Текст книги "В разводе. Бывшие любимые (СИ)"
Автор книги: Анна Кэтрин Грин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
Глава 50
Вика
– Ну что, мне открытым текстом сходить и сказать ему, чтоб трахнул тебя? – Спросила я, складывая пальцы в замок, телефон положила на колени.
Нора дёрнула подбородком, облизала губы.
– Нет, я просто говорю тебе, что ты зажралась. Если б ты знала, сколько мужиков бывает полной противоположностью твоего мужа, ты бы не сидела здесь и харчами не перебирала. И да, чтобы ты понимала, пока он пытался тебя уговорить хоть на что-нибудь, пока он орал так, что слышал весь клуб, чудесный, милый Покровский оказался вполне себе нормальным чуваком, с которым легко столковаться на приват. Только вот знаешь что? – Усмехнулась, запрокинула голову назад.
Мне это вообще не интересно было, с чего мне нужно было знать, что там решил Покровский.
– Только вот знаешь что, Покровский рядом не стоял с твоим Олегом. От одного взгляда Олега трусы сами отщёлкиваются. А Покровский не такой, у Покровского кишка тонка заявить свои права на женщину, а у твоего Олега во взгляде бешенство. Если ты думаешь, что ты сейчас поворотишь здесь носик, он будет вокруг тебя прыгать, то ты ошибаешься. Это я работаю, а найдётся другая я, которая не будет заниматься такой херней, и она твоего Олега быстро охомутает. И если ты ещё этого не поняла, то глупая ты баба. И тем более, если ты не поняла, что твоему во всех смыслах охеренному мужику нужно трахаться с тобой, трахаться, то у меня для тебя дерьмовые новости! Он найдёт, с кем потрахаться. Он обязательно это найдёт. Только тогда ты пойдёшь по боку.
Я закатила глаза, потерла пальцы друг о друга.
– Слушай. Вот ты от меня что хочешь, чтоб я заявление забрала?
– Да ничего, я нахрен от тебя не хочу. И поверь, здесь я не из за того, что ты такая офигенная, я тебе там сочувствую. Или ещё что-то. Я здесь из-за того, что мужик у тебя офигенный, я здесь из-за того, что при взгляде на твоего Олега у половины нашего коллектива ноги тряслись. У твоего Олега кишка не тонка взять и решить все за женщину. А самое главное, знаешь, какая сексуальная фантазия у баб? Изнасилование.
Нора подалась вперёд, упёрлась кончиками пальцев в столешницу.
– А знаешь почему? Потому что вокруг одни мудаковатые маменькины сынки, которые пальцы веером могут гнуть, а по факту нихрена ничего не могут сделать. Они даже ответственность за трах не могут взять на себя. Ну, я там полежу, ты на мне попрыгай. Ну, я там полежу, ты мне отсоси, понимаешь? А бабы сейчас уставшие. У баб сейчас нет никакой надежды на то, что придёт кто-то большой и сильный и разрулит все. Пофиг даже пусть он ничего не разруливает, пусть он хотя бы заберёт ответственность за её желание, за её оргазм. И таких, как твой Олег, которые по щелчку пальцев могут забрать ответственность за трах всего лишь один процент. Ты прикинь один процент из ста. Это не десять и не пятьдесят, это один процент. И будь у тебя побольше мозгов, ты бы это раньше поняла. Но нет, нашла коса на камень, сидишь, пальцы складываешь брови гнёшь, фыркаешь мне здесь и не знаешь, что самое сексуальное, что может снять мужчина с женщины, это ответственность. Поэтому твой Олег не будет долго холостым, поверь мне, а вот ты со своими загонами хер кому нужна будешь. И помни, я здесь не из-за тебя, а я здесь из-за Олега, потому что, сука, это реально какая-то твою мать, несправедливость. Понимаешь?
Нора засмеялась, оттолкнулась и встала с кресла.
– Это несправедливость, понимаешь? Тебе достался мужик, который может снять с тебя всю ответственность за детей, за родителей, за твой бизнес, даже за твой секс и оргазм, а ты на себя эту ответственность тянешь, ты херово не жила. Поэтому тебе так сейчас по кайфу бодаться с ним, а если бы ты прожила десять, пятнадцать лет с мудаком, у которого главное достоинство лежать на диване, почёсывать брюхо и рассказывать о том, что он глава семейства, и вот он там наследников ждёт, хотя из наследования у него только по факту пролёжанный диван, блять, и телевизор, тогда, может быть, ты по другому посмотрела на своего мужа! Тогда, может быть, ты задумалась, что тебе достался охеренно сексуальный, здоровый, психологический, уравновешенный, офигеть, какой тестостероновый мужик при бабках. При статусе. При возможности сделать все, что ты пожелаешь одним щелчком пальцев. Вот если бы ты могла сравнить, ты бы поняла, что это ты должна бегать за Олегом с матрасом и как идиотка смотреть ему в глаза и на все кивать! И да, твой Покровский ни разу не стоял рядом с твоим мужем. У Покровского из желаний то отсоси мне, да подрочи мне. С Покровским невесело, с Покровским скучно, он пресный, он такой же, как все остальные. А таких, как Олег, почти нет. Но ты дальше сиди. Ты же принцесса, ты же твою мать, глава семейства. Давай, давай, тащи на себя ответственность, тащи. И скажи спасибо, что много лет назад тебе попался такой, как Олег, потому что если бы тебе попался такой, как Покровский, ты бы его в первый год жизни сделала маменькиным сынком, который мог только слюни пускать. И ничего в этой жизни бы не добился. Не надо здесь рассказывать о том, что какая-то обычная эскортница из клуба знает больше, чем умудрённая годами жена и мать троих детей. У меня, в отличие от тебя, есть опыт, а у тебя из опыта только Олег. Поэтому ты и кобенишься.
– Ты закончила? – Спросила я равнодушно. Откинулась на спинку кресла.
– Я-то закончила, а ты когда последний раз кончала? – Спросила Нора зло и развернулась к двери, дошла до неё, положила ладонь на ручку и, обернувшись, фыркнула . – И да, кстати. Сына своего не казни, он меня видел в Рошале, поэтому он меня узнал, а узнал он меня тогда, когда я была с Олегом, уезжая в командировку. И Олегу… Ему нужна была ты, ему сейчас ты нужна, но только у тебя мозг куриный, что ты этого не понимаешь. И да. Лучше бы твоего сына воспитывал муж. Потому что в твоём сыне от Олега мало что есть, такой же инфантил, как Покровский. Я надеюсь, он ещё маленький и вырастет во что-то стоящее.
Нора хлопнула дверью так, что у меня подпрыгнул пресс папье на столике.
Я облокотилась на спинку кресла и зажала запястьями глаза.
Господи, твою мать. Доморощенный психолог.
Сознание колыхнулось, и на корне языка проступил неприятный привкус тошноты. Мерзостно, противно, гадливо, помыться хотелось.
Но почему-то при всем этом я ощутила, как по щекам потекли слезы. Задрожали губы.
Суки извращённые.
Вместо того, чтобы решать проблемы, закольцевали все на одной женщине, отлично переложили ответственность.
Какой уж тут про то, чтобы взять её на себя.
Глава 51
Олег
Стешу забрал на выходные.
Дочка хотела обязательно съездить в парк и ещё покормить лебедей на озере.
– Дома без тебя плохо, – всхлипнув, произнесла Стефания и забралась ко мне на руки, лебеди были накормлены, гуси были накормлены, и в целом пакет с крупой лежал пустым.
– Я знаю, малыш, и мне очень плохо без вас.
Прошло чуть больше недели с того момента, как мы виделись с Викой.
Я не знал, какими словами объяснить все то, что происходило у меня на душе. У меня вообще с этими делами не самый хороший расклад. Я просто понимал, что для меня важна Вика. Она для меня важна любая, то есть даже в ситуации, когда она проявляла какой-то авторитаризм, я же все равно её любил. То есть я не мог сказать, что когда она проявляет силу, я её не люблю, когда она проявляет слабость, только тогда она мне мила.
Нет.
Я отправлял подарки, я писал ей сообщения, потому что оказалось, что написать проще, чем сказать.
Но я не понимал, почему я раз за разом наталкиваюсь на стену из холода, даже тёща умудрилась позвонить мне и снова охаять.
– Олежа, ты, конечно, очень молодец, – начала, как обычно, она издалека. – Ну так дело не пойдёт. Ты как-то решай эту ситуацию. Я что, просто так приехала? Я вообще-то думала, что у всего этого будет какой-то закономерный исход, а у меня клубника стоит.
– Мама, давай, если хочешь, я тебя обратно отвезу.
– Нет, я не хочу обратно. Я хочу, чтобы у моей дочери все было хорошо.
Она оставила какое-то неразрешимое чувство, что я действительно не совсем понимал, чего именно от меня хотела тёща.
– Я хочу, чтобы у Вики все было хорошо!
Но, судя по всему, у Вики и так все хорошо, если она никаким образом не хочет принимать ситуацию с нашим браком, менять её. Она почему-то упёрлась только в то, что я оставил у неё кольцо. И ладно бы ещё была формулировка, что я оставил кольцо.
Нет, я его бросил!
А она бросила меня.
Но я, стиснув зубы, пытался разрешить эту проблему. Звонил Влад.
– Я девицу эту уволил, так что можешь быть спокоен.
– Слушай, я не знаю, где ты таких доморощенных психологов находишь, но это что-то с чем-то.
– Зря ты так, очень хорошая девочка.
– Тогда зачем увольнял?
– Ну как? Надо же показать, что я тебя услышал.
– Да иди ты нахрен, – честно выразился я. – Я просто высказал, что персонал у тебя так себе.
Мне вообще было глубоко фиолетово на Нору сейчас. Было достаточно того, что она умудрилась заявиться к Вике с наручниками, мозги тоже здесь не ночевали, но во всей этой ситуации был один нюанс.
Пока я ходил и рассказывал о том, что здесь не правы, там не правы, тут не правы, я забывал такой фактор – не прав был я изначально, то есть не надо было искать решение вопроса где-то извне. Надо было решать вопросы внутри.
И, вероятно, я этот момент профукал, потому что вспоминалось вспышками моменты, когда Вика действительно показывала, что ей тяжело и нет бы в этот момент перехватить инициативу, но тогда мне казалось, я только хуже сделаю, у каждого же своя песочница. У каждого же свои загоны.
Я расценивал ситуацию так, что если Вика напрямую не говорит, что все я не вывожу, значит, мешать ей не надо. Видимо, как я не понимал намёки про её усталость, видимо, также она не понимала намёки про мой секс, вот и все.
– А ты когда-нибудь вообще приедешь домой, пап? – Спросила Стефания, и я, перехватив её, встал со скамейки, поднял мешок из-под крупы и двинулся в сторону выхода из парка.
– Я бы очень хотел этого.
– Тогда… Почему ты не приедешь просто так?
– Ну, наверное, потому что мама не хочет меня видеть.
– А почему она не хочет тебя видеть?
Разговаривать с детьми было безумно сложно, особенно с маленькими, потому что им не объяснишь, что есть обида, есть вина.
Я пожал плечами.
Нужно было что-то такое, что заставит как-то сломать ситуацию в ту или иную сторону.
Я уже не знал, что придумать, но когда привёз Стешу, что-то качнулось.
Вика стояла темнее тучи, сложив руки на груди.
– Я за всем этим твоим кардебалетом, – сказала она тихо, – упустила один важный момент.
– Ну, я тебя слушаю, – сказал я, посмотрев, как Стеша вприпрыжку бежала к бабушке. И вздохнул.
– Важный момент заключается в том, что ты с какого-то перепуга решил, что дом не продаётся.
– Да, дом не продаётся.
– Это мой дом. Что хочу с ним, то и делаю.
– Вик, это твой дом, что хочешь с ним, то и делай, но продавать его не нужно.
– Вот ты влез в выстроенные за полгода социальные связи, влез, разломал мне все, а ты не задумался даже, почему было принято это решение, для чего было принято это решение. Ты зашёл, как слон в посудной лавке, поронял мне весь фарфор и считаешь, что ты герой. Олег, вот в этом проблема, а не в том, что кто-то кому-то чего-то в постели не додал.
Вика наступала на меня, прижимала к двери.
Если она меня сейчас опять укусит за нос, я, ей Богу, вот я точно говорю, что я её буду лупить, перехвачу, увезу к себе и буду лупить, пока жопа не будет красной. А потом буду целовать эту жопу.
– Я тебя слушаю. – Постарался прийти к какому-то соглашению.
– Я почему хотела продать дом? Потому что я не нефтяник, Олег.
Вика все-таки загнала меня в нишу у двери. И не собиралась отступать.
Она даже сейчас проявляла агрессию, она проявляла враждебность, и она считала, что она в этой ситуации права. Но так не считал я.
– Я не понимаю тебя.
– Слушай, вот давай откровенно по чистым голым цифрам. Обслуживание бассейна, обслуживание сада, обслуживание дома, уборка дома, чистка территории мне в сезон это обходится больше, чем в пять, семь сотен. При этом с кофеен у меня чистой прибыли вот ровно эта сумма, а у меня трое детей.
– Ты прекрасно знаешь, что на детей у тебя деньги в неограниченном количестве, – произнёс едко я.
– Да, Олег, но эти семь сотен в сезон я должна откуда-то выцепить. И потратить на дом. То есть я с этого дома ничего не приобретаю, я с него теряю. Это не актив, это пассив, поэтому было принято решение его продать.
– Я тебя услышал, я решу эту проблему, что ты не продаёшь дом, но ты получаешь постоянное содержание на этот дом, так дело пойдёт?
Глава 52
Вика
Мама зашла ко мне в спальню после того, как Олег уехал к себе.
– Вот скажи мне, пожалуйста. – Она опёрлась плечом о косяк. И стала невозможно похожей на меня, когда я злилась, те же поджатые губы. Тот же прямой, ничего хорошего не предвещающий взгляд. – Вот что ты ему кишки на кулак наматываешь…
– Я сейчас не поняла, – подняла я глаза на мать, – ты к чему это мне говоришь?
–Вик, я тебе к тому это говорю, что он только на задних лапах перед тобой не пляшет. Вот что ты ему сейчас кишки на руку наматываешь. Ты видишь, он кается, ты чего добиваешься, что он башкой об пол будет биться? Вика, это Олег. Вика, это твой Олег, который если дарит тебе машину, то дарит здоровенный внедорожник, в то время как этот внедорожник дай боже, у главы администрации округа есть. Это твой Олег, который если везёт тебя в отпуск, то в этом отпуске он тратит больше, чем ты за год зарабатываешь, это твой Олег, который, если решил покупать дом, то значит, он его в любом случае купит, даже если раскатается в лепёшку.
– Я не понимаю, к чему ты это говоришь, – усмехнулась я и потянулась к тумбочке взять крем для рук. Мама пожала плечами и закатила глаза.
– Господи, Вика, это твой Олег, если он начнёт башкой об пол биться, он либо пол разобьёт, либо голову, ну зачем тебе безголовый мужик?
Мама раздражалась, мама нервничала, маму напрягала вот эта ситуация, что мы находимся в подвешенном состоянии, а я не понимала, почему ни до кого не доходит, что это подвешенное состояние, оно никуда не денется.
Все, спектакль закончен, Олег показал, какой он молодец, какой он хороший, какой он прекрасный, все можно расходиться.
Я ещё не успела разобраться в ситуации со свекровью, а уже выслушала, что я не права, я ябеда, я нажаловалась на всех, и вообще, когда Олег себя так ведёт, он думает задним числом.
– Мам, во всей этой ситуации у меня больше вопросов к вам, нежели чем к Олегу. Вы с меня что кишки вытягиваете? – У меня аж голос дрожал, руки тряслись.
– Потому что только ты в силах сейчас что-либо исправить, на тебе лежит ответственность за эту ситуацию. Он же так и будет ходить.
Наше общение с ним не прервалось, но его щёлкнуло только спустя полгода, что надо, видимо, разобраться в нашем разводе, видимо, в нашем разводе с ним что-то не так.
– Понимаешь в чем вся суть… – начала я, а мама не понимала.
– Вы два упёртых барана. Честное слово, вам нужен какой-то армагедон, чтобы вы услышали друг друга. Вот. Вам нужно либо общее горе, либо один общий враг. Вот только тогда вы услышите друг друга! – за матерью закрылась дверь, а я чуть было не завыла в голос.
Общий враг, общее горе.
Да, давайте дождёмся того, когда свекровь все-таки сляжет.
Давайте дождёмся того, как Веронику изнасилует какой-нибудь, я не знаю, турок, араб или ещё кто-нибудь.
Давайте дождёмся того, что Денис подцепит какую-нибудь холеру неизлечимую.
Давайте дождёмся того, что Стеша потеряется где-то.
Да, это нас объединит.
Вместо того, чтобы это все предупредить, надо довести дело до конца и потом вместе справляться с трудностями.
У нас даже в этой ситуации было разное мнение, я ненавидела ничего доводить до патовости.
И на предложение Олега я ничего не ответила, потому что прозвучало оно так, как на тебе, боже, что мне негоже, типа, ну вот есть у тебя проблема, вот я тебе её решу, с барского плеча кину денег.
А вместо того, чтобы задуматься об этом он только после моих слов начал что-то анализировать.
Раздражало, бесило неимоверно.
Вероника сказала останется у подружки, а я психовала, ходила.
Не надо было вообще отпускать и разрешать ей оставаться ни у кого.
Она сейчас была у меня в жёлтой зоне. Это значит ещё один шаг, и она может приблизиться к красной – там, где доверия нету.
Набрав дочь, я услышала на заднем фоне музыку.
– Что у вас вечеринка какая-то? – Спросила я нервно.
– Мам, ну хватит,– выдохнула Вероника. И шмыгнула носом, – никому из нас не звонят родители, только ты уже второй раз набираешь.
– Потому что мне дети не доставались бесплатно, я их в капусте не находила, и аист мне в кульке их тоже не приносил, – произнесла я резко и поняла, что перегибаю. – Может быть, ты домой вернёшься? Давай я приеду за тобой. – Быстро произнесла я. Я тут ещё от Норы не могла отойти, а уже такие изменения в жизни, как представлю, что вот чисто гипотетически Вероника может оказаться на месте этой девицы….
Меня аж все перетряхивать начинало.
– Нет, все хорошо, я останусь у Алины.
Пробурчав себе под нос, что это ни в какие ворота не лезет, я положила трубку и стала метаться по квартире, как загнанный тигр.
Денис зачастил, снова приехал с ночёвкой.
Сидел, сложив руки, наблюдал за мной.
– Ну вот что ты вот мучаешься? – Спросил сын, – мам, ну прими уже решение и все…
– А давайте мне никто не будет давать советы. – Честно попросила я и посмотрела на сына таким взглядом, который давал понять, что сейчас не самое лучшее время для душеспасительных разговоров. – Серьёзно, давайте, мне никто не будет давать советы. Я как-нибудь сама разберусь со своими тараканами.
– Мам, ты с ними не разберёшься, – покачал головой Денис, – есть проблема, есть запрос, но ответа нету. Отец бы, может быть, и готов был как-то помочь. Ну, мам, иногда ты действительно слишком много на себя берёшь. И причём ты очень много внимания уделяешь каким-то деталям.
– Денис, роди своих детей, а потом осуждай меня, ладно? – Предложила я и ушла в кухню, включила нижнюю подсветку, вытащила мобильник.
Хотела написать Алёне, чтобы все-таки попыталась вернуть тех покупателей, но пока время безумно медленно тянулось, я дождалась лишь сообщения о пополнении счета с припиской.
«Не продавай ты этот дом, он нам ещё с тобой понадобится».
И сумма в полтора миллиона, которые должны были уйти на обслуживание этого самого дома.
Олег, видимо, издевался надо мной.
Глава 53
Олег
– Приедь ко мне, – нервный отрывисто выдохнул Влад, и я вскинул брови, посмотрел на часы и, качнув головой, хмуро уточнил:
– С хера ли?
– Твою мать, Олег, просто приедь ко мне.
Я посмотрел на дырявые носок, на плед, который лежал поперёк меня, на коробку попкорна, стоящую на полке возле кровати, зевнул.
Оказывается, в моём возрасте случаются такие вечера, когда просто охота полежать и посмотреть, позалипать в телек. Именно этим я и был сегодня занят. Ну, ещё, наверное, все это упиралось в то, что я по-прежнему не знал как подкатить к Вике, как попробовать её успокоить или ещё что-то.
Да, я впадал в меланхолию.
– Влад, какого хрена тебе от меня надо? Вот зачем я должен куда-то ехать? Время начало двенадцатого ночи. Я хочу пить пиво, жрать попкорн и смотреть дебильные сериалы.
– Твою мать. Приедь ко мне, ещё раз повторяю. Если бы это дело не было настолько важным, я бы тебе не звонил.
– Ну что ты мне очередную девку хочешь подсунуть, – фыркнул я и потёрся спиной о подушки, вдавливаясь в них с удвоенной силой.
– Твою мать, Стрижницкий. Приедь, твоя сыночка корзиночка, блять, разнесла мне полбара. Твоя сыночка корзиночка расхерачила блин один лаундж. Приедь, твою мать, мне что с ним делать? Куда мне его сдавать?
Я напрягся, резко сел.
– Какого хрена? Спросил я ещё раз, понимая, что сегодня не отличался никаким разнообразием речи.
– Не знаю какого, приедь, вот сам разберись, а то он бухой сейчас среди обломков валяется в лаунже, девок перепугал.
– Изнасилование?
– Охренел, что ли? Какое, твою мать, изнасилование. Та, с которой он был, сидит, пищит от счастья. И какого хрена его переклинило, она не понимает. Все нормально у них было. Приедь и забери это тело, да и счёт оплати.
Я утупился на дырявый носок и понял, что пока я изволю тупить, сын у меня вообще не теряет времени, быстро собравшись, накинув на себя футболку, джинсы, поменяв носки, я прыгнул в тачку, доехал до Влада буквально за пятнадцать минут и, зайдя в его богадельню, фыркнул. Праздник продолжался, перфоманс на сцене шел полным ходом.
Меня тут же перехватила какая-то девица и поволокла в сторону кабинета Влада, я зашёл, закатил глаза. Влад, ходил вдоль окна, нервно курил и бросал косые взгляды на лежащего на диване Дениса.
– Это что? – Спросил я, понимая, что у меня терпения и сил не хватает на этот спектакль.
– Я не знаю, что! – Влад развернулся, схватил терминал со стола, двинул его в моём направлении, и я, нахмурив брови прикинул, что погулял у меня сын неплохо так.
– Кто-то пострадал,– лениво уточнил я, вытаскиваю карту.
– Нет, твою мать, Олег, никто не пострадал. Ну, за исключением твоего отпрыска, который жару даст тебе ещё ого-го как!
Я пожал плечами.
У всех бывают срывы. Что теперь орать из-за этого? Мне, конечно, очень были интересны причины, почему Денис так себя повёл, и я прекрасно знал, что я эти причины узнаю, потому что нелогичностью какой-то и идиотизмом ребёнок мой не страдал.
Терминал пикнул, списывая деньги, я перевёл взгляд на сына, качнулся к нему, потряс за плечо.
– Давай, вставай, погнали в машину.
– Иди ты… – пьяно выдавил Денис, и я бросил взгляд на Влада, уточнил:
– Его могут погрузить ко мне.
Влад фыркнул недовольно, нахмурился.
– Вот скажи мне, пожалуйста, почему с твоего появления у меня в клубе идёт какой-то пиздец, то мне надо сотрудников увольнять, то мне надо разгребать ситуацию с твоим сыном. То…
– Скажи спасибо, что в твоём клубе не оказалось моей жены. Иначе бы тогда тебе не только ситуацию с моим сыном пришлось разгребать, а ещё вероятнее, заново отстраивать свою богадельню, – усмехнулся я и, наклонившись, подхватил Дениса подмышки.
Сын попытался от меня пьяно отмахнуться, но я цыкнул и, закинув его руку себе на плечо, повернувшись к Владу, бросил коротко:
– И вообще, прикрой ты этот блядский дом, видишь же, в минус начинаешь работать, сегодня парнишка разнёс тебе один лаундж? А ты прикинь, завтра у тебя братки из девяностых приедут. Здесь камень на камне не останется.
– Да пошёл ты, Стрижницкий, знаешь куда?
– Знаю, знаю, – заржал я и, вытащив сына из бара, усадил в машину.
К Вике его везти однозначно нельзя было, поэтому поехали ко мне. В середине дороги Дэн наконец-то стал приходить в себя и амбре от него было такое, что можно было портянки вешать.
Дотащив сына до квартиры, я посмотрел на хаотичную картину того, как Денис пытается стянуть с себя футболку, и покачал головой.
Прошёл в кухню, вытащил банку с огурцами, налил рассола, развёл водой, подхватил несколько таблеток активированного угля и пришёл к ребёнку, протянул на ладони лекарство и всучил в руки стакан.
Денис, явно не отупляющий, что происходит, молча согласился, хлебнул всего, а потом пришёл в ужас.
– Ну и дрянь же ты мне подсунул.
– Ага. А бухать, в принципе, херово, – произнёс я и, фыркнув, уточнил. – В спальню пойдёшь или тут упадёшь?
– Отвали. – Денис завалился на диван, я покачал головой, дошёл до гардеробной и вытащил с верхней полки плед. Вот, слава Богу, Вика сама здесь все делала. И у меня не было дебильных ситуаций с тем, что надо было как-то подстроить жизнь и квартиру под новые реалии. Вытряхнув плед из чехла, я вернулся в зал, укрыл им сына. Чисто из соображений безопасности собственного паркета дошёл до ванны, притащил тазик, поставил возле и, хлопнув ребёнка по плечу, пошёл дальше смотреть телек.
Я понимал, что трясти его сейчас, спрашивать о том, что что произошло, в принципе, бессмысленно. Но тем не менее разговор все равно должен был состояться, нравилось нам это обоим или нет.
Ночью слышал, как Денис шарахался по хате, вероятно, заблудился, подумал, что он в квартире матери, и натыкался на все предметы мебели с особым матом.
В какой-то момент я даже заслушался, потом одёрнул себя, что надо обязательно провести беседу, чтобы он такими словами не смел выражаться при младшей сестре, и, снова перевернувшись, задремал.
Утро наступило и по ощущениям на меня. Потопталось прям по башке кирзовыми сапогами. Противное чувство во рту говорило о том, что бухал однозначно не Денис ночью, а я. Но я-то точно знал, что не бухал. Выйдя в зал, я услышал молодецкий храп и пожал плечами. Дошёл до кухни, поставил кофе. Вспомнил про сообщение, отправленное с телефона Дениса о том, что он останется сегодня у меня. Со своего написать не мог. Вика бы сразу стала задавать вопросы, поэтому писал с телефона Дениса, чтобы не создавать никаких треволнений в семье.
Когда турка закипела и кофейный аромат растянулся по квартире из зала что-то промычали, простонали, а потом что-то навернулось.
Я подозревал, что Денис.
Разлив кофе по чашкам, я двинулся к сыну и, застав его сидящим и обнимающим тазик на диване, произнёс:
– Ну, доброе утро.
Денис рыгнул, поднял на меня ещё не совсем адекватный взгляд и хрипло выдохнул.
– И тебе доброе утро, батя.
Я без эмоций протянул ему кружку с кофе и присел в кресло напротив.
– Поговорим?
