Текст книги "Вопреки. Том 3 (СИ)"

Автор книги: Анна Бэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

Глава 42

Она не понимала куда её вели, не понимала где она. Глаза отказывались нормально фокусироваться, а мозг не узнавал помещений, лишь запах был знаком, но она никак не могла зацепить хоть одну ассоциацию. В ушах звенело, но это было не так значимо по сравнению с паникой, которая пришла с осознанием ситуации: её вели в плохое место. Свет ослепил её больше минуты назад, застав врасплох, а в уши врезались слова:

– Леди, успокойтесь, идём с нами, и всё будет хорошо. Герцог придёт позже.

Что за Герцог и куда он придёт она совершенно не понимала, как и всего остального, но идти в это загадочное место она не хотела. Ложь резала слух, она точно знала: в этом месте "хорошо" точно не будет. Она оступилась о полы длинного красного платья, и чуть было не упала, но её тюремщики очень крепко её держали. Голова кружилась, а свет слепил, звуки вокруг казались страшно громкими, хотелось лечь на холодный пол и не двигаться, а её куда-то спешно тащили, бесконечно оглядываясь.

– Нет... стойте! – попыталась сказать она, но изо рта послышался тихий шёпот, – СТОЙТЕ! – со всей силы крикнула она и свет начался мерцать.

Стража остановилась очень резко, как будто запнувшись от слов девушки, и от этого её сильно замутило, рвота подкатила прямо к горлу, а на лбу выступил пот. На простое "стойте" ушли все силы, и теперь она была слабее, чем сначала. Свет перестал мерцать, и послышались посторонние звуки из другого конца коридора, будто на встречу шло несколько человек.

– Вот ёбанная шлюха! Теперь Винсент выпрыгнет как чёрт из коробочки! – послышался за спиной неприятный осипший голос человека, который говорил в нос. Она почувствовала запах свежей крови и поняла, что у этого мужчины сломан нос и может даже пара зубов, судя по речевым дефектам.

"Винсент" прозвучало до боли знакомо, и девушка начала судорожно соображать откуда же она слышала это имя, будто она миллионы раз его произносила.

Мужчины по бокам потащили её дальше, хоть она и пыталась сопротивляться. Девушка повернула голову и увидела в коридоре с очень высокими потолками какое-то движение, от которого сердце забилось очень быстро. Лампы, освещающие помещение, лопнули, воцарился мрак. Силуэт приближался с какой-то невероятной скоростью, но совершенно беззвучно, будто не касаясь пола.

Она попыталась что-то сказать, но всё, что смогла сделать, это приоткрыла губы в беззвучном порыве. Образы в темноте мелькали очень быстро, слышно было как что-то тяжёлое ударяется о что-то очень звонкое, бьётся ваза, и как метал входит в плоть с хлюпаньем. Снова был навязчивый запах крови и слова того неприятного человека:

– Это ничего не изменит, ведь завтра истекает срок! Тебе придётся перерезать этой сучке горло, а так бы она может выжила!

– Твоя забота тронула моё каменное сердце, Майкл Уоррен. Сдохни!

Хруст позвонков и последний вздох неприятного человека не привлекли внимания девушки, потому что теперь её мозг был занят тем, что она услышала за пару секунд до этого: хриплый, тихий, но властный голос, который будил в ней что-то очень горячее. Она почувствовала, как мозг начал брать на себя невероятные нагрузки, как будто после долгого беспробудного сна.

Снова запах совсем рядом, но уже такой, что хотелось уткнуться носом и дышать им вечность. Сил хватило осуществить это желание, и она начала хватать лёгкими воздух, будто не могла надышаться. В это время чьи-то сильные руки приобняли её, и она почувствовала себя в безопасности. Лишь тяжёлый вздох мужчины, что держал её, вызвал беспокойство, она дрожащими от бессилия руками, которые отказывались её слушаться, с невероятными усилиями приобняла этого сильного мужчину. Она хотела что-то сказать, но изо рта вырвался странный звук, похожий на икание. Он резко отстранился и взял её голову в свою тёплую руку, а из второй появилось пламя, светившее прямо ей в лицо, отчего она начала щуриться и отводить глаза.

– Глазам не верю... – тихо прошептал он, и их взгляды встретились.

То, что она увидела, приковало её взгляд. Мужчина с изумрудными глазами, полными тревоги, смотрел на неё и не дышал, он будто не верил своим глазам. Девушка хотела что-то ему сказать, даже открыла рот, но снова не могла сложить из букв слово, потому что не помнила ничего, даже как говорить. Она боялась, что мужчина бросит её в этой темноте, что пламя, идущее из его руки, потухнет, поэтому надо было ему что-то сказать.

Но она не могла. Обида и горечь захлестнула её, а в ушах снова начался гул, ей почудилось, что на её голову падает весь небесный свод, но она всё равно не могла даже пошевелиться. Слёзы начали застилать глаза, а картинка начала пропадать, отчего стало ещё страшнее, но рука мужчины скользнула по её голове и начала гладить волосы.

Это было приятно и успокаивающе, как и его голос:

– Тише... тише, я понимаю: тебе страшно и больно, – сказал он и прижал её к себе, а огонь маленькими огоньками зажегся по всему коридору, освещая не такой уж страшный старый замок, – Алиса, запомни всё, что ты чувствуешь, то, что привело тебя сюда, то, что сейчас держит тебя здесь, ладно?

Она лишь моргнула в знак согласия, а потом снова хотела что-то сказать, выдавливая из себя "а", но он будто бы и без слов её понимал:

– Алиса – это твоё имя. Тебя так зовут. А меня... меня зовут Винсент, – он мягко улыбнулся, хотя глаза были полными грусти. Он взял своей правой рукой её руку и пожал её в знак приветствия, – Ты здесь живёшь, в моём замке.

Она снова моргнула. Алиса – это было и вправду её имя, а он – действительно Винсент. Всё сложилось в одну картинку и стало таким естественным и простым, но в следующий миг это ушло, принося на смену пустоту. В конце она слышала только:

– Лис, нет! Не оставляй меня снова!

И чернота ночи снова свалилась, лишая всего.

В темноте она блуждала совсем одна, каждый раз возвращаясь к одной и той же старой треснувшей золочёной раме, в которой иногда видела девушку с чёрными глазами:

– Как ты? – говорила черноглазая, – Выглядишь ужасно.

– Кто ты?

– Я? Я – это ты, только сильнее. Мы с тобой – совершенное в своём несовершенстве творение.

– В каком смысле?

– В прямом. Таких, как мы, больше нет.

– Бред какой-то, ведь вокруг вообще никого нет.

– Это с твоей стороны нет, а с моей всё кишит глупыми людишками! Ты заблудилась, поэтому ничего не понимаешь.

– Я здесь останусь?

– Я не знаю, – грустно сказала черноглазая, – Но я вдруг поняла, что за тысячи лет... я так мечтала о свободе, но она мне не нужна, мне скучно! А с тобой мне было так весело, так увлекательно!

– Тогда помоги мне вернуться...

– Я не могу.

– Почему?

– Потому что должно произойти что-то мощное, чтобы ты вырвалась.

– Например?

– По твою сторону чернота, которую ты должна принять.

– Да ты рехнулась! Она и так сводит меня с ума, учитывая, что я болтаю сама с собой...

– Я научилась выживать в ней.

– Тогда скажи как этому научиться?

Отражение грустно улыбнулось:

– Этому нет объяснения, этому не учат, это просто умеют. Кое-кто утверждает, что ты это сделать сможешь, и я хочу ему верить. Только торопись, у тебя очень мало времени! Если будешь медлить, возвращаться будет некуда. Я забрала у тебя память, прости... но это было неизбежно. Ты вспомнишь, когда вернёшься.

– А что это за чернота?

– Магия.

– А почему такая чёрная?

– Она просто грязная. Надо бы почистить её, ты должна этим заняться... вообще-то, ты должна с ней слиться полностью, а потом сделать шаг ко мне, переступить раму.

– Без магии?

– Да. Магия всегда будет по ту сторону, но ты, если хочешь жить, должна быть по эту сторону.

– А ты?

Квин не ответила, лишь снова хмыкнув. Заблудшая в темноте Алиса долгое время молчала, глядя на собеседницу, а потом сжала кулаки и решительно сказала:

– Меня зовут Алиса и чёрта с два меня это сломает.

Квин улыбнулась очень хитро и сказала:

– Всё именно так, – она сделала паузу, а потом стала очень встревоженной, – А теперь слушай: если всё выйдет так, как ты мне говорила, то тебя ждёт что-то такое, чего я не вижу точно. Винсент Блэквелл. Не связывайся с ним, из-за него ты умрёшь. АЛИСА, ТЫ ПОНЯЛА МЕНЯ? Я вложу все силы в твоё возвращение, но... ты должна держаться подальше от Блэквелла.

– Хорошо.

– Есть идеи, как переступить раму?

Девушка задумалась и обернулась назад, где чернота клубилась вокруг неё, будто пытаясь оторвать от неё кусок света, которым она едва заметно светилась.

– Один бред в голове...

Квин отрицательно покачала головой:

– Это не бред. Прошу, скажи мне что ты придумала?

– Часто ли мы в своей жизни задаёмся вопросом: что я такое? Кто я?

– Это вопрос не ко мне, ведь я не человек. Я знаю, что я есть: я – дух, я – демон.

– ... И эгоцентристка, потому что в одной короткой реплике аж пять раз употребила личное местоимение! – она закатила глаза, а Квин широко улыбнулась, – Люди проживают жизни, так и не найдя ответ на этот вопрос, но кажется... – она снова обернулась через плечо к черноте, – Я знаю.

– И? Что ты есть?

И тогда Алиса повернулась спиной к Квин и лицом к черноте, расправив плечи:

– У меня есть маячок, – улыбнулась она, – Такой маленький, робкий, но сильный. Там, за рамой. Знаки начерчены, и было произнесено...

– ...КВИНТЭССЕНИЯ! – внезапно с силой сказала Квин, сокрушив всю силу на встречу Алисе, которая в одни голос с ней тоже произнесла это же слово.

И чернота упала на Алису.

Глава 43

Алиса лежала лицом вниз на лужайке перед лесом уже много часов в ожидании казни, изредка освещаемая кратковременными лучами пробиравшегося сквозь густые облака утреннего солнца. В момент, когда луч касался её кожи, она чувствовала жгучую боль от плавящейся плоти и из неё вылетали разряды молнии, попадавшие в землю таким образом, вокруг неё уже была выжженная трава и она лежала в центре этого мертвого круга, диаметром примерно в 5 метров.

Её хрупкое тело, одетое в удобный облегающий летний боевой костюм, открывающий живот и плечи, извивалось от тока, дыхание сбивалось. К ней осторожно подошёл парень облегченных латах, испуганно посмотрел и быстро побежал к замку. Через четверть часа он привёл Хозяина замка.

– Иди, Питерсон, всё в порядке.

– Точно? Может кого позвать?

– Иди говорю.

Блэквелл не сводил глаз с девушки, но подойти медлил. Он осторожно присел на траву за пределами круга, наблюдая за происходящим.

– Тебе помочь? – через некоторое время спросил он.

Девушка попыталась что-то ответить, но в этот момент начался очередной приступ молний, сменившийся чёрной рвотой, словно её рвало нефтью.

Блэквелл сорвался с места и подошёл, чтобы придержать её голову.

– Бедная моя...

Её бил озноб и судороги.

Снова молнии, Блэквелл отошёл и опять сел за пределы круга. На несколько секунд выглянуло солнце, жгущее кожу девушки, отчего она завыла от боли.

– Боже! Ты с ума меня сведешь своими выходками... – он с горечью посмотрел в небо и лёг, раскинув руки на траву.

Мордвин уже десять дней не освещался солнцем, а только молниями, хотя было лето. Погода держалась довольно влажная, раз в два-три дня проливал обильный дождь, как и тем утром.

– Какое сегодня тёплое солнце, его не было словно вечность, – тихо рассуждал Блэквелл, – Оно, как сознание Лис, пробивается сквозь грозовые тучи, – он нахмурился, а потом привстал на локтях и посмотрел всё так же угрюмо на корчащуюся от ожогов и энергетических разрядов демоницу.

– Квин!

Она откликнулась, подняв голову, и посмотрела на него всё такими же чёрными глазами, но мимика была не злобная, а скорее молящая.

– Она не выдержит... не выдержит! – прошептала демоница.

Блэквелл подошёл к ней и взял за голову.

– Послушай, сегодня истекает срок, мы должны попробовать. Иначе мне придётся убить тебя...

Она сорвалась на истошный крик, когда солнце коснулось её лица, а справившись с болью, она посмотрела в его глаза и потребовала:

– Если не хочешь снова увидеть, как она умирает, пообещай мне кое-что...

– Что угодно, – с готовностью ответил он.

– Между вами больше ничего не будет. Ты будешь любить и дальше, каждую секунду своей жизни, будешь жить ради неё, но... на расстоянии. Никогда не приближайся к ней.

Винсент медлил с ответом. Эта мысль приходила ему и самому, тем более он удостоверился в том, что Алиса его не любит, что в её сердце другой, но обещать... это значило расстаться с надеждой.

– Почему ты этого просишь?

– Потому что, твоя любовь убьёт её снова, но уже безвозвратно. Ты знаешь, что случается с людьми, которых ты любишь. У тебя с ней нет шансов, забудь и никогда не прикасайся к ней!

На решение ушло не больше секунды, но за эти мгновения девушка теряла последние силы под жгущим солнцем и закрыла глаза. Силы покидали её, но она всё же говорила:

– Нечего тут решать, она всё равно тебя ненавидит. Ты сломал её Лимбо, Некромант пытками. Не будет больше прежней Алисы, она вернётся Архимагом, не способным влюбиться в тебя никогда.

Всё это было правдой, каждое слово, сказанное Квинтэссенцией, и Винсент это понимал. Муки девушки отражались болью в его сердце, как и её слова. Он долго молчал, а потом, спустя несколько минут её страданий тихо прошептал:

– Вернись умоляю. Так хочу избавить тебя от боли, но не могу. Не могу и забыть о том, что вижу сейчас...

– Абрикосовый джем... – тихо прошептала она в ответ, загоняя в ступор Блэквелла, привыкшего искать в словах логику.

– Что? – переспросил он растерянно.

– Хочешь отвлечься – думай об абрикосовом джеме.

Блэквелл не верил своим ушам. Алиса открыла хитрые серые глаза красными склерами от лопнувших сосудов и на её лице появляется слабая, измученная, но настоящая улыбка. Винсент засмеялся как ребёнок и положил девушку себе на грудь, поглаживая вновь заигравшие на солнце медовые своенравные волосы.

– У тебя получилось! Лис, получилось! – радовался он, но внезапно его лицо померкло, ведь её возвращение значило лишь одно: между ними всё закончилось.

Эпилог

Издательство «Главная истина», Ксенопорея.

«...Герцог Цитадели собирает пожитки и соскребает остатки зелья с дна кастрюль, чтобы воскресить своих воинов-калек, ведь его гнездо сокрушительно разворовано и разбито нашим народным героем, что борется за законное наследие Сердцем Сакраля. Элайджа Блэквелл – истинный Герцог!»

«Тщетность попыток Винсента Блэквелла справится с Архимагией эквивалентна его власти над Эклекеей. Совет того и дело расщепит государство, уйдя в тень нейтралитета, чтобы позаботиться об оставшихся землях, ведь под эгидой носителя права Вето (Герцог Мордвин) сыпется то, что непомерными силами было создано из праха...»

«Конец Эклекеи отражается в чёрных глазах воскресшей из мёртвых Квинтэссенции в лице Алисы Лефрой, которая подписала смертный приговор Блэквеллу-узурпатору. Дорогу Порфирогенету Некроманту!».

Подобными заметками и статьями пестрили все выпуски «Главной Истины», да и «Гермес» всё чаще грешил отголосками подобных мнений, но Алекс нашёл на последней странице большую статью мелким шрифтом, которую так искал:

"Все жители Сакраля с таким напряжением отслеживают каждый вздох Герцога Мордвин, что даже неприлично. Смешно то, что о концентрации войск Мордвина на границе с нейтральными территориями и за их пределами писали с меньше долей истерики, чем о том, как Герцог распоряжается своим собственным замком. Газеты пестрят цитатами приказом и перевёрнутых с ног на голову распоряжениями Винсента Блэквелла, который по сути волен делать у себя дома всё, что пожелает нужным.

Всё внимание приковано к мастеру гениальных пауз, который молчит и не делает официальных заявлений, но слово "делает" – то самое, что должно было когда-то стать вторым именем этого человека, ведь именно он есть человек действия.

Он делает, но ничего не комментирует, и поэтому окружающие ищут в его бытовых приказах подтекст, но его там нет, он есть в другом, о чём чуть ниже.

Делает:

∙ Из смертников рабов, взращённых качественным образованием и хорошей разносторонней практикой;

∙ Из рабов – Примагов, из Примагов – Архимагов, имея теперь на своей стороне сразу двух из последних, включая себя;

∙ За полтора года приращивает к своим территориями 30% новых земель, и не просто земель, а тех самых: стратегически важных;

∙ Казалось бы, присоединил старые шахты и ладно, но на этом не всё: он развивает их, вкладывает баснословные средства. Что это даёт? К примеру рудники Аманты богаты вечной сталью, шахты Парборо магическими драг-камнями, а Финилон-Каас подкрепляет победу промышленности лучшим в Сакрале алкоголем;

∙ О кристаллах силы, что добывают в рудниках Блэквелла под лозунгом "магия без границ". Всё просто, ведь кристалл даётся не только новобранцам, пришедших в армию Эклекеи, но и их семьям для защиты;

∙ А новобранцев великое множество. Ведь военная служба за полгода стала привилегией. Всем новобранцем дают образование, что в последнее время стало камнем преткновения Сакраля.

∙ Столица никогда ещё не была так укреплена, как сейчас, каждый шаг Герцога продуман с невероятной точностью и нацелен на приращение мощи магической, стратегической, военной.

И это лишь краткий список того, что постоянно целенаправленно осуществляется руками того самого Герцога, которого «думающие» патриоты Ксенопореи списал со счетов, а ведь мы ещё не рассматриваем тотальную оккупацию книгопечатания, заселения старых городов, поддержка семей и бесконечные досуговые мероприятия, что Мордвин проводит по графику из года в год.

Но всё же что более всего обсуждают? Герцог напился, Герцог подрался, наказал, сослал... уверен, что этому есть причины. Вообще, если послушать пьяного Герцога, то услышишь... молчание! А это значит лишь одно, что у него ВСЕГДА всё под контролем.

А тишину слушать полезно, ведь в ней сквозит явное неуважение к умственным способностям элиты Сакраля, которая занята лишь копанием в грязном белье. Но элита решила не сдаваться, поскольку смертельное молчание нависло над просторами Ксенопореи и Эклекеи. Все же понимают, что если Герцог наконец что-то скажет, то это будет лишь чем-то вроде "Ну всё. Конец", только чей конец?

P.S. Параноидальная группа патриотов Ксенопореи вычислила, что если трижды громко прокричать "Дорогу Некроманту", ставши лицом на север, то Винсент Блэквелл испугается и исчезнет. Пожелаем удачи тем, кто в это верит, ведь люди с психосоматическими расстройствами, как ни как..."

Алекс улыбнулся, дочитав статью до конца и спросил гостя, который тщательно изучал остальные газеты:

– Твоих рук дело? Блестяще, но, однако крайне непатриотично. Может создаться впечатление, что ты разделяешь политику Цитадели.

– Пришлось подкупить одного олуха, статьи которого пускают в печать без редакции, – улыбнулся Уолтер Вон Райн.

– Не увиливай! Ты пристально отслеживаешь действия Винсента, признай.

– Признаю. Мы когда-то с ним строили планы возрождения Сакраля, Алекс, – начал задумчиво Уолтер, – Очень долго мечтали, планировали что-то невероятное.... Так вот Винсент уже вышел за рамки. Он уже сделал больше, чем планировал, и всё сам, в абсолютном одиночестве. Он – гений.

Вуарно поднял брови и отпил латте с миндальным сиропом:

– Он молодец. У Роланда было больше ресурсов, больше времени, а о команде я вообще молчу.

– У Блэквелла команда была – дай Бог! Но ведь нашей задачей и было устранить его лучших людей.

Алекс перестал улыбаться:

– Остались либо старики, либо бездарные сосунки.

– Винсент вынашивает план, поверь... – загадочно заговорил Уолтер, – У него будет новая команда, она вот-вот сформируется, но это пока лишь зачатки чего-то мощного. Если все эти "звёзды" сойдутся в одну линию, то мир очень сильно изменится.

– "Если"? То есть далеко не факт?

– Конечно не факт! Всё зависит всего от одного фактора.

Алекс улыбнулся и кинул термостакан в урну:

– От очень нестабильного фактора?

– Крайне нестабильного и непредсказуемого.

– Но твоя семья не выведет Алису из строя обычной провокацией. Похитить Архимага невозможно...

– Верно. Поэтому провокация будет необычной, ведь мы говорим об игре против Винсента Блэквелла!

– Насколько необычной?

– Это будет очень... – Уолтер тяжело вздохнул, – ...Очень грустная история.