Текст книги "Кукла Яся (СИ)"
Автор книги: Анна Джолос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)
Глава 39. Друган
Кирилл
Москва
Снимаю пальто и девушка-администратор провожает меня в зал к нужному столику.
– Салам, дорогой!
– Здравствуй, Ахмад.
Обмениваемся рукопожатиями. Он хлопает меня по плечу.
– Присаживайся. Рад тебя видеть.
– Взаимно.
Официант ставит на стол коньяк.
– Ну как ты, Дым?
– Всё в норме.
– Без пацанов своих справляешься, говорят, – кивает.
– Стараемся, – занимаю место напротив.
– Не скромничай. Знаю, что ты серьёзно поднялся в этих ваших бандосовских кругах. Самого Паровоза обскакал. Как он, кстати? Где?
Да-да, взял и сказал тебе.
– Не знаю.
– А остальные?
– Без понятия. Связь не поддерживаем, – поясняю я коротко.
– Ясно-ясно. Вы теперь, так сказать, по разные стороны баррикад.
– Типа того.
Не хрен ему знать правду. Никому доверять нельзя. Опасно.
– Не хотел соскочить, как товарищи?
– Хотел, не хотел – никого не волнует. Всем сразу выйти из игры – без вариантов. Так не делается, есть определённые обязательства перед уважаемыми людьми.
– Понял. Слушай, прости мне моё любопытство, не могу не спросить, чем в итоге закончилась история с кровавой свадьбой? Удалось найти тех, кто устроил беспредел?
– Разумеется.
– Такой жести не припомню с девяностых. Жалко этого Калаша вашего. Совсем молодой был…
Стискиваю челюсти.
Никто из нас и представить не мог, что враги Паровозова устроят пальбу прямо на его свадьбе.
До сих пор адов день перед глазами стоит.
– Чего ж Илюха не позаботился о секретности такого важного мероприятия?
– Позаботился, – выталкиваю зло.
– Значит, получается, что среди своих завелась крыса?
– Да.
– Ясно-ясно, – качает головой. – Это печально.
– Это – правда жизни.
– К сожалению.
– Твои как дела, Ахмед? Бизнес процветает? – перевожу тему, когда нам приносят стейки и гарнир.
– Ты ведь составишь мне компанию, брат? Не люблю ужинать в одиночестве.
Киваю и беру приборы, а он тем временем отвечает на мой вопрос.
– Бизнес процветает. Потому, собственно, и проблемы нарисовались.
– Помощь нужна? – спрашиваю напрямую, ибо не люблю ходить вокруг да около.
– Нужна, Кирилл, – тяжко вздыхает. – Боюсь, отожмут у меня то, что вот этими руками годами создавалось.
– Не отожмут, – отпиливаю кусок стейка. – Давай, рассказывай, кто там бессмертным себя возомнил.
***
В воскресенье посылаю все дела на хер. Накануне раздаю необходимые инструкции пацанам и вырубаю трубу.
До обеда тупо сплю. Потом еду на скалодром и провожу там несколько часов кряду.
Вечером оставляю машину на паркинге. Отправляюсь гулять пешком по ночной Москве, украшенной в честь надвигающихся праздников.
Мороз щиплет нос и уши. Колючий снег лупит по морде, а принятый вовнутрь алкоголь разгоняет по венам тепло.
Иду, пряча замёрзшие руки в карманах пальто. Перчатки свои, дорогие, кожаные, проебал где-то, олень.
Мимо мелькают люди и ёлки. Цветные витрины. Ящики с жёлто-оранжевыми мандаринами.
Только первая неделя декабря сейчас, а столица уже наряжена по полной программе. Пафосная, яркая, вызывающе красивая. Такой её видят туристы и приезжие энтузиасты. А если копнуть…
Спускаюсь в подземку. Шарахаюсь там. Путаю станции. В итоге пешкадропом проделываю двойной маршрут. Да и плевать. Куда мне торопиться? Дома никто не ждёт.
Дохожу до угла. Сворачиваю в арку, по привычке нащупывая пистолет. Так и живём…
Слышу какие-то странные звуки.
Притормаживая, всматриваюсь в темноту.
Померещилось по пьяни?
Мотнув головой, продолжаю путь, но опять слышу какой-то скулёж.
Достаю телефон и включаю фонарик. Подсвечиваю пространство арки и замечаю какой-то огромный шебуршащий пакет.
Чё за херь?
Нахмурившись, подхожу ближе и заглядываю в него с другой стороны, присев на корточки.
Из пакета выглядывает дрожащая собачья морда.
– Ты чё, усатый тут делаешь?
Пёс тихо поскуливает.
– Замёрз, что ли?
Протягиваю руку. Трогаю ледяной нос и настораживает, как собака при этом дёргается назад.
Да. Околел малый. Трясётся весь. В пакете так-то не согреешься.
– Кусать будешь? – руку даю понюхать. По ледяным купированным ушам прохожусь ладонью.
Вроде как, зверь не настроен на агрессию.
– А ну-ка, пошли со мной.
Встаю и зову его. Однако мохнатый не спешит двинуться следом. Шебуршит пакетом и на этом всё.
– Погнали, алё!
Выжидаю пару минут, а когда надоедает, возвращаюсь к нему и, наклонившись, вытаскиваю из укрытия на снег.
– Идём, говорю. Чё ты такой непонятливый?
Лежит. Хвостом машет.
– Странный, капец.
Начинаю удаляться во двор. Оборачиваюсь. Вижу, что, животное, хромая, пытается следовать за мной.
Вот блин.
Иду за щенком. Поднимаю. Тащу в подъезд на руках.
– Сразу не мог сказать? – предъявляю уже в лифте.
Пёс таращится на меня своими блестящими глазищами.
Увесистый, падла.
Симпотный. Породистый, вроде. Явно потерялся или убежал от хозяина.
– Нам сюдой, – сообщаю на лестничной клетке.
Нащупываю ключи. Открываю дверь и захожу в свою холостяцкую хату.
– Вэлком.
Ставлю его на пол. Включаю свет.
– Грейся, зверь.
Пока разуваюсь-раздеваюсь, этот сидит у двери туалета и внимательно за мной наблюдает.
– Чё уставился? Жрать хочешь?
Молча лупится. Боится меня как будто.
– Щас глянем, что у нас есть.
Шагаю на кухню и инспектирую содержимое холодильника. Там – шаром покати. Дома я питаюсь крайне редко.
– Это возьмём.
Останавливаю свой выбор на варёнке и банке с паштетом. Беру с полки тарелку. Сняв плёнку с колбасы, нарезаю её кубиками.
Несу незатейливый ужин в прихожую.
Гость сидит на том же самом месте. Ни на сантиметр не сдвинулся.
– Угощайся, – ставлю перед ним тарелку. – Запить принесу тоже. Ресторан, мля.
За чашкой шурую. Воды туда наливаю. Доставляю её до пункта назначения и застаю нашего скромнягу за поеданием ужина.
Прогодался. За считанные секунды с тарелки всё сметает.
– Зашло тебе, да? – оперевшись о стену, спрашиваю. – Не соврала продавщица. Передам ей твой отзыв.
Облизывается. Лакает воду, разбрызгивая её вокруг.
– Свинья, – констатирую, глядя на происходящее.
***
Короче, Гамлет остаётся жить со мной.
Не спрашивайте, почему я так назвал его. Всему виной алкоголь и попавшаяся на глаза книжка.
Так или иначе, теперь я не одинок и домой приходится возвращаться раньше и чаще обычного.
Господь Всемогущий, я и забыл, сколько хлопот влечёт за собой содержание домашнего питомца! К врачу отвези. Похавать ему купи. На прогулку дважды выведи. После улицы ноги ему помой. Поиграй ещё перед сном.
Трындец какой-то просто.
– Посмотри на себя, чудовище, – качаю головой, глядя на присаженную снегом морду.
Любит рыть носом сугробы. Идиот.
– Заходи, – пропускаю вперёд. Ступаю на порог следом. – Сидеть. Ждать, – приказываю жёстко, пока снимаю верхнюю одежду и скидываю обувь. – Быстро в ванну реагенты смывать.
За пару недель мы с ним алгоритм уже чётко отработали.
Погуляли. Помылись. Поели. Отправились диванить.
– Здрасьте, блять. Очень я тебя тут ждал, – высказываю своё недовольство, как только эта наглая морда забирается ко мне на софу.
Лезет играть.
Купленный в зоомагазине мяч принёс.
– Фу, всё в слюнях. Убери его отсюда, – сбрасываю оранжевую херь с дивана. – Ишь, чё придумал. Не надо мне тут собачарню устраивать. Щас мигом вниз пойдёшь! – суровым воспитательным тоном вещаю, и шерстяной, смирно улёгшись рядом, успокаивается. – Вот и славно.
Опрокинув в себя стопку, включаю телек. Щёлкаю пультом. Не отыскав ничего стоящего, оставляю какой-то бубнёж и беру в руки телефон.
Обычно когда у меня херовое и депрессивное настроение я делаю это. Просматриваю сохранённые в галерее фотки. Фотки, мать его, семилетней давности, если верно считаю.
На снимках совсем юная Яся. Красивая как кукла. Улыбающаяся. Весёлая. Сияющая, словно солнце.
Сука, столько времени прошло с тех пор, как наши дорожки разошлись, а я до сих пор забыть её не могу. Каждый раз листаю и нахлобучивает нещадно.
Пью ещё.
Уже не наливаю. Из горла тяну горячительную жидкость и думаю. О ней думаю.
Я ведь был очень счастлив тогда. По-настоящему счастлив.
Она любила меня. Принимала таким, какой я есть. Терпела и боролась за эти отношения до последнего.
Вспоминается, как обижалась за то, что отправил её в Америку. Как несмотря на это ещё не раз потом прилетала ко мне.
Как горько плакала.
Крепко обнимала.
Горячо целовала.
Как говорила, что люто скучает. Что не может без меня там. Что отношения наши и отношениями назвать нельзя. Что так не должно быть. Что ей надоела эта неопределённость.
Чёрт возьми… Честно сказать, я вёл себя как настоящий эгоист, ведь было бы правильно разорвать эту связь сразу, ещё в аэропорту, когда в первый раз провожал на рейс.
Но нет.
Она прилетала. Истерила с порога. Предъявляла.
Мы ругались, а затем страстно мирились. И так, блять, по кругу.
Наверное, не случись трагедии на свадьбе Паровоза, это продолжалось бы ещё какое-то время, однако произошло так, что именно это событие подвело черту.
Мы окончательно расстались и решение я это принял, сидя в коридоре больницы у её палаты.
Не мог больше рисковать ею.
Не мог подвергать опасности.
Такой ужас испытал тогда!
Так сильно за неё испугался!
Что если бы…
Гоню страшные мысли прочь. Переворачиваюсь на бок. Чешу растянувшегося возле меня Гамлета. Носом в шерсть зарываюсь.
Яська-Яська!
Как ты там, родная?
Не объявлялась больше после того нашего разговора в больнице. Приняла мой запрет на приезд в Россию. Начала жить своей жизнью. Со всеми связь оборвала. С Паровозовыми, уехавшими к морю и даже с Черепом, которого обожала.
Раньше хоть через него можно было что-то узнать о ней, а теперь всё, баста. Разве что интернет в помощь, но и там особо ничего. Фотки с показов, реклама, каталоги и прочая лобуда.
Ах да… Статья про роман ещё. С каким-то известным актёришкой, на которого постоянно охотятся папарацци.
Чтоб его!
Ложусь на спину. Прожигаю взглядом потолок. Тревожно за девчонку. С тех пор, как исчезла, проклятое сердце не на месте.
– Надеюсь, что у неё всё хорошо, Гамлет.
Пиздец как ревную, но это ведь смешно, да? Она уже не моя. Какие тут могут быть претензии?
Я свой шанс проебал, ввиду обстоятельств. Что ж. Очень жаль.
Кручу в башке хоровод картинок, с ней связанных. Почти засыпаю, но в какой-то момент в дверь начинает настырно трезвонить какая-то падла.
Принимаю сидячее положение.
Подрывается с постели и мой хромой горе-охранник.
Встаю.
Ловлю равновесие.
Выдвигаюсь в прихожую и, спрятав пистолет за пояс, подхожу к двери.
– Кто? – интересуюсь недружелюбно.
– Это я, Череп.
Ох ни хера се! Вот те прикол! Не снится?
Тру глаза. Проворачиваю щеколду, открываю и действительно вижу перед собой Черепанова с Ангелиной. И незнакомого мужика, чисто визуально смахивающего на алкаша со стажем.
– Тут ещё к тебе человек. О собаке какой-то говорит, – произносит Тоха растерянно.
– Так об этой, – басит мужик, указывая пальцем на выглядывающего меж моих ног щенка. – Это мой пёс! Я его за тридцатку на рынке покупал. Убежал, гад! Буч! Бучи, иди сюда!
Закрываю дверь перед его носом. Смотрю на своего четвероного товарища.
Нет. Ни хрена. Я привык.
Иду в комнату. Беру деньги. Возвращаюсь. Практически в рожу швыряю хозяину бабло.
– На. Проваливай. Считай, я у тебя его купил.
– В смысле эу? Это моя псина!
– Ангелин, зайди, пожалуйста, в квартиру, – обращаюсь к девчонке.
– Угу.
Едва она делает это, бью мужика по печени.
– Ай, мать твою, – сгибается пополам, роняет купюры на плитку.
Бью ещё раз.
– Слушай сюда, – достаю пистолет. – Я сказал, берёшь деньги и сваливаешь отсюда. Иначе я тебя сейчас отмудохаю также, как ты свою собаку.
– Я не…
– Закрой хлебало. Звериный врач сказал мне, что Гамлета били. Неудивительно, что он дал дёру. Всё. Считаю до трёх, сука, и стреляю. Раз…
– Тихо-тихо, – мямлит испуганно.
– Два, – снимаю с предохранителя пистолет. Чисто шугануть чтобы.
– Да ухожу я! Не стреляй!
Реактивно собрав бабло, торопится свинтить по лестнице.
– Два с половиной…
Слышим, как, спотыкаясь, бежит вниз, и через несколько секунд бахает дверь подъезда.
– Урод, – убираю пушку, чтобы не пугать девчонку.
Переглядываемся с Черепановым.
– Ну привет, что ли, – протягиваю ему руку.
– Здорова, Дым.
Обнимаемся. Рассматриваем друг друга.
Отмечаю про себя, что Тоха выглядит хорошо. Лохматый, счастливый, глаза горят. Я искренне за него рад.
– Гамлет? – он выгибает бровь, растягивая губы в улыбке.
– Ага. Друган мой. Пошли познакомлю, – тащу его в хату.
Глава 40. Найти Тебя
В Америку я летал очень и очень давно. По ощущениям кажется, будто бы это вообще было в прошлой жизни.
Забыл уже о том, как долго туда нужно добираться и, честно говоря, конкретно так промаялся в самолете. Толком вздремнуть не удалось даже, ведь покоя не давали тревожные мысли, на постой крутящиеся в моей голове.
Дело в том, что Черепанов заявился ко мне на хату не только для того, чтобы поздравить с надвигающимися праздниками и рассказать о том, как безмерно счастлив рядом со своей беременной Ангелиной. Предлог для дружеского визита был веский и безотлагательный, ведь буквально накануне совершенно неожиданно с незнакомого номера ему позвонила Яна, подруга и давняя сожительница Ярославы.
Уже сам факт того, что это произошло, сразу меня насторожил. Понятно же, что связываться с человеком, живущим на другом континенте, девушка просто так не стала бы.
Если вкратце, Яна сказала, что нашла номер Тохи в блокноте, принадлежащем Бортич. А ещё она сказала, что наша Яся… пропала. Просто не вернулась домой после очередного кастинга. На связь не выходит. Телефон уже четвёртый день подряд выключен. Друзья о её местонахождении ничего не знают. Полиция искать девчонку не торопится, убеждая в том, что нужно ещё немного подождать. Мол, праздники, загуляла ваша модель, вернётся.
Интуиция крайне редко меня подводит. Предчувствую, что-то с Ясей случилось. Недаром так много думал о ней в последнее время. Неспокойно и как-то тяжело было на душе. Именно поэтому решение принимаю практически мгновенно. Несмотря на заданные самому себе установки, понимаю: нужно срочно лететь. Благо, с документами у меня полный порядок…
***
По прилёту списываемся с Яной. Эта настырная встречает меня в аэропорту, хотя я дважды акцентировал её внимание на том, что доберусь до адреса самостоятельно.
– Я здесь! Я здесь!
Оборачиваюсь.
Мне активно машет руками высокая брюнетка.
Когда-то давно Яся рассказывала мне о девчонках, с которыми живёт, так что я практически сразу узнаю в ней ту самую северную королеву по фамилии Сталь.
– Привет. Как перелёт? – интересуется она, когда подхожу ближе. – Судя по всему, не очень, – самостоятельно констатирует, гдядя на мою недовольную морду.
– Терпимо.
– Яна, – представляется, протягивая руку.
– Кирилл, – жму её ладонь в ответ.
– Я на машине. Идём, – кивает уже на ходу.
Нью-Йорк. Впечатляющий. Шумный.
Он встречает меня небоскрёбами, снегопадом и рождественским убранством.
Так странно ехать по его улицам много лет спустя. Вроде как, этот огромный, сумасшедший город мне знаком, но в тоже самое время, здесь определённо многое поменялось.
– Я купила тебе кофе.
– Спасибо.
– Эспрессо, без сахара, – хмыкает.
Выгибаю бровь.
– Яся раньше всегда возмущалась, типа, как вообще это можно пить. Тебя вспоминала, – добавляет осторожно.
Да. Мозг рисует её недовольную мордашку. Она так забавно морщилась, наблюдая за тем, как я его пью…
– Ты обзвонила морги и больницы?
– Да, её нигде нет, – отвечает, включая поворотник.
– Яся никуда не собиралась уезжать? Может, размышляла о каких-то планах?
– Нет.
– Ваших знакомых ты всех обзвонила? Подруг?
– Общих, да.
– Парень, жених, муж? – нехотя спрашиваю, собравшись наконец духом.
– Парень… – невесело усмехается. – Да как-то не склеилось у неё ни с кем после вашего расставания.
Не склеилось.
Слова Яны вызывают во мне дико противоречивые чувства. Кирилл Дымницкий, искренне желавший Ясе женского счастья, расстраивается. Эгоистичная же его часть принимает эту информацию с непозволительной радостью.
– А как же тот белобрысый голливудский актёр?
Черепанов все уши про него прожужжал!
– Пиар-роман, только и всего. Там кроме дружбы ничем пахло. По крайней мере, с её стороны точно.
– Мне нужен действующий номер её мобильного, – достаю ноутбук из сумки.
– Сейчас, минуту, – берёт свой телефон с панели и листает книгу контактов, периодически бросая внимательный взор на дорогу. – Вот, нашла. Держи. Ты пробить его хочешь? Полиция уже делала это. По последнему адресу Яси нет.
– Посмотрим, где вообще была, – ввожу цифры в прогу.
– Кирилл, – Яна притормаживает на перекрёстке. – Возвращаясь к теме знакомств…
Поднимаю на неё глаза, пока база осуществляет поиск.
– Есть кое-что из того, что тебе следует знать. В полиции я об этом не упоминала.
– Говори.
Сердце тут же ускоряет ритм.
Явно ничего хорошего не услышу.
– После финальной поездки в Россию, Яська вернулась сюда в расстроенных чувствах. Первые пару-тройку месяцев она прямо-таки решимостью начать жизнь с чистого листа, но в какой-то момент всё пошло не так и на смену злости пришла затяжная депрессия. Она ведь действительно очень сильно тебя любила и довольно-таки тяжело переживала этот разрыв.
Молчу.
– Изменилась резко. Не улыбалась, не разговаривала, постоянно плакала. Лежала в кровати днём часами. Утратила интерес ко всему. Отказывалась от хороших предложений по работе. Есть перестала. Перманентную апатию поймала. В общем, по итогу, потеряла в весе, да и эмоциональное состояние стало вызывать у меня жуткую тревогу. К врачу еле загнала, та прописала антидепрессанты. Пока Яся их пила, казалось, что ей лучше стало на какой-то период.
– А потом? – подгоняю в нетерпении.
– А потом… – тяжело вздыхает, делая паузу, – она начала что-то употреблять.
Твою мать…
Грудь изнутри будто кипятком обдаёт.
– Когда я заметила новые странности в её поведении, попыталась поговорить, но… Беседа закончилась скандалом.
– Где брала эту дрянь?
– У неё появились новые знакомые. По-моему, она познакомилась с ними в закрытом клубе.
– Что за клуб?
– К сожалению, не подскажу. Туда не всем можно попасть. Обычно по приглашению только.
– Было уже такое, что она не возвращалась домой? – нахмурившись, уточняю.
– Было, – признаётся, опуская взгляд. – Наутро приходила или сутки спустя.
– Ясно.
– Извини, что не сказала про это сразу. Я просто боялась, что никто из вас не прилетит, если узнает правду.
– Пиздец, – прохожусь пальцами по своим короткостриженным волосам и зажимаю переносицу.
Что ты там хотел для неё? Лучшей жизни, да?
Ядовитая горечь забивает каждую клетку моего организма. В особенности, когда вспоминается трагичная судьба одной хорошо знакомой нам девушки.
– Яся – сильная девочка, – доносится до меня грустный голос Яны, – но, похоже, на этот раз она не справилась…
***
В этот же день мы обходим все основные адреса, которые показывает в программе номер Бортич. Её агентство, помещения, в которых проходят кастинги, салон красоты, фотостудия, бассейн, клуб, библиотека.
К сожалению, ни по одному из вышеперечисленных адресов Ясю не находим и, когда остаётся последняя и крайне странная локация, её подружка впадает в отчаяние, разревевшись прямо посреди улицы.
– Вот что, – подхожу к тачке, у которой стоит зарёванная Яна. – Езжай домой.
– А ты? – шмыгает носом.
– Мне нужно на Брайтон-Бич. Туда она ездила трижды за прошлый месяц. Не знаешь, зачем?
– Не-а, но я с тобой!
– Ещё чего!
– Кому ты звонил?
– Людям, которые могут посодействовать.
– Бандитам небось? – предполагает недовольно.
Молчу.
Что сказать? Обо мне у неё стопудово сложилось определённое мнение.
– Они помогут? Люди эти.
– Надеюсь, что да.
– Тогда скорее поехали, – открывает водительскую дверь и садится за руль.
– Ты едешь домой, – повторяю устало.
– Какой домой, Кирилл? Я от тебя не отстану, понял? Поймаешь такси – двину следом.
– Яна…
– Мы должны вместе найти Бортич. Теряем время, – стучит указательным пальцем по запястью и смотрит на меня взглядом, выражающим непоколебимую твёрдость.
Спорить с ней, судя по всему, бесполезно. Сталь есть сталь. Фамилия говорящая.
Занимаю пассажирское сиденье, и машина тут же трогается с места.
Сорок минут спустя перед нами Юг Бруклина и берег Атлантического океана. «Брайтон-Бич», он же «Русское гетто» и «Маленькая Одесса» – известный русскоговорящий квартал Нью-Йорка.
Интересно, что раньше этот район считался курортом и посещали его состоятельные европейцы. Позже Великая Депрессия внесла свои коррективы. Произошёл упадок. Сюда хлынули представители малообеспеченных слоёв общества.
Первая волна эмиграции привела евреев, спасающихся от геноцида. Вторая случилась в девяностые, после развала СССР, когда череда экономических и политических кризисов привела к тому, что люди из республик начали массово переезжать для того, чтобы исполнить свою «американскую мечту».
Что вышло в итоге? А в итоге, Брайтон стал некой витриной прошлого, потому как эмигранты, воссоздали вокруг себя привычную атмосферу советской эпохи.
Что я помню со времён своего последнего визита?
Набережную Broadwalk с деревянным настилом. Лунапарк. Ветку метро, идущую над улицей Брайтон-Бич авеню. Барахолки. Магазины с нашей продукцией. Общепиты совкового формата с хорошо знакомым меню.
Повсюду звучала русскоязычная речь. Рекламные вывески тоже в основной своей массе были на русском.
Любопытно, что здесь происходит сегодня?
– Закройся и сиди в машине.
– Ну уж нет, ни фига, – пытается вылезти из салона упёртая девчонка.
– Делай, как сказал, женщина, – рычу на неё и загоняю обратно.
Слышу, что возмущается, но в тачке, слава Богам, вопреки своему лютому характеру, остаётся.
– Шо за щегол? Какое шикарное пальто, гля, – доносится до меня хриплый голос алкашки, сидящей в компании мужиков-бомжей, греющихся у костра.
Направляюсь к невзрачной серой постройке. Тут когда-то жил мой старый знакомый. После звонка выяснилось, что чалится он здесь до сих пор.
Стучу по двери и через несколько секунд она открывается.
– Damn! [(с англ.) Черт!] Дымницкий, дружище!
Сокольников налетает на меня, чуть ли не сбивая с ног. Обнимает и орёт радостно:
– Сколько лет не виделись! Охренеть!
– Здорова, Юр. Как жизнь? – хлопаю его по плечу.
– So-so [(с англ.) Так себе], помаленьку. Чё со мной будет? Лучше скажи, откуда ты, брат, тут взялся?
– Прилетел из Москвы.
– Заходи давай. С женой познакомлю и детьми.
– Юр, в другой раз непременно, а сейчас я по делу к тебе заскочил. Время на вес золота.
– Чё случилось? – отодвигаясь, хмурится.
– Близкий человек пропал.
– Что за человек?
– Девушка. Двадцать шесть лет. Модель. Вот по этому адресу появлялась тут у вас недавно. Я пробил. Там, вроде как, магазин видеокассет, который уже закрыт.
– Ага, а ещё там точка, – добавляет он. – Сочувствую, но, по ходу, девка влипла.
– Мне надо её найти. Помочь сможешь? Интересуют злачные места, куда она в теории могла двинуть, и связи твои нужны бы. Вдруг кто из ваших видел?
– Я больше не с ними, братан. Завязал с тёмным прошлым. Легализовался типа. Ради семьи.
– Ясно. Извини за беспокойство. Сам разберусь.
– Да погоди ты, – останавливает за плечо, заметив мою реакцию. – Ща что-нибудь сообразим.
Исчезает за дверью. Что-то говорит жене, после чего выходит на улицу, на ходу надевая на себя пуховик.
– Фотка девчонки есть?
– Да.
– Показывай. Отправим кое-кому. Посмотрят, вдруг, кто знает её или видел.
Открываю галерею, передаю ему телефон.
– Отошли от машины! – ору, заприметив у тачки бомжей.
– Пальто, денег дай, – сипит один из них.
– Возьми и проваливайте! – протягиваю несколько купюр и ловлю в фокус испуганное лицо Яны.
– Маловато. Подбавить бы, – наглеет красная морда.
– Слышь ты, – достаю пушку. – Пошёл на хер отсюда.
– Тихо-тихо. Чё за резкий гость у тебя, Юра?
– Валер, свинти, а. Не до тебя, – отзывается тот, что-то быстро набивая на экране.
– Свалили, – цежу сквозь зубы, снимая пистолет с предохранителя.
– Не надо нервничать. Уходим уже, – свистит своим.
Ни черта здесь не поменялось.
– Кир, особые приметы может, какие? Помимо того, что девушка очень красивая.
Осознаю, зачем спрашивает. Скручивает внутренности все будто жгутом.
– Тату. У неё есть татуировки на теле.
– Отлично. Отправил инфу, ждём. Если кто встречал её, напишут.
– Спасибо.
– Пушку с собой носишь?
Киваю.
– Это правильное решение. У нас поспокойнее стало, но иногда грабежи-разбои всё же случаются.
– А в целом тут сейчас как?
– Да, в принципе, всё как раньше, – пожимает плечом. – Выходцев из Азии много стало.
– Переезжать не планируешь?
– Планирую. В Джерси. Бабла ещё немного насобираю и рванём обустраиваться. О, смотри-ка, есть контакт. Отписался один человечек. Видел твою куклу несколько дней назад.
– Куда ехать?
– Запоминай, – диктует.
Сердце начинает одурело биться в груди, ведь, наконец-то, поиски дают хоть какой-то значимый результат.
– Тебе нужен подвал дома с граффити. Постучи. Там подпольный клубешник-прибивняк хипстеров. Пустят или нет, не знаю. Поясни ситуэйшн. Не быкуй. Будь поспокойнее, – наставляет, уже когда сажусь в машину.
Поспокойнее.
Какой там…
Стоит нам с Яной по прошествии пятнадцати минут оказаться в нужном месте, как нервную систему у меня подрывает окончательно. Потому что окружающая обстановка пиздец.
– Я с тобой! Боюсь тут одна оставаться.
Брюнетка опять тащится следом и мне уже похер, если честно.
Обходим разрисованное в хлам здание. Спускаемся к подвалу. Стучу. Руками-ногами.
– У них, похоже, пароль какой-то есть.
Продолжаю тарабанить.
– Эй, Кир, вот тот парень собирался сюда, но передумал, увидев нас, – показывает на удаляющуюся спину пешехода, одетого в цветную, яркую куртку.
Сцепив зубы, нагоняю.
Разворачиваю.
Хватаю за дутый ворот.
– What’s up, guy? [(с англ.) В чем дело, парень?] – лупится он на меня испуганно.
– Со мной идёшь.
