Текст книги "Кукла Яся (СИ)"
Автор книги: Анна Джолос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
Глава 26. И всё-таки нет
Два часа спустя мы, наконец-то, заходим в наш обшарпанный подъезд. Я с гирляндами и набором игрушек, упрятанных в большую картонную коробку. Илюха с гигантскими пакетами наперевес. Дымницкий с ёлкой, которую вироуозно обматерил уже вдоль и поперёк.
Вы бы видели, как мы везли её в салоне его машины. Отдельная история для обсуждения. Оборжаться можно.
– Поосторожнее с веточками, – наказываю строго. – Не сломай.
– Дверь открывай, – недовольно морщится, когда иголки колют его по лицу.
Пытаюсь сдержать улыбку. Вот вроде злится, но тащит. Там, на рынке, пробовал отговорить меня от этой затеи, но я объяснила, что мне важно иметь дома новогоднее деревце.
Прогресс? Как считаете? Услышал ведь.
– Заноси её в зал.
– Выкидывать сама будешь, – выполняя мою просьбу, ворчит недовольно.
– Хорошо, – ставлю коробку на тумбочку, разуваюсь и скидываю куртку. – Щас украсим и начнём готовить. Где там Тоха?
– Тута я уже, – появляется в прихожей.
– Отлично, будешь помогать. Пошли, – треплю его по лохматой башке.
– Шоколадное яйцо мне купила?
Ноет как дитё.
– На, – достаю из кармана его любимое лакомство.
Вручив, прихватываю коробку и тяну его за руку.
– Илюх, чё Сашка-то в итоге? Придёт?
– Нет. Папаша-мент запретил ей встречать Новый Год без семьи, вне дома
– Жалко, но ничё, мы справимся.
– Мне идёт? – Антон примеряет парик из серебристого дождика. Его я зацепила на кассе в супермаркете, прикола ради.
– Да, очень, – хохочу.
– Кир, гля.
– Придурок.
– Вот вам гирлянды. Эту вешаем на занавеску. Эту длинную на ёлку, – мотаю верёвку с лампочками вокруг шеи Дымницкого и впервые за эти два дня мы смотрим друг другу в глаза.
Честно сказать, я хотела и боялась этого одновременно.
Кирилл отводит взгляд первым. Я глупо улыбаюсь.
Ну не может ведь быть как раньше? В тот вечер мы совершенно точно переступили черту. Обратного хода нет.
– О, «Служебный роман». Оставь, – просит Тоха, когда Дымницкий включает телевизор и принимается щёлкать пультом.
– Вешайте, не стойте без дела, время тикает, – стучу по запястью.
Пока Кирилл возится с гирляндой, открываю коробку и осторожно раскладываю на диване ёлочные игрушки. Так, чтобы они не побились.
– Ну, погнали!
Последующий час проходит очень весело.
Как не хотели ребята, но всё-таки по итогу, активно подключаются к работе.
Украшаем все вместе нашу пахучую, зелёную красавицу.
Череп, страдающий полнейшим отсутствием вкуса, лепит шары куда попало. Эстета-Дымницкого это, естественно, бесит. Он, уже по традиции бухтит и каждую терпеливо вслед за Тохой перевешивает. Это выглядит так… мило со стороны.
– Картошку почистил, – рапортует Илья, поднимая кастрюлю.
– Супер. Пойдём на кухню, они тут и без нас хорошо справляются.
– Чем тебе ещё помочь?
– Открой вот эти баночки, – указываю пальцем на те, которые нужны. – Ты чего такой расстроенный? Из-за Яна? – спрашиваю аккуратно, прощупывая почву.
– Да. Встрял пацан из-за своей девчонки по самое не хочу.
– И что теперь будет?
– Отвечать за содеянное придётся по полной.
– По полной это…
– Суд, срок, – пожимает плечом.
– Грустно.
– С одной стороны, я его чисто по-мужски понимаю, но с другой… Так бездумно похерить своё будущее! – качает головой. – И ведь просил же не идти разбираться с ним в одиночку!
– Уже случилось, смысл себя корить. Это был его личный выбор, Илюх. Осознанный.
Тирлям.
Кто-то настырно трезвонит в звонок.
– Откройте, эй! – ору ребятам.
Суета. Гам. Голоса. Топот.
Клим, Кабан, Калаш с Юлей, Лена (бывшая девушка Ильи) – все здесь. Болтают, передают гостинцы. Кто-то торт принёс, кто-то алкоголь, кто-то соленья.
Я искренне всем рада, разве что общение с Леной, учитывая обстоятельства, у нас не особо складывается.
Знала бы Сашка, что Она тут, тотчас примчалась бы и устроила лютый скандал.
Не буду говорить ей. От греха подальше. Меньше знает, крепче спит. Тем более, что Илья ведёт себя более, чем достойно.
Совместными усилиями дорезаем-заправляем салаты. Делаем пюре. Выкладываем нарезку на тарелки. Выставляем бутылки. Накрываем на стол. Посуда, блюда, вода, салфетки. Переодеваемся.
Я в платье. Хочется быть красивой. Для Него.
Итак, время: одиннадцать сорок.
– Уже пора провожать Старый Год. Рассаживаемся. Череп, что за рубашка? Бешеная колористика. Взрыв мозга просто.
Он довольно лыбится.
– Ни у кого такой нет! – заявляет гордо.
– Правильно, второго такого дурака не найдётся, – хмыкает Дымницкий.
– Так! Всё, тихо. Я начну, лады? Давайте поблагодарим этот год за то, что нам удалось найти друг друга, – поднимаю бокал.
Смотрю на ребят и чувствую, как увлажняются глаза.
– Ты чё, Ясь?
– Просто рада, что вы появились в моей жизни.
– Оу…
Им не понять. Я ведь первый Новый Год провожу нормально. С теми людьми, которые для меня важны.
– Давайте! За друзей, братва! – подключается Илюха.
– Ура!
– Ура!
И, собственно, понеслось:
Поздравление президента.
Куранты.
Мерцающая разноцветными огоньками ёлочка.
Концерт по телеку.
Шутки.
Споры.
Шоты.
Игры.
«Операция Ы»
Смех.
Чувствую, как вибрирует и теплеет в груди.
Сижу, улыбаюсь словно дурочка.
Эти парни стали для меня самой настоящей семьёй. Считают ли также? Понимают ли, как много для меня сделали?
Мы с Юлей убираем со стола грязные тарелки. Болтая, быстренько перемываем и протираем посуду. Дорезаем сервелат, сыр, копчёности. Подбавляем салат в салатницы. Допиваем наш любимый двухцветный ликёр.
– Нет, ну ты посмотри на неё, никак не уймётся.
Это Юля про Ленку Свечкарёву. Та всю новогоднюю ночь не отходит от Паровозова. Старательно окучивает его в отсутствии Сашки. Без конца тянет к нему свои грабли. Вот как сейчас.
– Лен, – Илья, разговаривающий с Калашом, отдирает от себя её руки.
– Что? Прям и обнять по-дружески нельзя? – цокает языком она.
– Ты такая прилипала, Лена, – ставлю тарелку с нарезкой на стол. – Смотрю и удивляюсь. Не задолбалась унижаться?
– Заткнись, – цедит она сквозь зубы. – Твоего мнения никто не спрашивал.
– Не надо злиться. Просто прими как факт и смирись: человеку ты больше неинтересна.
– Слушай ты, малолетняя оборванка, – прищуривается.
– Хватит, Лена, – довольно резко перебивает её Илья.
– Она первая начала! – тянется к бутылке, хотя, на мой взгляд, ей на сегодня уже достаточно.
– Где Дым? – спрашиваю у осоловевшего Черепа, не обращая внимания на её кудахтанье.
– Покурить отошёл.
Киваю, и пока ребята обсуждают очередную полуголую звезду, вышедшую на сцену Голубого Огонька, тоже по-тихому сливаюсь из комнаты.
Кирилла застаю на балконе. Курит в приоткрытое окно и смотрит на ночную Москву, не знающую покоя.
– Болеешь и стоишь раздетый.
– Мне нормально.
– Только антибиотики пропили. Хочешь по второму кругу начать?
Затягивается и выдыхает дым.
– Завязывай с нравоучениями.
Качаю головой. Шагаю мимо, иду к антресоли. Встаю на носочки и достаю плоскую коробочку, перевязанную алым бантом.
– У меня для тебя кое-что есть, – подхожу к Кириллу, наблюдающему за моими действиями.
В его глазах вопрос.
– Подарок. Новогодний, – отдаю коробочку ему.
– Зачем? – зажав губами сигарету, открывает.
– Ты возьми его, пожалуйста, мне это важно.
– Ясь…
– Так будет правильно. Мне нужно было это сделать. Не крокодил, но кожа очень качественная. И это, не подумай, я купила его в магазине. У меня даже чек есть. Показать?
Молча рассматривает портмоне, за которое я отвалила половину своей зарплаты. Нравится оно ему или нет – совершенно непонятно. Это огорчает.
– Спасибо.
– Знаю, что тот не заменит, но… Ты ведь так и не смог приобрести себе новый.
Кивает.
– Продавец сказал, что…
– Есть разговор, – перебивает, доставая ещё одну сигарету.
– Хорошо. Дашь мне тоже? Или идти в прихожую за своими?
Протягивает мне пачку.
– Я не одобряю это.
– Знаю, мистер Зануда.
Щёлкает зажигалкой, и в полутьме вспыхивает красный огонёк.
– О чём будем говорить? – встаю рядом. – О нас надеюсь? – толкаю локтем в бок и подмигиваю.
– Давай без шуток.
– Давай. Мне показалось или до настоящего момента ты избегал общения со мной? Из-за того, что случилось на кухне.
– Как раз об этом, Ясь… – потирает бровь. – Извини.
– За что? – выгибаю бровь.
– За тот нелепый эпизод.
Нелепый эпизод. То есть самый лучший поцелуй в моей жизни он именует вот так?
– Почему ты извиняешься? – искренне его не понимаю.
– Потому что это не должно было произойти между нами.
– Но это произошло и нам было хорошо. Разве нет?
– Послушай, Ясь, я повёл себя как конченый идиот. Не знаю, что на меня нашло.
– Не знаешь… – усмехаюсь. – Я думала, что нравлюсь тебе. Возбуждаю. Что ты меня…
– Чёрт возьми, Бортич! Давай просто забудем об этом, – цедит сквозь зубы, перебивая.
Просто забудем об этом.
Как будто кислоты плеснул на кожу.
– Ты хочешь так? – затягиваюсь. До болезненного жжения в лёгких.
– Так будет лучше.
– Лучше для кого? – уточняю, выпуская дым.
– Для тебя.
– А может, я сама решу, что для меня лучше?
– Ясь…
– Почему не попробовать, объясни.
– Попробовать что? – выдыхает устало, стряхивая пепел в железную банку.
– Построить отношения.
– Уже говорил тебе. Я не гожусь для этого.
– Чушь собачья. Сам повесил на себя дурацкий ярлык. Посмотри на ситуацию здраво. Мы молоды и нас тянет к друг другу. Так почему бы не попытаться?
– Тебе восемнадцать, Бортич.
– Вот только, не надо, пожалуйста, опять заводить эту шарманку про возраст!
– Ты попросила здраво взглянуть на ситуацию.
Закатываю глаза.
– Мне восемнадцать, Кирилл. Не четырнадцать, не шестнадцать.
– Думаешь, велика разница? Ты совсем девчонка, Ясь.
– И что с того?
– Я не смогу тебе дать то, что ты хочешь.
– Но ты даже не пробовал! И вообще, откуда тебе знать, чего я хочу?
– Всё, давай договоримся: тема закрыта и мы к ней больше не возвращаемся.
– А обсудить произошедшее в тот вечер ты не хочешь?
– Я уже извинился перед тобой.
– Пытаюсь выяснить для себя за что конкретно. За то, что целовал? Трогал, ласкал? Или за то, что раздел?
– За то, что чуть не трахнул. Так тебе понятнее? – тоже начинает выходить из себя.
– Даже если бы, – пожимаю плечом. – Планета не сошла бы с орбиты, Кирилл, – тушу окурок о пепельницу.
– Для тебя это не то же, что для меня.
– Да с чего ты взял? Это из-за моих слов о влюблённости?
– Слушай, я мог бы воспользоваться ситуацией, но не стану. По той простой причине, что наперёд знаю, чем для тебя это кончится.
– Ладно, герой, ясно, – обнимаю себя за плечи. Замёрзла.
– Не обижайся на меня, Ясь. Так действительно будет лучше. Я добра тебе желаю, понимаешь?
Киваю.
– Знаешь, Дымницкий, – фонари расплываются перед глазами, но я стойко держусь, – можешь сколько угодно убеждать себя в том, что поступил правильно, но лично для меня, ты – всего лишь трус.
Глава 27. Переболею
Насильно мил не будешь.
Не помню, где я услышала эту фразу, но с её содержанием согласна на все сто процентов.
Не хочет Дымницкий принять мою любовь – не надо. Я не Свечка. Навязываться и преследовать его не собираюсь. Пострадаю, перетерплю, переболею. Пойду дальше.
Неприятно чувствовать себя отвергнутой. Обидно, что говорить, но всё это не смертельно, да? Может, оно и правда к лучшему, что не успела прикипеть к нему намертво…
Кирилл, кстати, до сих пор никуда не съехал.
Жить с ним в одной квартире после случившегося ой как непросто. Для себя решила, что если станет совсем невмоготу, сниму комнату отдельно. Тем более, что с баблишком у меня дела пошли на лад. Агентство регулярно взгревает меня контрактами и исправно выплачивает гонорар по ним.
А я ведь ещё и произвела самый настоящий фурор на том благотворительном вечере, состоявшемся месяц назад.
Выглядела в тот вечер как настоящая богиня. Какое потрясное платье на мне было! Какой опупенный макияж мне сделали! Какую классную причёску!
Жарова закидали вопросами относительно моей персоны и вот (та-дам!) он включил меня в свой каталог VIP невест, а туда, на минуточку, попасть не так-то просто.
– Так это правда? Строишь карьеру модели?
Мы с Эмилем поужинали в ресторане и сейчас неспешно прогуливаемся по Тверской. Хотя, по-моему, идею пройтись пешком он воспринял без особого энтузиазма.
– Пытаюсь. Ты извини, что в последнее время часто отпрашиваюсь с работы. Иногда о съёмках сообщают всего за день.
– Я всё понимаю, Ясь. Клиенты наши, конечно, недовольны, но автомойка – точно не место для такой девушки, как ты.
– Почему же? Мне нравится мыть машины. Я умею делать это качественно.
– Умеешь, но точно заслуживаешь большего.
– Завтрашнюю смену отработаю в воскресенье, идёт?
– Давай лучше сходим куда-нибудь.
– Куда? – перекладываю цветы в правую руку, а левую прячу в карман купленного накануне пальто.
– Ресторан тебе не зашёл.
– Прости, не люблю подобные места. Дорого-богато. Выпендрёж, пафос, но всё было очень вкусно, – спохватившись, хвалю его выбор. А то совсем некрасиво с моей стороны получается.
– Я понял. Промахнулся в этот раз.
– Зато как здорово провели время в музее ретро авто.
Там мы были в прошлые выходные.
Спросите, зачем я начала с ним встречаться?
Не знаю. Он предложил, я согласилась. В конце-концов, почему нет?
– Тебе правда там понравилось?
– Очень.
– Как насчёт кино? Или может, на хоккейный матч сходим? У меня есть билеты, как раз на следующее воскресенье.
Хоккей я не особо люблю, однако обижать Эмиля не хочется. Видно, что старается, ухаживает. Цветы вот постоянно дарит. Приятно.
– Можно.
– Отлично, договорились, – довольно улыбается, и я улыбаюсь в ответ.
– Купим кофе вон там?
– Пошли.
– Ой, какие люди! Смотри-ка, Лиза, чем, а точнее кем занят твой папа!
Перед нами стоит высокая блондинка в шубе. Рядом с ней девочка-подросток лет десяти-одиннадцати. И обе они смотрят на меня с такой злостью, что не по себе становится.
– Ты всех своих шлюх таскаешь в наш ресторан?
– Извини, Ясь. Отойдём, Олесь? – тянет её за руку в сторону.
– А что такое? Я и при ней могу сказать всё, что о тебе думаю.
– Ты как себя ведёшь?
– А ты? Ребёнок звонит тебе весь вечер! Ответить хотя бы можно? Оторваться от своей ляди не можешь?
– Я всегда перезваниваю Лизе. Не устраивай шоу посреди улицы.
– Подстилка-то с цветами. Люди правду говорят? Ты таскаешься со своей автомойщицей?
Шлюха. Лядь. Подстилка.
Как всё-таки обиженные женщины неосторожны в высказываниях…
– Её зовут Ярослава.
– Да плевать мне на её имя! Уверена, через неделю ты и сам его не вспомнишь.
– Ну вот что. Хватит, замолчи!
– С ней был в прошлую субботу? – цедит женщина сквозь зубы.
– Если и да, то что?
– То есть прийти на спектакль к дочери времени не нашёл, а на неё…
– Ты моё время контролировать будешь?
– Мам, пап, не ругайтесь.
Девчонка, прожигающая меня взглядом, полным ненависти, со слезами на глазах убегает к родителям.
Как-то так неловко становится наблюдать за семейной драмой, и я решаю отправиться за кофе, пока Эмиль выясняет отношения с женой.
БЫВШЕЙ женой, как он утверждает.
– Можно мне два кофе, пожалуйста?
– Конечно, прекрасная девушка.
– Эспрессо и раф.
– Сироп для рафа?
– Лесной орех. Оплата картой.
– Окей.
Расплачиваюсь, когда передо мной появляется терминал.
– Пять минут, – парень, подмигивая, задвигает окошко.
Киваю и, кутаясь в пальто, остаюсь ждать.
– Прости за это недоразумение.
Эмиль, хмурый и разнервничавшийся, появляется у киоска с кофе пару минут спустя.
– Всё нормально?
– Там где Олеся, нормально не бывает, – вздыхает он устало.
– Тяжёлый развод?
Эту тему мы поднимаем напрямую впервые.
– Третий год пошёл, а она никак не угомонится.
– Любит, наверное.
Иначе не смотрела бы на меня так, словно я украла у неё самое ценное.
– Нет там никакой любви давно.
– Из-за чего вы расстались?
– Из-за постоянной ругани и скандалов.
– Ты ей изменял?
Поднимает на меня удивлённый взгляд.
– Что? Это самая распространённая причина, как мне кажется, – пожимаю плечом.
– Я изменял ей разве что с работой. Она считала иначе и на пару с тёщей чайной ложкой выедала мне мозг на протяжении двух лет.
– Ясно.
– Не воспринимай близко к сердцу слова, прозвучавшие на твой счёт.
– Не буду.
– Вот и хорошо.
– Девочка очень за вас переживает.
– Лиза подрастёт и всё поймёт. Она ничего обидного тебе не сказала? – спрашивает взволнованно.
– Нет.
– Ваш кофе, – сообщает парень.
– Спасибо. Это твой, – передаю Эмилю эспрессо.
– Дальше пойдём?
– Честно сказать, я задубела, – признаюсь, поёжившись.
Надо было не пальто по акции покупать, а пуховик с капюшоном.
– Тогда может, вернёмся к машине?
– Ага, там точно будет теплее, – щурюсь от острых, колючих снежинок, летящих в лицо.
***
На хоккейный матч мы идём… втроём.
Дело в том, что Череп – большой фанат этого вида спорта и когда он узнал о том, что я собираюсь на игру, началось такое нытьё!
В общем, если вкратце, пришлось просить Эмиля достать другу ещё один билет.
Он, конечно, заметно расстроился, когда вечером воскресенья в его тачку запрыгнула не только я, но и Тоха, однако явного недовольства на этот счёт выражать не стал.
Знаю-знаю. Так себе ситуация. А с другой стороны, мог ведь и отказать? Сказал бы, билетов больше нет, да и всё.
Короче, неважно, ведь дополнительный билет Эмиль достал. И держался он в машине отлично.
Проблемка нарисовалась уже во дворце спорта. Оказалось (та-дам!), что парни пришли болеть за противоборствующие команды.
Пхах.
Видели бы вы эти лица. Они смотрели на шарфы друг друга с такой ненавистью, что не передать никакими словами.
Эпик фейл[2]2
Эпик фейл (epic fail) – английское выражение, в переводе на русский язык означающее «сокрушительный провал».
[Закрыть], не иначе.
Час спустя я уж было обрадовалась, что матч завершился ничьёй, ан-нет, оказалось, что в таких случаях даётся дополнительное время.
– Нет, Яська, ну рассуди: мои отыграли лучше.
– Ничего подобного, – спорит Эмиль, сидящий за рулём.
– Статистика говорит сама за себя, – гнёт свою линию Череп.
– Овертайм[3]3
Овертайм (overtime) – дополнительный период после третьего регламентного периода во время игры, в которой применяются обычные хоккейные правила.
[Закрыть] выявил победителя.
– Досадная случайность, не более!
– Нет, Антон, победил сильнейший.
– Ребят, давайте вы не будете по новой заводить эту шарманку, – выдыхаю я устало.
– И всё равно я считаю, что мои сильнее.
– Обоснуй.
– Они были техничнее.
– Чё ж тогда пропустили шайбу? – усмехается Эмиль.
– Так, ну вот что: тормозни мне вон там, я на метро домой вернусь.
– Ясь…
– Надоели оба со своим хоккеем! Дайте выйти и общайтесь потом на тему «кто круче» сколько влезет. Останови, Эмиль.
– А может, пусть Антонио до метро пройдётся?
– Э не… У Антонио больные почки, – отзывается Череп. – Включи мне обогрев на всю. Чё так дует херово? – возмущается с заднего сиденья.
Эмиль недовольно поджимает губы, но «просьбу» Патлатого исполняет.
– Что за старпёрская ересь играет в колонках?
– Радио «Джаз», – отзываюсь я.
– Хоспаде. Переключите на нормальную станцию.
– Я буду слушать то, что считаю нужным.
– Отстой, не обессудь. Мы с Яськой обычно другой музон гоняем. Чё у тебя тут интересного есть? – лезет рыться в отсек для всякой мелочёвки.
– Хватит всюду совать свой нос, – Эмиль сердито захлопывает крышку.
– Мультики включим? – Черепанов, свесившись между нами, тычет пальцем в экран.
– Сядь. Ты мне мешаешь.
– Капец, ты душнила, Эмиль.
– Антон, хватит уже паясничать, – не выдерживаю.
Заколебал. Ведёт себя как придурок.
– Ладно, будем тогда просто разговаривать на какую-нить животрепещущую тему.
– А помолчать ты не можешь? – сквозь зубы интересуется мой ухажёр.
– Могу, но в этом случае кто-то обязательно должен заполнить паузу. Рассказывайте давайте про свою интрижку. Чё, как?
– Тебя это не касается.
– Ошибаешься. Ещё как касается! Яська – это моя систер. Не по крови, но по духу и философии.
– Слова-то какие умные употребляешь… Значение знаешь?
– Прикинь, да. Философия – это взгляд на окружающую действительность. Выкусил на? – средний палец показывает.
– Антон…
– А чё он меня тупоголовым выставляет?
– Есть надежда на то, что вы начнёте общаться нормально?
– Нет, – в один голос заявляют.
– Понятно…
Дело – дрянь. Ехать нам прилично, а мы ещё и в пробку встали. Фантастика.
– Ты к нашей Яське серьёзно относишься? Меня и братву этот вопрос очень беспокоит.
– Серьёзно, но ещё разок повторю: наши с ней отношения – не твоего ума дела, Череп.
– А что насчёт разницы в возрасте? Тебе тридцать шесть, ты ей почти в папки годишься.
– Прекрати уже, – посылаю ему убийственный взгляд.
– Разные поколения.
– Антон!
– И прицеп у тебя конкретный: бывшая жена, дочь, – не обращая на меня внимания, продолжает он невозмутимо. – Яся после кого будет? На каком месте? На втором? Третьем? А оно, вообще, ей надо? Мы с парнями считаем, что нет.
– Я сама решу, что мне надо!
– Жирафу виднее.
– Ну вот что…
Эмиль включает поворотник и съезжает на обочину.
– Я долго терпел. Выходи.
Череп фыркает, надевая на голову свою идиотскую шапку.
– Я-то выйду, а ты задумайся, старый.
– Антон!
– Поеду к Ангелинке в больницу. Увидимся дома, зай, – бросает мне, уже открывая дверь. – Покеда.
– Метро видишь? Не заблудишься?
– Малыш, ты меня недооцениваешь.
Наблюдаем за тем, как он выходит из машины и перепрыгивает через кованое ограждение.
Мой тяжёлый вздох в образовавшейся тишине кажется слишком громким.
– Извини, Ясь, терпение кончилось.
– Я понимаю. Ты не злись на него. Антон просто такой. А… друзьям я говорила, что переживать нет повода. Так что…
– Почему ты от них не съедешь? – спрашивает вдруг. – Пойми меня правильно, это просто странно. Одна девчонка и трое парней на общей жилплощади.
– Чего странного? Они ж мне как братья, Эмиль, – пожимаю плечом.
– Все?
– Что это значит? – отвечаю вопросом на вопрос.
– Это значит, что ни с кем из них ты не мутила?
– Так и есть.
– А с Дымницким у вас что? – огорошивает внезапно.
– Что? Ничего.
В памяти всплывают яркие кадры того, что происходило на кухне.
Кирилл горячо целует меня в губы.
Ласкает моё тело ладонями.
Толкается возбуждённым пахом в моё бедро.
Стремительно краснею, но надеюсь, что в полутьме салона Эмиль этого не заметит.
– Мне показалось, что…
– Ключевое слово показалось, – перебиваю я. – Может, поедем уже отсюда? Пока никто не приехал нам в зад.
Кивает и, взглянув в зеркало заднего вида, выезжает на дорогу.
– Перекусим где-нибудь?
– У меня дико разболелась голова от вашего хоккея.
– Хочешь домой, – не спрашивает, утверждает.
– Если ты не возражаешь, то да.
– Ясно.
Расстраивается.
– Мне всё равно не нравится, что ты с ними живёшь, – добавляет по прошествии какого-то времени.
Ну, мало ли кому и что не нравится.
– Пока я хочу так.
– А я хочу, чтобы ты съехала от этих бандосов.
Выгибаю бровь.
– Если проблема в деньгах, то я готов помочь.
– Нет такой проблемы. Я сейчас хорошо зарабатываю в агентстве.
– Можешь вообще ко мне переехать, – заряжает, ошарашивая, когда подъезжаем к моей пятиэтажке.
– Кхм. Не рановато?
По-моему, кое-кто жёстко форсит события.
– А чего тянуть, солнце? Я взрослый мужчина. Симпатию свою тебе выразил. Ты, вроде как, ответила взаимностью.
Вроде как.
Берёт мою ладонь в свою.
– Если за Олесю переживаешь, то зря. Обещаю, ни она, ни моя дочь, тебя не потревожат.
– Я не переживаю, Эмиль. Просто всё… Как-то слишком реактивно развивается.
– Реактивно? – смеётся. – Ты до сих пор даже не позволила себя поцеловать, – пододвигается ближе, вознамерившись это исправить.
Пусть.
Закрываю глаза и покорно принимаю происходящее. Пора ведь правда…
Холодные губы на моих губах.
Механические движения.
Пальцы на моей шее. Затылке.
Отмечаю каждую деталь. Секунды растягиваются в вечность, и я словно смотрю на себя глазами другого человека. Потому что, увы, совсем-совсем ничего не чувствую.
Понимает ли это мужчина, сидящий напротив?
Не знаю. Мне кажется, нет, судя по тому, как увлечённо он кусает мою губу и крутит своим языком у меня во рту.
Слава Богам, этот странный поцелуй прерывается настойчивым стуком в окно.
Отодвигаюсь и сразу ловлю себя на мысли, что хочется избавиться от привкуса мятной жвачки, которую так любит Эмиль.
Тонированное стекло с моей стороны опускается.
Ох нет.
Натыкаюсь взглядом на мрачный фэйс Дымницкого.
Чтоб его!
– Тебе чего? – недружелюбно бросает Эмиль.
– Детское время кончилось. Она идёт домой.
Пьяный, что ли?
И опять раздетый. Пальто нараспашку. Снег на свитере и волосах. Откуда-то, видимо, возвращался.
– С какой стати?
Дверь открывается. Меня вытаскивают наружу.
– Обижал? – хмуро на меня пялится.
Да, пьяный. Теперь я в этом абсолютно уверена.
Закатываю глаза вместо ответа.
– Ты охренел, Дымницкий? – Эмиль тоже выпрыгивает из тачки.
– Сядь в свою мыльницу и съебись в закат.
Даже на него не смотрит. Внимательно сканирует моё лицо.
– Отошёл от неё! Никуда она не идёт! И вообще, я её забираю. С вещами.
До Дымницкого смысл сказанного доходит не сразу. А когда доходит…
– Чё ты там прошелестел? – поворачивается к нему. – Забираешь? С вещами? – повторяет насмешливо.
– Да. Яся переезжает ко мне.
– Хуй ты угадал, – качает головой Кирилл.
Не знаю прям, кто из них бесит больше. Один за меня решил, что я переезжаю. Второй, что этот самый переезд состояться не должен.
– Яся, иди собирай вещи, – звучит командным тоном.
– Слышь, а ты не попутал?
– Я тебя жду, – Эмиль посылает мне выразительный взгляд. Мол, давай, девочка, вперёд.
– Ты глухой или тупой? – Дымницкий дёргает его на себя за куртку. – Я сказал. Яся к тебе не поедет.
– С хера ли, блять? Она моя женщина, не твоя.
Пикнуть не успеваю.
Кирилл бьёт Эмиля по лицу. Тот, вернув себе возможность ориентироваться в пространстве, бросается на него в ответ.
– Прекратите! Не надо!
Но, увы, между этими двумя придурками завязывается беспощадная драка.
Маты.
Отвратительные звуки.
Стоны.
Кровь на белоснежном снегу.
– Хватит! – ору, когда Дымницкий швыряет моего ухажёра на капот его же тачки.
Да что ж это такое!
