Текст книги "Летопись 1 (СИ)"

Автор книги: Андрей Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

  Такое для женщины в принципе невозможно!

  Денис просто любовался Инной Сергеевной, постоянно рассматривая ее на занятиях, что не осталось незамеченным. Сокурсницы злились, что красивый и хороший парень в упор их не видит, вынашивали планы жестокой мести и … и все. Ну что можно сделать человеку, который тебя не видит? Покажи кукиш слепому. Свариться с преподавателем себе дороже, тут вообще без вариантов. Инна Сергеевна тоже заметила Дениса. Конечно, разница в возрасте и социальном положении держит в узде, но кого она удерживала надолго? Условности, неписаные законы, мнение других – оковы, которые легко разорвать, было бы желание и силы.

  Рассвет в начале июня начинается едва ли не сразу после захода. Ну, пара часов… В распахнутые окна вливается холодный воздух умирающей ночи. Комары в бессильной злобе грызут сетку, безуспешно пытаясь пробраться внутрь. Невидимые соловьи заливаются трелями, прерывистые звуки разносятся далеко по округе, сплетаясь в странную неземную музыку. Денис смотрит в потолок, в звенящей тишине слышно ровное дыхание Инны, ощущается тепло тела. В такие минуты жизнь кажется счастливой. Что было, то прошло, впереди только хорошее и никаких проблем! Эдакое состояние эйфории, парения над суетой. Очень подходят стишки типа:

   А что же, все же, будет дальше?

   Вопрос, конечно, интересный!

   Мне все равно, лишь бы без фальши,

   Но чтобы и не очень пресно.

  – Почему ты не спишь? – шепчет Инна.

  – Не хочу. Нет сна ни в одном глазу.

  – О чем ты думаешь?

  – О нас с тобой, – после краткой паузы ответил Денис.

  Женщина почувствовала напряжение в голосе.

  – И что ты надумал?

  – Мы станем жить вместе, – с детским упрямством в голосе говорит Денис, предчувствуя несогласие.

  В такой момент глупая женщина спорит, умная молчит. Или соглашается, но тоже молча. Инна было очень умной.

  – Хорошо, – согласилась она и прижалась всем телом к Денису.

  Поднявшееся ото сна солнце светит сильно и ярко, белые жалюзи почти не защищают. Воздух медленно накаляется, день обещает быть рекордно жарким. На кухне тихо гудит посудомоечная машина, вентилятор гонит воздух по комнате. Инна сидит на диване, короткий халат распахнут, руки непрерывно движутся, равномерно нанося питательный крем на лодыжки и бедра. Денис рядом в коротких шортах, торс обнажен, с мокрых волос неторопливо падают капли воды на загорелые плечи.

  – Перестань на меня смотреть! – шутливо приказывает Инна.

  – Больше не на кого, – улыбается Денис. – Когда мы пойдем в ЗАГС?

  Женщина скоренько заканчивает макияж ног, тюбики с кремами прячутся в ящике стола, халат плотно запахивается, оставляя открытыми ноги до бедер.

  – Видишь ли, Денис сейчас это невозможно, – отвечает Инна, глядя в глаза. – Если мы поженимся, это вызовет кривотолки. Нас станут обсуждать, особенно меня.

  – Ну да – захомутала, охмурила, опутала … что там еще? Спуталась, вот! Я знаю. Ну и что? Поговорят и перестанут, не вижу проблем, – спокойно отвечает Денис.

  – Я преподаватель, меня могут уволить. А тебя отчислить. Ректор человек консервативных взглядов, он категорически не приемлет служебно-учебных романов.

  – Я плачу деньги за учебу, – нахмурился Денис. – И вообще, какое ему дело!

  – Самое непосредственное. Он не только ректор, но еще и основной акционер. Львиная доля финансирования института – частные инвестиции.

  – Ну, значит уволишься. В чем проблема-то, Инна? – восклицает Денис. – Мало других ВУЗов, что ли?

  – Олеженька, институт это не твой экскаватор. Я не унижают тебя, ты не подумай. Опытных … э-э … машинистов с удовольствием возьмут в любую строительную фирму. С преподавателями иначе. Есть база данных, в которой собрана вся информация о нас. Если ректор напишет отрицательное резюме, для меня дорога закрыта навсегда!

  – Не понимаю, при чем здесь твоя личная жизнь?

  – Денис, я не ведущий специалист по химии, не ученая с мировым именем. Меня легко уничтожить. Я могу потерять все. Даже эту квартиру, она принадлежит институту. Где и на что мы будем жить?

  – Ну, я буду работать по вечерам, после занятий, – не очень уверенно отвечает Денис. – Придумаю что нибудь.

  – Ничего ты не придумаешь, – грустно отвечает Инна. – Мы получим штампы в паспорта и поломаем друг другу жизнь.

  – Я знаю, Инна, что мужчина состоит из мужа и чина…

  – Муж из тебя отличный! – с улыбкой перебивает женщина.

  – Спасибо, стараюсь … чина пока нет. Но он будет, это вопрос времени! Мы можем пожить у меня, мама возражать не станет.

  Однако уверенности в голосе было немного. Женщина сразу почувствовала и мягко возразила:

  – Нет, дорогой. Мама еще как будет возражать. И ты это знаешь. Ты мужчина и даже не можешь себе представить, в каком унизительном положении я окажусь. Поэтому давай не будем спешить, ладно? И потом – ну, как бы это объяснить…

  – Да уж постарайся как нибудь! – обидчиво говорит Денис.

  – Встречаться, даже каждый день – это одно, а семейная жизнь – совсем другое.

  Денис помолчал, брови приподнялись, во взгляде появляется непонимание.

  – Не въезжаю! Объясни на пальцах.

  – Рутина. Любовная лодка разбилась о быт – так, кажется, у Маяковского. Или не так – да неважно! Видишь ли, Олеженька, я уже была замужем, – шепотом произносит Инна.

  – Была!?

  – Да. А что тебя так удивляет? – с легкой обидой спрашивает Инна. – По твоему, я совсем никому не нужна?

  – Нет, но ты никогда об этом не говорила.

  – А кто любит обсуждать неудачи? Ты знаешь таких? – с грустной улыбкой спросила Инна. – Я нет.

  – И я нет. Но спросить-то можно?

  – Смотря что, дорогой, – с лукавинкой в голосе отвечает женщина.

  – Самый главный вопрос. Фундаментальный, от которого идет все остальное – что именно оттолкнуло тебя от мужа?

  Инна натягивает одеяло до подбородка, лицо обретает выражение строгости, голос звучит сухо – препод, чего там!

  – Если кратко, то бытовые привычки. Незначительные, на первый взгляд, не имеющие значения, когда проводишь несколько часов в неделю с этим человеком.

  – Не понимаю. Объясни.

  – Бросать вещи, где попало. Не закрывать тюбик с зубной пастой. Забывать гасить свет в туалете. Кстати, мыть его тоже. Вообще, все обслуживание ложится на меня. А “оно” является мне помятое, в синих трениках с вытянутыми коленками, в застиранной голубой майке и в “убитых” шлепанцах на босу ногу! – с явным раздражением произносит Инна. – Но от меня требует, что бы я на шпильках ходила, носила укороченный халатик типа “всегда готова”, накрашенная и с уложенными волосами.

  – “Оно” – это …

  – Оно это он! – ответ звучит, как автоматная очередь, коротко и сухо.

  – Ну, я не стану требовать от тебя шпильки и укладку, – вкрадчиво шепчет Денис. – Но вот это самое – ну, “всегда готова” – мне тоже нравится!

  – Заношенный сатиновый халат. Пляжные тапочки. Прическа «крысиный хвост», ноль макияжа и хлопчатобумажное нижнее белье на резинке! – “режет” в ответ металлическим голосом Инна.

  – Согласен на все! – жалобно пищит Денис и поднимает руки вверх.

  Однако женщина не принимает шутливый тон. Взгляд остается серьезным, выражение лица строгим.

  – Все так говорят, Олеженька, – со вздохом отвечает она. – А потом …

  – Ну, живут же как-то люди! – возражает Денис. – Не буду я носить треники! Я и сейчас их не ношу! И тапочки вонючие терпеть не могу.

  – Да, я заметила, ты аккуратный, – улыбнулась Инна.

  – Ну вот, значит, проблему решить можно. И ты без задрипанского халат обойдешься!

  – Какого-какого халата!? – выпучила глаза Инна.

  – ЗадрИпанского. Или задрипАнского – как больше нравится. А хлопчатобумажное нижнее белье гигиенично, удобно и дольше снимается. Последнее беру на себя, – шепчет Денис на ухо Инне.

  – На мне уже никакого белья нет.

  – Да? – фальшиво удивляется Денис. – То-то я ищу и не нахожу.

   ГЛАВА ШЕСТАЯ, Снегирев

  Вертолетный винт гонит воздух со скоростью урагана, бетонированная площадка начисто лишена каких либо посторонних предметов. Даже микробов сдуло. Оранжевая туша машины трясется и вздрагивает от нетерпения, но проклятый пилот крепко держит штурвал и не дает подняться ввысь. Сколько еще будут копаться эти людишки? – всем своим видом дает понять машина. Солдаты охраны и студенты галантно помогают девушкам подняться на борт. Раздутые рюкзаки прыгают словно мячики, сильные руки укладывают под сиденья, рядом ложатся сумки с инструментом и алюминиевые чемоданчики аппаратуры. Последними поднимаются Снегирев и Волошский. Алексея еще вчера со всеми познакомили, он только приветственно поднял руку. Как кого зовут, он, разумеется, не запомнил. Кроме одной девушки, той самой “рыженькой”, которую приметил еще в аэропорту. Наташа Новак. Или Новик? Черт, почему-то разволновался, когда она взглянула в глаза, память на время отшибло.

  Алексей садится на лавку, взгляд украдкой замирает на кончике рыжей косы и… волосатая мужская рука, укрытая камуфляжем от локтя заботливо поправляет ремень безопасности, заслоняя от глаз Алексея чудный вид. Он торопливо опускает взор, взгляд упирается в носки идиотских ботинок для чокнутых скалолазов. Хотя никакие не чокнутые, а хорошие добрые люди, которым просто нравится проводить свободное время в горах без назойливых придурков. Но вот ботинки! “Сам идиот! – подумал Алексей. – Не хрен было напяливать. Еще бы шляпу купил широкополую, как у отмороженного индианаджонса!”

  Второй пилот опускает предохранительную сетку, палец жмет кнопку замка. Монотонный гул двигателя меняет тональность, машина отрывается от бетона и слегка наклоняется. Набор высоты похож на прыжок, посадочная площадка отдаляется, здания базы уменьшаются, появляются и исчезают в зеленом море джунглей городские строения. Вертолет набирает скорость со снижением и мчится над верхушками деревьев, словно управляемый снаряд. Так летают пилоты над районом боевых действий, дабы избежать поражения зенитной ракетой. Машина немного поднимается, затем ускоряется со снижением, отчего захватывает дух и становится немного страшно. Солдаты улыбаются своим мыслям, некоторые дремлют или читают. Студенты стараются не выдать страх и преувеличенно громко разговаривают. Девушки крепко держатся за поручни, лица серьезны, взгляд в одну точку. Алексей часто вздыхает, со стыдом поглядывает на “боты” и придумывает оправдания типа змея не прокусит или эта, как ее, крыса водяная!

  Полет продолжается недолго. Машина углубляется в джунгли на несколько десятков километров. Раньше здесь были горы. Каменные холмы, лишенные какой либо жизни из-за полного отсутствия воды. И только проложенная среди каменной пустыни дорога принесла сюда жизнь. Дорога связала старый Алжир с соседями на юге и на ней, словно на тонкой ните, повисли города спутники. Жизнь людей зависела от дороги, все было привозным. Кроме гор, в которых рубили пещеры для жилья. Смена климата убила пустыню, дорогу и людей. Остались только заросшие травой и кустарником горы с осыпавшимися краями. Теперь это были холмы под толстым слоем джунглей. Изредка встречались обширные плоскогорья, квадратные километры каменистой пустыни на высоте несколько сотен метров над уровнем моря. Район, куда направлялась экспедиция, безопасен, поэтому его и дали студентам “на съедение”, как выразился Волошский. Солдаты охраны так, на всякий случай. В здешних джунглях обитали племена мирных дикарей, одичавшие потомки алжирцев и европейских переселенцев. Все это Алексей узнал еще вчера у заместителя командира базы по тыловому снабжению, который не только разрешил поучаствовать в экспедиции, но даже еще и позавидовал. За окнами лил дождь, рокотал жизнерадостный голос полковника, Алексей Павлович думал о рыжей Наташе. Сейчас она сидит напротив, короткие шорты обтягивают бедра, маечка грозит порваться на груди – фигура просто дивная! – и ей совершенно наплевать на немолодого интенданта третьего разряда в дурацких ботинках и синих холщовых штанах грубого покроя, именуемых джинсами.

  Вертолет последний раз взмывает в воздух, задирая морду навстречу солнцу и бросается вниз, словно решил раз и навсегда покончить со всеми вертолетными проблемами типа там некачественное топливо, плохое обслуживание и лысые покрышки шасси. Машина ложится на бок, шныряет между двумя каменными клыками и опускается вертикально вниз. Мимо плывут зеленые стены гигантского колодца, настоящей пропастью посреди пустыни. Каменные склоны обросли мхом, травой и кустами, сразу три водопада делят стену на равные части, соединяясь внизу небольшим озером. Площадь довольно велика, целое футбольное поле. Пилот поворачивает машину вокруг своей оси, давая возможность рассмотреть окрестности. Рев мотора отскакивает от стен, сплетается в клубок и глушит все вокруг. Девушки зажимают уши, парни зажимают носы и выдувают воздух ушами, сберегая таким образом слуховые перепонки. Алексей Павлович предусмотрительно тычет беруши. Студенты иронично переглядываются, солдаты презрительно кривят лица.

  Вертолет мягко касается каменного плато на дне провала, обороты двигателя падают, бешеное вращение винта замедляется. Второй пилот поднимает предохранительную сетку, откидывает аппарель. Первыми выходят солдаты, за ними студенты, последними шествуют доктор Волошский и “волонтер” Алексей Павлович Снегирев. Воздух в колодце свеж и даже прохладен, к радости Алексея. Он переживал, что будет мучиться от жары, истекать жирным потом и вонять подмышками. Но нет, на дне пропасти даже холодно, когда входишь в тень.

  – Огромная ямища! Откуда она здесь, посреди джунглей? – тихонько спрашивает Алексей доктора.

  – Алжир был французской колонией долгие годы. Для контроля за соседними странами французы построили целю сеть военных баз, одна из них была тут. Они даже ядерное оружие хотели здесь разместить, но что-то помешало. Когда Алжир обрел независимость, базу ликвидировали, шахты взорвали. Тут вроде потом какие-то партизаны прятались, что ли? – пожал плечами Волошский. – Эта пропасть обладает системой пещер, мы внутрь не углублялись, там делать нечего с точки зрения ботаника. Да входы военные взорвали на всякий случай. Там все равно одни летучие мыши и кучи их какашек.

  – Куда мы сейчас направляемся?

  – Во-он туда! – ткнул пальцем Волошский на озеро. – Вдоль берега растет очень странный hedera helix или, по нашему, плющ обыкновенный.

  – Странный и обыкновенный?

  – Обыкновенный по названию, ведет себя странно.

  – То есть? – удивился Алексей.

  – Он хищник!

  – И чем же питается этот “хищник” в яме? – еще больше удивился Алексей.

  – Ну, яма достаточно велика, чтобы в ней образовался целый замкнутый мир. Тут есть насекомые, животные – те же летучие мыши! – рыбы какие-то в озере, лягушки. В общем, еды хватает. Вообще, растений хищников довольно много. На сегодняшний день известно 630 видов из 19 семейств. Ловят и переваривают небольших животных, в основном насекомых. Таким образом они дополняют свое нормальное автотрофное питание, т. е. фотосинтез, одной из форм гетеротрофного питания. Поэтому насекомоядные растения меньше зависят от почвенного неорганического азота, необходимого для синтеза их собственных белков. Хищные растения, как правило, многолетние…

  Алексей слушал объяснения доктора на ходу, внимательно глядя под ноги. Спуск не был крутым. Так, совсем немного. Трава и кустарник вокруг самые обыкновенные, бабочки порхают, какие-то жуки и мухи, множество мух! “Хищный плющ? Ну-ну, посмотрим, – думал Алексей, аккуратно ступая на протоптанную дорожку. – Где-то читал в детстве. Но там хищником было другое растение”.

  Нехорошее предчувствие появилось и пропало, оставив гадкий привкус непонятной опасности. Остро захотелось вернуться обратно на базу, такую скучную и безопасную, провести оставшуюся неделю в сонной тишине гостевого номера, на казенной кровати за просмотром телепередач государственного телевидения. Алексей оглянулся – хищный силуэт армейского вертолета выделяется на изумрудном фоне стены, словно инопланетный летательный аппарат в детском садике. Пилоты копошатся в брюхе машины, чего-то там проверяют.

  – А вдруг сломается агрегат? – подумал вслух Алексей. – Как выбираться-то будем?

  Достает из нагрудного кармана смартфон, иконка мощности сигнала показывает минимальный уровень.

   – Да ладно трепыхаться раньше времени! – бормочет под нос Алексей Павлович. – Я и так знаю, что ты трус. Не хватало показать свою трусость другим.

   Пологий спуск к озеру обрывается каменным козырьком. Внизу, в полутора двух метрах волнуется холодная вода, насыщенная кислородом и солнцем. От озера исходят буквально волны тепла – вода не успевает остыть за время падения, пар поднимается клубами и оседает на камни и траву. Алексей мгновенно покрывается испариной, по упитанному лицу бегут капли пота, одна комично повисает на кончике носа, другие собираются на мочках ушей.

   – Андрей Ильич, можно искупаться перед работой? Перелет так утомителен! – притворно жалуется одна из студенток.

  – Да-да, – поддержали остальные. – Надо искупаться и переодеться.

  – Валяйте! – махнул рукой Волошский. – Пусть покрасуются друг перед другом, лучше работать станут, – пояснил он вполголоса Снегиреву. – Молодежь!

  Девицы шустро разделись – каждая, разумеется, была в купальном бикини! – парни сиганули в воду прямо в шортах, только майки сняли. Солдаты по кивку сержанта сняли куртки, оставшись в бронежилетах на голый торс – мужественно, фотогенично и мускульно!

  “И это нормально, – мысленно философствует Алексей Павлович. – Девушки хотят нравится парням, а те выпендриваются перед ними с той же целью. Только моральные уроды и старики могут возмущаться и осуждать. А ты? А я…” Алексей представил себя, без одежды, белого и сдобного, а вокруг буйная зелень джунглей, водопад, прозрачное озеро и … девушка с рыжей косой брезгливо отворачивается от выпуклого пуза и покатых плеч интенданта Снегирева. Алексей Павлович осторожно, чтобы не поскользнуться, спускается к воде. Белые ладошки зачерпывают порцию, подносят к лицу. Вода холодна, пахнет озоном и будто омолаживает, обволакивая кожу небесной свежестью. Несколько капель попадает за воротник, холодные струйки бегут по распаренной груди, замедляются на подъеме живота и умирают в потном озере вокруг пупка. Алексей Павлович невольно вздрагивает, по телу пробегает дрожь. Чертовы ботинки предательски теряют связь с землей, стальные шипы скользят по мокрому камню. Инстинктивно расправляются крыль… тьфу! … руки растопыриваются и начинают суматошно вращаться в поисках опоры. Опору находит задница, впечатываясь с немалой силой в камень, отчего из глаз искры, очки прыгают на лоб, передние зубы начисто стесывают кончик языка, тупая боль пронизывает торс вдоль позвоночного столба. Шлепок получается смачный, будто тюк мокрого белья ляпнулся на пол.

  Алексей ожидал хохота, насмешек, но никто даже не обратил внимания – студенты купаются, солдаты вполглаза смотрят на девушек, но основное внимание на джунгли. Подумаешь, интендант шлепнулся. А никто и не ожидал другого!

  – Алексей Павлович, идемте со мной! – позвал Волошский. – Покажу ваше место.

  Алексей сидит за раскладным столом, перед ним разложены целлофановые пакеты и коробочки, куда следует складывать найденные образцы – какие-то веточки, листочки, дурно пахнущие цветы и липкие отростки с шипами на конце. Большая часть этих “образцов” ядовиты или полны мелких паразитов, поэтому обращаться надо осторожно. Алексей работает в пластиковых перчатках до плеч, лицо закрыто прозрачным забралом, на шею ниспадает целлофановая накидка. Можно задохнуться и сопреть в обычных условиях, но близкое озеро охлаждает воздух и дышится легко. Студенты ботаники заняты поисками растения хищника, которое, как на зло, куда-то спряталось. Алексею на стол кладут все необычное, найденное в зарослях, на берегу озера и под каменными козырьками. Волошский расположился неподалеку сразу за тремя столами с целой кучей аппаратуры – на месте проверяет наиболее интересные экземпляры.

  Слышны звуки шагов, слабый запах духов появляется в воздухе, словно подул морской бриз. Алексей торопливо снимает маску, влажной салфеткой стирает обильный пот с лица.

  – Алексей Павлович, я нашла какой-то странный шип. Он покрыт слизью, будьте осторожны! – раздается женский голос.

  – Конечно, Наташенька, не беспокойтесь, – кивает Алексей.

  На этот раз девушка без очков, которые закрывают пол-лица, рыжая коса уложена на голове венком. Алексей чувствует мучительное желание посмотреть на девушку, но так, чтобы она не догадалась(!). Глаза начинают расходиться в разные стороны, как у хамелеона – один смотрит на блестящий от жидкой гадости шип, другой буквально закатывается под лоб, пытаясь взглянуть на девушку. Ломит переносицу, лицо искажается – если кто нибудь увидел бы сейчас Алексея Павловича, непременно решил бы, что у интенданта третьего класса начинается припадок эпилепсии. Желание взглянуть на девушку пересиливает, глаза становятся на место, Алексей Павлович поднимает лицо от стола… мизинец левой руки касается шипа и тотчас следует едва заметный укол. Внимание Алексея сосредоточено на веснушчатом лице Наташи. Она без очков, она так прекрасна! Даже в дурацкой шляпе с сеткой от комаров!

  Уколотый палец начинает пульсировать болью. Она нарастает, захватывает кисть руки, поднимается выше. Алексей Павлович поглощен любованием милого образа, машинально сдвигает руку в сторону, полагая, что этого достаточно. Боль пронзает до плеча, ощущение такое, что опустил в кипяток. Алексей невольно вскрикивает, взгляд падает вниз на руку – от кончиков пальцев до закатанного на локте рукава кожа покрыта фиолетовыми пятнами, пошевелить пальцами невозможно, мышцы отказываются выполнять команды. Боль движется дальше, охватывает шею, голову. Алексей машинально вскакивает и падает, как подкошенный – вестибулярный аппарат отказал.

  Что было дальше, он помнил смутно – какие-то крики, суета, его несут, мир качается перед глазами в такт шагам. Все заглушала одна единственная мысль – он умирает! Яд, а блестящая слизь на шипе была ядом, это очевидно! – скоро парализует сердечную мышцу и все, капец интенданту. Как быстро прошла жизнь! А ведь он еще ничего не сделал, так много не видел, не познал, не попробовал и прочее, прочее… На прочем Алексей Павлович отрубился и видел, как его погрузили в вертолет, машина устремилась в небо и на максимальной скорости помчалась на базу, где начальник медслужбы уже готовил все необходимое для экспресс-анализа крови.

  Следующие три дня прошли, как во сне. Алексей Павлович приходил в себя, замечал какую-то суету вокруг, чувствовался резкий запах нашатыря и чего-то еще медицинского и ободряющего. Руки на сгибе локтя кололи, иногда больно, но чаще уколы были едва слышны. Потом сознание “уплывало” – исчезало восприятие внешнего мира, пропадали мысли и чувства, пропадало все, даже восприятие времени. Всякий раз, когда Алексея Павловича возвращали к жизни, он мучительно вспоминал, где он, что с ним произошло и вообще, кто такой и как здесь очутился. Он словно заново рождался с той лишь разницей, что младенец не помнит прошлой жизни, воспринимает мир, как данность. Вопросы типа почему, отчего и для чего появятся позже.

  … утверждают, что время постоянно, неизменяемо и вечно. Это вряд ли, ибо чуть более двух веков назад люди верили, что Земля плоская и стоит на трех млекопитающих. Тогдашние “ученые” диссертации защищали, умничали по всякому, а не согласных с руководящим мнением сажали в микроволновую печь и как следует прожаривали. Нынешние воззрения так же по-детски наивны и так же далеки от истины, как слоны, на которых якобы покоилась плоская Земля. Субъективно истинно наше восприятие времени. Вернее, нашим мозгом ...

   ГЛАВА СЕДЬМАЯ, Раевский.

  … ложь. Известна фраза, приписываемая разным людям – без знания истории невозможно знание настоящего или что-то вроде этого. Увы, еще никому не удалось по-настоящему разобраться даже в текущих делах человечества, не говоря уже о прогнозах на будущее. Причина проста. История – это, прежде всего, документы и факты, а не толкования тех или иных действий и поступков в угоду корыстных интересов или услады слуха властей предержащих. Учитесь беспристрастно оценивать деяния, ищите истинные, часто скрытые мотивы поступков и не поддавайтесь эмоциям. Тогда истина откроется вам. В виде неприглядном и даже отвратительном. Это неприятно, это шокирует, можно и в ступор впасть. А уж как опасна огласка! Должность, оклад, привилегии – все коту под хвост. Да, вы сказали правду, вы человек чести и мужества … вы дурак! От вас уйдет жена, отвернутся дети, начнут избегать знакомые. Вы окажетесь в вакууме. Словно бесприютная душа, задержавшаяся по непонятным причинам в этом мире, вы будете метаться среди знакомых людей и вещей, не имея возможности даже поговорить. Сквозные взгляды, будто ты из стекла. Ответы не в тему, словно тебя плохо слышат. И абсолютное, всеобщее презрение и брезгливость.

  Ты думал, что бомжами становятся только алкоголики, бывшие заключенные и наркоманы? Правда – вот причина всех человеческих бед и страданий!

  Телефон квакает неожиданно и гадко, словно лягушке на лапу наступили. Рука дергается, ковш экскаватора угрожающе движет челюстями. Денис, ругаясь и плюясь, давит кнопку приема, палец касается клавиши аварийной остановки. Машина замирает на полпути, ковш сжимает челюсти, словно обидевшись на человека – не дал сбросить на проезжую часть грунт. Подумаешь, три тонны грязи на асфальт!

  – Слушаю вас! – сдержанно говорит Денис в микрофон.

  – Денис Витальевич? – равнодушно спрашивает женский голос.

  – Да.

  – Вы получили допуск в библиотеку для служебного пользования. Код выслан вам на телефон.

  – О, большое спасибо! Всего доброго!

  Библиотека института делится на две части – общедоступную и для служебного пользования. В первой собраны как художественные произведения, так и учебные пособия, научные трактаты преподавателей – ссылка на экзаменах строго обязательна! – и архивы. Вторая часть была закрыта для обычных посетителей и студентов. Даже не все преподаватели имели допуск. Там хранились документы, относящиеся к категории “для служебного пользования” и “секретно”. К материалам под грифом “совершенно секретно” имели доступ только ректор, его заместители и заведующие кафедрами. Если к не секретной части библиотеки можно было подключиться прямо из дома или с улицы, то для второй, засекреченной, необходимо было прийти в читальный зал и только оттуда, через допотопные провода, подключиться к базе данных.

  Сразу после работы Денис помчался в институт. Никаких заданий по истории у него не было, парнем двигало простое любопытство. Мы все учили в школе историю, не всем она нравится – многие вовсе считают этот предмет лишним. Действительно, как применить хронологию крестьянского восстания Болотникова в повседневной жизни? Дениса со школьной скамьи мучил вопрос – если все так просто и понятно, учебники не врут, преподаватели не кривят душой, то почему есть секретные архивы? Почему исторические документы, “дела давно минувших дней” так тщательно прячут? Школьный учитель этого не объяснит. В лучшем случае, отделается отговоркой – мал еще, не поймешь.

  – А теперь, значит, я не мал и все пойму? – бормочет под нос Денис, торопливо переходя улицу на красный свет. – Это меня экскаватор таким умным сделал?

  Слюдяной глаз видеокамеры осуждающе смотрит прямо в лицо нарушителя ПДД, где-то в недрах ГАИ электронный чип злорадно формирует квитанцию по уплате штрафа, через считанные минуты сообщение придет на смарт и придется раскошелиться – да ладно, мелочи!

  Читальный зал встретил тишиной, приглушенный свет потолочных ламп дает возможность сумраку поселиться в углах и только светлый цвет стен не дает распространиться дальше. Треть зала выделена под стеллажи с бумажными книгами, часть информации хранится на лазерных дисках – надо бы выбросить, но все недосуг. Ничего ценного, вся инфа продублирована на сервере. Ряд столов, похожих на школьные парты середины прошлого века, черные точки разъемов, рядом лежат узкими змейками провода. В зале никого, читатели – или, вернее, потребители информации, сидят по домам, глотают гигабайты сведений, не отрывая зада от дивана. Или унитаза – есть сторонники и такого чтения!

  Довольный, как слон, Денис располагается с краешку, лицом к дверям. Рюкзак шмякается на лавку, раздается недовольный хруст. Спохватившись, Денис вытаскивает пятнадцатидюймовый планшет – маленькие экраны не любит! – и начинает мучительно искать разъем для провода.

  – Да где же он, черт! Ну, на фига это надо с проводами? – бурчит он, тыча провод во все отверстия на боковой грани планшета.

  Денис пользуется устаревшей моделью, в твердом корпусе, защищенном от ударов и влаги, со смешными, похожими на вытянутые уши, ручками по бокам. Таким планшетом можно играть в теннис, использовать в качестве подноса, дать кому нибудь по голове – аппарат все стерпит. Новомодные, лишенные корпуса, “штучки” с объемным изображением хороши для архитекторов, инженеров и ценителей порнографии. Наконец, малоприметное отверстие сбоку найдено – в смысле, разъем подошел, код допуска принят, надпись “Вход” меняет красный цвет на зеленый. Можно начинать! Кончики пальцев чуть слышно касаются виртуальной клавиатуры. Незаметно летят минуты, часы… Денис вздрагивает, как от удара током, когда его чуть слышно касается рука сотрудницы библиотеки.

  – Молодой человек, вы не слышите, что ли? – возмущенно спрашивает женщина.

  Денис оборачивается, на лице появляется выражение растерянности. Он смотрит, не понимая, чего хотят, затем взгляд останавливается на громадных настенных часах – половина десятого! Блин, еще домой топать, завтра на работу, а надо выспаться, иначе так нагребешь экскаватором, что до конца жизни расплачиваться будешь.

  – Простите, увлекся, ухожу… меня нет!

  Провожаемый возмущенным взглядом библиотекаря, Денис уходит. Уличный воздух пахнет влагой, нагретый дневным солнцем асфальт дышит угасающим теплом, распоясавшиеся в вечерней прохладе мошки докучливо лезут в уши и нос, мельтешат перед глазами и обиженно кусаются – ах, нас никто не любит!

  – Достали, гады! – шепчет Денис. – И мазилку отравляющую забыл, как назло, теперь вот маши ручонками, как сумасшедший на прогулке!

  Козявки отвлекли внимание, переформатировали сумятицу мыслей, помогли голове выстроить логическую цепочку. Мир устроен по единому алгоритму, поведение людей мало чем отличается от поведения насекомых. Также назойливы, бесцеремонны и агрессивны.