Текст книги "Старый новый мир"

Автор книги: Анна Катруша

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 31 страниц)

– У вас всегда здесь так оживлённо? – спросил ЭрДжей.

– Этот ещё ничего. В выходной вообще не протолкнуться! Продавцы выносят палатки с едой, и начинается целое гуляние. У нас самое популярное развлечение – это конкурсы. Люди соревнуются во всём! Есть конкурс на самую громкую песню, на самый зажигательный танец, на самый дальний бросок, на самого быстрого бегуна, на самого сильного силача! – засмеялась Астери. – И раз в году выбирают самую красивую девушку Парка.

– Участвуешь? – наклонился к Астери ЭрДжей.

– Нет, конечно! – снова засмеялась она.

– Зря. Ой, зря.

Они посмеялись и на какое-то время все утихли, прокручивая в голове сегодняшний день.

– Удивительное сооружение, – восхитился ЭрДжей, глядя на чёртово колесо. – Как бы мне хотелось привести его в движение.

– У нас даже конкурс объявили, тому, кто первым приведёт колесо в движение, поставят самый большой памятник в городе, но электричества у нас не так уж и много, и для него есть применения и попрактичней.

– Солнечные батареи?

– Да. И ещё ветрогенераторы за городом, но практически всё сломано, создать новые не получается, очень много пробелов в знаниях и наши учёные не справляются.

– Учёные… Чёрт подери, никогда не подумал бы, что услышу это слово от кого-то ещё. Я так впечатлён, что даже слова с трудом подбираю. У вас здесь всё такое разное, необычное. Даже эта лавочка. Она одна так разрисована, а здесь этих лавочек больше сотни!

– Для нас это привычно. Все что-то делают, все чем-то делятся. Так интересней и проще – затрачивается меньше сил. В Затопленном каждый сам себе ловил рыбу, и сам себе её готовил, но ведь не у всех это получается одинаково хорошо. Здесь же одни люди рыбу ловят, другие – её жарят. Одни лавочку строят, другие её красят. В зависимости от…

– От способностей человека, – закончил за неё ЭрДжей. – Разделение труда и взаимозависимость заставляет вас сотрудничать, а не враждовать. Каждый знает, что его собственное благо отчасти зависит от другого человека, как и чье-то благо, зависит он него самого. Это потрясающе! Все работают для общего процветания, потому что знают, что от этого будет зависеть и их собственная жизнь. И вы пришли к этому сами. Я сейчас просто лопну, как меня распирает! Я и не думал, что где-то найду такое.

– Ну, это получилось не сразу, и, по правде говоря, у нас тоже всякое случается…

– Всё равно, это уже что-то. Это начало. И довольно хорошее начало! Я провёл почти день в этом городе и увидел достаточно, чтобы понять, что я не один. Кроме меня есть ещё множество людей, которые разделяют мои взгляды и стремления. Я думал, что всё время буду грести против течения, и вся моя жизнь уйдёт только на то, чтобы расшевелить мышление, а здесь уже есть люди готовые к переменам. Одного не могу понять, почему вы не отправитесь по разным мегаполисам, чтобы рассказать другим о вас?

Астери опустила глаза.

– Дело в том, что были добровольцы, которые отправлялись в другие мегаполисы, и вся западная часть уже знает. В следующем году готовятся походы на юг, а на востоке ближайший мегаполис – ваш, Верхний. Но… – Астери замялась, – только за прошлый год туда отправилось пять человек, и не один не вернулся…

– Не может быть… – прошептал Альфред.

– Страж… – побледнела Мята. – Неужели он… пошел даже на такое?

– И всё ради чего? Ради своей лжи… – Альфред, для которого человеческая жизнь была самой большой ценностью, сильнее всех был шокирован бесчеловечностью этого поступка.

Астери, недоумевая, посмотрела на ребят.

– А что такое? Вы что-то знаете об этом? И кто такой этот Страж?

– Ох, в двух словах и не расскажешь, – задумчиво произнёс ЭрДжей. – Один очень хитрозадый гад, который наведался к вам сюда в Парк, якобы прошел испытания и заполучил желание. Вернулся к нам и стал настоящим плохишом. За ним куча погромов, драк, налётов и даже убийства… Я думаю, что пропажа ваших ребят тоже его рук дело. Прикрывался он всё это время великой силой, подаренной Парком, но теперь то мы знаем, что желания у него никогда не было. Он спокойно мог пойти на такое, чтобы скрыть свою ложь.

– Какой ужас! Они ведь помочь хотели. Они пошли туда, чтобы помочь! Как так можно?

– На что только не идут люди ради власти, красавица. Страж пошел по протоптанной тропинке. Так уже велись дела в прошлом и вот, куда нас это привело. С ним нужно срочно что-то делать. Мы должны разоблачить его, иначе дальше будет хуже. Вот только, если Парк выдумка, получается, он сам по себе такой сильный. Это плохо.

– И в чём заключается его сила? – спросила Астери с мрачным видом.

– Он якобы подчиняет себе волю других, а ещё чертовски хорош в драках. Видел раз, как он с пятью изгоями сразу дрался. Раскидал их меньше, чем за минуту.

– Хорошо дерётся? А как он выглядит?

– Ну, обычный с виду. Тёмные волосы, но он их красит, светлые глаза, весь в чёрном, татуировки на обеих руках. На одной что-то тёмное, смазанное, вроде демона, а на другой то ли ангел, то ли птица…

– Нет, такого я точно никогда не видела.

– У него ещё есть татуировки! Чёрное пламя на груди и шее, – вспомнила Мята.

– Чёрное пламя? – мгновение Астери находилась в размышлениях. – Пойдёмте за мной.

Ребята тревожно переглянулись и последовали за своим проводником. По дороге она не проронила ни слова, предоставив ребятам возможность накрутить в голове самые разные догадки.

Астери привела их к зданию, немного похожему по строению на школу. Оно было ограждено самодельным деревянным забором с невысокими воротами. Она спокойно открыла их и вошла во двор.

Внутри двора шли какие-то спортивные занятия. Парни и девушки выполняли упражнение, стоя на одной ноге. Вторжение незнакомцев никак не отразилось на их тренировке, и никто не отреагировал на их приход. Они сосредоточено выполняли своё задание и даже не думали отвлекаться.

Астери прошла мимо учеников и повела ребят вдоль здания, затем свернула за угол. Теперь друзья оказались в очень красивом саду. Большие пологие камни были эстетично расставлены по всему саду и были его частью.

На одном из таких камней сидел пожилой старик. Друзьям редко доводилось видеть настолько старых людей, ведь в их мегаполисе мало кто доживал до преклонных лет, но, не смотря на солидный возраст, этот старик выглядел прекрасно. Он был подтянут, и сидел в позе лотоса.

Астери осторожно подошла к нему и позвала:

– Сан, можно тебя на минутку?

Старик ещё какое-то время был погружен в себя, но вскоре медленно открыл глаза и внимательно посмотрел на пришедших гостей. Когда он увидел среди них знакомое лицо, то тепло улыбнулся и сказал:

– Привет, Астери. Ты привела новых учеников?

Старик был очень радушным. Он слез с камня, поправив своё длинное одеяние, и стал напротив ребят.

– Нет, Сан, я хочу спросить у тебя про парня с татуировками чёрного пламени на груди и шее, он ведь когда-то учился у тебя?

– Элай? Да, он был моим учеником, но он ушел много лет назад. А что, он вернулся? Ты его видела?

– Так Страж учился у тебя? – переспросил ошеломлённый ЭрДжей.

– Кто?

– Ну, этот, как его Эл…

– Все звали его Чёрное Пламя, но настоящее его имя было Элай. Чёрное Пламя – это бойцовское прозвище. Он заслужил его не только из-за татуировок, он и был сам, как чёрное, уничтожающее всё на своём пути, пламя…

Друзья не верили своим ушам.

– Так получается, все три года, которые он якобы проходил испытания, он учился драться? – переваривал ЭрДжей.

– Он попал ко мне ещё совсем юным, не старше тебя. Когда он узнал, что здесь нет испытаний, и никто не даст ему желание, он был буквально разбит. Я встретил его на улице, и мы разговорились. На мой вопрос, чего же он так хотел, он ответил: «Стать сильнее всех». Тогда я спросил, зачем ему это, на что он ответил: «Чтобы сделать мир лучше». Я без размышлений взял его к себе в школу. Он был очень одарённым учеником, гением! Схватывал всё на лету, был силён и вынослив, быстр и внимателен. Он был так же хорош и в других дисциплинах, особенно любил историю. Он окреп на моих глазах и стал моим лучшим воспитанником, но в последний год он стал меняться... Тьма овладела его мыслями и душой. В парных схватках он терял над собой контроль и избивал товарищей. Я попытался с ним поговорить, вразумить, но всё, что его интересовало – сила и способы её распространения. Однажды он спросил меня, какое самое сильное оружие. Ответ был очевиден – вера. Я надеялся, что этот разговор вернёт его к нам, но он совсем меня не понял, и позже... напал на меня.

– Он избил тебя? – испугалась Мята.

– Нет, он не смог одолеть меня. Опыт и рассудительность всегда будут побеждать молодость и нетерпеливость. Он принял своё поражение и по всем правилам нашей этики поблагодарил меня. «Я не стал сильнее всех, но этого достаточно». Это последнее, что я слышал от него. В тот же вечер он покинул наш город и больше я его не видел.

Друзья не могли вымолвить ни слова. Потрясение за потрясением преследовали их сегодня.

– Вы его знаете? – спросил старик ребят.

– Более чем… – мрачно ответил ЭрДжей.

– Каким он стал? Я дал ему эти знания, и я несу ответственность за его деяния…

– Нет, старик, ты не виноват в том, кем он стал, – сказал ЭрДжей. – Каждый сам делает свой выбор и несёт ответственность за его последствия тоже сам.

Учитель с отчаянием посмотрел на ЭрДжея.

– Он… он отнимал жизнь?..

ЭрДжей уже приоткрыл рот, чтобы ответить, но его опередил Блюм:

– Нет.

ЭрДжей покосился на Блюма.

– Я был его наставником. Я должен был увидеть эту тьму раньше. Должен был вразумить его…

– Иногда семена тьмы, посеянные в одной жизни, прорастают уже в другой. Ты ни в чём не виноват, – сказал Блюм.

– Это не снимает бремя с моих плеч…

Старик провёл их до ворот и напоследок поклонился. Ребята впервые видели такой способ прощания и неуклюже поклонились в ответ.

Экскурсию продолжать они не стали. Им нужно было переварить новости о Страже, поэтому Астери привела их на крышу одного из невысоких зданий, чтобы они могли поговорить вдали от посторонних глаз. Несмотря на их безрадостное положение, оказаться на крыше перед заходом солнца, было хорошей идеей – они почувствовали небольшое облегчение.

Ребята присели на выступ крыши, и колесо обозрения предстало перед ними во всей красе. Только сейчас они осознали его масштабы и наконец-то разглядели в нём чудо, созданное руками человека. Эти мысли навеивали некую уверенность в том, что у них хватит сил во всём разобраться. Если люди прошлого смогли построить такую штуковину, то они сумеют разоблачить какого-то Стража.

– Теперь мы знаем, откуда у него эта сила, – сказал ЭрДжей.

– Да, но это не объясняет того, почему люди повинуются ему, – заметил Альфред.

– Да, я не могу понять, почему тогда перестал двигаться. Он приказал мне, и моё тело больше не слушалось, – подтвердил Блюм.

– Это мы спросим у него лично.

– Как ты собрался это сделать? Если он так силён? – обречённо спросила Мята.

– Даже самый сильный кулак не устоит перед пулей. Не забывай, у меня есть пистолет.

– Ты собрался пристрелить его?! – испугался Альфред.

– Нет, конечно! Я человек науки, а не убийца! Прострелю ногу и он обездвижен…

– Ты серьёзно? – оторопела Мята.

– Перчик, ты понимаешь, что теперь это дело вышло за рамки простых суеверий про Парк с желанием? Речь идёт о тех, кого он в будущем прихлопнет ради своих целей. О жизни твоего брата в том числе. Мы обязаны его разоблачить, это наш долг, потому что на этом он не остановится. Это самый большой наркотик – вера в то, что ты избранный. Страж умело играет на этом и одного мегаполиса в какой-то момент ему покажется мало. Нам нужен план и… – ЭрДжей немного помедлил, – ещё оружие. Хотя бы ножи…

– Я не возьму в руки оружие, – отрезал Альфред.

– Я не говорю, что ты должен им размахивать и кромсать людей, но ты должен быть готов защищать жизнь не только на больничной койке.

Все ушли в мрачные размышления. Сидя здесь, на нагретой за день крыше, они чувствовали себя в безопасности, но у каждого без исключения всё внутри переворачивалось от мыслей о предстоящей миссии. Как попасть в город незамеченными, как успеть перехватить брата и разоблачить Стража? И послушают ли их вообще?..

С приближением вечера центральная площадь преображалась. Отсюда было хорошо видно, как люди зажигали факелы, свечи, фонарики, и площадь превращалась из шумного и суетливого, в место романтичное и уютное. Сотни огней горели тёплым светом, и за каждым таким мерцанием стояла чья-то жизнь.

– Всё это… мы должны защитить, – тихонечко произнёс ЭрДжей.

Чтобы хоть как-то прогнать от себя эти тяжелые мысли он обратился к Астери:

– А ты тоже к нему ходила? К Сану?

– Да, и сейчас хожу. Нам с Блюмом многое пришлось пережить в прошлом, и я тогда ужасно злилась на себя за свою беспомощность. Когда я узнала, что здесь можно научиться постоять за себя, сразу пошла к Сану. Хоть у нас и прекрасный город, но времена всё равно тяжелые. Ко всему нужно быть готовым.

Астери покосилась на руки Блюма. После того, как большая часть браслетов ушла на обмен, шрамы стали заметнее.

– Извини… – прошептала девушка.

– Сколько раз ты уже извинялась? Перестань, я никогда не винил тебя, – улыбнулся Блюм.

Ребята давно заметили эти шрамы, скрытые за большим количеством браслетов, фенечек и верёвочек. На ногах тоже были затянувшиеся порезы.

Первым не выдержал ЭрДжей:

– Ладно, вы все слишком вежливые, а у меня чувство такта напрочь отсутствует. Откуда у тебя эти шрамы и почему она извиняется?

Астери опередила Блюма с ответом:

– Он спас меня от хулиганов постарше. Они пытались столкнуть меня в воду, а я… плавать не умела и воды ужасно боялась. Странно, да? Для человека, родившегося в самом мокром месте на земле. А там глубина была такая, что до дна никто никогда не доплывал. Я кричала, плакала, билась, но казалось, это только сильнее веселило их, и тогда мне на помощь пришел Блюм. Он растолкал их, я высвободилась и убежала, а его схватили вместо меня. Воды он не боялся, и они решили изрезать его руки и ноги стеклом, которое валялось вокруг. Я спряталась в одном из закоулков, всё видела и ничего не сделала…

– Ты ни в чём не виновата.

– Если бы я не была такой трусихой и не боялась плавать…

– Ты была маленькой. Не переживай, шрамы на теле для меня ничего не значат.

– Хоть я и сделала перевязку, когда старшие ушли, но Блюм очень долго выздоравливал…

– Зато потом мы стали друзьями, – улыбнулся он.

– Так ты из-за этого ушла из Затопленного мегаполиса? Из-за боязни воды? – поинтересовалась Мята.

– Нет, Блюм научил меня плавать и любить воду. Не сразу, постепенно, но я осознала какое это чудо погружаться в воду, ощущать свободу и лёгкость, которую она тебе дарит. Я очень любила истории Блюма о жизни и о том, что она зародилась именно в воде. Ещё он рассказывал о подводных жителях и затопленных мирах. Всё было таким интересным! Я в Парк то и пошла, чтобы жабры себе загадать. Хотела научиться дышать под водой! – рассмеялась Астери.

– А мне вот интересно, малыш, ты всегда таким образом знакомства заводишь? – пошутил ЭрДжей.

Блюм захихикал, а Мята от стыда закрыла лицо руками.

– О чём ты? – удивилась Астери.

– Он чуть не умер, когда решил помочь Мяте и пошел с ней к Стражу. Он его избил, а затем собирался убить, но ему помешали, – вкратце объяснил Альфред.

Блюм ничего не сказал в ответ, только пожал плечами и улыбнулся. Все засмеялись, и ЭрДжей взъерошил его огненные волосы.

– Этот день принёс слишком много потрясений, – задумчиво произнёс Блюм, глядя на колесо.

– Но он ещё не подошел к концу. Нужно отправляться в путь.

Астери провела их до выхода из города. Пока путешественники паковали рюкзаки и усаживались на велосипед, она стояла в стороне и с тревогой смотрела на Блюма.

– Не смотри так печально, – Фантаст оставил рюкзак и подошел к ней.

– Однажды я уже провожала тебя и была уверена, что не увижу снова, но вот ты передо мной.

– Мы ещё увидимся, но уже не здесь… – Блюм улыбнулся и заключил её в крепкие объятия.

Больше они не сказала друг другу ни слова. Блюм сел на переднее сидение и обернулся. Ребята тоже повернулись и помахали ей на прощание. Хоть Астери и помахала им в ответ, но глазами она смотрела только на Блюма. Её взгляд был полон печали и тревоги, но она взяла себя в руки и подарила другу на прощание улыбку теплее любого солнца.

Педали закрутились, велосипед тронулся, и ребята снова были в пути.

Астери ещё долго махала рукой им вслед, и когда велосипед с её дорогим другом был уже далеко, она дала волю чувствам и заплакала. Девушка обернулась в сторону заходящего солнца, которое близилось к горизонту.

– Уже не здесь, да?.. – когда она снова повернулась в сторону уезжавших, то велосипеда уже не было видно. – Тогда до встречи…

Блюм всегда говорил ей, что любовь есть везде и во всём, но Астери сделала для себя другой вывод. Иногда ты любишь целый мир только потому, что в нём есть один единственный человек…

Она вытерла слёзы и медленно пошла обратно в город, пытаясь успокоить бурю в своей душе. Неужели одного дня достаточно, чтобы обмельчавшее озеро снова превратилось в океан?..

Блюм ехал, потупив взгляд вниз. Ребята чувствовали его тоску, но ничего не говорили. Знакомый пейзаж, который они проезжали сегодня утром, был каким-то другим. Всё было другим. Пусть по-своему, но всё же Парк испытал их. Домой они вернутся совершенно другими людьми. Каждый что-то нашел и что-то потерял в этом путешествии, но мы всегда находим больше, чем теряем…

Велосипед лежал в стороне, а ребята молча сидели вокруг костра каждый в своих мыслях. Аппетита почему-то не было, да и бойцовского настроя тоже. Альфред полез в рюкзак за чайником.

ЭрДжей внимательно наблюдал за ним. Он всегда заваривал чай с такой лёгкостью в движениях, а сейчас еле держал чайник, и даже выронил один раз чашку, благо пустую.

– Слушайте… – нерешительно начал ЭрДжей. – Как вы вообще? Я имею в виду, я то был к этому готов, но вы сейчас…

– Мы в порядке, – коротко ответила Мята.

Снова наступило молчание, а Альфред продолжил возиться с чайником.

Даже Блюм был безрадостным. Встретить старого друга и снова потерять его за один день трудно даже для этого солнечного человека. Он подпёр лицо руками и смотрел на огонь.

Чаепитие тоже проходило в тишине.

ЭрДжей не понимал, почему ему так плохо. Он оказался прав, он разоблачил очередной суеверный миф, но это заставило его друзей грустить, и из-за этого он и сам чувствовал то же самое. Он и не подозревал, что способен разделить чьи-то переживания. В порыве этого откровения ЭрДжей приоткрыл рот, чтобы сказать что-то, но слова застряли у него в горле, а друзья уже были во внимании. Он растерянно обвёл их взглядом:

– Ничего. Я и сам не понял, что хотел сказать…

– Мысль должна прозвучать, чтобы обрести жизнь, – произнёс Блюм.

– Я просто думаю… извините, что спрашиваю об этом, но что вы хотели загадать?

Первой собралась с духом Мята:

– Я хотела, чтобы детей перестали бросать. Чтобы снова были семьи и дома, как в Трактире или в Парке. Чтобы в будущем детям не приходилось выживать, как нам... – Мята скрестила руки на груди. – Вот такое желание.

– Я шел не за желанием, но я загадал бы здоровые ноги Альфреду, – спокойно ответил Блюм.

Мята и ЭрДжей вопросительно посмотрели на Ала. Изобретатель до сегодняшнего дня тоже думал, что это и было желанием Лекаря, но Блюм днём уже говорил, что тот хотел не этого.

– Моё желание… Я понимаю, что мне, врачевателю, глупо было надеяться на такое чудо, но я хотел загадать, чтобы больше никто… чтобы никто не рождался больным... Чтобы дети приходили в мир здоровыми и, как сказала Мята, чтобы им не пришлось проходить через те же трудности, что были у нас … – Мята и ЭрДжей не знали, что сказать и с горечью смотрели на друга. – Не берите в голову. Я всегда знал, что это несбыточно. Даже если бы магия Парка существовала, то вряд ли она смогла бы исполнить такое большое желание. Сколько бы ты ни знал, сколько бы ни выучил, всё равно в глубине души надеешься, что чудо существует. Что нам помогут, нас защитят. Что мы не одни...

– Вы не одни... Поверь мне. Пожалуйста, поверьте, – прошептал Блюм. – Просто есть вещи, которые сложно объяснить. И не всегда можно вмешаться или…

– О чём ты? Я и не говорю, что кто-то должен вмешиваться. Я не жду, что кто-то решит за меня мои проблемы или заговорит со мной с небес и скажет, что делать дальше или как правильно жить. Просто Шо, мой учитель, столько рассказывал мне о магии и чудесах, о том, что раньше люди были от природы, были её частью, и она помогала им, и что, возможно, Парк это последнее такое место, где можно попросить у Природы помощи, и она ответит. Да, это сказки, просто истории, но они вселяли надежду. По большому счёту, я не сломался, потому что верил в другую жизнь. Верил в другой мир, прямо здесь. Вот есть то, что мы видим, а есть то, что увидеть не можем, но от этого оно не перестаёт существовать. Как душа...

И пусть Парк не исполнил моё желание, но своего рода магия там была. Она была во всём этом путешествии. По крайней мере, для меня. В этом был смысл, и я многое понял за время, проведённое с вами. Всё было не зря.

Слова Альфреда тронули каждого. Они вдруг осознали, какой огромный путь прошли, и какой ещё пройдут. Сколько всего им предстоит сделать в будущем, сколько их ждёт открытий, препятствий, откровений, безумств, подъёмов и падений. Как же много людей им предстоит ещё встретить. Скольких они вдохновят, сколькими будут вдохновлены…

ЭрДжей посмотрел на своих друзей и друг понял, как сильно нуждается в них, чтобы двигаться дальше.

– Я вам не всё рассказал… – ЭрДжей отставил чашку с чаем. – По поводу мира и того, как он стал таким. В общем, когда я был в башне Рэймонда, я там кое-что нашел. Вернее, я нашел там всё, что хотел, но когда получил это, уже ни в чём не был уверен …

– О чём ты говоришь? – тревожно спросила Мята.

ЭрДжей молча полез в свой рюкзак и вытащил с самого дна толстую папку.

– Это разработки Рэймонда и секрет неисчерпаемого источника энергии, а это его предсмертная записка, написанная за несколько минут до полного краха мира… а вот это… – он снова занырнул в свой рюкзак, – маленький электрогенератор. Полностью рабочий. Он предназначался для домашнего использования. Просто ставишь его у себя в доме и пользуешься электричеством, и тут начинается самое интересное. Источник этой энергии – мы. Вернее, наши души.

Я начал изучать разработки, но в них нет сложных схем, алгоритмов или формул. Всё что здесь есть – это чертежи машины, которая на ровном месте преобразовывает энергию вокруг и внутри нас в электричество. «Энергия души». Это… это нонсенс! Но я попробовал включить этот генератор, когда мы были на озере, и он заработал! А ещё я нашел лампочку, которая не нуждается в подзарядке… – ЭрДжей опустил глаза. – В этой папке то, что я искал всю жизнь, и как оказалось, именно это стало причиной такого упадка...

– Но если это источник вечной энергии, как же вышло, что всё провалилось? – спросил озадаченный Альфред.

– Его разработки украли и использовали в военных целях. Какое-то сверхмощное оружие дало отдачу или что-то в этом роде. Рэймонд пишет, что эту силу нельзя было использовать для убийств, ведь это не просто энергия, это как бы… сама жизнь. Поэтому все, кто были убиты этим оружием, не просто умерли, они… исчезли навсегда. И да, это звучит как полный бред с точки зрения науки, но кажется, действительно есть вещи, которые существуют, не смотря на то, что мы их не видим...

– Зачем он вообще придумал что-то настолько опасное? – спросила шокированная Мята.

– Он не думал, что это будут использовать, как оружие. В те времена продвигалась программа всемирного разоружения, но видимо кто-то подумал, что он умнее всех и решил избавиться от старого оружия, но создать новое. И Рэймонд что-то писал про заранее продуманный сценарий. Возможно, это всё было какой-то политической игрой, и нужно было освободить территорию или уменьшить численность, или убрать неугодных людей, я не знаю… но, этот факт остается фактом – его разработки привели к краху всего мира… И что самое ужасное, он действительно отчасти виновен в случившемся. Он скрыл истинный источник этой энергии, прикрывшись катаклизмами и назвав это «энергией бушующей природы», но ведь на деле всё было не так. Он соврал всем. Он обманул весь мир, и цена этой лжи была слишком велика… Я не знал, стоит ли вам говорить, но, в общем, мои поиски тоже зашли в тупик. Теперь я не уверен, что нужно возвращать что-то подобное.

Блюм сложил руки в молитвенной позе и поднёс их к губам.

– Я не представляю, как эти знания попали в ваш мир тогда, но они не должны были появиться здесь так рано. Люди были просто не готовы. Вы бы пришли к этому, вы бы открыли этот источник в себе, но гораздо позже. Всему своё время и место… Но так или иначе, прошлое не изменить, ЭрДжей. Можно бесконечно размышлять о том, как всё могло бы сложиться, вот только это пустая трата времени.

Перемены всегда сопряжены с риском, но если бы все сидели, сложа руки, и даже не пытались что-то изменить, то мира не было бы вообще. Развитие возможно только при интенсивном столкновении с трудностями. Рэймонд столкнулся с проблемой и ухватился за новую возможность. Ни больше, ни меньше.

ЭрДжей задержал свой взгляд на языках пламени.

– Блюм, скажи, что мне делать? Ты всегда рассказывал о незримой энергии, о чудесах, магии мира и о прекрасных добрых людях, но вот что эти люди натворили. Как мне быть? Что дальше делать?

– Я не могу дать тебе совет в этом вопросе.

– Почему?

– Я не имею права влиять на твои решения. Я скажу только одно: мир в своём развитии подобен человеку. Есть беспомощное младенчество, есть капризное детство, есть бушующая юность, на смену ей приходит зрелость и только потом наступает мудрость. Реши сам, на какой стадии мир сейчас и готов ли он к этим знаниям.

ЭрДжей опустил глаза на папку, которую держал в руках. Старая, но аккуратная обложка, красивые, съеденные желтизной белые ленты, небольшое окошко для имени автора. Всё, что он так усердно искал всю свою сознательную жизнь, сейчас было у него в руках.

ЭрДжей взял посмертную записку, сложил её в четыре раза и положил в дневник Рэймонда, который спрятал обратно в рюкзак. Затем он бережно завязал бантик на папке и бросил её в костёр.

– Ты с ума сошел?! ЭрДжей, она же сгорит!

Мята бросилась к костру, но Ал остановил её.

– Ты же сам говорил, что это последняя надежда мира! Как восстановить всё без них?

– Я не знаю, Перчик. Пока не знаю. Но этим путём мы уже пошли и вот к чему он привёл. Я пойду своим собственным и посмотрю, что из этого выйдет. Как писал один великий учёный прошлого, глупо повторять одно и то же действие и надеяться на другой результат.

Мята смотрела на него круглыми глазами, готовая в любой момент доставать папку из огня, но ЭрДжей сидел расслабленно и не собирался ничего предпринимать.

– Не смотри так, Перчик. Я – Изобретатель, человек, который не оборачивается, покидая свой дом. Считай, что я ничего не находил. Блюм прав, если даже тогда, в том развитом мире люди совершили такое зло, то сейчас эти разработки куда опаснее. Мир не стабилен. Мира нет вообще! Есть отдельные островки с оставшейся жизнью. Они разобщены и растеряны, связи между ними не осталось. Сначала нужно напомнить всем, что значит быть человеком. Я должен наглядно показать, на какие высоты способна мысль и талант. Это мой первостепенный долг, как учёного и как человека. Я найду способ, как вернуть людям свет, но я должен сделать это по-своему…

Мята продолжала смотреть, как сгорает папка. Обложка расплавилась и даже, если бы она сейчас её достала, бумага внутри всё равно уже была испорчена.

– Перчик, я ещё кое-что понял… – Мята оторвала взгляд от сгорающей папки и с тревогой посмотрела ЭрДжея. – Почему нас бросают. – Теперь все уставились на ЭрДжея. – Когда мы с тобой упали в туннель в лесу, там были надписи. Что-то подобное я видел и у нас в мегаполисе, в Нижнем городе. Раньше я сильно не задумывался, что это такое, а сейчас кажется, понял. Эти надписи оставили выжившие после той катастрофы, обречённые на медленную и мучительную смерть от неизвестного им недуга, который поражал без какой-либо причины. Мне кажется те, кто чувствовали первые «симптомы», старались изолировать себя, оставляя детей, в надежде, что те не заразятся от них. Одни уходили в Нижний, другие рыли себе туннели. Они бросали детей, чтобы спасти их, ведь думали, что заражены чем-то…

– А нас тогда…зачем?

– Согласно дневнику Рэймонда, эти процессы должны были происходить постепенно, и видимо продолжались очень долго. Кто знает сколько, может даже сотни лет! Я думаю, это наставление передавалось из поколения в поколение, как догма, и сейчас все просто слепо следуют учению старших, совершенно забыв об истинных причинах того обычая, а нам просто… не повезло.

Мята и парни буквально поникли. Правда о крахе мира не так впечатлила их, как правда о том, почему они не знали тепла матери и почему были брошены в столь юном возрасте. Мята всю жизнь слушала старших, потому что её так учили. Ведь это был единственный способ получить необходимые знания, чтобы выжить. По крайней мере, как говорили... Но это оказалось не правдой. У неё с самого начала был выбор. Если бы она, как Ал или ЭрДжей, пошла к отшельникам и научилась читать, то ей не нужна была бы чужая голова, чтобы принимать такие важные решения.

Мята вдруг поняла, что чуть не совершила огромную ошибку, ведь она могла всю жизнь бездумно слушать других и повторять чужие проступки. Столько лет люди ходят кругами из-за страха принимать собственные решения, не желая брать за них ответственность. Мяте было ужасно осознавать, что она чуть не пошла тем же путём. Чуть не повторила чужие ошибки, стоимостью в невинные судьбы…

– Спасибо, ЭрДжей… Спасибо, что всё рассказал нам…

– Перчик…

– Какой ужасный мир оставили после себя люди прошлого… Мы должны сделать всё, чтобы это исправить… – прошептала она.

– А что бы ты хотела изменить? Я имею в виду, каким должен быть мир, чтобы тебе стало хорошо в нём жить? – обратился к Мяте ЭрДжей, чтобы хоть как-то отвлечь её.

– Ммм… – задумчиво протянула Мята. – Наверно без плохих людей было бы лучше. Без таких, как Страж, или Молт и Кетч, или Барбаро́с. Я не имею в виду, чтобы они умерли, а просто перестали обижать других. Ещё... если бы зимой было не так холодно. Тогда многие не замерзали бы до смерти. Ну и еды побольше, болезней поменьше, и… если бы мы перестали бросать детей и жить сами по себе… наверно это сделало бы мир чуточку лучше…

– А ты что скажешь? – обратился Изобретатель к Альфреду.