Текст книги "Вопреки. Том 4 (СИ)"

Автор книги: Анна Бэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Глава 27

Я бы извергла тысячи вольт в человека, который бы сказал мне сегодня «добрый день», ведь день не просто не добрый, а какой-то сверхъестественно-невероятно-запредельно-архисложный.

Я чуть не потеряла Винсента. Снова. Третий раз я пришивала к нему остатки жизни, которые пытались его покинуть как Тень Питера Пена. Честно, я не была уверенна, что смогу сделать то, что сделала, ведь в нём было Некромантии столько, что моё тело едва выдержало. Он был так близок к Смерти, к ужасной и мучительной...

Я была не права. Кристаллы действительно обладают силой, они копят её в себе, можно даже спрятать немного на время в одном из них, как я, собственно, и сделала: спрятала немного Квинтэссенции в изумруде Винсента, чтобы не дать ему умереть в дороге, дать ему маленький шанс доехать до меня. Эту идею я одолжила у Алекса, который дал мне кристаллы для зарядки. И теперь я смотрю на почерневший камень, который до этого был Королевским изумрудом в золотой оправе. Смотрю в черноту и вспоминаю, что после того, как мои руки плавились в ранах Винсента, который – хвала богам! – выжил, я бежала к моему другу в госпиталь, где была так много заражённых.

Первым делом, я помогла ему, и он тут же провалился в глубокий сон. Степень его заражения была не сильной, но он всё равно истощился. Остальные воины были под карантином и над ними корпели Линда с Сьюзен и новой помощницей, симпатичной мулаткой Маурой, на вид ей не больше пятнадцати лет, совсем ещё девчонка, но очень способная.

– Миледи, – обратилась Линда, – Вам обязательно нужно описать ваши методы лечения, они творят невозможное! – в её голосе была смесь из каких-то неведомых мне чувств, это даже немного напрягло меня.

Дальше я не слушала, а лишь наблюдала за слаженной работой трио Линда-Сью-Маура, которые буквально действовали, как один механизм, словно читая мысли друг друга. Линда деликатно поинтересовалась моим приказом нести мужа не в госпиталь, а в спальню, на это я ей коротко ответила:

– Я так решила, – переняла манеру Винсента, видимо, но не считаю нужным ей объяснять своё недоверие ко всем и вся.

– Вам тоже нужно у нас задержаться, ваши руки... и вид у вас нездоровый.

– О, нет, Линда, я – пас, у вас и так много работы.

Я знаю, как Линда не любит, когда ей перечат в плане здоровья, но женщина она терпеливая, поэтому нахмурилась и лишь предупредила:

– Как мы немного освободимся, то я к вам зайду. Леди, я настаиваю. В вашей власти противиться мне, но Лорд Блэквелл мне приказал строго-настрого блюсти ваше здоровье. Он накажет меня, если я...

– Договорились, – обрезала кудахтанье я, потому что жутко устала и не хотела всё это слушать. Я уже хотела было уйти, но кое-что вспомнила, – А Матильда где? Она же была в этом крыле?

– Я переселила её в Западное крыло из-за угрозы заражения, – прокомментировала Линда, отчего я лишний раз восхитилась её предусмотрительности, ведь в такой суматохе сложно всё удержать в голове, – Только вот такой резкий переезд в впопыхах... не на пользу женщине на сносях.

Ох уж это странное выражение лица Линды! В один миг в её лице сменилось несколько гримас от тревожной к бесстрастной, даже брезгливой, а потом нарочито бесстрастной. Я бы пустила в ход наивность и сослала бы всё это на усталость и озабоченностью, не будь я такой подозрительной. Что-то здесь не так, и я решила отодвинуть свой поход в спальню с целью проверить Винсента, к которому меня так тянуло, чтобы убедиться в безопасности... моего народившегося сына.

Сын. Сын? Боже, как непривычно...

Уже пару месяцев я нахожу пузо Матильды таким притягательным! В нём сидит личность, маленький Лорд Блэквелл, мальчик, который так много пережил, ещё не родившись. Ещё в тот день, когда я узнала о его существовании, во мне зародилось к нему чувство, которое росло вместе с ним день за днём, я чувствовала потребность в том, чтобы защитить его от бед, от того мира, что уже настроен к нему так враждебно. Он ведь совсем ничего плохого не сделал, он даже не родился! И сегодня у него появилось имя, его зовут Эндрю.

После тех слов я кинулась в Западное крыло Мордвина, по пути забежала через обеденный зал, отбрехалась от всех вопросов Николаса Ноксена, которого жутко не люблю. Не понимаю, как, но я потеряла около пяти часов, прежде чем добралась до Матильды. Переключатель моей силы видимо дрогнул и не выдержал нагрузки, я ушла слишком глубоко. Не помню...

– Леди Блэквелл, у вас талант! – услышала я голос Софи Ноксен, – Будет кощунством, если слуги смоют этот шедевр!

Тогда я посмотрела на свои руки, которые были испачканы в саже, а на стене молочного цвета передо мной угольком нарисован склеп Блэквеллов. Квин хотела этим что-то сказать, надо бы подумать... жутко. Она же не хочет сказать, что кто-то из Блэквеллов умрёт? Из ныне живущих людей, носящих эту фамилию, Винсент, я и Эндрю, который ещё не родился. Ах... Элайджа! Ну, так он не очень-то жив!

Как оказалось, я пропустила начало родов Матильды, и, прибыв к ней в спальню, я уже видела крутящуюся вокруг неё Сьюзен, бледную, как труп. Роды проходили тяжело, на Матильду было страшно смотреть – у неё полопались сосуды, беременность её иссушила, глаза были навыкат, и вся присущая ей красота в тот момент испарилась.

– Что-то мешает... что-то мешает! – бормотала Сью маниакально.

На разговоры не было времени, и я просто захотела убедиться, что мой Эндрю жив. Как? Взглядом Архимага.

– Чёрт подери! – вырвалось у меня и Сью обернулась ко мне. Впервые заметив.

– Что? ЧТО!?

– Да он вязнет в этой дряни! Откуда!?

– Черная смерть? – холодно переспросила Сью.

– Да!

– Значит, она заразилась от воинов. Это чума и теперь... – она не договорила и посмотрела на меня, – Ты ведь сделала это с Артемисом, я видела! Убери заражение! СЕЙЧАС!

Легко сказать, ведь я потратила так много сил, что еле стояла на ногах, и снова бороться с чернотой было невыносимо тяжело. Обычно сгустки молний держаться в моих руках ровным однородным шаром, но в те минуты я уже не могла держать ток под контролем, искря как фейерверк.

Была ни была! Это ради Энди.

Сью тащила меня под руку уже через три минуты, потому что мне стало дурно. И вот уже больше двух часов я сижу на месте и смотрю на чёрный изумруд, абсолютно мутный, будто вобравший в себя всю грязь. Послышались шаги из комнаты, где очень ловко справлялась с родами рыжеволосая Сью. Надо отдать ей должное: своё дело она знает на отлично, я просто развожу руками!

– Выпей воды, – она поставила передо мной стакан и вода соблазнительно качнулась в стеклянном стакане, призывая меня, – Ну правда, выпей! Станет лучше!

Из моего пальца вышла маленькая молния, очистившая воду, и я осушила стакан залпом. Кто бы знал, как на самом деле я хотела пить!

– Как роды? – спросила я хрипло.

– Могли быть и хуже, – устало выдохнула она, и мне стало её жалко, ведь она непризнанный герой сегодняшнего дня, – Мы чуть было не потеряли их обоих, но всё теперь будет хорошо.

– Благодаря тебе!

– Во многом, но твоя магия помогла не меньше.

Сью присела рядом со мной и поставила свой стакан рядом с моим, а потом налила в них виски. Эта женщина определённо знает, что нужно организму после таких нагрузок! Браво!

Мы подняли гранёные стаканы, совершенно не предназначенные для подобного напитка, и чокнулись:

– За недоношенного малыша! – сказала я тихо.

– Странно, что ты так беспокоишься о нём, – сказала Сью, когда алкоголь пробежал по горлу, слегка обжигая, – Это ведь... ну Матильда же его любовница...

– И что? – монотонно спросила я, а моя собеседница покраснела, – В его связях с женщинами чёрт ногу сломает, это не моё дело.

– Не твоё? – удивилась она, – Ты же его жена.

Зачем люди вокруг специально поднимаю темы, которые приносят такой океан боли? Я знаю, что измены Винсента – дело предсказуемое, и что эта боль не сравнится с болью потери, но...

Всё равно больно, а я так малодушна, что отвергаю это, снова бегу от мыслей, что он променял меня на кого-то, ведь когда я, наконец сяду и осознаю этот факт, то уже вряд ли захочу возвращаться в нашу спальню. Это допустить нельзя, ведь Винсент так слаб, я нужна ему сейчас.

– Мы ведь не будем это обсуждать, да? – мне вдруг стало очень тепло от алкоголя и постепенно организм начал расслабляться, – Этот мальчик... мне без разницы чей он.

– Это правильно. Дети – это лучшее, что может быть. Их появление – дар божий! – она сказала это так искренне и мило, что я невольно улыбнулась, – Что это у тебя?

Я всё ещё машинально крутила в пальцах почерневший изумруд, который сегодня тоже сыграл не малую роль.

– Это... кристалл.

– Странный кристалл.

– Он абсорбировал Некромантию.

– Впервые слышу! – нахмурилась Сью.

– На самом деле всё довольно логично. Кристаллы – посредники магии. Они могут не только проводить её, но и накапливать. В данном случае – это ловушка для чёрной смерти.

Сью проявляла неподдельный интерес к тому, что, по сути, было её профессией, а я оказалась довольно общительна, после уже второго стакана виски. Сью пролепетала:

– А он сейчас опасен? Ну... в нём же сейчас чёрная смерть! Думаю, что магу хватит такой дозы, чтобы заразиться!

– Не просто заразиться, такая доза убьёт. Это доза Винсента, которая едва его не погубила, хотя тут не всё. Думаю, что сам перстень не опасен... хотя.... Всё же опасен.

– Не для тебя. Ты же его держишь!

– Некромантии в таких дозах нет никакого резона нападать на меня, а вот для остальных намного безопасней будет не прикасаться к этому кристаллу. Очищу его позже, сейчас сил нет... – я зевнула совершенно расслабленно.

До чего странный день! Винсент, Артемис, Эндрю – я чуть не потеряла всех их. Моя собутыльница раскатисто засмеялась, указывая на мой глаз:

– У тебя нервный тик! – она подлила мне ещё алкоголя, – Вот это панацея от таких штучек! Выпьем? Я просто валюсь с ног, так хочется расслабиться!

Ну да, не отрицаю. Мы смаковали напиток медленно и много молчали, это было очень комфортной и даже нужной тишиной. Я давно вот так не сидела, не общалась с женщинами. На самом деле это так расслабляет: просто посидеть в женской компании.

– Ты ведь зла на меня за то, что... – начала она.

– Конечно. Только я при этом понимаю, почему ты так делаешь, поэтому давай забудем. Я не спала с Артемисом, только вашим отношениям это уже не поможет.

Минута молчания в память о том, что было между моим другом и этой интересной рыжеволосой девушкой, которая, к слову, действительно интересна и завораживает своим внутренним сиянием. Так светятся люди, которые любят своё дело, которые реализуют таланты, подаренные богом.

Это я уважаю. Бог дал каждому человеку маленькую искорку – дар, некоторым даже не один. Люди составляют списки действий, которые якобы запрещены Всевышним, и назвали их грехами, но на самом деле, грех – это пренебрегать своим даром, отрицая своё предназначение, ведь тогда ты споришь с Богом, который точно знал, для чего тебя создавал. И тогда на тебя сваливаются болезни, как на меня, когда я не могла пользоваться Квинтэссенцией, болезни созданы как сигнал "Эй, глупое ты создание! Что ты делаешь!? Ты создан для другого!", это напоминает игру "Горячо-холодно", где ты по сигналам стороннего голоса находишь через подсказки то, что действительно ищешь. Бог и Магия для меня синонимы, поэтому резюмирую: грех – это спорить с магией.

Рассуждая обо всём этом, я ощутила, как алкоголь ударил мне в голову, но и Сью тоже расплылась в довольной улыбке, подпирая своё белокожее личико рукой.

– Раз-вез-ло-ооо, – тщательно выговаривала она сквозь нелепый смех, – Нихрена себе: я напилась с Алисой Блэквелл! Очуметь! – она резко осеклась, – Нет, как-то нехорошо говорить слова с кор-р-рнем "чума", не после этой эпидемии, да?

– Да, – улыбаюсь я, – Мне бы в спальню, надо Винсента проверить.

– Лин к нему вроде обещала зайти, ты и так сделала больше, чем могла, – её большой нос наморщился, и это не могло уйти от моего внимания, и Сью сразу сделала поправку, – Не пойми меня не пр-р-равильно, – начала она, тщательно выговариваю каждую "р", – Просто я считаю... нет, я убеждена, что нельзя быть профи в лекарстве, занимаясь стряпней половину своего времени и утирая сопли всему замку. Асклеп – не нянька. Если со всеми говорить по душам, то... – она захихикала, – Это уже совсем другая профессия.

– Ну да... – соглашаюсь я тут же, потому что полностью разделяю точку зрения моей хмельной собеседницы, – Только она всё равно хорошо со всем справляется, даже всё это совмещая.

Дальше был тост, потом ещё один, пока Сью вообще не перестала ворочить языком. Она приятно удивила меня, когда я уже была уверена, что она вот-вот рухнет под стол:

– Вот же ж я нажралась! Пойду-ка промою желудок, а то у меня за стеной Матильда с порваным брюшком...

– Порванным?

– Подробности позже... – хихикая ответила мне девушка, тыкая указательным пальцем всюду.

О да, ей хватит пить! А мне? Мой метаболизм куда более развит, чем у неё, и я уже потихоньку начинаю трезветь, но совершенно этого не хочу, поэтому смело наливаю себе остатки виски и слышу, как за дверью блюёт Сью. Когда она вернулась, выглядела уже не такой пьяной, и была очень довольна:

– Прикольно посидели, да?

– Ага!

– Тебе, я смотрю алкоголь не по чём!

– Это на твоём фоне, – хихикаю я и понимаю, насколько на самом деле пьяна.

Я побрела не в спальню, как хотела, а к Артемису, который уже выспался и поздоровел, и, конечно же, сразу учуял запах виски:

– О боже, Али! Я тебя такой пьяной не видел!

– Даааа.

Я сказала это? В голове монологи куда насыщенней, но язык уже не слушается.

Чёрт! Как хочется танцевать... танцевать и... ммм!

Смотрю на Артемиса, ставлю ладошку перед глазами, закрывая голову моего лучшего друга и вижу всё, что ниже, а там... ммм! Красив, мускулист, у него шикарная фигура, правда кожа ещё бледновата, но в этом случае я была бы прекрасной медсестричкой!

Сигил на локте. Мой Сигил.

– Что-то странно ты как-то смотришь на меня, малышка, я готов поспорить, что... – он замолчал и замотал головой, прогоняя дурные мысли, – ДА ЛАДНО!?

И тут меня-таки стошнило от одной мысли, что я могу заняться с НИМ сексом! Тьфу, блядь! Нет, не только от той мысли конечно, ведь ещё и от алкоголя, которого в моём организме был избыток.

Он громко засмеялся и протянул мне воды, я очень осторожно взяла у него стакан и отпила, смотря прямо в его лучистые глаза. С водой пришла ясность мыслей, хотя я конечно же не протрезвела сразу.

– Извини, Арти, – виновато сказала я, – Я просто перепила.

– Да ерунда, это ты от напряжения. Всё хорошо.

Пришлось убирать. Гадость...

Я легла в его кушетку под бок друга и мы начали болтать так, как давно не себе не позволяли: спокойно, с задором и расслабленно. Его снова одолевал сон и тогда я пошла туда, куда почему-то боялась идти: в спальню. Увидев Винсента таким... слабым, у меня снова зашумело в голове, путаница из разных чувств была совершенно хаотичной, но я поняла одно – мне ужасно больно видеть именно это: когда ему больно. Всё остальное – мелочи, хоть порой и болезненные.

Легла рядом с ним, взяла за руку.

Боже, как же я его люблю! Это чувство вокруг, оно во мне не помещается, выходя за рамки моего тела, как... мыльный пузырь. Улыбаюсь и надуваю мыльный пузырь вокруг себя, а потом и вокруг Винсента. Маленькая магия, возможно бесполезная, но мне теплее вместе с ним в моём шатком убежище.

– Винсент... – позвала его я, но его ресницы даже не дрогнули, а дыхание было ровным, хоть и тяжёлым, – Даже если на меня упадёт небо, вместе со всей Некромантией мира, если вселенная лишится магии, то... я всё равно буду рядом, потому что люблю. Слышишь?

28. Глава

Винсент Блэквелл не помнил такого тяжёлого периода реабилитации после ранений, но в этот раз было действительно невыносимо. Боль не покидала его даже во сне, а спал он очень много, будто компенсируя великое множество тех ночей, в которые его мучила бессонница. Пробуждения были редкими, подобными ярким вспышкам.

Вспышка.

Он повернул голову на свет луны и вдохнул запах грозы. Алиса металась по комнате из стороны в сторону, хваталась за голову и тяжело дышала. Он понял, что она не может справиться с магией, которая её поглотила, хотел помочь, но не мог пошевельнуться.

Алиса жалобно шептала то, чего он не понимал, потом взяла в руки шкатулку, прижала её к себе, подошла к книжной полке и завела мелодию. Она повернулась спиной к Винсенту, как будто пытаясь спрятаться, а её плечи беззвучно тряслись. Через несколько секунд она начала хрипло напевать мелодию шкатулки, а плечи трястись перестали, но она ещё долго всхлипывала.

Потом долгий сон и снова вспышка.

Алисы не было, но была Линда, которая хмурилась и причитала себе под нос:

– Да как она смеет... – бурчала пожилая женщина, – Я ведь была с ним с самого рождения! Я была с ним во времена Эвы, во времена Феликса, Ирэн, Ниэлин... скольких пережила, и её... Заносчивая девица не отнимет моего мальчика.

Винсенту это не понравилось. Он любил Линду, понимал, как невыносима может быть Алиса, ведь никому не верит, но няня нехорошо говорила о его любимой.

– Няня... – хрипло позвал он, хотя давалась это сложно, будто голосовые связки атрофировались, – Линда...

– Да, мальчик мой! – она подлетела воодушевлённо и потрогала его лоб, – Я так рада, что ты очнулся!

– Не говори так об Алисе.

– Винни, – она поцеловала его в лоб и начала всхлипывать. Её тон был таким, какой Винсент не любил, ведь пытался всегда избежать женские склоки, а доносы и вовсе не переносил, но в этот момент был слаб, и не мог не слушать, – Ирэн была хорошей девочкой, лучшей из твоих женщин. Алиса не простая... ох непростая! Без году неделя, как стала Герцогиней, а уже помыкает всеми! Ведёт себя негоже...

– Няня... – он закашлял, – Не надо.

– Как скажешь. – это было сказано с обидой, и она отстранилась, – Только знай, жёны редко бывают верными.

Он не открывал глаза, потому что боялся испугать няню со слабым сердцем. Его глаза заплывали чернотой, реагируя на боль, которую причиняли слова няни.

Снова сон. И снова вспышка.

Его разбудил голос любимой:

– Тише-тише, папа спит, не буди его! – шептала она, а голос её был похож на мурлыканье.

Винсент с трудом повернул голову к жене, которая лежала рядом и держала свёрток с новорожденным ребёнком и кормила его из бутылочки. Малыш был ещё весь сморщенный и не самого привлекательного цвета, но это всё равно было невероятно приятным зрелищем. Алиса заметила устремлённый на неё взгляд, мягко улыбнулась и положила свою ладонь на лоб мужу:

– Как себя чувствуешь? – спросила она его.

– Словами не описать, – хрипло сказал он, а на душе было так хорошо, что было действительно сложно подобрать определение, – Я стал отцом? И дядей...

– Да, – улыбнулась она, – Матильда ещё приходит в себя, ей очень тяжело пришлось, чуть не откинулась, но родила дивного малыша! Не доношен, но жив...

Блэквелл впитывал каждый миг с трепетом: его Алиса лежала рядом с ним и обнимала его новорожденного сына, так нежно улыбалась, а маленький мальчик пил молоко из бутылочки.

– Ты чувствуешь? – спросила она, – В нём дремлет сила.

– Нет... пока не чувствую.

– Сильный мальчик, – прошептала она серьёзно, – Хороший, сильный мальчик.

– Жаль папа не видит, – задумался Винсент и прикрыл глаза, – Он был бы счастлив увидеть в своём внуке моего брата, то хорошее, что когда было в нём.

Алиса подползла ближе к мужу и аккуратно положила малыша ему подмышку, а сама обняла их обоих:

– Посмотри на него, – тихо заговорила она, и он послушался, – Ты не увидишь в нём своего брата, потому что он другой. Мы оба знаем, что магия возвращает то, что ты даёшь ей, так же с Эндрю: он чистый сосуд. Дай ему любовь, которую испытывал к отцу и своему погибшему сыну, защити от бед, и он отплатит тебе тем же. Он твой и мой. Наш мальчик.

Он знал это, был согласен с каждый словом Алисы, но почему-то в душе были сомнения. Он сделал усилие и посмотрел на малыша свободными от предвзятости глазами и увидел лишь... сына, которого так хотел.

– Здравствуй, Эндрю Блэквелл, – прошептал Винсент и улыбнулся тому, как маленький ребёнок перестал так ритмично сосать молочко из бутылки, он будто бы слушал каждое слово, – Папа с мамой позаботятся о тебе, – сказал он и обратился к жене, – Правда, Лис?

– Думаю, мы справимся.

Они смотрели друг другу в глаза долгое время, и Винсент чувствовал счастье. Мысль о том, что он не должен допускать момента близости с Алисой, он малодушно спрятал подальше, ссылаясь на то, что он не должен беспокоиться об этом пока болен.

– Тебе нужно поесть... – прошептала она.

– Не хочу... хочу спать.

– Тогда у меня есть время приготовить тебе бульон.

– Ты будешь для меня готовить?

– Ты против?

– Я очень хочу бульон от Алисы Блэквелл...

Она смотрела на него заботливо, их сын лежал рядом и тихо сопел, а потом глаза Винсента начали закрываться от внезапно накатившей усталости. Внезапно в его жизни появилось то, чего он всегда был лишён: семья, и пусть этот дар был таким нестабильным, но в этот миг он был действительно счастлив и не хотел думать о плохом.

Вспышка.

Запах еды и звон тарелки. Пахло вкусно, а желудок наконец-то начал работать.

– Сколько прошло?

– Два часа, – ответила Алиса и помогла ему лечь повыше.

– А... может меня покормит Линда?

Алиса нахмурилась и бросила ложку в тарелку:

– Почему не я?

– Унизительно. Ты такая... сильная, а я такой слабый.

– Я забочусь о тебе, – тихо сказала она и отвернулась, – Пытаюсь. А знаешь почему ты слабый, Винсент? Потому что не надо было ехать на эти грёбанные рудники, не надо было брать оружие Саммерса, и не надо было запрещать мне телепортироваться. Решил сделать меня вдовой!?

– Давай своё чёртов бульон. – буркнул он, чем заставил Алису врасплох. Она хотела было продолжить спор, но пришлось шумно выдохнуть и поджать губы. Она взяла ложку, зачерпнула бульон, подула и протянула мужу, – Очень вкусно.

– Не заговаривай мне зубы, Винсент Блэквелл, это простой бульон! Труп курицы в кипящей воде, несколько трав и грёбанная морская соль!

И тогда он засмеялся, как ребёнок, игнорируя немой укор в серых глазах взбешённой Алисы, которая едва сдерживала свой гнев.

– Как аппетитно звучит! – хихикнул он снова, хотя был уверен, что приступ смеха прошёл.

Алиса бесцеремонно засунула ему в рот ложку, недовольно сопя. Он съел немного, а потом вновь почувствовал слабость и вскоре заснул под шум тарелок, которые его жена складывала на поднос.

Вспышка.

В следующий раз, когда он проснулся Алисы рядом не было, но в постели был её запах. Блэквелл улыбнулся мысли, что в его отсутствие это милая хрупкая жена спала на его месте. Он призвал Франческо, который примчался спустя пять минут весь запыхавшийся.

– Хозяин, какая радость видеть вас живым!

– Где Алиса, Франческо?

– Как всегда, Сир, на тренировке с Риорданом.

– Что ты не договариваешь? Что-то произошло? Подай воды... и отведи меня в туалет, я сейчас чокнусь.

– Хорошо, господин.

Франческо помог Хозяину пойти в уборную, подождал за дверью и подставил своё плечо, чтобы отвести на кровать. Блэквелл двигался медленно, рана причиняла ему сильную боль, а слабость ещё предательски подкашивала ноги. Он не любил валяться в постели без дела, за столько лет непрерывной службы его мозг закалился на круглосуточную работу и сейчас его одолевали мысли.

– Давай уже рассказывай, живо! – приказал он мнущемуся Франческо.

– Герцогиня сказала вас не беспокоить, она регулярно навещает малыша, если не занята.

– Чем это?

– Герцогиня присутствует на всех застольях, выполняет все ваши поручения. Почти всё ваше отсутствие она провела в nом состоянии, глаза совсем чёрные... но позавчера они убежали от меня... Леди и мистер Риордан. Он нёс вашу жену на спине, они смеялись. Я сделал уместное замечание, что её замужнее положение не приемлет такого распутного поведения, меня она конечно же проигноривала, но мистеру Риордану сказала, что это всё ерунда и что у вас, мой Лорд, целый гарем, а у неё всего один фаворит. Я не знаю, куда они пошли, но ужин она пропустила. Следующий день была с мистером Риорданом, я потерял их из виду.

Блэквелл сжал зубы и закрыл глаза.

– Чего ещё я ожидал? – тихо прошептал он себе под нос.

– Что, мой Лорд?

– Пойди прочь, Франческо.

– А что делать с Леди? Дальше продолжать слежку?

– Нет, достаточно. Более чем.

Франческо ушёл. Винсент лежал с пустым взглядом, ему не хотелось ни есть, ни спать, ни бороться с болезнью. Он призвал склянку со снотворным, запил зелье виски и уснул.

Вспышка.

Он проснулся ночью от лёгкого тока, который шёл из тёплых рук над его раной. Открыв глаза, он увидел свою жену, которая сидела и лечила его рану Квинтэссенцией. Она хмурилась и что-то шептала на своём мелодичном непонятном языке. Винсент отвернулся, чтобы унять боль, пришедшую вместе с ней.

– Рана перестала затягиваться. Ты подавляешь магию. Почему?

– Ты и без меня справляешься.

– Ты ревнуешь своё место ко мне? Совсем спятил? Я долго не потяну этот день сурка.

– Не нравится?

– Бодрит, но совсем не прельщает. Мне проще один раз вычистить авгиевы конюшни, чем каждый день с упорством маньяка поддерживать порядок. Ведь для этого есть ты, это твой мир, и я в нём плохо ориентируюсь.

– Тебе помогают.

– Советники? – она презрительно фыркнула, – Не смеши меня.

– Дай мне поспать, – он потянулся рукой к виски.

– Ты спал почти двое суток и не помогло.

– Алиса, не трахай мне мозг, будь добра. Иди.

– Куда? Я здесь живу по твоей милости.

– Тогда я облегчу тебе жизнь: ты не обязанная делать вид, что ты моя жена. Можешь ночевать, где захочешь, хоть у фаворитов, хоть где!

– Ясно почему этот отвратительный хомяк перестал за мной шпионить!

– Он мой верный помощник! И прочувствуй слово "верный".

– Ах дошло до твоей любимой темы "не люблю делиться своими вещами". И странно, что ты её завёл, мой верный муж!

– Как ты научилась обходить мои приказы?

– О чём ты?

– Риордан. Ты спала с ним. Ах... у тебя же был выходной!

– Не смей! – с угрозой рыкнула Алиса, – Ты больше не имеешь право на ревность!

– После меня тебе стало без разницы сколько партнёров у тебя будет: два, три, если считать гада-Саммерса, или...

– Винсент... – прошептала уже надрывным голосом, она нервно тёрла шею, как будто сбрасывая с себя что-то. По коже побежали мурашки, она съёжилась, а кожа приобрела зеленоватый оттенок. Алисе стало дурно, как и Блэквеллу, который закрыл глаза от боли.

Он снова проклинал себя. Снова обвинял себя в том, что не в силах совладать со своей ревностью.

– Лис, прости... это был грязный приём.

Она спрятала голову в руках и потянула себя за волосы.

– Никогда... никогда больше не говори о той ночи с Саммерсом. Не напоминай мне. Никогда.

Он посмотрел на неё пристально и спустя пару мгновений произнёс, очень вкрадчиво:

– Формальность нашего брака для нас не должна быть помехой в получении удовольствия, так? Если хочешь быть с... неважно с кем, то делай так, чтобы это было для меня не ведомо. Можешь не ночевать со мной, и не удивляйся, если я не приду. Только в эту комнату никого не водим, как и договаривались!

– Но...

– Молчи, Лис. Я не хочу сейчас ничего слышать, особенно от тебя, – он отпил алкоголь из горла бутылки.

– Винсент...

Он выставил руку, давая понять, что не хочет слышать девушку. Она резко встала, одела плащ и ушла в ночь, хлопая дверью. Она, как и Винсент отключила чувства, прячась за безразличной силой магии, непривязанной ни к чему на свете, такой свободной и невозмутимой, никому ничего не должной и абсолютно неуязвимой.

29. Глава

Рана Лорда Блэквелла затягивалась очень медленно, но ещё через день он постепенно начал выходить из спальни, а Алиса там вообще не появлялась. Она иногда приходила на обеды, здоровалась в своей учтивой, но отвергающей все дальнейшие разговоры, манере, хватала со стола фрукты и уходила спустя две минуты. Её учтивость сопровождалась дьявольским взглядом, как и у её мужа, и в эти времена к ним с вопросами не лезли.

Через несколько дней она вернулась в спальню Хозяина вся в грязи и обнаружила там Винсента, сидевшего у камина на корточках. Он был раздет по пояс, из одежды только лёгкие пижамные штаны в клетку, он жёг какие-то бумаги:

– Герцогиня решила навестить меня?

– Нет. В душ пришла.

– А у Риордана воды нет? – сухо поинтересовался он.

Искры разожгли пламя с новой силой, и Винсент инстинктивно отшатнулся от камина, падая на спину, и хватаясь на незажившую рану.

Алиса молниеносно оказалась рядом, чтобы помочь, но Винсент сделал ей предостерегающий жест. Она сидела рядом на коленях и смотрела на него растерянным взглядом.

– Не надо делать такие глаза, Алиса, будто ты очень о чём-то жалеешь.

Она закрыла глаза, вздохнула, сдерживая эмоции, и отодвинула руку Хозяина, проверяя рану.

– Я просто пройдусь током и всё.

– Заботишься? Чувство вины или стыд? Ты будешь самой влиятельной и богатой вдовой, если сможешь придумать как...

– Блядь, да прекрати этот бред! Твоё предложение сыграть в семью, обречено на провал, и давай не будем тратить время, ладно? Есть простой способ не воспринимать всё это так остро: не требовать друг от друга невозможного. Какая, блядь, из меня Герцогиня? Я – не жена тебе, а твой раб, а ты – мой Хозяин! Я буду о тебе заботиться, буду приходить, когда позовёшь, всегда буду рядом, только не делай вид, что это за гранью моего рабства!

– Красиво обставила, как будто...

– Заткнись. Просто заткнись, Винсент. Я не хочу слышать поток твоих бесконечных оскорблений.

Он лёг на ковёр, давая ей доступ к ране. Алиса начала работать Квинтэссенцией. Винсент закрыл глаза и начал напевать мотив мелодии из музыкальной шкатулки, которая сейчас была собственностью Алисы. Она закончила и нагнулась поцеловать его в губы, пока он не смотрел.

– Нахуя ты это делаешь!?

– Видимо перепутала тебя с одним из миллиона своих любовников, – с напускным спокойствием ответила она вставая.

– Алиса, ты ходишь по краю.

– Да. И очень хочу упасть и разбиться, но ты меня постоянно возвращаешь на этот край.

– Я знаю тебя, ты не из пугливых и не из слабых. Так почему ты каждый раз играешь на моих чувствах?

– Ёбанный стыд, Винсент, у тебя три чувства: хочу напиться, хочу покомандовать, и хочу кого-то выебать. Замкнутый круг! И на каком из них я играю?

– Где ты была эти дни?

– В пределах твоей безграничной власти, как и всегда.

– Ты – единственное существо, никак мне не поддающееся. Где ты была?

– И тебя это явно бесит. Не твоё дело, где я была, ты сказал, что тебе лучше не знать.

– Заебись, тогда я просто прямо сейчас пойду, и покрошу на мясо твоего "Арти"!

– А не пойти ли тебе нахуй, а? Что ты к нему прицепился? Он тебя из той дыры вытащил, спас тебя и вывел отряд, который уже на ладан дышал!