Текст книги "Старый новый мир"

Автор книги: Анна Катруша

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 31 страниц)

– Я бы хотел, чтобы в мире были некоторые правила, которых все негласно придерживались. Например, убийство – наказуемо, избиение или воровство – запрещено. Раньше были законы и люди соблюдали их. Это привнесло бы порядок в наш нестабильный мир.

ЭрДжей кивнул и перевёл взгляд на Блюма.

– Для меня мир станет лучше, не когда в нём снова появится свет, а когда люди сами станут светом. Когда они осознают силу, сокрытую в них, перестанут тратить энергию на вражду и начнут действовать сообща на благо всего мира, а для этого изменения должны произойти, прежде всего, внутри. Ведь вы – зеркальное отражение своего мира. Поэтому я бы хотел, чтобы в вопросах воспитания уделялось больше внимания духовности и культуре.

ЭрДжей приложил пальцы к губам и размышлял.

– Да, ты прав, малыш. Ты абсолютно прав… Всё тщетно, если человек сам не захочет меняться, а значит, мы хотим то, чего никогда не получим.

– Почему это? – удивился Альфред.

– Мы может создать видимость того, что у нас получилось, но на деле этого не произойдёт. Сам посуди, можно изолировать плохих людей, но они никуда не денутся. Можно написать законы, но люди будут исполнять их из-за страха, а не сознательно. Можно спрятаться в тёплом доме, но зима не перестанет быть холодной. Можно придумать новые вакцины, но болезни никуда не исчезнут. Можно снова сбиться в кучи, жить семьями, но мы были, есть и будем одиноки!..

Нам не стать лучше! Мы самый несовершенный вид из всех живущих на планете! Ни одно животное не станет убивать сородича из-за бумаги, не станет сбрасывать бомбы на земли, на которых хотел бы жить сам! Мы… мы неисправимы!

Я всю жизнь представлял, как верну людям свет, как верну их к нормальной жизни, как мы вместе будем отстраивать эти чёртовы руины, но это же нереально! Кто это будет делать? В смысле кто-то же захочет нажиться, другой подумает, что он не дурак этим заниматься, другие ещё что-то выкинут! Даже, если я верну свет, разве что-то изменится?!

ЭрДжей с отчаянием посмотрел на своих друзей. Ал и Мята были растеряны и не могли подобрать нужные слова, а вот Блюм, кажется, был готов к такому.

– Ты прав, это ничего не изменит.

– Блюм?.. – Мята удивлённо посмотрела на него.

– И всё, что ты сказал о людях – правда. И да, когда ты вернёшь свет – ничего не изменится. Мир не проснётся обновлённым и люди не станут вмиг другими. Тебе не отыскать совершенство и тебе его не создать. Во всех этих шероховатостях, недостатках и слабостях и заключается природа людей. Вы все разные, но именно это способствует вашему развитию и даёт вам силы постигать новые вершины.

Пойми, ЭрДжей, что всё, что ты можешь – это трудиться и расти, каждый день становиться лучше, сильнее и мудрее. Ради себя и дорогих тебе людей. Своим собственным примером показывать, как можно жить. Ведь все люди без исключения каждый день меняют мир. Будь они плохими или хорошими, добрыми или злым, глупыми или мудрыми – это не важно. Абсолютно каждый вносит свой вклад в развитие мира. И возможно, это совершенно незаметно, но это так.

И да, когда люди станут жить семьями, всё равно будет предательство, ложь, безразличие. Это всё никуда не денется. Плохие люди и плохие поступки всегда будут в материальном мире, как Закон, уравновешивающий всё сущее, но вместе с этим никуда не денется и множество других вещей. Хороших вещей, ЭрДжей! Если будет общее дело, будет больше друзей. Если будут рождаться новые идеи, будут появляться те, кто способен их воплотить. Если вернуть людям свет, у них появится надежда на лучшую жизнь. Если придумать новую вакцину, болезнь не исчезнет, но многие жизни будут спасены. Если будет тёплый дом, в который можно вернуться зимой, будет чуточку больше счастья... И мы не одиноки, ЭрДжей, мы едины! Разница взглядов, верований, народностей – это всё иллюзия. Иллюзия разобщённости, которая мешает нам видеть, что мы все родом из одного истока и что в каждом из нас живёт частичка другого! Мы все злодеи и все святые, мы все ошибаемся и все исправляем ошибки, мы все учим наши уроки и творим нашу реальность! Каждый день, каждый час, каждое мгновение, каждое поколение!

А если только жаловаться и ничего не делать, даже эта малость не сможет осуществиться! Если сидеть, сложа руки, та крупица жизни, что осталась здесь – угаснет, и для Вселенной это будет означать ровно ничего! Каждый деть миллионы звёзд гаснут, взамен им рождаются новые, галактики сжимаются, планеты взрываются, кому какое дело до этого мира, кроме вас самих? Если вы не попытаетесь, то кто? И не бывает такого мира, в котором всё хорошо. Что искать тогда в нём? Какие вопросы задать себе, если ничего не тревожит? Путь на то и путь, чтобы укрепить твои ноги и сделать тебя выносливее! И не говори мне, что ты сдаёшься, ЭрДжей!

– Малыш…

– Ваш мир умрёт рано или поздно. Каждый из вас рано или поздно встретит свой конец. Ваше право, как распорядиться этим мигом, названным жизнью. Можете отдохнуть, ничего не делать и время от этого не остановится, а можете взять судьбу в свои руки и прожить так, чтобы в конце ни о чём не жалеть и осознавать, что вы хорошо потрудились!

Блюм смотрел на него решительным и прожигающим взглядом. ЭрДжею стало даже немного стыдно за себя и за свои слова. Он посмотрел на Мяту и Альфреда.

– Мы это… верим, что у тебя всё получится. Ты же чёртов гений… – Мята улыбнулась ему.

– И как мне только пришло в голову сомневаться в себе, когда в меня верит «столько» людей? – засмеялся ЭрДжей.

– Именно! Целых… раз, два… – Мята начала считать друзей. – Целых три!

– Не обязательно было говорить это вслух, но спасибо, – продолжал улыбаться ЭрДжей.

– В вас верит намного больше душ, – серьёзно сказал Блюм.

– Хорошо! Вот мой план на грядущую жизнь. Я буду делать всё, что в моих силах и не буду думать о поражении! Я не могу заглянуть в будущее, не могу даже предположить, к чему приведут мои действия, но я точно знаю, что я не могу – сдаться, даже не попробовав! Я буду пахать, как проклятый и не дам себе попросту времени на сомнения. А ещё, я изменю историю! Историю пишут победители. Я выжил в этом чёртовом мире – значить я победитель. Значит, я имею право немного исказить факты ради общего блага. Я сожгу все упоминания о войнах, найду все оставшееся оружие и уничтожу, я перепишу историю всего человечества, и людям даже не придёт в голову снова повторять все те ошибки… Злость и насилие не искоренить, но эту энергию можно попробовать перенаправить. Пусть на это уйдёт вся моя жизнь, и пусть у меня даже не выйдет, но, по крайней мере, я буду знать, что попытался! Но сам я с этим точно не справлюсь. Что скажете, поможете мне с этим?

– Спрашиваешь! Конечно! – резво отозвалась Мята.

– Я в деле, – улыбнулся Ал.

– Блюм, а ты?.. Малыш? Ты чего?..

Друзья тревожно посмотрели на Фантаста. С его золотых глаз сорвались две блестящие слезинки и упали за землю.

– Хах… Простите, просто я… я вдруг вспомнил зачем я здесь.

– О чём ты, малы…

– Я здесь ради вас... – прошептал он.

– Малыш…

– Я пришел в этот мир только ради вас… – он посмотрел на друзей влажными от слёз глазами. – У вас получится. Даже не сомневайтесь.

То, что происходит с вами, вы забываете с каждой новой жизнью, но однажды вам вернут память обо всём, что с вами было, и тогда эти воспоминания будут самым ценным, что у вас есть. Спасибо вам за этот путь, за эти воспоминания. Они будут ещё очень долго согревать мою душу…

Никто не мог подобрать слов после откровения Блюма.

– Простите, испортил такой момент, – улыбнулся он, вытирая глаза рукавом.

– Блюм… – начала Мята. – Не уходи потом домой. Останься с нами, помоги нам построить этот мир.

Выражение лица Блюма изменилось. Он приоткрыл рот, но так и не решился произнести слова, которые хотел. Губы сомкнулись и приняли форму улыбки.

– Я никуда не уйду. Я всегда буду присматривать за вами.

– Но ты сказал Астери, что вернёшься в Затопленный.

– Я такого не говорил. Я сказал, что вернусь домой, а мой дом там, где вы.

– Ах! – Мята хлопнула в ладоши. – Правда?

– Правда, – тепло ответил он.

– Правда-правда?

– Да, Мята.

– За это нужно выпить, малыш! Я специально оставил немного для особого случая! – ЭрДжей полез в рюкзак за своим вином.

– На этот раз и я попробую! Такие хорошие новости!

– Ну и я тогда… – нерешительно сказал Ал. – Отпразднуем начало нового времени.

– Новый мир не за горами, – сказал ЭрДжей, разливая вино в чашки, с которых они недавно пиши чай.

– Но ведь ещё столько нужно придумать! – вдруг осенило Мяту.

– Всё придумано до нас, Перчик. Нам нужно только не облажаться, – сказал ЭрДжей и протянул ей чашку. – И так, пьём за будущее, которое создадим своими руками, но сначала разберёмся со Стражем. Люди должны понять, что в этом мире действует только одна великая сила – их собственная воля! И ещё разум.

– Ваш разум вам только мешает, – улыбнулся Блюм.

– Почему это?

– Разум всегда думает, прежде всего, о вашей безопасности и будет делать всё, чтобы отговорить от безумств, но вот душа всегда! Всегда жаждет приключений...

– Тогда за это и выпьем!

– А как же за новый мир, который ты собрался строить? – улыбнулась Мята.

– Не ты, а мы! И не переживай – за всё выпьем!

– Боюсь, меня хватит только на один тост… – насторожено понюхал содержимое чашки Альфред.

– Я видел, как ты выпивал в Трактире, пьянчуга, не прибедняйся!

– Наглая ложь! Я и кружки не выпил!

– А здесь всего лишь чашечка.

– Даже не надейся, я всё не выпью!

– Ну, тогда ответственность падает на плечи твоей ученицы.

– Чего?!

С лица Блюма не сходила нежная задумчивая улыбка. Он и не заметил, как спор закончился шуткой, и друзья поднесли свои чашки к его, чтобы произнести тост.

– Не спи, малыш, ночь только начинается. За старый новый мир! До дна!

– За старый новый мир! – хором повторили друзья и, скривившись, залпом выпили всё содержимое чашек.

ЭрДжей приложил кулак ко рту и сделал глубокий вдох.

– Я спалил разработки. Ну не идиот!

Друзья громко засмеялись, но не только с его слов – больше для того, чтобы отвлечься от ужасного кисло-горького привкуса во рту...

Глава 15. Навстречу рассвету нового дня

Выспавшись и плотно позавтракав, ребята с новыми силами двинулись вперёд. Вернее назад.

Деревьев вокруг становилось всё больше, а это означало, что скоро они проедут дом Мираса. Все единогласно решили, что к мастеру росписи по телу следует заехать, потому что, если кто и мог сделать знаменитые татуировки Стража, то только такой великий художник, как Мирас, но нужно было в этом убедиться лично.

Мирас ждал их у своего дома, и когда ребята появились на горизонте, он приветливо помахал им рукой.

– Он что, шаман? Как он узнал, что мы будем ехать именно сейчас?.. – пробурчал ЭрДжей.

– Постарайся не грубить, – предупредила Мята. – Помни на чьём велосипеде мы едем.

– Да помню я…

Мирас радушно встретил их, как старых друзей. Он сразу пригласил их в дом и предложил воды.

– Всё же вы решили вернуться, а не остаться в городе, – произнёс Мирас, наполняя стаканы прозрачной жидкостью.

– Подожди, так ты знал? Знал, что Парк выдумка? – удивился ЭрДжей.

– Да, я знал. На их рынке я часто покупаю материалы для своей работы.

– Почему тогда не сказал нам?.. – спросила Мята.

– Чтобы вы развернулись обратно, так и не побывав в таком чудесном городе? – улыбнулся мастер. – Правда то, во что вы верите. Глазам редко доступна истина. Хоть Парк и не исполняет желания, но вам было полезно побывать там. Я прав?

– Да, тут ты прав, – согласился ЭрДжей и осушил залпом стакан с водой. – Мирас, у нас к тебе вопрос. Ты помнишь все татуировки, которые делал?

– Разумеется.

– Тогда скажи, делал ли ты когда-нибудь татуировки на обеих руках в виде каких-то противоположных существ или людей? Такое что-то типо…

– Создатель и Разрушитель. Я делал их несколько лет назад парню по имени Элай.

– Да, это он! Мирас, ты нам очень поможешь, если расскажешь, что они означают?

– Что ты увидел в его судьбе? – дополнила Мята.

– Тот юноша был силён духом. Природа даровала ему великий дар вести за собой других. Я увидел судьбу лидера, объединяющего множество людей, но я вижу не так далеко, ведь судьба изменчива. Его душа стояла на развилке, и перед ней было два пути: один вёл по дороге труда и процветания, другой же – испепеляющий путь тьмы. Я нарисовал ему две противоположные стороны единого, два начала – добра и зла, чтобы он помнил, что человек объединяет в себе обе силы, и что между ними тончайшая грань, которую очень легко переступить. Абсолютно каждый может быть создателем, но и каждый может стать разрушителем.

– Увы, он не понял твою подсказку.

Мирас опустил глаза.

– Такие тату делаются очень долго, мы много разговаривали с ним. Мне очень жаль, что я не смог достучаться до него…

– Последняя не разгаданная загадка Стража это его способность подчинять людей. У меня есть безумная догадка… Возможно, он умеет вводить в гипноз.

– Это точно был не гипноз, – ответил Блюм. – Я знал одного гипнотизёра, и чтобы ввести человека в транс, ему нужно было спокойствие и концентрация, а мы со Стражем дрались. К тому же, он подчинил только моё тело, а не волю.

– Мирас, он тебе ничего не говорил о своих планах или о том, как можно управлять другими?

– Нет, о таком мы точно не говорили. Он был замкнут, и молчалив. В основном говорил я.

– Хмм… – ЭрДжей почесал подбородок. – Не хватает всего одного паззла, чтобы картинка прояснилась. Как же нам быть?

– Давайте мне ваши фляги, я наберу воды, – предложил Мирас.

– Спасибо большое.

– Как мы планируем остановить его? – спросил Ал.

– Я планирую придумать это сегодня ночью после того, как крепко напьюсь, – ответил ЭрДжей.

– А напиваться ты чем собрался? Мы же допили твоё «вкуснейшее» вино… – поморщилась Мята.

– Поднапряги память, Перчик. Забыла уже, где нам всегда рады и где выпивки больше, чем воды в море?

– Мы заедем в Трактир? – удивился Альфред.

– Да, мой друг. За сегодня до мегаполиса мы всё равно не доберёмся, а там хоть выспимся нормально.

– Не хотелось бы снова им мешать, – нерешительно сказала Мята, хотя в душе очень хотела заехать к ним.

– Мирас, мы вернём велосипед, когда разберёмся со Стражем.

– Конечно. Главное, приезжайте полным составом.

ЭрДжей удивился его словам:

– По-другому быть и не может.

Блюм и Мирас вскользь переглянулись, и Фантаст пошел усаживаться на велосипед.

– Мирас, можно как-то объехать лес? Я боюсь, что поездка через него снова добром не кончится.

– Да, его можно объехать. Так будет дольше, но вы на велосипеде, поэтому уверен, за сегодня управитесь. Смотри, всё время прямо вдоль леса, потом, когда увидишь котлован, нужно будет свернуть, и снова вдоль леса. Если свернёшь позже, то попадёте на бугристую равнину, а там ехать будет сложно, так что не пропустите нужное место.

– Понял, спасибо ещё раз, – ЭрДжей крепко пожал руку мастеру на прощание.

Небольшой отдых и вода прибавили ребятам сил. Ехать днём под жарким солнцем было задачей не из лёгких. Верхнюю одежду все давно сняли, но даже та малость, что оставалась на них, раздражала. Футболки прилипли к телу, и кошмарный зуд от синтетики не давал покоя всю дорогу.

Ещё один привал был принят единогласно. Найдя тень для отдыха, они открыли по баночке консервов и утолили голод. Такой сытный обед заставил их разлениться и ребята с большим трудом заставили себя продолжить путь.

Не обошлось и без непредвиденных бед: раскрутились гайки на багажнике, где сидел Альфред, и им пришлось делать незапланированную остановку, чтобы ЭрДжей подтянул болты.

Когда ребята объехали лес, солнце уже близилось к горизонту. Пейзаж снова менялся, но теперь от плодородных и цветущих полей к каменистому пустырю. Ехать на велосипеде по такой бугристой равнине было кошмарно. Ребята то и дело подпрыгивали на кочках, поэтому пришлось слезть с велосипеда и остаток пути идти пешком. И как раз, когда на небе стали появляться первые звёзды, ребята уже стояли у дверей Трактира и упоительно слушали громкую и не очень складную музыку, доносящуюся изнутри.

– Как будто вечность прошла, – сказала Мята.

– А ведь были здесь совсем недавно.

– Эй, вернёмся сюда, когда расправимся со Стражем? Отметим, как следует, – предложил ЭрДжей.

– Я только за, – отозвался Альфред.

– Я тоже.

– А ты чего молчишь, малыш? Блюм?

Фантаст содрогнулся от звука своего имени.

– Конечно… – сказав это, он толкнул входную дверь.

Знакомый запах алкоголя и еды, уже новые музыканты, но всё те же три брата у барной стойки. Людей сегодня было намного меньше, чем в тот раз, но это никак не отразилось на атмосфере. Посетители выпивали, танцевали или громко о чём-то говорили.

Ребята подошли к барной стойке.

– Эй, Трактирщик, по кухолю самого крепкого пива четырём отважным скитальцам! – громко прокричал ЭрДжей.

– А заплатить хоть есть ч… Ал, ЭрДжей, Мята, Блюм! Вы вернулись! – старший брат Тод бросил все свои дела и, обогнув барную стойку, подошел к ребятам, чтобы обнять их. – Вы так быстро вернулись! У вас всё хорошо?

– Да, мы немного поменяли цель нашего путешествия. Ничего, если мы переночуем у вас? У нас завтра очень тяжелый день, хотелось бы как следует отдохнуть, – сказал ЭрДжей.

– Конечно, о чём речь!

– Спасибо, – улыбнулась Мята.

– Тод, у меня ещё просьба. У нас там снаружи стоит велосипед, его бы припрятать где-то, ну, чтобы никто не увёл.

– Без проблем, я спрячу его в сарае. Подожди только свечу возьму.

– Не нужно, у меня лампа.

– Я и забыл, с кем имею дело, – Тод похлопал его по плечу и они поспешно ушли из Трактира.

Остальные провели их взглядом, а когда повернулись к барной стойке, то перед ними уже стояли заказанные кружки пива. Гейн улыбнулся ребятам и пошел принимать другие заказы.

– Снова пить? – жалобно простонал Альфред.

– Сегодня грех не выпить… – сказала Мята и разом осушила половину бокала.

Парни смотрели на это, разинув рты. Она поставила кухоль на стойку и вытерла рукавом влажные губы, а Блюм и Ал всё так же таращились на неё.

– Что? Вспомните, что нас завтра ждёт! – оправдывалась Мята.

– Кого я вижу! Друзья мои! – хозяин Трактира шел к ним с широко разведёнными руками. – Погодите! Кого-то не хватает! Неужели один из вас?..

– Нет-нет! – в один голос встрепенулись ребята.

– ЭрДжей вышел спрятать велосипед вместе с Тодом.

– Фух, а я уж было о худшем подумал. Как и полагается родителю! Аха-ха-ха!

Друзья уже забыли насколько громкий и заразительный смех у Дюка.

– Уже веселитесь без меня? – послышался сзади голос ЭрДжея. – Привет, Дюк! – и они крепко пожали друг другу руки.

– Как Вита? – спросил Ал.

– О, малышка прекрасно! Такая милая, и так забавно сопит, а какой у неё носик и щёчки! А как она сжимает своими крохотными пальчиками мой палец! – коренастый мужчина с волосатыми руками и пивным животом выглядел непередаваемо мило, рассказывая о таких вещах. Но его глаза светили настоящим счастьем.

– А Элисия как? – спросила Мята.

– Спасибо, милая, ей намного лучше. Маленькая дочь придаёт ей сил.

– Может, я осмотрю её, пока ЭрДжей не напоил меня всем, чем только можно?

– Вот это заявление! Кто тебя поил то? Твои руки кружки брали, не мои!

Все снова засмеялись и Дюк, похлопав Альфреда по плечу, повёл его наверх. Мята и Блюм тоже хотели пойти проведать малышку и Элис, но ЭрДжей остановил их, схватив за воротники.

– Эй, ты чего?

– А вы останьтесь.

– Что за хитрый взгляд?

– Я нашел кое-что интересное у них в сарае, и у меня появилась одна идейка, но мне нужна ваша помощь. С Тодом я уже договорился… – ЭрДжей и Тод как-то подозрительно переглянулись и кивнули друг другу. – И на тебе, Перчик, самая ответственная часть. Значит так, план такой…

Альфред достал кучу пластинок с таблетками, которые купил в Парке и, прищурившись, внимательно читал надписи на них. Он и не заметил, как Мята тихонечко подошла к нему.

– Я могу чем-то помочь?

Альфред с головой ушел в дело и не сразу ответил Мяте.

– А, нет, я ищу обезболивающее. Вот найду его и закончу… – Альфред снова вернулся к таблеткам.

– Как ты себя чувствуешь? – Мята обратилась к Элис.

– Мне намного лучше. Спасибо… – легонько улыбнулась она. – Извини, я не помню тебя, как твоё имя?

– Мята… – смущённо произнесла девочка.

Элисия и правда, выглядела лучше, но её слабый голос и бледный цвет кожи говорил о том, что ей ещё далеко до полного выздоровления.

– Вот она! – Ал держал в руках пластинку с таблетками. – Смотри, это средство не для лечения, а для снятия симптомов. Принимай по необходимости, если боль усилится.

– Под вечер обычно.

– Сейчас как?

– Сейчас терпимо. Вчера было хуже…

– Тогда смотри, количество их ограниченно, поэтому пей в случае крайней необходимости. Как принимать антибиотики я объяснил, но ещё на всякий случай расскажу Дюку. А, точно, Элисия, обязательно помни, что…

Мята присела рядышком и стала наблюдать за Альфредом. Он достал из рюкзака настои и серьёзным тоном начал рассказывать Элис об их свойствах и дозировке, которую ей следует принимать. Альфред активно жестикулировал, рассказывая ей о строении организма, чтобы она понимала, какие процессы сейчас происходят в её теле, и каких правил ей стоит придерживаться.

– … а вот этим мажь раны и помни, что главное правило – никаких нагрузок и полный покой. Даже если чувствуешь, что силы снова появились, ни в коем случае не вставать без необходимости! Твоё тело само по себе превосходный врач, но чтобы организм боролся и лечил себя, тебе нужно создать для него определённые условия. Никаких переживай, переохлаждений или нагрузок.

– Спасибо тебе, Альфред, – Элисия нежно улыбнулась ему.

– На здоровье.

Мята всё так же внимательно наблюдала за ним. Как он собирал и упаковывал медикаменты, как поправил одеяло своей пациентки, как поставил выписанные настои возле её постели.

– Я теперь к малышке наведаюсь. Она сейчас с Дюком в соседней комнате. Ты со мной?

– А? Да, конечно! – подскочила Мята.

– Отдыхай. Я зайду утром, – он улыбнулся и пошел на выход.

Мята повернулась к Элис, но что ей сейчас сказать она не знала, поэтому просто улыбнулась и последовала за Альфредом.

– Я в своё время точно так же смотрела на Дюка, – улыбнулась Элисия.

– А? Ты о чём? – удивилась Мята.

– Да так. Ступай, ему может понадобиться твоя помощь.

– Поправляйся.

Улыбнулась Мята и побежала догонять Ала.

Он очень быстро закончил дела у малышки. Во время осмотра он проверил её рефлексы и слух. Послушал, как бьётся сердце, осмотрел руки и ноги на наличие искривлений. Все свои действия он детально объяснял Дюку, чтобы тот не волновался. Придя к выводу, что малышка абсолютно здорова, Ал собрался уходить.

– Эмм, ты уже всё сделал? Может ещё что-то нужно? Там, может протирки, или ещё разочек проверить её… – заикаясь, начала тараторить Мята.

– Нет, всё в порядке. Я уже закончил.

– Ясно… Хорошо… – улыбнулась Мята и пошла за Альфредом вниз по ступенькам.

– О, Ал! Как здорово, что ты так… быстро... – ЭрДжей укоризненно посмотрел на Мяту, а та растеряно пожала плечами. – Что, всех осмотрел?

– Ну да, – Альфред снова присел за барную стойку.

ЭрДжей очень странно сидел, держа руки за спиной. Блюм старался как-то прикрыть его, приняв довольно неестественную позу.

– У вас всё в порядке?

– В полном!

– Ну ладно. Может правда стоить выпить. Нервы ни к чёрту… – Ал подтянул к себе бокал.

Блюм тем временем незаметно забрал нечто из рук ЭрДжея и спрятал себе под футболку.

ЭрДжей отклонился немного назад и посмотрел на Мяту, высказывая взглядом своё недовольство. Их диалог глазами за спиной Альфреда выглядел настолько смешно, что Фантасту даже пришлось прикрыть рот рукой, чтобы не было заметно улыбку.

– У вас точно всё в порядке? Вы какие-то странные, – не выдержал Альфред, нутром чуя, что здесь что-то происходит.

– Это ты какой-то странный! Мы в таком месте, а ты сидишь! – возмутилась Мята, только выглядело это очень неестественно.

– Эмм… что?

– Пошли снова танцевать!

– Мята, почти никто не танцует, да и я ещё не напился. Мне духу не хватит оказаться в центре внима…

– Ха! А я хочу и пойду! Догоняй!

Она встала из-за барной стойки и пошла совсем не в сторону танцевальной площадки.

– Что это с ней?.. – недоумевал Лекарь.

– Ох, Альфред, женщины прекрасные актрисы. Если ты видишь на её лице какую-то эмоцию, значит, она хочет, чтобы ты её увидел. В противном случае ты даже не догадаешься, что она чувствует на самом деле…

ЭрДжей упоительно произнёс эти слова и кивнул в сторону Мяты.

– Чего?

ЭрДжей сделал глубокий вдох и положил руку на плечо Ала.

– Альфред, если довольно умная девушка говорит глупости, значит, она просто ищет повод для разговора.

– И? – Альфред в упор смотрел на ЭрДжея, не понимая, что он ему только что наговорил.

– Тц! Просто иди за ней!

– Зачем? Я же..

– Просто иди! – раздраженный ЭрДжей буквально спихнул друга со стула и снова кивнул в сторону Мяты.

– Всему вас учить нужно… – буркнул он.

Блюм только засмеялся.

– Ты чего? – удивился ЭрДжей.

– Карманный философ.

– Эээ нет, это твой хлеб, малыш, я не претендую. Давай лучше думать. У меня идей ноль! Что там вообще должно быть?

– Я сам не знаю, – Блюм достал из-под футболки блокнот с ручкой.

– Эй, пссс, ребята. Я тут это, услышал от папы, что вы планируете. Я принёс вам книгу, не знаю, поможет ли. Таких у нас не много, но всё же. А ещё я нашел тихое место, – Гейн позвал их за собой и ЭрДжей с Блюмом совсем не подозрительно исчезли из-за барной стойки, прихватив свои кружки с пивом...

Когда Альфред подошел к Мяте та заметно нервничала.

– Слушай, Мята…

– Ал, извини! Я там наговорила глупостей.

– Да ладно…

– Я просто не знала, как сказать или намекнуть.

– На что?

– Эмм... Обработаешь моё тату? – сейчас Мята корила себя, что эта идея не пришла ей в голову раньше, но зато это хоть немного объясняло её поведение. По крайней мере, она надеялась на это.

– И всего-то? – улыбнулся Альфред. – Имей в виду, рано или поздно ЭрДжей её увидит, и тогда тебе не избежать подколов.

– Ну, оттягиваю, как могу… – неуверенно улыбнулась она.

– Я рюкзак на втором этаже оставил, в комнате, которую нам дали для ночлега. Пойдём туда.

Мята последовала за ним, радуясь тому, что ей всё-таки удалось его отвлечь.

Они вошли в комнату, и Альфред закрыл двери, чтобы музыка стала тише. Он полез в свой рюкзак и снова начал искать нужный пузырёк. Мята присела рядом на пол.

– Знаешь, в такие моменты, я очень хочу, чтобы ты как можно скорее научилась читать, и… – Альфред прищурился, всматриваясь в очередную надпись, – и я бы только говорил: «Мята, настой из календулы!», или «Мята, мне нужен спирт! Ассистент Мята, подать щипцы!».

Она только захихикала в ответ.

– О, нашел! Снимай повязку.

Она разбинтовала запястье, Альфред осторожно взял её руку и начал рассматривать тату, а Мята в это время боролась со смущением изо всех сил. Он всего лишь держал её руку, но этого хватило, чтобы её щёки предательски загорелись.

– Знаешь, всё уже зажило. Я ещё перевяжу сегодня, но в следующий раз можешь смело снимать повязку. Так, сейчас помажем… Где же ватка…

Мята смущённая и красная всё так же старалась не подать виду, насколько ей неловко.

– А что означает твоё тату? Что Мирас увидел?

– Ну, он сказал, что у него нет для меня подсказки, что я и так вроде бы знаю, каким путём идти, и предложил это Дерево Жизни.

– Очень красиво получилось.

– А ты хотел бы себе рисунок?

– Нет, – Альфред начал обрабатывать рану. – Мне нравится видеть тату на ком-то, но такие штуки… просто не для меня. Мне такое не подойдёт…

– Ты не прав… – очень тихо, но уверенно сказала Мята. – Знаешь, Ал, красота… она разная бывает. И я думаю, Блюм прав. Мы сами выбираем себе жизнь, и если мы так решили, значит так нужно. Не будь ты таким, какой ты есть, мы бы не встретились! А я бы этого очень не хотела… – Альфред перестал протирать татуировку и посмотрел на Мяту. – И да, подстриги эту чёлку. Ты видишь мои жутко красные щёки, а я даже в глаза тебе посмотреть не могу. Это не честно.

Альфред молчал. Его глаза были спрятаны за ширмой тёмных волос, но Мята чувствовала на себе его взгляд.

– Спасибо… – тихо сказал он. – Ещё совсем недавно мне было страшно даже представить такие приключения, дружбу с кем-то. Это всё казалось таким нереальным, а сейчас я вне своего мегаполиса и пережил столько захватывающих событий вместе с вами.

Всё это время Альфред так и держал Мяту за руку, забыв о цели их прихода сюда.

– Знаешь, всё, что ты думал, что с тобой никогда не случится – это произойдёт, я уверена. Хорошее, я имею в виду. То, что мы пережили – это ещё не всё. Это только начало. Завтра всё не закончится… Завтра не последний день…

– Мята…

Она опустила голову и обмякла. Тяжелый груз переживаний за брата и друзей обрушился на неё. Она отгоняла эти мысли от себя так долго, а сегодня у неё уже просто не осталось на это сил.

– Я так боюсь потерять кого-то из вас…

Альфред беспомощно смотрел на неё, всё глубже падающую в свои страхи. То, чего он всегда хотел, но гнал сами мысли об этом – обнять человека. Её съедали сомнения, и он хотел как-то помочь ей справиться с этим, поддержать, но так и не решился. Ведь у него тоже есть страхи. Наверное, страх быть отвергнутым никогда не исчезнет. Поэтому он просто взял в руки ватку, смоченную настоем, и продолжил обрабатывать рану.

– Мы боимся потерять тебя не меньше. Но знаешь, я говорил с Блюмом днём, он сказал, что с нами всё будет хорошо. Если кто-то что-то и знает, так это он. Я ему верю.

Мята немного подняла голову и посмотрела на рисунок на своём запястье.

– Почему ты взял меня в ученицы? У меня таланта не больше, чем у камня на дороге.

– Талант – это труд. Запомни это, – сказал Альфред, перевязывая руку. – Я никогда не думал брать себе учеников. Даже не так, я не думал, что кто-то захочет у меня учиться. Ты меня тогда врасплох застала, и я, если честно, не сильно думал. Просто согласился и всё. Но я очень рад, что отключил тогда свой разум и доверился сердцу. Уже во второй раз, кстати, – засмеялся Ал. – Я хочу обучить тебя. Даже если ты не станешь врачевателем, просто передать кому-то свои знания – это тоже одна из вещей, которую я всегда в тайне хотел, но боялся даже вообразить. Когда знания находятся только в тебе – от них мало проку. Они должны витать в мире, как воздух, должны быть везде, чтобы каждый имел возможность пользоваться ими. Поэтому если ты не передумала, я с удовольствием продолжу обучать тебя, когда мы разоблачим Стража.

Мята посмотрела на Альфреда, складывающего свои принадлежности обратно в рюкзак. Она потянулась рукой к его лицу и указательным пальцем отодвинула часть чёлки. Альфред удивлённо смотрел на неё правым глазом.

– Хи-хи… – она опустила ширму. – Прости, само как-то вышло.