, который был примотан к столбу по середине комнаты.

Хотя комнатой это можно назвать с большой натяжкой. Скорее палатка, с земляным полом, собранная не из водонепроницаемой ткани, а из каких-то шкур.

Где я?

Как я тут оказалась?

Последнее, что помню – мы с подругами летели на юга, отдохнуть и развеяться. Я устроилась на сиденье, укрылась пледом и под мерное бухтенье бортпроводника отплыла в страну всегда удачных приключений.

И видимо что-то пошло не так.

Может, это мне снится? Я сейчас перевернусь на другой бочок, а когда проснусь, то вернусь к нормальной жизни – привычному кругу дом-работа-дом, выездами в клубы по пятницам и ежегодным отпуском на солнечном побережье. Я недавно закончила университет, и сейчас вела необременительную жизнь молодой специалистки, которая уже зарабатывает достаточно, чтобы не зависеть от родителей, но при этом еще не обзавелась мужем и детьми, которые бы занимали все мое время.

Второй раз я проснулась от пинка.

– Щае дар дак карр! – услышала я откуда-то сверху.

– Что? Я вас не понимаю! – я попыталась увернуться от нового удара.

Не получилось.

Обутая в кожаный сапог нога какого-то урода врезала мне прямо по ребрам.

– Щае дар! Тарр! Щае каз наран! – продолжал орать тот самый мужик, который спал ночью рядом.

– Ай донт спик ёр лангвидж! Спик инглиш! – отвечала я и кое-как перекатывалась по земляному полу, стараясь не повредить ребенку, но мужик меня не слушал.

Очередной удар выбил из меня дух, и слезы брызнули из глаз. От ужаса я сжалась в комочек, прижалась спиной к столбу и подтянула колени к подбородку..

Мужик то ли успокоился, то ли понял, что от меня ничего не добиться, и пинаться перестал.

Вышел из палатки, откинув кусок кожи, и вскоре снаружи донеслись каркающие звуки его голоса, а отвечал ему еще один – более звонкий и визгливый.

Раздался звук оплеухи, и тут же полог палатки отошел в сторону. Вошла женщина – среднего возраста, явно старше меня. Ее темные с проседью волосы были собраны в пук на затылке и прикрыты платком. Такой же платок составлял и ее одеяние. Обуви не было.

В руках она несла явно тяжелое ведро.

Опустилась на колени рядом со мной, достала из ведра мокрую тряпку и принялась вытирать мне лицо.

– Где я? Кто вы? Что происходит? – спросила я.

– Т-ш-ш-ш, – она приложила палец к разбитым губам.

Я повторила на английском. И получила легкий шлепок тряпкой, а женщина повторила жест.

– Т-ш-ш-ш…

Видимо, я в адищной глубинке. Ни русский, ни английский эта женщина не понимает, а от меня требуется замолчать.

Консула, я так понимаю, мне еще долго не увидеть. Равно как и полицейских.

Женщина умыла мне лицо, а затем протянула руку куда-то мне за спину. Ремень, который держал меня у столба, наконец ослаб.

Я наконец смогла сесть поудобнее. Поправила младенца, так и висящего на мне, и с удивлением уставилась на свои руки.

Не мои руки.

Увы. У меня были крупные, почти мужские ладони, с длинными пальцами, на которых так хорошо смотрелся ярко-красный маникюр. Да и сама я была девушкой отнюдь не хрупкой комплекции – Валькирия! – так называли меня еще со школы.

А тут – руки и тело юной девушки, едва созревшей.

Я судорожно вздохнула. Да уж. Попала так попала!

Женщина взяла мою ладонь и вложила в нее тряпку. И указала на мое тело.

Намек был более чем очевиден.

Женщина уселась рядом.

И принялась болтать. О чем – кто ж его знает. Но пока я мылась и обтирала младенца, мне приходилось ее слушать.

И среди каркающих и щелкающих звуков неизвестного мне языка начали появляться смыслы. Как будто я вспоминала давно забытую речь.

– Господин в гневе. Как же так, он столько мехов за тебя заплатил, и чем ты ему отплатила! Дэви карам, – не знаю, что это значит, – проверил кровь ребенка… Он не от господина. Как ты могла, как же ты могла! Я же так за тобой следила! Ох, не убил бы… Новую помощницу-то мне где теперь найдем?

Она продолжала раз за разом сокрушаться об измене моего нового тела, пока снаружи снова не раздался громогласный крик.

– Гару! – это явно тот мужик, который меня пинал. "Господин"

Она поспешно поднялась и выскочила из палатки. Но вскоре вернулась с веревкой в руках.

Ловко толкнув, она повалила меня на шкуры, служившие постелью мужчине, так что я уперлась в них лицом и коленями, и связала мои руки за спиной.

После чего вцепилась в волосы и заставила подняться.

А через мгновение выпихнула из палатки наружу.

Куда меня тащат?

Глава 3

Что?

Нет, не так.

ЧТО?!!

Где это я вообще?!

Вокруг – стойбище. Иначе и не назвать. Палатки типа “юрта походная”, лошади, собаки, голые и полуголые дети, женщины, мужчины.

Мужики одеты лучше всех – куртки, под ними какие-то рубашки, штаны из кожи, наверняка натуральной, и высокие сапоги. На головах шапки. У всех – оружие. У некоторых еще и плети.

Женщины разные: в платках – один на голове, второй на теле – помоложе, и явно похожие на меня и Гару, и другие – смуглые, черноволосые, в таких же одеждах, что и мужики – куртки, штаны, рубашки. И просто огромное количество бус на шее, браслетов на руках, колец и других украшений.

И над всем этим безумием а-ля “реконструкторы на выезде” нависла громада парящего в небе замка.

Парящего.

Замка.

Где я вообще?!!

Это такой забористый глюк?

Пока я смотрела вверх, замок медленно уплыл от стойбища. И тень ушла вместе с ним.

Оказывается, все это время мы были в тени.

И мою кожу нещадно обожгло местное солнце.

Гару или как там ее, потащила меня куда-то, держа за волосы и согнув в три погибели. Так что рассмотреть местные “красоты” удалось только на уровне пояса.

Разогнуться она мне разрешила только на широкой площади. Или может это кусок луга, просто окруженный со всех сторон юртами.

Похоже, тут намечается собрание. Несколько мужчин привели и построили в цепочку девушек.

Гару перевесила младенца мне за спину и пристроила меня рядом с цепочкой красавиц. Девушки почему-то злобно покосились в мою сторону. Но сделать ничего не могли – их руки, точно также, как и у меня, были связаны.

В центре площади не костер, как стоило бы ожидать, а каменный постамент, на котором установлена высокая арка.

Я рассматривала ее с любопытством: кому и зачем нужна арка посреди бескрайней равнины? Внезапно плоскость внутри арки пошла волнами, как будто в воду упала капля воды. Только вертикально.

Из арки вышло несколько людей.

Гару тут же пнула меня под колени, повалив на землю, и наступила на веревку. Да и я сама не сопротивлялась – при виде появившихся людей меня захлестнул такой животный ужас, что у меня отнялись все ощущения. Я едва могла судорожно дышать, короткими и резкими всхлипами.

Это не моя реакция.

Эта реакция никак не может быть моей. Ведь я впервые вижу этих людей. Я вообще никогда до этого утра никого из них не встречала – я из другого мира, в конце-то концов!

Выровняв дыхание, я все-таки повернула голову, чтобы рассмотреть появившихся. И снова судорожно зажмурилась от накатившего ужаса, но перед этим успела заметить побледневшие лица других людей, стоявших рядом. Девушки, такие же как я – голые связанные пленницы – тоже судорожно сжимались в землю, не поднимая головы.

Значит, это не только я так реагирую. И значит, дело не во мне.

А в них.

Появившиеся тем временем неспешно сошли с постамента, и двинулись вдоль строя людей, переговариваясь между собой на странном певучем наречии, совсем не похожем на рыкающий язык моих пленителей.

Дойдя до строя девушек, они замедлили шаг. И я смогла рассмотреть их поподробнее.

Один, самый низенький и толстый, выглядел как типичный торгаш со среднеазиатского рынка. Он что-то лопотал остальным, размахивая руками, оказывая то в одну сторону, то в другую и явно чему-то восхищаясь.

Второй, мрачный и суровый мужчина, шел следом за торговцем, и его настороженный взгляд рыскал по окружающим людям, по стоящим вокруг юртам, но на девушек он не смотрел. Мазнул раз взглядом, оценил степень опасности – нулевую – и тут же забыл.

И наконец третий. Высоченный. Широкоплечий. С длинным узким лицом, слишком большими для человека глазами и собранными в высокий хвост ярко-синими волосами. Он шел рядом с торговцем и рассеянно его слушал.

Именно от него исходила та самая аура опасности и страха, которой накрыло меня при их появлении.

Я задрожала и опустила взгляд. У меня почему-то возникло впечатление, что я его знаю. Но откуда, и почему?

Остаточные воспоминания тела?

Я, конечно, читала много романов про прекрасных попаданок, поразивших своей красотой принца или там эльфа, или даже дракона-оборотня. Но я никогда и не думала, что могу и в самом деле оказаться на их месте.

Память тела мне бы пригодилась, но увы, сейчас, как я ни старалась, ничего не вспоминалось.

Троица сделала круг по площади и остановилась напротив цепочки девушек.

Мужчины, охранявшие цепочку девушек напряглись. Торговец что-то им сказал, и вперед вышел богато одетый командир.

Гару опять вцепилась мне в волосы и заставила подняться.

И я оказалась лицом к лицу с тем самым третьим. Встретилась с ним глазами.

Его вертикальные зрачки чуть расширились и тут же стали тонкими линиями. Словно у кошки, которая из темноты вышла на свет. Тонкие губы искривились в усмешке, а взгляд заскользил по моему телу, оценивающе и презрительно.

Ощущение, что я раньше его встречала, только усилилось. От его взгляда, обшаривающего мое тело, мне стало жутко и стыдно одновременно.

До этого я и не обращала внимания, что не одета. Гару и мужика это не волновало, а остальные и вовсе не глядели на меня. Я же была в слишком сильном шоке от переноса сюда.

И теперь мне вдруг остро захотелось прикрыться.

Но нельзя.

Похоже, я – товар.

Неужели меня сейчас продадут ему?

Глава 4

– Хорошенькая, – прошипел разглядывающий меня синеволосый змей.

Иначе его назвать и не получалось – имени я не знаю, а внешность у него слишком нечеловеческая. Как только поняла, что он сказал, не ясно – звуки его речи были еще более странными, чем окрики Гару и “господина”. Но этот язык мне явно знаком лучше, чем каркающее наречие моих пленителей.

Гару толкнула меня в спину, и прошипела:

– Скажи: “купи меня, господин”.

Вот еще не хватало. Я не вещь!

Упрямо сжав губы, я отвернулась.

– С норовом… – чуть более заинтересованно протянул возможный покупатель. – Интересно.

Гару протянула меня свободным концом веревки по ногам.

– Говори! – потребовала она снова. – А то буду бить, пока не посинеешь!

С ладони рассматривающего меня мужчины слетел фиолетовый шарик. Покружил надо мной и упал на Гару.

Она замерла.

– Не сметь портить товар, – прокомментировал он.

И продолжил осмотр. Его пальцы ухватили меня за подбородок, развернули, заставили глядеть глаза в глаза. Снова его аура страха заставила меня задрожать, а когда он повел пальцами сначала по скуле и щеке, а затем по шее к ключице, то по коже пробежали мурашки.

Он ухмыльнулся, повел ниже. Зацепился пальцами за перевязь, закрывающую грудь. Я вздрогнула.

– Какая страстная девочка…

Я промолчала. Отвернулась, не в силах пошевелиться. Казалось, его взгляд и голос связывают меня куда сильнее веревки Гару. А он и не собирался прекращать пытку.

И хуже того, ощущение, что это повторяется уже не первый раз, не отпускало меня. Когда его пальцы скользнули ниже, к животу, не слишком плоскому – все же прежняя владелица тела только недавно родила, а затем и ниже – я отшатнулась. Неловко задела свертком с младенцем Гару.

Младенец тут же запищал.

А в следующее мгновение я согнулась от резкого удара.

– Порченая шлюха!

Еще один удар, даже пинок, и я повалилась на землю. На бок, чтобы не повредить малышу. Он-то точно ни в чем не виноват.

– Дэви Дахар, на что вы гневаетесь? – подскочил к синеволосому торговец.

– Ты, Ендик, обещал мне первоклассный товар! А тут? Посмотреть не на что! Единственная сучка, внешность которой не вызывает отвращения – и та порченая! – продолжал яриться мой теперь уже несостоявшийся покупатель.

– Дэви Дахар, совсем не стоит гневаться из-за такого пустяка. От ребенка можно избавиться. А девочка послужит вам, как вы захотите… – попытался увещевать торговец.

Но его слова остались без ответа. Синеволосый развернулся и зашагал обратно к арке.

Дэви Дахар, синеволосый змей, не-человек. Я запомню тебя. И если когда-нибудь встречу снова – надейся, что мои руки опять будут связаны. Потому что иначе огребешь по лицу уже ты. Валькирией меня звали не только за внешность.

Едва Дахар отошел, как его заклятье над Гару развеялось, и та тут же выразила всю глубину своего возмущения. На мне, разумеется. Но не долго. В пылу она подошла слишком близко, и я тут же пнула ее по ногам.

Гару повалилась. Взвизгнула, кинулась на меня, ухватила за волосы и принялась возить носом по земле.

Над нами щелкнул хлыст.

– Господин! Эта девка! Она отказала дэви!

Хлыст щелкнул еще раз, и Гару вскрикнула. Отпустила меня, и тут же исчезла со спины.

Свистнув, хлыст прошелся по моей спине. По рукам, по ногам – “господин”, похоже, решил запороть непокорную девку.

Пять, шесть ударов – и все прекратилось. Меня рывком подняли.

Теперь меня рассматривали толстый торговец и его то ли компаньон, то ли охранник.

Короткий торг, и мне развязали руки только для того, чтобы защелкнуть на них наручники с цепью. Цепь пристегнули к наручникам последней в ряду девушки.

Торговец еще раз обошел купленный товар, взял у командира охранников какие-то бумаги, и отправился обратно к арке. Нас погнали за ним.

По ту сторону портала оказался ночной город. Правда насладиться видами нам не дали, быстро загнав в длинное узкое здание. Рабские казармы или что-то такое. Подводя к камерам-клетками, снимали наручники и тут же запихивали внутрь.

Стоять в полный рост в камере было невозможно. Приходилось сгибаться или передвигаться, стоя на коленях, что наверняка и было целью.

Принесли и роздали воду и жидкую кашу совершенно безвкусную. Но это была моя первая еда за день и, несмотря на переживания утра, есть хотелось невероятно. Да и малышу тоже нужна еда, а он ее пока получает от моего тела.

Стоило вспомнить о ребенке, как он требовательно запищал. Другие девушки тут же зашикали на меня, требуя успокоить. Как мне удалось развязать полоску ткани, и не уронить его – совершенно не знаю. Опыта обращения с младенцами у меня ровно ноль.

– Тише, маленький, – попыталась я его укачать. Малыш изворачивался в руках, громогласно требуя чего-то.

– Дай ему грудь! – раздраженно сказала соседка.

И это помогло. То есть я для ребенка и еда, и кляп – иначе он молчать не хотел. Хотя до этого сидел в перевязи тихо и спокойно, даже когда мне пришлось кувыркаться по земле и получать хлыста.

Утро наступило незаметно. Я только привалилась к неудобным прутьям клетки, и бездумно смотрела на черноту входа, как в казарму зашли несколько людей.

И один не-человек.

Похожий на дэви Дахара, словно родной брат. От него шла совсем другая аура – успокоения и расслабления. Он шел вдоль клеток, за ним следовали охранник и писарь. Охранник выводил девушек по одной, дэви осматривал их, по щелчку пальцев направляя тела странный голубой шарик – похоже магия. Писарь водил палочкой по дощечке. Наверняка покрытой воском или чем-то таким.

Осмотрели всех. И только после этого они остановились около моей клетки.