Текст книги "В разводе. Бывшие любимые (СИ)"

Автор книги: Анна Кэтрин Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Анна Грин
В разводе. Бывшие любимые

Глава 1

– Ровесница сына или дочери?– тихо спросила я, поднимая глаза, хотя, Богом клянусь, мне это было абсолютно не важно.

Мне было не важно, сколько ей лет.

Мне достаточно было звонка матери, которая утверждала, что видела моего мужа с дочерью в своем городе.

Только вот Ника была дома.

Олег выдохнул, разулся, стянул с плеч пальто, тяжёлым шагом, поступью громовержца он двинулся на меня.

Я подтянула колени к груди, забралась с ногами на диван, а Олег сел напротив меня на маленький чайный столик, упёр локти в колени и сложил пальцы в замок.

– Совсем плохо, да?

– Нет, – дрожащим голосом произнесла я и в упор посмотрела на мужа.

Холеный, матёрый такой, как серый волк. Сильный, подтянутый, статный. Для своих лет Олег был просто изумительным примером статусного мужика.

– Нет, Олег, не совсем плохо, просто так вот весело. Живёшь с человеком четверть века, а потом выясняется от звонка матери, что он любовницу в командировки возит.

Олег медленно прикрыл глаза и запустил волосы в пальцы.

– Давай сейчас без громких слов и обвинений. – Лениво произнёс он своим бархатным баритоном, который проходился по нервам, как хороший медиатор по струнам – высекал из них звук.

Только сейчас этот звук был исключительно визгом.

– Хорошо, как скажешь. – Тихо прошептала я, не понимая, о чем вообще можно разговаривать. – Это не любовница, а просто какая-то девка, которую ты сажал в свою машину и которую видела моя мать?

– И что это меняет между мной и тобой? – Олег вскинул бровь.

– Что это меняет? – задохнулась я болью. Я весь день варилась в непонимании после звонка матери, которая возмущалась, как так мы приехали к ним в город и даже не навестили. А я понять ничего не могла. Вчера Олег уехал в командировку и мы явно не могли быть в моем родном городе.

Муж был владельцем транспортной компании, которая занимается перевозками нефтепродуктов, и компания у него эта была не одна. Много было дочерок, и поэтому он иногда выбирался в маленькие города для того, чтобы проконтролировать один из филиалов. Филиал в моём городе тоже был.

– Ну да, что меняет? – Спросил Олег, ни капельки не чувствуя мук совести.

Я опустила взгляд.

Между нами это меняло все.

И я прекрасно понимала, что не девка, не секретарша, а любовница была с ним.

После звонка мамы, я стала упорно набирать мужа.

И были длинные гудки один за одним.

Он сбрасывал, я набирала ещё раз.

И опять он сбросил.

Когда я набрала третий раз, в голове звучала молитва просьба, я про себя повторяла как заведённая…

Олег, пожалуйста, я тебя умоляю.

Олег, пожалуйста, я тебя умоляю.

Возьми трубку, пусть это будет какое-то глупое непонимание.

Пусть это будет секретарша. Хотя нет. Кому я врала? Секретарше Олега шестьдесят лет. Дородная упитанная женщина с серьёзными холодными глазами. Прототип тёщи называется.

Тряслись губы.

Олег, пожалуйста, возьми трубку.

Я тебя умоляю, Олег, возьми трубку.

Я даже не заметила, как стала это шептать.

Мама же просто недопоняла, да? Мама же, наверное, увидела его и просто растерялась, а может быть, она вообще перепутала, много здоровых взрослых мужиков разъезжают на внедорожниках. Она же сослепу могла не рассмотреть номер на машине.

– Алло, Вик, – рыкнул Олег, и я прикрыла глаза. – Господи, ну ты какой раз звонишь.

– Мне надо было тебя услышать, – произнесла я, ощущая, как сердце словно забилось в груди.

– Что случилось? – Недовольно выдохнул муж. А я вдруг растерялась и не нашлась, что ему ответить. – Вик, ты позвонила для того, чтобы молчать, или позвонила для того, чтобы позвонить? Ну так это плохая идея. Ты прекрасно знаешь, как я занят в таких командировках.

– Олег, нам надо поговорить. – Произнесла я сдавленно и ощутила металлический привкус, который осел на губах.

– Мы с тобой уже говорим. Давай я слушаю, – в нетерпении произнёс муж, и его голос прошёлся стальной бритвой по душе срезая верхний тонкий слой.

– Некрасиво сегодня получилось, – произнесла я, едва шевеля губами. Ноги не держали. А в голове билась все та же мысль о том, что мне просто показалось, ведь мы с Олегом двадцать лет вместе, да больше двадцати лет.

Замуж в восемнадцать вышла, сейчас мне сорок четыре.

– Скажи, мне надо прислать кого-то из рабочих, что, охрану вызвать? – Зло выдохнул муж, и я покачала головой, зажала пальцами глаза, наплевав на косметику, на то, что от лютого ощущения какого-то краха у меня на ресницах слезы повисли.

– Олег, сегодня мама позвонила моя…

– Ну что, опять приехать к ним? Я же уже объяснял, что я в командировках не буду таскаться по родственникам. Что моя тёща не может элементарных вещей понять?

Но я покачала головой.

– Олег она сказала, что ты Нику в машину сажал.

И на это уже нечего было ответить.

Я, произнеся это, вдруг ощутила, как на месте, где было сердце, стала разрастаться чёрная дыра.

Это же только в сказках, в каких-то глупых русских драмах оказывается, что муж после такого большого брака гулял от жены. От меня же Олег не мог гулять, у нас же с ним все было хорошо. У нас же с ним было трое детей. Старшему двадцать четыре. Он вот-вот закончит учиться и уже несколько лет работал в компании отца.

А Ника закончила школу и поступила.

Малютка Стеша…

Да не могло быть такого.

Я сглотнула, ощущая, как по горлу прокатился комок огня. А на каменную столешницу чуть ли не со звоном, оглушающим, словно церковный перебор, стали слезы.

– Олег….

– Вика… – прозвучал холодный голос мужа в трубке. – Давай сейчас без резких движений. – Произнёс супруг, а я мотнула головой.

– Давай сейчас без лжи. – Предложила я и ощутила, что я не могла пережить такого. Не от человека, который много лет был моей опорой, моей защитой, моей каменной стеной, не от человека, от которого я родила троих детей. Нет человека, который был для меня всем.

– Олег, я все знаю… – шепнула я и бросила трубку.

Если бы ничего не было, Олег бы стал звонить уточнять, возможно орать.

Но он не звонил.

А приехал ближе к полуночи домой.

Значит ошибки не было…

– Так, Вик, давай только вот сейчас мы с тобой не будем об вот этом вашем бабском, я на развод подам, я от тебя уйду. Я, конечно, все понимаю. Неприятно, больно и противно. Давай немножко будем рациональными. Да, я не горжусь своим поступком, но и ползать на брюхе тоже не буду. Ты уж извини, мы с тобой взрослые люди, у всех бывают осечки.

Осечкой было бы, если бы он мячик переехал, в котором играли пацаны на районе в футбол.

Осечкой было, если бы он не на то сделал ставку в играх.

– И чего тебе не хватало? – Спросила я, ощущая, как по щекам побежали слезы.

Я же просила себя, уговаривала не плакать. Потому что мужчинам никогда не нравятся женские слезы, потому что для мужчин женские слезы это всегда триггер о том, что все плохо.

И Олег мне много раз объяснял: сначала дело, потом слезы, потом вытру, поцелую в лоб и успокою, но сначала всегда дело.

– Ты реально считаешь, что мне стоит отвечать на эти вопросы?

– Нет, – честно призналась я, понимая, что спросила это из-за того, что голова не варила.

Я любила его той любовью, про которую говорят, что она одна и на всю жизнь.

Я приехала из маленького городка в столицу поступать. А на автовокзале у меня украли сумку. Я бегала, металась, не могла найти службу безопасности, хоть ещё кого-то и ладно, не главную сумку, где у меня документы были, скоплённые деньги. А там, где у меня немного вещей лежало и две банки сгущёнки.

И вот бегала я по автовокзалу до тех пор, пока не влетела в широкую грудь.

– И куда ты торопишься, белка? – Спросил высокий, немного пугающий парень с лихим острым взглядом.

– Сумку украли… – Только и выдавила я, прижимая руки к груди. И парень сразу нахмурился. Качнул головой.

– Дерьмово, что могу сказать…

Я поспешно кивнула. И он, тяжело вздохнув, протянул.

– Документы в ней были?

– Нет.

– Бабки?

– Нет.

– Тогда не носись, разворачивайся и езжай. Куда приехала?

– Поступать, – только и выдохнул я. А парень усмехнулся и уточнил:

– Наверное в художку…

– Нет. На учителя начальных классов, педагогический.

Парень хохотнул и, пожав плечами, представился:

– Олег.

И да, я тогда ещё не знала, что этот самый Олег приедет под стены общежития и будет сидеть ждать в машине, когда я все-таки выйду куда-нибудь. И поставит передо мной найденную сумку. Где будут вещи, но не будет сгущёнки. А я так расплакалась, когда это увидела, что он в непонимании только пытался уточнить:

– Что-то ценное пропало?

А я простонала:

– Сгущёнка…

Мне эту историю, Олег почти весь брак припоминал. И как его после такого можно было не любить?

Он приезжал раз за разом под стены общежития, выкрикивал меня, размахивал руками, чтобы я спустилась.

И как его можно не любить?

Человека, который буквально меньше чем через год сделал предложение, поехал к моим родителям в кожаной куртке, в спортивных брюках, зашёл и сразу сказал:

– Я Вику вашу в жены беру, и отказы не принимаются.

Как его можно было не любить?

Этого человека, который под стенами роддома через полтора года стоял и кричал.

– Самая лучшая! Сына подарила!

Я не понимала, почему так произошло.

Я не понимала, почему из того парня получился человек, который спустя столько лет брака завёл молодую любовницу.

Ладно бы просто любовницу, она, видимо, что-то большее для него.

А как я это поняла?

А просто…

Олег не стал ничего говорить, медленно встал и мягким пружинящим шагом двинулся в сторону нашей спальни.

Я увидела распахнутые двери гардеробной, увидела его спортивную сумку, большую, с которой он любил уезжать, когда командировка больше семи дней.

Муж складывал аккуратно в нее нижнее белье, рубашки.

Подняв на меня взгляд, он пожал плечами.

– Я же правильно понимаю, никакого диалога у нас с тобой не будет?

А что я должна была ему ответить? Что я должна была ему сказать?

Я потёрла ладони друг об друга. И промолчала.

– Детям объяснишь все сама. – Хрипло бросил Олег в сторону, как будто бы даже ко мне не обращался.– С родителями сама тоже поговори, преподнеси это как-то витиевато.

– Как? – только и спросила я. – У тебя молодая любовница, ты куда-то собираешься? Уезжаешь?

– А что ты мне предлагаешь? Броситься сейчас тебе в ноги и рассказывать небылицы о том, что да нет, это было только по пьяни. Ну ты же сама прекрасно понимаешь, что нет.

Эти слова саданули под дых.

Я поняла, что там не просто любовница.

– Ты с ней живёшь? – Констатировала я очевидное. А сама поняла, что он с ней жил, он свои командировки проводил с ней, потому что в реальном времени, в реальной жизни у него возможности находиться с ней рядом не было.

Он с ней жизнь строил.

– Что ты сейчас хочешь от меня услышать? Нет, это какая-то левая девка, и я ухожу, потому что не могу остаться? Ну что ты хочешь услышать? Мне врать тебе сейчас? – Олег спросил зло, а я прикусила губы, отвернулась, посмотрела на комод, где стояли по старомодному фотографии в рамках.

Со свадьбы, хоть была старая, черно-белая, но такая красивая. У меня фата была длинная. Денег тогда особо ни у кого не вводилось, и я подрабатывала в универе. А на скоплённые за несколько месяцев деньги фату себе купила самую красивую, самую длинную. Потому что хотела выходить замуж, как будто бы в сказке.

– И как давно у тебя это? Зачем ты? – Спросила я намеренно делая себе ещё больнее.

– Ты этого знать не хочешь.

– Я просто хочу знать, почему, – выдохнула я, ощущая, как по крови разгонялся адреналин.

Олег застыл, поднял на меня взгляд, в котором плескалось безумие, и хохотнул, запрокинув голову.

– Вика, родная моя, да потому, что хороший левак укрепляет брак. – Рявкнул он так, что я запереживала, как бы Стеша не соскочила и не проснулась от этого, но нет, все обошлось. А я посмотрев, ничего невидящим взглядом на мужа только уточнила:

– И поэтому ты сейчас вещи собираешь?

– Ну а что ты мне предлагаешь делать? Давай, расскажи. Хочешь, чтобы я засел здесь, как царь, барон, и говорил, что нет нихрена я никуда отсюда не денусь. Так я денусь. Что ты думаешь, я не оценивал перспективы того, что ты можешь все узнать? Оценивал. Я прекрасно знал, что жить со мной ты после этого не сможешь.

– То есть ты все знал и все равно изменял? – Уточнила я ощущая, как в голове застучали молоточками болезненные мысли: ему было все равно, поэтому он изменял.

Олег, рыкнув, поднял сумку, тряхнул её так, чтобы уместить побольше вещей, и произнёс:

– Ты мне скажи, пожалуйста, что ты мне сейчас руки выкручиваешь? Хорошо ты узнала про измену, узнала про любовницу, и закономерный итог. Мы разводимся. Что ты ещё сейчас от меня хочешь? Какой ты реакции ждёшь?

Я думала, что ему наша жизнь дорога, я думала, что ему дорог наш брак. Я молилась за него, я любила его. Даже когда самые дурацкие моменты были. Даже когда я лежала в предобморочном состоянии с выкидышем между Никой и Стешей.

Я молилась за него, а не за себя.

И только благодаря ему я вышла из операционной, когда меня чистили чуть ли не по живому. Потому что выкидыш был нехороший, не такой, когда просто хоп и потеряла ребёнка. Нет, выкидыш был на позднем сроке. И никто не ожидал, что после двух хороших беременностей, после самостоятельных родов такое может произойти с женщиной.

Так вот, лёжа тогда в операционной, я молилась о нём, а не о себе.

И он вытаскивал меня из этого обморочного состояния. Когда меня перевели в палату, он сам остался со мной. Ни мать не пустил. Ни кого-то из подруг.

Сам таскался со мной.

На руках носил до туалета, где из меня продолжала сгустками выливаться кровь.

Я думала, что после такого не изменяют.

Олег сделал резкий шаг в сторону и пересёк расстояние от гардероба до двери.

Я прижалась к косяку, давая возможность ему выйти.

– Что измену простишь, можно было шмотки не собирать? – это звучало настолько унизительно, что лучше бы он меня ударил. Наотмашь, со всей силы. Да и то, мне кажется, тогда бы я не испытывала таково состояние полной ничтожности.

Олег запрокинул голову, ещё раз коротко хохотнул.

И вышел в коридор.

А я как кукла в кладовке старьёвщика, медленно сделала шаг следом, а дойдя до входной двери, застыла.

– Закрой дверь за мной, – бросил через плечо Олег и, кинув сумку вытащил из уличного гардероба помимо пальто, несколько курток.

– И все так, все просто?

– Я могу, конечно, усложнить, – надменно бросил муж.

А я зажала ладонями глаза.

– Я любил тебя больше двадцати лет. Я хранил тебе верность все эти годы.

– И что, что? Теперь получается разлюбил?

Олег застыл, словно бы я его ударила в спину кулаком. Медленно обернулся ко мне. И взгляд был глаза в глаза. В моих качались озера слез, в его разгоралась буря.

Каким-то слишком плавучим, медленным движением Олег поднял руку и стянул с безымянного пальца кольцо.

Он протянул мне обручалку.

Но я не веря в происходящее, замотала головой.

Да не могло быть такого, не могло.

Ещё утром я ему писала о том, что буду его сильно ждать после командировки, ещё утром я ему рассказывала о том, что Стеша проспала занятия по рисованию, а у Ники сегодня важный зачёт. Ещё утром он мне рассказывал о том, что сын взял вестись одно дело самостоятельно. Ещё утром у меня была большая семья, во главе которой стоял любимый муж.

Сейчас выходило, что он протягивал мне обручальное кольцо, а я не хотела его брать и качала головой.

И тогда Олег психанул, выдохнул.

– Разлюбил.

А кольцо из разжатых его пальцев вылетело. И со звоном упало мне под ноги.

– Разлюбил ты меня до того как начал жить со своей девкой, семью с ней строить или только сейчас?

Глава 2

Май. Через некоторое время после развода.

– Отцу позвони, – коротко сказал Денис и, наклонившись, чмокнул меня в щеку.

Я подняла на сына тяжёлый взгляд и задышала полной грудью.

Все, что касалось Олега, сейчас было не то чтобы под запретом или каким-то табу.

Я просто ничего не хотела знать.

И у нас была обыкновенная история того как мы разводились, как я приехала в суд, стояла, прикусывала дрожащие губы, чтобы не сбежать в последний момент.

Мы договорились о том, что Олег не трогает мой бизнес. А я не трогаю его.

Также он выделял большое содержание на детей, включая Дениса, который как бы уже был совершеннолетним, работал и так далее. Муж оплачивал полностью всю жизнь Стеши, были открыты несколько счетов и внесены средства на будущее обучение и так далее.

Мне осталась квартира, в которой мы жили еще кое-какая недвижимость.

У меня не осталось самого главного, у меня не осталось семьи.

И я не скажу, что я была недовольна итогом развода.

Я прекрасно понимала, что часть бизнеса Олега ни в коем случае не попадёт в мои руки, надо быть достаточно прозорливой, чтобы это понять. Я на это никогда не жаловалась. Я прекрасно знала, что Олег может просто закрыть от меня эту сферу. И он закрыл.

Адвокаты шептали, что надо соглашаться, иначе в дальнейшем вообще никаких возможностей не будет: под раздел бизнеса попадёт и моя сеть кофеен и так далее.

Мы не контактировали, и дети у нас были что-то на вроде «передай» хоть эти контакты обрывались.

Каждый раз, когда до меня доходили те или иные просьбы, я не хотела ничего слышать об этом человеке.

Я не понимала, что можно мне ещё слышать об этом человеке с учётом того, что он растоптал мою душу и ушёл, хлопнув дверью.

Я вообще не понимала, как таким может быть развод у людей, которые столько лет любили друг друга, я не понимала как происходило, что Олег просто взял и ушёл.

Нет, меня не тревожила тема того, что он не захотел драться за свою семью, бороться. Нет, я просто действительно не понимала, что произошло в нашем браке такого, что все пошло через одно место, что для него измена стала чем-то обыденным, и все.

– Мам, позвони, позвони отцу, – повторил Денис, разворачиваясь от холодильника ко мне.

Он не жил с нами, просто периодически приезжал, у него была своя квартира.

– Я не понимаю, зачем я должна ему звонить. – Тихо прошептала я и опустила глаза в тарелку. Есть не хотелось. Меня последнее время мутило от любого куска, попавшего в горло, и моя знакомая, у которой был загородный дом через несколько улиц от нашего, говорила, что это от нервов.

Я не могла позволить себе плакать, я и не плакала. Но почему-то, когда один раз приехала к Оксане, то меня прорвало.

Я сидела на полу у неё возле дивана и чайного столика и растирала по лицу горячие слезы.

Я знала, что Оксана тоже прошла через развод и у них почему-то все было иначе. Кирилл изначально поставил так ситуацию, что ему этот развод не нужен. И, наверное, это было более правдоподобно, что ли, и честно, а Олег просто выкинул как использованные носки нашу жизнь.

– Он хочет что-то обсудить по поводу Стеши. – Сев напротив меня, произнёс Денис, и я покачала головой.

– Что обсудить?

– Ну откуда я знаю, вот позвони и узнаешь.

– Я не буду никому звонить, – произнесла я. И в этот момент со стороны коридора послышались быстрые шаги.

Стеша залетела в кухню и постаралась подтянуться, чтобы залезть мне на колени.

– Стеш, ну хватит, – попросила я, отодвигая рядом стул, дочка переключилась на него, залезла и заглянула в свою тарелку.

Ей было шесть. Она была подвижная, суетная. Если до развода меня хватало на эту её энергию, то сейчас я от беспомощности, которая у меня возникала при виде младшей дочери, сходила с ума.

Меня не хватало на её игры, на её танцы.

Иногда я просто лежала в постели и хотела застрелиться, настолько у меня не хватало сил.

Я даже помнила какие-то дни, когда я физически не могла пройти дальше кухни. Боль скручивала суставы, ломила, мышцы все были словно каменные, как будто бы сводило их судорогой постоянной. Ники тогда психовала, звонила Денису, жаловалась, что все дерьмово. А я не могла ничего с собой поделать. В какой-то момент я оказалась в кабинете психиатра и срывающимся голосом попросила:

– Пропишите мне какой-нибудь антидепрессант.

Но кучерявый блондин напротив усмехнулся и покачал головой.

– Нет, вам они абсолютно ни к чему.

– Позвони отцу, – ещё раз надавил на меня Денис, и я, встав из-за стола, забрала свою тарелку и, вытряхнув завтрак в мусорное ведро, поставила посуду в посудомойку.

Мы не созванивались, мы не виделись.

Я в одиночестве переживала весь шок и стресс, который на меня навалился в связи с тем, что все родственники узнали о нашем разводе.

Мама кричала в трубку, свекровь звонила, а мы с ней никогда особо не были близки, звонила, кричала, что я сделала, что я натворила.

И нет, все у меня было хорошо после развода, я прям как мантру себе это читала день за днём, месяц за месяцем.

Я читала себе мантру о том, что у меня действительно все хорошо.

Но только по ночам было дерьмово.

Я знала, что этой ночью будет точно так же, что я опять не буду спать до рассвета. Лежать, сглатывать солёные слезы, которые будут течь по щекам.

Но я не знала одного.

Что под утро в тот час перед рассветом, самый тёмный час, когда оживают все наши страхи, раздастся телефонный звонок с номером, которого я не знала.

И звонить он будет долго и настойчиво.

Настолько, что у меня сдадут нервы.

И я дрожащим голосом произнёсу в трубку:

– Алло…

– Обмануууул… – пьяно прозвучало в трубке