Текст книги "Старый новый мир"

ЭрДжей пытался безуспешно остановить слёзы, вытирая их рукой, но жидкость продолжала бежать по щекам.

– Что же… за оружие такое?.. – он схватился за голову и пытался остановить непрерывный поток видений того времени.

Что может быть страшнее атомных бомб? И зачем было оборачивать всё уничтожением стольких людей? Неужели, правда, нет предела жестокости человека? А что если он зря пытается вернуть людям тот мир? Что если люди не стоят того? Ведь они никогда не перестанут убивать друг друга. Никогда не образумятся, и даже в самом развитом мире найдутся те, кто поставят свои интересы превыше интересов целого народа. Что если у него получится вернуть людям тот мир и тогда… всё снова повторится? Что если мир совершит ту же ошибку?

– Ааа!

ЭрДжей со злости перекинул стул, на котором сидел. Он нервно заходил из стороны в сторону, пока комок гнева не вышел из его груди и он не опёрся спиной о стену. Он сполз по ней вниз и теперь сидел на холодном полу мастерской великого гения прошлого.

– Зачем?.. Ведь можно было… не так… Остановись…

Но мысли даже не думали прекращать роиться в его голове. Одна за другой они проедали его сознание, прокладывая путь сомнениям.

Учебники истории не врали – раз за разом люди совершали одни и те же ошибки, и нет гарантий, что не совершат ещё раз.

Спустя какое-то время ЭрДжею всё же удалось взять себя в руки. Он снова подошел к столу и открыл выдвижной ящик. Как он и думал, там он нашел то, чему был бы до смерти рад ещё час назад, но теперь он непонимающе смотрел на толстую папку, перевязанную несколькими шнурками. Из-под обложки в разные стороны торчали уголки бумажек с чертежами и записями. Всё же он нашел в себе силы взять эту папку, и она показалась ему самым тяжелым, что ему доводилось держать в руках. Он не стал раскрывать её и читать содержимое, просто засунул её вместе с биографией и посмертной запиской поглубже в рюкзак, взял в руки лампу и вышел из комнаты, даже не обернувшись.

На обратном пути ЭрДжей даже не отдавал себе отчёт о происходящем, он шел на автопилоте, уставившись в пол, и всё время размышлял о прочитанном. Оказавшись снова на смотровой площадке, он даже не поднял голову, чтобы ещё раз полюбоваться удивительной геометрией здания. Уставившись в пол, он вдруг осознал, что находилось у него под ногами всё это время. Нет ни единого шанса, что даже за столько лет здесь скопилось такое количество пыли на полу…

Новый шаг стоил ему немалых усилий, но всё же он добрался до шахты и полез обратно на выход, совершенно забыв о том, что собирался открывать дверь.

На этот раз теснота шахты не пугала его. Он полз по ней, потупивши взгляд на рейки. Рой мыслей наконец-то улетучился и ЭрДжей чувствовал себя опустошенным.

Преодолев подъём, он снова оказался в том длинном прямом коридоре, который выведет его к ребятам. Ребята. Нужно собраться. Они не должны видеть его таким. Он не сможет рассказать им правду. Не сейчас. Как он объяснит им, что именно то, что он искал всю жизнь, погубило мир?

Он остановился, поставил лампу и похлопал себя по щекам, затем достал флягу с водой, чтобы умыться и намочить голову. Прохладная вода освежала и приводила в чувство, и ЭрДжею действительно стало легче. Ему подумалось, что сейчас было бы хорошо оказаться возле того ручья, который был в яру. Вернее, в воронке от бомбы…

Спрятав флягу, ЭрДжей продолжил путь, но внезапно, он почувствовал какие-то вибрации в шахте. Снова землетрясение? Нет, слишком мало и к тому же теперь он отчётливо слышал какой-то глухой звук. ЭрДжей вытянул вперёд лампу и стал ждать. Сначала показалась рыжая шевелюра, затем появился и сам Блюм.

– ЭрДжей! – радостно крикнул тот и прибавил ходу.

У Изобретателя всё ещё в голове была каша, поэтому он так и остался стоять на четвереньках с лампой в руке, удивлённый появлению Блюма.

– Ты в порядке? Цел? Как рана на ноге? – Блюм засыпал ЭрДжея вопросами о его самочувствие, как только добрался до него.

– Рана?..

ЭрДжей уже и забыл о ране на ноге, о том, как он её получил и куда они сейчас направляются. Все эти проблемы теперь казались чем-то далёким и незначительным.

– Что с тобой? – Блюм с тревогой смотрел на ЭрДжея.

– Да вот… ползу на выход. А ты чего здесь?

– Тебя очень долго не было, ты так и не подошел к двери, а ведь уже вечер! Мы все очень волновались, и я решил отправиться на твои поиски.

– Вы волновались за меня?

– Ну конечно!

ЭрДжей посмотрел в глаза Блюму и улыбнулся.

– Малыш…

Ладонь ЭрДжея рухнула на кудрявую макушку Блюма.

      – ЭрДжей, что случилось? – серьёзным тоном спросил Блюм.

– Ничего. Поворачиваем.

– А как же дверь?

– Не стоит открывать эту дверь. Не сейчас, по крайней мере.

– Что ты нашел там?..

– Здесь нет того, что я искал.

Блюм буравил ЭрДжея взглядом. Он прекрасно видел, что Изобретателя что-то тревожит, но не мог пока понять что именно. Но сейчас нельзя было давить на него и расспрашивать, – так он сделает только хуже.

Спускаться оказалось намного сложнее. Теперь от решительности ЭрДжея ничего не осталось, и его руки неуверенно хватались за рейки, пока мозг всеми силами пытался переключить внимание от депрессивных мыслей на спуск.

И всё же Блюму и ЭрДжею удалось удачно спуститься на землю.

– Ну, наконец-то! Где ты так долго был? Почему не подошел к двери? И… и почему у тебя волосы мокрые? – набросилась на ЭрДжея взволнованная Мята.

Но тот ничего не сказал в ответ, просто стоял и мягко улыбался, глядя на неё сверху вниз.

– Ну и чего ты лыбишься? Знаешь, как мы переживали?!

– Главное, что всё обошлось. Нашел что-то? – спросил Альфред.

– Вы не поверите что там, – наконец-то ЭрДжей собрался с мыслями. – Там огромные смотровые площадки, куча каких-то мостиков, переходов, конвейеров. Чтобы пройти через этаж с одного конца в другой нужно стооолько времени, я даже не знаю сколько! Там внутри всё просто сверкает гениальностью! Там есть круглые комнаты, будто в воздухе висят!

– Да не рассказывай… – девочка недоверчиво посмотрела на Изобретателя.

– Правду говорю, Перчик! Я в жизни такого не видел и никогда о таком не читал. Шахта вывела меня на смотровую площадку, и оттуда видно несколько этажен вверх и вниз, но света мало и я увидел только крупицу от того, что там есть.

– А что насчёт двери? – спросил Альфред

– Нууу… На смотровой площадке стоит лифт, но двери герметично закрыты. И я… так и не смог куда-то попасть. Шахт больше не было, лестниц тоже, в общем, мне не удалось найти ничего стоящего. Так что двери… сейчас никак не открыть.

– И ты всё это время просто стол возле лифта?

– Нет, конечно! Я… я пытался открыть его. Ломом.

– Ломом?

– Ну, там валялись какие-то металлические трубки, и я взял одну и пытался вскрыть двери, но они оказались сильнее меня, а потом я…

ЭрДжей жестикулировал больше обычного, улыбался шире, чем всегда, да и голос его звучал громче, – это сразу бросалось в глаза. Но Ал и Мята списали это на эйфорию от увиденного, и только Блюм видел фальшь в этом всём. ЭрДжей чувствовал на себе испытывающий взгляд Фантаста и больше всего на свете сейчас боялся встретиться с ним глазами. Один только взгляд в его золотые бездонные глаза – и его маска треснет. Он не готов рассказать им правду, которую поведал ему Рэймонд. Не сейчас.

Лагерь по просьбе ЭрДжея разбили на улице, а не в помещении. Никто не понял почему, ведь идеально ночевать под крышей, но Блюм снова его поддержал, и Мята с Альфредом не стали возражать. Эта ночь была удивительно тёплой, так что, они могли позволить себе это.

ЭрДжей сидел, немного отстранившись от всех. Тяжесть в груди никуда не исчезла, он всё ещё не знал, что ему делать дальше, но где-то глубоко внутри он чувствовал, что ответ кроется в его друзьях. В судьбу он не верил, но и случайность имеет свою математическую формулу, и не нужно было проводить расчёт, чтобы понять, что встретились они не просто так. Тепло костра и сидящих рядом друзей согревало ЭрДжея, но по спине всё равно иногда пробегали мурашки от осознания того, сколько людей погибло здесь ни за что…

– Держи, – Альфред протянул ЭрДжею чашку с чаем. – Здесь мята и ромашка.

ЭрДжей осторожно взял чашку в свои руки. Ароматный пар медленно поднимался над горячей жидкостью и растворялся в атмосфере.

– Спасибо…

– На здоровье.

Глаза Альфреда, как всегда были скрыты за длинными волосами, но ЭрДжей чувствовал заботу, с которой они смотрят. Мята никогда не унывала, но было понятно, что она не перестаёт переживать за брата ни на секунду. Блюм был младше всех, но ЭрДжей чувствовал настоящую мудрость, исходящую от него. Может рассказать? Если подумать, вряд ли кто-то особенно расстроится, ведь все и так уже живут хуже не куда. Правда в том, что он сам не мог принять это. В него не стали бы меньше верить его друзья, не перестали бы поддерживать, но он сам разуверился в правильности своего пути. Такие вещи нужно обдумывать самостоятельно.

Он отпил чай, и кипяток ошпарил язык. Не нужно спешить. Никогда не стоит спешить.

ЭрДжей отставил чашку, чтобы чай немного остыл, а сам полез в свой рюкзак. Он достал банку с тушенкой, открыл её и протянул ребятам. Все вопросительно посмотрели на него.

– Вы покормили меня днём.

– Да чего ты…

– Но я делаю это не только из-за этого, – не дал договорить Альфреду ЭрДжей. – Я очень благодарен вам за всё. Правда.

Альфред подумал, что это его способ попрощаться, ведь ЭрДжей сообщил днём, что останется здесь.

– Спасибо, – произнёс Лекарь и взял жестяную банку.

Все достали свои ложки, кроме ЭрДжея.

– А ты не будешь? – удивилась Мята.

– Нет, я не голоден.

И пока все восстанавливали силы тушенкой, ЭрДжей достал свой блокнот и с весьма серьёзным видом принялся что-то писать в нём.

– Что пишешь? – поинтересовалась девочка.

– Пытаюсь понять, что мне делать дальше. Сложно просто думать. Мыслей настолько много, что детали теряются. Мне проще размышлять на бумаге. Так я не теряю из виду предыдущие мысли.

Он говорил это всё, не отрывая взгляд от блокнота. Его рука резво что-то выводила и Мята немного приподнялась, чтобы посмотреть, что он там так размашисто пишет, и весьма удивилась, когда увидела помимо записей какие-то схемы и стрелочки.

– Если хочешь посмотреть, просто подсядь ко мне, а не заглядывай. Это сбивает.

– Хм! Больно надо! – она скрестила руки на груди и показательно отвернулась.

Но сразу же пожалела об этом, потому что Блюм и Альфред уже подсели с обеих сторон к ЭрДжею и с большим интересом смотрели на то, что он там рисует. Её детское упрямство не позволяло ей подойти к ЭрДжею, поэтому она принялась с важным видом споласкивать ложки после ужина и что-то перекладывать в своём рюкзаке.

– Это двери того лифта?

– Да, а это ключ, сюда нужно прикладывать ладонь. Ха, только сейчас понял, что зря пытался его открыть, ведь даже, если бы попал в кабинку, далеко бы не уехал.

Ребята засмеялись, а Мята принялась активнее убирать после ужина.

– Ого, это такие комнаты там? – заинтересовано спросил Блюм.

– Да. Если присмотреться, там сзади тросы. Вот тут и… вот тут. А попасть туда можно только с верхних мостиков.

– А что за спираль?

– Если честно, сам не понял. Возможно ступеньки, возможно очередной конвейер. Они были очень далеко, и я не смог рассмотреть их как следует.

Мята старалась как можно меньше шуметь, перекладывая вещи в рюкзаке, чтобы не прослушать что-то.

– Ничего себе! – восхитился Блюм. – Я и не думал, что можно строить такой дугой.

– Ну, эластичные затвердевающие материалы изобрели ещё до открытий Рэймонда, так что ничего удивительного.

Это стало последней каплей. Мята отставила рюкзак и решительно зашагала к троице. Она с непринуждённым видом грубо втиснулась между Блюмом и ЭрДжеем и стала рассматривать его записи и зарисовки.

– Карявенько нарисовано.

– Ч-чего?! Это схема, а не предмет искусства!

– Какая разница – криво!

– Да суть не в красоте вообще! А в том, что это помогает мне сосредоточиться, не упустить детали и всё продумать! Тебе поня… А чего это вы все лыбитесь? Ой, да ну вас!

ЭрДжей захлопнул блокнот и начал запихивать его в рюкзак. Принять то, что он попался на такую детскую провокацию от Мяты, он не мог.

– Ничего, смейтесь-смейтесь. Я вам это ещё припомню, – ЭрДжей важно поднял указательный палец вверх, что ещё больше рассмешило ребят, а потом он и сам волей-неволей начал улыбаться.

Слышать смех своих друзей для ЭрДжея было настоящим счастьем. Он впервые осознал это. Сидя тесно зажатый между ними, он ясно ощущал их тепло, жизнь, струящуюся сквозь них, и видел в их глазах… бесконечность? Неужели об этом писал Рэймонд? Как он мог раньше этого не замечать? Бесконечность нашла выход и в их ограниченном мире. Задолго до их рождения другие люди жили, создавали, разрушали, восстанавливали, смеялись, плакали, жили, умирали… Это продолжится и после их смерти. Волны времени вечно будут омывать историю человечества, приводя их к взлётам и падениям. Молитвы Рэймонда были услышаны – жизнь не угасла, и пока есть те, кто умеют так искренне смеяться и жить, ЭрДжею есть, что защищать. У него всё ещё есть повод, чтобы попытаться вернуть миру былую силу, но что если…опять…

– Такс! Настало время для кое-чего особенного! – такое заявление от ЭрДжея стало настоящей неожиданностью. – Как вы помните, когда вы были у меня, я достал кое-что из своего тайника, попросив вас отвернуться.

– Что-что, что лучше изобретения! – взволнованно воскликнул Блюм.

– Всё верно, малыш. Вы готовы узреть вершину творения человечества?

ЭрДжей отошел от ребят, чтобы те не подглядывали, и запустил руку поглубже в недра своего рюкзака. Фантазию ребят будоражили мысли о том, что же это может быть.

– Та-дам!

– Эмм… – Альфред даже не пытался скрыть недоумение.

– Хи-хи… – вырвалось у девочки.

ЭрДжей гордо держал в руках бутылку! Обыкновенную продолговатую стеклянную бутылку, наполненную какой-то тёмной жидкостью. Он демонстративно поднес её ближе к свету.

– Я много чего мастерю, но это мой шедевр. Своими золотыми руками я делаю этот напиток. Ближе к южному краю мегаполиса есть сад, в котором растёт вишня. Конечно же, дети быстро её объедают, но то, что падает можно превратить в этот диво напиток. Ну, кто хочет опробовать этот дар богов?

– Нет, спасибо, я не пью, – Альфред пожал плечами.

– Я тоже откажусь… – сказала Мята, которой было не по себе после рассказа о гнилых фруктах.

– А я попробую! – с радостью отозвался Блюм.

– Вот истинный ценитель! Тебе понравится, малыш. Откуда бы ты ни пришел, куда бы ни завела тебя судьба, знай, лучше напитка тебе не отыскать во всей Вселенной! – и он протянул ему откупоренную бутылку.

Блюм осторожно взял её и сначала понюхал, чтобы полностью насладиться вином. Запах немного смутил его, но ЭрДжей творит удивительные вещи своими руками, скорее всего алкоголь у него тоже отличный. Но стоило Фантасту сделать первый глоток, как кисло-горький напиток со странным гниловатым привкусом обжег горло. Блюм сразу же попытался убрать бутылку, но ЭрДжей не дал ему это сделать, и у бедолаги не было выбора, кроме как сделать ещё несколько глотков.

– Не стесняйся, пей. Я не жадный! Я рад поделиться своим шедевром. Я знаю, что больше такой вкуснятины тебе не доведётся попробовать.

К глазам Блюма подступили слёзы, и на какое-то время он разучился дышать. Мята и Альфред изо всех сил старались не рассмеяться в голос, наблюдая за этим.

– Может, всё-таки будете? – ещё раз предложил ЭрДжей остальным.

– Нет-нет, спасибо.

– Не-не-не…

– Дело ваше, – и он отпил свой диво-напиток, и, похоже, в отличие от Блюма, ему, правда, нравилось.

– Ааааах! Эта даже крепче предыдущей!

– Во всех своих будущих жизнях мне не забыть этот отвратительный вкус… – тихонечко сказал Блюм Алу, когда пришел в себя и снова сел возле него.

Альфред похлопал его по плечу.

– Дать водички?

– Ты меня спасёшь!..

– Аааах! Как легко пьётся! А послевкусие какое! Что, малыш, крепковато для тебя? Понимаю, это выпивка для настоящих мужчин.

Блюм с небывалым удовольствием выпил обычной воды и отрешенно стал смотреть на костёр. Послевкусие действительно незабываемое…

А ЭрДжей тем временем всё пил и пил, и преображался на глазах. Он полностью снял с себя маску высокомерного всезнайки и во всё горло рассказывал истории о своих приключениях. В основном истории были о девчонках и о том, как он пакостил стражам и еле уносил оттуда ноги. Теперь Альфред и Мята не стеснялись смеяться в голос. ЭрДжей оказался тем ещё сорванцом. Помимо его знаменитого подрыва базы стражей, он подшучивал над ними по мелочам. То пускал ложные слухи, то путал их ищеек, ставил ловушки, а однажды ему даже удалось подкупить перекупщика, и тот продал Стражу синюю краску для волос под видом его привычной чёрной.

ЭрДжей уже не сидел, он лежал прямо на земле, закинув руки за голову. Его рассеянный взгляд был устремлён в небо.

– Жизнь… так…прекрасна! Аха-ха-ха!

Мята наклонилась к Альфреду:

– Интересно, у него много этой дряни?

– Не знаю, но надеюсь, что да.

Они снова рассмеялись, но Блюм не разделял их веселье. Он внимательно смотрел на ЭрДжея, блуждающего в своих мыслях. Хоть он и смеялся до слёз, пока рассказывал свои истории, но глубоко внутри его явно что-то тревожило, и это что-то как-то связанно с тем, что он нашел в башне Рэймонда.

– Чем он так опечален?.. – вырвалось вслух у Блюма.

– Что? О чём ты? – удивился Альфред, который его услышал. – Посмотри на него, ему весело.

– Тааак, нужно отлить… – ЭрДжей встал и пошатался в сторону ангаров.

Блюм провёл его взглядом и вскоре тоже пошел за ним.