Текст книги "Старый новый мир"

Автор книги: Анна Катруша

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 31 страниц)

Она снова захихикала и немного замялась, Альфред тоже улыбнулся в ответ. Он полез в рюкзак и достал оттуда резинку. Собрав волосы в хвостик, как в первый день их встречи, он сказал:

– Чёлку я не состригу.

– Сострижешь.

– Нет.

– Да!

– Даже не надейся! Буду хвост завязывать, но чёлку не состригу.

Их шуточный спор сопровождался смехом и забавными гримасами.

– Спасибо, Альфред.

– На здоровье. Делов-то.

– А, да, за перевязку тоже спасибо…

Наконец-то их глаза встретились без всяких преград.

– Мята… – нерешительно начал Альфред, – помнишь, ты спросила в первый день встречи, прятал ли я у себя кого-то из здоровых?

Она кивнула.

– Так вот, я тогда соврал. Ты первая не из пациентов, кого я оставил у себя в доме. Но я очень рад, что отключил тогда разум и доверился сердцу. В первый раз, кстати.

Он встал, снова распустил волосы и пошел к двери.

– Пойдём, сегодня мы должны веселиться.

Когда Мята и Альфред вернулись в главный зал, Блюм и ЭрДжей снова сидели за барной стойкой и весело травили какие-то истории, собрав вокруг себя немало народу.

– … а потом эта собака, как рванёт на второй этаж! Мы все на панике давай к лестнице бежать, а малыш, знаете, что учудил? Знаете, что пришло в эту рыжую голову? Он кааааак прыгнул со второго этажа, обвязавшись верёвкой! Это нужно было видеть!

Ал и Мята растеряно стояли в стороне, не зная, стоит ли подходить. Пожалуй, оказаться в центре внимания, они были не готовы. Вдруг Альфреда окликнул Гейн.

– Слушай, мне очень неудобно, вы пришли отдохнуть, но ты не мог бы и мне немного помочь? У меня уже год, как ужасно болит спина и в одном месте прямо немеет. Ты не знаешь, что это может быть?

– Возможно, нерв защемило. Пошли наверх, я посмотрю.

– Спасибо! Ты золотой человек!

Мята провела его взглядом и ещё какое-то время стояла улыбаясь. Все вокруг веселились, танцевали, отдыхали. Просто жили. Без суеты и забот, без вражды и злобы. Это место очаровывало именно этим. Люди отовсюду, люди с разными взглядами на жизнь, с разными убеждениями и разными судьбами просто проводили хорошо время.

Когда они разоблачат Стража, им необходимо будет место, подобное этому в мегаполисе. Вот только, хватит ли у них сил?

Мята посмотрела на ЭрДжея. Он сказал, что придумает что-то, когда напьётся, но не похоже, чтобы он что-то планировал. Да и вообще, как можно что-то спланировать. Завтрашний день действительно, может стать последним…

Очередной удар её сердца эхом разнёсся по всему телу. Громкий и глубокий удар заставил всю её содрогнуться. Нужно гнать этим мысли. Нельзя притягивать плохое. Духи дурных мыслей всегда рядом.

– …Мята! Мята!

– Перчик!

– А?

ЭрДжей и Блюм звали её к себе. Они уже закончили свой героический эпос о недавних приключениях и остались вдвоём у барной стойки.

– Ты что там, уснула? Иди сюда!

Мята приложила руку к грудной клетке – сердце снова билось нормально. Она встряхнула головой и пошла к ребятам.

– А где Ал?

– Пошел с Гейном, у него что-то со спиной.

– Ни минутки покоя у нашего врачевателя. Аж завидно! Вот вернусь в мегаполис, тоже ни одной свободной секундочки себе не дам! Буду работать днём и ночью, чтобы мозг буквально плавился от идей и информации!

Мята захихикала, приняв его слова за шутку.

– Эх, тебе не понять, лентяйка! Ладно, я ещё за тебя возьмусь. А сейчас давайте пить!

ЭрДжей повернулся к барной стойке и заказал ещё пива. Мята тоже присела и подтянула к себе кружку.

Толпа слушателей вокруг ЭрДжея и Блюма переместилась к столику недалеко от барной стойки, где какой-то пожилой мужчина рассказывал о своих приключениях в лесу. Ребята волей-неволей тоже стали прислушиваться, ведь что-то подобное случилось и с ними.

– … а потом я вижу… дыра! Прямо в лесном бугре дыра! Всё, как рассказывали мне странники! А я старый дурак не послушал и пошел через этот лес. Клянусь вам Богами ветра и воды, я провёл там вечность, в этих тоннелях! Всё, как в рассказах! Всё!

ЭрДжей скептически приподнял бровь.

– Самовнушение.

– А потом... раз! Крыса на меня бежит! Здоровая, как смерть!

ЭрДжей подпер голову рукой.

– Страх всегда искажает реальность.

– … я думал, что и помру там!

– И как же ты спасся? – спросил один из слушателей.

ЭрДжей поднёс бокал к губам, чтобы сделать очередной глоток.

– Меня вывел из леса отшельник по имени Мирас. Умнейший человек!

– Пфф! – брызги пива полетели на барную стойку и ЭрДжей закашлялся.

Мята тут же засмеялась, а Блюм постукал его по спине.

– Как он сказал? Кха! Умнейший?

Мята заливалась мехом, а Тод со снисходительным выражением лица вытирал барную стойку.

– Чего ты, хорошая история, – сказал старший сын.

– Я бы интересней рассказал… – пробурчал Изобретатель и взял себе ещё одну кружку пива.

Скоро Альфред тоже вернулся к ним, но, правда, ненадолго. Слава о врачевателе, спасшем дочь Трактирщика, быстро догнала Лекаря и у него то и дело спрашивали советы или даже просили осмотреть. Друзья были не очень рады пропаже друга, но Альфред, кажется, был всем доволен. Он любил своё дело и был рад помочь в любое время и в любом месте. Трое оставшихся у барной стойки налегали на выпивку и расслаблялись, потеряв счёт бокалам.

Несколько девушек подошли к парням.

– Мы насчёт той истории, которую ты обещал рассказать.

– А, хотите ещё раз послушать, как я в одиночку подорвал базу злодеев? – повернулся к ним ЭрДжей с самоуверенным видом.

– Мне вот ту, про звёзды!

– А мне про солнце! Пошли за наш стол, там многие хотят послушать.

– О, с удовольствием!

Фантаст слез со стула и пошел за ними, оставив огорошенного ЭрДжея.

– Старею…

– Хи-хи…

– А ты чего смеешься? Просто мои истории для ценителей! Не все понимают их глуби… Эй, ты чего это?.. Напилась, что ли?

Мята не прекращала смеяться и заметно пошатывалась, даже сидя на стуле.

– Эй-эй, ты чего так набралась? У нас ещё важное дело, помнишь? А ну пошли, проветримся!

И он начал стягивать со стула Мяту, которую это всё только больше веселило. Вывести её оказалось той ещё задачей. Её топографические способности, которые и без того были хуже не куда, сейчас вообще вышли из строя. Мята будто делала всё, чтобы врезаться в кого-то. ЭрДжей только и успевал вовремя её оттягивать, чтобы избежать столкновения.

Она успешно преодолела ступеньки, но споткнулась о бордюрчик у входной двери и чуть не упала. ЭрДжей успел вовремя подхватить её.

Они сели на прохладную траву недалеко от входных дверей.

– Нет, ну правда, чем ты думала?

– Прости… Как-то само вышло…

Она уронила голову на колени. ЭрДжей покосился на Мяту.

– Эй, тебе не сильно холодно? Ал меня съест, если простужу тебя.

– Только бы он не успел… – не очень внятно сказала Мята.

– Что?

– Только бы не дошел раньше нас… Я себя не прощу, если с ним что-то случится… если он…

– Давай, успокаивайся. С ним всё будет в порядке.

Она сидела совсем обессиленная. Рука ЭрДжея потянулась к Мяте и легла ей на макушку. Он не растрепал её волосы, как обычно это делал, а просто положил ладонь на голову и не убирал.

– ЭрДжей?

– Ммм?

– А что ты делаешь?..

Он резко убрал руку.

– Ничего не делаю. Торможу. Я тоже пил, между прочим.

Мята подняла голову и села нормально.

– Спасибо, что вывел меня. Здесь, правда, легче.

– Главное приходи в себя быстрее, а то Ал не обрадуется, если его драгоценная единственная ученица не будет присутствовать на таком важном мероприятии.

– Что? Я там буду! Я собралась! Вот, смотри, я уже собралась! – Мята резко вскочила.

– Молодец. А теперь сядь обратно и посиди ещё немного. И не вскакивай так резко, а то всякое случиться может…

Мята и ЭрДжей засмеялись и она сквозь смех сказала:

– Как же всё противно кружится… Больше никогда не буду пить!

– Аха-ха-ха! Если ты так говоришь – значит, пьянка удалась. Поверь мне, Перчик, будешь. Ещё как будешь!

И они оба начали смеяться.

– Здорово, что я вас встретил, – сказал ЭрДжей, когда они успокоились.

– Погоди-погоди…Что я слышу? Неужели ЭрДжей1-2-3-9-0 привязался к кому-то?

– Эмм… почти. ЭрДжей1-25-67-9. Но ты была близко. Даже девятку и ноль запомнила, молодец! – засмеялся Изобретатель. – Я думал и так уже понятно, что я к вам привязался. Я, конечно, говорил, что не подпускаю никого близко к себе, но это был очень старый я. Я всегда думал, что человек лучше развивается, когда он один, когда ему никто не мешает и никто не отвлекает, но сейчас понимаю, что один ты растёшь до определённого момента, а потом…

Я выжал всё из того себя. Если я останусь один, то дальше уже не смогу двигаться вперёд. Мне нужны другие люди. Нужны их знания, их мнение, ви́денье, точки зрения. Да и, по сути, все твои достижения не имеют никакого смысла, если тебе не с кем их разделить… Я вдруг понял, что большую часть своей жизни был не прав. Так что да, гении тоже ошибаются.

– Мы будем рядом, ЭрДжей, получится у тебя или нет. Мы разделим с тобой всё.

Мята очень серьёзно смотрела на него, сведя брови. Такой настойчивый и даже немного обеспокоенный взгляд подвыпившей Мяты выглядел очень забавно.

– Спасибо, Перчик, – улыбнулся ЭрДжей, – но я надеюсь, поражение разделять со мной не придётся. Я здесь не для того, чтобы сдаться.

Мята опустила глаза:

– Я тоже ошибалась, когда наговорила тебе всякого возле супермаркета…

– Ну… для тебя это нормально. Ты всё-таки не гений.

Не сильный удар кулаком в плечо последовал за его словами.

– Ауч! Поосторожней с энергетическим потенциалом мира! – Мята звонко смеялась, а ЭрДжей потирал плечо. – Жаль, очень жаль.

– Что жаль?

– Жаль отдавать тебя Алу на обучение. Когда наиграешься с бинтиками и пробирками, приходи в мою мастерскую, я покажу тебе, что такое настоящая наука.

– Спасибо тебе, ЭрДжей.

Она улыбнулась и встала, чтобы вернуться в Трактир.

– Ты идёшь? – спросила Мята.

– Я догоню. – Девочка пошла к входу, а ЭрДжей задержал на ней взгляд. – Не за что, Перчик… – на выдохе сказал он. – Только этого мне не хватало…

ЭрДжей тоже встал, отряхнул джинсы и пошел в Трактир.

Внутри ничего не изменилось, кроме одного – теперь все танцевали. Все, кроме Альфреда. Он сидел за барной стойкой и непринуждённо общался с Тодом, попивая пиво.

– Что здесь происходит? – еле пробрались через толпу танцующих ЭрДжей с Мятой.

– Дюк объявил, что лучший танцор получит бесплатную кружку пива и все сорвались в пляс.

– Даже малыш там! – воскликнул ЭрДжей.

– Ну, я думаю, Блюм там не ради пива, – засмеялся Альфред.

– Однако, какая не складная музыка сегодня! – ЭрДжей посмотрел в сторону играющих. – А ну-ка, пойдёмте за мной! И Блюма прихватите!

Изобретатель подошел к музыкантам и начал о чём-то с ними переговариваться. Заинтересовавшиеся ребята перестали играть и музыка прекратилась. Все, конечно же, обратили на это внимание и уставились на самодельную сцену. Ал, Мята и Блюм почувствовали на себе все эти недовольные взгляды.

– Эмм, ЭрДжей, а что ты там удумал?.. – спросила Мята явно обеспокоенная настроем толпы.

– Я, Перчик, создаю историю. Сегодня исторический момент. И начнётся он с гимна путешественников!

– С чего? – засмеялся Гейн.

– Сейчас сам всё увидишь! А ну-ка одолжи мне свою балалайку! – обратился он к одному из музыкантов.

– Это гитара вообще-то, – недовольно ответил парень с проколотым носом и губой.

– Талантливый человек талантлив во всём! Руками же нужно, а я мастер на все руки! Ал, иди сюда, петь будешь! Блюм, что умеешь?

– Эээ…

– Отлично, за тобой слова! Да только, чтоб в рифму было!

Блюм очень смутился и покраснел от неожиданности. Весь трактир смотрел сейчас на них. Нужно было быстро придумать слова, но о чём петь? О чём должен быть гимн путешественников? Он всю свою жизнь в дороге, но эта ситуация так его смущала, что в голове было ни словечка!

ЭрДжей с наглым видом уже подкручивал колки на гитаре, чем весьма раздражал хозяина инструмента, ведь он знал, как тот должен звучать. ЭрДжей же полностью полагался на свою гениальность.

– Ал, иди сюда! Вот тут стой. И пой. Перчик, а за тобой … хорошее настроение!

– Что петь то?

– Блюм?

Фантаст стоял около импровизированный сцены с Мятой. Он нерешительно обернулся и посмотрел на скучающую толпу сзади.

– Эмм… Гимн путешественников?

– Он самый! Если кто и может сочинить слова к нему, то только ты, малыш!

Мята покосилась на Блюма. Этот парень привык рассказывать истории, но сейчас он был полностью растерян и заметно нервничал.

– Нуу… Если дорогой идёшь… каменистой…

Или судьба… привела не ту…да… эээ…

– А, что он сказал?

– Как-то грустно, парень!

– Да, давай веселее!

Послышались недовольные выкрики сзади.

Блюм выглядел совсем беспомощно. Его спасла довольно пьяная Мята:

– Блюм, вспомни о том, что возможно мы завтра умрём, и расслабься.

Блюм с тревогой посмотрел на неё:

– Ты боишься? Того, что может случиться завтра?

Мята подняла на него свои уставшие голубые глаза и улыбнулась самой нежной улыбкой на свете.

– Конечно. Как и все люди на земле, я боюсь завтра. Поэтому очень ценю сегодня.

– Мята, можно тебя обнять?

Её щеки и без того горели от алкоголя, но внезапный вопрос Блюма сделал их краснее красного.

– Нет, конечно! – возмутилась она. Затем шепотом добавила: – Все смотрят…

Блюм и сам смутился от своего вопроса. Он не ожидал, что так проникнется её словами про «здесь и сейчас». Они оба рассмеялись, но скучающий ЭрДжей перебил всю атмосферу:

– Блюм, слова будут или нет?

– Будут тебе слова, ЭрДжей, будут! Пообещай мне, что не забудешь ни одно слово из этой песни и когда придумаешь своё электричество, сделаешь так, чтобы она жила даже после нас!

– Можешь на меня положиться, малыш!

– Мне нужен ритм! – крикнул Блюм, и девушка за этническими барабанами начала выстукивать интригующий и энергичный ритмический рисунок. Темп был не слишком быстрым, но и не медленным. Ритм совпадал с учащённым ритмом переполненного чувствами сердца, идущего за новыми приключениями. То, что нужно, чтобы начать новый путь.

Идём мы дорогой, опасной и длинной,

Дорогой длинною в жизнь,

С нами бок о бок идут неустанно

Ветер, солнце и мысль.

Одежда в пыли, а ботинки все в дырках,

Тяжелый рюкзак на плечах,

Но сердце наполнено счастьем и радостью,

Ведь рядом шагают друзья.

Ребята переглянулись и заулыбались. К барабанам добавилась дудка, и песня стразу же поменяла настроение, – от тёплого и нежного она перешла к волнующему и даже захватывающему. У всех, кто был сейчас в Трактире, ноги зазудели, чтобы отправиться в путь. Блюм развернулся лицом и публике и продолжил:

И хотя временами путь каменистый –

От этого не стал он сложней,

Ведь всё что угодно преодолимо

В компании верных друзей.

Новый инструмент подключился к песне и теперь это был Гейн, отстукивающий звонкий удар ложкой по железной тарелке. Многие прихлопывали в ладоши или постукивали ботинками. ЭрДжей ещё сидел, выжидая подходящий момент, а вот вторая гитара решила вступить и песня сразу же обрела объём в звуке и заполнила всё сводное пространство в помещении. Тод достал откуда-то трещотки и тоже присоединился к песне.

Свободны мы духом, ничто нас не держит,

Идём, куда сердце велит,

За каждой преградой – новая тропка

Ведёт в неизведанный мир.

Свободны мы сердцем от всех предрассудков,

От страхов, падений, тревог,

Ведь всё, что случается с нами в дороге –

Это бесценный урок! 

А Мэтт тем временем подошел к сцене и вручит Блюму бубен. Этот инструмент прекрасно расставлял акценты в музыке, от чего мелодия стала более танцевальной.

Какой-то бородатый мужчина из толпы присел на краю сцены и подключился к песне с губной гармошкой.

И кто-то нам скажет, как же так можно:

Не жизнь, а одни мозоли́!

Мы хором ответим, кто говорит так –

Просто слишком ленив!

Да, мы не спорим – эта жизнь не слабых,

Всегда на износе сил!

Но чем сидеть в ожидании чуда,

Мы лучше будем в пути!

Дудка вела незатейливую, но энергичную линию. Этот легко запоминающийся мотив прекрасно подходил для ведущей партии в этой песне. Но вдруг Блюм подал сигнал играющим, и музыканты приглушили свои инструменты, оставив ведущим только ровный ритм барабанов.

В это мгновение Блюм громко пропел речитативом:

Не нужна нам карта и компас не нужен,

Ведь небо над нами, и сердце ведёт нас

Дорогой, что верной будет всегда –

Навстречу рассвету нового дня!

Единогласно инструменты взорвались с новой силой, а Блюм ухватил Мяту за руку, и они начали закручивать всех танцующих в хоровод. Альфред повторял строчки, которые стали припевом раз за разом. Все подхватили эти незатейливые слова, и они становились всё громче.

Хозяева трактира стучали по всему, что издавало звук, люди кружились в общем хороводе, а музыканты играли, не жалея сил. Казалось, даже само здание было радо пуститься в пляс!

Несмотря на свою уверенность, ЭрДжей бездарно играл. Он упорно бренчал по открытым струнам, иногда зажимая какую-то ноту на первой струне, но благо, в общей атмосфере этого не было слышно. Зато свистел он, как бог. Звонко, громко, с глубоким вибрато в голосе – он повторял ведущую партию дудки, только выше. Альфред поддерживал его своим прекрасный грудным баритоном.

Все присутствующие, совершенно не переговариваясь, закончили песню как единое целое, и стали громко хлопать себе и другим. То, что они только что сделали, было чем-то невероятным и по истине историческим. Незнакомцы со всех уголков, собравшиеся здесь сегодня, стали пульсирующим сердцем новой истории.

Дав всем минутку, чтобы отдышаться, ЭрДжей подал сигнал Тоду и тот быстро достал из-под барной стойки реквизит, приготовленный для их секретного плана.

– А теперь минуточку внимания! – громко заявил ЭрДжея со сцены. – Тод, Гейн, будьте так добры.

– А что происходит? – спросил Альфред, когда к нему подошел Тод и накинул на плечи белую простынь. Ткань была уже желтовата и кое-где на ней были пятна. Она никак не держалась на костлявых плечах Альфреда, и ему пришлось придерживать её руками.

– Как я уже сказал, здесь сегодня вершится история. Этот человек – врачеватель, или как все его зовут – Лекарь. Тот самый Лекарь, который спас жизни дочери Дюка и его жены.

Альфред замялся от такого внимания.

– ЭрДжей, что ты творишь?..

– Так вот. Издавна существовал древний обычай. Обряд, который проходили все врачеватели без исключения, дабы засвидетельствовать свою преданность делу, несокрушимость врачебных принципов и готовность посвятить всего себя служению другим людям.

Альфред начал понимать, что происходит, но всё ещё не мог в это поверить.

– Да, Альфред, это белая простыня, а не халат, и это не большой зал с другими врачами – ты пока что здесь один. Но вот твоя первая ученица, а вот люди, которые поверили в чудо благодаря твоим рукам.

Хозяин объятиями сгрёб в охапку всех своих сыновей.

– Это не совсем клятва Гиппократа, потому что мы понятия не имеем, что в ней было написано. Поэтому если кто-то ещё захочет принести клятву во имя будущего, то сейчас самое время.

Альфред всё так же держал простынь на плечах и смотрел на всех широко распахнутыми глазами.

– Приступим!

Все ушли со сцены, оставив там одного Альфреда, а ребята стали сбоку. Блюм и Мята читать не могли, поэтому текст был в руках Изобретателя.

– Врачеватель Альфред, известный всем как Лекарь, – торжественно начал ЭрДжей, – готов ли ты принести торжественную клятву Гиппократа людям и миру и никогда её не нарушать, ибо очернено будет имя твоё, и имена всех, кто причастен к этому ремеслу.

– Да. Я готов, – его голос на мгновение дрогнул от переполняющих его чувств, но он собрался, насколько это было возможно.

– Врачеватель Альфред, добровольно ли ты начал постигать это мастерство?

– Да.

– По собственному ли желанию ты продолжаешь им заниматься?

– Да.

– И готов ли ты к ответственности, что ложится на твои плечи? Ответственности за чужую жизнь.

– Абсолютно. – Он посильнее натянул на свои плечи простынь.

– Тогда все здесь присутствующие, зримые и незримые, будьте же свидетелями клятвы этого юного врача. Клянешься ли ты, врачеватель Альфред, посвятить своё тело, разум и душу врачебному делу, приложить все свои силы для восстановления медицины как науки и как искусства?

– Клянусь.

– Клянешься ли ты, врачеватель Альфред, исполнять свой долг честно, по совести, придерживаясь строгой морали и этики?

– Клянусь.

– Клянешься ли ты, врачеватель Альфред, не отказывать нуждающимся в помощи, если в твоих силах помочь им? Не проходить мимо бед и делать всё, что ты можешь, дабы жизнь была спасена?

– Клянусь.

– Клянешься ли ты, врачеватель Альфред, бороться за жизнь каждого своего пациента до последнего удара его сердца? Мыслить здраво и беспристрастно в принятии решений, не поддаваться излишним чувствам и выполнять свою работу, не смотря ни на что?

– Клянусь.

– Клянешься ли ты, врачеватель Альфред, помогать всем не зависимо от веры, возраста, внешнего вида, жизненных целей или приоритетов? Не судить и не осуждать. Без сомнений, корыстного умысла и затаённой злобы оказывать всем равную помощь и без предубеждений выполнять свой долг перед людьми и миром?

– Клянусь.

– Клянешься ли ты, врачеватель Альфред, хранить тайны своих пациентов, как свои собственные? Не использовать их тайны в своих целях, а преследовать лишь намерение помочь и излечить?

– Клянусь.

– Клянешься ли ты, врачеватель Альфред, помогать, наставлять и обучать других врачевателей, если они проявят такое желание? Не отказать им в совете или же уроке, будь-то письменном или устном, дабы искусство медицины развивалось, и знания твои служили людям и миру даже после твоей смерти?

– Клянусь!

– Да будет так. Произнеси трижды клятвенное слово и обязательство вступит в силу. Подумай, ведь…

– Клянусь! Клянусь! Клянусь! – Альфред не дал закончить ЭрДжею его мысль, ведь ему не о чём было размышлять.

Он был собран и уверен в каждом своём слове. Хотя его голос по-прежнему дрожал от переизбытка эмоций и чувств.

– Прекрасно. Будь чист помыслами и честен с собой и другими. Ты, врачеватель Альфред, дал непреложную клятву в присутствии всех этих людей, и у тебя нет права её нарушать. Твой долг исполнить обет и пронести бремя его ответственности через всю жизнь.

Гейн пробрался сквозь толпу и дал ЭрДжею деревянный костыль. Изобретатель полез в карман за ручкой, а Тод принес маленькие угольки и мелки.

– Прошу засвидетельствовать все присутствующих клятву этого юного врача, оставив свою роспись или любую пометку на этом костыле!

Костыль пустили по людям и все с удовольствием оставляли там свои каракули, символы или рисунки. Некоторые высекали ножом памятные знаки. Один суровый посетитель достал из кармана нож и, сделав надрез на указательном пальце, оставил на нём свою кровь.

Альфред стоял на помосте и смотрел, как костыль передавали из рук в руки и люди оставляли на нём свои отпечатки. Слёзы навернулись на его глазах, но они были спрятаны за ширмой из длинных волос.

Кто-то из толпы подошел к сцене и сказал Альфреду:

– Ты молодец. Где тебя искать, вдруг чего?

– Я… я из Верхнего…

– Замётано!

«Ты молодец!», «Умница!», «Так держать, парень!», «Дал клятву – держи слово!», «Возьмёшь в ученики?», – люди всё подходили и подходили, и он больше был не в силах сдерживать свои чувства. Обжигающие слёзы потекли с его глаз. Он опустил голову и изо всех сил старался перестать плакать, но от каждого нового ободряющего слова в свой адрес, поток слёз только увеличивался. Когда их не могла скрыть даже длинная чёлка, он отпустил белую скатерть и закрыл лицо руками.

Когда на костыле расписался последний человек, он вернулся к своему новому хозяину.

– Держи, – ЭрДжей протянул его Альфреду. Тот хотел уже взять костыль, но ЭрДжей внезапно потянул его назад. – Но только в качестве сувенира на память. Для ходьбы он тебе больше не нужен.

Альфред шмыгнул носом и взял костыль.

– Спасибо… Спасибо вам, спасибо вам всем! Спасибо…

ЭрДжей тепло улыбнулся.

– Я тоже хочу дать клятву! – крикнул он, поднявшись на сцену. – Я клянусь, что верну электричество, чего бы мне это не стоило! Я не знаю, к чему это приведёт, но я сделаю всё, чтобы наш старый дряблый мир получил второй шанс. Я клянусь, что не пожалею жизни для этой цели и посвящу всего себя восстановлению мира!

– И я клянусь, что спасу брата! Я не дам его в обиду, а после я… я найду себя! – Мята тоже поднялась на помост. – Клянусь! Я найду своё место, и тоже буду помогать людям, как мои друзья…

– Я тоже клятву хочу дать, – сказал человек из толпы. – Клянусь, что разыщу своего друга детства Лота, и мы вместе сходим на рыбалку, как и мечтали!

– Моё ремесло – это резьба по дереву. Я клянусь, что однажды создам статую женщины в полный рост!

– А я клянусь, что выиграю ту кружку пива, которую обещал нам Дюк! Эй, Трактирщик, предложение в силе?

– Ещё бы! Музыканты, начинайте!

Музыка возобновилась, но люди всё равно продолжали подниматься на сцену и говорить клятвы. Одни были серьёзными, другие – полным бредом, но все без исключения присоединились к клятвенному обряду.

Блюм тоже поднялся на сцену и пробрался сквозь толпу к своим друзьям, которые теперь были оттиснуты назад. С серьёзным лицом и с горящими глазами он сказал:

– Я приношу клятву миру и вам: я клянусь, что защищу вас и ваши стремления любой ценой!

– Блюм?..

– Люди будут уходить из вашей жизни, и вы должны быть к этому готовы. Но я клянусь, что завтра с вами ничего не случится.

Пока гости Трактира веселились и давали друг другу безумные клятвы, друзья стояли позади всех, обнявшись вчетвером, и собирались с духом, ведь до рассвета нового дня оставались считанные часы.

Глава 16. Конец пути

ЭрДжея разбудила надоедливая пульсирующая боль в висках. Он нехотя приподнялся, чтобы немного размять шею и был весьма удивлён, увидев серьёзного Блюма, сидящего напротив окна на полу. Обладатель золотых глаз смотрел куда-то вдаль и выглядел очень задумчиво.

– Ты так рано встал?

– Я вообще не ложился.

– Ты с ума сошел? Нам ещё педали крутить и Стражу навалять нужно. Стоило бы отдохнуть...

– Просто я хочу пробыть здесь, как можно дольше.

ЭрДжей только проснулся и не мог до конца осознать, что имеет в виду Блюм, да и по правде говоря, не сильно хотел. Друзья давно привыкли к тому, что Блюм иногда бывал слишком философичен.

ЭрДжей снова рухнул на постель и завернулся в одеяло, но мысль о Страже уже засела в голове.

– Чёрт… Не усну снова… Сколько сейчас время интересно.

– Семь утра, – ответил Блюм.

ЭрДжей посмотрел на свои часы.

– И правда, только семь…

Сначала ЭрДжей не придал значения словам Блюма, но постепенно до него начал доходить смысл сказанного.

– Постой-ка, Блюм… а как давно ты научился определять время? Ты выучил цифры?..

Фантаст ничего не ответил, только молча встал и пошел будить Мяту и Альфреда. ЭрДжей озадачено провёл его взглядом.

Альфред быстро проснулся – по всей видимости, он и не сильно крепко спал. Его лицо было бледнее обычного, и от него исходила мрачная аура, но в остальном порядок, а вот Мяту разбудить получилось не сразу. Её потрёпанный внешний вид и рассеянный взгляд говорили о том, что ночные гуляния дались ей тяжело.

– Да уж, – сказал ЭрДжей, – не лучший день для спасения мира.

– Другого шанса у нас не будет, – серьёзно произнёс Блюм. – Приходите в себя и собирайтесь. Я буду внизу.

И Блюм незамедлительно покинул комнату.

– Что это с ним? – спросила Мята.

– Не знаю. Сказал, совсем не спал.

– У меня плохое предчувствие… – Альфред приложил руку к сердцу.

– Ал, только этого нам не хватало...

– Вы помните, что он сказал нам вчера? Что люди будут уходить из нашей жизни. Что он имел в виду?

– Ал, пожалуйста, не нагнетай. У всех нервы и так ни к чёрту, даже меня лихорадит. Блюм просто Фантаст. Говорить такие вещи для него в порядке вещей. Давай остановимся на этом варианте.

Когда ребята спустились вниз, их снова ждал тёплый сытный завтрак, заботливо приготовленный Дюком. Только на этот раз вид еды не вызывал восторга и аппетита. После такой попойки кушать совершенно не хотелось.

– Вы чего такие грустные? Вы же домой возвращаетесь! Домой! Это всегда приятное событие! – рассмеялся Дюк и пошел по своим делам, а ребята безрадостно переглянулись.

– Так, чтобы съели всё до последней крошки. Силы нам нужны! – скомандовал ЭрДжей.

– Я не хочу… – жалобно простонала Мята.

– Перчик, свяжу и силой запихну. Ешь!

Все вяло взяли в руки столовые принадлежности и заставили себя подкрепиться перед отъездом.

Дюк и трое сыновей вышли провести ребят.

– Если что-то пойдёт не так, вы знаете, куда можно вернуться, – сказал хозяин на прощание.

– Спасибо, старик. Мы обязательно приедем ещё. Только чтобы отметить победу, а не поражение.

– Я... оставлю это здесь, – Лекарь протянул Трактирщику свой новый костыль. – Я приду за ним, когда мы со всем разберёмся.

– Я тоже кое-что оставлю, – ЭрДжей протянул Дюку папку. – Там рисунок и он очень ценен для нас, так что мы точно вернёмся сюда и закатим славную попойку.

– Договорились, – улыбнулся Дюк.

В этот погожий день ехать на велосипеде было не так-то просто из-за ветра. Неукротимая стихия гоняла облака, которые то закрывали собой солнце, то позволяли лучам снова освещать землю. Когда солнце было спрятано за облаками, ребята чувствовали холодок, бегущий по телу, а когда снова показывалось небесное светило, появлялось ужасное липкое ощущение холодного пота на спине.

Мята постоянно крутила головой в надежде увидеть где-то своего брата и перехватить его до прихода в мегаполис, но к её величайшему разочарованию, по пути никого не было.

ЭрДжей, хоть и старался сохранять спокойствие, но его нервы тоже выходили из-под контроля. Он всю дорогу ломал голову над последней загадкой Стража – его силой повелевать людьми. Если ему удастся разгадать её до встречи с ним, то у них появится рычаг давления, но на ум ему ничего не приходило.

Альфред тоже безрезультатно прокручивал одни и те же мысли, пытаясь понять, как им вести себя со Стражем. Вожак долго пробыл у него в качестве пациента, но он был неразговорчив, а потом кардинально изменился. К каждому можно найти подход, но в случае со Стражем это казалось нереальным.

И только Блюм не выглядел встревоженно. Он был сосредоточен, собран и ни разу не позволил себе потерять контроль над рулём. Такое состояние Фантаста только усиливало тревогу ребят. Лучше бы он нервничал, как и все.

Наконец-то на горизонте показалась электростанция. Ребята решили, что здесь стоит остановиться.

– Так, это последний привал. Советую хорошо насидеться и дать отдохнуть ногам. Что будет дальше, даже я не могу спрогнозировать, – серьёзно сказал ЭрДжей и полез в рюкзак за сухим перекусом для всех, заодно достав и лампу, чтобы подзарядить.

Мята нервно мяла холодные ладони.

– Мы его не встретили... Он может быть уже там… А если его схватили… если его мучают…

– Перчик, всё будет хорошо. Страж не глупый, он не станет избавляться от единственного рычага давления на нас. – ЭрДжей снова разложил карту. – И так, я обещал придумать план – я придумал. Смотрите, когда мы покинули город, то вышли вот отсюда, с этого туннеля, который шел прямиком из Нижнего города, – друзья напряженно смотрели на карту и на то, как ЭрДжей водил пальцами по ней. – Но в нашем мегаполисе не все подземные туннели ведут в Нижний. Есть ещё шахты, которые должны были служить выходом из бункера.