Текст книги "По воле ведьмы (ЛП)"
Автор книги: Анетт Блэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)
Глава 28
Она горела. Сидя на нем, а не лежа под ним, она растеряла все мысли, устремляясь к тому волшебному месту, где боль стиралась наслаждением. И удивительным было то, что несмотря на позу, именно Эйден стал ее проводником туда, где исчезала грусть и господствовал экстаз.
– У тебя вкус сладкой жизни, а я человек, жаждущий каждого кусочка, – проговорил Эйден и с шумным выдохом замолчал, когда Сторм ускорила темп.
Когда оргазм взорвался внутри нее ослепительными осколками, она вскрикнула, подталкивая его к краю той же пропасти, где он проклинал и боготворил ее, где умолял никогда не останавливаться.
– Ты как… ветер с моря, – сказала ему Сторм, – гнущий деревья в темном ночном лесу. Король всей земли, который верит в меня… несмотря ни на что.
– Я и правда верю, – отозвался Эйден, подминая ее под себя и затевая головокружительную игру поцелуев, бегущих вниз по ее телу.
Сторм приподняла бедра навстречу его губам и языку, чтобы они не прошли мимо самого важного места, но он все же пропустил его. Она разобиделась ровно на секунду, потому что теперь он начал с пальцев ног, прокладывая путь наверх поцелуями и покусываниями.
– Почти полтора года я не доверял ни одной женщине, – снова заговорил Эйден, – и столько же не был ни в одной из них. До вчерашнего дня, до тебя – норовистой ведьмы, которая достучалась до той части моей души, которая спрятана глубоко-глубоко. И я не знаю, как это назвать.
– Давай так и называть – доверием, – предложила Сторм.
– Идет, – как-то сухо согласился он. Его самозащитные инстинкты не отступали на второй план даже посреди океана такого удовольствия.
Он опять прошел мимо скользкого пульсирующего болью предвкушения местечка, и она едва не закричала от досады.
Эйден усмехнулся и сказал:
– Сначала я снова хочу твои губы. Они как перезрелые сливы, не могу насытиться твоим нектаром.
И он снова и снова целовал и покусывал ее губы, а кто она такая, чтобы жаловаться?
Опытные пальцы нашли мокрое средоточие ее женственности, то самое, которое с таким энтузиазмом принимало в себя его дракона, а когда пальцы уступили место рту, Сторм почувствовала, как он буквально поглощает ее, лепесток за лепестком, задавая космический ритм единения среди звезд.
– Мне еще никогда…
Сторм не договорила, потому что оргазмы, один за другим, накатывали на нее, как волны на берег в дикий шторм – каждый следующий мощнее предыдущего. Буря стихла с бешеной приливной волной наслаждения, смывшей всю печаль с ее пути.
Эйден на время остановился, чтобы отдышаться. Сторм рассмеялась:
– Ты только что побил рекорд моего самого крутого вибратора по количеству доставляемых мне оргазмов. Теперь придется идти в секс-шоп за новыми игрушками.
– Может, уже пришла моя очередь?
– Идти в секс-шоп?
– Ну да, и это тоже. – Эйден вернулся к делу, несмотря на то, что дракон уже заметно дрожал от возбуждения, но вдруг оторвался от своих оральных изощрений. – Ты только что призналась, что пользуешься вибратором?
– А как, по-твоему, я выживала все три недели, пока ты решал, стоит ли выходить из своей пещеры, дракоша? Что еще остается девушке в таком случае? – Сторм приподнялась на локтях. – И кстати, что делают в таких случаях парни? Что делал ты, пока действовал твой… сухой закон?
Эйден поднялся, чтобы поцеловать ее, и Сторм ощутила свой вкус на его губах. Потом он растянулся рядом с ней на кровати.
– Уже жалею, что спросил.
Несколько удивившись тому, что он не хочет отвечать на ее вопросы, Сторм усмехнулась, продолжая рассматривать его дракона, потому что просто не могла оторвать от него взгляда.
– Раздери тебя дракон, Макклауд, как вообще можно жить, если не отпускать дракона полетать по ночным небесам? Как часто он расправлял крылья за последние три недели? То есть мне интересно, какой эффект я на тебя произвела. Серьезно. Подробности в студию.
Эйден обреченно простонал:
– Ты – это что-то, ты в курсе?
– Я не только «что-то», но еще куча всего. Так, по крайней мере, мне постоянно твердят сестры. Чаще всего звучат слова «заноза в заднице» и «кровопийца», но недвусмысленность твоего «что-то» может придать моему отрицательному эго положительный оттенок.
Эйден глянул на своего дракона, уже готового к новому полету, и подмигнул Сторм:
– Это сойдет за подсказку?
– Это значит, я… приманка для дракона?
– Мечта дракона.
– В смысле его голубая, самая-самая заветная мечта? – Стараниями Сторм дракон оказался как раз там, где им обоим хотелось. – Я могу с этим жить.
В тот же вечер, около десяти часов, Сторм проснулась и обнаружила на тумбочке записку: «Скоро вернусь».
Неужели у нее одной такое истощение, что она все проспала?
Все еще раздумывая, когда он успел уйти, Сторм заказала еду в номер. Аппетит проснулся по-настоящему зверский.
Оставалось время быстренько принять душ. Огромное количество средств с лавандой, которые обнаружились в роскошной ванной, привело ее в восторг. Лаванда должна была чудесно справиться с задачей смыть весь негатив, оставшийся после встречи с официанткой родом из ада.
Найденный на подушке пакетик с сухой лавандой она повесила на душ так, чтобы вода лилась прямо на него. Представив себя под водопадом, Сторм попросила помощи в омовении во имя исцеления души. Три глубоких вдоха, лавандовая вода и гель для душа смыли весь негатив и стресс с тела, разума и души. Казалось, даже аура очистилась. Вытираясь насухо полотенцем, Сторм почувствовала, что аромат лаванды, оставшийся на теле и витающий в воздухе, придает еще больше сил и поддерживает процесс исцеления.
Нарядившись в отельный мягкий халат и тапочки, она расписалась за ночной перекус, который по объемам перекусом назвать было сложно.
Вернувшись, Эйден вручил ей что-то на красной пластиковой вешалке, пакет из «Naughty Nightie»[45]45
Магазин нижнего белья.
[Закрыть] и обувную коробку. Пока Сторм разбиралась со своими подарками, пакеты с логотипами магазинов мужской одежды он бросил на свою половину кровати и обнаружил еду, за которую принялся с завидным энтузиазмом.
– Кажется, кто-то тоже нагулял аппетит, – прокомментировала Сторм.
Короткий черный сарафан без бретелек с узором из крошечных красных морских коньков пришелся ей по вкусу, но черные туфли от Prada с блестящими гладкими шпильками заставили визжать от восторга.
Улыбнувшись, Эйден поднял одну туфлю:
– Продавщица сказала, это опасный и смелый выбор, поэтому я решил, что они просто созданы для тебя. В пакете найдешь все, что нужно носить под платьем.
Сторм вынула из пакета одну-единственную вещь и поддела ее пальцем. Это были стринги из полосочек.
– Тебя можно посылать за покупками для меня в любое время.
– А ты в любое время можешь летать на драконе.
Сторм присоединилась к нему за обеденным столом, над которым висела продуманная до мельчайших деталей янтарная викторианская люстра. На полу под ними лежал восточный ковер кирпичного цвета. В меню на сейчас входили земляника с шампанским, дыня, сыровяленая ветчина, большой краб с уже расколотым для удобства панцирем и малина в шоколадных корзиночках.
– Почти банкет, – сказал Эйден.
– Я ведьма-эклектик, – отозвалась Сторм, лишая краба одной клешни. – А что в коричневом бумажном пакете?
– Это чтобы мы продержались остаток ночи.
– Там, наверное, тонна презервативов. Ты кто? Суперпупердракон?
Закончив с едой, Эйден вытряхнул пакет на кровать.
Сторм присвистнула:
– Это ж всевозможные вибраторы, которые мне когда-либо хотелось попробовать! Бабочки, кролики, гномы, колибри… Ха! Ты даже нашел в форме дракона. Давай-ка посмотрим, сможет ли он составить конкуренцию настоящему, – добавила она и многозначительно поиграла бровями, а потом взяла в руки одну из игрушек. – Это же увеличитель члена… Эйден, тебе совсем, вот ни капельки не нужен никакой увеличитель.
– Я накупил презервативов огромных размеров. Больше места для фантазии.
Сторм вздохнула и с чувством положила руку на грудь.
– Тритон – волшебный, величественный дракон.
Эйден учтиво поклонился с убийственной улыбкой. Очень опасной. До такой степени, что влюбленность уже маячила на носу.
Глава 29
– Со всем этим добром наши игрища могут затянуться на несколько дней, – взволнованно проговорила Сторм, набирая охапку секс-игрушек, как будто это были стодолларовые купюры, и снова бросая их на кровать. – Ароматизированные презервативы, стимулирующие гели, увлажняющие лосьоны… А вот это… понятия не имею для чего.
– Не переживай, – ответил Эйден, – ко всему есть инструкции. И у меня огромные ожидания.
– У тебя огромный… дракон. И целый вагон сексуального драйва. Ты ненасытен.
– Нет, я просто озабоченный. Полтора года воздержания кого угодно таким сделают. А ты самое лучшее от этого лекарство.
– А еще мы знаем секреты друг друга, – промурлыкала Сторм, приближаясь к нему с кошачьей грацией.
Оказавшись близко-близко, она лизнула его в губы. Оценив по достоинству этот жест, Эйден погладил ее вниз по спине.
– Может быть, не все секреты, но половина веселья будет заключаться в том, чтобы открыть кое-что еще.
После того, как вся одежда с Эйдена была снята и сводящие с ума игры кончены, он отнес ее в ванную.
– Раздери меня дракон! – не сдержалась Сторм. – В жизни не видела такого великолепия.
Все было подчинено подводной тематике. Даже джакузи в виде ракушки. На тумбе стояла похожая на нее бирюзовая матовая раковина-чаша на ножках, заполненная невероятным разнообразием морских звезд, ежей и ракушек. Маленькие кусочки мыла тоже были ракушками. Ракушки же украшали вешалки для полотенец, подсвечники, рамы зеркал.
– Надо же, эта комната похожа на пещеру русалки. И она больше, чем весь твой трейлер.
– Автодом, а не трейлер.
– Ты никогда не пробовал хоть что-нибудь назвать просто домом?
– Прекрати меня анализировать. Это автобус, и не я вижу смысла не называть вещи своими именами.
– Ой-ой-ой, значит, это вроде кареты для Золушки, только за кучера здесь дракон. И ты взял и купил мне пару почти хрустальных туфелек. Так куда мы едем, мой принц?
Усадив ее на бортик ванны, Эйден нажал на кнопки, тоже в форме ракушек, и включил джакузи. Дно широченной и глубокой ванны, где вполне можно было устроить групповичок, залил мягкий зеленоватый свет.
– У меня есть желание, – проговорил он с такой улыбкой, что у Сторм пальцы на ногах завернулись.
– Ну разумеется, все, что твоей душе угодно.
Эйден приложил палец к ее губам, заставив замолчать.
– Замри, эротическая мечта. И никогда не соглашайся, не зная на что, если не собираешься действительно выполнить обещание, Снэпдрагон.
Она провела пирсигованным языком по его груди и промурлыкала:
– Раздери тебя дракон, Макклауд. Повторяю: все, что твоей душе угодно.
– Ловлю на слове. И пока я не занялся всем, что угодно моей душе, не могла бы ты придумать какое-нибудь другое ругательство? Твое заставляет меня жалеть моего дракона. Как будто он псих. И сразу возникают мысли о крови. Мне даже кажется, что ему больно.
– Вот оно что, – Сторм приласкала «беднягу», – значит, мы не хотим думать о том, что маленькому сонному дракону больно.
Упомянутый дракон поднял любопытную голову, словно понял, что о нем говорят, и, по всей видимости, несколько разозлился, что разговор принял такой оборот, поэтому стал быстро расти.
Тряхнув головой, чтобы не сильно зацикливаться на происходящем, Эйден вылил в воду содержимое всех пузырьков и бутылочек из корзины, которая до сих пор стояла на краю ванны.
– Ты смешиваешь ароматы, – предостерегла его Сторм.
– Я творю душистое водное волшебство, – возразил Эйден, немало удивив ее.
Он склонился над ванной, и Сторм не смогла удержаться и погладила его по голой заднице.
– Волшебство входит в мои обязанности, – проговорила она. – Так что удостой меня чести заняться своим делом.
Сторм вытащила из корзины палочку корицы, развязала зеленый бант, который украшал ее, и взмахнула ею, как волшебной палочкой:
«Силой ветра, огня, воды и земли
Заклинаю всю грусть и печаль уйти.
В лесной зелени пусть экстаз прорастет,
И дракона ввысь наслажденье несет.
Да услышат силы мои мольбы,
Как сказала я, так тому и быть».
Нахмурившись, Эйден резко выпрямился.
– Неправильное заклинание.
– Что? – рассердилась Сторм. – Тебе, значит, не нравится? Я всего-то хотела, чтобы у нас был обалденный секс в этой ванне!
– Нет, – поспешил остудить ее Эйден. – Мне просто хотелось, чтобы ты творила заклинание не для меня, а для себя. – Он взял ее за плечи. – Ведь у тебя был трудный день.
Сердце Сторм переполнилось. Его забота и беспокойство трогали ее, озадачивали и сбивали с толку. Чтобы он не заметил, как близко к поверхности подобрались ее эмоции, она уставилась на душистые мыльные пузыри, плавающие в ванне.
– Скажи вслух, чего ты для меня хочешь, – тихо сказала она срывающимся из-за переполнявших ее чувств голосом. – Просто произнеси слова.
– Проклятье, Сторм! Я не умею рифмовать.
Она посмотрела на него, увидела в его глазах заботу и беспокойство, и ее израненное сердце начало исцеляться.
– Рифма – не обязательное условие. Волшебство заключается в том, чтобы желать кому-то добра. Если проговорить свои желания вслух, они полетят во вселенную. Так что валяй.
Эйдена одолевали сомнения, и вид этого большого, крутого, но сейчас смущенного байкера очаровал Сторм.
– Ну ладно, – сказал он наконец и привлек ее к себе. Одной рукой он прижал ее голову к своей груди, как будто не хотел, чтобы она смотрела на него, и, откашлявшись, заговорил: – Я хочу подарить тебе покой, исцелить твое сердце. Я рад, что ты родилась. И все те дети, которых ты спасла, тоже рады. И их родители. И твои сестры. И никакая ты не последняя капля. Ты – звездочка среди тройняшек. Бриллиант в обрамлении остальных. Все, что в тебе есть, кристально ясное и чистое. У тебя безупречная душа, прекрасное сердце, ясный ум. Вот тебе мое заклинание. Я хотел, чтобы ты все это знала.
– Проклятье, – отозвалась Сторм и разразилась слезами.
Эйден отошел от нее и нервно провел рукой по волосам.
– Ты же сказала, что рифмовать необязательно!
– Это слезы счастья, Эйден. Твои слова – прекрасное, сердечное, замечательное заклинание. Я исцеляюсь только от того, что слышала их.
Слезы счастья, мысленно повторила Сторм, вытирая глаза. Как те слезы Вики, которые усилили заклинание, призванное спасти незнакомого ребенка. «В будущем надо постараться быть терпимее к эмоциям сестер. Вся это любовная дребедень… Да уж. Поосторожнее, Картрайт».
Какое-то время Эйден наблюдал за ней, не шелохнувшись, а теперь покачал головой, будто осознал бесполезность всяких размышлений.
– Полезай в джакузи. Вероятно, всему виной твой ПМС. Я дам тебе свое фирменное лекарство и попробую исцелить тебя еще больше.
Опершись на его руку, Сторм перешагнула через бортик и погрузилась в удивительно мягкую душистую воду.
– Муррр, как будто сижу в шампанском, – сказала она, пораженная удовольствием, которое дарили пузырьки, ласкающие ее тело, как миллионы минивибраторов.
Эйден нажал на еще какие-то кнопки и вышел из комнаты.
– Эй! – крикнула Сторм. – Какого…
Однако через минуту он вернулся, притащив с собой все водонепроницаемые секс-игрушки, которые накупил. Сев на край джакузи, он с маниакальным рвением набросился на твердую пластиковую упаковку, разрезая ее канцелярским ножом.
– Эйден, принеси сюда мою сумку.
– Ты носишь с собой такие штуки?
– Пожалуйста – одноизвилинный мужской мозг в действии. Нет, Шерлок. Я ношу с собой ножницы.
С упаковками они справились за считанные минуты, а вот игрища с содержимым могли занять часы, недели, месяца, годы… О, какая заманчивая мысль!
Совершенно беспомощно Сторм тонула в океане… счастья. Такого яркого счастья, что легко могла бы обмануть себя, заставив поверить, что здесь, в этом номере, они занимаются не сексом, а любовью. То, что ей понравилось, какой поворот приняли ее мысли, само по себе было странно, поэтому ей показалось, что пора кончать с романтическими фантазиями. Хотя… какой вред может причинить короткое путешествие в страну грез?
Войдя в воду, Эйден приблизился к Сторм, прижал к себе и усадил сверху. Она приняла его до основания, прижавшись щекой к его плечу. Его пальцы путались в ее волосах, и каждое движение, казалось, выворачивает ее наизнанку, заставляя почувствовать себя желанной, единственной в своем роде, чего никогда в жизни ей чувствовать не приходилось.
Растворившись в неге, Сторм заметила, как сквозь открытое окно заглядывает луна, благословляя их своим светом и купая в густой ауре чувственности.
– Давай-ка попробуем этот, – шепнул Эйден ей на ухо и включил вибратор, надпись на котором заявляла, что зовут его Гном Шалун. – Повернись. Я испробую его на тебе сзади, чтобы видеть, как танцует Электра, пока ты будешь управляться с «колибри» и Тритоном. Представляю, каким долгим будет оргазм.
Озвученный план казался слишком замысловатым, однако результат превзошел все ожидания. Время остановилось.
После того как Сторм испытала еще несколько покупок, Тритон, похоже, больше не мог оставаться в стороне. Она была совсем не против, поэтому Эйден повернул ее лицом к себе и насадил на твердого, как сталь, дракона. Учитывая, что получить свое ему удалось еще до джакузи, он играл внутри нее неспешно, и Сторм продвигалась к наслаждению, даже не пытаясь бороться с ленивой истомой.
Эйден продолжал подталкивать ее по верному пути, пока неистовый экстаз не заставил ее восторженно вскрикнуть. В тот же миг ночное небо за окном вспыхнуло сверкающими разноцветными сполохами. Салюты. Полночь. День Независимости. Но Сторм не позволила отрезвляющему воспоминанию прорвать пелену управляемого драконом наслаждения.
Эйден дал ей возможность пережить один за другим собственные умопомрачительные фейерверки – невообразимо красные, белые и синие, ослепительно желтые, фиолетовые, зеленые… Калейдоскоп взрывов. Цветных, изумительных, раз за разом.
До сих пор ни один мужчина в жизни Сторм не уделял столько внимания ее удовольствию. Пришел его черед. Сторм воспользовалась той природной магией, которой наделила ее принадлежность к женскому полу. Руками, пальцами, ртом, всем тем, что делало ее женщиной, она подталкивала его к самому краю, но там останавливалась и не давала переступить последнюю черту. Видела, как темнеют его глаза, опускаются веки, напрягаются челюсти. Знала, каких трудов ему стоит сдерживать себя, чтобы продлить ее удовольствие. Сторм легонько стиснула в ладони его яйца и повела бедрами, сильнее сжимая его внутри себя.
Грубым, прерывающимся голосом Эйден попросил ее остановиться, как будто окончательный экстаз зависел от того, чтобы он не кончил. Однако для Сторм все было с точностью до наоборот: тот финал, к которому она вела, должен был привести его к оргазму. И, когда это произошло, она не отпустила дракона, продолжая держать внутри себя, сдавливать снова и снова внутренними мышцами, возвращая к жизни и прокладывая путь к очередному оргазму, теперь одновременному у них обоих.
Трудно сказать, когда заканчивался один фейерверк и начинался другой, какой из них был соткан из воздуха, какой – из воды, а какой – из земли. И нельзя было понять, у кого из них двоих сиял настоящий огонь в сердце.
Глава 30
Эйден не мог насытиться. За прошедшие несколько дней у него со Сторм было больше секса, чем за те два года, что длились отношения с Клодетт – самые долгие отношения в его жизни. А ему все равно не удавалось почувствовать, что уже хватит. Он даже не был уверен, что такое когда-нибудь будет возможно.
Один за другим, фейерверки становились все ярче, подталкивая к поразительной кульминации. Эйден упивался ртом Сторм и радовался, что у нее не хватает силы воли остановить его. И в тот миг, когда неизбежный финал растянулся до бесконечности под воздействием невообразимого притяжения между ними, все начало становиться на свои места.
Целых полтора года он боялся, что никогда больше не сблизится с женщиной, был уверен, что никогда не найдет ту, которая смогла бы вынести последствия его глупости. И уж точно никак не ожидал, что сможет отыскать женщину, которую будет заводить результат его идиотской попытки доказать свою независимость.
Да, вместо того, чтобы день за днем, раз за разом платить по совести за свои отвратительные выходки, он нашел Сторм.
Вот он и добрался до нового перекрестка, еще больше сбивающего с толку. Теперь Эйден даже помыслить не мог о том, чтобы сблизиться с кем-то другим, кроме Сторм. Какая опасная мысль. Из тех, что лишают воли.
Он не хотел прикасаться ни к какой другой женщине, но и связывать себя обязательствами желания не было. И все же мысль о том, чтобы отпустить Сторм, никак не радовала. Ему бы следовало положить конец этой сумасшедшей гонке с фейерверками по встречной полосе, этому ложному ощущению счастья, но Сторм в его руках была проблеском рая, который он никак не мог упустить.
Где-то посреди их эротического танца пирсинг в языке Сторм творил дикие вещи с его драконом, и Эйдену казалось, что он наблюдает за происходящим, находясь вне своего тела. Сбылась заветная мечта – никаких секретов, только он и женщина, сумевшая понять его и принять таким, каков он есть. И даже больше – со всеми этими красными и фиолетовыми «недостатками» он все равно ей нравился, и она желала его, несмотря ни на что. Ничуть не меньше, чем он желал ее. Ничуть не меньше, чем она нравилась ему.
Если бы только представился шанс открыть свои секреты до конца…
Сторм смотрела на Эйдена, чуть склонив голову набок.
– Ты не виноват в том, что Клодетт погибла в автокатастрофе. И не должен испытывать чувство вины. Раз уж мы об этом заговорили… Думаю, не дракон явился причиной твоего воздержания, а то, что ты считаешь себя виноватым в смерти Клодетт.
Ну вот. Последний страшный секрет вылез наружу. Правда, вытащил его не он, а она.
– Меня пугает, когда ты меня читаешь, как раскрытую книгу, – раздраженно сказал Эйден, вылезая из джакузи.
– Я не собиралась загонять тебя обратно в твой панцирь, – отозвалась Сторм, поднимаясь из воды, как богиня в платье из лунного света.
– Это метафора становится затертой, – проворчал он, раздражаясь еще больше, что Сторм по-прежнему возбуждает его, даже когда он… ну, раздражен. – Так кто же я? Дракон или черепаха? Определись уже.
– У черепах и драконов много общего, – стала объяснять Сторм. – У тебя могут быть склонности обоих животных. А еще у тебя даже может быть два тотема.
– Опять двадцать пять. Какой еще к черту тотем?
Гнев вдруг вынырнул из незнакомых чувств, которым Эйден пока не придумал названий. Нет чтобы окунуться с башкой в умопомрачительное сексуальное удовольствие, которое дарили их отношения, точнее – отсутствие у них отношений, он же продолжал бояться, что всему этому придет конец. Что тут скажешь? Идиот с розовым членом. Так-то.
Сторм взяла его за руку, и этого оказалось достаточно, чтобы он успокоился. С чувством благодарности Эйден поднес ее пальцы к губам.
– Животное-тотем, – продолжила объяснения Сторм, не догадываясь о бушующих в его душе чувствах, – представляет самые глубокие пласты твоей личности. В том числе спрятанные внутри тебя качества, которые могут однажды тебе понадобиться. Не стоит думать, что черепаха слабая, потому что маленькая. Это сильный тотем. Говорят, черепаха подняла из воды землю на своей спине, чтобы подарить людям место для жизни. Что до моих тотемов, то в дополнение к дракону я выбрала морского конька. А тебе прекрасно известно, что он куда меньше черепахи.
Эйден присел на край ванны, дракон примостился у него между ног почти уютно, а глаза сосредоточились на синевласой готке с огромным сердцем.
Она пристально глянула на дракона и с вызовом выгнула бровь.
Эйден покачал головой.
– Это ты его пробудила, тебе и платить за это цену. Хотя, как по мне, он в глубокой коме. Так как действуют дракон и черепаха вместе?
– Ну ладно. Кхм. – Сторм откашлялась, чтобы прочистить горло, и попыталась отвести взгляд от Тритона. Видимо, сопротивляться было сложно, потому что, в конце концов, она повернулась к Эйдену спиной. – И дракон, и черепаха – создания водной стихии. – Она пялилась на стену, на которой играли отблески воды, создавая полную иллюзию целого подводного мира под шелковой завесой.
Эйден сполз обратно в джакузи, чтобы видеть ее прекрасное лицо.
– Пожалуйста, продолжай.
– У них обоих непревзойденное умение быть одним целым с окружающей средой. Удивительные навыки и стратегии выживания. А еще они умеют чувствовать вибрации земли, предупреждающие об опасности. Называя тебя черепахой, я вовсе не пытаюсь тебя оскорбить. Ну разве что подначиваю по поводу того, как ты преуспел в искусстве прятаться. К тому же мне очень нравится, что черепаха пробуждает чувства на физическом и духовном уровнях, стимулируя экстрасенсорное восприятие. Особенно яснослышание.
– Хочешь сказать, – приободрился Эйден, – что одной своей сутью я усиливаю твою способность слышать детей, когда ты рядом со мной? Ну, Снэпдрагон, в твоем образе мыслей черт ногу сломит.
– Когда я рядом с тобой, плачет только один ребенок. Твой. Так что не приписывай себе моих заслуг. – Ладонями Сторм провела вверх по его груди, затем по плечам и спустилась по рукам. – И у черепахи, и у дракона почти непроницаемые панцири.
– Я очень даже проницаемый.
– Да пожалуйста, – усмехнулась Сторм. – Впрочем, если тебе по душе твой панцирь, носи на здоровье. Черепаха учит не иметь больше имущества, чем необходимо, и мудро относиться к своим обязанностям.
– С этим я могу согласиться.
Эйден скользнул к ней и прижал спиной к своей груди. Руки его легли на ее живот, поглаживая шелковистую кожу, возбуждая. Он чувствовал, как Электра зовет Тритона… опять.
– Есть еще кое-что, – сказала Сторм. – У связи между водой и землей есть особенное значение для драконов и черепах. Как и для морских коньков, кстати. Значение это заключается в том, где они образуют семью. Мне кажется, именно поэтому тебе нравится остров.
– У меня нет семьи.
– Это пока нет.
– Ну ладно, всезнайка. Дай-ка я расскажу кое-что о тебе. Ни черта не смыслю в тотемах, но вот что я узнал о ведьме Сторм. Внутри тебя прячется маленькая девочка, обожающая играть в переодевания, ребенок, верящий в чудеса. Милое, очаровательное, чудесное дитя.
– Не будь идиотом. Ничто из этого правдой не является.
– Снаружи ты латентный циник, готическая красавица, утратившая вкус к жизни, но пашущая, как папа Карло, только чтобы спрятать потщательнее детскую часть своей натуры. Но иногда ты даешь слабину, и тогда ребенок получает толику воли, а ты становишься женщиной, перед которой невозможно устоять.
– Заткнись! – Сторм оттолкнула его и с обиженным видом отошла к другому краю огромной ракушки.
Эйден понял, что ей не нравится, когда ее так хорошо понимают. И это дало ему почву для размышлений.
– Жаль, что ты держишь под замком свою детскость, – сказал он. – Ты прячешься за громкими речами и язвительными оскорблениями. Что угодно, лишь бы отвлечь внимание от истинной тебя.
Продолжая дуться, Сторм, словно защищаясь, сложила на груди руки. В горячей влажности ее синие волосы завивались и торчали во все стороны. И одно это доводило Эйдена до умопомрачения.
– Из тебя черепашье дерьмо через край прет, – проговорила она. – Так что вали и прячься под свой панцирь.
– Что и требовалось доказать: готка-бунтарка, с которой невозможно договориться. Ты не умеешь поддаваться эмоциям, потому что, как я подозреваю, попросту не знаешь как. Включаешь свой «мятежный режим», как только кто-то пытается разобраться в твоем характере, потому что показать хоть кому-то настоящую себя ты боишься до полусмерти.
Эйден знал, что единственный способ вытащить Сторм из упомянутого им «мятежного режима» – не давить на нее, поэтому сменил тему:
– Ты поставишь мне «пятерку» за то, что я правильно тебя понял, если я признаю, что ты правильно поняла меня? Вина перед Клодетт съедает меня заживо. Если бы я… не сделал того, из-за чего ей пришлось меня бросить, она бы не ушла, и той аварии бы не было. Если бы не я, сегодня она была бы жива. Где-нибудь.
– Хватит. – Сторм вышла из ванны, Эйден – за ней.
Она вручила ему гостиничный халат из шкафа, во второй завернулась сама – еще одна форма самозащиты.
– Ты хоть представляешь, – спросила она, – что говоришь, как конченный псих?
– Не больший псих, чем женщина, которая слышит плач призрачных детей, которая встает на пути автобуса и… умудряется его остановить! А еще дерется в торговом центре с мужиком из-за ребенка, который вполне мог оказаться его.
– Вот-вот, слова, достойные шизика. Давай поспим. Я как выжатый лимон.
– С чего бы вдруг, – пробормотал Эйден, сбрасывая халат и стягивая с кровати покрывало. На восточный ковер, как конфетти, посыпались игрушки из секс-шопа.
Сторм кивнула:
– О том и речь.
Она быстро уснула, но что-то из сказанного ею (а может, все сразу) боролось с его чувством вины и страхом и наносило серьезный ущерб разуму, а Эйден ничего не мог с этим поделать. Даже мысли его стали более сосредоточенными и ясными.
Он встал, надел халат, закрылся в ванной с сотовым и быстрым набором вызвал Кинга.
– Привет, – сказал он тихо, когда тот ответил. – Очень надеюсь, что не мешаю медовому месяцу, но… у тебя есть планы по поводу мельницы на острове? Я хочу ее купить. Вообще-то думаю превратить ее в дом. – Дальше ему пришлось закатить глаза. – Я знаю, что не могу управлять ветряной мельницей.
Когда Кинг ответил согласием, Эйден сделал еще один звонок.
– Здорово, Морган. Что, прервал твою интимную жизнь? И тебя туда же. Это у тебя-то секс-рабыня? Ха-ха. Надо же, как повезло. Короче, помнишь проект, который ты создал? «Уиндмилл-Коттедж[46]46
Windmill – (англ.) ветряная мельница.
[Закрыть]»? Так вот, откопай его, где бы он ни был, и начинайте превращать это место в дом. Я только что купил мельницу у Кинга. Нет, я не пойман, не прожарен и не готов сигать на блюдо в компании картошки и чеснока!
«По крайней мере, не прямо сейчас», – добавил он мысленно.
Вернувшись в постель, Эйден закрыл глаза и почувствовал приближение удовлетворенного сна.
Через несколько часов зазвонил телефон на тумбочке.
– К черту всех, – буркнула Сторм из глубин подушки.
Эйден ответил, послушал нежданный голос на том конце, с чем-то согласился, повесил трубку и вкатился в ждущие его объятия Сторм.
– Итак, – протянула она, – ты меня просветишь?
– У нас встреча за завтраком.
– С кем? Никто не знает, что мы здесь.
– А ты подумай.
– Понятия не име… с Марвеланной?!
