Текст книги "В разводе. Бывшие любимые (СИ)"

Автор книги: Анна Кэтрин Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Глава 13

Я подскочила, как ужаленная, но Олег, зло хохотнув, хлопнул дверью, и я, не выдержав, подхватила статуэтку, которая стояла на краю стола и со всей силы запустила ей в закрывшуюся дверь.

Сердце колотилось, как сумасшедшее.

Я хватала ртом воздух, не понимая, что мне надо делать и что только что сказал Олег.

Он же пошутил да?

Он же правда пошутил, он же не мог так со мной поступить. А между тем в голове одна за одной бились теории заговора, заговора о том, что, господи, если он там подхватил какую-то болячку, если он только сейчас пошёл проверяться, то я, получается, автоматически полгода была с какой-то инфекцией.

И вдруг я могла заразить детей, половина из инфекций не передаются при контакте, а просто в бытовом случае могут переходить от одного человека к другому!

И да я была у врача, сдавала мазки, но никаких проблем не было. Это же если что-то серьезное надо полностью до гланд проверяться.

Паника накрывала меня с такой силой, что я мало что соображала.

Ко мне зашла администратор, только хотела что-то спросить, но я хрипло выдохнула:

– Не сейчас.

А у самой ладони стали влажными, и кончики пальцев дрожали. Я переворачивала слова Олега то в одну, то в другую сторону, пытаясь вычленить из них злую комедию, но ни черта не выходило, и буквально через минут десять, когда я заставила себя, вынудила успокоиться, подхватила мобильник и набрала номер своего гинеколога.

– Ирина Владимировна, когда я могу к вам подойти? – Выдохнула я сдавленно, и поняла, что мне даже произнести такое невозможно, что полгода в разводе и сейчас приду проверяться на заболевания, передающиеся половым путём.

Господи, да это же позорище какое-то.

– Вик, что происходит? Голос напуганный.

– Нет, нет, все, все хорошо. Мне правда, надо очень прийти к вам и сдать все анализы.

– Что, какие анализы? Вик, ты о чем? У нас с тобой приём был три месяца назад, мы смотрели все.

– Да, я знаю, только мы смотрели как обычно, то, что сейчас, согласно возрасту, мне надо другое смотреть, – я говорила, заикалась, сама себя с трудом понимала.

Да не мог же так Олег со мной поступить.

Господи, он там где-то подхватил какую-то болячку, притащил её домой.

Фу, мерзость-то какая.

– Вик, я тебя не понимаю.

– Да не надо меня понимать, просто запишите. – Произнесла я нервно и зло, и в этот момент на том конце повисла гнетущая тишина. – Господи, запишите меня в самое ближайшее время, – повторила я и зажав ладонью в нос запрокинула голову к потолку.

Нет, нет, нет, Олег наверно просто пошутил, и я сейчас давлюсь паникой чисто из-за того, что не представляю, что мне от этого ожидать.

– Так, послезавтра нормально будет?

– А раньше никак нельзя там ненадолго…

– Дачто случилось, – не выдержала Ирина Владимировна, и я наконец-таки выдохнула:

– Надо на всякие болячки, половым путём передающиеся проверить.

Ирина Владимировна засопела в трубку.

– Вик, нам это не надо, мы же…

– Да, я знаю, знаю, что мы, но здесь такое…

– Да какое такое?

– Муж, мы же уже полгода как в разводе, а он сегодня пришёл и сказал, чтобы я проверилась. Я не знаю даже, на что проверяться.

– Завтра утром, до восьми сможешь подъехать?

– Да, смогу, – выдохнула я запальчиво и поблагодарив врача, прервала звонок.

Понятно, что в таком состоянии у меня рабочий день, точнее его остаток продлился, как в аду. Ещё няня позвонила, сказала, что Олег приехал за Стешей, они хотят погулять в парке, да, после того, что Олег устроил, я вообще не желала как-либо давать контакт с дочерьми, но понимала, что если я сейчас просто заистерю, то это будет крахом.

С трудом доработав до конца рабочего дня, я засобиралась домой. Время было начало шестого, и Стеша уже была в квартире.

Няня быстро мне рассказала о том, как прошла прогулка по парку. И посетовала на то, что, конечно, сегодня было очень неудобно, что Олег сам забрал Стефанию, тем самым нарушив весь её режим, я только кивала, а потом отпустила няню.

Вероника, выглянув из своей спальни, нахмурилась и уточнила:

– Мам, ты что, какая-то нервная, дёрганная вся?

– Не бери в голову, – выдохнула я, пытаясь прийти в себя после такого сумасшедшего дня. Дочь пожала плечами и заметила.

– Папа сказал, что ближе к выходным он снова заберёт Стешу на детский спектакль.

– Да да, хорошо, – произнесла я и поняла, что у меня нервы не выдержат ждать до утра.

Как припадошная сидела, убиралась в ванной комнате, в принципе, в месте, где возможна передача всех инфекций. Все выдраила с белизной, а потом ближе к восьми вечера приехал Денис.

– Мам, что у вас за суматоха? Здесь какая-то суматоха…

– Все хорошо. – Нервно выдала я, потому что не знала, что сказать сыну. – А у тебя как дела? Ты вроде сегодня не обещался приехать.

– Да что-то так подумалось, что можно и увидеться. – Произнёс сын, проходя на кухню и открывая холодильник, я потёрла ладони друг от друга, замечая, что от хлорки кожа вся стянулась и стала слишком сухой, такой, что можно было разглядеть трещинки.

Вероника выскочила из комнаты, прошла к брату, толкнула его плечом, задирая, а он в это время дёрнул её за волосы. Стеша выскочила и, не видя перед собой вообще ничего, понеслась навстречу Денису с воплями визгами, она подпрыгнула, повисла у брата на ноге. И залепетала:

– Соскучилась, соскучилась, Дэнька, соскучилась,

Денис пробыл с нами весь вечер, а потом вообще отказался уезжать, и я быстро постелила ему в его старой комнате, которая сейчас уже была гостевой, а утром, раньше всех, я со всех ног побежала в больницу.

Неприятные анализы, мазок и всякое прочее Ирина Владимировна взяла и заверила меня, что если бы действительно были какие-то проблемы, это было бы видно в прошлый приём, но проблем никаких не было.

Я только затравленно кивала и соглашалась со всем, что говорил врач и день опять был через одно место, потому что ночью не спала.

А к следующему утру от невров у меня уже даже глаза покраснели.

Оказалось, что на нервной почве я слабо контролировала свой организм, ещё этот Покровский, как назло, несколько раз звонил, я первый раз не поняла, в чем дело, подхватила трубку. А потом уже прицельно игнорировала звонки.

Но когда ближе к вечеру на телефоне высветился номер Олега, я нахмурилась.

Сейчас-то что ему нужно было, очередную каверзу придумал и собирается мне это скормить? Пометавшись какое-то время, я не выдержала и все-таки приняла звонок.

– Вик, привет, у тебя есть документы матери? – Спокойным, ровным тоном произнёс Олег, и я нахмурилась.

– В чем дело?

– Посмотри, скриншоты, может быть, у тебя где-то есть снимки её паспорта или ещё что-то.

– Олег, в чем дело? – Холодно спросила я.

– Я в больнице, мать в больнице. Найди, пожалуйста, документы. Мне очень срочно нужны они.

Глава 14

Между нами с мужем повисла тяжёлая пауза.

Божечки, божечки, божечки.

Я заметалась по кухне понимая, что у самой давление шандарахнуло по мозгам с такой силой, что перед глазами темнело.

Божечки, моя мама всегда была автономна.

Мои родители, в принципе, были автономны от всего.

Мы поздравляли друг друга с праздниками, они приезжали на рождение детей. Но мама никогда не была той женщиной, которая будет лезть в семью, советовать, как надо жить или ещё что-то. Ей было важно, чтобы у нас с Олегом все было хорошо, как только у нас стало все плохо, она вмешалась.

Свекровь же была той женщиной, которая неотрывно присутствовала в нашей семейной жизни, как мать мужа, как бабушка, и были разные ситуации…

Когда её положили оперировать миому матки, я приезжала с работы, привозила ей вещи. Присматривала, а после операции сидела рядом. Моя мама в этом плане была более собранной, у неё всегда было все по плану, все чётко, как спортсмен.

Свекровь же в этом смысле обладала лёгкой небрежностью, доводя ситуацию просто до критической.

Если мне сейчас звонил Олег и просил документы, значит, критическая ситуация наступила.

– В какой больнице вы, что происходит?

– Вик, документы. – Опять повторил Олег, и я, выскочив из кухни, пробежала до коридора, подхватила свою сумку.

– Да будут тебе сейчас документы, что происходит?

– Ну так ты пришли, пришли мне документы…

– Да я пока все равно в лифте еду, ничего тебе не пришлю. Что случилось?

– Пока не знаю, пока на экг лежит…

– Твою мать, – выдохнула я и, бросив трубку, крикнула вглубь квартиры: – Вероника, ты за главную, с бабушкой плохо.

Дочка успела только выскочить, когда я открыла дверь и уже стояла на лестничной площадке:

– Мас, а мы…

– Я скоро вернусь, – произнесла я и, хлопнув дверью, побежала в сторону лифта. Спустилась на первый этаж, выскочила, вытряхнула ключи из сумки. И, заведя машину, опомнилась и отправила скриншоты паспорта Олегу.

Я не понимала, какого черта, как это получилось так, что они не взяли с собой документы. Если приехала скорая, то в первую очередь должны были взять документы. Но если это скорая была когда свекровь со свёкром дома находились, то вполне могли забыть документы, а Олег ну тоже хорош.

Выехав со двора, я снова, я набрала мужа и уточнила:

– В какой больнице.

– В двадцать второй…

С нервными суетными движениями я сидела за рулём, постукивала пальцами по кожаной обтяжке, психуя, что в направлении зелёной рощи, где как раз была больница, собралась пробка.

Я не понимала, что могло случиться со свекровью, потому что она не жаловалась в последнее время ни на сердце, ни на что-либо. Вот на то, что у неё сын развёлся, на это жаловалась очень громко, очень нудно и много. Но ни разу, что за все время, что мы виделись эти последние полгода, она не обмолвилась ни словом, что ей бывает плохо либо у неё в груди тянет, либо у неё голова болит. Какого черта происходило?

Это было глупо.

Многие скажут, типа, ну это мать мужа, бабушка детей. На этом надо остановиться, но нет.

Когда я молодая и тупая родила Дениса мне ой как было нелегко, а он ещё сам по себе был таким неспокойным ребёнком, который час спит, три часа ползает и характер показывает.

И он не спал как нормальные дети. Я его укладывала, укладывала, а он постоянно ручками, ножками дёргался и сам же просыпался. Свекровь один раз приехала, посмотрела на все это безобразие и стала его пеленать. А тогда же ещё особо ничего такого не было. Это сейчас супер мега крутые пеленальные комбезы для детей, а тогда нет. И пеленать она потом меня учила для того, чтобы Денис крепче спал, и он действительно как будто бы по волшебству перестал просыпаться каждый час.

Свекровь учила меня многим вещам, которые я не знала, с которыми я впервые сталкивалась.

Если бы не наш развод с Олегом, то вообще никакого бы изменения в наших с ней отношениях и не было. Она как была для меня второй матерью, так и оставалась ей. И поэтому я не могла просто так забить на все это и сказать: «ну ты там сам как-нибудь разберись, твоя же мать».

Да нет. Это и моя мать.

Бросив машину возле забора больницы, я перепрыгивая через бордюры, быстро направилась в больничный парк, пересекла несколько тропинок и, растерявшись между корпусами, тяжело задышала.

Нет, если сердце – терапевтический корпус, точно. Взбежав по лестнице к проходной, я только бросила, что мне надо в приёмный покой, у меня мать привезли. Женщина охранник сдвинула брови, фыркнула и недовольно произнесла:

– С другой стороны корпуса приёмный покой, оттуда идите, здесь проход закрыт.

Выскочив опять на улицу, я выматерилась и побежала к арке, которая вела во внутренний двор. В считанные минуты я преодолела это расстояние и, залетев в приёмник, назвала фамилию.

Мне показали в сторону левого крыла, и я, не разбирая дороги, ломанулась в эту сторону, тормознулась, только когда услышала негромкий окрик.

– Вик!

Я пролетела ещё два кабинета, прежде чем затормозила, развернулась к Олегу.

– Что там, что? – Нервно спросила я, прикусывая губу.

– Сейчас повезли дальше обследоваться.

– А что случилось?

– Ну, как она мне сама сказала, что ничего особенного. Просто прихватило сердце. Она выпила какую-то таблетку. Ей вроде бы должно было полегчать, но ей не полегчало. Отец вызвал скорую, скорая приехала, забрала их, и мне уже звонил отец…

– А он сам где?

– Да дома остался… – Олег махнул рукой, и я прикусила губы.

– И что теперь будет?

– Ну, не знаю, что теперь будет, ждём.

И мы прождали наверное, больше часа.

Я металась по приёмному покою из стороны в сторону, просила проводить меня, просила чтобы мне сказали, куда её сейчас отвезли, но медперсонал был особо не в курсе. А спустя ещё час высокий статный мужчина в медицинской форме вышел в приёмник и произнёс:

– Сейчас ваша мама находится в смотровой палате, и она написала отказ от госпитализации.

Я тяжело вздохнула, перевела взгляд на мужа и покачала головой, но Олег только нахмурился. А ещё через двадцать минут на кресле каталке свекровь выехала из смотрового кабинета.

Увидев нас вместе, покачала головой и произнесла:

– Вот только на похоронах моих и будете рядышком стоять.

Глава 15

– Давай грузи меня в машину, – раздражённо и нервно сказала свекровь, и мне кажется, если бы у неё была какая-нибудь палка клюка, она бы точно съездила Олегу по коленям этой палкой.

Я тяжело задышала, перевела взгляд на бывшего мужа и покачала головой, но он все-таки придержал мать за руку и довёл её до машины, усадил на пассажирское сиденье и, когда развернулся ко мне, наткнулся на статую, которая сложила руки на груди и вскинула левую бровь.

– Что ты на меня так смотришь?

– У неё был микроинсульт семь лет назад, – тихо начала я. – Она приготовила тушёную картошку с грибами и думала, что траванулась этими самыми грибами, поджелудочная не выдержала, спустя сутки, когда её все-таки мы уговорили съездить в больницу, выяснилось, что у неё был микроинсульт. Она глотать не могла две недели, сейчас её с приступом увозят, она пишет отказ, а ты на это смотришь, как будто бы ничего плохого не происходит.

– А что плохое происходит? Мне что костьми лечь, чтобы она не уходила из больницы?

– Да, – честно ответила я и сделала шаг в сторону, . – Ляг костьми, но пусть мать останется в больнице.

– Вик, слушай, ты сейчас вообще не в том положении, чтобы диктовать мне какие-либо условия. И если ты немножко подзабыла, то мы с тобой в разводе, и поэтому мама тебе теперь чужая тётя, бабушка твоих детей и все на этом.

Пощёчина оказалась безумно болезненной, я поморщилась так, словно бы меня, как котёнка, натыкали в лужу с ссаньем.

Я не относилась к своей свекрови, как только к бабушке детей. Я просто считала это неправильным, лицемерным. У всех людей есть недостатки. Вот свекровь у меня была сейчас помешана на том, чтобы семья воссоединилась. Но это не говорит о том, что за столько лет брака я к ней не испытывала добрых хороших чувств. И мне действительно было больно от того, что Олег так наплевательски относился к собственной матери.

В следующий момент бывший муж понял, что перегнул. Потому что у меня дрогнула нижняя губа, а тело все сжалось, как пружина.

Он качнул головой и хрипло произнёс:

– Я не это имел ввиду.

– Мне плевать, что ты имел ввиду. Вот серьёзно, Олег. Ты почему-то считаешь, что вся эта ситуация, она коснулась только меня и тебя. Но ты когда драл какую-то девку в своих командировках, ты не думал о том, что нам надо будет не только что-то с детьми решать.Нам надо будет решать что-то с родителями, нам надо будет что-то решать с общими знакомыми, которые до сих пор знать не знают о том, что мы давно не вместе. Недавно мне звонили Решетовы и уточняли о том, что было бы неплохо увидеться. Ведь дом я выставила на продажу.

У Олега приподнялась верхняя губа, словно бы обнажая зубы в оскале.

Он тяжело вздохнул.

Дом был больной темой, я его получила после развода, потому что со мной по факту остались дети. У детей есть такое время, как выходные. У детей есть такое время, как каникулы. Если мы никуда не выбирались в отпуска, то старались проводить очень много времени именно за городом, но загородный дом без мужской руки это не обуза, это якорь, который постоянно тянет ко дну.

Фактически я понимала, что мне содержание загородного дома обходится дорого, даже несмотря на то, что у меня был стабильный бизнес, стабильная работа, хорошая прибыль. Но содержание загородного дома на двести с лишним квадратов обходилось очень дорого. Только чтобы обработать участок на весенне-летний период я отдавала по полсотни. И молчу о том, что это была обработка только от вредителей и всего прочего, чтобы Стеша, когда бегала по газону не подцепила какого-нибудь клеща, а помимо этого были те самые газоны, деревья, за которыми нужно было ухаживать. А участок у нас ни много ни мало больше двадцати соток. Если стоять возле калитки я не всегда могла рассмотреть, что у другого края забора находится.

И да, это решение я принимала единолично, потому что, ну, мы же теперь не в браке.

– Зачем ты дом продаёшь?

– Потому что мне так удобно, – произнесла я и обошла мужа, встала возле пассажирской двери его машины. Свекровь тут же опустила стекло.

– Может быть, все-таки в больницу? – Произнесла я, тяжело вздыхая.

– Знаешь что, пришли мне свою медсестру, которая, помнишь, капельницы ставила, вот пусть тоже что-нибудь мне поставит…

– Но прежде чем что-то ставить, надо сходить к кардиологу, надо сходить к неврологу.

– Так, Вик, не нагнетай, ты прекрасно знаешь, что у меня важное мероприятие. Ничего со мной не случится.

Я выдохнула, кивнула, сделала зарубку в памяти действительно написать медсестре.

Я оттолкнулась от машины, и пошла в сторону своего авто, которое стояло снаружи парковочной зоны вдоль ограды больницы, но Олег меня перехватил за запястье, дёрнул на себя. Да с такой силой, что я влетела в его грудь, ударилась неудачно плечом и тут же зашипела, потирая ушибленное место.

– Ты мне сейчас что пытаешься сказать? Ты выставила дом на продажу?

– Я выставила дом на продажу, Олег, – произнесла нервно, потому что, когда мы только купили дом в хорошем посёлке с хорошей инфраструктурой, я так радовалась и мы первый новый год там провели. Олег сам заказал безумно большую канадскую ель, которая едва-едва влезла по высоте в нашу гостиную, а Стеша тогда маленькая была, по-моему, ей полтора, что ли, было. И мы ночью ходили, украшали весь весь этаж, чтобы у ребёнка с утра был праздник, Вероника фырчала, пытаясь приобщиться к нам, но вскоре задремала на диване, а Денис стоически помогал развешивать гирлянды и только приговаривал о том, что за его хорошее поведение дед мороз обязан просто подарить ему крутой подарок.

Этот дом был местом не там, где мы жили, но там, где у нас было все самое тёплое, самое важное.

– Я не понимаю, зачем ты продаёшь дом, что тебе денег мало?

– Вопрос здесь не в деньгах стоит, Олег. – Слукавила я и опустила глаза. Разговаривать на эту тему было неприятно. И вообще, если бы мы были до сих пор в браке, никогда бы этот вопрос не встал. Никогда бы я не подумала о том, что нам надо продать загородный дом.

– Что? Что ты мне ответить даже не можешь? – зарычал на меня бывший муж, вставая в позицию силы.

– А я не понимаю, какого черта тебя беспокоит то, как я распоряжаюсь имуществом, которое мне осталось после развода с тобой.

– Зашибись ты сейчас, конечно, сказала, – выдохнул Олег и сильнее сдавил пальцы на моём предплечье. – Ты одна решила, одна выставила дом на продажу и сейчас ещё мне это в претензию выставляешь.

– Я не выставляю тебе это в претензию. Я говорю тебе элементарные вещи, что ты со своими похождениями не подумал об этом. Ты не подумал, как это все будет выглядеть перед людьми, но почему-то последствия твоей измены должна разгребать я, натянуто улыбаться друзьям, врать, что да нет, все нормально, дом мы продаём просто потому, что так решили. И при этом ты мне ещё умудряешься высказывать о том, что свекровь для меня всего лишь бабушка моих детей. Ну, отлично. В таком случае наши друзья это просто мимо проходящие люди, которые теперь будут в курсе, из-за чего мы продаём дом. Хорошо, у нас нет ни от кого теперь никаких секретов, мы даже теперь сами не обманываемся. Все отлично, Олег, договоримся на этом, да.

Но Олег зарычал. Стал похожим на дикого зверя, потемнел весь, навис надо мной.

– Нахрен убери это грёбаное объявление о продаже. И не смей больше заикаться о том, что ты продашь дом!

– Этот дом – моё имущество– . Произнесла я дрожащим голосом, испытывая лютую злость, потому что да, я его винила во всем.

– Ты, прежде чем распоряжаться имуществом, которое тебе осталось от брака со мной должна сначала спросить, можешь ли ты с этим что-либо сделать, и если я не буду против, тогда уже, да, принимай решение, но нихрена не в одно лицо. Мы так с тобой не договаривались.

– Мы с тобой вообще ни о чем не договаривались. По суду этот дом мой. Что хочу, то и делаю. Захочу – завтра его сожгу. – Я произнесла это ровно, но это только сильнее выбесило Олега.

Он схватил меня за плечи и, тряхнув, зарычал:

– Сняла дом с продажи, немедленно.