Текст книги "Мы в город Изумрудный... (СИ)"

Автор книги: Андрей Лукин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

Ленивая параллель

– На тебе лица нет, – сказал двойник. – Давай-ка я постелю прямо здесь, на диване. Тебе отдохнуть надо. А утром, на свежую голову и отправишься.

Сопротивляться у меня не было ни сил, ни желания. Уютная, абсолютно домашняя обстановка этого дома подействовала на меня столь расслабляюще, что если бы не присутствие моего двойника, я решил бы, что наконец-то вернулся в свою настоящую квартиру.

Как ни странно, сон ко мне не шёл. Я ворочался, вертелся, вздыхал, старательно закрывал глаза – ничего не помогало.

Дверь была приоткрыта, из детской комнаты доносились негромкие голоса, и я невольно прислушался.

– Ты почему платье на плечики не повесила? Тебе мама что велела?

– Не хочу!

– Почему?

– Мне лень.

– Ай-яй-яй! Такая маленькая, а уже такая ленивая. Надо что-то срочно с этим делать.

– Ничего не надо делать. Вот когда я вырасту, тогда и перестану лениться.

– Ах, вот как ты думаешь. Ну ладно, спи тогда. Ленивой тебе ночи.

– А сказку?

– Знаешь, мне что-то неохота сегодня сказку рассказывать.

– Почему?

– Да как-то лень.

– Ну, папка, ну, расскажи, ну, пожа-а-алуйста! А то я не засну! Тебе же хуже будет! Не выспишься и на работу опоздаешь.

– Вот как, значит. Угрозы пошли? Ну, хорошо. Какую рассказать?

– Про Элли.

– Опять про Элли? Не надоело?

– Ни капельки.

– Ну, смотри, сама напросилась. Пожалеешь, да поздно будет.

– Фигушки, не пожалею.

– Не ругайся. Лежи тихонько и слушай. Гхм! Как ты уже знаешь, ураган зашвырнул фургончик в Волшебную страну, а сам поскорее улетел отдыхать, потому что очень устал. Фургончик стал падать прямо на злую колдунью Гингему, которая как раз собирала лягушек себе на обед. Видит Гингема, что ей надо или убегать со всех ног, или погибать. Подумала она, подумала, да и не побежала. Поленилась. И фургончик её, конечно, раздавил. Элли проснулась, вышла на улицу, а там уже добрая волшебница Виллина стоит, радуется, что Гингемы больше нет.

– Ты молодец, – похвалила Виллина девочку. – Хорошо прицелилась. За это я подскажу тебе, как вернуться домой. Помоги кому-нибудь выполнить три заветных желания, и сразу окажешься в Канзасе.

– А как это сделать? – спросила Элли.

– Очень просто, – ответила Виллина. – Иди по дороге из жёлтого кирпича в Изумрудный город к волшебнику Гудвину.

– Пешком? – удивилась Элли. – А он далеко, этот город?

– Очень далеко и дорога до него трудна и опасна, ведь в сказках по-другому не бывает.

– Тогда я не пойду, – сказала Элли и присела на крылечко. – Больно нужно тащиться пешком в такую даль. Мне лень.

В детской приглушённо захихикали.

– Не смейся громко, а то нашего гостя разбудишь. Слушай, что было дальше.

Виллина была так поражена, что даже потеряла дар речи.

– Нет, девочка, – сказала она наконец. – Тебе всё же придётся идти к Гудвину. Иначе тебе станет скучно, и ты…  умрёшь здесь от голода.

– У меня ножки устали, – сказала Элли. – А туфельки я забыла в Канзасе. Не пойду же я босиком.

– В пещере у Гингемы хранятся чудесные серебряные башмачки. Они волшебные, тебе в них будет удобно и легко. Пусть твой удивительный зверёк принесёт их сюда.

– Вот ещё, – отозвался на это Тотошка. Он валялся на траве, подставив тёплому солнышку своё мягкое брюшко. – Не пойду я ни в какую пещеру. Мне лень.

– Папка, ну перестань! Рассказывай нормально.

– Я нормально рассказываю. Это просто сказка такая…  ленивая. В общем, не захотела Элли идти в Изумрудный город. Что тут было делать? Жевуны по приказу Виллины обули её в серебряные башмачки, посадили вместе с Тотошкой в тележку и повезли по дороге из жёлтого кирпича прямо к Гудвину. По пути им встретился сидящий на шесте Страшила. Страшиле там было очень хорошо. Он ленился с утра до вечера, болтал с воронами и ничего не делал. Мозги ему были не нужны, но Жевуны всё-таки сняли его с шеста и тоже бросили в повозку. Страшила сопротивлялся и кричал: «Фигушки вам! Никуда я не поеду! Обойдусь без мозгов, мне и так хорошо! Когда я вырасту, мозги у меня и сами появятся!..

– Так, это что такое? Ах, ты подушками драться! Войну мне объявила! Получай тогда адекватный ответ! Вот тебе так, и ещё вот так! Ой!.. Смотри, вазу разобъём, мама нас по головке не погладит!..

После яростного, но молчаливого сражения, когда в детской улеглись пыль и перья, двойник осторожно выглянул, убедился, что я сплю, и сказка продолжилась:

– Итак, на чём мы остановились? Кто там у нас следующий, Железный Дровосек? Ну что о нём можно сказать? Он сильно заржавел и потому передвигался с большим трудом. И ещё он был очень тяжёлый. Жевуны как посмотрели на него, так сразу все в один голос и сказали:

– Не-не-не, мы его не повезём, даже и не просите. Мы же надорвёмся. Пусть он лучше тут постоит.

– Да, – согласился Дровосек. – Я лучше тут ещё немного поржавею, а вы мне моё сердце потом прямо сюда привезёте. Только не потеряйте его на обратном пути.

И они поехали дальше без Дровосека. И сразу наткнулись на Ленивого Льва. Он лежал поперёк дороги и не хотел вставать. Он боялся, что если встанет, его запрягут в тележку, и тогда ему придётся тащить её в Изумрудный город. Жевуны пообещали Льву, что привезут ему от Гудвина бутылочку со средством от лени. Лев тяжело вздохнул и чуть-чуть подвинулся, чтобы они могли проехать.

Следующая остановка была в замке Людоеда. Конечно, в этот замок можно было не заезжать, но бедным Жевунам до того надоело тащить повозку, что они не удержались и заехали. Они подумали, что голодный Людоед случайно съест если не песика, то хотя бы девчонку. И тогда повозка станет намного легче. О том, что съесть могут их самих, они подумать забыли.

К их огорчению, Людоед девочку не съел. Он ущипнул Элли за руку, вот как я тебя сейчас щипаю, и недовольно сказал:

– Она же сырая. Её варить надо. А у меня вся посуда немытая. Не варить же вашу девчонку в грязном котле. А кухарки нет, она отгул взяла до следующих выходных.

– Пусть Элли посуду помоет, – обрадовались Жевуны. – Она девочка, она умеет.

– Нет, посуду я мыть не буду, – наотрез отказалась Элли. – Мне лень. Варите меня так.

– А так я не хочу, – заявил Людоед. – Я сырое мясо не ем. Я же не дикарь какой с островов Куру-Кусу. Езжайте в свой Изумрудный город и не мешайте мне лениться.

И они уехали. К огромному огорчению Жевунов. Долго ли коротко ли, но прибыли они всё-таки в Изумрудный город. Пришли к Гудвину, так, мол, и так, а он им и говорит:

– Что я вам, Пушкин, что ли, желания всякие исполнять? Я бы и сам в Канзас с удовольствием улетел, да мне воздушный шар надувать лень. Он слишком большой.

Элли, Тотошка и Страшила не очень-то и огорчились, но всё-таки спросили, потому что нужно же было что-то спросить:

– И что нам теперь делать?

– Что делать, что делать? – проворчал Гудвин. – Ничего не надо делать. Оставайтесь в Изумрудном городе навсегда. Здесь тоже неплохо кормят.

– Папка, ты всю сказку переврал. Это же совсем из другого мультика.

– Ну и пусть? Ты что, думаешь, Гудвин мультики смотреть не любит? Ого! Он же правитель самый главный. Чем ему ещё заниматься? Только мультики и смотреть с утра до вечера. Вот, значит, подумал Гудвин, и говорит:

– Может, вы тогда к Бастинде в гости сходите, водой её обольёте? Мигуны на неё жалуются уже который год. Говорят, она настолько обленилась, что даже умываться перестала. И зубы не чистит. Позор на всю Волшебную страну!

– Я умываюсь, – возразила дочка сонным голоском. – И зубы я чищу.

– Ну, конечно. Я знаю. Ты же у меня не похожа на эту противную Бастинду.

– А что там дальше было? Элли вернулась домой?

– Знаешь, у этой сказки на редкость счастливый конец. Элли домой не вернулась. И это очень хорошо. Потому что в Канзасе ленивые девочки совершенно никому не нужны.

– А как же волшебные башмачки?

– Да вот так! Элли стукнула каблучками и сказала: «Несите меня домой, к папе и маме!»

А башмачки сказали в ответ:

– Делать нам больше нечего! Канзас – это так далеко! Нам лень.

Тут и сказке конец. Ну, всё, спи, солнышко. Спокойной ночи.

Параллель с бюрократическим уклоном

– Паспорт, – скучным голосом потребовал чиновник, сидящий за столом прямо напротив зеркала. Табличка на столе гласила: «Отдел по учёту прибытия и убытия незапланированных посетителей из смежных реальностей».

– А может быть, я для начала оденусь? – спросил я не слишком вежливо. Я стоял перед ним в одних трусах, а вся моя одежда аккуратной стопкой лежала на полу.

– А документики у вас на это соответствующие имеются? – сурово вопросил чиновник.

– Какие документики?

– Удостоверяющие, что эта одежда принадлежит именно вам.

– Нет, – обозлился я. – У меня только техталон есть. На трусы.

Чиновник весело захохотал:

– Один ноль в вашу пользу. Одевайтесь, конечно. Я просто пошутил. Уж больно у вас выражение лица было…  заманчивое.

– Ну и шутки у вас, – проворчал я, торопливо натягивая джинсы. – А что, разве в вашей параллели, эта квартира отдана под офис?

– Мы предпочитаем говорить не параллель, а реальность. И не офис, а учреждение. А вообще – да. Здесь уже давно не живут. Но вы не надейтесь, что так легко отделаетесь. Анкету заполнить всё равно придётся.

– Я даже не спрашиваю, зачем, – заметил я, присаживаясь на не слишком мягкий стул.

Чиновник улыбнулся:

– Ну и напрасно. Без этой анкеты уйти отсюда вы не сможете. Приступим?

Я оглянулся. В центре зеркала красовалась большая сургучная печать с витыми шнурами.

– Валяйте, – вынужден был согласиться я.

– ФИО, год рождения, место постоянного проживания, национальность?..

В общем, вопросы были стандартные. За исключением, разве что вопроса о самоназвании нашей реальности. Признаюсь, он поставил меня в тупик. Чиновник терпеливо ждал.

– А как вы называете свою? – поинтересовался я.

– Наша реальность, – улыбнулся чиновник.

– И мы свою так же.

– Тогда прочерк.

– Безымянная реальность. Хорошо. На чём попались?

– Э-э-э…  На сказке про Изумрудный город.

– Автор?

– Баум. То есть, Волков. Сначала Баум, а потом Волков.

– Украл?

– Переписал.

– У вас это так называется?

Я пожал плечами:

– Ну-у, талантливо переписал. Читать интересно.

– У нас остаться не планируете? – он посмотрел мне в глаза.

– Вообще-то, нет. А что – разве можно?

– Нельзя, – усмехнулся он. – Но некоторые пытались.

– Если в вашей реальности все чиновники такие, как вы, я их понимаю.

– Вы мне льстите. Но всё равно, спасибо.

В комнату впорхнула хорошенькая секретарша, водрузила на стол несколько книг, мило мне улыбнулась и ушла.

Чиновник протянул мне одну из книг:

– Вот ваш пропуск. Оказывается, у нас эту сказку тоже знают.

Я опустил взгляд: «Пособие для начинающих ревизоров. Порядок учёта мёртвых душ». Александр Сергеевич Гоголь.

– Ох, прошу прощения, – спохватился чиновник. – Это не для вас. Вот эту возьмите.

«Инспектор Великий и Ужасный», – значилось на обложке. – Автор – некий Лукин А.Ю.

Рассказик был короткий. Но забавный. Главное, не было в нём ни урагана, ни жёлтых кирпичей.

«В назначенное время на площади собралось почти всё население Изумрудного города. На почётном месте стоял сам правитель – Страшила трижды премудрый, в новеньком с иголочки кафтане и великолепной тростью в руке. Справа от него сверкал бородой Дин Гиор, слева замер Фарамант. Ворона Кагги-Карр важно сидела на плече правителя, то и дело что-то накаркивая ему в ухо. Бывший генерал Лан Пирот, слегка пританцовывая, возглавлял почётный караул из сияющих свежей краской дуболомов. Дуболомы держали наготове литавры и барабаны.

Все стояли и смотрели в небо.

– Летит! Летит! – закричали с крыш вездесущие мальчишки.

Кагги-Карр, пользуясь тем, что только у неё имелись крылья, поднялась в воздух и подтвердила сверху:

– Вер-р-рно! Уже пр-риближается!

Большой воздушный шар величественно проплыл над крышами города, над шпилями дворца и стал опускаться на площадь. Грянула музыка, толпа радостно зашумела, раздались крики: «Великий Гудвин вернулся!», «Слава Гудвину!», «Ура, Великому и Ужасному!»

Но когда шар опустился, и его надёжно привязали канатами к специальным столбикам, из корзины важно выбрался никому не знакомый человечек в строгом чёрном костюме и с толстой книгой в руках.

Инспектор из внешнего мира изволил прибыть в Изумрудный город с официальным рабочим визитом.

Горожане, осознав ошибку, притихли. Страшила важно выступил вперёд:

– Господин инспектор! Мы рады приветствовать Вас в Изумрудном городе!

Инспектор скованно кивнул, затем слегка поклонился. Заметно было, что он не очень хорошо понимает, как ему следует вести себя с такой важной особой.

Фарамант уже протягивал ему зелёные очки.

– Это зачем? – удивлённо спросил инспектор.

– Таковы правила, – твёрдо заявил Фарамант. – В Изумрудном городе все должны ходить в таких очках.

– Правила – это хорошо, – кивнул инспектор. – Это я одобряю.

Он повертел очки в руках, затем неловко водрузил себе на нос, негромко заметив при этом: «А номерка-то инвентарного нет-с. Непорядок. Так и отметим». И быстренько записал что-то в своём гроссбухе.

Торжественный обед, устроенный в честь прибытия столь важного гостя, прошёл в дружественной обстановке, слегка омрачённой тем, что сам виновник торжества вёл себя весьма сдержанно, ел мало, почти ни с кем не разговаривал и вообще держался так, словно был со всех сторон окружён врагами. Лишь под конец обеда он наклонился к Фараманту и спросил его вполголоса:

– Скажите, милейший, а вы уверены, что с вашим правителем всё в порядке?

– О, не беспокойтесь, господин инспектор, – с готовностью повернулся к нему страж ворот. – Солому, которой он набит, просушили в прошедшую пятницу, а мозги заменили не далее, как вчера. Так что – да, с ним всё в порядке.

После такого обстоятельного ответа инспектор впал в непонятное оцепенение, долго что-то обдумывал, а затем сделал очередную запись в книге, с которой не расставался даже за столом.

На следующий день жизнь в Изумрудном городе покатилась по наезженной колее…  Но так представлялось только на первый взгляд. И поняли это далеко не все и далеко не сразу. Инспектор развил бурную инспекторскую деятельность. Казалось, он присутствовал одновременно сразу в нескольких местах. Его видели в тронном зале в то самое время, когда он осматривал дворцовую кухню. Он расспрашивал о чём-то длиннобородого солдата в тот же самый час, когда он обходил по периметру городские стены. Некоторым придворным даже показалось, что они наблюдали в одном месте сразу трёх инспекторов, оживлённо обменивающихся друг с другом результатами проверки.

Вскоре очень многие почувствовали надвигающуюся беду, но было уже поздно. Ознакомившись с обстановкой, так сказать, в целом, инспектор принялся за частности.

Первой пострадавшей оказалась мудрая ворона Кагги-Карр. И это было не удивительно, ведь она посчитала своим долгом сопровождать инспектора в его экскурсии по городу и дворцу. На этот раз мудрости ей явно не хватило.

Инспектор ни разу не обратился к ней за советом, долго терпел её назойливое присутствие, лишь недовольно морщился, когда она попадалась ему на глаза, и наконец спросил у первого подвернувшегося слуги:

– Почему это у вас животные во дворце находятся не в клетках, а летают, извините, где ни попадя?

Слуга остолбенел. Кагги-Карр несколько раз молча разинула клюв, затем возмущённо каркнула:

– Неслыханная бестактность! Пер-р-рвого министра – в клетку?!

– Она у вас ещё и говорящая, – хмыкнул инспектор. – Тем более запирать нужно. А то ведь улетит.

Затем пришла очередь Дина Гиора.

– Вы, уважаемый, как я понимаю, возглавляете местные вооружённые силы? – поинтересовался инспектор.

– Так точно, – отчеканил длиннобородый солдат. – Возглавляю.

– Где приказ о вашем назначении?

– Что?.. – удивился Дин Гиор, никак не ожидавший такого подвоха. – Какой приказ?

– Так и запишем, – пробормотал инспектор. – Приказа нет. Самовыдвиженец. Ладно. Если вас не затруднит, не могли бы вы предоставить мне для ознакомления все имеющиеся в наличии служебные документы?

– Э-э-э…  Документы? – побледнел Дин Гиор.

– Да-да, именно. Устав внутренней службы, устав караульной службы, дисциплинарный устав, строевой, полевой…  Что – и этого нет? Да у вас, как я посмотрю, в армии полный бардак! – Инспектор мелкими шажками повёл наступление на совершенно растерявшегося солдата. – Где охраняемая оружейная комната? Где журналы выдачи и возврата холодного оружия? Где личные дела военнообязанных граждан? Где стенд с приказами? Где секретная часть? Где список личного состава, в конце концов?

– Какой список, помилуйте? – взмолился Дин Гиор. – Вся наша армия – это я!

– Не удивительно, – сказал инспектор. – От такого главнокомандующего любая армия разбежится.

Он небрежно ткнул пальцем в висящие на груди Дина Гиора ордена:

– Эти медальки, надеюсь, вы не сами себе присвоили? Приказы о награждении имеются?

Инспектор отправился выискивать следующую жертву, а бедняга Дин Гиор, у которого после пережитого стресса вспотела даже борода, принялся срочно писать рапорт об отставке по причине полного служебного несоответствия занимаемой должности.

Очередным пострадавшим оказался повар Балуоль. Инспектор довёл его буквально до истерики требованиями предоставить медкнижки всех работников дворцовой кухни, санитарный журнал, подробное еженедельное меню, котировки на поставку продукции, отчёты о списании пищевых отходов, графики проведения дератизации, дезинфекции и дезинсекции…  Когда он потребовал журнал проведения витаминизации третьих и сладких блюд, Балуоль потерял сознание. Инспектор удовлетворённо кивнул и сделал очередную запись в книге.

Фарамант отделался, можно сказать, лёгким испугом. Не обнаружив в привратной сторожке журнала учёта посетителей и ведомости выдачи очков, инспектор мягко попенял и прочёл весьма содержательную лекцию о пользе паспортно-визового режима и необходимости скорейшего оборудования контрольно-пропускного пункта с обязательной комнатой личного досмотра посетителей.

О чём инспектор беседовал с доктором Робилем, осталось тайной, но, вырвавшись из цепких инспекторских лап, доктор единовременно употребил весь имеющийся в наличии запас касторки и на целый день впал в болезненное состояние, внешне чрезвычайно похожее на кому.

Да что доктор, после общения с инспектором даже искушённые в интригах придворные все как один теряли ориентацию в пространстве и времени, полностью выпадали из реальности, а затем лихорадочно принимались искать хоть кого-то, кто знает, как пишутся рапорты, заявления, объяснительные, налоговые декларации и прошения об отставке. Дворец гудел, словно растревоженный улей. Тихая паника постепенно начала захватывать и городские кварталы.

Инспектор, между тем, не успокаивался и неотвратимо приближался к правителю.

И вот этот день настал. Уже предупреждённый об опасности, Страшила мужественно вжимался в спинку трона, глядя на подступающего к нему инспектора. Кагги-Карр благоразумно пряталась за шторами, Дин Гиор и Фарамант, оба бледные и дрожащие, сидели в приёмной тише воды ниже травы.

– Ваше Величество, – вкрадчиво начал инспектор. – Должен сказать, что я весьма разочарован полученными результатами. Многое я в жизни повидал, но такого, мягко говоря, безобразия мне ещё наблюдать не приходилось. У вас здесь плохо абсолютно ВСЁ! – и он выразительно потряс своим гроссбухом. – У меня просто нет слов! Так быть не должно! И я задал себе следующий вопрос: почему так получилось? Молчите? Тогда я отвечу сам. Рыба гниёт с головы!

– Не могу не согласиться с таким глу-бо-ко-мыс-лен-ным высказыванием, – промямлил Страшила. – Но скажите, что именно вам у нас не понравилось? До вашего прибытия мне казалось, что у нас всё хорошо.

– Очень верное слово «казалось», – покивал инспектор. – Вот, например…  Когда предыдущий правитель, некий…  м-м-м…  Гудвин сдавал вам дела, принимали ли вы по описи и под расписку дворцовое и городское имущество?

– Нет, – признался Страшила.

– Нет, – грустно повторил инспектор. – Ставим прочерк. Подписывал ли некий Гудвин указ об отречении, и приводили ли вас после этого к присяге?

– Нет, – едва слышно прошелестел трижды премудрый.

– Опять прочерк. Имеются ли у вас диплом о высшем образовании? Диплом юриста, может быть? На худой конец, членская карточка тайного клуба президентов и королей? Нет? Ну и какой же вы после этого, извиняюсь, правитель?

Совершенно уничтоженный Страшила отрицательно мотал головой после каждого вопроса, а под конец даже попытался покинуть трон и уйти навсегда.

Но тут двери распахнулись, и в зал неожиданно ворвался слуга:

– Ваша Трижды Премудрость! Волшебный ящик заговорил!

– Не мешайте нам, милейший, – сказал, не оглядываясь, инспектор. – У нас важное совещание.

– Так я же и говорю! – воскликнул слуга. – Ящик господина инспектора требует. Срочно!

Инспектор переменился в лице и выскочил вслед за слугой.

Все присутствующие в зале молча переглянулись и, не сговариваясь, двинулись в том же направлении. Сердца у них сжимались в предчувствии ещё более грозных событий. Затаив дыхание, они замерли у закрытой двери:

– Мистер Джонсон, прошло уже целых три дня, как вы отбыли в командировку, а я всё ещё не вижу отчёта о результатах проверки!.. – недовольно выговаривал незнакомый и очень сердитый голос. – Как это прикажете понимать? Вновь принялись за старое?

– Э-э-э…  М-м-м…

– Молчать! Вы, смею вам напомнить, всего лишь инспектор по пожарному надзору, а не налоговый агент и даже не федеральный ревизор!..

Столпившиеся за дверью соратники ошалело уставились друг на друга. Всего лишь пожарный инспектор?!!

Секунду спустя дверь слетела с петель. Инспектор Джонсон в мгновение ока был схвачен, повергнут на пол и связан. Трудно сказать, чей вклад в победу был более весом. Страшила и Кагги-Карр, Фарамант и Балуоль, Дин Гиор и доктор Робиль, – все приняли участи в молниеносном свержении ненавистного инспектора. Вихрем пронеслись они по залам и лестницам дворца, и слуги с готовностью распахивали перед ними двери. Отставший Руф Билан бежал позади всех и кровожадно кричал:

– Дайте его мне! Я загрызу его собственными руками!

Спелёнутого инспектора без малейшего почтения зашвырнули в корзину, отвязали причальные канаты – и весь город, как один человек, прослезился, когда шар стремительно вознёсся в вышину.

– Ур-р-ра!!! – пронеслось над Изумрудным городом. – Ур-р-ра!

Подоспевшие дуболомы дружно ударили в литавры и барабаны.

– Боже мой! – воскликнул Дин Гиор, глядя на исчезающий вдали шар. – С каким умилением теперь вспоминаю я Урфина Джюса! Как с ним всё было просто и понятно!

– Вы правы, мой друг, – согласился Фарамант. – Редкой душевной красоты человек.

Он подобрал валяющийся инспекторский гроссбух и раскрыл его на первой странице:

– Вы только послушайте, что этот пожарник про нас написал! Изумруды фальшивые – три тысячи восемьсот сорок пять штук. Изумруды настоящие – триста двадцать штук. Ворона говорящая – одна штука. Не имеющие художественной ценности деревянные манекены – тридцать штук. Палисандровый истукан – одна штука. Псевдоживой соломоамериканец – одна штука…

– Что ещё за соломоамериканец? – недоумённо вопросил Страшила. – Это где он у нас такое чудо выискал?

Кагги-Карр хрипло закашлялась и поскорее отвернулась, чтобы не выдать себя непочтительным смешком».

– Прочитали? – спросил чиновник, заметив, что я закрыл книгу. – Распишитесь в убытии.

Я расписался. Зеркало молчало. Чиновник тоже. Я некоторое время сверлил взглядом упрямое стекло, затем в недоумении повернулся к столу:

– Ну и?..

– А волшебное слово? – развёл руки чиновник.

– Извините, – смутился я. – Большое спасибо! Приятно было познакомиться.

– Всего хорошего, – сказал он.