Текст книги "По воле ведьмы (ЛП)"

Автор книги: Анетт Блэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Глава 41

Сперва Сторм купила все, что необходимо для котенка, и принесла к Джинни. Да, она откладывала неизбежное и прекрасно об этом знала.

По пути в хоспис она дважды заблудилась. Не то по ошибке, не то нарочно – трудно сказать. Но, в конце концов, она нашла это место.

На четвертый этаж Сторм поднялась на лифте, но не смогла заставить себя выйти, поэтому съехала вниз и только со второй попытки вышла на нужном этаже.

Подойдя к посту, она спросила:

– Не подскажете номер палаты Клодетт Лэнгли?

У двери слышались голоса. Сторм остановилась и встала так, чтобы видеть происходящее внутри, но оставаться незамеченной. Эйден стоял у кровати Клодетт, ласково держа в обеих руках ее ладонь.

Клодетт была похожа на живой труп, как скелет, туго обтянутый тонкой кожей. Длящаяся целый год кома превратила ее из женщины на снимке в доме Джинни в истощенное создание с проседью в рыжих волосах. Ужасно, но это легко исправить.

Эйден смотрел на Клодетт сверху вниз так, будто она была единственной женщиной на свете. Этот его взгляд был Сторм слишком хорошо знаком, и на нее вдруг нахлынуло тяжелое чувство потери.

Клодетт смотрела на Эйдена взглядом, полным любви и обожания, да таких беспредельных, что от боли Сторм согнулась бы пополам прямо в этом коридоре, если бы рядом туда-сюда не ходили люди. Единственное, что ей оставалось, – закрыть рукой рот, чтобы не дать горю вырваться на волю.

В палате раздался еще один голос, Сторм вытянула шею и увидела… священника с открытой книгой в руках. Он стоял с противоположной от кровати стороны рядом с доктором и медсестрой.

– Клодетт Мари Лэнгли, берешь ли ты в мужья Эйдена Арчера Макклауда?

Положительный ответ Клодетт был переполнен любви.

Пришла очередь Эйдена, но он молчал, пока священник не спросил его во второй раз. Он ответил «Да», и Сторм шагнула назад, застыв от накатившего отупляющего паралича.

Мужчина, которого она любила, тот самый независимый тип, не терпящий обязательств, принимал обязательства у нее на глазах.

Словно в трансе, Сторм повернулась и пошла куда глаза глядят.

Увидев дверь с табличкой «Лестница», она пошла быстрее, открыла ее, вышла на лестничный пролет, закрыла дверь и, прислонившись к ней спиной, все-таки согнулась пополам.

Женат. Эйден теперь женат.

Она привела его к дочери, которая привела его к любимой женщине.

Внезапное озарение было похоже на удар молота – Сторм осознала, какой была эгоисткой. Все это время она говорила себе, что ищет ребенка ради Эйдена, но на самом деле она сама хотела этого ребенка. Чтобы этот ребенок был у них двоих.

Между ними с Эйденом не было ничего, кроме мимолетного приключения. Никаких обязательств, и Сторм знала правила игры с самого начала. А то, что она нарушила собственное обещание и все-таки влюбилась, вовсе не означало, что он ее тоже полюбил.

Но ведь она старалась. Эйден раздражал ее легким отношением к жизни, и ей удавалось притворяться, что между ними только секс и ничего больше, пока она не увидела его с дочерью.

В тот момент, когда она проснулась среди ночи и застала его у кроватки спящей Бекки, когда поняла, что он переживает обо всех тех вещах, о которых должен переживать любой хороший отец, ей пришлось посмотреть правде в глаза. Она его любила.

– Черт бы меня побрал за такую глупость!

Сторм встряхнулась, как будто это могло помочь избавиться от съедающего заживо страдания, и спустилась вниз по лестнице.

Найти дом Джинни оказалось на удивление легко – Сторм ни разу не заблудилась. Поездка смахивала на хождение лунатика во сне.

– Позвольте мне отвезти вас в хоспис, – сказала она Джинни, войдя в дом. – Клодетт пришла в себя и разговаривает с Эйденом.

Сторм не собиралась говорить миссис Лэнгли, что они поженились. Такие новости они должны рассказывать сами.

– Нет, – сказала Джинни, – я не готова.

У нее был ужасно печальный вид.

– Тогда мне незачем оставаться, – отозвалась Стром. – Позвоню в прокат автомобилей и узнаю, смогут ли они прислать машину сюда.

– Ради всего святого, Сторм, ты можешь взять мою машину. У меня уже больше года нет прав.

Слова Джинни вывели ее из ступора.

– Она ведь зарегистрирована? В смысле, я же только что сидела за рулем.

– Разумеется.

– Тогда я ее у вас куплю. Сколько вы хотите? – спросила Сторм, вытаскивая чековую книжку.

Джинни коснулась ее руки.

– Сегодня, чуть позже, машину должны забрать. Эвакуаторная компания просила подготовить документы. Я все подписала, так что передать машину новому владельцу можно в любой момент. Осталось только вписать имя, потому что я не знаю ни одного агента по продаже подержанных автомобилей. Впишу твое, так даже проще.

Сторм обняла хрупкую и слабую на вид женщину. Миссис Лэнгли ей очень нравилась, хотя Сторм и не понимала, почему она не хочет увидеться с дочерью.

– Вот что, Джинни, если вам когда-нибудь что-нибудь понадобится, вот мой номер. Позвоните.

– Со мной все будет в порядке, но тебе все-таки стоит остаться. Ты будешь нужна Эйдену, когда он вернется.

– У него хватит забот с Клодетт, Бекки и вами. Ни в какой дом престарелых он вас не отпустит. Но если вдруг вы каким-то образом все же окажетесь в таком месте и вам не понравится, позвоните мне, и я вытащу вас оттуда. В Салеме у нас с сестрами большой дом. Мы отдадим вам комнату нашей бабушки. Мы не успели с ней сблизиться, о чем жалеем очень сильно. Но я уверена, вы бы ей понравились. И моим сестрам понравитесь.

– Ты просто прелесть. Я и не знала, что у тебя есть сестры.

– Ага, я иду в комплекте из трех штук. Есть еще две таких же, как я. Точь-в-точь. Одна замужем и больше с нами не живет. Еще у меня две сводных сестры. Одна из них – единственный законный ребенок нашего отца, а вторая… мне кажется, ее надо спасать. Я уже говорила, что у нас большой дом? Так вот, стены у него, можно сказать, растягиваются, и мы очень любим, когда он трещит по швам. Так что звоните в любое время. А теперь… вы все еще хотите, чтобы я забрала украшения Клодетт и продала их в магазине?

Когда все было упаковано, в том числе и украшения, Сторм пошла в детскую, где долго-долго прощалась с Бекки. Хныкая, малышка назвала ее мамой, когда Сторм выходила из комнаты. Ей оставалось только надеяться, что Бекки сможет ее забыть, когда появится настоящая мать.

Покидать дом Джинни было почти так же тяжело, как уезжать из хосписа, зная, что Эйден остается там. Сторм и предположить не могла, что ребенок, которого они искали и нашли, может так радикально изменить ее жизнь. Она надеялась, что Джинни позвонит. Ей не удалось помочь своей бабушке в самом конце, и потому Сторм надеялся, что ей представится шанс наверстать это с Джинни. Кроме того, Эйден наверняка вернется к работе в замке, Клодетт и Бекки будут с ним, а если Джинни будет жить в Салеме, то она тоже будет рядом с ними. Да ладно, кого она пытается обмануть? Джинни тоже останется с Клодетт и Эйденом.

Но кто знает, как то, что все они будут так близко, повлияет на Сторм? Так или иначе, она уезжает и будет жить дальше.

Иного выбора все равно нет.

Глава 42

Эйден увидел Джинни на крыльце. Почти как в первый раз, только Бекки рядом не было.

Джинни все поняла в ту же секунду. Эйден заметил это и в сотый раз удивился, что знает эту женщину всего какие-то сутки. Он присел рядом с креслом.

– Ее больше нет? – спросила она раньше, чем он хоть что-то успел сказать.

Эйден слегка кивнул.

– Я женился на ней, Джинни, и она ушла с миром у меня на руках почти сразу после этого.

Джинни вздрогнула.

– С этой девочкой все рано. Она рано родилась и рано ушла из жизни. Даже сегодня. Еще и полдень не наступил. – Она провела узловатой рукой по его волосам, и Эйдену стало спокойнее. – Клодетт я потеряла уже давно, и мне очень жаль, что тебе пришлось через это пройти. Ты ведь приехал сюда, даже не ожидая, что вся твоя жизнь перевернется с ног на голову, верно?

– Вообще-то ожидал, по крайней мере, с тех пор, как стал верить Сторм. Но я думал о незнакомом ребенке и понятия не имел, что полюблю целую семью.

– Никто не заслуживает получить свидетельства о браке и смерти в один и тот же день, – тихо сказала Джинни.

– Я не заслуживаю вашего сочувствия. Я едва не опоздал. С самого начала я должен был быть рядом с Клодетт. Сегодня она была бы жива, если бы…

– Не делай с собой этого. Клодетт сама принимала решения. Это она решила не говорить тебе о ребенке.

– Ничего подобного. Я должен был почувствовать, что с ней что-то происходит. Убить меня мало.

– Глупости! Ты нужен Бекки. И пусть это звучит эгоистично, но я рада, что ты стал моим сыном и настоящим отцом Бекки.

Родители Эйдена никогда особо не радовались тому, что он их сын. Ему хотелось разделить со Сторм этот момент – тот самый, когда он стал по-настоящему кому-то нужен. Но было бы неправильно сейчас о ней спрашивать.

– Спасибо, что оказался рядом с Клодетт, когда она умерла, – продолжала Джинни. – Я бы не пережила, если бы мне снова пришлось ее потерять. Я давно уже попрощалась с ней. Может быть, это всего лишь отговорка, чтобы не ехать туда сегодня, но я должна была остаться с Бекки.

– Клодетт держалась только ради вас с Бекки, – проговорил Эйден. – Она была слишком упряма, чтобы отпустить вас, пока все у вас не наладилось.

– Такая уж моя девочка.

– Я послал в соцслужбу своих адвокатов. С письменным заявлением Клодетт о том, что я отец Бекки, с копией свидетельства о браке и… со всем остальным. – Упоминать вслух копию свидетельства о смерти было как-то жестоко. – Я был бы рад заботиться о вас обеих, если вы не против. Как считаете, сможете вы жить со своим зятем и отказаться от мысли поселиться в доме престарелых, на который положили глаз?

– Могу принести такую жертву. – Джинни взяла его лицо в ладони и поцеловала в лоб. – Теперь я понимаю, почему она так тебя любила.

Эйдену подумалось, что это, наверное, и означает иметь мать. Даже пришлось откашляться от нахлынувших очень детских чувств.

– Клодетт завещала свое тело науке, поэтому нам не надо устраивать похороны. Она считала, что так лучше. Она передала, что очень вас любит и благодарит за все. И знала, что вы тоже ее любите и что Бекки с вами. Она говорила, что искала меня и использовала Сторм как проводника, чтобы привести меня сюда.

Джинни улыбнулась сквозь тихие слезы, бежавшие по щекам.

– Похоже на мою девочку. Верила во все спиритическое и духовное, как твоя Сторм. Но как ей это удалось? Она что, шпионила за нами?

– Можно и так сказать.

С воинственным видом Джинни поправила шаль.

– Она должна была дать мне знать.

– Вы когда-нибудь видели имя Клодетт на зеркале в ванной, когда оно запотевало?

Миссис Лэнгли прижала руку к груди.

– Не может быть! Я думала…

Эйден кивнул:

– То же она проделала и со мной, но я просто стер ее имя с зеркала. Не очень-то мы с вами догадливые, да?

– Нет, – покачала головой Джинни. – Думаю, мы просто хотели себя защитить.

– Должен согласиться. А почему так тихо? Где Бекки? Играет со Сторм?

– Бекки спит у себя в комнате. А Сторм… Через пару часов после тебя она ездила в хоспис, но не надолго. Ты ее не видел? Она говорила, что ты там с Клодетт.

Когда до Эйдена, словно ледяной град в грозу, дошло, что случилось, он провел рукой по лицу. Что она могла увидеть и услышать?

– Нет, я ее не видел.

«Но если Сторм видела свадебную церемонию…»

Эйден посмотрел на Джинни, и она, похоже, поняла, о чем он думает.

– Ты не супергерой, Эйден. И существует лимит женщин, которых ты можешь спасти за один день. Я бы сказала, что трое или даже четверо – не самый плохой результат.

– Сторм уехала?

Губы Джинни сложились в тонкую линию. Эйден положил голову ей на колени, и по его щекам потекли слезы.

Ему не хватило времени переварить свое горе, когда раздался звонок в дверь.

Колени едва не подвели Эйдена, когда он узнал, что двое людей на пороге – из соцслужбы и приехали забрать Бекки.

– Мои адвокаты должны были с этим разобраться! – заорал он скорее на мужчину, чем на женщину. – Сегодня я женился на ее матери. Теперь я не только ее биологический отец, но и отчим. Все необходимые документы уже у вас в офисе.

– Никто не говорил нам не приезжать. Нам очень жаль, – проговорил мужчина. – Мы просто делаем свою работу. Ребенок готов?

– Разумеется, нет, – резко сказала Джинни. Ее гнев затмил горе. – Мы думали, ей никуда не придется ехать. Позвоните в офис и убедитесь сами. Пожалуйста.

Мужчина из соцслужбы заставил звонить женщину. Они обменялись многозначительными взглядами. Женщина закатила глаза, открыла телефон и сделала звонок, однако выяснилось, что приказ забрать Бекки никто не отменял.

Эйден позвонил своим адвокатам рассказать, что происходит, а потом держал на руках плачущую Бекки, словно та понимала, что происходит нечто ужасное, пока Джинни собирала ее вещи. Эйден чувствовал себя избитым, и сердце у него обливалось кровью.

Люди из соцслужбы терпеливо ждали, когда смогут закончить с этим делом.

Никому из них Эйден не позволил нести Бекки до машины. Он едва не сошел с ума, пристегивая ее к автокреслу в автомобиле, который увезет ее от него.

– Па, – произнесла малышка и прикоснулась пальчиками к его губам.

Он прижал к себе крошечную ладошку и закрыл глаза.

– Нам пора, – сказал соцработник.

Эйдену с трудом хватило силы воли не дать ублюдку по морде.

– Почему бы заодно не вырвать мне сердце?

– Если все, что вы сказали, правда, вам вернут ее через несколько дней.

– Дней! Она еще и минуты не принадлежит системе, а вы говорите, что придется ждать еще несколько дней!

Мужчина попробовал отодвинуть его от машины, но Эйден сунул голову обратно в салон и в последний раз поцеловал Бекки в щечку.

– Пока, малышка. Папа тебя очень любит. И скоро ты вернешься домой.

Бекки заплакала и позвала «Па!», но соцработник захлопнул дверь, и Эйден вынужден был отойти от автомобиля.

Он стоял на дороге и смотрел, как машина исчезает в конце улицы. В ушах стоял плач Бекки, горло сжалось, и боль в груди стала почти непереносимой.

Целый год ее жизни Эйден потерял, пока не знал, что она существует, и вот прошел всего один день, как он нашел свою дочь, и снова ее теряет.

Глава 43

Оставив позади Кейп-Мэй с его викторианскими магазинчиками и почти игрушечными домиками на побережье, Сторм начала видеть мысленные образы, связанные с украшениями Клодетт. Но постепенно образы тускнели до цветов сепии, потом стали серыми и чуть погодя исчезли совсем. На их место пришел шепот женщины, с которой Эйден обменялся клятвами: «Спасибо тебе. Я готова…». Сторм тронула кулон в виде морского конька, хранившего воспоминание о красивом и любимом рыцаре, которого она потеряла из-за дамы в беде, точнее дамы, попавшей в настоящую трагедию. Той самой дамы, которая этого конька смастерила.

– Веселуха, – саркастично выдала Сторм и мысленно пожелала Клодетт приятного путешествия. Не в загробный мир и не в Вечное Лето[51]51
  Вечное Лето, или Саммерленд (англ. Summerland) – теософическое, викканское название места, куда попадают люди после смерти. Бытует и в других языческих религиях, основанных на культе земли.


[Закрыть], что было бы логично, если принимать во внимание кельтское тотемное значение морского конька, а в семейную жизнь с Эйденом. А если учесть, что жена Эйдена… Нет, от таких слов сердце может остановиться. Если учесть, что Клодетт своими руками сделала столько кельтских морских тотемных символов, то она вполне могла понимать значение морского конька. Сторм стало интересно, что думает Клодетт о драконах. Что-то она не помнила, чтобы в видениях или в коллекции украшений видела хотя бы одного. Впрочем, это бессердечно. Сторм не желала им несчастливой жизни. Просто жаждала обрести семью. Такую, как у Клодетт.

Разве что другого такого же Эйдена на свете не существует.

Пеппер. Она должна думать о Пеппер. Сторм заполнила до отказа бензобак в машине Джинни, когда проезжала мимо заправки, где купила себе бургер. Почему-то вспомнилось, какие бургеры любил Эйден и как они вместе раздавили парочку, когда драконы шалили на столике для пикника.

Сторм откусила кусок, показавшийся на вкус чуть вкуснее опилок, и ей стало интересно, какую нездоровую пищу предпочитает Пеппер. Поворачивая на шоссе Гарден-Стейт[52]52
  Шоссе Гарден-Стейт (The Garden State Parkway) – платное шоссе, пролегающее вдоль штата Нью-Джерси от Кейп-Мэй на юге до Монтвиля на севере; протяженность шоссе 277,45 км (172,4 мили).


[Закрыть], она заметила знак: «Атлантик-Сити, 45 миль».

– Обращай внимание на знаки, – сказала себе Сторм и переключила радиоканал. Из динамиков зазвучала «Big Girls Don't Cry»[53]53
  Big Girls Don't Cry – (с англ.) «Большие девочки не плачут». Песня Ферджи (Fergiе).


[Закрыть].

«Знак на знаке и знаком погоняет», – подумала она, сворачивая на трассу до Атлантик-Сити. Раздери ее дракон, как же ей не хватало Эйдена!

– Ой! – вырвалось у Сторм, наполовину икота, наполовину рыдание.

«Для тебя драконов больше нет, девица, – снова сказала она себе. – Да уж, новое ругательство просто позарез необходимо. Как и новая цель».

Надо было прекращать себя жалеть. Ведь Сторм и правда позволяла себе чувствовать себя обманутой, пусть даже и самой судьбой. Трудно оставаться добренькой, когда что-то делаешь ради любви, пусть и неосознанно, а объект этой любви вдруг женится на другой, и все равно по какой причине – весомой или не очень.

Сторм до боли скучала по Эйдену. Слезы больно жгли глаза. Больно было осознавать, что никакого другого мужчину она не хочет и хотеть не будет. Зияющая кровавая рана в сердце болела, и даже жалость к себе не помогала. Сторм выпустила всю эту кучу боли на волю, пока не осталось ничего, кроме хлюпающего носа и саднящего горла. Высморкавшись, она поправила потекший макияж и снова завела машину.

Ей не хватало Бекки. Трудно поверить, что так мало потребовалось времени, чтобы всем сердцем полюбить эту малышку. Но ведь у нее была Пеппер. Наверное. К сожалению, сегодня инстинкты Сторм были, скажем так, не в себе. Она верила, что нужна Пеппер, но не слышала ее голоса. Может быть, потому, что Пеппер, как и она сама, никогда не плакала. Ну ладно, может, и плакала, но редко, очень-очень редко.

Может, у Пеппер страдание перешло в язвительность. А может, она просто предпочитала промолчать.

Сторм моталась туда-сюда по Атлантик-Сити в поисках школы Пеппер, жалея, что не помнит, по какой дороге вез ее Эйден. Просто удивительно, как легко иногда неоновый блеск и ставки на сотни тысяч баксов уживаются рядом с крайней бедностью. В этом городе было все.

Наконец показалась кирпичная школа с гранитными оконными проемами и сине-зеленой дверью – пример того, как ретро встречается с новым тысячелетием. Сторм узнала тщательно кем-то придуманный школьный герб, выбитый на щитке над дверью. Перед зданием в бесконечную линию выстроились школьные автобусы. Сторм глянула на часы. Всего два часа дня, а такое чувство, будто десять вечера. Какой долгий день: подъем вместе с Бекки, потеря любимого мужчины, а теперь она здесь, чтобы совершить еще одно спасение. По крайней мере, на то было надежда.

Припарковавшись позади автобусов, Сторм стала ждать звонка, который известит о конце дневной смены.

Первая волна учеников растеклась по автобусам, как муравьи на пикнике. Один за другим автобусы выехали на дорогу. Второе нашествие учеников конкретным вектором движения пренебрегло – дети рассыпались в разные стороны.

Пеппер, ясное дело, выделялась в общем потоке. Шла она медленно, совершенно одна, едва переступая каблуками по асфальту и таща на себе рюкзак так, словно он весил тонну. Весь ее вид говорил, будто она боится самой мысли о возвращении домой. А может, Сторм просто принимала желаемое за действительное.

Опустив стеклоподъемником окно с пассажирской стороны, она позвала:

– Пеппер! Домой подбросить?

Ярко-рыжая кудрявая голова оказалась рядом неожиданно быстро.

– Поверить боялась, но ты все-таки приехала!

Она сунулась в окно, прилипнув к двери, и уже не очень была похожа на ту угрюмую гонористую девчонку, какой была пару дней назад.

– Я так понимаю, ты рада, что я вернулась? – спросила Сторм.

Пойманная с поличным – то есть на чувствах, которые не успела прикрыть плотной стеной, – Пеппер поубавила энтузиазм и отчасти вернула себе угрюмость.

– Могу и полегче. – Она пожала плечами. – Так почему ты вернулась?

– Хотела провести немного времени со своей маленькой сестренкой.

– Забудь все дерьмо про маленьких. – Пеппер поправила рюкзак на плече и отошла от машины.

– Ладно, – сказала Сторм, – я тебе признаюсь, хотя, по идее, надо сначала поговорить с твоей матерью…

– Твоей матерью.

– Именно. С ней. Я надеялась, что ты, возможно, захочешь поехать со мной ко мне домой. Так сказать, на испытательный срок.

– Не интересуюсь.

Пеппер не спеша пошла по тротуару, и Сторм медленно ехала рядом с ней.

– Почему?

– Спасибочки, но нет, – раздраженно фыркнула Пеппер. – Я постоянно на испытательном сроке. Стоит неправильно отрыгнуть, и меня выкинут.

Сторм «подключилась» к ее негативным флюидам, и там будто заглавными буквами было написано «незащищенность».

– И чем угрожают? – спросила она, чтобы подтвердить догадку.

– Интернатом.

– Тогда забудь про испытательный срок. Вики нас не испытывала, когда взяла к себе. Просто приняла и установила кое-какие правила.

Пеппер остановилась, открыла дверь и залезла в машину. Свой рюкзак она через голову бросила на заднее сиденье. Колдун завопил.

– Опа, да у тебя есть кот!

– То есть он все еще жив и не напуган до чертиков?