Текст книги "Вероломство"

Автор книги: Анна (Энн) Харрелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Ребекка отступила, сдалась.

– Хорошо, не говори, куда идешь. Но, может, тебе понадобятся Камни Юпитера?

– Полагаю, что теперь это уже ничего не изменит.

Ребекка внимательно посмотрела на Томаса.

– Ты что-то знаешь?

На Западной Кедровой таксист нетерпеливо сигналил.

– Дорогая внучка, у меня докторская степень по истории Индокитая, – мягко, но озорно улыбнулись его блэкберновские глаза. – Я много чего знаю.

Эта шутка и родная улыбка только обострили тревогу Ребекки. Ей было страшно подумать, что она может его потерять. Не уходи от меня,подумала она, пожалуйста, дедушка, не теперь.

Покусывая губу, она проводила его до крыльца. На улице было холодно и сыро, моросил мелкий дождь. Ребекка подумала о Май Слоан, которая ходит сейчас одна где-то в промозглом городе.

– Но ты хоть знаешь, – спросила Ребекка у деда, – что именно Абигейл, а вовсе не Жан-Поль Жерар, была Котом?

Ребекка рассчитывала, что ее утверждение ошеломит деда, что он задержится и расскажет, куда собрался, с кем говорил по телефону рано утром, почему вызвал такси, что затеял, но Томас строго посмотрел на нее с нижней ступеньки крыльца.

– За подобные предположения тебя привлекут к уголовной ответственности за клевету.

Она прислонилась к косяку и скрестила руки на груди.

– Отнюдь, если эти предположения истинны.

– А у тебя есть доказательства?

– Нет...

– Тогда вопрос в том, чему отдать предпочтение: слову Блэкбернов или слову Вайтейкеров? Двести лет тому назад победили бы Блэкберны. Но сегодня? – Он сунул свой старый зонт под мышку. – Подумай об этом до моего возвращения.

Однако в намерения Ребекки не входило думать о чем-либо.

– То, что я говорю, не лишено смысла. В 1959 году Камни Юпитера были у Абигейл. Если Жан-Поль Жерар тридцать лет пытается их вернуть, зачем же ему было отдавать их ей?

– Я не слушаю тебя...

– Почему они для него так много значат? Ты ведь был на похоронах баронессы Мажлат. Есть у тебя какие-нибудь догадки?

Томас отказался отвечать. Он повернулся к ней спиной и вышел на улицу.

Ребекка крикнула ему вслед:

– Последние тридцать лет Жан-Поль не просто хочет вернуть камни. Он еще хочет отомстить. Если бы он был Котом, то поступок Абигейл казался бы вполне естественным и ожидаемым. Тогда бы не могло быть и речи о возмездии. Но если она заложила его нарочно, разрушила его жизнь за то, что он вовсе не совершал, то его ненависть к ней, сохранившаяся на долгие годы, вполне объяснима.

Томас резко развернулся и направил на Ребекку острие зонтика. Лицо его было красным от гнева.

– Ну хватит, Ребекка! Пора тебе научиться быть немножко благоразумней.

Водитель такси опустил стекло и сказал:

– Ну что, будем разговаривать или поедем?

– Не возражаешь, если я прекращу эту беседу? – язвительно спросил Томас.

Она уловила издевку в голосе деда.

– Тебе не требуется мое разрешение.

– Приятно слышать.

– Ступай. И делай, что хочешь.

Томас отвесил ей низкий поклон.

– Благодарю.

– Но дедушка... Скажи, я права?

Если он и услышал ее, то сделал вид, что не понял. Ребекка в сердцах захлопнула дверь ногой, добавив себе еще один синяк, а наружной стене – трещину: – на радость соседям.

– Куда едем? – спросил таксист.

– В Марблхед-Нек. Подробные указания получите на месте.

– Вы знаете, сколько вам это будет стоить?

– Да, – прервал его Томас устало, – знаю.

Он устроился на потертом заднем сиденье. Одному Богу ведомо, правильно ли он поступает. Принял требования Абигейл, оставив Май на произвол судьбы, не сказал Ребекке, куда поехал.

Выбор сделан, подумал он.

– Вам там удобно? – поинтересовался таксист.

Томас кивнул. Он чувствовал себя очень утомленным. Ребекка в этом права. Наверное, выглядит он как старая развалюха. Когда человек достигает семидесятидевятилетнего возраста, близкие и окружающие ждут, что он может в любой момент отдать концы, без предупреждения. Томас не против уйти таким образом, но не сейчас, нет уж, благодарю покорно. Не в этом вонючем такси, когда выпал шанс разобраться наконец с Абигейл Вайтейкер-Рид.

Только на этой неделе он доподлинно узнал, что Там погибла из-за ее козней. Томас отказывался верить, что Квентин, занявший непыльное место в компании «Вайтейкер и Рид» и испытывающий вечный страх перед матерью, сам отказался от намерения привезти свою любовницу в Штаты. Однако Томас хорошо знал Абигейл. Ее он подозревал в первую очередь.

В любом случае Май Слоан грозила бы серьезная опасность, если бы Джед остался в Бостоне. Ему не удалось бы уйти от неприятных вопросов. Поэтому он решил уехать в Сан-Франциско и воспитывать там девочку как собственную дочь. Томас поддержал его выбор. И до сих пор продолжал верить, что выбор этот был правильным.

Но бедный Квентин...

Кому, как не Томасу, знать, насколько упорной, обворожительной может быть Абигейл. Она обладала даром внушения.

Мне надо было забрать у нее Квентина много лет назад и воспитывать его самому. Или хотя бы постараться уменьшить ее влияние, чтобы Квентин поверил в себя и в случае необходимости мог оказать матери неповиновение.

Разумеется, ничего подобного Томас не сделал. И Квентин научился лишь одному: боготворить свою мать и верить любым гадостям, какие она говорила о нем, собственном сыне.

– Ах, Абигейл, – сказал себе Томас, – что с тобой произошло?

Водитель беспокойно посмотрел на него в зеркало заднего вида. Томас улыбнулся в ответ, и они отправились в путь.

ГЛАВА 34

Чуть ли не самые страшные минуты в своей жизни Абигейл пережила в 1975 году, когда в Бостон из Сайгона возвратился Джед – где он оказался на волосок от смерти. В намерения Абигейл не входило непременно убивать его или Ребекку в ту ночь. Инструкции, которые она дала человеку, нанятому Кимом, были таковы: найти Камни Юпитера и сделать все возможное, чтобы Там и ее ребенок – а тогда Абигейл даже не знала, родился ли он – не покинули пределы страны. Она наставляла этого человека благоразумно отнестись к непредвиденным обстоятельствам. Было множество способов, как расправиться с двумя свидетелями-американцами, хотя, конечно, физическое их устранение было самым верным способом.

Абигейл не представляла себе, что мог наговорить Джеду и Ребекке Жан-Поль, когда они были вместе в квартире на Ту-До, или даже накануне той страшной ночи. Жан-Поль мог все рассказать Джеду за те одиннадцать месяцев, что провел ее племянник в Сайгоне. Жан-Поль мог подъехать к Ребекке, представившись закадычным другом покойного Стивена Блэкберна. Абигейл не знала, что успел наговорить француз, и это сильно беспокоило ее.

Когда Джед возвратился в Бостон, Абигейл тут же отправила Квентина в Европу, от греха подальше. В качестве следующей меры предосторожности она поручила Киму следить за Джедом и таким образом узнала, что тот прямиком направился к Томасу Блэкберну.

Это лишь усилило ее страх.

Абигейл могла объяснить все, что угодно: засаду, темные дела, кражи, Камни Юпитера – но она не могла отрицать, что ввела в заблуждение собственного сына насчет того, что отцом ребенка Там был Джед, притом сделала это намеренно. Конечно, можно было признать свою ошибку, но что тогда? Дальнейшие расспросы? Новые обвинения? Сын, который потеряет в нее всякую веру?

И, конечно, оставалась Май. Зная Квентина, Абигейл не сомневалась, что тот захочет сам воспитывать ее. Даже вероятный скандал в обществе не остановит его от исполнения «долга». Он никогда не простит ее за то, что она лишила его надежды на жизнь в Бостоне вместе с Там. И еще он не знал: Абигейл обрекла на смерть хитрую маленькую сучку.

«Дорогая миссис Рид, – говорилось в ее письме, – я знаю, что вы сделали с моим отцом. Я знаю, что в Сайгоне у вас многочисленные связи с преступным миром. Я знаю, что похитителем бриллиантов на Ривьере были вы. Камни Юпитера у меня. Я нашла их среди ваших вещей перед отъездом из Франции в 1959 году. Вы можете получить их, и я забуду все, что про вас знаю, если вы вернете мне Квентина. Я люблю его, и он любит меня. Если бы не вы, он ни за что бы не бросил меня, но вы ему сказали неправду, вы оболгали меня. А теперь помогите мне, миссис Рид, и я буду хранить молчание».

Там всегда будет хранить молчание, не так ли?

Абигейл испытывала страх перед Жаном-Полем Жераром так много лет, что с новым интриганом решила разделаться быстро и наверняка.

Правда, она не знала, как поведет себя Джед.

А он так и не захотел увидеться ни с ней, ни с Квентином. Вместо этого он заявил, что Май – его дочь и дочь Там, трагической жертвы суровых, пагубных последних дней Южного Вьетнама, и отправился в Сан-Франциско.

Его мать сказала, что у Джеда имеются все документы на ребенка. Абигейл тешила себя мыслью, что Джед и Там переспали друг с другом и Джед поверил, что Май – действительно его дочь. Должно быть, это был легкий флирт. Джед из тех честных малых, которые не заводят шашни на стороне, – ведь он был по уши влюблен в Ребекку.

Но Ребекка, очевидно, поверила, что Май – дочь Джеда. Никто не удивился больше, чем Абигейл, когда Ребекка и Джед расстались.

Абигейл решила ковать железо, пока горячо, и поэтому сочла благоразумным держать Джеда в отдалении от Бостона. Она дала понять, что возражает против признания им отцовства незаконного ребенка-полукровки и что не желает даже видеть девочку. Он ответил так, как она и рассчитывала: у нее четырнадцать лет не было от него известий.

Даже если у Абигейл оставались сомнения, кто отец Май – Джед или Квентин, то увидев дочь Там воочию, она больше не сомневалась.

Она ввела девочку в дом, моля Бога, чтобы Квентин, воспользовавшись ее отсутствием, убрался куда-нибудь подальше.

Он остался.

Он сидел в кухне на прежнем месте, когда Май улыбнулась ему так, что Абигейл не могла не вспомнить о Бенджамине.

– Май, – сказала Абигейл, положив руки на плечи девочки, – это Квентин, кузен твоего отца.

Май...

Успокоенный и немного удивленный радушным приемом, который оказала мать дочери Джеда, Квентин задержал дыхание и уставился на девочку, борясь с собой, чтобы не заплакать. Все в ней напоминало ему о Там – о том, как много он упустил, тогда как Джед стал частью ее жизни. Это их дочь, дочь Там и Джеда.Квентин давно простил их. Ведь это он бросил Там. Во всяком случае, так она думала. Тысячу раз он говорил ей, что не разлюбит ее вовек. Даже отправляясь в Бостон ползать на брюхе перед матерью и умолять ее о помощи, он взял слово, что Там будет ждать его. Он за ней вернется или устроит ее приезд в Бостон. Она, наверное, не придавала его словам большого значения. В те годы столько американцев не скупились на подобные обещания своим туземным подругам. Возможно, в свои двадцать два она понимала его лучше, чем он сам, и почувствовала, что он никогда не вернется, даже если появится такая возможность. Сколько днейпрошло, прежде чем она сошлась с Джедом?

Когда мать сообщила Квентину, что Там переехала к Джеду и ждет ребенка, его фантазии слетать в Сайгон и привезти Там поутихли.

Однако он не желал ей бед, как не желал потерять и Джеда. Джед был для Квентина все равно что старший брат.

Квентин считал, что и Джеда он бросил, как Там. Ведь можно было, несмотря на запрет матери, навестить его в Сан-Франциско на свой страх и риск, пусть даже Джед не пустил бы его на порог за все, что Квентин сделал с Там, пусть даже ему нелегко было бы посмотреть в глаза Май. Сам Джед, разумеется, не проявлял желания увидеться с Квентином в течение этих четырнадцати лет. Может быть, Джед возлагал на него вину за смерть Там? Может быть, он думал, что Там осталась бы жива, если бы Квентин женился на ней?

Однако Жан-Поль в 1974 году испытал мужество Квентина. Выяснилось, что Квентин трусоват.

– Рад тебя видеть, – сказал Квентин симпатичной родственнице. Голос его звучал надтреснуто, несмотря на все усилия Квентина казаться веселым. – Наконец-то.

Абигейл и Квентин Риды оказались гораздо дружелюбнее, нежели можно было заключить из нечастых рассказов отца. Они искренне обрадовались ей. Май с благодарностью приняла горячее молоко и в который раз разогретые оладьи, в то время как тетя Абигейл споласкивала посуду и ставила ее в мойку. Тетя так отличалась от своей сестры, бабушки Май, которая как-то объяснила, что Абигейл не интересуется Май по своим причинам, а вовсе не потому, что Май делает что-то не так. Абигейл, – сказала ее сестра, – весьма небезопасная женщина, отчаянно нуждающаяся в том, чтобы все вокруг оказывали ей знаки уважения и признания, но неспособная разглядеть собственные слабости. Бабушка Май любила повторять, что очень важно уметь разобраться в себе.

– Квентин, нечего болтаться тут в уикэнд, – сказала Абигейл. – У меня много дел.

– А как же Май?

– Твой отец знает, где ты? – поинтересовалась Абигейл.

Май сделала виноватое лицо.

– Не знает?

Май кивнула и подтвердила, что папа, скорее всего, не знает даже, что она в Бостоне.

– А вы знаете, где он остановился? – добавила она.

– Боюсь, что нет, но мы постараемся выяснить. – Абигейл обратилась к сыну: – Квентин, я знаю, что тебя это крайне удивит, но с утра мне позвонил Томас Блэкберн и назначил встречу в Марблхеде. Пожалуйста, не перебивай и выслушай. Томас сказал, что Джед тоже туда приедет. Я надеюсь, это означает, что между нашими семьями наконец-то установится мир. Конечно, у меня мало времени, поскольку, как тебе известно, я должна собираться в дорогу, но почему бы мне не взять с собой Май? Я передала бы ее отцу, когда он приедет в Марблхед.

– Хорошо, но может быть, ты возьмешь и меня? Думаю, в нынешней ситуации опасно доверять кому бы то ни было.

– Понимаю, что ты имеешь в виду, но тебе лучше постараться найти Джеда и сказать ему, что с Май все в порядке. Мы увидимся позже в Марблхеде. – Абигейл повернулась к Май и доверительно улыбнулась. – Ну, как тебе эта идея?

– Здорово, но я бы хотела как можно раньше сообщить папе о своем приезде.

– Я знаю несколько мест, где он может остановиться. Мы позвоним туда по телефону из машины. Ну как? Кроме того, он непременно будет сегодня в Марблхеде. Он рассказывал тебе о том, что у Вайтейкеров есть особняк на взморье? Твой папа и Квентин в детстве любили там играть.

– Бабушка показывала мне фотографии, – так и засияла Май, вспомнив, как ей хотелось побывать в огромном, необычном доме. – Здорово было бы посмотреть.

Абигейл вытерла руки и подтолкнула Май.

– Тогда пойдем.

ГЛАВА 35

– Софи? Это Ребекка. Мне очень нужна твоя помощь.

Она все еще расхаживала по кухне в доме деда. Телефон в доме Вайтейкеров не отвечал, из дома Ребекки на Конгресс-стрит и здания компании «Вайтейкер и Рид» не было никаких известий. Джед тоже не позвонил. Ребекка устала ждать в бездействии.

Куда все подевались?

Софи сказала:

– О, я слышу слова, какие уже и не надеялась услышать от Ребекки Блэкберн. Говори.

Ребекка забралась с ногами на стул и сидела там, словно курица на насесте.

– Мне надо, чтобы ты ко мне приехала.

– О чем разговор.

– Нет, подожди. Меня здесь уже не будет. Слушай: я оставлю Камни Юпитера на кровати в моей спальне. Возьми их и спрячь в надежное место. Лучше всего в сейф к Давиду Рабину. Никто не должен подходить к ним на пушечный выстрел, кроме меня, Джеда Слоана, моего деда или Жана-Поля Жерара.

Софи чуть не взвизгнула:

– Жана-Поля Жерара? Прости, Ребекка, но разве он не враг?

– Нет.

– Господи, вот так дела.

– Если что-нибудь случится, и никто из нас не сможет забрать камни, я хочу, чтобы ты связалась с полицией французской Ривьеры. Скажи им, что камни были найдены среди личных вещей Абигейл Рид в 1959 году, но выяснилось это буквально на днях.

– Погоди-ка! Что это значит – «если что-нибудь случится?»

Ребекка слезла со стула и вновь начала ходить взад-вперед, проклиная скупость деда, не обзаведшегося радиотелефоном. Хоть бы с ним все было в порядке!Она продолжала, стараясь изъясняться кратко и ясно:

– Сейчас я не могу тебе объяснить все в деталях, Софи. Слушай внимательно. Сообщи в полицию, что Котом была Абигейл, что мы может это доказать. Пусть возобновят расследование. И пусть не отговариваются сроком давности. Они должны снять обвинение с Жана-Поля Жерара.

– Ребби...

– Софи, ты сделаешь это?

– Я уже выхожу.

Ребекка повесила трубку. Дождь усилился, ветер сыпал в окно мелкими каплями. Девочкой Ребекка любила, когда шел дождь. Она сидела в доме Элизы Блэкберн, рисовала, читала, играла с младшими братьями или просто смотрела, как за окном капли бьют по лужам. Флорида с ее штормовыми ветрами, аскетический дом «папы» О'Кифи сильно отличались от Бостона. Ребекка увезла с собой на юг любовь к дождливой погоде.

Как было бы просто, подумала она, подняться к себе в спальню, свернуться на кровати калачиком и ничего не делать.

– Так можно заработать язву, – ласково сказала Афина, входя в кухню.

– Это меня в данный момент беспокоит меньше всего.

Ребекка вытащила из сумки красный бархатный футляр с камнями, но быстро отказалась от мысли передать его Афине. Хватит, что впутала в эту историю Софи. Не сказав ни слова, она взлетела по лестнице, перескакивая через одну, а то и две ступеньки, вошла к себе в спальню и оставила красный футляр на подушке.

Когда она спустилась на кухню, то увидела, что Афина уминает сдобную булочку и изучает книгу с фотографиями вскрытых мертвецов, которая лежала у нее на коленях.

– Я ухожу, – сказала ей Ребекка. – Если придет девочка вьетнамского типа – ей четырнадцать лет – то не выпускай ее, пока не вернется Джед Слоан.

Афина посмотрела на Ребекку черными умными глазами.

– Это его дочка?

– Да.

– А если он спросит, где ты?

– На Маунт-Вернон-стрит. Он поймет. Скажи ему, что во всем виновата Абигейл.

Афина не нуждалась в том, чтобы ей повторяли инструкцию. Она просто сказала:

– Передам, – и продолжала чтение.

Ребекка выскочила на улицу.

Жан-Поль ковылял вниз по Маунт-Вернон, зная, что времени почти не осталось... Зная, что должен был придушить Абигейл прошлой ночью... До простит меня Бог и да поможет!

Он увидел, что со двора Абигейл выезжает громоздкий «мерседес» и постарался загородить путь, дернулся в дверь, но двери были заперты изнутри. Он колотил в окна и кричал, чтоб Май Слоан выпрыгнула из машины.

Девочка занервничала. Жан-Поль увидел, что Абигейл успокаивающе ей улыбнулась и зашевелила губами. Жан-Поль смог прочитать: «Не волнуйся, я не позволю ему обидеть тебя».

Затем старая стерва повернулась к нему и ощерилась. Она понимала, что одержала победу, потому и гримасничала.

Мощный автомобиль резко взял с места, и Жан-Поль был отброшен в сторону. Он неудачно упал и вскричал от боли, пронзившей больную ногу.

Теперь ему была нужна машина, чтобы добраться до Марблхеда. У него не было никаких сомнений, что Абигейл взяла с собой Май Слоан, чтобы заманить его в дом в Норт-Шоре. Уединенный особняк на взморье как нельзя лучше соответствовал замыслу Абигейл. Она захочет наконец разделаться с ним. А Май? Как она собирается поступить с девочкой? Жан-Поль онемел от боли и возмущения. Абигейл задумала убить Май. Однажды она уже пыталась. В Сайгоне.

Господи, что я наделал?

Из-за угла выскочила Ребекка. Ее взгляд и стиснутые губы напомнили Жану-Полю Стивена Блэкберна. Теперь Ребекка старше своего отца. «Этот ребенок, – сказал как-то в сердцах Стивен о дочери, – представляет собой чудовищную помесь своей матери и деда».

Нет, друг, с твоей дочерью ничего не случится.

Именно сейчас Жану-Полю была очень нужна ее помощь.

Взгляд ее несравненных глаз упал на него, но она не побежала прочь, что было бы вполне естественно. Она подошла к Жану-Полю и сразу поняла: что-то случилось.

– Что произошло?

– Нет времени, Ребекка... Мне нужен автомобиль. Абигейл...

– Я все о ней знаю...

Жан-Поль понял, что это так. Удивительное ощущение умиротворенности снизошло на него, когда Ребекка посмотрела ему в глаза без страха, ненависти и смущения. Впервые за тридцать лет появился человек, который верил ему. И особенно важно было то, что человек этот – Ребекка Блэкберн.

Однако вслух он сказал:

– Это неважно.

Она не прореагировала на его замечание, а перешла ближе к делу:

– У меня есть грузовичок. Пойдемте скорей. Расскажете, что произошло, по пути.

– Нет.

Ребекка, которая уже зашагала по направлению к Западной Кедровой улице, резко развернулась, так, что мокрые от дождя волосы плеснули в лицо. Жан-Поль схватил ее за плечи и сжал. Если у нее и возникли сомнения насчет него и Абигейл, то они не отразились на ее бледном, влажном лице.

– Ключи, – потребовал Жерар.

– Если вам нужны ключи, то придется взять меня с собой. Моему деду угрожает опасность?

– Дай ключи, Ребекка. – Его слова не возымели эффекта. Тогда он добавил: – Май в руках Абигейл. Она докончит то, что не успела в семьдесят пятом.

Жан-Поль воспользовался замешательством, произведенным его сообщением на Ребекку. Он схватил ее за запястье и вывернул руку за спину. Затем обшарил ее карманы. Там нашлась связка ключей.

– Какой грузовик твой?

– Мне больно.

– Переживешь. Я сломаю тебе руку, если не скажешь. Какой грузовик твой?

– Здесь только один, дурень.

Окинув взглядом Западную Кедровую, он понял, что она имела в виду. Среди «БМВ», «ауди», «вольво» и «хонд» стоял один-единственный потрепанный грузовичок компании «Дженерал моторс». Только он мог принадлежать Ребекке Блэкберн.

Жерар хотел отпустить Ребекку, но он понимал, что она от него не отстанет. Пусть у него опыт старого бойца, но она подвижнее, моложе, у нее здоровые ноги. Однако он не мог заставить себя сломать ей руку. Надавив сильнее, он принудил ее опуститься на колени. Она кричала от боли, но Жан-Поль не ослаблял хватку.

– Дай мне сделать то, что я должен сделать, – сказал он.

Затем резким и точно рассчитанным движением он двинул коленом ей в ребра. Ребекка от нечеловеческой боли грязно выругалась.

Только через несколько минут она перестала хватать ртом воздух.

За это время Жан-Поль успел добежать до грузовичка.

Боль в боку была настолько сильна, что Ребекка едва удержалась, чтобы не заорать, не кататься по тротуару. Жерар сломал ей ребра, в этом она не сомневалась. Рука тоже болела, а на запястье отпечатались его пальцы. К тому же не переставал холодный дождь, но Ребекка усилием воли поднялась на ноги, превозмогая адскую муку. Чтобы выехать с Западной Кедровой на ее большом пикапе, Жану-Полю придется проехать мимо нее.

Через несколько секунд она услышала знакомое урчание.

Давай, сказала она себе, давай же!

Несмотря на боль, она на удивление твердо держалась на ногах. Словно открылось второе дыхание. Чтобы обмануть Жана-Поля, она тем не менее шла, покачиваясь из стороны в сторону, а в это время ее грузовичок подъезжал к пересечению Маунт-Вернон и Западной Кедровой.

Чтобы спуститься по Маунт-Вернон, ему необходимо притормозить.

Ребекка глотнула воздуха и уцепилась за задний борт кузова в тот момент, когда Жан-Поль поворачивал на Маунт-Вернон. Сцепив зубы от боли, Ребекка не разжимала пальцы. Она заметила, что Жан-Поль посмотрел в зеркало заднего вида. Черт с ним. Она перебралась через бортик и плюхнулась в кузов, упав на больной бок.

На Чарлз-стрит Жан-Поль надавил на тормоза.

Проклятье!

Он вышел из кабины им прорычал:

– Не собираешься сдаваться, я правильно понял?

– Я поеду туда же, куда и вы, – сказала она, морщась от боли, – даже если мне придется угнать машину.

– Ладно. Теряем время. – Он протянул ей руку. – Давай помогу.

Не доверяя ему, она отказалась от предложенной руки и слезла с другой стороны грузовика. Было очень трудно дышать. Рука болела, бок болел, кроме того, она разбила колено о борт, но Май была в лапах у Абигейл и, где дедушка, Ребекка тоже не знала. Она заняла пассажирское место, прежде чем Жерар сел за руль. Ему не удалось улизнуть без нее.

– Почему вы проявляете обо мне такую заботу? – спросила она, когда Жерар разогнал старый грузовичок по Чарлз-стрит в направлении Сторроу-драйв.

Он посмотрел на нее и проворчал:

– Не сглазьте.

– Нет, я серьезно. Вы могли бы покалечить меня и потом спокойно уехать. Видит Бог, я достаточно испытывала ваше терпение. Между нами есть нечто, не объяснимое стремлением любого француза защитить беспомощную женщину.

Его белые брови изогнулись дугой, и в это мгновение Ребекке почудилось, будто перед ней – лихой автогонщик, каким он был когда-то.

– Я бы не назвал вас беспомощной.

– Тогда почему вы обо мне заботитесь?

– Потому что я глуп, – сказал он, – меня очень легко обвести вокруг пальца.

Джеду не удалось пройти в дом Квентина Рида в элегантно-сдержанном пятизвездном отеле на Паблик-Гарден – не пустила охрана. Вестибюль был наполнен негромкой музыкой Моцарта, лившейся из чайной комнаты, где пианист в черном услаждал немногочисленных посетителей, занявших свои любимые места. Обстановка в кафе отличалась особой изысканностью. Официант предложил Джеду дождаться кузена здесь. Конечно, подумал Джед, чашка чаю и Моцарт – только этого мне и недоставало.

Куда подевалась Май?

– У меня нет мелочи, – обратился он к официанту, подойдя к стойке, – но мне необходимо позвонить.

Тот подвинул телефон.

– Прошу вас.

Предчувствуя беду, Джед набрал номер дома Элизы Блэкберн.

– Если хочешь, поставь кассету, – предложила Абигейл Рид взволнованной девочке, сидевшей рядом. Они уже промчались по улицам Салема и теперь неслись по живописным окрестностям Марблхеда. – Через несколько минут будем на месте.

Май забилась в уголок между спинкой сиденья и дверью.

– Хорошо.

– Ты все еще думаешь о том человеке, угадала?

Нехотя кивнув, Май решила не говорить, что еще ее беспокоит поведение тети. Поездка вместе с ней в Марблхед перестала казаться хорошей идеей после того, как француз пытался остановить машину Абигейл Рид. Почему он кричал, чтобы она выпрыгнула из машины? Почему он выглядел таким испуганным?

– Вы знаете, кто он?

– Не имею понятия, Май. Я не хочу, чтобы ты беспокоилась по пустякам... Хотя... Думаю, что это тот человек, который убил твою мать. А доказательств у нас нет. Они остались в Сайгоне, ныне Хо-Ши-Мине. Мы еще поговорим на эту тему с твоим отцом, когда он приедет в Марблхед, ладно.

Май зажмурилась, стараясь сдержать слезы. Ей хотелось поговорить с папой прямо сейчас. Она не доверяла Абигейл Рид. Неудивительно, что папа не захотел взять ее с собой в Бостон! Его тетя такая противная!

– Успокойся, – сказала Абигейл. – Все будет отлично.

Если машина притормозит, решила Май, она выскочит из кабины и побежит в полицию, чтобы ей помогли отыскать папу.

Однако Абигейл Рид и не думала тормозить.

Жан-Поль выжал из видавшего виды грузовичка Ребекки почти семьдесят. Пока они ехали, Жерар успел поправить некоторые ошибочные заключения своей пассажирки насчет событий, разыгравшихся в последние тридцать лет. Но в целом картина злодеяний Абигейл – и его собственных – была нарисована Ребеккой верно.

– Итак, в 1959 году, – сказала она, – вы и Абигейл состояли в любовной связи. После целого ряда краж драгоценностей она обвинила в них вас, хотя вы не имели к ним никакого отношения. Почему вы не постояли за себя?

Он печально улыбнулся.

– Все свидетельствовало против меня. Абигейл подбросила в мой дом один из своих браслетов и заявила, что это я его украл. Кому бы поверили, как по-твоему, Ребекка? Автогонщику или бостонской аристократке?

– Но что заставило ее красть драгоценности у богатых друзей и знакомых? – поморщилась Ребекка. – Это кажется мне притянутым за уши.

– Она предупредила меня о готовившемся аресте и дала денег, чтобы я уехал из страны. Она боялась, что наша связь станет достоянием гласности.

– Она догадалась, что вам известно об ее преступлениях?

– Нет, этого она не знает до сих пор. – Жан-Поль сжимал баранку и вспоминал, как прошлой ночью она пыталась убедить его, что Котом был Томас Блэкберн. Умный ход, ничего не скажешь: заманить их обоих в уединенный дом Вайтейкеров в Марблхед-Нек. Он добавил: – Она уверена, что это ее тайна.

– И из-за этого потянулось все остальное?

– Из-за этого. А еще из-за моей жадности и нежелания оставить в покое прошлое.

– Вы хотите получить Камни Юпитера.

– Да.

Ребекка отвернулась и выглянула в открытое окно.

– Они у меня.

Жан-Поль чуть не задохнулся от неожиданности.

– Что ты имеешь в виду?

И Ребекка рассказала ему. О том, что нашли они с Там в детстве в комнате Абигейл на Ривьере. О новорожденной Май, вопившей в военном вертолете. О том, что держала их у себя четырнадцать лет в уверенности, что Там собиралась контрабандно ввезти их в Штаты. О вьетнамце, убившем ее из-за этих камней.

Когда она закончила, Жан-Поль потрясенно молчал.

Ребекка посмотрела на него.

– А вы всегда думали, что Камни Юпитера у Абигейл, верно?

Он кивнул, и медленная, тупая, мучительная боль сожаления пронизала его.

– А в ту ночь в Сайгоне... Вы не знали, что камни у Там?

– Нет, – прошептал он. Было почти невозможно разобрать слова. – Должно быть, она обо всем догадалась и стала угрожать Абигейл... – Он замолчал. В горле у него клокотали слезы. – Господи, не надо было мне ничего затевать...

– Вы никого не убили, – сказала Ребекка. – Вы рисковали жизнью, чтобы спасти Там. И вы спасли меня, Май и Джеда. Ведь вы стреляли в Джеда, чтобы тот вьетнамец его не убил?

– Да...

Там, подумал он, прекрасная, упрямая, решительная Там. Все эти годы драгоценные корунды были у нее. Волшебные сапфиры и рубин императрицы Елизаветы. Представляла ли она себе их ценность? Имея Камни Юпитера, она могла бы купить себе новую жизнь в любой стране. Нет, только не Там, спохватился Жан-Поль. В двадцать два года ей нужна была любовь, счастье, жизнь с Квентином. Поэтому она использовала драгоценности как средство добиться желаемого, как доказательство того, что Абигейл – преступница, убийца, погрязшая во лжи женщина.

Жан-Поль будто слышал голос Там: помогите мне, мадам Рид, а я. верну вам Камни Юпитера. Дайте мне Квентина. Дайте жить.

Теперь ему все стало ясно.

Ах, мама, опять я тебя подвел.

Из раздумий его вывела Ребекка. Она спросила:

– А что с вами было после той ночи?

Он объяснил, что Абигейл Рид проникла в Сайгон, чтобы не дать Там и ее ребенку выехать из страны. Поскольку Южный Вьетнам доживал последние дни, у нее не осталось в Сайгоне надежных людей. Но в любом случае Абигейл не могла доверить такое щекотливое дело посторонним. Жан-Поль не догадывался, что она в городе, пока не напал на след наемного убийцы. Понимая, что уже слишком поздно, он пошел за вьетнамцем, но не успел: Там была убита. Жан-Поль сказал наемнику, что его тоже послала Абигейл.

Потом Жан-Поль стал искать ее.

– Я не знал, где она скрывается, – проговорил Жан-Поль каким-то чужим голосом. – Это ставило ее в выгодное положение.

Она выстрелила ему в лицо и бросила умирать в темном переулке.