Текст книги "Мы в город Изумрудный... (СИ)"

Автор книги: Андрей Лукин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

Бастинда открыла глаз и села на постели. Приснившийся кошмар был настолько реален, что она даже потрогала свою шею, словно это ей во сне отрубали голову. Она прислушалась. В ночной тишине потрескивали догорающие свечи. Волшебница боялась темноты и всегда спала при свечах.

Наступающий день не сулил ничего хорошего. Невыспавшаяся повелительница бесцельно бродила по дворцу, цепляясь к каждой мелочи и шпыняя недовольных слуг. Слуги в ответ ворчали с удвоенной силой. Страсти накалялись. Чем громче орала Бастинда, тем ворчливее становились слуги. Дворец гудел, как растревоженный улей. Все были недовольны, всем было плохо, хуже всех было Бастинде.

Проходя мимо работающих и ворчащих стекольщиков, она прислушалась.

– Стёкла ей не понравились. Нормальные были стёкла. И трещины совсем не заметны. А теперь ей новые подавай! Без правительницы-то нам намного легче жилось. И стёкла никто не заставлял менять. А как она на старшину орала! Заколдую, мол, превращу, вы ещё узнаете мою колдовскую силу…  Да и нет у неё никакой силы, вот что я вам скажу. Орать только горазда. Врёт она всё, никакая она не колдунья. Ну кто видел, чтобы она хоть что-нибудь наколдовала. Прилетела по ветру на своём потрёпанном зонте, так это никакое не колдовство, а так…  не пойми что. Помяните моё слово – окажется в конце концов, что она нас обманула и нет у неё никакой силы.

Волшебница страшным усилием воли сдержалась и не стала орать на стекольщиков. Потому что тут не орать нужно было, а просто сразу на месте превратить их в каких-нибудь тараканов и раздавить башмаком. Если бы она это умела. А она этого не умела. Потому что проклятые Ворчуны были во всём правы и в своём ворчании поразительно точно угадали самую главную тайну волшебницы. Надо ли говорить, что её это чрезвычайно перепугало. То, что она всеми силами старалась скрыть, вдруг сделалось достоянием всех и каждого. Уже несколько раз она своими ушами слышала, как Ворчуны вслух выражают сомнения в её могуществе. Чтоб им всем пусто было!

Бастинда чувствовала, что власть ускользает из её рук. Всё шло не так. Душа не лежала к этой стране. Теперь она это ясно поняла. Поняла и призналась сама себе. Нужно было что-то делать. Но что?

Волшебница накрепко заперла двери, разложила перед собой все свои сокровища и задумалась.

Говоря откровенно, сокровищ у неё было до обидного мало. Как говориться, кот наплакал. Взять хотя бы волшебную книгу. Ну и что с того, что она волшебная. Толку от этого волшебства никакого. Помнит всё, что в неё записано. Не горит в огне. Сама проверяла. Не тонет в воде. Бр-р-р! Проверять это нет никакого желания. Волшебные рецепты и заклинания, записанные на её страницах, давно устарели и не работают. Бесполезная, но очень нужная вещь.

Вот ещё есть зонтик. Тоже очень волшебный. Был когда-то. Подъёмная сила за прошедшие годы изрядно повыветрилась. Далеко на нём теперь не улетишь. Да и летать на нём не слишком удобно, висишь боком, вцепившись обеими руками, а ветер полощет тебя, словно тряпку. Дура безмозглая! Когда делились с сестрицей добытыми сокровищами, надо было выбирать башмачки. Не поверила тогда в их силу. Польстилась на чёрный цвет, на резную рукоятку, да на вышитые колдовские знаки. Рукоятка давно вытерлась, знаки выцвели. Зонт пахнет пылью и молью. Никого им не запугаешь и не накажешь. Разве что по голове стукнуть.

Что ещё есть? Свисток для вызова волков, ворон и пчёл. Послушные, страшные, смертоносные слуги. Кого хочешь загрызут, заклюют и зажалят. Лет через сто. Потому что последний владелец этого свистка слишком часто им пользовался и умудрился исчерпать до дна всю его волшебную силу. За что и поплатился. Уже никто и не помнит, как его звали, этого незадачливого волшебника. А свисточек – вот он, у Бастинды. Захвачен в честном (потому что свидетелей не осталось) поединке. Только дуть в него пока бесполезно. Сто лет ждать надо. А как было бы хорошо вызвать сейчас железных волков, чтобы они разорвали пару-другую этих несносных Ворчунов всем прочим в устрашение! Тогда ни один недовольный не посмел бы больше ворчать в присутствии своей повелительницы.

Бастинда с сожалением убрала свисток в шкатулку и, немного помедлив, извлекла из сундука Золотую шапку. Шапка была холодная. Приятная тяжесть успокаивала. Волшебница любовно вытерла с неё пыль, посмотрелась в отполированный бок. Три желания. Три раза можно вызвать Летучих Обезьян. Почему так мало? Почему только три? Кто это придумал, руки бы тому волшебнику оторвать за такое унизительное ограничение! Неужели ему самому не хотелось повелевать Обезьянами вечно?

Ну и что теперь делать? Как дальше жить и править теми, кем (уж себе-то Бастинда могла честно признаться) ей править уже совсем не хотелось. Пугать Ворчунов страшными карами? Впустую угрожать своим якобы всемогуществом? Кричать на них, топать ногами? А они тут же будут обсуждать вслух каждое её повеление. «Опять на пустом месте разоралась! Ногами топает, а у самой башмаки такие старые, что того гляди подошва отвалится! Да и пусть бы отвалилась, так ей и надо! Заклинания выкрикивает, и как она их только запомнила, язык же сломаешь такие глупые слова выговаривать! И хоть бы толк от них был, а то орёт впустую – и ничего наколдовать не может». Волшебницу передёрнуло. Достались же ей подданные. И вправду слишком похожи на неё. Но одно дело, когда ТЫ всем недовольна, и совсем другое – когда всем недовольны все вокруг и при этом своё недовольство не только не скрывают, но ещё и тут же озвучивают. Ворчуны, чтоб им пусто было!

За стеной невнятно бурчали недовольные слуги. Их ворчание сливалось в один надоедливый шум: бур-бур-бур-бур! Делать ничего не хотелось. Настроение было отвратительное. Волшебница спрятала шапку, заперла сундук и пригорюнилась. Страшная неопрятная старуха. Почти бессмертная и совершенно несчастная. Одинокая и никому не нужная. Эльфения О» Гаворра Бас Турридо, Сайданго и Тинда. Чёрная Тинда. Бастинда. Кто теперь помнит, что в детстве (а было ли оно?) её звали Эльфочкой? Кто теперь в это поверит? Даже она сама уже в это не верит. Не было у неё никакого детства. Сразу началась унылая старость.

И тут Бастинда поднапряглась и использовала ещё одно имеющееся у неё волшебное средство. Свой пронзительный и далеко видящий глаз. Ну и пусть он после этого будет болеть недели две, это можно перетерпеть. Она выбралась на балкон второго этажа и принялась оглядывать Волшебную страну. При полном напряжении сил она могла видеть своим глазом очень, очень далеко.

В Розовой стране всё было плохо. В смысле – очень хорошо. Стелла оказалась на своём месте, всем была довольна (почти всем) и ловить там Бастинде было нечего. Ну и ладно. Волшебница, уставшая от Ворчунов, ни за что на свете не пожелала бы теперь стать повелительницей Болтунов.

В Голубой стране всё шло своим чередом. Гингеме повезло. Скрипя зубами Бастинда признала это и ещё больше возненавидела свою более удачливую сестрицу. Заполучив таких покорных и запуганных подданных, Гингема, понятное дело, не захочет ничего менять.

А вот в Фиолетовой стране дела шли неважно. Вернее, очень обнадёживающе они там шли. Виллина чего-то выжидала. И, судя по всему, тоже была не слишком довольна своим положением. А иначе почему бы она тогда таилась и не спешила объявлять себя повелительницей Мигунов.

Бастинда покатала на языке это простенькое слово: Мигуны. Никакой угрозы оно в себе не таило. Наверное, очень спокойно и приятно иметь таких подданных, которые мигают себе и мигают. Ты на них накричишь, а они в ответ мигнут пару раз, перепугаются и бросятся выполнять все твои приказы. Красота!

Прикрыв утомлённый глаз, Бастинда посидела немного, потом кивнула и спустилась в свои покои. Решение было принято, медлить она не собиралась. В жизни опять появились цель и смысл.

Открыв на нужной странице волшебную книгу (не совсем всё же бесполезная вещь!), она написала Виллине короткое письмо, в котором предлагала встретиться на нейтральной территории, а именно, у заброшенной сигнальной башни, чтобы обсудить некоторые чрезвычайно важные для обеих волшебниц проблемы. И добавила, что согласна уступить Виллине Жёлтую страну на очень выгодных условиях.

Ответ она получила почти мгновенно. Виллина как-будто только того и ждала. «Согласна. Встречаемся у башни через два часа».

В два часа Бастинда не уложилась. Старый зонтик закапризничал, его то и дело сносило ветром, и поэтому, когда она наконец опустилась на землю у подножья башни, терпеливая Виллина уже слегка кипела и недовольно хмурилась.

Даже и не подумав извиняться за опоздание, Бастинда сразу взяла быка за рога и без долгих разговоров предложила обмен.

– Почему? – спросила Виллина. Старушка почувствовала подвох и не хотела менять шило на мыло.

Бастинда помялась, затем сделала то, что не делала уже несколько столетий: сказала чистую правду:

– Не нравятся мне эти Ворчуны. Не лежит к ним душа. Не хочу ими править, не хочу их видеть, не могу больше слышать. Не моё это. Не моё!

– Согласна, – кивнула Виллина, внутренне ликуя. Она почему-то была уверена, что Бастинда начнёт торговаться, спорить, чего-то выгадывать…  А оказалось, что одноглазая колдунья сама готова меняться, да ещё и с радостью. Видимо, основательно допекли её жители Жёлтой страны.

И волшебницы ударили по рукам. Записали своё решение в волшебные книги, известили Стеллу и Гингему о новом раскладе и отправились каждая в свою сторону готовиться к переезду.

Часть 2
Страдания Виллины

Виллина воцарилась в Жёлтой стране совсем иначе. Ей не было нужды кого-либо запугивать, она не собиралась убеждать Ворчунов в своём могуществе, она просто поставила их перед фактом. Появилась из воздуха перед Желтым дворцом и объявила, что теперь править здесь будет она, Виллина Умудрённая, а вредную одноглазую Бастинду здесь больше никогда не увидят. Ура, ура, ура!!! Очень мудрая, но совершенно наивная старушка рассчитывала, что после такого заявления обрадованные Ворчуны с восторгом примут новую (намного более симпатичную и добрую) правительницу, и в Жёлтой стране начнётся прекрасная, спокойная и размеренная жизнь.

Как бы не так! Выслушав волшебницу, Ворчуны – что бы вы думали? – разумеется, они тут же принялись ворчать.

– Не успели к одной волшебнице привыкнуть, на тебе – ещё одна явилась! Та была старая, да и эта не моложе! Хорошо хоть не одноглазая…  Да уж лучше бы была одноглазая, а то от неё теперь ничего не скроешь. Ишь повадились по наши души, и все править хотят. Это что же теперь – опять все бочки, тазы и вёдра во дворец тащить! Этак ещё и фонтаны с бассейнами заставит ремонтировать. Бастинду она прогнала, глядите-ка! А просили её разве прежнюю правительницу прогонять? Никто, между прочим, не просил. Только-только мы к той привыкли, теперь к этой привыкать придётся. Не жизнь, а одни неприятности. А ещё, чего доброго, она и темноты не боится…  Старики, известное дело, спят мало, получается, она нам тоже спать вволю не даст. При Бастинде-то мы эвона сколько спали. Нет, не к добру эта старуха в белой мантии к нам заявилась, не к добру…

Оторопевшая Виллина вынуждена была выслушивать все эти…  всю эту…  всё это ворчание и делать вид, что оно её ничуть не смущает. Попробуй покажи, что ты рассердилась – сразу в глаза выложат, что ты ничуть не лучше Бастинды. Старушка улыбалась, пропускала нескончаемое ворчание мимо ушей (но слух у неё был отличный, и она всё, всё очень хорошо слышала!), и деятельно устраивалась на новом месте.

Через неделю, она уже слегка жалела, что согласилась на обмен. Через две недели она поймала себя на том, что читает в своей волшебной книге о том, как живут в других странах Стелла и Гингема. К её неудовольствию обе жили неплохо. Лучше, чем она. Гораздо лучше. Даже Бастинда была почти счастлива, насколько могла быть счастлива такая вредная и сухая старуха.

«Доброе утро, Ваше всемогущество! Как спалось?.. Да никак ей не спалось. Опять всю ночь по дворцу шлындала, спать никому не давала. Нос свой везде суёт, а сама улыбается. Вся такая добренькая, аж скулы сводит. Лучше бы орала или ругалась. Уж такая она у нас терпеливая да внимательная, что хоть в петлю лезь от этого её внимания. И всех расспрашивает, всех расспрашивает, кого как зовут, кто как живёт, кто что любит…  Подвезло же нам с повелительницей, ничего не скажешь…».

Через месяц на Виллину навалилась такая тоска, что она всерьёз подумала о том, что жизнь не удалась и…  И не пора ли отправляться на поиски какого-нибудь тихого местечка, в котором никто не живёт и тем более никто не ворчит.

«Всё исполним, Ваше волшебное величество! Как скажете, так и будет! И деревья посадим и кусты подрежем и травку скосим…  И польём всё, а как же! И величество твоё тоже водой бы этой облить, чтобы поменьше по саду шибалась. Одноглазая воды боялась, а нынешняя в пруд готова с головой влезть. И всё ей воды мало. Всё мало! Поливаем, поливаем, да сколько можно поливать!»

Ещё через месяц Виллину озарило. Даже странно, что это произошло так поздно. Видимо, нескончаемое ворчание слуг отрицательно подействовало на её умственные способности. Когда эта простая мысль пришла её в голову, она даже засмеялась от удовольствия, что вызвало новый приступ упоительного ворчания у окружавших её служанок. Но Виллина уже не обращала на них никакого внимания. Уединившись в той же комнате, где совсем недавно горевала о своей несчастливой доле Бастинда, волшебница извлекла из мантии свою волшебную (по-настоящему волшебную) книгу, увеличила её для удобства чтения и отыскала на нужной странице: «Ворчуны». И почему она раньше об этом не подумала? Нужно просто применить правильное заклинание, и все проблемы будут тут же решены ко всеобщему удовольствию!

В книге чёрным по белому было написано: «Никто не сможет заставить Ворчунов не ворчать».

Вот так. Коротко и ясно.

Виллина перечитала это простое предложение ещё раз. Поверить в страшную правду было невозможно. Хоть слева направо читай, хоть справа налево. Никто не сможет. Она застонала и медленно, с наслаждением вырвала из головы седую прядь. Обманула. Всё-таки Бастинда её обманула.

Три дня волшебница не могла поверить в то, что выхода нет. Снова и снова она открывала книгу, снова и снова перечитывала набившее оскомину утверждение, снова и снова мысленно насылала на голову Бастинды все возможные проклятия. На четвёртый день её вновь озарило. Не зря же она называла себя Умудрённой. Выход есть всегда – таков был её девиз.

Нельзя заставить Ворчунов не ворчать. Но кто сказал, что нельзя заставить их ворчать молча?

Через неделю сложнейшее заклинание было готово. Виллина искренне гордилась собой. Это было настоящее волшебство, волшебство в чистом виде.

Ничего не получилось. Волшебная сила впустую улетучилась в мировое пространство, заклинание отскочило от оказавшихся рядом Ворчунов, не причинив им никакого существенного вреда, саму же Виллину слегка перекосило от чрезмерного магического усилия.

«Да что вы, Ваша светлость! Какое беспокойство! Мы же всё понимаем, работа у вас такая – колдовать! Ишь как шибануло, мало глаза из головы не выскочили. Колдует она, видите ли, заклинания она читает! Дури в ней слишком много, совсем ума на старости лишилась. В живых людей колдовскими словами швыряться вздумала! В себя бы лучше швырялась…».

Отступать было некуда. Виллина понимала, что или она справится с ворчанием Ворчунов, или ей придётся куда-то уходить. Третьего было не дано.

Ещё несколько заклинаний и ещё несколько разочарований. Ворчуны не желали избавляться от своей вредной привычки. Ворчать молча они не хотели. Виллина желтела от злости и почти совсем пала духом.

Как-то утром она с испугом заметила, что старается не попадаться на глаза собственным слугам. С трудом взяв себя в руки, она сделала несколько глубоких вздохов, решительно выпрямилась и через силу отправилась исполнять уже слегка надоевшие правительственные обязанности. Жизнь не стояла на месте, везде требовался глаз да глаз…  (тут ей опять не к месту вспомнился единственный глаз Бастинды, и её решимость несколько увяла).

«Опять припёрлась по наши души! То боком шла, то вдруг словно штырь железный проглотила. Это в ней волшебная сила пузырится, не иначе! Платье жёлтое напялила, башмаки тоже жёлтые…  Хочет за Ворчунью почтенную сойти, а сама даже поворчать толком не может. Так, буркнет что-то непонятное, не успеешь даже расслышать, а она уже улыбается, словно смешное что-то сказала».

Однажды после тяжёлой бессонной ночи Виллина додумалась до очередной, очень простой мысли. Почему Ворчуны ворчат? Потому что они всем недовольны. Они недовольны и, следовательно, несчастливы. Счастливые люди ворчать не будут. Нужно сделать Ворчунов счастливыми и они перестанут ворчать сами собой. Им просто не о чем будет ворчать! И почему я раньше до этого не додумалась? Видимо, годы дают о себе знать.

Сделать счастливыми сразу всех, разумеется, не получилось бы даже у такой опытной волшебницы, как Виллина. Поэтому она, трезво оценивая свои силы и возможности, попыталась для начала наделить счастьем двух самых ворчливых слуг, садовника Гревлика и его жену прачку Фламину. Она дала им всё. Большой просторный дом с прекрасным садом, повысила обоим оклады, устроила детей в дворцовую школу, Гревлика сделала старшим садовником с правом присутствовать на всех дворцовых приёмах, а Фламине с помощью заклинания слегка подправила слишком длинный нос и избавила её от начавших появляться морщин. Получив всё и сразу, эти двое не могли не почувствовать себя счастливейшими из смертных…  Но и в этот раз Виллина с блеском и плеском села в большую лужу.

«Ох и спасибо же Вам, ваше волшебное величество! Такой дом, такой сад…  А в саду кто копаться будет? Опять я? Мало того, что на дворцовый сад полжизни угробил, теперь ещё и на себя загибаться! Детишек она в школу устроила? Теперь их с утра до вечера не видно, ни помощи от них, ни пользы. Ещё, чего доброго, грамоте выучатся, нас попрекать начнут, совсем от рук отобьются».

«Не знаем как и благодарить Вас, за вашу к нам доброту! Это ж сколько сил надо теперь положить, чтобы весь этот дом в порядке содержать! Раньше я в двух комнатах убиралась, а теперь мне и недели не хватит, чтобы пыль вытереть, да мусор повымести! Вот уж спасибо так спасибо! Морщины она мне убрала, нос укоротила!.. Лучше бы годов мне поубавила, да боли в пояснице вылечила! Мне ж теперь ни согнуться ни разогнуться. Подружки от зависти почернели, здороваться не хотят, в гости не приходят, возненавидели нашу семью за такое, извиняюсь, счастье. Лучше бы мы жили по-прежнему, не нужны нам Ваши милости…».

«В школу теперь эту дурацкую ходи, сиди там целыми днями, чтоб она развалилась эта их дворцовая школа! Просили её, эту нашу слишком добренькую правительницу, чтобы нас грамоте учили? Никто не просил! И грамота эта еённая тоже никому не нужна! Азы, базы, вазы, газы! Язык сломаешь!»

Счастливые Ворчуны ворчали от счастья с неменьшим энтузиазмом. Видимо, они просто не умели быть счастливыми.

Виллина вновь погрузилась в мрачные раздумья.

«Всё ходит и ходит. Думает и думает. Как будто ей заняться больше нечем. Того и гляди, ещё чего-нибудь придумает на наши головы. Гревлика вон уже отблагодарила, скоро за нас возьмётся. Нет, никакого прибытка от этих волшебниц, ни от злых ни от добрых. Одно беспокойство и расстройство. Без правителей, что ни говори, жить намного спокойнее. Намного».

Вновь и вновь перечитывала Виллина похожую на приговор строчку. «Никто не может заставить Ворчунов не ворчать». Что-то её смущало. Что-то важное она проглядела. Никто не может заставить. Заставить! Заставить?

Она встрепенулась. А почему обязательно заставлять? А не подойти ли к проблеме с другой стороны? Может быть, можно просто по-хорошему попросить Ворчунов не ворчать. Не заставлять, а попросить.

Сказано – сделано.

– Не ворчать? – удивилась молоденькая белошвейка (правильнее было бы называть её желтошвейкой) Юльмира. – А разве я ворчу? Никогда я не ворчала и ворчать не собираюсь. Делать мне больше нечего, что ли? Уж Ваша милость как что придумает, так просто не знаешь, что и сказать. И помолчать немного я тоже не могу. Чего это ради я молчать буду? Я тогда и работать не смогу. Я молча работать не умею, мне с собой поговорить надо, чтобы не скучно было, а то такого наработаю…».

Волшебница поскорее убежала от разворчавшейся Юльмиры. Следующие две попытки завершились столь же плачевно.

Каждый вечер правительницы заканчивался головной болью и дурным настроением. Ночи не приносили ни малейшего облегчения. Ворчливые кошмары изматывали Виллину с тем же упорством, что и ворчливые подданные. Пробуждение не добавляло в отравленную жизнь ни радости ни спокойствия.

«С добрым утречком, Ваша волшебная милость! Как вам спалось?.. Да ещё бы ей не спалось. Дрыхла без задних ног, а храпела так, что нам, служанкам, даже в соседней комнате было слышно. Глянь, как брови свои седые насупила, глазами засверкала…  Вот тебе и добрая волшебница. Все они добрые, пока им на хвост не наступишь…».

«Извольте умываться, Ваше всемогущество!.. Умывайся не умывайся, всё одно моложе не сделаешься. Как была старухой, так и останешься. Вода ей слишком горячая! А вчера говорила, что слишком холодная! Никак ей не угодишь, всё ей не по нутру…».

Несколько месяцев прошли в бесплодных размышлениях и неудачных попытках. Время в Жёлтой стране тянулось невыносимо медленно, словно оно тоже устало выслушивать вечно недовольных Ворчунов. И вот в один не слишком прекрасный день Виллина с ужасом обнаружила, что она потихоньку тоже превращается в заправскую ворчунью. Она как раз готовила волшебное снадобье, с помощью которого надеялась излечить от ворчания свою прислугу. Волшебница смешивала сок горного щавеля с настойкой палиолиса и приговаривала при этом:

– Сюда бы ещё добавить капельку гадючьего яда, но, боюсь, от такого снадобья служанки не только ворчать перестанут, они и вовсе могут помереть…  Да и пусть бы себе поумирали, ворчуньи неуёмные. И бормочут, и бормочут, никакого спасения от них нет! И как только мужья таких терпят…  Впрочем, и мужья у них ничуть не лучше. Такие же заправские ворчуны. Вот ведь семейки: соберутся под вечер за общим столом, и давай ворчать друг на друга. Жена на мужа, муж на жену, дети на мать с отцом, дед с бабкой на детей. Весёлая у них жизнь!..

Виллина испуганно зажала себе рот ладонью и застыла. Что это с ней происходит? Что это она делает? Тоже ворчит? Ужасно, ужасно! Неужели и она тоже скоро станет такой же несносной и вечно всем недовольной старухой. Будет ворчать по любому поводу и без повода, перестанет радоваться жизни и всё вокруг будет казаться ей мрачным и унылым. Нет, нет, ни за что! Надо срочно что-то делать!

И она с удвоенной энергией принялась составлять новые заклинания, изобретать волшебные зелья, придумывать магические формулы и комбинировать чудодейственные напитки. Она забросила почти все дела по управлению Жёлтой страной, и это, надо сказать, почти никак не повлияло на обыденную жизнь Ворчунов. Несмотря на свой несносный характер они прекрасно жили и без правителей и всё у них шло довольно хорошо. Хотя сами они считали, что у них всё идёт очень плохо.

Волшебница дни и ночи проводила в своей заклинательной лаборатории. Она не теряла надежды, хотя у неё ничего не получалось. Ни одно противоворчальное заклинание не работало, ни одна формула не могла избавить подданных от вредной привычки, ни одно из зелий, с помощью которых она рассчитывала усилить свою волшебную силу, не помогало!

Кризис наступил внезапно. Измученная неустанными трудами и постоянными неудачами старушка лихорадочно подсчитывала количество капель сока пятнистой белладонны, вливаемых в почти готовое снадобье (для укрепления расстроенных нервов и восстановления душевного равновесия), когда в приоткрытое окно донеслось:

– … весь дворец этими вонючими снадобьями пропах! Дышать уже нечем, глаза слезятся! Это не правительница, а отравительница!..

Рука у Виллины дрогнула и вместо положенных трёх капель она вылила всё содержимое чашки. Так долго и столь старательно изготавливаемое снадобье было безнадёжно испорчено. Волшебница некоторое время бездумно смотрела на отвратительную пузырящуюся жидкость, испускающую ядовитый фиолетовый дым. Ядовитый! Виллина не могла оторвать взгляд от случайно получившегося зелья. Это определённо был какой-то очень сильный яд. Смертельный яд! Отравительница!

А почему бы и нет?

Волшебница испуганно оглянулась, затем вновь посмотрела на зелье. Какая ужасная мысль только что её посетила! Какая кошмарная идея! Это удивительно, но даже самая распредобрая волшебница, самая безобиднейшая и милейшая фея хотя бы раз в жизни, хотя бы тайком даже от самой себя, но мечтала о том, чтобы сделать что-нибудь злое. Хоть один раз сотворить какое-нибудь настоящее злодейство. Хоть на миг стать злой колдуньей. Ни одна из них в этом никогда и ни за что не призналась бы, но факт есть факт. И вот что интересно: то же самое ни в коем случае нельзя сказать о волшебницах злых. Ни одна из них никогда не мечтала о том, чтобы сделаться доброй. Смешно даже предполагать такую глупость. Странно всё устроено в этой жизни.

«… опять жара невыносимая! Ну сколько можно! Мало того, что солнце глаза слепит, так ещё и ни ветерка!..»

Виллина с трудом оторвала взгляд от притягательной фиолетовой отравы, потом взяла графинчик за узкое горлышко, неловко размахнулась и запустила им в стену. Нужна была разрядка, нужно было куда-то деть накопившееся разочарование и…  да-да-да, злобу. Безумно дорогой и невообразимо редкий голубой хрусталь с жалобным звяком разлетелся на тысячу осколков. Жёлтую стену обезобразило большое бурое пятно. Виллина кровожадно улыбнулась – и на пол полетела ваза с цветами. Потом бутыльки с волшебными ингридиентами…  Потом колбы и реторты…  Блюдца и тарелки…  Подносы и кувшины…  Виллина с наслаждением швыряла и била всё, что попадалось под руку. Всё свои снадобья, все напитки и зелья, все порошки, мази и отвары. В кучу, вдребезги, в пыль!

И ещё обязательно нужно было покричать.

– Да чтоб вам всем пусто было!.. Да чтоб вы все онемели на веки вечные!.. Да чтоб вы слова лишнего сказать не могли!.. Да чтобы вы вообще разговаривать разучились!..

Жёлтый дворец сотрясался от её криков, от звона бьющейся посуды, от грохота и вырывающихся на свободу заклинаний и колдовских наговоров. Ворчуны и ворчуньи испуганно вжимали головы в плечи и разбегались кто куда. В безоблачном небе гремел гром и сверкали молнии.

Небывалый разгром завершила изумрудная пудреница, недрогнувшей рукой запущенная в самое большое зеркало. И то и другое с жалобным звоном осыпалось на пол. Виллина перевела дух и с торжеством обвела взглядом дело рук своих. Вокруг неё всё дымилось. Разгром был полнейший. Осколки и обломки громоздились на полу и на столах. Клубы разноцветного дыма всплывали к потолку. Красота!

И посреди этого великолепного разгрома стояла с умиротворённой улыбкой добрейшая и умудрённейшая волшебница. Старая, но ещё вполне бодрая. Желающая делать всем только хорошее. Никому никогда не сделавшая ничего плохого. Выбравшая в своё время не вечную юность, а прекрасную умудрённую старость, и почти ни разу об этом не пожалевшая. Виллина Иоанна Амалия фон Бернгардштадтская. Добрая повелительница Жёлтой страны. Очень добрая.

Без сожаления окинув взглядом сотворённое безобразие, Иоанна Амалия мудро решила отложить неизбежную уборку на завтра и со спокойной душой отправилась на боковую.

Утро следующего дня запомнилось ей на всю бесконечно долгую оставшуюся жизнь. Первой же встретившейся служанкой оказалась та самая осчастливленная прачка Фламина. Она молча поприветствовала зевающую повелительницу уважительным поклоном и…  И всё. Сделав несколько шагов, Виллина оглянулась. Что-то было не так! Фламина заметила обращённый на неё взгляд и ещё раз присела. Молча!

– Ты не заболела? – ничего умнее Виллина спросить не додумалась.

Фламина молча помотала головой.

– У тебя всё в порядке?

– Да, – коротко ответила прачка…  и привычного ворчливого продолжения почему-то не последовало.

– Может, ты простудилась?

Фламина помотала головой.

– Ну, хорошо. Иди, занимайся своими делами, – разрешила слегка озадаченная повелительница.

Фламина вежливо присела и улыбнулась.

Надо ли говорить, что волшебница тут же принялась донимать расспросами всех встречных слуг, придворных, садовников и просто прохожих. И они все дружно молчали. А отвечая, старались использовать как можно меньше слов. «Да», «нет», «спасибо», «не знаю», «угу», – стали самыми ходовыми словами в Жёлтой стране. Ворчуны в одну ночь превратились в Молчунов.

Этого не могло быть! Но это было! Чудо свершилось! Непонятным, непостижимым образом. Впрочем, таким ли непонятным. Мудрая Виллина, разумеется, сразу догадалась, что явилось причиной столь желанного ей превращения. По всей вероятности, дав волю накопившемуся гневу, она случайно сотворила некое весьма мощное заклинание, в результате которого недовольные Ворчуны в одночасье стали вполне нормальными Молчунами. Они даже научились улыбаться! Вот что значит вовремя разозлиться!

А как же волшебная книга? Неужели она ошиблась! Виллина с понятным волнением открыла нужную страницу. Тайна требовала разгадки.

«Чтобы Ворчуны прекратили ворчать, нужно превратить их в Молчунов». Вот так. Волшебница хмыкнула и закрыла книгу. Даже волшебные книги не всезнающи. Они тоже могут ошибаться, они, оказывается, могут обманывать, путь даже и невольно. И вообще, надо больше доверять собственной мудрости. Это был жизненный девиз Виллины и она старалась почаще его повторять.

С той поры жизнь в Жёлтой стране наладилась, всё пошло так, как хотелось волшебнице. Душа её успокоилась, можно было приступать к разумным преобразованиям, к свершению всевозможных добрых дел. Виллина ещё не знала, что лет через пятьдесят, измученная назойливым молчанием подданных, она начнёт искать способ сделать их более разговорчивыми. Она ещё об этом даже и не догадывалась. И поэтому у неё всё пока было очень хорошо. Бывшие Ворчуны молча улыбались. Они были счастливы. У них всё было хорошо. Спасибо доброй волшебнице.