Текст книги "Вопреки. Том 4 (СИ)"

Автор книги: Анна Бэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

– Дрейк говорил, что она спит как убитая! – скептически прищурился Блэквелл.

– Потому что она спит под зельем, только так. Она зависима от него, не верю, что ты не замечал те убытки по медикаментам!

– Этим я займусь.

– Бесполезно! Я пробовал, запрещал ей снотворное, контролировал. Только она и правда не может спать без него, во сне её колотит от кошмаров, она целые ночи на пролет просто лежит и в ужасе смотрит в потолок. Это было при Первом Уровне, а сейчас всё ещё хуже.

Дважды два сложились, в голове у Блэквелла картинка сформировалась очень красочная: Алиса лежит и стонет от ночных кошмаров, а рядом лежит Артемис и обнимает её, пытаясь успокоить. Сложно было разобраться что беспокоило его больше, но, будучи очень ревнивым и вспыльчивым, Винсент не мог сдержать адреналин, который выбрасывала в кровь жгучая ревность:

– Спишь с ней?

– Тебе сейчас именно это важно?

– ОТВЕЧАЙ!

Риордан осторожно посмотрел на Блэквелла, зная, что в таком состоянии Герцог действительно может убить его без тени сомнений. Он привык видеть Алису в разных состояниях, но даже самый её зловещий образ не шёл в сравнение с видом Блэквелла, который в эти секунды был настолько зловещим и жутким, что хотелось скорее спрятаться, убежать. Воздух плавился вокруг Герцога от того жара, что источала его кожа, кулаки были сжаты до бела, челюсть напряжена. От испуга Артемис замешкался с ответом, но Блэквелл понял уже всё сам:

– То есть ты спал с ней... – сквозь сжатые зубы прорычал он, – Вы трахались?

– Я же знаю о её запрете, между нами этого не было!

Блэквелл уже не слушал ответа, а просто резко выхватил кинжал из кармана и вонзил в плечо Артемиса:

– Ебическая сила! Как же я хочу убить тебя, Риордан!

– Я нужен ей, – сквозь боль рычал Артемис, а кровь обильно окрашивала его мундир в багровый цвет, – Ей нужен друг.

– ТАК БУДЬ ДРУГОМ! Ещё раз заподозрю между вами шашни и лично кастрирую тебя, чёртово ты отродье! Вот этим вот клинком! Съебался отсюда!

Он телекинезом швырнул Риордана за дверь, которая с грохотом захлопнулась за нежданным гостем.

"Сорвался", – с болью думал он, – "Не удержался... сказал лишнего! Чуть не убил его, а ведь Алиса его любит... Боже, каким же слабаком я стал!".

Блэквелл гневно посмотрел на кровь, стекающую по его рукам и кинжалу. Ярость не отступала с уходом провокатора, она струилась по жилам и захлёстывала рассудок, погружая в инстинкты. Пламя пошло по коже, сжигая кровь на руках, глаза начали чернеть. Блэквелл зарычал и сжал кулаки, а потом с большим усилием унял свой гнев. В кружке на столе его ждал травяной чай, который он вылил в окно и пошёл налить себе до краёв бренди. Осушив кружку, он сел на подоконник и снова погрузился в мысли, пока не раздался очередной стук в дверь.

Гринден был точен как часы, на которых было 2 часа дня: время назначенной встречи. Герцог встретил Графа сдержанно, но учтиво:

– Ваше приглашение для меня большая неожиданность.

– Лорд Блэквелл, – сухо кивнул старый Граф с седой бородой. У него был очень высокий лоб с залысинами, черты лица при этом очень резкие, хоть и довольно правильные.

Говард Гринден был среднего роста, суховат, взгляд высокомерный и даже слегка брезгливый, на лице морщинами отпечаталась мимика человека ко всему придирающемуся и вечно чего-то требующего. Таким он и был, смерть сына сделала его невыносимым и заносчивым, хотя и до мрачных событий он был слишком высокого мнения о себе. Винсент помнил, что Гринден не принимал решения Феликса об усыновлении бастарда и даже запрещал своему законнорожденному сыну Грегори общаться с младшим Блэквеллом. Сказать, что отношения между Говардом и Винсентом были натянутые, значило бы разрядить обстановку, потому как ни для кого не секретом была репутация Аннабель Гринден, которая и без того будучи не слишком разборчива в интимных связях, умудрилась соблазниться Винсентом.

Они присели за стол и Гринден заговорил:

– Я уже слишком стар, чтобы сдерживать натиск недоброжелателей. Наследников, как ты знаешь, у меня нет, а на моё добро зарятся слишком многие, – начал Гринден. Его интонация была вымученной, он явно преодолевал себя, говоря с неприятным ему Блэквеллом, что последний прекрасно осознавал, но не перебивал. Говард продолжил, – Моё тело ещё остыть не успеет, а замок разнесут по камням. Не хочу, чтобы наследие моих предков досталось безродным мародёрам! А что будет с кровью Гринденов? Наша кровь уже семь веков льётся чистейшим родником!

– Ну это, допустим, не такая уже проблема. У вас есть дочь, изолируйте её в мире обычных людей и пусть там родит наследника, которого ваши же люди будут охранять. Вы ещё вполне живы, чтобы управлять делами, пока взращивается носитель крови, – нарочито сухо говорил Блэквелл, услышав тему про чистоту крови.

– Я не прибегну к таким идиотским мерам! Мир обычных – для обычных! Моя дочь – Гринден! Никогда её не "изолирую" в этом инкубаторе для отребья!

– Да ради бога, мои какие проблемы? Ваше дело как поступать с вашей кровью... от меня вам что надо? Защиту?

Гринден сложил вместе кончики пальцев, собираясь с мыслями. Его лицо выдавало сильное напряжение и внутреннюю борьбу.

– Мою кровь может защитить только сильный, и... несмотря на моё несогласие с чистотой твоей крови, я не могу не признать силу.

– То есть, став Архимагом, я резко реабилитировался из обычных бастардов в сильных бастардов? Это до соплей лестно, Граф, но я повторю: что вам конкретно нужно от меня?

– Мне нужно, чтобы ты взял Аннабель в жёны. Она родит тебе наследника и у двух из трёх влиятельнейших семей мира появится наследник.

Блэквелл смеялся в голос:

– Это неприемлемо по миллиону причин, но вот вам самая веская для вас: у меня не может быть детей, потому что я – Архимаг, и я не верю, что вы забыли об этом.

– Ну это не проблема. Анна родит ребёнка от кого-то такого же чистого кровью, и ты усыновишь это дитя.

– А может мне просто так вот прямо сейчас вам Мордвин подарить? И всё остальное в придачу! Это просто смешно!

– А что тут смешного, Блэквелл?

– Вы презираете во мне бастарда, а сами предлагаете такое?

– А чем бастард бастарда хуже, чем просто бастард? Тем более, я пока могу сам подобрать биологического отца для своих внуков! Это уж явно лучше, чем гены какой-то безродной сумасшедшей шлюхи...

Не успел граф договорить, как Блэквелл уже держал его за горло.

– Сегодня вы остались живы в память о моём лучшем друге, который странным образом был вам сыном, – прорычал Блэквелл, смотря чёрными как смоль глазами в бесцветные глаза Графа, – И не дай вам бог ещё хоть раз меня оскорбить, я не посмотрю на преклонный возраст и другие факторы.

Блэквелл отпустил хватку, добившись кивка от старика, и встал. Он отвернулся, чтобы вернуть контроль, пока Гринден переводил дыхание.

– Почему бы вам с вашими взглядами на... жизнь, не отдать вашу дочь за Вон Райнов? У Роланда два сына, да и Уолтер холост. Вы бы сошлись в мировоззрении...

– Серьёзно? Ты предлагаешь мне перейти на сторону врага, когда в последней битве потерял столько ресурсов? Ведь я очень много имею, и всё это досталось бы Эклекее...

Блэквелл чувствовал, как его зажимают в очень тесный угол, что совершенно не способствовало восстановлению контроля. Граф всё сыпал аргументами в пользу союзного брака, пока Винсент пытался настроится на свою протоптанную дорожку к контролю. Он восстанавливал в памяти последнее, что он видел, уезжая из Мордвина: Алиса стояла в конюшне, обнимала Люцифера за мощную шею и трепала своей маленькой рукой огненную гриву коня. Сквозь окна пробивалось настойчиво солнце, ища золотистые пряди волос девушки и играя на её лице. Она щурилась и прикрывала глаза, Люцифер привстал на дыбы, подбрасывая висящую у него на шее девушку, и она громко рассмеялась. Вдруг Алиса обернулась и растерянно посмотрела на стоящего в проходе Винсента. Иллюзия в миг рассеялась, девушка снова стала воинственной и бесстрастной.

– ... А мои люди и так будут охранять Аннабель Элен, я с тобой её только на приёмы отпускать буду, а то ты моего Грэга загубил, ещё и Анна... Куда ты пошёл, Блэквелл, мы ничего не решили!

– Хуй ли тут решать?

– Я отправлю запрос в Совет, уж там тебе придётся подумать... Ублюдок беспородный! Выебал мою девочку, а теперь нос воротишь!

– Вашу девочку до меня выебали все, кому не лень, так что к ним претензии, а не ко мне.

– А не охуел ли ты? Ведёшь себя, как будто у тебя есть выбор! – вслед уходящему Герцогу прокричал Гринден.

Блэквелл, обернувшись уже у двери, убийственно посмотрел на Графа и хлопнул дверью, в которую ещё меньше часа назад вышвырнул Артемиса Риордана. И уже в третий раз за этот час Герцог терял контроль на своим разумом, уходя в магический транс.

Всё сейчас было против него, хотя, казалось бы, ещё пару недель назад его проблемой было только как сохранить Алисе жизнь, потом как вернуть её в реальность, а теперь...

Теперь Риордан хотел забрать у него его любимую, как и отвратительный ублюдок Саммерс, эти два подонка покушались на самое дорогое, что было в жизни Блэквелла. В настоящее время ещё и Гринден собирался женить на нём свою дочь, которая была для него пустышкой.

Блэквелл понимал Алису, которая сражалась с рабским гнётом. Ему тоже хотелось просто взять и свернуть шею всем, кто ограничивают его свободу, а ведь сейчас он чувствовал себя забитым в угол, рабом этой бесконечной войны. И как же он хотел спрятаться в длинных белокурых волосах своей маленькой своенравной рабыни, так же лечь к ней на колени, как перед битвой на Востоке, чтобы она гладила и массировала его виски, и тихо что-то говорила спокойным чарующим голосом.

Вместо этого его сердце заболело так, как не болело никогда. В груди свело, и воздуха словно не стало. Руки тряслись от потока энергии, то была реакция магии на боль.

4.

Глава 4

В Мордвине в последние дни непроходимая скука, солнце печёт, все в состоянии полусна лениво двигаются по замку в поисках прохлады, лишь немногие выходят в поисках витамина Д под солнце. Я в такие моменты не понимаю, как женщины круглый год здесь ходят в длинных платьях. У меня уже несколько дней держится жар, чередующийся с ознобом, так что мне такая закрытая одежда противопоказанна. Я сотворила себе розовое платье из тонкого насборенного хлопка с аккуратными рюшами, застёгивающееся на маленькие пуговицы, оно конечно тоже длинное, но я дополнила его разрезами от середины бедра, чтобы уж совсем с ума от жары не сходить.

Мне не хватает Квин. Я бы спросила у неё что произошло за все дни моего сумасшествия, но не могу, потому что Лорд Блэквелл с высоты своей власти запретил мне общаться с единственным существом, который целиком и полностью меня понимает и никогда не бросает.

Он хочет, чтобы я изучала магию, поэтому надо погрузиться в чтение.

Книга, кстати говоря, очень интересная. Мне привёз её Винсент с какой-то древней магической библиотеки, чтобы хоть чем-то меня занять. В ней говорится о скрижалях силы, что, чёрт побери, совершено очевидно, учитывая название "Скрижали силы". Так вот эти скрижали – ничто иное, как надгробные плиты Архимагов древности, которые оставляли свою мудрость для потомков таким образом, но, конечно же, довольно искусно прятали. Однако талантливые маги по разную сторону магии всё-таки умудрялись найти эти кладези мудрости.

Наткнулась глазами на предупреждение магам:

«О, Маг Грядущий! Сила – есть драгоценный камень, коему важно придать огранку. Без труда и должного усердия, никто не увидит сияния этого камня, потому что грязь трещины скроют её от чужих глаз. Но знай каждый, всяк огранку придающий, что нельзя увлекаться погружением в магию, ведь грань тонка и Сила рушит плодородие мага».

Моя рука непроизвольно легла на низ живота.

Забудь, Алиса. Максимум, на что можно рассчитывать, это редкие прогулки с маленьким Герцогом или Герцогиней от странной противоестественной связи Матильды и Элайджи. Есть ещё вероятность, что Артемис рано или поздно решит обзавестись детьми, но, судя по тому, как он мечется от одной юбки к другой, я скорее сдохну и рожусь заново, нежели Арти наплодит маленьких Риодранов. Жаль... я бы их искренне полюбила, ведь в них была бы часть моего лучшего друга.

Лорд Айвори прибыл с Юга и привёз мне кучу подарков, среди которых наконец-то хоть что-то нашлось мне по душе: это музыкальная шкатулка, но не совсем обычная. Во-первых, она была в старой коробке с гербом Блэквеллов. Это сразу приковало моё внимание, я хотела надеяться, что эта вещь... от Винсента, или хотя бы когда-то ему принадлежала. Открыв крышку, я замерла от восхищения: передо мной была маленькая и очень старая копия Мордвина размером с футбольный мяч, играющая грустную мелодию, от которой у меня мурашки. Эта мелодия для меня стала наваждением, я постоянно о ней думаю, если она не играет рядом. Замок будто оживает, когда механизм воспроизводит музыку, четыре стихии кружатся каждая по своей орбите вокруг маленького Мордвина. Я не могу на него насмотреться.

Лорд Блэквелл в тот вечер, когда они приехали с Мэтом, был очень уставшим. На ужине он быстро поел и удалился, только впихнул мне книгу перед этим, а на следующее утро вообще уехал, перед этим проронив фразу:

– Не смотри так на меня.

– Эээ.... Как?

– Вот так, – его палец устремился мне в лицо, будто от этого я прямо своё отражение увижу, – Коронный взгляд "ты можешь доверять мне, но я всё равно я нанесу тебе удар в спину, если ты расслабишься".

Вообще-то я смотрела на него не так. Просто скучала по нему и так хотела его видеть...

– Милорд, с вашего позволения замечу, что у вас паранойя, – сказала я уже холодно и присела в поклоне, чтобы смягчить его гнев.

– В общем, я тебя предупредил. Больше я не верю тебе.

Если бы между нами была дверь, то он бы ей хлопнул перед моим носом.

Прошло ещё два скучных и жарких дня, полных чувства тревоги. Не знала куда себя деть, странные ощущения разрывали меня. Франческо бегал за мной по пятам, а я от него. Дрейк завёл меня за гобелен, чтобы слуга на не обнаружил, и дал мне в руки газету Ксенопореи:

«Не всё так гладко, как заявляют Советники Эклекеи. Череда странных событий (среди которых загадочная смерть Майкла Уоррена) наталкивает на мысли, что вот-вот власть Герцога падёт...»

– Бред... – бурчу, но читаю дальше кусок, на который тычет пальцем Дрейк:

"Буквально вчера высшее проведение сорвало несколько судьбоносных встреч Герцога, который приехал в замок Гринден, очевидно в попытке в очередной раз вербовать старого Графа.

Винсент Блэквелл чуть не пал жертвой той участи, что историки обозвали "конец Дориана Пемберли-Беркли", едва не взорвавшись прямо в замке Гринден. Потеря контроля, судя по словам Говарда Гринден, это лишь ещё один шаг к <...> Следим за событиями, пока Лорд Блэквелл слаб настолько, что не может взобраться на своего коня".

– Боже-боже-боже!

Мне стало дурно и одновременно понятно, почему чувство тревоги преследовало меня по пятам вместе с Франческо.

– Они едут домой, Али. Артемис писал, – успокоил меня Дрейк.

Каждая секунда с тех пор превратилась в ожидание. Мой купол должен был бы почувствовать вторжение на территорию Хозяина, ведь изумруд весит на его шее, но я зачем-то без конца оглядывалась по сторонам, в надежде увидеть Винсента рядом.

Он чуть не умер. А меня рядом не было. Дурно от одной мысли...

– Обед готов, прошу в замок, – отвлёк меня от мыслей мой "надзиратель" Франческо.

– Уйди с глаз моих, я не голодна.

– Лорд Блэквелл приказал следить за вашим питанием. Тем более вы представляете его интересы в его отсутствие и должны присутствовать на застольях.

С некоторых пор Франческо со мной на "вы".

– Ой, не нуди... – я отмахиваюсь от него и быстро иду к замку босиком.

В громадной столовой Мордвина пустовало много мест, но ждали только меня. Здесь были в основном люди Айвори, он сам, и Сьюзен, которую я попросила разбавлять мои скучные вечера. Она стала неплохой собеседницей, насколько это возможно, учитывая моё положение. Ах, да, Матильда... Живот уже хорошенький, жаль, что сама она такая безнадёжная сволочь, а отец ребенка – вообще монстр.

Айвори наблюдает за мной на протяжении всей трапезы:

– Леди Алиса, вы помните про наш уговор?

– Помню, Мэт, как же тут забыть. Сразу пойдём или позже?

– Я готов, только может вам обуться? Вы же совсем босая...

– Если бы такие как я боялись сквозняков, то Некромант сейчас бы уже лежал замертво от пневмонии, насланной Лордом Блэквеллом.

Мэтью довольно красив и хорошо сложен, по идее и не глуп далеко, очарователен и в беседе интересен. И у него своя грустная история, которая могла бы привлечь девушек, любящих развесить уши и пожалеть, но увы – он вызывают у меня только сдержанную симпатию. Хотя он замечательно показал себя в службе Эклекее, даже наладил некоторые старые союзы и привлёк новые. А это сейчас очень важно, потому как после битвы на в Форте Аманта людей осталось катастрофически мало.

Сердце замерло, как и я сама, потому что в этот миг я пускала в купол людей, среди которых был Хозяин.

– Мэт... может прогуляемся?

– Конечно.

Мы вышли в сад.

– Скоро приедет один влиятельный знакомый, готовый на условиях сделки, дать нам людей. Его помощь нам сейчас как нельзя кстати.

Хм. С Хозяином я впустила Энтони Саммерса, не о нём ли речь?

– Что за сделка?

– Я не знаю, Лорд Блэквелл с ним лично обсудит условия.

– Не Совет?

– Нет, дело в какой-то собственности Блэквелла. – эти слова мне не понравились.

– А как зовут этого человека?

– Энтони Саммерс, Алиса.

Чёрт... чёрт-чёрт-чёрт!

"Уступи, а я тебе отдам половину своей срочной армии? Соглашайся, от такого не отказываются!" вспоминаю я слова Энтони Саммерса на маскараде.

– И насколько нам нужна помощь этого уважаемого господина?

– Сейчас от любого решения союзников зависит наша судьба, Алиса. Совету точно даже не известны грани влияния Саммерса. Его отец умер, и их род больше не поддерживает Ксенопорею. Их армия сильна и довольно многочисленна, а их земли находятся в удачном месте. Прибавьте связи...

Интересно складываются карты. Я стала разменной монетой, превратилась из самой могущественной женщины Сакраля в тепличное растение, проститутку на ночь...

Ещё пять минут назад я бы бежала навстречу Винсенту, но после новостей Мэта я захотела спрятаться так далеко, чтобы меня никто не нашёл. А мой Арес, тем не менее, ехал к нам с голым торсом на Люцифере, возглавляя отряд, в который в этот раз попали все мои люди, кроме Дрейка и Дэна.

Сукин ты сын, Винсент, оденься, не мозоль мне глаза своим потрясающим телом! Не могу смотреть спокойно...

Он выглядит ещё более уставшим, чем обычно, у него круги под глазами, и он сильно похудел, но это не мешает ему приковывать мой взор к своим сигилам, прессу и дорожки из волос, ведущей от пупка вниз.

С ним едет мой Артемис, ещё много мужчин и несколько новых рабов, среди которых просто потрясающе кукольная девушка.

Новая наложница. У меня неприятное ощущение в солнечном сплетении. Она очень красива... пепельная блондинка с зеленоватыми светлыми оленьими глазами, маленьким носиком и очень пухлыми губами. Она очень тонкая, хрупкая и раздражающе хорошенькая. Наивный взгляд, длинные волосы, заплетенные в шишку, сверху походная мантия. Она похожа на принцессу какого-то сказочного королевства.

Блядь, как же это всё меня бесит!

Хозяин нашёл себе хорошенькую любовницу, а меня подложит под какого-то уёбка. Как зыбок мой мир!

Мне сложно держать себя в руках. Голова ужасно закружилась от гнева и обиды, я мысленно напевала дивную мелодию шкатулки, чтобы привести мысли в порядок и восстановить сердцебиение.

Он увидел меня, идущую под руку с Айвори.

– Расслабляемся? – спрашивает он безразличным голосом, в то время как Люцифер подходит ко мне и утыкается мордой в мою протянутую ладонь.

– Другие действия под запретом, какие ещё у меня варианты? – отвечаю я так же инертно присаживаясь в реверансе. Слуги идут за лошадьми, помогая господам с дороги.

Артемис галопом скачет ко мне, по пути спрыгивая с лошади. Он как-то агрессивно посмотрел на Хозяина, враждебней обычного. Они друг друга недолюбливают конечно, но сейчас... сейчас они просто испепеляют друг друга взглядами, бог мой! Артемис без слов меня устало обнимает, и я чувствую себя защищенной от этого давления извне.

– Как ты, Арти? Что с плечом? – шепчу я ему тихо.

Он целует меня в лоб.

– Пустяки... – умалчивает что-то от меня он и... опять этот взгляд на Хозяина. Да что между ними происходит? – У тебя температура? Лоб горячий.

– Ерунда, – отстраняюсь и отгибаю бинт на его плече.

Нормальная такая "Царапина", и затягивается медленно... Артемис конечно сильно измотан, но для его уровня регенерация всё равно слабовата. А это значит только одно: он ранен Вечной Сталью. Мне стало не по себе.

Два моих мужчины подверглись жуткой опасности: один чуть не умер от магии, второй от вечной стали.

– Алиса, что с тобой? – спросил он, но я не могла ничего сказать. Мои эмоции не находят выхода ни в слезах, ни в смехе, ни в магии и я просто замираю. Отрицательно машу головой, чтобы на меня так не пялились, – Ты на ногах стоишь?

Он схватил здоровой рукой меня за талию, слегка придерживая, а я всё ещё смотрю на его рану. Дурно. Мне просто дурно! Чёрт побери, я столько крови видела за последние полгода, что можно цистернами считать, а меня мутит от небольшой раны моего лучшего друга.

Но ведь это вечная сталь! Он чудом не умер...

Пока я стою туплю, подъезжает Энтони Саммерс и наблюдает за каждым моим движением в свойственной ему высокомерной манере. И это с этим придурком я должна переспать? Во мне просыпается жгучий протест и обида.

– Блэквелл, когда мы приступим к переговорам?

– После того как я приму душ. Можно? – агрессивно отвечает спрыгнувший с Люцифера Винсент.

Газеты как всегда недооценивают его: он не просто сидит на коне, но и в хорошей форме, несмотря на внешнюю усталость.

Время удирать отсюда, уж больно обстановка нездоровая. Саммерс сверлит меня взглядом, осматривает мои ноги, выглядывающие из разрезов платья, грудь, бёдра. Мне впервые хочется одеться в паранджу. Я вспоминаю про Айвори, оглядываюсь в его поисках и понимаю, что он тоже ест меня глазами, правда не так нагло и скорее как-то восхищённо. Чувствую себя мясом.

– О боже мой... – я быстро кланяюсь, хватаю Артемиса под руку, и мы стремительно удаляемся к замку, от этой изголодавшейся по женскому телу компании мужчин.

Артемис молчит, видя моё плохое расположение духа, пока мы не дошли до главной лестницы. Он остановился, взял меня за локоть и серьёзно на меня посмотрел.

– Ты же понимаешь, что происходит?

– Артемис, не сейчас.

– Ты сама в этом виновата.

– Слушай, моя вина, конечно, есть, но не могу же я ходить в парандже?

– Ты и в ней бы всех мужчин с ума свела...

– Слава Богу, не всех. У меня есть ты, со своим благословенно приобретённым иммунитетом, спасибо за это.

– Ну... я не исключение, ты же знаешь.

Я посмотрела в его глаза и сердце у меня защемило. Мне хочется плакать как ребенку, навзрыд.

– Алиса, Блэквелл тобой пользуется. Ему похуй на твои чувства, разуй глаза!

– Конечно, он мной пользуется, Артемис, я же его вещь!

– А почему его так волнует твоя половая жизнь?

– А тебя она почему так волнует!?

– Он тебя... ебал? Алиса, не молчи.

– Да иди ты лесом с такими вопросами! Это вообще не твоё дело!

Дошло. Он говорил обо мне с Хозяином. Вот откуда эти истерики, их переглядки и его рана.

– Артемис... ты ведь не такой идиот, чтобы говорить с ним на счёт меня, ведь так?

Сейчас он похож на провинившегося ребёнка, но это не мешает мне чувствовать ярость и хотеть свернуть ему шею. Энергия кипит, и Бог свидетель, мне невероятно тяжело сдерживать раздирающий меня изнутри энергетический хаос.

– Да говорил. Я просил его дать тебе шанс хоть немного вдохнуть свободы. Я хотел тебя увезти куда-нибудь на время, чтобы ты снова... – он судорожно хватает меня за голову и притягивает к себе, – Мне страшно за тебя, я волнуюсь! Али, пойми, дело не в моём влечении, нет. Я просто очень тебя люблю и вижу, что ты на гране.

И вдруг меня осенило:

– Арти. Послушай, я хочу сделать тебе одну метку, так будет лучше.

– Ни за что. Даже не думай!

– Не перечь. Тебе будет проще, мне будет проще. Если то, что между нами, не настоящее, то ничего не выйдет.

– Ох, что ты мне лечишь!? Если это ненастоящее, то мы оба останемся без магии!

– Я уже почти без магии. Сделай это для меня, Арти!

Я уткнулась в его мощное плечо, а он задумался, глядя на меня сверху-вниз:

– Я продолжу тупить, когда у тебя вырез глубокий?

– Думаю, что нет.

– Погоди, а если я латентный бисексуал?

– Нет, не так она действует. Это метка дружбы. Вот тут она будет... – обвожу его правый локоть пальцем.

– То есть ты всё же останешься в моих глазах женщиной? Просто станешь страшной... А если я извращенец?

– Соглашайся.

– Я же не перестану тебя любить?

– АРТЕМИС!

Он как-то странно на меня посмотрел, и я услышала какой-то тревожный звоночек где-то у себя в голове. Непреодолимо захотелось спустить пару молний, я чувствовала, как моя сила негодует, но выйти наружу не может.

– Что ещё изменит Сигил? Иммунитета ведь к твоей силе у меня не будет?

– Нет, конечно не будет, мы не силы связываем, а души, поэтому скорее всего я просто не захочу тебя ранить, мне будет это сделать очень тяжело. Но что за странный вопрос?

– Просто... интересно.

– Так, мозг мне не еби, да или нет? Хотя я уже всё решила, дай свою медвежью лапу, – без лишних церемоний я беру его правую руку и шепчу призыв.

Магия потекла по моему телу от моей правой руки в руку Артемиса, остановившись на наших предплечьях, приобретала форму древнего знака.

Настоящее. Всё, что было между нами – не обман.

– Это потрясающе... – он открыл глаза и приблизился к моему лицу, замирая в дюйме от моих губ и смотря на меня с улыбкой, – И ты по-прежнему красива. Но я вдруг понял, что я слишком хорош для тебя, малышка.

– Ну и скотина ты, Артемис!

– Теперь возникает вопрос, почему ты раньше этого не сделала?

– Ты сам мне только что орал, что это опасно, ссыкун! – делаю паузу, – Что за блондинка с вами приехала? Наложница?

– Да, это Катрина. Её продал Блэквеллу этот идиот Саммерс.

– Она маг?

– Думаю да, родилась в Фисарии.

– И сколько за неё попросил Саммерс?

– 200 драхм.

– Мало. Она стоит намного больше... – с тяжестью признаю я. Девушка и вправду мила, она с лёгкостью может сойти за благородную леди, если немного её подучить.

– Да, Блэквелл видимо так же подумал, потому что заплатил 1000. Красовался перед новой наложницей наверно, иной причины не вижу.

– Он не любит дешёвые игрушки... – добавляю я и понимаю: раз уж он дал выше заявленной стоимости, значит припас для себя.

Больно. Артемис увидел на моём лице тень внутренних мук, потому что тут же спросил:

– Мне кажется, или ты к ней... ревнуешь?

– А ты на неё запал? Ты меньше пяти минут назад избавился от влечения ко мне, когда ты успел?

– А я не про себя. Ты ревнуешь её к Блэквеллу.

Я закусила губу и опустила глаза.

– У меня нет прав ревновать, – тихо говорю я. Артемис задумался и взял меня за руку.

Он ничего не говорит, не успокаивает меня и это даже хорошо. Что тут скажешь? У меня действительно нет никаких прав ревновать Винсента к его гарему.

– Послушай... – он смотрит на свой новый знак на локте и спрашивает неуверенно, – Ты ведь не первый раз нарушаешь правило, ставя знак? В битве за Мордвин ты сделала тоже самое с Блэквеллом... не тоже самое, тот знак...

Я киваю.

– Значит, ты не просто влюблена. Это настоящее чувство? – он сейчас очень напряжён. Я знаю, как сложно даётся ему деликатность, и сейчас он старается не задеть мои чувства, – Как ты можешь!?

– Я сама не рада, Арти. И поверь, я ни на что не надеюсь, просто... это сильнее меня. Это сильнее всего, с чем я когда-либо сталкивалась. Это даже намного сильнее, чем моя тяга к магии и трансу Архимага, который должен был меня убить. Моё чувство... это всё, что у меня есть.

Он закусил губу и стал ещё серьёзней. Так он делает всегда, когда хочет что-то сказать, но мнётся.

– Теперь ещё один честный ответ с твоей стороны, раз уж похоть больше меня не мучает: у тебя было что-то с Герцогом?

Я конечно же молчу, но он без труда прочитает мою реакцию. Артемис не слишком хорошо разбирается в людях, но меня он знает, как никто.

– Блядь, Али! – он нахмурился и отвернулся, – Ей Богу! Я думал, ты ценишь себя выше...

– Не тебе меня судить, Артемис. Я сделала это по любви и не жалею.

– Мне просто страшно за тебя. Ведь ты знаешь...

– Конечно я знаю!

– И на что ты рассчитываешь? Что будет дальше?

– Может, когда всё закончится, когда Некромант умрёт, Он даст мне свободу... или хотя бы даст сбежать так далеко, как я смогу. Я просто хочу окончательно всё забыть и убежать на самый край вселенной, где буду принадлежать только себе и магии.

– Он никогда не даст тебе свободу, Алиса, не будь дурой.

Я утыкаюсь ему в здоровое плечо обречённо, а он целует меня в макушку и мягко говорит:

– Моя глупенькая... любой мужчина бы убил за миг твоей любви, за всего один твой нежный взгляд, а ты влюбилась в единственного, кому это не нужно.

Всё намного более мрачно, мой милый Артемис. В ближайшее время мой мир окончательно треснет и рассыплется в прах, потому что мне придётся пойти против принципов и сломать себя.

5.