Текст книги "За серой полосой. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Андрей Кайко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 42 страниц)

   – Не печалься, дитя. Даже если учуют нас стражи, мы ведь всегда сможем вернуться, так же, как в прошлый раз, но при этом окажемся совершенно в ином месте. Хочется надеяться, в гораздо более привлекательном.

   Слушая их беседу, Вовка нахмурился: ему совершенно не понравился минорный настрой Елены. "Вот только женских истерик нам для полного счастья и не хватало" – подумал он, и мысленно обратился к драконе с просьбой как-то повлиять на Лену, успокоить её, что ли, поговорить по-своему, по-женски. Судя по тому, как вздрогнула и замерла Ленка, а потом и заулыбалась, Вжика отнеслась к поручению очень добросовестно. Так, сияя во все тридцать два белоснежных зуба, Вовкина подруга и въехала в клубящуюся стену красного марева. Сам Володя не уставал удивляться при виде нового облика завесы. Ведь если раньше полоса перехода казалась ему седым облаком, или сгустившимся туманом, то теперь этот вид больше напоминал дым от сигнальных фальшфейеров, то густо-красный, то уходящий к ярко-оранжевым оттенкам.

   Красиво, ничего не скажешь. А какая красота предстала перед глазами путников, когда они пересекли границу межмирового перехода! Они словно оказались в волшебном лесу, где роль деревьев выполняли гигантские кораллы. Вовке даже на миг почудилось, что он резко уменьшился в размерах и стал какой-нибудь креветкой, поселившейся на рифе в тропическом заливе. Пламенеющее небо бросало вниз отблики, перетекающие по искрящимся известковым веткам подобно солнечным волнам, что ещё более усиливало сходство с подводным миром. Для полноты картины не хватало лишь рыбок с пёстрой окраской, лениво шевелящих яркими плавниками над головой. "Или акул с муренами!" – подумалось Вовке. Воспоминание о подводных хищниках заставило его перестать вертеться, перехватить жезл поудобнее и опереться лопатками на мягкую Ленкину спину.

   Перед выходом в красную полосу они расселись на загривке у драконы, плотно прижавшись друг к друг – уж больно мало оказалось там места для них троих между укутанными в лубки крыльями и шеей Вжики. В середину между мужчинами поместили Ленку, а первым по ходу движения усадили эльфа. Он оказался самым лёгким из всех, и не так сильно мешал ящеру вертеть головой, что требовалось тому для достойной встречи атак стражей. Оборону задней полусферы взял на себя Вовка, выставив перед собой жезл словно кормовое орудие. Он плотнее охватил ногами бока зверя, приноравливаясь к его виляющему бегу. Дракона неслась как шустрая ящерка, а её лапы так и мелькали, совершая шаги по пять, по шесть метров каждый.

   "Стражи" – деловито протелепатировала Вжика, ещё более ускорив шаг. Вовка оглянулся через плечо – точно: из-за группы коралловых деревьев выметнулась стая псевдо собак и устремилась к драконе. Немного странно, но в этот раз Володя не ощущал никакого страха, да и стражи вели себя иначе, совсем не так как обычно. Если раньше они бросались на путника как спущенный с цепи свирепый пёс, то сейчас они бежали рядом с драконой возбуждённо скуля и повизгивая, точь-в-точь как собаки на псарне, к которым хозяин зашел с полным тазом мясных обрезков. Хотя явной агрессии не ощущалось, Вовка не спешил расслабляться – слишком жутким было соседство с магическими порождениями завесы. Ленка, та вообще как замерла при первом появлении стражей, так до сих пор и не шевельнулась. Мадариэль как в спасательный круг, вцепился в отводящий глаза амулет, беспрерывно тревожа Сумрачную Итиль мольбами о заступничестве.

   Так они и пересекли весь меж мировой переход, вздрагивая каждый раз, когда очередная охваченная щенячьим восторгом тварь мелькала в непосредственной близости от седоков драконы. Только при входе рептилии в серое облако стены, за которой лежал родной мир Вовки и Елены, пёсики наконец-то отстали и, пролаяв на прощание что-то задорное, отправились восвояси.

   – Мадариэль, ты не находишь сегодняшнее поведение стражей довольно странным?

   – Сам тому изумляюсь не меньше тебя, Володимир. Допустим, нас, скрытых амулетом, они не почуяли, но дракону-то увидели, более того, обрадовались ей. Почему? Нет у меня ответа на этот вопрос. Хотя, если с другой ветки взглянуть, то, что мы знаем про драконов? Надо признать, что мало, до обидного мало – уж больно скрытны крылатые. Одна Сумрачная Итиль про то ведает, может, это предки нынешних драконов когда-то приложили свою когтистую лапу к созданию серой полосы между мирами?

   – Может, оно и так, достоверно-то мы всё равно не узнаем.

   – Ты б, Володимир не загадку стражей ныне гадал, а осмотрелся бы, да указал драконе, куда ей путь держать. Твой здесь мир, тебе и выбор.

   – Мой ли? Что-то я ничего знакомого не вижу. Ни города, ни трассы, один лес кругом. Вон, только море и знакомо.

   – Стало быть, нас серая полоса в другое время закинула, когда твоего города ещё не существовало. Но ты уж постарайся, напрягись, попробуй определить место, где нам переход открывать. И желательно поскорее, пока твой мир всю силу из амулета не вытянул.

   Вовка огляделся. Эти сопки выглядели абсолютно чужими, без громад многоэтажек и петляющих меж ними лент асфальта они казались совершенно незнакомыми, поэтому он так с ходу не смог определить место, в котором они очутились. Ему помогла Елена, указав на два виднеющихся над морской гладью острова, столь похожие очертаниями на две ковриги хлеба. Вот их Володя сразу узнал, ведь они существовали и в их с Ленкой время. Что ж, по крайней мере, теперь путешественникам стало понятно, куда и в какую сторону им надлежит идти.

   Вооружившись подобранной с земли палкой, Вовка полез обратно на дракону. Взятый дрын ему понадобился для того, чтобы отводить прочь низко свисающие ветви, которые могли бы повредить лубки на сломанных крыльях Вжики. Мадариэль же с Леной пошли пешком. После каменного мешка теснины и пыльных городских развалин эльф как дитя радовался близости деревьев, травы, цветов, кустарника. Он даже запел что-то негромко себе под нос. Что именно Вовка не разобрал, но от этой песенки – о, чудо! – с негромким шелестом листвы ветки и сучья стали подниматься, отходить в стороны, а сами деревья, казалось, старались убрать свои замшелые стволы с дороги путников. В густом лесу, ещё минуту назад в непроходимой чаще вдруг образовался проход, словно тоннель возник в монолите заполонившей округу зелени. Чем не магистраль, протянувшаяся по дну чуть изогнутого распадка!

   Ленке, с её грузным телом, было сложно поспевать за древним эльфом, и она скоро выбилась из сил. Володя помог ей вскарабкаться на спину зверя, а сам спустился на землю. В голове сразу же появился вопрос от Вжики "зачем?". Вовка оттранслировал – "Чтобы тебя зря не утомлять" и получил самодовольное замечание, дескать, вес двуногих для могучего ящера просто ничто, а сил Вжике хватит ещё очень надолго. За время шествия через повышенный магический фон серой полосы она почерпнула столько разлитой в ней этой самой силы, что теперь сможет отвезти всех троих хоть на край света! В мыслеобразе драконы явственно чувствовалось возбуждённое веселье, сродни хмельному или кислородному опьянению.

   "Во как с халявы развезло девчонку! – ухмыльнулся Вовка. – Ей теперь море по колено и океан по шейку. Блин, как бы в полёт не собралась, напрочь забыв про сломанные крылья. Ну ничего, здесь, в нашем мире, из неё лишнюю магию как пылесосом вытянет! Не успеет оглянуться, как трезвость вернётся ... Чёрт, а ведь точно, вытянет. И, хорошо, если излишек, а ну как всю? – тут Володя даже запнулся на ровном месте – Блин, торопиться надо, пока дракона пластом не слегла, её ведь из накопителя не подпитаешь, такую-то тушу!" Он догнал эльфа, подхватил его под ручку и повлёк вперёд, вынуждая престарелого мага бойко шевелить ножками. Часовой марафон в бодром ритме марша привёл их в долину, показавшуюся Вовке знакомой. По крайней мере, очертания сопок вокруг здорово напоминали привычный рельеф местности, да и протекавшая тут же речка недвусмысленно заявляла о скорой близости цели.

   "Как самочувствие?" – спросил Володя дракону. Ответ был вроде бы успокаивающий, мол, всё отлично, но в тоне ящеры явственно ощущался лёгкий испуг, недоумение, растерянность, а от былого куража не осталось даже намёка. "Плохо дело." – подумал Вовка, ещё больше добавляя шагу. Не снижая скорости, они пробежали мимо фанзы какого-то местного жителя. Что это был за человек – удэгеец, нанаец, орочь или представитель народности тазов – Володя понятия не имел, а останавливаться и выяснять это совершенно не хотелось.

   – Цзай цзянь! – на всякий случай бросил он через плечо, проносясь мимо аборигена? распластавшегося в траве при виде драконы в суеверном трепете. А на Вжику уже было страшно смотреть: к тому времени, когда они достигли подходящего места, лапы зверя дрожали от слабости, словно руки пьяницы в похмельном треморе.

   – Не тяни, открывай завесу!

   Пока запыхавшийся маг выуживал из сумы амулеты, Вовка буквально стащил Елену на землю со спины посеревшей от магического истощения драконы. Они втроём отошли подальше от опустившегося на брюхо ящера и тогда, с безопасного расстояния, Мадариэль активировал амулет. Вовке-то эта картина была не в новинку, как и магу, а вот Елена вовсе глаза смотрела за поднимающимися из дёрна клубами седого дыма. Два-три мгновения, и туша Вжики пропала из вида, скрытая пеленой меж мировой завесы, один только кончик хвоста выглядывал из колышущегося марева. Три тягостных минуты не происходило ничего, разве что менялся цвет чешуи зверя, наливаясь её обычной густотой. Потом хвост дрогнул, попятился, и из завесы задним ходом выбралась Вжика.

   "Ты в порядке?" – поинтересовался Вовка.

   "Да, сил прибавилось" – возник в его мозгу ответный мыслеобраз, тут же сменившийся приглашением занять места на холке ящеры.

   Володя:

   Расселись мы на шершавом загривке Вжики прежним порядком: сначала ушастый, потом Ленка, а последним втиснулся я, мурлыча песенку из «Хроники пикирующего бомбардировщика».

Будешь ты стрелком-радистом,

   а в душе пилот.

   Будешь ты летать со свистом

   задом наперёд...

   А Вжика и впрямь летела, словно ероплан на бреющем – деревья по сторонам так и мелькали! Причем, деревья те же самые, что так поразили меня своим видом при первом моём проходе через серую полосу – бонсай размером с вековой дуб. Что это значило? А то, что в этот раз мы на верном пути, и непременно попадём туда, куда безуспешно стремились попасть в последние дни. Мои надежды оправдались: в сопровождении торжественного эскорта из виляющих на бегу хвостами стражей, мы пересекли зачарованный лес, и сходу проткнули вторую облачную стену. Заметьте – опять серую, а не алую, как в предыдущих попытках. Мадариэль тут же свернул завесу, да так спешил, что чуть хвост драконе не отхватил, захлопывая магическую «калитку». Похоже, остроухий испугался, как бы за нами в магмир пёсики не проследовали, уж больно он цепенел при виде этих страхолюдин. Да и я, признаться, особых нежностей к тем тварям не испытывал, с меня вполне хватило когда-то убитого ими Пашки, да разодранной их когтями в прошлом году собственной ноги.

   В магмир нас выбросило прямо на узкую тележную колею. Не накатанную, а так, едва виднеющуюся в густой траве.

   – Дед, как ты думаешь, мы попали, куда хотели, или вновь адресом ошиблись?

   Эльф потянул носом воздух, пригляделся к траве, цветочкам, осмотрел кущи неподалёку и вынес вердикт, что наши мытарства уже позади. Мы наверняка в известной части магмира, где-то посреди между баронствами и Северным королевством. Точнее определить место он затрудняется, как и назвать время нашего прибытия. Я-то сначала хотел съязвить, мол, по солнцу и так понятно, что дело к обеду идёт, но благополучно прикусил себе язык – маг имел ввиду эпоху, припомнив о свойстве серой полосы срабатывать как машина времени. Ну, это не так страшно, даже если нас закинуло раньше или позже на век-другой. Эльфу с его долголетием данный факт по барабану, да и мне тоже. Подумаешь, придётся с ноля всё начинать, этим нас уже не испугаешь. Мы решили отправиться на восток, в сторону Северного. Там, недалеко от территории баронства, пардон, уже княжества, имелся шикарный лесок на вершине одинокой горы. А в той горе, если мне не изменяет память, была отличная пещера, в самый раз подходящая для проживания и лечения одинокой драконы. Маг, подумав, с таким предложением согласился, Вжика тоже, а Ленка помалкивала, поскольку в местных реалиях не пока разбиралась.

   Двинулись, а через полчаса Елена сдулась. Она-то вначале решила идти пешком, заявив, что у неё от езды верхом ноги скоро в коромысло превратятся. Ну, и пошла. Сначала медленно, переваливаясь что уточка, потом размялась, пошустрее стала двигаться, а вот теперь вот выдохлась окончательно. Эльф, не найдя общего языка с драконой, вертелся рядом с нами, а Вжика налегке подалась вперёд. Вдруг слышу – спереди доносятся приглушенные расстоянием шум, вопли, крики: "Дракон, спасайтесь!" Я бегом туда. Добежал до нашей ящеры, гляжу – на дороге стоит пустая карета, а от неё вскачь уносятся всадники. И минуты не прошло, как они уже скрылись из вида за светлой рощицей. "Вжика, что тут случилось?" – а в ответ недоумение, мол, люди при виде дракона так испугались, что даже не стали выпрягать коней из застрявшей в яме повозки. Они просто посекли упряжь, запрыгнули на коней и в страхе ускакали.

   Оп-па! А об этом-то я и не подумал! Как же нам до места пробираться, когда каждый встречный будет в панику кидаться?

   – Дед! – говорю подбежавшему эльфу. – Слушай, надо бы что-то придумать, замаскировать как-то Вжику. Места тут людные, а народец трусоват, к кипежу склонный. Как бы до беды не дошло. Чего доброго соберутся в кучу с перепугу, и начнут у нас перед носом железом махать. Драконоборцы, мать их. Так что ты наложи на нашу ящерку иллюзию, или морок какой-нибудь. Постарайся для общего дела.

   Маг давай отнекиваться, мол, уж больно велика дракона, какой на неё образ можно наложить? Разве что горушки небольшой, но те обычно не двигаются, всё больше на месте стоят. Я стал предлагать ему различные варианты, но эта хитромордая зараза всякий раз изворачивалась и находила отмазки. Ну, не хотел остроухий делать что-либо для Вжики, упорно не хотел. Он, видишь ли, испытывал стойкую неприязнь к племени драконов, а конкретно эта особь ему ещё напоминала о постыдном страхе, который благородный эльф пережил в лесу за алой полосой. И нежелание Вжики общаться с ним ментально ушастый тоже припомнил. Вот же мелочная сволочь! Блин, я кое-как вытряс с него изготовление амулета невидимости, да и тот он умудрился подсунуть с изъяном. Кратковременного действия. Дескать, велика дракона, такую чтобы скрыть, надо много силы тратить, вот потому и хватало действия амулета всего на десять минут. С последующей пятичасовой подзарядкой. Чёрт, зла не хватает.

   А ведь как, гад, пиарился, пока у деревца сучок отращивал с нужным узором! Личико сосредоточенное, бровки нахмурены, взгляд суров и пронзителен, даже уши вперёд наклонились, будто рога у коровы. Полчаса он пред бедным растением шаманские пляски устраивал, демонстрируя тяжесть магического труда. Артист, блин. Я бы ему поверил, если б он в прошлом году, когда обучал меня изготовлению амулетов, не создал веточку с требуемым узором походя, минуты за три. Для кого весь этот спектакль? Судя по всему, для Ленки, дабы прониклась и осознала. И в дальнейшем даже не думала вступать в спор. Блин, как говорил Вини Пух "это ж-ж-ж-жу неспроста", и что-то ушастый явно замыслил...

   – Всё, Володимир! – устало сказал он, протягивая мне амулет и утирая трудовой пот со лба. – Я сделал всё, что было в моих силах. Ныне пути наши разойдутся: я с твоей спутницей отправлюсь к ближайшей Священной роще, дабы не медля приступить к её лечению. От тебя же я попрошу обещанный порошок. Надеюсь, ты мне поверишь на слово, и не станешь для расплаты мелочно дожидаться возвращения этой смертной первоначального облика, который был у неё до болезни?

   Я молча снял с драконы Ленкины вещи, стянул на землю свой рюкзак и вытащил из него заранее приготовленный свёрток с купоросом. В том, что маг меня не обманет, я был полностью уверен – до откровенной лжи эльфы не опускались. Да, умалчивали, да, не договаривали, да, хитрили на каждом шагу, но уж если что-то пообещали, то слово они своё держали крепко. Что, впрочем, не мешало им тут же попытаться тебя обхитрить, но совершенно по другому поводу. Сама сцена прощания вышла довольно скупой на эмоции, из-за слишком большого числа приключений, выпавших на наши головы в предыдущие дни. Мы просто кивнули друг другу и молча разошлись, разбив четвёрку на пары.

   Лето. Жаркое, знойное лето, хмельное от пряного запаха трав и густого аромата полевых цветов. И поди разберись, в разгаре оно, только началось, или уже к концу подбирается? Как узнать, у кого спросить на этой безлюдной дороге? А мне край как надо было определиться со временем, в котором я очутился, ведь от этого зависели все мои дальнейшие действия – куда идти и где обосновываться. Наличествуют ли мои дом в Ровунне и усадьба на холме в баронствах, существует ли на белом свете мой приятель – любвеобильный князь, в сторону владений которого мы направлялись, или он уже помер давно от старости? А, может, серая полоса забросила нас бог знает на сколько лет вперёд, задолго до его рождения? К тому же, может и так статься, что угодили мы в период войны двуногих против племени драконов, о которой мне не раз приходилось слышать во время моего прошлого визита в магмир. С моим-то «везением по жизни» это как два пальца об асфальт.

   Вопросы, одни вопросы, которые и задать-то некому. Не стану же я об этом спрашивать птаху, что сейчас заливисто поёт в раскалённом небе, правильно? Да и простой встречный селянин мне вряд ли даст вразумительный ответ. Скажет "десятый год от восхождения на престол короля Светлотраха шестого", мне это что-нибудь даст? Я ведь в королевских родословных "ни в зуб ногой", по образному выражению мастеров восточных единоборств. Как ни крути, а выход у меня один: добраться до пещеры, определить в неё Вжику, а потом наведаться в усадьбу, узнать – баронская она или уже княжеская, и кто там нынче хозяином.

   "Люди, лошади, повозки. Едут сюда, торопятся" – внезапно пришло ко мне настороженное послание от драконы. Я даже вздрогнул, начал осматриваться и далеко не сразу заметил, о чём она меня предупреждала. Вот ведь nbsp;глазастая, я так лишь столб пыли смог заметить вдалеке. Впрочем, эта пыль довольно шустро к нам приближалась. Оглянулся я по сторонам туда-сюда, а спрятаться-то и негде, кругом голая равнина. Пришлось нам просто отойти в сторону с тракта и задействовать дедов амулет, одетый на шею ящеры. Я вернулся к дороге оценить со стороны, как магова поделка работает. Посмотрел критическим взором с разных сторон, гляжу, всё отлично – нашу Вжику как ластиком стёрло. Видны только четыре проплешины примятой травы, там где её лапы, ну ещё от хвоста полоса раздвинутых в стороны стеблей. Хотя, если особо не приглядываться, то не поймёшь, что у края поля громадный зверь притаился. Пока я проверял качество маскировки, караван приблизился вплотную, и стал виден уже невооруженным глазом. Две кареты, возок с поклажей, а позади с десяток заводных коней. Щелканье бичей, крики возниц, конский топот, грохот окованных ободьев – и вся эта масса летит на меня так, что повозки чуть колёса не теряют. "Блин, затопчут же нафиг!" – подумал я, невольно пятясь поближе к драконе.

   Но буквально в полусотне метров от меня бодрящие крики возниц сменились заполошенными воплями. Усмиряя разгоряченных коней, натянулись вожжи, и обоз встал как вкопанный. Не понял, это что, они меня испугались? Ан-нет, просто в самый неподходящий момент сдох дедов амулет, явив дракону во всей её красе. Дверца передней кареты распахнулась, и к десятку раскрытых ртов кучеров и форейторов добавился ещё один – главного персонажа в этом передвижном дурдоме. Почему я так сказал – "дурдом"? Да потому, что это был обоз не кого-нибудь, а того самого любвеобильного князюшки, к которому я как раз и направлялся. Его светлость зачем-то изволили прихватить с собой в дорогу весь свой гарем, тут же выметнувшийся из карет и устроивший гвалт похлеще, чем поднимают куры в ночном курятнике при визите туда лисы. Три наложницы повисли на шее своего господина, повалив беднягу на землю, а остальные с визгом кинулись искать спасенья у челяди. Князюшка-то всегда подбирал себе одалисок в теле, за что и поплатился, когда его придавило объёмными телами невольниц. Шум, визг, вопли, барахтанье в дорожной пыли привлекли внимание Вжики и она, желая рассмотреть действо поближе, сделала шаг в сторону дороги, ещё более усилив царящий там переполох...

   В общем, не менее получаса ушло на то, чтобы успокоить перепуганных и собрать разбежавшихся. А каких мне стоило усилий убедить князя в том, что конкретно этого дракона ему опасаться не стоит, так просто уму не постижимо! Блин, весь язык себе истрепал, пока его светлость вибрировать не перестали. Но всё равно, знакомиться с ящерой побледневший толстячок подходил с изрядной опаской. Постепенно нездоровый ажиотаж нежданной встречи схлынул, и мы с князем наконец-то смогли спокойно побеседовать. Мой старый знакомый в коротком рассказе меня успокоил, удивил и одновременно рассмешил до коликов.

   По его словам, с того дня, как я в страшной спешке покинул Ровунну, спасаясь бегством от назойливого внимания дам высшего света, минуло всего два месяца. И это радует – значит, в этот раз серая полоса меж мирового перехода обошлась без темпоральных выкрутасов.

   Оставшись без моего общества в столице, князь загрустил. Ему-то светские дамы всегда выказывали гораздо меньше внимания, нежели мне. Да оно и понятно – ну, князь, ну, разбогател на патефонном бизнесе, и что? Состоятельных и родовитых вельмож при дворе короля Микича всегда хватало с избытком. Единственно, что несколько выделяло князя из их разряженной толпы, так это тесное знакомство с господином техмагом, как и проживание с ним (то есть со мной) под одной крышей. Стоило техмагу исчезнуть со сцены, так интерес дам к его светлости сразу иссяк. Пропал он и у предмета воздыханий князя – старшей фрейлины королевы баронессы Пулии, фигуры при дворе очень заметной, даже издалека.

   Тут надо сказать несколько слов о самой баронессе. Если остальные дамы, получив от Её величества разрешение присесть, с удобством располагались в креслах, то госпожа старшая фрейлина предпочитала диваны, ибо только они были способны достойно принять её необъятное седалище. А в каких восторженных тонах князюшка описывал бюст этой прелестницы, как он восхищался монументальностью её стана! Одним словом, любовь до гроба. И тут такой жестокий облом, расстроивший его светлость до глубины души. Однако предаваться отчаянью толстячок не стал, а замыслил дьявольски хитрый, по его мнению, ход. Не полагаясь на собственное красноречие и изящество манер, он решил обратиться к помощи магии, для чего (простая душа) отправился на городской рынок, где заглянул в первую попавшуюся лавчонку, торгующую магическими снадобьями. Нет, его там не сильно обманули, продав фиал с эльфийским якобы любовным зельем. Продукт на самом деле был качественный, и действительно вышедший из-под сени Священного леса. Правда, с несколько иными свойствами, но это выяснилось гораздо позже.

   Нашему князю по-прежнему продолжали приходить приглашения на приёмы и балы в королевский дворец, чем он и попытался воспользоваться для решительного штурма сердечка своей пассии. Надо сказать, что на балах у Ровуннской знати существовал один довольно интересный обычай: там вино не разливали из бутылок, а специальный лакей в белых перчатках зачерпывал его позолоченным половником из объёмистой чаши, стоящей на возвышении в углу зала. Любой из гостей мог отстранить виночерпия в сторону и собственноручно наполнить бокал для дамы, тем самым, демонстрируя особое к ней расположение. На этом-то и строился план пылкого влюблённого. Он весь вечер отирался около заветного столика, зорко выглядывая приближение красы ненаглядной. Пару раз он порывался отодвинуть слугу и лично взяться за черпак, но всякий раз объект страсти в последний момент менял направление и проходил стороной, не удосужив беднягу даже взглядом.

   – Стою я, стал-быть, у ентой бадьи и жду, кадаж моя лебёдушка приплывёт. – Вещал мне князь, понуривши голову. – А её всё нету и нету. Када гляжу: появился свет очей, самолично ко мне идёт-подступает! Я тады слугу ентова шугнул, черпак у него отнял, украдкой фиалу достал да и слил зелье эльфово прямо в чан. Мне, правда, торговец на рынке сказывал, мол, три капли на кубок капать, не более, да када ж мне было те капли отсчитывать, ты сам посуди! Вот я и линул от души всё, шо в той фиале было. Думаю, ничо, кашу маслом не испортишь, тока любовь крепче будет.

   Вот. Подходит, значица, она ко мне, горлица моя сизокрылая, да не одна, а с цельным выводком ентих фрейлинок. Токмо я их не вижу, мне свет звезды моей глаза застит! А средь энтого выводка ледащего сам король был, Его величество Микич. Сам из себя весёлый такой, улыбается, фрейлинкам приятности сказывает, словно он сёдни и не король, а простой любезник придворный. И берёт он, значитца, из моих враз ослабевших рук тот половник и давай фрейлинок вином оделять. Да всё с комплиментами вычурными, галантно эдак. Меня ажно пот пробил, ведь то зелье эльфово в вине уж перемешалось, а значит те фрейлинки все до единой повлюбляются. И не в кого-нибудь, а в короля, ибо из его рук они питьё-то получили! Да тут ещё и кавалеры подтянулись, их Его величество Микич тожить осчастливил, налил им по чарке...

   Князь замолк, уставившись на носки своих щегольских сапог.

   – Ну, а дальше-то что было? – не удержался я от любопытства.

   – Што, што... Зелье енто с подвохом оказалось. Не любовь оно пробуждало, а похоть звериную... Да я его ещё и налил в чан преизрядно, от всей, значица, души... Вот те фрейлинки на короля нашего и набросились...

   Я не смог сдержаться от хохота, представив себе картину, как похожий на мячик Микич улепётывает сквозь роскошные дворцовые покои от толпы возбуждённых дам. А князюшка всё добавлял живописных деталей, рассказывая, как рвались юбки, как слетали парики, как сведённые с ума фрейлины чуть не выпрыгивали на бегу из платьев. Окончательно добило меня то, что среди прочих, в числе возжаждавших королевского тела присутствовали несколько придворных франтов, что добавило общей картине голубых оттенков. А князь продолжал "скорбную сагу", косноязычно описав, как далеко за полночь скрёбся в дверь королевской опочивальни архимаг, и как пел под балконом серенады охваченный страстью военный министр...

   – Вот тут я и смекнул, шта король такое безобразие просто так не спустит и обязательно доищется до виновника. А потому ухватил шо поценнее, завернул к себе в усадьбу, вон, девок взял, дабы их не продали в мою отлучку, и к тебе в баронства подался, приюта просить покуда всё не уляжется.

   Мужички из свиты князя-эмигранта увеличили обоз на одну повозку, которую на скорую руку соорудили тут же, у дороги. Собственно это была не повозка, а поставленный на колёса каркас из жердей с натянутой поверх тканью, даже без настила. Эдакая влекомая четвёркой лошадей ширма или палатка, предназначенная для сокрытия тела Вжики от лишних глаз. Конечно, там бы и одна коняжка легко справилась, ведь дракону-то везти нужды не было, она под тентом преспокойно шла на своих лапах, но тогда бы слишком сильно бросались в глаза огромные габариты якобы повозки, явно не соответствующие тягловой силе. А так нормально: большие дроги – большая упряжка.

   Не торопясь, спокойным шагом, объезжая по большой дуге крупные города, обоз пересёк Вольные баронства и на подъезде к Белину распался. Князюшка, слегка поникший после рассказа о скромности моей усадьбы на холме, решил не напрягать меня гостеприимством, а осесть в столице баронств, для чего со своим "курятником" отправился прямиком в город. А мы с Вжикой двинулись дальше глотать дорожную пыль...

   Взгляд со стороны:

   – Ты, Стефа, совсем безрукой стала на старости лет, чо ли? Почто горшками в такую рань громыхаш? От гляди, не ровен час, побудишь ышшо барина.

   – Тю, проснулся – "побудишь"! Да наш барин-то, не то чо ты, пенёк замшелый, он ужо на ногах давным-давно. Поднялся ни свет, ни заря, вот токмо из горницы своей чавой-то вышел мрачнее тучи грозовой.

   – О как?! А с чего энто вдруг, не сказывал?

   – Нет, токмо промолвил недовольно. Какая, грит, сволочь петуху мегахон подарила? Узнаю, мол, так его самого в тот курятник спать определю... Слышь-ка, Михей, а энто чо такое – мегахон?

   – А кто его знаит. У нашего ж барина шо ни словцо, то непременно с подковыркою какой затейливой.

   – Но-но! Ты на нашего барина хулу попусту не возводи!

   – Да когда я наговаривал, молвишь тоже. Я ж евойное доверенное лицо, как сам господин барон всему честному народу поведал.

   – Лицо он... Рожа ты неумытая, а не лицо. Небось, как глазищщи продрал, так ышшо лик и не ополоснул по сию пору? Ну, ничо, ступай вон к ушату, солью уж тебе.

   Стоящая на крыльце Леяна невольно улыбнулась, услышав эту шутливую семейную перебранку, донёсшуюся до слуха девушки через открытое по летнему времени нараспашку кухонное окно.

   "И верно, курятник недалече от спаленки барина, а ведь это непорядок. Таковое более пристало подворью какого-нибудь селянина, но никак не баронской усадьбе. Стало быть, надобно немедля перенести его подалее, ну хоть бы в деревеньку, что неподалёку за рощицей выросла. И свинарник туда же, и коровник вместе со скотниками. Вот конюшню малую можно оставить, чтобы случись барину нужда куда отъехать, так задержки никакой бы не встретилось. Да, и ещё было бы неплохо двор усадьбы камнем замостить, а то пойдут дожди по осени, такую грязюку непролазную сапоги замесят!"

   Добавив в уме очередные пункты к списку не терпящих отлагательства дел, Леяна по-хозяйски сошла с крыльца и направилась в сторону заднего двора, по пути выискивая острым взором малейший непорядок. Её взгляд скользил по чисто подметённым дорожкам, по ровно подстриженной траве газонов, по клумбам, тщательно побеленной изгороди, но нигде не находил хотя бы малейшей зацепки. "Барину непременно понравится!" – с некоторой долей самодовольства подумала девушка, но тут же погрустнела: – "Коли он заметит, конечно... Токмо мнится мне, он акромя своего работного сарая и не замечает ничего окрест. И никого..." Последнее слово окунуло Леяну в минор. Казалось бы, скажи ей кто-нибудь раньше, что девушка будет переживать о недостатке внимания к себе его милости, она бы ни за что не поверила в это! Ведь ещё несколько месяцев назад она горячо молила небеса прямо об обратном – чтобы выкупивший батюшкины долговые расписки господин барон не польстился бы на её тело.