Текст книги "Старый новый мир"

Автор книги: Анна Катруша

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

ЭрДжей на удивление сохранял спокойствие, но это была лишь внешняя оболочка. На самом деле паника шла за ним по пятам и уже положила свои липкие руки на плечи юного гения. Но рядом с ним была Мята. Он не должен запаниковать, ни при каких обстоятельствах. Он должен остаться спокойным и вывести её отсюда. Хотя сейчас даже его блестящий ум был полностью парализован. Что это вообще за место такое?.. Туннель в лесу. Не где-нибудь, а в лесу. Кому понадобилось создавать такое и главное зачем? Ведь здесь не проходило никаких коммуникаций, но зато было множество жутких комнат и странных углублений, в которые ЭрДжей с Мятой боялись даже заглянуть.

Они шли уже довольно долго и иногда находили обвалы, похожие на тот, с которого сами попали сюда. Старые плиты были больше не в состоянии удерживать давление грунта, и проседали, но благо все завалы были не значительными, и можно было продолжать движение. Всё хорошо, пока они могут идти. Если они идут, значит, всё ещё есть надежда найти выход.

В какой-то момент на стенах начали появляться жуткие надписи и рисунки, а значит этот тоннель и впрямь дело рук каких-то ненормальных.

«Жизнь – это дитя смерти.

Чем глубже в землю, тем ближе к небу.

Оставь надежду и не верь.

Вера рождена из сомнений. Будь уверен в одном – это только начало страданий...»

– Что за?.. – вслух прошептал ЭрДжей.

– Что тут написано?

– Глупости всякие… – ЭрДжей посчитал, что Мяте не стоит знать, что за ересь он только что прочёл.

« Война призвана сохранить мир». Подпись – «Идиот».

«Мы больны телом, больны душей и наше сознание пылает от этой боли. Мы беспомощны перед ликом Смерти, и никто не в силах излечить нас... »

«Если ад существует, то он на земле. За что нам всё это?..»

У одной надписи ЭрДжей задержался.

«Если ты отмечен Смертью, бросай своё дитя и уходи под землю. Мёртвые не спутники живым…»

Хотя Мята не могла прочесть надписи, но она не могла не видеть эти устрашающие рисунки, нарисованные отвратительным грязно-бардовым цветом.

– Будто кровью рисовали… – дрожащим голосом сказала она.

– Здесь очень влажно, кровь бы давно смазалась. Это краска.

Вот так. Нужно просто думать. Голова твой лучший друг в безвыходных ситуациях.

На стенах можно было увидеть всё: от обычных геометрических фигур до графических инструкций к каким-то обрядам. Многочисленные рисунки солнца и луны вперемешку с незнакомыми формулами, сбивали ЭрДжея с толку. Это не было похоже ни на одно фанатическое движение прошлого, о которых он узнал из книг Нижнего города.

Его глаза блуждали по стенам, спотыкаясь то о жуткие рисунки, то о надписи, полные отчаяния. Кто были те люди, почему писали такое? И почему в туннелях? Что заставило их уйти под землю? Первая мысль это, конечно же, атомная война, ведь земля способна защитить от радиации, но на бункер это совершенно не похоже, он должен быть более герметичным, да и глубина не подходящая.

«Мы не выжили тогда. Мы умерли. И продолжаем жить замертво. Наши тела покидают силы, а души разлагаются. Рэймонд во всём виноват…».

ЭрДжей остановился напротив этой записи. Так значит, это были не просто фанатики, это были те, кто выжили тогда, и они винили во всём… Рэймонда! ЭрДжей облокотился спиной о стену и взялся за голову. Последствия той войны оказались катастрофическими. Психика пострадала сильнее тел. Это происходило постепенно. Сознание медленно угасало, пока люди вовсе предпочли не думать…

– ЭрДжей, что с тобой? Тебе плохо?

– Нет, всё нормально…Извини… – еле слышно ответил Изобретатель. – Я постою немного, и мы пойдём дальше. Отсюда должен быть выход…

Мята понимала, что дело в надписях. Разозлится ли он, если снова спросить? ЭрДжей искоса посмотрел на неё.

– Я не скажу тебе, что здесь написано.

– Но…

– Пошли, Перчик.

ЭрДжей взял себя в руки, и они продолжили путь. Туннель то сужался, то расширялся. Где-то потолки были высокими, где-то так сильно опускались, что ЭрДжей мог достать до них, подняв руку. Были развилки и заваленные участки. Подземные лабиринты заставили волноваться даже хладнокровного ЭрДжея.

Они шли неустанно этими туннелями, и в какой-то момент им показалось, что они действительно покинули мир живых. Всё, как говорил старик трактирщик. Только вот ответы не спешили появляться, а с каждой новой прочитанной фразой самих вопросов становилось только больше. Но одно ЭрДжей знал точно – это никакая не магия леса, не мистика и не духи. Это созданный людьми туннель, и если были те, кто придумал эти россказни, значит, они спускались сюда и смогли выбраться живыми. И снова логика не подвела ЭрДжея.

В какой-то момент вдали туннеля показался свет. Мята и ЭрДжей переглянулись и побежали к долгожданному выходу. Им казалось, что если не поспешить, то выход закроется прямо у них перед носом, поэтому они торопились к нему, как только могли, но выход не закрылся и не был обманом зрения. Они стояли у дыры в стене, которая была пробита сбоку туннеля. Солнечный свет слепил их и они, прищурившись, осматривали место выхода.

Эта часть туннеля проходила в одном из многочисленных холмов леса, поэтому чтобы выбраться, нужно было осторожно спуститься по склону.

ЭрДжей хотел подать Мяте руку, но она спустилась быстрее и проворнее его самого.

– Фух, мы на свободе! – блаженно прокричала Мята и, дважды хлопнув в ладоши, дунула. – Спасибо Великие Духи этого леса, что позволили нам выбраться наружу.

– Перчик, ну ты даёшь… Меня поблагодари лучше!

– А тебя-то за что?

– Я не растерялся, у меня была лампа, я придумал несколько запасных планов, пока шел, а ещё я…

– Да если бы не ты, мы бы и не свалились!

– Чего? Это ты встряла ногой в землю, забыла? Я пошел к тебе, чтобы помо…

– А вот не надо было идти! Может, я бы выбралась, и всё было бы нормально!

Их очередная перепалка, как и все предыдущие, возникла на ровном месте, продолжалась без особых аргументов и не имела никакого смысла, но главное, что эти двое выплеснули накопившиеся эмоции. Никто и не думал обижаться или винить кого-то в чём-то. Просто так было быстрее всего прийти в себя.

Их спор закончился так же быстро, как и начался. Затем ЭрДжей достал компас.

– Будем идти по стрелке компаса, как и договорились.

– А как они будут знать куда идти?

– Там же Блюм, он живой компас. Кто-кто, а он точно знает дорогу.

– Да, он всегда знает, куда идти, но сейчас другой случай…

– Всё, перестань. Ты же была там. Никакие это не происки злых духов, это самый обычный лес. Ещё хоть слово о подобной чуши и ты познаешь мой гнев.

– Ммм…

– Что ещё за «ммм» такое? – раздражённо кинул ЭрДжей.

– Ничего…

– Что ещё за «ничего»?

– Просто…

– Перчик, если ты хочешь вывести меня из себя, то у тебя получается…

– А ведь если задуматься, мы действительно не просто так потерялись.

– Чего?.. – ЭрДжей понимал, что это провокация, но не понимал к чему она.

– Будто сам лес подтолкнул нас заблудиться. Ты ведь тоже почувствовал тот мистический толчок?

– Перчик, ещё хоть слово…

– Духи этого места хотели, чтобы мы потерялись, что бы теперь найтись. Очередное испытание, чтобы проверить наш дух и силу веры… – смех прорывался сквозь её речь, но она изо всех сил старалась говорить серьёзно.

– Ну, всё, ты доигралась!

Тем временем Блюм и Альфред шли по лесу, полностью полагаясь на интуицию Блюма. Они молчали всю дорогу и Ал не на шутку волновался. Блюм время от времени прикладывал руки к земле, пытаясь «услышать» её, но ответа не было.

– Ничего не понимаю… – растерянно прошептал Фантаст.

Его слова были не утешительными, но, по крайней мере, он снова заговорил. Алу ещё не доводилось видеть Блюма таким растерянным. Его взгляд всегда был целеустремлённым и уверенным, сейчас же он смотрел себе под ноги и при этом умудрялся спотыкаться.

– Ну же, ответь мне… Не молчи…

– Блюм, слушай… – нерешительно начал Альфред.

– Прости. Я знаю, что это выглядит странно, но обычно она мне отвечает. Извини, это тоже звучало странно, – Блюм попытался улыбнуться.

– Я не о том…

Альфред не знал, продолжать свою мысль или нет, но почему-то ему казалось, что потерялись они не без причины, и раз уж так вышло, что они разделились, возможно, стоит попытаться следовать инструкции. Потеряться, чтобы найтись. Первая часть уже выполнена, теперь нужно найтись. Блюм сразу понял, в чём дело.

– Спрашивай.

– Да я так… Как ты думаешь, почему мы разделились? Это так странно.

– Я думаю, чтобы мы могли поговорить о том, о чём молчали раньше.

После этих слов Альфред ничего не говорил. Он думал точно так же. Не подумает ли Блюм что-то странное о нём, если он спросит? Хотя он и сам чудак, но всё же Альфред никому и никогда не открывался.

– Слушай, я давно хотел тебя спросить, но всё как-то повода не было. Да и ЭрДжей бы влез, я думаю…Ты постоянно говорить о том, что Земля – это великая душа способная чувствовать и говорить, и даже сейчас… Я всегда думал, что просто схожу с ума от одиночества в своём доме, но мне кажется, что я тоже её слышу… Никто не говорит мне чётких слов, но меня будто кто-то… направляет, подталкивает. Меня всё время вели. Когда я нашел книгу, когда решил пойти к Шо, когда находил новые поля с травами, когда впервые лечил пациента. Мне всё время помогают. Я думаю, никто не даст мне верный ответ, но твои рассказы чем-то похожи на правду. Что ты думаешь об этом?

Блюм очень внимательно слушал Альфреда и после небольшой паузы начал серьёзным тоном:

– Душа, проживая жизни одну за другой, накапливает определённые знания и опыт, постепенно набираясь мудрости. Но пока она находится в этом цикле, она забывает о прошлом с каждым новым рождением, чтобы прожить эту жизнь с чистого листа. И такое путешествие по мирам длится очень долго, пока душа не созреет, вобрав в себя знания со всех своих жизней. Пережитого становится слишком много и тогда границы между сознанием мира и твоим собственным сознанием – ветшают, и Вселенная начинает открываться тебе. Ваши разумы постепенно сливаются, подготавливая твою душу к тому, что ждёт её впереди.

– И что же ждёт её дальше? – тревожно спросил Альфред.

– Разве тебе не хочется узнать всё самому? Всему своё время, Альфред. Но будь уверен, ты на верном пути.

Они снова шли молча. Альфред прокручивал в голове сказанное Блюмом.

– Ты ведь не придумываешь всё это? Так откуда же ты это знаешь? У тебя такая душа? Зрелая и мудрая?

– Она достаточно старая, но как оказалось, не достаточно мудрая.

Альфред покосился на Блюма. Сколько ему лет? Откуда он узнал все эти вещи? Как прошло его детство и что заставило его искать ответы за пределами этого мира?

Вдруг Альфред оступился – идти по лесу с костылём оказалось не лучшей идеей.

–Ты в порядке?

– Терпимо.

– Я уже говорил, если тебе нужна помощь, не бойся просить её. Это не показатель слабости.

– Я знаю, но ты ничего не можешь сейчас сделать.

– Я могу предложить ненадолго присесть вон на то поваленное дерево и отдохнуть.

Альфред задержал свой взгляд на прекрасной лесной поляне с лежащим на земле стволом ели, но ему не хотелось признавать, что он устал. Мята и ЭрДжей неизвестно где, нужно следовать плану и двигаться, чтобы как можно скорее снова встретиться с ними.

– Нет, пошли дальше, – коротко ответил он.

Рука, опирающаяся о костыль, почувствовала странный люфт. При каждом новом шаге расшатанность становилась ощутимей, и костыль начал непривычно поскрипывать. Альфред посмотрел на него, но не заметил никаких внешних повреждений.

– Хмм… Странно…

Он снова поставил его, чтобы продолжить путь, но не успел сделать и пару шагов, как его опора сломалась. Альфред чуть не упал, но Блюм успел подхватить его под локоть и помог восстановить равновесие.

– Ты как?

– Нормально… но вот костыль… – Альфред сожалеюще посмотрел на своего сломанного помощника. – Что бы там не говорил ЭрДжей, а этот лес, действительно не обычный. Столько случайностей подряд не бывает.

Костыль сломался в том месте, где был регулятор высоты, и теперь стало невозможно опираться не него.

– Я уверен, ЭрДжей что-то придумает, – попытался ободрить Альфреда Блюм.

– Что тут придумаешь. Я ведь не знаю, сколько лет назад он был создан, видимо отжил своё. Ладно, пошли, отдохнём немного…

Как только Альфред присел на поваленное дерево, он тут же принялся массировать колени. Они ныли сильнее обычного. Блюм присел рядом и сразу полез в рюкзак за флягой с водой. Он сперва протянул её своему другу, а уже потом утолил собственную жажду.

Альфред покосился на пьющего Блюма. Ему подумалось, что это очень сокровенно – разделить с кем-то воду.

– Удивительное место – лес, – задумчиво произнёс Блюм. – Хотя если подумать, все места удивительные… – и на его лице расцвела тёплая улыбка.

Ветер зашумел, и деревья закачались сильнее. Ветер донёс запах сырости, грибов и пыльцы. Альфред оторвал свой взгляд от земли и посмотрел на виднеющееся небо сквозь верхушки деревьев. Сколько ещё раз за свою жизнь он изумится красоте таких простых, казалось бы, вещей?

– Тц! – резкая боль в колене снова приковала его к земле.

Пока он массировал их, боль становилась менее заметной, но резкие прострелы могли случаться, когда угодно.

– Твоё тело всего лишь временное пристанище для твоей души, но в этом цикле оно есть основой твоей жизни, – сказал Блюм.

– Я понимаю, не нужно мне это объяснять. Прими себя и всё такое. Я принял, другого выбора у меня просто не было.

– Смириться и принять разные вещи, – Блюм внимательно смотрел на Альфреда, спрятавшего большую часть своего лица за длинной прямой чёлкой. – Ты заметил схожесть себя с миром? – спросил Фантаст.

– Я и мир?

– Оглянись вокруг. Тебя окружает великолепие форм, содержаний, размеров. В природе нет ничего ровного, ничего чистого, ничего состоящего только из чего-то одного. Всё связано и ничего не упущено. Всё взаимодействует, порождая невообразимые чудеса.

– К чему ты это всё?

– К тому, что ты тоже мир. Ты тоже лес с деревьями, ты тоже озеро с рыбой, ты мегаполис с высотками, ты планета со своим собственным небом. Ты прекрасное творение природы, ты одно из её чудес. Не обязательно принимать себя, можно принять этот мир. Со всеми его недостатками и изъянами, со всей его красотой и богатством. Осознай себя его частью и тебе не придёт в голову сомневаться в себе.

– По какому принципу мир даёт одним здоровое тело, а других делает калеками? Что я делал не так, как другие, чем заслужил это?..

Блюм перевёл свой взгляд на Лекаря, но его глаза были спрятаны за чёлкой, и он не видел их.

– Ал, послушай…

– Ничего, извини. Это я так... Один мой пациент сказал когда-то, что кому-то всегда тяжелее, чем тебе, а я задумался, кому тогда тяжелее всех?

Блюм вдруг понял, что ему не под силу рассеять эти сомнения в сердце Альфреда. Ни сейчас, ни позже. Ему это не под силу. Он улыбнулся, осознав это, и почему-то стало тепло на душе. Тот, кто на это способен…

– Тяжелее всех сейчас Мяте, – вдруг сказал Блюм.

– Почему это? – искренне удивился Альфред.

– Ну… она с ЭрДжеем.

– …таким образом, частицы с одинаковым зарядом отталкиваются, в то время как с противоположным наоборот – притягиваются. Так устроены электромагнитные поля. Ну что, Перчик, убедилась, что тебе меня не переговорить? Так что выбирай: общаться на отвлечённые темы, не трогая духов леса или слушать закон сохранения энергии.

Мята шла, надув щёки. Она думала, что под «доигралась» ЭрДжей имел в виду догонялки или ещё какие-нибудь весёлые игры, но никак не лекцию по ужасно скучным и непонятным ей вещам.

– Не хочу закон.

– Вот и умница.

– Ты такой нудный, когда их рассказываешь...

– А вот это сейчас обидно было!

– Тебе, правда, всё это нравится? Эти сложные вещи, законы?

– Ну разумеется! И это совсем не сложно, Перчик. Просто я предпочитаю не просто проживать свою жизнь, а анализировать её. Меня всегда интересовало всё, что меня окружает. Я хотел понять, какая сила движет миром, какие законы управляют им. Для этого я с ноги открыл двери в жилище отшельника Рэя и приступил к «познанию мира», как сказал бы Блюм. Мне было очень интересно, и сейчас это никак не изменилось. Каждый день я узнаю что-то новое, дополняя то, что уже знаю. Хоть в Нижнем городе и староватый материал, но если честно, вряд ли было придумано что-то существенно новое. Все законы, формулы, алгоритмы – всё остаётся неизменным на протяжении многих веков. Единственным инноватором был Рэймонд, но… в любом случае, все необходимые знания уже есть, лежат в готовом виде – бери, сколько хочешь! Я нашел как-то в Нижнем библиотеку и просидел там, пока не плюхнулся в обморок от голода.

– Ты серьёзно? – Мята улыбалась, не зная верить ему или нет.

– Да, Перчик. Мне настолько было интересно. Я поглощал всё, что находил там. Сколько же там было книг… Ты представить не можешь, что это за потрясающее чувство, когда информация поступает в твою голову, наполняет её. Непередаваемо… Я читал всё подряд несколько лет, но в один прекрасный день, Рэй решил доверить мне своё сокровище – крупицу знаний современного мира. Это был толстенный журнал о науке и технике. Цветной, глянцевый, с картинками и статьями о невозможных, как я думал, машинах. В том журнале было интервью с Рэймондом. Так я и узнал о нём и о том, над чем он трудился. Тогда всё изменилось. Я перестал читать всё подряд, выделил для себя то, что могло бы помочь мне закончить проекты Рэймонда и начал работать в том направлении. Я загорелся идеей вернуть людям электричество. Я предпринимал много попыток, вплоть до самых примитивных, но результаты не радовали. Самый удачный был эксперимент с солнечными батареями. В Верхнем городе можно найти уцелевшие. Кое-как собрал несколько, установил, вот первые попытки включить гаджеты и… провал! Аккумуляторы на основе химических реакций недолговечны, знаешь ли, а я даже не знаю, сколько времени они так без дела лежат. На тысячу смартфонов, один или два рабочие. Ну как рабочие, еле дышали… И то, там сплошная ерунда какая-то! Куча фотографий, какие-то игры. У людей прошлого видимо было очень много свободного времени. В общем, все мои попытки одна за другой терпели неудачу. Стыдно признаться, но дальше я в одиночку не справлюсь… Мне нужны люди. Чтобы такое масштабное дело ожило – одного меня недостаточно.

– А тот, кто первым придумал электричество, у него были люди?

– Конечно! Перчик, мир менялся постепенно и тысячи великих умов и миллиарды умелых рук способствовали этому. Понимаешь, часто бывает, что идея вообще опережает время, и тот, кто придумал что-то, не всегда видит это в действии. Он осознанно трудится всю жизнь просто для того, чтобы оставить после себя несколько книг или статей, чертежи или какую-нибудь модель механизма и всё! Ни славы, ни признания.

– Это как-то несправедливо…

– По-настоящему великого творца не волнует слава, обогащение, почёт. Для него это пыль! Всё, что имеет значение – сделать открытие, послужить миру, сделать его лучше! Когда я читал тот журнал, всё, о чём я мог тогда думать – получится ли у меня создать что-то настолько же удивительное? И если быть уж совсем откровенным, то далеко не благородные цели я преследую.

– Но ты же хочешь вернуть людям свет! Помочь им!

– Да, Перчик, это дело всей моей жизни, но я это делаю, в первую очередь для себя. Мною всегда двигал страх так и не создать что-то стоящее… Как же меня это пугает… Я должен, понимаешь? Должен доказать себе, что способен добиться величайших результатов! Простая жизнь не для меня. Я не хочу отсиживаться в сторонке, пока другие творят историю, и когда мир начнёт меняться, я должен быть там, среди тех, кто его меняет. Должен выложиться на максимум, чтобы ни о чём не жалеть в конце.

И даже если я не увижу результат своего труда – не страшно! Главное прожить осознанно и оставить после себя что-то достойное, что сможет послужить следующим поколениям. По сути, каждый из нас – это всего лишь ступенька для будущего. Все мои труды прочно стоят на трудах моих предшественников, и я надеюсь, однажды и моя работа станет опорой для какого-нибудь молодого и талантливого учёного. Лесенка! Не бывает всё и сразу. Только шаг за шагом и только трудом, Перчик! Поняла?

Мята с большим интересом не только слушала ЭрДжея, но и наблюдала за ним. Он буквально светился, когда размышлял об этом всём. Он беззаботно улыбался во время рассказа, и Мята улыбалась вместе с ним, но в то же время, ей было немного грустно.

– У вас с Альфредом такие интересные истории жизни. У меня нет таких воспоминаний.

– Посмотри на всё с другой стороны. Ты стала ученицей Ала, да и я взялся тебя подучить. Сейчас мы твои учителя, но со временем ты найдёшь собственный путь и начнёшь создавать свои интересные воспоминания. Будешь рассказывать их потомкам или кому там полагается такое рассказывать.

Мята засмеялась.

– Я сомневаюсь, что твои слова подходят мне. Я ничем не выделяюсь, без особых талантов, я не гений, как ты.

– Пфф! Одно слово только. Когда рождается гений, он понятия не имеет, что он гений. Со временем все начинают его так называть, потому что он делает вещи, которые другие не могут. Зачастую гении так и не понимают, за что их так называют, ведь вся их гениальность это адский труд, упорство, железная воля, вера в себя и немного наглости, чтобы пойти против общепринятых норм. Гения гением делают люди, которые отказались трудиться и развиваться, а потом говорят, ну ты же «гений»! А что вам мешало им стать? Так что, Перчик, все, кем ты так восхищаешься, много трудились, чтобы добиться такого результата. Ты тоже так можешь.

– Разве не поздно учиться всему этому… сейчас?

– Знаешь, когда будет поздно? Когда твоё тело придадут огню на затворках мегаполиса. А до этого момента всё происходит вовремя. Хватит мяться в нерешительности, стань таким же гением, как мы!

– Мне никогда не достичь ваших высот. Не стать таким же удивительным человеком, как Альфред, или ты, или Блюм...

– Ты и не должна это делать! Тебе не нужно достигать чьих-то высот или быть как кто-то. Себя найди – вот и вся удивительность.

Лес делал своё дело. Постепенно что-то менялось внутри них. Слова ЭрДжея вселили надежду в сердце Мяты, да и сам Изобретатель чувствовал небывалый прилив сил, вдохновляя её.

– А как ваша с братом жизнь складывалась? Чем вы занимались?

– Пытались выжить, – коротко ответила Мята.

– Как-то не весело. Что всё так плохо было?

– Нет, всё было… ну знаешь, странно, что ли. Я всегда была рядом с братом, и для меня это было нормально, но к нам из-за этого относились ужасно. Потти слабее меня, чаще болеет, устаёт быстрее, поэтому я всегда принимала удар на себя… Ну, в общем, это и вся история – нас обижали, мы отбивались. В основном я...

Потти постоянно извинялся за то, что слабее и за то, что у меня из-за него столько проблем, а я не понимала, за что он просит прощение. Он ведь мой брат. Почему мы должны были проходить через всё это? Только потому, что выбрали другой способ выживания? Горожане, по сути, тоже все жили кучами, просто постоянно бегали от одной шайки к другой – вот и вся разница. И этого было достаточно, чтобы издеваться над нами, но мне было плевать, если честно. Я люблю своего брата и никогда не откажусь от него.

– Вау! А говоришь, нет интересной истории.

– Что тут интересного?

– Ты наверно единственная во всём мегаполисе, даже нет, во всём мире, кто произнёс слово «люблю». Да кто у нас скажет такое другому человеку?

– Я не боюсь этих слов.

Изобретатель покосился на Мяту:

– Ты сильнее, чем кажешься.

Щёки Мяты покраснели. Это что, комплимент от ЭрДжея?

– Тебе нужно набраться смелости и начать жить в своём доме, как Ал. А там глядишь и ещё что-то революционное сделаешь.

– Семья?

– Ну да, почему бы и нет.

– Это так тяжело…

– Так тебя трудности пугают?

– Нет же, тяжело в смысле… Я не хочу мечтать в пустую. Кто в здравом уме в мегаполисе захочет жить так? Ограничить себя, связать жизнь с кем-то? Кому нужны эти проблемы? Все хотят полной свободы и никаких ограничений, а я думаю, что жизнь в семье она… ну, знаешь, чем-то нужно жертвовать, уступать, уживаться… С кем-то жить сложнее, чем одному. У тебя появляются обязательства перед человеком, и ты не в праве их нарушать, ведь… какая это тогда семья, если каждый сам по себе?..

– Ну, так-то ты права. Это действительно требует усилий и труда. Собственно, как и всё в нашей жизни. По сути, семья и все эти отношения – это такой же навык, как и… не знаю, любое ремесло, – улыбнулся ЭрДжей. – Всему нужно учиться и всему можно научиться. Так что, если это твоя цель и если ты идёшь на это сознательно, понимая какие трудности тебе придётся преодолеть, то не вижу причин не попытаться. Вот Дюк же смог. Вон семья какая большая! И ничего, уживаются.

– И это здорово! Но дело даже не в семье, а в том… какой смысл приводить новую жизнь в такой мир? Что будет ждать её здесь? Блюм сказал, что мы сами выбираем мир, в котором родились, а я в это не верю... Я же не настолько дура!

– Аха-ха-ха! Перчик, ты как раз настолько.

– Эй!

Ладонь ЭрДжея снова рухнула на макушку Мяты, и он начал лохматить её волосы.

– Ну вот, сам же жаловался, что мои косички быстро расплетаются, и кто в этом виноват? – бурчала Мята, поправляя причёску.

Чем больше ЭрДжей смотрел на Мяту, погруженную в свои размышления, тем больше он поражался красоте человеческого поиска. Беспрерывный процесс движения от одной мысли к другой. Нет даже малейшего шанса на остановку. Она изменилась. Если вспомнить, даже он сам был совершенно другим человеком, когда покинул мегаполис. Прошло всего несколько дней, а они уже столько раз переросли себя. Это тоже своего рода ступеньки. Ступеньки развития каждой отдельной личности.

Альфред и Блюм поднялись на небольшой холм. Симфония лесной жизни заставила их утонуть в звуке шелеста листьев, поскрипывании стволов, пения птиц. Воздух здесь тоже был особенным. Дыхание Альфреда выровнялось, сердце замедлило ритм. Было такое чувство, будто его тело входило в какой-то резонанс с окружающим миром. Уже не было его как Альфреда, он был частью природы, частью этого леса и самой планеты. Чувство единения с целым миром восхищало и пугало одновременно. Мир так огромен, человек так мал. Но земля, по которой он шел, состояла из бесконечного множества маленьких песчинок. Он так же мал, как эти крупицы и так же велик, как целая Вселенная. «Я – мир». Значение слов, сказанных Блюмом немного ранее, всё же достигло Альфреда. Стоя на лесном холме, обдуваемый тёплым весенним ветром, он ощутил это, осознал и принял. Он никогда не был один, с ним всегда был рядом целый мир.

Альфред скину рюкзак и полез за флягой. Теперь он поделился водой со своим другом. Блюм вытер влажные губы рукавом и протянул Альфреду его флягу обратно. Тот не спешил её прятать. Сброшенный рюкзак с привязанным сломанным костылём стоял у его ног, а открытая фляга была в руках.

– Блюм, спасибо, что уговорил меня тогда пойти с вами… В мегаполисе я бы никогда не увидел столько прекрасных мест. Мир намного больше и красочнее, чем я себе представлял.

Блюм с невероятной нежностью посмотрел на Альфреда.

– Тебе спасибо.

– А мне-то за что?.. – Альфред наконец-то оторвался от пейзажа и начал закручивать флягу.

– За то, что выбрал этот мир и родился в нём. Я очень тебе за это благодарен.

Альфред не знал, как воспринимать эти слова, но почему-то он почувствовал, что внутри не осталось ничего от него самого. Всё было заполнено теплом, светом, этим лесом и… самой жизнью.

– В таком случае и тебе спасибо. За то, что родился здесь, нашел меня и стал моим… другом.

– Найти тебя было не сложно. Свет твоей души ослепительно яркий.

Блюм первым двинулся вперёд.

– Интересно, мы не сбились с пути? – вслух подумал Альфред.

– Нет, мы идёт именно туда, куда должны.

– Полностью полагаюсь на твою интуи…ой! – Альфред снова схватился за колено. – Всё-таки трудно идти без опоры.

– Но ведь у тебя она есть.

– Так я же слома…

– Альфред!

Голос Мяты прервал его мысль, и он забыл, о чём хотел сказать.

– Мята!

– Альфред, Блюм, я так рада, что вы в порядке!

Друзья наконец-то воссоединились. Радость от долгожданной встречи переполняла каждого.

– Ну, наконец-то! Она меня совсем утомила своими «духами леса»… – жалобно простонал ЭрДжей.

– Это ты меня замучил своими теориями и законами!

– Правда? Я старался, – самодовольно произнёс ЭрДжей.

Мята тут же подняла с земли шишку и бросила её в ЭрДжея.

– Ну а вы нормально дошли? Без приключений? – спросил Изобретатель остальных.

– Ну, не совсем… – начал Блюм. – Ал сломал костыль.

– Чего? А ну покажи, – ЭрДжей присел, чтобы лучше рассмотреть поломку. – Ну, сейчас я бессилен. Попробовать починить можно, но мне нужны мои инструменты с мастерской. Поноси пока так, вернёмся, и я попробую что-то сделать, а пока... давайте присядем. Я зверски устал.

ЭрДжей плюхнулся на землю и облокотился спиной о ствол дерева. Все друзья без колебаний последовали его примеру.

– Эй, вы нашли себя? Как говорилось на той табличке? – спросил Блюм.

– Всё, что я нашел в этом лесу – это проблемы. Это ж невозможно! Несколько часов с ней наедине. Да я думал, с ума сойду! То духи, то ЭрДжей мне страшно, то ЭрДжей понеси меня!

– Эй! Что ты наговариваешь! – Мята снова бросила в него шишку.

– Хватит в меня бросаться. Ты как маленькая.

– Я и так маленькая. Маленькая песчинка в лесу жизни…. – Мята драматично возвела брови домиком, но не выдержала долго эту гримасу и рассмеялась.

– О нет, Перчик, нам достаточно одного карманного философа.

– А как насчёт второго зазнайки?

– Второй? А первый кто тогда?

Блюм, Альфред и Мята уставились на ЭрДжея.

– Ч-что? Хотите сказать я? Я зазнайка? Да мой ум и красота спасут этот мир! И я всего лишь объективно смотрю на вещи. Я красив, – ЭрДжей начал загибать пальцы, – умён, талантлив, находчив, чист сердцем и душой, а ещё… не делай такое лицо, Перчик. И такое не делай. Не-а, такое тоже запрещается.

Ребята беззаботно засмеялись.

– Интересно, не рано ли мы радуемся? – задумался ЭрДжей. – Мы ведь ещё не вышли из леса. Мало ли, куда ещё ты умудришься встрять.

– Нет, мы уже вышли, – сказал уверенно Блюм.

– Откуда ты знаешь?

– Земля подсказала, – улыбнулся Блюм. – Вон за тем холмом заканчивается лес.

– Хочется верить, – устало произнёс Альфред. – Ай! Да что ж такое?.. – он снова схватился за колено.

– Ал, ты как? – обеспокоенно спросила Мята.

– Знаете, что я вам скажу… – все напряженно ждали слов Лекаря. – Будет гроза…

Глава 12. Проводник воли мира

Колени Альфреда не обманули ребят. Тёмные грузные тучи сгустились над ними, и этот болезненно серый цвет не предвещал ничего хорошего. Где-то вдалеке были слышны раскаты грома и виднелись вспышки молний.

Альфред в очередной раз восхитился силой природы – ветер сбивал с ног, давал пощёчины и гнал друзей в неизвестном направлении.