Текст книги "По воле ведьмы (ЛП)"
Автор книги: Анетт Блэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)
Глава 14
Сторм никак не ожидала, что понадобится столько времени. Пришлось отвечать на вопросы женщин, которые приветствовали ее появление криками и аплодисментами, и навешать им тонны лапши на уши, объясняя, почему Эйден прикован наручниками к кровати. Имени она, разумеется, не называла. Да и не нужно было. Женщины уже дали ему прозвище за впечатляющий внешний вид и серебристо-серые боксеры – единственное, во что он был одет благодаря Сторм.
К моменту ее возвращения Эйден уснул, и она провела за рулем около часа. Было уже около трех ночи. Сторм с трудом разбирала дорогу. Казалось, они в пути уже целую вечность, но на самом деле прошло всего несколько часов. До сих пор не встретилось ни одного лагеря для автотуристов, зато Сторм заметила огромное поле, которое так и манило смутными воспоминаниями о счастливом детстве и заботливых родителях.
Съехав с дороги, она завела автобус прямо на поле, выбрала место для остановки, закрыла все замки и опустила жалюзи, в том числе и на ветровом стекле.
В спальне она разделась и бросила «веселую вдову» на стул. Послышалось раздраженное мяуканье Колдуна, Сторм смахнула белье с его головы и завернулась в одеяло.
В темноте ей показалось, что горящие глаза Эйдена смотрят прямо на нее так, будто он хотел заглянуть в глубину ее души и узнать все хранившиеся там тайны. Однако выворачивать перед ним душу Сторм не собиралась.
– Ага, – по привычке попыталась защититься она, – за годы у меня накопились тонны секретов, но я их так глубоко затолкала, что даже сама не разгляжу.
Эйден едва заметно кивнул, как будто понял заковыристый ход ее мыслей. Возможно, у них было намного больше общего, чем они оба думали.
– Может, ты просто отказываешься их увидеть, – проговорил он. – Сколько же тайн ты хранишь?
Сторм задумалась над ответом, а потом заговорила:
– Представь, что я луковица. Слой за слоем снимая с меня шелуху, ты плачешь. И если не остановишься, то можешь ослепнуть от слез. Нож, которым ты меня чистишь, соскользнет, ты глубоко порежешься и истечешь кровью до смерти. Считай это предупреждением, Макклауд. Я тебе точно не подхожу. Я всю кровь тебе выпью.
– По-моему, это мы уже выяснили. – Эйден тряхнул руками в наручниках, чтобы продемонстрировать, что он имеет в виду. – Хреново у тебя с чувствами, Сторм Картрайт. Я знаю, что ты делаешь. Ты прячешься за образом готки-бунтарки, чтобы распугать тех, кто может вызвать в тебе хоть какие-то эмоции.
– Даже не пытайся залезть ко мне в душу! – повысила голос Сторм, испугавшись его проницательности. – Там темно, хоть глаз выколи. Думаю, ты такой умный, потому что тебе кое-что известно о том, как прятаться. Так пусть же тот, кто всюду таскает на себе защитную раковину, первым вывернет наизнанку свою душу.
– Меняешь тему, Сторм. Ты плохо реагируешь на чувства, потому что не знаешь как. Неужели никто и никогда не заставлял тебя хоть что-нибудь почувствовать?
– Имела я тебя, Эйден Макклауд.
– До смерти хочу, чтоб так и было. А подходящий момент, кажется, упущен.
– У меня голова раскалывается, – сказала Сторм, и это было чистой правдой.
– А у меня мочевой пузырь вот-вот лопнет.
Она не сомневалась, что дела именно так и обстоят.
– Мне тоже надо сходить. Подожди. Я скоро.
– Можно подумать, у меня есть выбор, – проворчал Эйден и крикнул ей вслед: – А знаешь, ты особенная.
Сторм ухмыльнулась. Что, черт возьми, с ним такое? Но вслух ответила:
– Ага, конечно.
– Я буду повторять это до тех пор, пока ты мне не поверишь.
– Скорее рак на горе свистнет, Макклауд.
– Как ни старайся, ты меня не отпугнешь.
– Неужели мало наручников и похищения? – вернувшись в спальню, спросила Сторм. – Раз так, ты, наверное, думаешь, что тебя действительно ничего не напугает. Я бы на твоем месте на это не рассчитывала. – Она подняла руку, в которой оказалась пустая мерная чашка. – Валяй.
Эйден приподнял голову:
– На кой эта штука?
– Целься и писай. Для мужика это не проблема.
– У меня плохо получается писать при свидетелях.
– Только не говори, что ты из этих. Я-то думала, тебе ничего не стоит поссать на обочине дороги без кустов и деревьев.
– Ладно, скажу по-другому: у меня плохо получается писать, когда сексапильная девица держит емкость, в которую мне надо попасть.
– И твой шланг. По-моему, мне придется держать и его.
– Обалдеть. – Эйден не собирался оставаться в долгу. – Интересно, сколько тебе светит за нападение и похищение? Благодаря тому, что тебе захотелось кофе, теперь у меня есть куча свидетелей и фотографий.
– Ты посмотри, какой обидчивый, раздери тебя дракон!
Сторм освободила ноги Эйдена и одно запястье, однако вторую его руку пристегнула к своей.
– Какого хрена? – спросил он, поднимаясь. – О, как приятно потянуться! Со мной ты туда не пойдешь.
– Я не буду смотреть. Встанем спиной к спине.
– Сейчас прокатит, но утром такой номер не пройдет.
– Ага, ага.
Сторм надеялась, что к тому времени Эйден сам захочет, чтобы она была рядом, и не сбежит, когда она его отпустит. А для этого ей нужны были гарантии. Например, секс. Обалденный, фантастический секс.
Стоя в ванной спиной к спине с Эйденом, она думала о том, что в жизни еще не попадала в такую идиотскую ситуацию. Она тихонько засмеялась, однако хихиканье, похоже, имело странный эффект на звук льющейся воды. Производимый Эйденом поток прекратился.
– Вот видишь, что ты наделала? – проговорил он. – Напугала большого чувака, и он не доделал то, зачем мы сюда пришли. Теперь придется ждать, когда он выйдет из укрытия. Что смешного, кстати?
– Вспомнила женщин у кофейни. Одна из них хотела снять тебя на часок. А вообще они дали тебе прозвище – Серебряный Лис.
– Шикарно. И почему?
– Увидели твои серебристые трусы. С чего-то им показалось, что ты похож на лису. Лично мне так не кажется. Они задавали о тебе вопросы.
– Ты же на них не отвечала?
– Не парься. Наши имена я не называла. Навешала им лапши на уши, что плачу тебе, чтобы ты был моим секс-рабом в этом путешествии.
– Сторм!
– Ты никогда не пописаешь, если не успокоишься.
Глубоко вздохнув, Эйден в мельчайших и скучных подробностях рассказал ей, как проводится реставрация крупных произведений искусства, явно не заботясь о том, что она уже видела, как он восстанавливал в замке фреску во всю стену.
– Отличная лекция, – похвалила Сторм, когда он закончил. – Но, пардон, к чему?
– Чтобы не думать о том, что ты липнешь к моей заднице. Или чтобы не думать о твоей заднице. Как бы там ни было, мне лучше о тебе сейчас не думать. Мы с большим чуваком и за год не закончим, если будем думать о том, что ты голая.
– Я не голая. Я завернута в одеяло. Почти вся.
– Ага, а я одет – почти весь.
Вернувшись с Эйденом в спальню, Сторм попыталась снова приковать его к кровати. С первой рукой было относительно легко, потому что она была пристегнута к руке Сторм. Но ловить его ноги было сродни охоты голыми руками на смазанную жиром свинью. И почему-то Сторм испытывала гораздо меньше удовольствия от этого занятия, чем Эйден.
Наконец ноги оказались в плену. В результате Сторм, абсолютно голая, лежала на Эйдене. Все бы ничего, если бы не один нюанс: она лежала головой к его ногам, а он… Ну, в общем, поза была как раз такой, чтобы отвлечь Эйдена и облегчить задачу Сторм. Оставалась свободной вторая рука. Однако Сторм так даже нравилось. Эйден смог обнять ее, когда она прижалась к нему и укрыла их обоих одеялом.
– И все? – спросил он. – Одна рука – это все, что ты мне оставишь?
– Именно. Мне надо хоть немного поспать.
– Хреново. Мне бы хотелось обнимать тебя во сне обеими руками.
– Объятиями дело не кончится.
– Я могу себя контролировать, – посерьезнел Эйден. – Я не животное.
– Ты даже чересчур себя контролируешь. – Сторм повернулась к нему лицом и добавила: – Я – животное. – Для полноты картины она порычала, как голодная тигрица. – Тебе опасно быть рядом со мной. Поэтому ты в заключении с целью защиты[21]21
Речь идет о временном заключении в одиночную камеру, когда существует необходимость защитить заключенного (не осужденного человека) от возможной опасности его здоровью и жизни со стороны другого заключенного (другого не осужденного человека, группы людей).
[Закрыть].
Глава 15
Спустя несколько часов Сторм разбудил уже знакомый детский плач. Эйден не спал и наглым образом на нее пялился. Бодрствовал и его член, салютующий ей из-под трусов, как маленький – нет, как большой! – солдатик. Свободная рука Эйдена уютненько примостилась у нее на груди. Долго думать Сторм не собиралась – подскочив, схватила его за руку и приковала к столбику.
Что-то проворчав себе под нос, Эйден проклял всех ее ведьмовских предков вплоть до Лили из Шотландии.
– Поверить не могу, что ты опять за свое! – заорал он на Сторм.
Но ярость быстро исчерпалась, стоило ему увидеть, как она разрывает зубами упаковку с вишневым презервативом, после чего оседлала его, как натурального жеребца.
От телесного контакта у Эйдена вырвался стон, однако он не забыл рявкнуть, чтобы она смотрела ему в глаза, пока ее рука шарила у него в трусах. Сторм послушалась. Ее взгляд гипнотизировал и распалял Эйдена еще больше.
Обхватив член пальцами, она нарядила его в вишневый костюмчик, а потом сопроводила прямиком в пульсирующее внутри нее тепло.
Эйден оторвал зад от кровати, врываясь еще глубже, и даже зарычал от удовольствия. Он рычал и орал почти так же громко, как сама Сторм, пока неслась на нем вскачь к вполне определенной цели. Целых три недели поджаривания на медленном сладком огне кого угодно свели бы с ума. Но этот секс стоил каждой секунды мучений.
Сторм еще никогда в жизни не было так хорошо. Большой длинный член был словно создан специально для нее – доставал до глубин, куда невозможно добраться, и возносил на высоты, которых невозможно достичь.
Вдвоем они основали целую науку по воздержанию и выносливости. Да взять хотя бы последнюю ночь, которую они только что пережили.
Почему-то так случилось, что именно Эйден стал тем мужчиной, который с первого взгляда заставил Сторм томиться от желания, мужчиной, которого она дразнила – и который дразнил ее – целых три беспощадных недели. Этот мужчина целовал ее грудь и заставлял кончать при любой возможности. Даже когда они были полностью одеты. Наверняка от таких пыток он и сам кончал, и не один раз.
Они довели друг друга до самого края бездонной пропасти сексуального голода, но до сих пор так и не осмеливались сделать последний шаг – даже тогда, во время ритуального омовения в океане, когда на Сторм не было ничего, а он был готов сорвать молнию на шортах цвета хаки. Все эти ожидания, воздержания и садистские игры готовили их к этому моменту – к невероятному, сокрушительному соитию.
Ее голова была запрокинута, растрепавшиеся волосы – отброшены назад. Сторм чувствовала себя богиней, которую взбесившийся конь уносит в неведомые дали, но ей так хотелось продолжать это путешествие, довериться ему…
Она скакала на нем дико, вкладывая всю себя в охватившее их обоих адское пламя. Эйден не отставал, сосредоточившись на ее удовольствии не меньше, чем на своем.
Дыхание стало частым и тяжелым, когда Сторм почувствовала, что слишком быстро, слишком высоко, слишком близко подобралась к вершине удовлетворения. Она умоляла его не торопиться, но зря: он вел ее еще выше с таким терпением и энтузиазмом, каких она никогда не видела в других мужчинах.
Его тепло и забота тронули те эмоциональные уголки ее души, которые она с опаской прятала от чужих глаз. Так или иначе, Сторм отважилась на поиски, потому что это был он, Эйден. И в тот момент, когда ее настиг оргазм, она выпорхнула из собственного тела и устремилась в трепещущую высь, где мерцали звезды, сияли волшебные кристаллы и блестел всеми гранями удивительный восторг.
Дикие, невероятные, мощные экстазы один за другим сотрясали тело и разбивали на осколки душу. Но она не останавливалась, потому что Эйден продолжал подгонять ее до тех пор, пока Сторм едва не потеряла сознание от многочисленных оргазмов.
В последний раз она закричала, как взбесившаяся банши. Одновременно с ней Эйден выкрикнул ее имя, подняв ее над кроватью и пронзая еще столько раз, сколько, Сторм была уверена, не способны выдержать ни он, ни она. Ее бы не удивило, узнай она потом, что в эту минуту Эйден испытал мультиоргазм. И, когда она рухнула на него, изможденная, пресыщенная, потная, липкая и чертовски близкая к тому, чтобы грохнуться в обморок, послышался грохот.
Примерно так же громко стучало в ушах ее сердце.
– Дверь.
Убрав с лица влажные от пота волосы, Сторм взглянула на Эйдена:
– Че?
– Дверь, – повторил он. – Кто-то стучится.
– Точнее, пытается ее выломать. Но у меня, кажется, не осталось сил, чтобы пошевелиться.
– Тогда сними с меня наручники, – сказал Эйден, с довольным видом глубоко вдыхая воздух.
– Ну-ну, продолжай в том же духе. Вот только ты тоже не можешь пошевелиться. И причины далеко не банальные.
– Ты слышала, чтобы я жаловался?
Кое-как Сторм поднялась и прикрыла его одеялом. Потом сама завернулась в другое – на всякий случай. Вдруг это полиция оргазмов, а они с Эйденом исчерпали допустимый законом лимит экстазов за один раз?
Подойдя к выходу, она открыла дверь и… уставилась на тощего клоуна ростом около семи футов. Он был таким невероятно высоким, что заболела шея.
Сторм не могла вымолвить ни слова. Да что там! Она с трудом стояла на ногах.
«Сейчас как раз самое время шмякнуться в обморок. Не из-за гостя, ясен пень, а из-за шикарного секса».
В петлице колуна торчала гвоздика, из которой прямо в лицо Сторм брызнула струя воды.
– Спасибо огромное, – поблагодарила она. – Этого мне и не хватало.
Повсюду толпились яркие палатки и клетки с животными, словно, пока они с Эйденом спали мертвым сном, вокруг них явило себя миру доселе невидимое сказочное королевство. Потуже затянув вокруг себя одеяло, Сторм попыталась прикрыть себя дверью.
– С добрым утречком, Бозо[22]22
Клоун Бозо – популярный в Соединенных Штатах телеперсонаж с 60-х годов прошлого века.
[Закрыть].
– Вообще-то не всех нас Бозо кличут. – Клоун приподнял кустистую синюю бровь. – Если не будешь стереотипничать, Трикси[23]23
Трикси – жаргонное название молодой (20–30 лет) белокожей и, как правило, одинокой городской жительницы.
[Закрыть], то и я не буду.
Сторм прикрыла рот рукой, и одеяло чуть не сползло к ногам.
– Опачки, неудачное начало. Давай заново. Привет, я Сторм, а ты?
– Винки[24]24
Винки – (англ. Winkie) сленговое название полового члена.
[Закрыть].
«Еще лучше!» – подумала она, а вслух сказала:
– Доброе утро, Винки. Чем я могу тебе помочь?
В этот момент ее внимание привлек слон, которого вел на поводке фиолетововолосый клоун на ходулях. Происходящее на улице так увлекло Сторм, что она не заметила, как мимо прошмыгнул Колдун и выскочил из автобуса. Она увидела его уже тогда, когда он мячиком скакал возле клетки со взрослым тигром. Так скакать мог только Колдун. Тигр поднял голову и посмотрел на трехмесячный шерстяной клубок.
Одно тигриное «Привет!» – и лоток Колдуну уже нужен не был.
Котенок молнией метнулся от клетки и затерялся в ярмарочной толпе.
– Мой кот! – вскрикнула Сторм.
Винки вежливо откашлялся.
Извинившись, Сторм полностью сосредоточилась на нем и спросила:
– Мы мешаем вам проехать? Обещаю, мы уедем сразу же, как только я найду кота.
– А-а, нет, – засмущался клоун и снял высокий цилиндр в синюю полоску, украшенный рудбекиями[25]25
Рудбе́кия (лат. Rudbéckia) – род однолетних, двулетних и многолетних травянистых растений семейства Астровые, или Сложноцветные (Asteraceae), включающий около 40 видов.
[Закрыть]. Под цилиндром скрывалась копна всклокоченных синих волос. – Нам все равно, где вы остановились. Просто… ваши крики пугали детей.
Еще раз осмотревшись, Сторм наконец услышала жизнерадостную ярмарочную музыку и почувствовала ароматы попкорна и сахарной ваты. Куда ни глянь, повсюду бродили люди – карлики, великаны, акробаты и целые семьи.
Большинство родителей вместе детьми сбились в группы и пялились на Сторм – одни с настороженным удивлением, другие с улыбками, третьи – с открытым неодобрением.
Краснела Сторм редко, но сейчас ее щеки горели так, что от них можно было разжечь походный костер. Инстинктивно она отшатнулась назад, ища в автобусе убежища от прямых взглядов.
– Это все римская вечеринка в тогах, – громко выпалила она и сразу почувствовала себя идиоткой.
Клоун кивнул и водрузил цилиндр на голову, стараясь выглядеть серьезно и деловито, но все-таки не смог сдержать ухмылки:
– Видать, вечеринка удалась на славу.
Сторм захихикала, чем поймала его врасплох и заставила раскраснеться.
– Мы ведь сможем убраться отсюда без проблем?
– Ну-у, – протянул Винки, снова снимая цилиндр и крутя его в руках, – некоторые поворчат, конечно, но другим могло даже понравиться.
– Да я не об этом. Перед нами ничего нет? Жалюзи опущены, так что я не вижу, что там перед автобусом.
– Я все устрою, когда вы будете головы уехать. Может, через полчаса? Я позову на помощь несколько друзей.
– Нет, пока я не найду кота. Без Колдуна я никуда не поеду.
– Тогда, как будете готовы, найди меня. Меня сложно не заметить.
«Что верно, то верно».
– Спасибо, – ответила Сторм, заново обдумывая актуальность синего цвета своих волос.
Опять нахлобучив на макушку цилиндр, Винки несколько раз радостно посигналил рожком на своем велосипеде.
– Нет, это вам спасибо, – сказал он. – Давно мои дни не начинались с такой широкой улыбки.
Глава 16
Закрыв дверь, Сторм почувствовала, как к лицу снова прилила кровь.
– Кто это был? – спросил Эйден, когда она вернулась в спальню.
– Один клоун. Говорит, нам пора отчаливать. – Она расстегнула наручники. – Вставай, поможешь мне. Колдун выскочил из автобуса, когда я открыла дверь. Перед тем как уехать, нам надо его найти.
Попасть в душ стало делом крайней необходимости, но времени было в обрез, поэтому душ принимался по очереди и впопыхах.
Пока он был оккупирован Эйденом, Сторм тщетно пыталась найти «Froot Loops». Потом пришла ее очередь принять душ и одеться. Поскольку вещи вместе с переноской унес Морган, пришлось довольствоваться хлопчатобумажной рубашкой Эйдена, которая нависала над его же пляжными плавками. Сторм очень надеялась, что на ней они больше похожи на шорты, чем на мужское нижнее белье. За неимением другой обуви, к сожалению Сторм, пришлось обуть туфли на высоченной шпильке.
Только глянув на нее, Винки, хоть и промолчит, но все же убедится, что она и есть Трикси.
Когда Сторм появилась из спальни, Эйден уже ждал ее на диване, а жалюзи на всех окнах, кроме одного, были подняты.
– Почему ты не открыл ветровое стекло? – спросила она.
– Я его закрываю, чтобы интерьер не выцвел на солнце. – Он усмехнулся. – А ведь и правда, с утра клоун приходил. Наверное, ты вчера так устала, что припарковала автобус прямо посреди ярмарки. Хорошо, что не снесла какой-нибудь шатер.
– Чтоб ты знал, умник, я завела автобус в чистое поле. Ярмарка наверняка приехала ночью, а палатки расставили вокруг нас. Думаю, мы оба так устали от свадьбы…
– И похищения…
– …что проспали все на свете.
– Как я понял, клоун хочет, чтобы мы переставили автобус?
– Нет. Он пришел потому, что… ну… мы с тобой так орали от вопиющего кайфа, что… м-м… напугали детей и взбесили родителей. – Сторм открыла дверь. – Пошли искать моего кота.
Пропустив ее вперед, Эйден с крайне самодовольным видом заявил:
– Я воспользуюсь любой возможностью передохнуть от наручников.
Ветерок, забравшись под рубашку, ласкал и щекотал голые соски, так что Сторм пришлось скрестить на груди руки.
– Я освободила тебя не только из-за кота, – сказала она, становясь поближе к Эйдену. – Мне не хотелось, чтобы клоун решил, будто сеанс обалденного секса я устроила себе сама.
– Я не против повторить «сеанс», – отозвался Эйден. – Да?
– Конечно, да. Но сначала нам надо найти Колдуна. Не хочу, чтобы ему причинили вред. Или чтобы его приняла на поруки стайка детей.
– Учитывая, какие акробатические номера он вчера выписывал на вентиляторе, нам надо начать с «Tilt-A-Whirl»[26]26
Tilt-A-Whirl – название аттракциона, разновидность карусели с кабинками, каждая из которых вращается вокруг своей оси.
[Закрыть] и центральной карусели. Бьюсь об заклад, оба аттракциона придутся ему по вкусу.
– Может, подкрепимся пончиками или «воронкой»[27]27
«Воронка» – (англ. funnel cake) сладкое блюда, похожее на лепешку. Способ приготовления: подготовленное тесто выливается в кипящее масло произвольным узором, чтобы в итоге получить круглую «лепешку», присыпается сахарной пудрой.
[Закрыть], пока ищем?
– Сама ешь эту отраву. Я предпочитаю корн-дог[28]28
Корн-дог (англ. corn dog – букв. «кукурузная собака») – сосиска, которая покрывается толстым слоем теста из кукурузной муки и жарится в горячем масле. Корн-дог – это тип сосиски в тесте или хот-дога. Почти всегда подаются на деревянной палочке, хотя некоторые ранние версии не имели палочек.
[Закрыть].
Приближаясь с Эйденом к торговым палаткам, Сторм то и дело звала Колдуна, но людей становилось все больше, и найти котенка в этом столпотворении казалось невозможно.
Даже сладкий жареный пончик не унимал ее тревогу, поэтому, откусив пару кусочков, она выбросила его в мусор.
Эйден же успел в один присест проглотить свой корн-дог.
– Прекрати переживать, – сказал он. – Куда бы пошел бесстрашный кот, оказавшись в таком месте?
– Может, он и был бесстрашным раньше, но этим утром он встретился со своим сородичем.
Сторм рассказала ему о происшествии с тигром. Похоже, рассказ заставил Эйдена понервничать не меньше, чем ее саму.
– Винки! – крикнула она, заметив в толпе своего утреннего знакомого. – Винки, это Эйден.
Посигналив в рожок на велосипеде, клоун коснулся пальцами края цилиндра и посмотрел на Эйдена:
– Поздравляю.
Эйден расправил плечи:
– Сам горжусь.
Сторм не обратила внимания на далеко не деликатную демонстрацию мужской солидарности.
– Мы не можем найти моего кота, – сказала она. – Есть здесь кто-нибудь, кто мог бы сделать объявление по микрофону?
– Неплохая мысль, – заметил Эйден, следуя за Винки к ближайшей торговой палатке. – И у меня есть идея, которая может помочь.
Через час оказалось, что претендентов на обещанную награду в сто баксов целых восемь: пять черных кошек в белых «носочках», одна с белым кончиком хвоста, один упитанный игрушечный скунс и победитель – черный абиссинец[29]29
Абиссинская кошка – порода кошек, предком считается дикая африканская кошка, обитавшая на территории Абиссинии (ныне Эфиопия).
[Закрыть]. Радостно завопив, Колдун махнул прямо в руки Сторм с расстояния в два фута.
Эйден вручил стодолларовую купюру сияющей от счастья юной леди.
– Где ты его нашла?
– Это самое смешное, – ответила девочка. – Он был в клетке со спящим тигром, подползал к нему на животике. Я приманила его сахарной ватой. Ваш кот сладкоежка.
Поблагодарив ее, Эйден почесал Колдуна за ухом.
– Сладкоежка, – проговорил он, когда они возвращались к автобусу, – и настоящий храбрец. Минуточку. – Он затормозил возле тира. – Давай-ка я выиграю для тебя что-нибудь, пока мы не уехали.
– Ты умеешь стрелять?
– Военная школа.
– А, ну да. – Сторм забрала у него котенка. – Вперед. Хочу большо-о-ой приз.
Эйден ни разу не промахнулся и продолжал стрелять, пока у Сторм не оказалось целого вороха мягких игрушек на выбор. Ей приглянулся большой пушистый розовый дракон с огромными глазами, который подмигивал и загадочно ухмылялся.
– Поверить не могу, что из всех игрушек ты выбрала дракона, – проговорил Эйден, откладывая ружье в сторону.
– Мне нравятся драконы. Я тебе говорила, когда мы праздновали Летнее солнцестояние.
– Точно. В замке, когда Джейк был в костюме дракона.
– Ты что-то имеешь против драконов? – спросила Сторм.
– Ну, наверное, можешь называть это своего рода фобией. – Эйден потер руки, как всегда, когда хотел сменить тему. – Пойдем на чертово колесо?
– Окстись, Эйден. Нам надо купить поесть и найти ребенка.
– Ну не знаю, Снэпдрагон. Я думал, ты веселая. – Он махнул Винки, давая понять, что они готовы ехать.
– Сегодня утром была чертова куча веселья, – парировала Сторм, поднимаясь в автобус.
– Не могу не согласиться. – Эйден поднял жалюзи на ветровом стекле. Полдюжины клоунов усердно старались как можно быстрее провести мимо автобуса слонов, оставлявших за собой…
Сторм рассмеялась:
– Лошади, тигры, слоны… и то, что от них осталось.
– Я не могу ехать… по этому!
– Почему нет? Это всего лишь слоновьи какашки. Хочешь, я выйду и уберу, или посыплю их песком, или…
– Ты это сделаешь?
– Езжай, Бозо.
– Я не клоун.
– Конечно, нет. Был бы ты клоуном, я звала бы тебя Винки. Или Слабак.
– Обидно.
– Ну это ж ты у нас кисейная барышня, которой противно ехать по слоновьему дерьму.
– Если бы мне нужно было тебя спасти, я забрался бы на целую гору дерьма, но не проси меня давить его колесами или лепить на рисунок.
– Прочувствованная речь, Майти[30]30
Англ. Mighty – могущественный, сильный, громадный.
[Закрыть] Маус. Только ситуация от этого не изменится. Езжай, говорю.
Эйдена передернуло, но он все же завел двигатель и проехал прямо по огромным лепешкам, как по обычной луже. Брызги какашек полетели во всех, кто оказался поблизости.
– Я тобой горжусь, – заявила Сторм как раз в тот момент, когда Колдун процарапал себе путь по спине Эйдена ему же на голову.
– Надо что-то делать с этим котом!
– Судя по изжеванному тапку, надо купить кошачий корм, переноску и наполнитель для лотка. Вчера недалеко отсюда я видела торговый центр. Как выедешь на дорогу, поверни налево.
– Сначала мы найдем автолагерь, где я смогу помыть колеса и все, что нуждается в очистке от дерьма.
– Никогда не думала, что ты такой патологический чистюля. Это просто нереально. Ты же… ты… колючий сладкий леденец! Волосы торчат, джинсы с дырками, вечно небритый…
Эйден одарил ее тяжелым взглядом.
– Да-да-да! Но тебе идет щетина и легкая неопрятность. – Сторм ткнула в него пальцем. – Вы, сэр, одержимы.
– Замолчи ты хоть на минуту! Я реставратор. Одержимость – моя суть, моя жизнь. А этот автобус – мой дом, черт возьми! Тебе бы понравилось жить в доме, по прекрасным викторианским стенам которого разбрызгано слоновье дерьмо? Понравилось бы говорить людям, что твой дом цвета лаванды, баклажана и… слоновьего дерьма?
– Ладно-ладно, я поняла, что ты имеешь в виду.
Не успела Сторм договорить, как из буфета посыпались тарелки и разбились, во все стороны полетели осколки. Оба подпрыгнули от неожиданности. Покачиваясь туда-сюда, на ручке дверцы висел Колдун.
– Это не кот! – рявкнул Эйден. – Это котострофа.
– Когда-нибудь слыхал о меламине[31]31
Меламин – бесцветные кристаллы, малорастворимые в воде. Слаботоксичен. Используется в производстве посуды из меламин-формадьдегидного пластика.
[Закрыть]? – спросила Сторм. – Его кошкам уж точно не разбить.
– Пластик?!
– Это трейлер, а не дом.
– Ну все, с меня хватит, – сухо сказал Эйден и, выехав на дорогу, повернул направо.
Сторм решила, что он знает, где ближайший лагерь для автотуристов, и направляется туда. Однако через несколько минут автобус вырулил на трассу, соединяющую штаты, и взял путь на север.
– Куда мы едем? – спросила она.
– Назад в Салем.
