Текст книги "Мы в город Изумрудный... (СИ)"

Автор книги: Андрей Лукин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

Киберпараллель

Когда я пришёл в себя, перед глазами у меня всё плыло и двоилось. Рук и ног я не чувствовал, в груди разливался леденящий холод. И я ничего не помнил! Как тот несчастный лётчик.

– Он перезагрузился! – раздался рядом голос с металлическим оттенком. – Мы успели!

Я присмотрелся. Мой двойник, почему-то до жути похожий на вышедшего из жестокого боя Терминатора, склонился надо мной, сверкая алыми фотоэлементами глаз.

– Что со мной случилось? – поинтересовался я.

– Маленькая неприятность по нашей вине, – признался двойник. – Просто не были готовы к твоему прибытию.

– Мы восьмиядерное зеркало поставили, а синхронизировать не успели, – пояснил девичий голос, обладательница которого была вне поля моего зрения. – А тут вдруг вы оцифровались – и черепушкой в реал. Знатно вас приложило. Мы думали, всё – накрылся ваш процессор.

– И что? Надеюсь, жить я буду?

– А куда ты денешься? – ухмыльнулся двойник. – Мы ведь тут тоже не на коленке собранные. Переписали твою личность в резервный накопитель. Так что некоторое время ты проведёшь вне своего бесценного тела.

– А где оно? – в ужасе спросил я.

– Слева от тебя лежит.

Я скосил глаза влево и отчётливо услышал, как в голове зажужжали какие-то шестерёнки. Моё тело лежало рядом и не дышало.

– Да ты не волнуйся. Наши нанохирурги – лучшие в мире. Если, конечно, верить тому, что говорят наши нанохирурги. Через полчаса будешь, как новенький.

– Понятно, – простонал я. – Это будущее?

– Для кого как, – уклончиво ответил терминатор. – Кому, может, и будущее, а для нас – отстойное настоящее. Ну, здравствуй, копия.

– И вам того же по тому же месту, – отозвался я. – А почему отстойное?

– Приличной работы в виртуале нет, – начал перечислять двойник-терминатор. – Приходится по десятому разу одни и те же серверы хакать. Надоело до троянов! Мне манипуляторы обновить бы не помешало, да рубаксов на счету меньше, чем антивирус наплакал. Где их взять, одному Гейтсу известно. Жена мультисиликоновый…  э-э-э…  интерфейс в прошлом году поставила, проценты до сих пор выплатить не можем. Дочура любимая шарнирную смазку от Диора заказала, негодница, а сколько она стоит, посмотреть забыла. Я уже не говорю про квартплату и налог на 3DDD-недвижимость. Cкрипим из последних сил.

– Всё? – спросил я. Неприятности эти меня не слишком впечатлили. Везде одно и то же.

– Если бы, – печально сказал двойник. – Самое неприятное, дружище, я напоследок оставил. Кибердума вчера Путина на второй столетний срок выбрала.

– Мама дорогая! – простонал я. – Зачем вы мне это сказали?

– Вот-вот, – похлопал меня по плечу железной дланью двойник. – Ты-то в свою параллель вернёшься, а нам здесь жить.

– Что-то меня смутные сомнения терзают насчёт того, что я вернусь, – сказал я. – А вдруг ваше восьмиядерное не захочет меня пропускать.

– Да куда оно денется! – отмахнулся двойник. – Ты давай, кулером понапрасну не скрипи и дефрагментацию на полную врубай. У меня дочура на этих зеркалах Касперского съела, она тебя живо домой вернёт. А мне, извини, на службу пора. Если опоздаю, шеф меня на пиксели порвёт. Всего!

Его глаза медленно угасли, он дёрнулся, перестал гудеть и застыл посреди комнаты, как манекен. Вот так вот они тут, значит, на службу ходят.

– Ну что, – деловито сказала киберкопия моей дочки. – Приступим?

Выглядела она потрясающе. Одни волосы, упругими металлическими пружинками торчащие во все стороны, чего стоили. Кукольная мордашка была украшена всевозможными разъёмами, в глазах то и дело пробегали разноцветные строчки рекламных объявлений.

– Так, – пропела она, распутывая пучок проводов и подключая их к тому, что двойник назвал резервным накопителем, а я ощущал, как свою голову. – Сейчас мы ваш пароль в три счёта восстановим.

– Пароль простой, – сказал я. – «Волшебник изумрудного города».

– Такой короткий? – ужаснулась она. – Да его же любой недоумок взломает!

– Вся сказка, – пояснил я. – Причём, в любых вариациях, желательно с непредсказуемым сюжетом.

– Это сильно, – признала она. – Но вы не волнуйтесь, сервак у нас мощный. Только я вот что спросить хотела: где в вашем теле вход?

– Нету, – признался я.

– Как же вы тогда инфу загружаете?

– На слух.

Она вытаращила глаза и недоверчиво позвенела ресницами:

– Глючите!

– Мамой клянусь!

– Ну, я не знаю…  Это же у вас там не жизнь, это же доисторический отстой какой-то! А я-то думаю, с какого перепугу дадди неандертальские присоски вам на лоб приклеил? Всё, процесс пошёл, счастливо оцифроваться! А мне пора, у меня лекция вот-вот начнётся.

И она тоже застыла бездушным манекеном, закатив невидящие хорошенькие глазки в потолок. Только рубиновый огонёк мигал в мочке уха, показывая, что хозяйка вышла из тела не навсегда.

В моей (или не моей?) голове что-то щёлкнуло, перед глазами замелькало, и у меня возникло такое чувство, что мой мозг кто-то пролистывает, словно книгу. Это продолжалось целую вечность. Наконец, мелькание замедлилось, неживой голос сказал: «Видеофайл доступа сгенерирован», и я увидел:

«Маленькие человечки в голубых кафтанах и широкополых шляпах с бубенчиками шумной толпой окружили пожилую приятную женщину в жёлтых одеждах.

– Мы свободны! Мы свободны! Гингемы больше нет! – кричали они наперебой и обливались слезами счастья.

– Я очень рада за вас, – воскликнула волшебница, улыбаясь. – Ну, ведите же меня! Я хочу посмотреть на упавший домик.

Фургончик стоял неподалёку от входа в пещеру колдуньи. Он упал так удачно, что не повредил ни единого цветка, не сломал ни одной ветки на окружающих поляну фруктовых деревьях…  Страшная Гингема оказалась его единственной жертвой. Её скрюченные ноги в чёрных башмаках торчали из-под фургончика мрачным напоминанием о том, что ничто в мире не вечно. Даже владычество злых волшебниц.

Жевуны испуганно притихли. Виллина тоже долго молчала, разглядывая фургончик.

– Клянусь своей волшебной книгой, я не хотела этого, – сказала она наконец. – Гингема сама уготовила себе такую страшную кончину. А я всего лишь не позволила свершиться ещё более страшной несправедливости.

– Не переживайте, Ваше волшебное величество! – выступил вперёд почтенный седой Жевун. – Вы всё сделали правильно. Мы всегда будем благодарны Вам за избавление от…

Перекосившаяся дверца фургончика вдруг скрипнула и приоткрылась. Все испуганно примолкли. Чёрный лохматый зверёк с трудом перевалился через порог и упал на траву. Мордочка его была окровавлена, сломанные лапки неловко подвернулись.

– Помогите, – чуть слышно проскулил зверёк. – Там…  Элли.

* * *

Виллина металась по пещере, заламывая в отчаянии руки:

– Это я виновата! Девочка погибает из-за меня! Старая дура, почему я не подумала о том, что в фургончике может оказаться ребёнок? Почему книга не подсказала мне?…  Почему?!!

Она с силой швырнула волшебную книгу на стол. Взметнулась пыль, летучие мыши испуганно запищали в углах, книга жалобно охнула.

– И что мне теперь делать? Как спасти девочку? Всего моего волшебства не достанет на то, чтобы срастить все её сломанные кости, чтобы избавить её от боли!.. О, как она страдает! И её отважный зверёк…  Я не в силах исцелить даже его! Я ни на что не годная волшебница! Я бездарь!

Столпившиеся на поляне Жевуны обливались слезами, оплакивая умирающую девочку. Иногда они боязливо заглядывали в пещеру и вздрагивали, замечая скачущую по стенам тень волшебницы.

– Пить…  – тихонько прошептала девочка, не открывая глаз.

Волшебница осторожно приподняла перебинтованную голову, поднесла к воспалённым губам чашу с водой. Когда девочка напилась, Виллина бросилась к столу и принялась лихорадочно листать книгу.

– Одно и то же! – вскричала она вскоре. – Всегда одно и то же! Проклятая книга, неужели ты не способна на большее? Неужели ты ещё не поняла, что девочка никогда не попадёт в Изумрудный город? Даже если она вдруг каким-то чудом выживет, она уже не сможет ходить! И всё из-за меня! Что же делать? Что делать?.. Это же невозможно оставить вот так! Если предсказание записано, оно должно исполниться, мне ли этого не знать. Но как?

И вновь волшебница принималась терзать книгу, в надежде отыскать спасительную подсказку:

– Элли вернётся в Канзас, если поможет…  Самой бы ей кто-нибудь сейчас помог!.. Если поможет трём существам…  Каким таким существам? Трусливому Льву, огородному пугалу и Железному Дровосеку? Ну надо же! Других существ в Голубой стране, разумеется, не нашлось! У всех всё хорошо, только этим чего-то не хватает! Что ж, придётся им, как видно, позабыть про свои заветные желания…  Нет, ну ладно Лев. Это я ещё как-то могу понять. Но пугало и дровосек…  Да ещё железный…  Кстати, а почему он железный? Ну-ка, ну-ка…

Когда Виллина выскочила из пещеры, Жевуны в страхе попятились. Растрёпанная волшебница выглядела так, словно она вдруг превратилась в Гингему.

– Кузнеца ко мне, – приказала Виллина. – Срочно! Сию же минуту! Речь идёт о жизни и смерти!

* * *

Людоед терпеливо сидел в кустах на обочине. Он был голоден. Время тянулось невыносимо медленно. Солнце вскарабкалось в зенит, зацепилось на короткое время за вершины сосен, затем неторопливо покатилось вниз. Людоед ждал. Он точно знал, что ждёт не напрасно. Прилетевший от Бастинды ворон пообещал ему, что именно сегодня по дороге пройдёт вкусная девчонка. А повелительнице Фиолетовой страны в таких случаях можно было верить.

– Давненько я не пробовал человечины, – бормотал себе под нос Людоед. – Даже вкус её стал забывать. Не дело это. Неправильно это, ба-гар-ра!

В лесу уже начало смеркаться, когда до его слуха донеслись некие посторонние звуки. Сначала приглушённый металлический лязг, похожий на стук подков, затем добродушный смех. Людоед насторожился, шумно втянул воздух и припал к земле. Густые кусты орешника полностью скрывали его от посторонних взглядов.

Из-за поворота показались две странные фигуры. Неуклюжее чучело в изрядно потрёпанной одежде и высокий железный человек с большим ржавым топором на плече. При виде топора Людоед поёжился, ещё сильнее вжался в землю и затаил дыхание.

– И всё-таки, уважаемый Дровосек, мозги намного важнее, ведь сердце не умеет думать, – глубокомысленно рассуждало чучело, неловко переставляя слишком мягкие ноги в больших разношенных сапогах.

– Сердце важнее, – возражал железный человек, – Ему не нужно думать. Оно должно чувствовать и переживать.

– Нашли о чём спорить, – пробурчал Людоед, когда удивительная парочка удалилась на безопасное расстояние. – Мозги, сердце…  И ещё печень с почками. Ух, как я голоден! Где же эта девчонка?

– Тотошка, не отставай! – прозвенел совсем рядом девичий голосок. – Хватит пугать этих бедных белок!

– Она! – довольно выдохнул Людоед.

Он уже раздвинул ветви орешника, он уже привстал и почти вывалился на дорогу, но вдруг замер на полпути, озадаченно вглядываясь в приближающуюся девочку.

Элли беззаботно стучала подошвами серебряных башмачков по жёлтым кирпичам, не подозревая о притаившемся в кустах злодее. Лёгкое платьице пламенело в лучах заходящего солнца, руки и ноги блестели отполированным до зеркального блеска металлом, ни пятнышка ржавчины не было на них, ни малейшей царапины. Тщательно смазанные суставы не скрипели, на умело выкованном кузнецом улыбчивом личике восторженно сияли большие изумрудные глаза.

Вслед за девочкой звенящим комочком катился на колёсиках маленький железный зверёк, похожий на заводную игрушку. Он то азартно облаивал любопытных белок, то бросался догонять перепуганного барсука, то вынюхивал что-то у обочины, забавно подрагивая пружинкой хвостика. У орехового куста он на секунду замер…  Но тут же умчался, откликаясь звонким лаем на зов хозяйки.

Людоед вздохнул и отложил в сторону приготовленную было дубину.

– Не она, – прошептал он, глядя на уходящую Железную Фею. – Не она. Ну что ж, подожду ещё немного».

– Пароль принят, портал активирован, – бездушный голос вырвал меня из сказочного мира. – Приступаю к переносу личности в исходный носитель.

Я открыл глаза (пока ещё не свои). В глубине зеркала закручивалась тугая спираль межмирового перехода. Моё тело рядом дёрнулось, застонало и схватилось за голову. Я почувствовал, что меня разрывает на части.

Гигантский палец небрежно вдавил виртуальную клавишу «Enter».

С.т.а.л.к.е.р.с.к.а.я. параллель

– Пригнись! – зашипел кто-то страшным голосом, прижимая мою голову к полу. – И ни звука!

Грязный пол был густо усыпан штукатуркой, стреляными гильзами и битым стеклом. Острый осколок больно впился мне в щёку. За стеной гулко ударил выстрел, кто-то жутко взревел, затем хлопнула дверь, и резко запахло порохом.

– Всё, можно вставать, – разрешили мне. – Но голову всё равно не высовывай.

Я осторожно поднялся, стряхнул со щеки прилипшую стекляшку. Я был, мягко говоря, слегка ошарашен. Казалось бы, уже должен ко всему привыкнуть…  Ан нет, не ко всему.

Напротив меня сидел на полу бородатый давно не мывшийся мужик в потрёпанном камуфляже. На ремне у него висел огромный нож, какой-то внушительный контейнер со множеством застёжек, на груди болтался противогаз. Мужик ловко загонял патроны в магазин. Автомат – если я не ошибаюсь, АК-74, – лежал на коленях.

У разбитого окна прильнул к прицелу здоровенной снайперской винтовки ещё один странный тип в таком же камуфляже.

– Ты кто? – спросил он, не отрываясь от прицела. – Местный Полтергейст?

По разгромленной квартире гулял ветер, стены были исклёваны пулями, расколотая взрывом дверь висела на одной петле.

Я вздохнул:

– Если я скажу, что попал сюда из другой параллели, вы мне поверите?

– Если бы ты сказал что-нибудь другое, точно не поверили бы, – буркнул первый. Приглядевшись, я к своему немалому изумлению обнаружил в его лице знакомые до боли черты. Если бы я месяца два не брился и недели три не мылся, я выглядел бы, видимо, так же.

– У вас здесь…  война? – спросил я. – Неужели америкосы напали?

– Сам ты америкос! – зло отозвался снайпер. – У нас здесь Зона, понял! Изумрудная зона! А мы – сталкеры, – он вдруг напрягся и прильнул к прицелу. – Всё, умолкни. Страшный, глянь, дуболомы опять к Урфину пошли.

Вслед за двойником (кличка Страшный, надо сказать, удивительно ему подходила) я осторожно подобрался к окну и выглянул наружу. Внизу, по засыпанному битым кирпичом проспекту медленно двигались три фигуры. Шагали они неловко, с трудом переставляя ноги и глядя в одну точку. Они в самом деле были похожи на деревянных солдат.

– А почему дуболомы? – шёпотом спросил я.

– Вот попадёшь когда-нибудь в жёлтый туман, тогда узнаешь, – прошипел снайпер. – Будешь таким же зомбаком по Зоне ковылять и помалкивать в тряпочку.

– Уймись, Шелезяка, – похлопал его по плечу двойник. – И…  не стреляй. Пусть уходят. Урфин с ними сам справится.

– А Урфин это?..

– Глава клана Прыгунов, – пояснил двойник. – Неплохой мужик, но прижимистый до ужаса. За унцию живительного порошка пять Серебряных Туфелек просит, прикинь.

– Нарвётся он когда-нибудь, – мрачно пообещал Шелезяка. – И никакой порошок ему не поможет. Свободные Жевуны его изгнали, и Прыгуны не долго терпеть будут.

Эта параллель мне активно не нравилась. И – что самое интересное – я не представлял, каким образом я смогу отсюда вырваться. Не рассказывать же этим бородатым сталкерам детскую сказочку. Ещё пристрелят, чего доброго. Я покосился на зеркало – и обомлел. Спасительного зеркала на привычном месте не обнаружилось. Только забрызганная чем-то бурым стена и сиротливый гвоздик, на котором зеркало совсем недавно висело.

Это называется влип. В голове моей, и без того не слишком хорошо соображающей, зашумело с удвоенной силой. Я закрыл глаза и сжал голову руками. Ой, как мне плохо!

– … говорю тебе, – бубнил тем временем Страшный. – Захожу как-то вечером в «Пещеру», ну, туда-сюда, с Гуамом парой слов обменялся, хабар Гудвину скинул…  У меня три Жгучих розы было, Кровь арахны, ещё кое-что по мелочи…  Ну, Гудвин мне и кивнул, взгляни, мол, кто к нам пожаловал. Я присмотрелся – Элька! Сидит в углу, с Каннибалом о чём-то перетирает. Сто лет её не видел, честное слово!

– А она разве не?.. Говорили же, что её гравиураганом унесло.

– Брехня! Живёхонькая. И в голове всё так же полно сумасшедших идей.

– С этим у неё порядок, – оживился Шелезяка. – Помню, как она в прошлом годе меня до Фиолетовой пустоши уговаривала смотаться. И ведь чуть не уговорила. Если бы я тогда ржавую лихорадку не подхватил, точно бы с ней отправился. Ну и сгинул бы там.

– Почему сразу «сгинул»? Она же вернулась.

– Она-то вернулась, а Бася где? Растаяла наша одноглазка в мокром студне, только её и видели. Нет, с Элькой лучше не связываться, себе дороже. Да ещё этот её псевдопёс…  Как уставится своими буркалами – меня аж в дрожь бросает. Он всё ещё с ней?

– А куда он денется? Даже подрос немного. Слушай, давай душу погреем, пока время есть, – Страшный оглянулся, выразительно побулькал передо мной бутылкой. – Ты как, Полтергейст, тяпнешь за знакомство?

– Водка? – покривился я. – Нет, я пас. У меня и без выпивки в голове шумит.

– Какая водка! – обиделся двойник. – Чистейшая усыпиловка. Сам у рудокопов в Бункере на Гингемовы бусы выменял.

– Ага, – засомневался я. – Выпью да и усну здесь. Мне это надо?

– С одного стакана не уснёшь, слово сталкера. Мы же не пьянства ради, а здоровья для. Заодно и излишки радионуклидов из организма выведем.

– Откуда у него нуклиды? – видимо, пожалел, выпивку Шелезяка. – К тому же он того гляди отсюда слиняет, а нам ещё жить и жить.

Услышав это волшебное «слиняет», я слегка воспрял духом. Похоже, сталкеры, не сомневаются, что я без проблем могу покинуть их неприветливую реальность. Бутылка меня заинтересовала. «Семь подземных бюреров» было написано на этикетке. И сияла радуга над знакомым силуэтом четвёртого энергоблока. Шутники, блин. На вкус усыпиловка оказалась чем-то средним между хорошей водкой и плохой минералкой. Шум в моей голове сразу утих.

– Во! – заметил это двойник. – Пошёл процесс. Теперь сиди и не дёргайся.

Усваивай. Опытных людей послушай. В жизни пригодится.

Шелезяка занюхал свою порцию рукавом, выглянул на миг в окно:

– Никого пока. Так на чём ты там остановился?..

– Короче, так. Элька карту где-то надыбала. Хорошая такая карта. Правильная. И всё, между прочим, на то указывает, что карту эту сам Кэп рисовал.

– Ха!

– Вот тебе и ха!

– Два раза ха!

– Простите, – не удержался я. – А кто такой Кэп?

– Первый сталкер. Легендарная фигура. Гурий Германович по прозвищу Кэп, – пояснил Страшный. – Так вот. О карте. Можешь мне, Шелезный, конечно, не верить, но на ней вся кирпичная дорога от самого начала до самого конца прорисована. Всё жёлтые кирпичики. А заканчивается она…

– У Изумруда, понятно, – кивнул Шелезяка. – Кэп на мелочи не разменивался. Да только что-то мне не верится. Откуда у Эльки такая карта взялась?

– От мутировавшего верблюда, – отрезал Страшный. – Ухоронку она Кэпову случайно нашла в Блуждающем Замке. В общем, отправляется она по дорожке к Изумруду…  и нас с собой зовёт. Обоих, заметь.

– Так это мы её здесь дожидаемся, – догадался Шелезяка. – А сразу не мог сказать?

– А сразу ты бы не согласился. Разве нет?

– А кто ещё пойдёт? Втроём такое не осилить.

– Чёрный Дядя точняк пойдёт. При мне подписался.

– На одной ноге? – хохотнул Шелезяка. – Или ему саблезубая химера ногу взад вернула?

– Ему Гудвин экзопротез штатовский подогнал. Так что Дядя теперь быстрее тебя бегает. Каннибал ещё будет. Но он только до Провала согласился. У него дела какие-то с Жевунами, так что он потом свалит. Через Большую Припять Клюв подрядился перевести. Ты же знаешь, у него там броды натоптаны. Длиннобородый с Фарой тоже хотели идти, но их Гудвин не отпустил, ему без охраны оставаться не с руки. Ещё Билайн подкатывался, пронюхал, что выгодное дельце затеваем. Элька, молодчага, эту гниду сразу отшила…  Да, кстати, Левон тоже идёт.

– А вот это плохо. Он же трус. При малейшей опасности свалит.

– Не свалит. Ему к Изумруду шибко надо. Желание у него заветное созрело, возмечтал от зонофобии излечиться.

– Ну, ладно, – согласился Шелезяка. – Провал мы перейдём, через Припять Клюв переправит. А что насчёт Маковой плеши? Как её перепрыгнуть?

– Легко и с песней. У Эльки, если ты ещё не забыл, Басин Золотой шлем остался. Она его в последний выброс до упора зарядила. Перелетим плешь на обезьяньих крыльях, аки ангелы.

– Заманчиво брешешь, – протянул Шелезяка. – Заманчиво. И отказываться стрёмно. Жалеть ведь потом буду до посинения, если Изумруд все ваши желания выполнит, а я ни с чем останусь. Чёрный Дядя, понятно, ногу просить будет. Левон…  С ним всё ясно. А ты что попросишь?

Двойник вздохнул:

– Смеяться будешь. Ну…  ладно. С головой у меня, понимаешь, не всё в порядке. Да не лыбься ты, не лыбься, не в том смысле. После того, как меня на Агропроме Вороньей дурью шарахнуло, память я стал терять. И чем дальше, тем хуже. Пока не сильно заметно, но Гудвин говорит, что через полгода я даже имя своё вспомнить не смогу. Вот так, брат. Сам понимаешь, отступать мне некуда, буду просить, чтобы Изумруд мозги мне обновил.

– Да-а, дела, – покряхтел Шелезяка. – Ну, а Эльку какой чёрт туда несёт? Ей-то чего не хватает?

– Тётка у неё в Канзасе. К себе зовёт, на ферму. Горы золотые обещает, у них ведь там не жизнь, а кукуруза. А сталкерам визу, сам знаешь, не дают. Заразные мы, по их понятиям. Вот Элька и хочет с хабаром сразу от Изумруда в Канзас свалить. Чтобы уж наверняка, чтобы в Зону нашу развесёлую больше ни ногой.

Лицо у Шелезяки просветлело, он задумчиво таращился в небо сквозь разбитое окно и поглаживал приклад винтовки.

– Красиво, – признал он. – А я, знаешь…  Если мы дойдём…  Я просто здоровье себе попрошу. Здоровье – это, брат, самое главное. А то у меня уже и сердчишко что-то пошаливать стало. Ночью, бывает, проснусь, прислушаюсь, а оно – вроде как и не стучит, зараза…

Я слушал их разговор буквально с отвисшей челюстью. Выпитая на пустой желудок усыпиловка слегка ударила мне в голову, но я не опьянел, напротив, стал всё воспринимать намного чётче и ярче. И мир Изумрудной зоны поразил меня несказанно. Здесь не было нужды рассказывать сказку, здесь сказка стала былью, причём былью весьма жутковатой. Кэп Гурий, Элька, дуболомы, исполнитель желаний…

Страшный вдруг дёрнулся, достал из кармана КПК, уставился в экран.

– Выброс! Чёрт, как не вовремя!

Он ловко натянул на лицо маску с тёмно-зелёным стеклом, другую такую же бросил мне:

– Маску на морду, глаза в пол, лежи и не дыши. Если повезёт, останешься жив и даже почти цел.

Я послушно выполнил все указания, и неприветливый окружающий мир сразу окрасился для меня в тревожно-зелёный цвет.

Шелезяка у окна длинно выругался, прижался к окуляру и стал выцеливать кого-то на проспекте:

– Псевдомигуны! Сюда бегут, от выброса прятаться! Ох, и жарко сейчас будет!

Рядом со мной знакомо задрожал воздух, на стене обозначились нечёткие очертания зеркала.

– Берегись! – отшатнулся в сторону Страшный. – Зеркальная аномалия прямо в комнате! Да что же это такое – всё сразу и всё на нас?!!