Текст книги "Летопись 1 (СИ)"

Автор книги: Андрей Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

  Пальцы касаются края проема, Алексей подтягивается на руках и оказывается в салоне. Второй пилот или кто он там невозмутимо сматывает лестницу, не глядя на спасенного. Алексей устало садится на лавку, взгляд скользит салону. Никого. Дверь в кабину пилота приоткрыта, в кресле сидит человек в глухом шлеме. Лица не видно, шлем непрозрачный, но пилот все видит прекрасно, дополнительная информация о машине и обстановке поступает на лицевую панель по беспроводной связи. Для управления вертолетом используется обыкновенный штурвал и педаль подачи топлива. Все остальное делает бортовой компьютер по команде пилота через шлем.

  Лестница укладывается в багажный отсек, люк закрывается, второй пилот занимает свое место. Машина по-прежнему идет с набором высоты на приличной скорости. Алексей успокаивается, приходит в себя. С любопытством заглядывает в иллюминатор. Далеко внизу тянется пустыня, появляются островки растительности. Это значит, что приближается полоса джунглей вдоль берега реки. “Куда летим, непонятно. Уж точно, не в воинскую часть. Тогда куда? Может, прямо в резиденцию Мордерера? Он же говорил, что я один из них, мутантов высшего уровня, – размышлял Алексей. – А иначе какого овоща было вытаскивать меня из пустыни!”

  Воображение услужливо нарисовало радужную картинку, как его встречают подле дворца из розового мрамора. Делегация высших существ в белых одеяниях – красивые женщины среди них обязательно! – подходит к вертолету. Пилоты стоят по стойке смирно, приложив руки к шлемам, невидимый оркестр играет встречный марш, поодаль тянется в струнку почетный караул из мутантов рангом пониже. Не совсем уж уродов. Алексей Павлович с достоинством сходит на землю… грязный, как свинья, в рваной набедренной повязке и торчащими в разные стороны волосами! Алексей начинает оглядываться в поисках хоть какой нибудь одежды и только сейчас замечает, что оба пилота стоят перед ним. Головы укрыты шлемами, лиц не видно, за плечами топорщатся рюкзаки.

  – Чего? Прилетели, что ли? – спрашивает Алексей.

  Вместо ответа пилоты переглядываются, один из них машет ладошкой типа желаю удачи. Другой поворачивает рукоятку экстренного открывания аварийного люка. Пневмопатроны отстреливают створку, в салон врывается наружный воздух. Алексей только сейчас обращает внимание, что пилоты с парашютами, а у летных комбинезонов топорщатся широкие складки подмышками и между ног. Один за другим пилоты прыгают в распахнутый люк. Вертолет продолжает лететь, но это явно ненадолго. И лучше всего об этом свидетельствует то, что нос машины наклонен к земле.

  – Пи…ц подкрался незаметно, – ошарашено бормочет Алексей Павлович. – Черт! Экзамены продолжаются!? Что дальше? Рулить вертолетом?

  В кабине пилотов жутко пусто, сквозь стекла видна неспешно приближающаяся земля. Блестят озера елочными шарами, изумрудная зелень джунглей словно трава на лужайке.

  – То пустыня, то джунгли… все вместе, что ли? – озлобленно бубнит Алексей, в лихорадочной спешке осматривая кабину – может, найдется табличка с инструкцией для дураков “Как управлять вертолетом”?

  – Нету! Нету тут ни хрена!!! – срываясь на визг, выкрикивает Алексей Павлович. – Кнопки, ручки, тумблера и больше ни хрена! Что ж делать-то, а?

  Двигатели продолжают работать, но неуправляемый вертолет летит по касательной траектории, медленно, но верно приближаясь к земле в полном соответствии с законом тяготения. Алексей понял, что столкновение неизбежно. Не вспыхнет экран монитора, не появится потная рожа взволнованного диспетчера и никто не станет давать советов и указаний, как посадить вертолет. Это в кино шестилетняя девочка сажает пассажирский лайнер по указке с земли, пока экипаж и остальные пассажиры пребывают в наркотическом дурмане. Или умерли по непонятной причине. Все сразу и в одно время. Вместе с режиссером и сценаристом.

  Алексей стискивает зубы. Взгляд скользит по внутренностям машины, мозг оценивает обстановку, ищет наиболее безопасное место. Можно усесться в пилотское кресло, пристегнуть ремни – и верная смерть, потому что нос машины при ударе сминается. Осколки стекла, обломки ветвей, куски обшивки – все принимает на себя пилот и поэтому погибает. В каком месте прочность корпуса наивысшая? По середине! Там, где находится центр тяжести.

  – А где у нас центр тяжести? Вот он, где топливные баки расположены и двигатель… над головой! Это не здорово, но куда деваться? – бормочет Алексей. – Надо за что-то ухватиться… за что? Свисающие ремни и петли не годятся, при ударе не удержишься. Нужно жесткое и крепкое. Что? Топливный бак обнять что-ли? Или все-таки ремни?

  Пока Алексей Павлович суетился в салоне, брошенная пилотами машина вплотную приблизилась к земле. Деревья уже доставали вершинами до шасси, вертолет вздрагивал от каждого прикосновения, словно это был удар хлыстом по живому. Машина кренится больше, ветви хлещут по округлой морде чаще. “Все, – понял Алексей Павлович, – сейчас начнется!” Пальцы сжали ремни, ступни уперлись в выступы на днище, Алексей Павлович замирает в позе вертувианского человека Леонардо да Винчи, но с оттопыренным задом. Машина резко проваливается, лопасти рассыпаются на куски, освободившийся от нагрузки двигатель ревет изо всех сил. Пилотская кабина с ужасным треском сминается, будто картонная, желтые клыки обломанных ветвей вонзаются в салон. Алексея Павловича швыряет прямо на них, но ремни держат. Руки пронзает острая боль, сухожилия буквально рвутся от напряжения, тело выгибается, позвоночник дает настоящий болевой залп, от которого мозг взрывается. Кричать нет сил, в легких вакуум…

  Изуродованная машина переворачивается, в сантиметре от головы пролетают какие-то предметы, что-то острое рассекает лицо сверху вниз, каким-то чудом не задев левый глаз. Ноги отрываются от пола, Алексей Павлович оказывается плотно прижатым к потолку. Как раз в том месте, где за тонкой алюминиевой стенкой беснуется двигатель. Железное чудовище рвется наружу, Алексей Павлович ощущает это всем телом. Теперь вертолет – вернее, то, что от него осталось, – мчится вниз пузом кверху. Через мгновение корпус машины сотрясает удар такой силы, что Алексей Павлович едва не оставляет руки в ременных петлях. Вертолет вращается вокруг своей оси, как юла, затем катится боком с такой скоростью, что Алексей Павлович буквально влипает грудью и животом в потолок. Машину подбрасывает пару раз, разворачивает и тащит задом наперед. Оглушительно трещат ломаемые в щепки деревья, еще живой двигатель захлебывается ревом, в салоне пахнет керосином. Сквозь проломы в стенах внутрь затекает жидкая вонючая грязь. Движение замедляется, затем прекращается вовсе.

  Алексею повезло, что вертолет упал в прибрежной полосе какого-то озера, то есть в болото, покрытое хилыми кривыми деревцами, у которых корни наполовину вылезли из воды и торчат, словно щупальца, сведенные судорогой. Такие заросли могут только замедлить движение, но не остановить и уничтожить, как, скажем, крупный валун или деревья в три обхвата. Корпус вертолета сильно помят, но не разбит. Поэтому Алексею Павловичу удалось выжить и получить только одну царапину, зато на всю морду. Синяки по всему телу, громадная шишка на макушке и ноющие, словно больные зубы, сухожилия не в счет.

  Грязная, дурно пахнущая жижа наполняет салон, смешиваясь с керосином из пробитых баков. Вонь такая, будто в грязи гниют сотни трупов. Кое-как выпутавшись из ремней, охая и стеная, как упертый большевик после допроса в жандармерии, Алексей Павлович выбирается через пролом наружу. Стоя на куске обшивки, осматривается – “пикчура” не радостная! Насколько хватает глаз простирается болото, заросшее странными деревьями, у которых минимум ветвей и листвы, зато максимум корней с отростками. Воды – по колено, дальше грязь, в которую провалишься и будешь тонуть всю оставшуюся жизнь. Кстати, это уже происходит – Алексей заметил, что останки вертолета медленно погружаются. Надо срочно уходить, в смысле плыть по грязи, перебирая ногами и руками, извиваясь вдобавок, как червяк. Но куда, вокруг непробиваемая стена древесных уродов. Крокодилы, ядовитые змеи и анаконды наверное, тоже есть!

  – Они в Южной Америке, идиот! – вежливо поправил сам себя Алексей Павлович. – Нету здесь анаконд. И пираний нет. Но есть что нибудь другое.

  После недолгого размышления решает двигаться через просеку, оставленную падавшей машиной, резонно рассудив, что ревущая железяка распугала всех местных жрунов.

  – Только поторапливаться нужно!

  Плавание по болоту занятие отвратительное по сути и содержанию. Вода теплая, как подогретый суп. И примерно такой же консистенции, то есть плавают гниющие водоросли, щепки, листочки, комки слизи вроде как порванных на куски медуз. Насекомые тоже присутствуют. Алексей Павлович с детства очень боялся пиявок. Вообще-то они не ядовиты и даже в чем-то полезны, но уж очень противны. Но самое плохое заключалось в том, что плыть надо непрерывно, иначе тело начинает погружаться в воду. А встать нельзя, грязь засасывает. Вот и плыл Алексей Павлович, постыдно извиваясь всем похудевшим телом и периодически хлебая теплое дерьмо с кусочками слизи. Единственно, что радовало, так это размеры и глубина просеки – ничем не замусоренная река грязи!

  Береговую линию Алексей определил по деревьям. Они растут гуще и не такие уродливые, самые обычные. Выполз на твердь земную, как крокодил на берег, такого же цвета и покрытый такими же грязными наростами. Проблевался грязью и слизью так, что наизнанку вывернуло. Кое-как почистился, грязевые разводы подсохли и Алексей оказался черным, вонючим и полностью голым – клочья ткани, заменявшие ему одежду, остались в болоте. Быть голым даже в абсолютной пустыне для мужчины абсолютно непереносимо. Штаны, полцарства за штаны! Или гульфик… Сей нехитрый предмет одежды мужчин дикарей Алексей Павлович изготовил тут же из высохшего стебля. Пришлось повозиться и приложить немало усилий, чтобы закрепить его очищенным от листьев местным аналогом нашего вьюна. Задача чрезвычайно сложная и одновременно глупая, достаточно только представить, как это выглядит со стороны, но интендант третьего класса справился. И даже узел на заднице получился не таким большим.

  Закончив облачение, Алексей громко и внятно выругался матом, поднял грязный лик к небу и задал риторический вопрос:

  – И чего!? Что дальше-то?

  Разумеется, ответа не ждал. Так, выпустить пар… но ответ последовал незамедлительно! Колыхнулись кусты, из зеленой гущи вышли люди. Чуть ниже среднего роста, голые. Двое мужчин – один старик, другой в силе. “Навесное оборудование” для размножения “обуто” в деревянную трубочку, кожаные шнурки обернуты вокруг талии и связаны замысловатым узлом на животе. Изыск! Мужчины внимательно разглядывают незнакомцы, затем старик делает знак рукой. Кусты всполохнулись, появляется целая толпа. В основном женщины, некоторые с младенцами на руках и несколько подростков. И опять же все голые. Гениталии прикрыты набедренными повязками из травы и все. Командует женско-детским стадом сморщенная старуха. Лысая, как колено, голова покрыта насечками и разрисована чем-то ярко желтым. Старик что-то произносит на непонятном языке, мужик помоложе отвечает и Алексей Павлович с ужасом видит, что зубов нет!

  – Пигмеи людоеды, – тихо произносит Алексей. – Их привлек шум падения вертолета. Вот попал, блин!!!

  Стадо маленьких людей подходит ближе, женщины окружают незнакомца, глаза горят любопытством. Старик и тот, что помоложе о чем-то тихо переговариваются, оценивающе разглядывая Алексея. Каменных топоров и копьев у дикарей нет, но у всех, даже женщин, из-за спин торчат концы луков, а возле бедра на перевязи болтаются пучки стрел. И луки и стрелы маленькие, похожи на детские, но размер в данном случае не имеет значения, так как пигмеи пользуются ядом. Даже царапина смертельна.

  Алексей стоит неподвижно, только головой вертит. Любознательные дамы обступили чужака, разглядывают, только что пальцами не тычут. И выражения лиц такие, что Алексей против воли стал краснеть – он понял, что его оценивают! Старик громко хлопает в ладоши, произносит несколько слов на очень странном щелкающем языке. Женщины послушно отступают, подростки устремляются в глубь болота. Алексей с удивлением видит, как легко и быстро бегут пацаны там, где он полз на последнем издыхании, опасаясь утонуть в трясине. “Так они мелкие и легкие, поэтому в грязи не тонут! – тут же нашел объяснение. – А я вон какой!”

  Стихают радостные крики мальчишек, отправленных на разведку. Старик подходит ближе, взгляд впалых глаз буквально просвечивает Алексея. Выражение лица не сулит ничего хорошего. Молодой мужик кривится, стискивает маленькие кулачки. Он единственный, у кого есть настоящее оружие – нож. Вернее, штык-нож от автомата Калашникова в самодельных ножнах. Пальцы касаются рукояти, Алексей напрягается, страх перед людоедами с отравленными стрелами уступает место холодному расчету. Расстояние невелико, он успеет убить всех прежде, чем они достанут свои луки. Сердце гонит в жилы кровь с адреналином, мышцы вздуваются – старый хрен делает шаг назад, глаза загораются, из беззубого рта вырывается радостный крик, похожий на птичью трель. Женщины визгливо галдят в ответ, голоса счастливые, как будто все разом победили на местном конкурсе красоты. Даже старуха, которая трясет лысой башкой, соглашаясь. И все смотрят на Алексея восторженными глазами.

  “Что-то тут не то, – думает он, оглядываясь по сторонам. – Мужик недоволен, бабы от радости чуть не кипятком писают – это у них ритуал такой перед обедом? Не может быть! С голодухи так себя не ведут.”

  Старик машет рукой, молодой мужик подталкивает Алексея и вся процессия идет в лес. Старик важно шествует первым, за ним Алексей, далее идут женщины под бдительным оком старухи. Последним топчет траву мужик, на кислой роже написано крупными буквами – ОБЛОМ!

  Стойбище дикарей располагается на обширной поляне. Вокруг стена деревьев, в центре поляны кострище … и все! Ни шалашей, ни землянок или еще чего-то в этом духе не было. Люди спали прямо на земле, ничем не укрываясь. От кострища вытоптанная тропинка вела к кустам неподалеку. Видимо, там туалет – решил Алексей. В воздухе чувствуется запах близкой влаги. Похоже, неподалеку есть водоем с чистой водой. Сразу напомнила о себе грязь, все тело зачесалось, в голове начали копошиться воображаемые насекомые, даже в ушах зудит от грязи. Старик важно садиться на высохшую корягу. Судя по всему, это трон. Женщины по команде старухи располагаются по бокам, старая карга опускает тощий зад подле трона. Молодой мужик, потоптавшись, садится с краю, спиной ко всем. Один только Алексей торчит столбом, чувствуя себя чрезвычайно глупо, как будто гости собрались, ему надо рассказывать стихотворение, а он его напрочь забыл.

  Старик на троне важно обводит племя взглядом, кивает. Старуха кивает в ответ, поднимается и машет сухонькой рукой Алексею в направлении кустов – иди, мол. Подходит, кривые пальцы вцепляются в руку, старуха тянет за собой, все время что-то приговаривая. Язык пигмеев очень странный и непонятный для других людей, много щелкающих и шипящих звуков, гласных почти нет. Что говорит, и говорит ли вообще – непонятно! Алексей покорно идет за старухой, в голове тотчас начинают роиться планы освобождения, один другого лучше – прибить старушонку за кустами, убежать… куда? Или вернуться, прибить всех остальных и убежать… опять же, куда? Он даже не знает, в каком направлении надо искать военную базу. А переход через пустыню? В общем, куда ни кинь, всюду клин!

  Размышляя подобным образом, Алексей не заметил, как раздвинулись кусты и, прямо под ногами, раскинулось небольшое озеро чистой воды. Узкий ручеек впадал в яму, скопилась вода и получилось озеро. Старуха указывает пальцем на воду, затем руки совершают замысловатые движения по телу. Алексей понял, что ему предлагают помыться.

  – Самообслуживание, что ли? – бормочет он, забираясь в воду. – Господа людоеды не желают утруждать себя перед званым ужином? Ладно, сожрут или нет, еще посмотрим, а мыться надо. Достала эта грязь!

  Вымывшись “до блеска”, Алексей Павлович демонстративно возится с гульфиком, прилаживая его так и эдак – размок, однако! Старуха внимательно наблюдает.

  – Никакого такту! – возмущенно бубнит Алексей Павлович, сосредоточенно связывая узлы. – Хоть бы постеснялась, карга. Или молодость вспоминает?

  Трудно сказать, о чем думала старуха. А может, и не старуха вовсе! Может, выглядит старше своего возраста, такое бывает. Терпеливо дождавшись окончания мужского туалета, старуха ведет Алексея обратно. Край солнца коснулся вершин деревьев, по земле поползли длинные тени, появилась прохлада. Подойдя к кострищу, Алексей увидел только женщин, мужчин не было. Отсутствие мужиков немного приободрило – может, сегодня есть не будут? Ведь именно мужичье главные жруны в любом племени или коллективе. Истинную причину отсутствия мужчин Алексей узнал позже. Старуха подходит к женщинам, сидящим полукругом возле кострища. Их поменьше, чем было раньше. Несколько “дам” заняты тем, что собирают дрова. Старуха трясет головой, беззубый рот выдает целый поток щелкающих и шипящих звуков. Для пущей убедительности бабка машет руками. Женщины внимательно слушают. Затем одна из них подходит к Алексею, берет за руку. У женщины нет оружия и Алексей Павлович облегченно вздыхает – сегодня не зарежут! Тогда что?

  Пигмейка тянет его за собой. Ну, страшного ничего нет и Алексей Павлович послушно идет за ней. Старуха следует за ними в нескольких шагах, глазенки бдительно поблескивают. Неподалеку трава растет особенно густо, пигмейка тянет Алексея Павловича именно туда.

  – Меня терзают смутные сомнения… – бормочет Алексей Павлович. – Что за фигня?

  В густой траве обнаруживается неглубокая яма с пологими краями. Дно выстлано сеном, по краям воткнуты в землю пучки пахучей травы. Яма копалась явно для пигмея, потом спешно увеличена. Пока Алексей Павлович размышлял, что да как, пигмейка шустро скидывает “одежду” – пучок листьев и укладывается на дне ямы в характерной позе. У Алексея Павловича округляются глаза, в голове сумятица мыслей и первой желание вовсе не исполнить мужской долг, а удрать как можно скорее. Однако за спиной крикливая старуха и если он даст стрекача, то полдюжины ядовитых стрел в задницу гарантированы.

  – Ну что ты будешь делать, а? – вздыхает он. – А говорят – людоеды, людоеды…

  Племена дикарей, живущие небольшими обособленными группами, остро нуждаются в притоке новой крови. Внутриплеменные браки ведут к кровосмесительству и вырождению. Суровая необходимость заставляет женщин вступать в половые отношения с чужаками. От них требуется только одно – семя. Рожденные дети считаются своими и обладают всеми правами. Они тоже вступают в кратковременные брачные отношения с представителями других племен и народов. Так продолжается несколько поколений до тех пор, пока племя не станет достаточно большим и превратится в народ. Жизнь, как она есть, превращает в обычай и традицию все, что угодно.

  К процедуре вливания свежей крови дикари подошли очень разумно и прагматично. Будучи безграмотными – в нашем понимании! – они умели “читать небо”, то есть сверяли свою жизнь со звездами и луной, а природа и вовсе была для них открытой книгой. Воспитанный формальной – иными словами религиозно-порнографической, – культурой и получивший формальное образование, Алексей Павлович считал коренных обитателей Африки невежественными полулюдьми, тупиковой ветвью эволюции человечества. Но другое мировоззрение отнюдь не тупость. И уж тем более не дикость. Разумные существа приспосабливаются к тем условиям, в которых живут. Последнее очень важно, ибо как раз выживание и определяет все. Мирные племена пигмеев, маленьких людей, подверглись внезапному, ничем не мотивированному нападению с использованием неизвестного оружия, которое убивало исподволь, калечило и уродовало людей, не совершивших преступления. Их вина заключалась в том, что они есть. Убивали походя, “за компанию” с остальными. Некие человекообразные существа, обладающие несметными богатствами, вдруг решили, что людей слишком много и надо поубивать их как можно больше, не заморачиваясь проблемами преступления, вины и наказания. Черные ненавидели белых и судьба Алексея Павловича была предрешена в любом случае. Но это потом, а пока его грубо и практично использовали как производителя.

  Женщины использовали его – именно так, а не иначе! – не каждую ночь. Старуха долго пялилась в ночное небо, таращилась на луну, затем уходила “в поля” за травами. Некоторые сушила, другие варила на костре. Вернее, запекала, предварительно выдолбив нутро у корнеплода, похожего на картошку. Этими снадобьями потчевали “беложопого” бычка. Кормили тоже как звезды сказали – шесть раз в день белковой пищей, то есть мясо, корнеплоды, а также насекомые и личинки. Последние, несмотря на отвратительный вид, оказались самыми питательными. А вкус… жить захочешь, полюбишь. Опять же, привыкаешь. Днем Алексей Павлович тоже не бездельничал. Если в “цивилизованных” странах коммунистический принцип “кто не работает, тот не ест” в основном декларируется, то так называемые дикари понимают его буквально. Алексей принимал участие в охоте, собирал коренья и лазил по деревьям за плодами. Здоровый, как бык, рядом с мелкими пигмеями, одной рукой выворачивал из земли съедобные корни, ударом кулака убивал обезьян, которые конкурировали с пигмеями из-за добычи. Регулярные тренировки, регулярный секс и правильное – опять же регулярное! – питание привели к тому, что Алексей набрал приличную мышечную массу, обрел охотничьи навыки и стал буквально роскошным мужчиной с точки зрения пигмейских красавиц. Это активно не нравилось мужу пигмеек, он просто сжигал взглядом беложопого трахальщика, но поделать ничего не мог – священный обычай, однако!

  Примерно, через полтора месяца, если верить луне, Алексей Павлович свою секс миссию выполнил. Чертова дюжина баб были беременны всерьез и окончательно. Больше женщин на ночь не приводили и так уже третьи сутки. Алексей Павлович всерьез обеспокоился, как бы старуха не решила вспомнить молодость. Отказаться невозможно, так как травяные снадобья вкупе с белками и протеинами срывали башню напрочь. Правда, кормить мясом и жуками перестали уже два дня как, пищу предлагают самую обычную для этих мест – немного мяса, много печеных кореньев и сушеных кузнечиков. Это успокаивало, но тут возникла новая тревога! В рационе появились орехи и это навело на мысль, что его хотят съесть. В пользу этой гипотезы говорило то, что молодой мужик начал ехидно улыбаться и корчить оскорбительные рожи, глядя на Алексея Павловича. Бабенки прятали жалостливые взгляды, а старик со старухой периодически ощупывали руки, ноги, ягодицы Алексея Павловича, деловито шипели и щелкали в сторонке, что-то обсуждая. Рецепт, наверное.

  Лежа под звездами на теплой земле, Алексей размышлял. Извечная проблема «что делать?» обретала жестокую реальность, ждать больше нечего. И уходить надо немедленно, сию минуту, так как утро может оказаться последним. Одна проблема – куда идти? Алексей даже приблизительно не представлял, где он находится. Неподалеку пустыня, ее злобное дыхание чувствуется каждый день. С другой стороны река и множество заболоченных озер – тоже не парковая зона. А вторая проблема – сами пигмеи. Отличные следопыты и неутомимые преследователи, они выслеживают любую добычу и убивают одной отравленной стрелой. Уйти и оторваться от преследования невозможно. Но деваться некуда и Алексей, дождавшись полоски рассвета, уходит, прихватив в качестве гонорара за выполненную работу копье и лук отца семейства. Набедренной повязкой из шкуры козы вместо гульфика и самодельными сандалиями обзавелся еще раньше.

  Африканская саванна это лесостепь по-нашему. Густые рощи и перелески служат укрытием для хищников, степные просторы обжили травоядные, в водоемах прячутся крокодилы и бегемоты. Опасностей не больше, чем в русской тайге. Надо только не совать нос в чужие дела и обходить стороной как хищников, так и местных коз и коров. Даже небольшая антилопа может дать копытом в голову, а затем проткнуть рогами. Остальное завершат гиены или маленькие дикие собачки.

  Маршрут движения Алексей выбрал просто – надо идти вдоль границы между пустыней и заболоченными участками. Африка не бесконечна, в конце концов он выйдет к поселению людей и свяжется с российской военной базой. О том, что можно нарваться на мутантов, которым не нужна “свежая кровь”, а нужно свежее мясо, старался не думать. Погони пигмеев, которой он так опасался, не состоялась. Видимо, жены сумели уговорить мужей не гоняться по саванне за белым приблудой – он свое дело сделал, а ты, любимый, скоро станешь многодетным отцом!

   ГЛАВА ВОСЬМАЯ

  За долгие месяцы плена Алексей приобрел жизненного опыта больше, чем за все предыдущие годы. Только одного еще не знал – одинокий путник легкая добыча для шайки разбойников и неважно, звери это или люди. Наивно полагая, что идти надо только по открытым местам, он старательно избегал зарослей густой травы и кустов, десятой дорогой обходил рощи акаций. И когда навстречу вышел мальчик лет шести, он не испугался. Мальчик идет навстречу, в маленьком кулачке сжат клочок кожи или ткани. Ни ножа, ни лука с отравленными стрелами. Мальчик улыбается, не раскрывая рта, выпуклые глазенки просто искрятся радостью от встречи с незнакомым дядей… и “дядя” повелся! Проходя мимо, Алексей улыбнулся и кивнул – доброго дня, мол, карапуз. Мальчик поднимает руку с клочком ткани, между пальцев вырывается узкая струя белесой жидкости. Лицо Алексея заливает липкой вонючей дрянью, от которой прерывается дыхание и нестерпимо чешется кожа. Но главное – он слепнет! Зрение пропадает мгновенно, словно глазные яблоки сгорают от сверхвысокой температуры. От боли Алексей кричит, пытается вытереть лицо, но делает только хуже. Лицевые мышцы деревенеют, по телу разливается слабость, звуки глохнут, как будто оказался на большой глубине. Ноги подламываются, падающее тело подхватывают грубые руки… Алексей приходит в себя через некоторое время. Руки и ноги режет веревками, как тупой пилой, злое солнце светит прямо в лицо, спину царапают острые стебли. Боль в глазах прошла, тело вернуло чувствительность, адреналин вернул способность думать. Итак, он опять в чьем-то плену, его тащат привязанным к палке, как убитую козу, мелкий гаденыш оказался ядовитым гадом или что-то вроде того. Дергаться и орать бесполезно и опасно, можно получить дубиной по голове. Надо ждать и ловить момент для побега. Судя по обращению, в этот раз ему не предложат стать “улучшателем” потомства.

  Солнце светит прямо в глаза, пришлось зажмуриться, оставив узкую щелочку. Так, на всякий случай. Его тащат к скопищу валунов, громадная тень приблизилась, воздух стал прохладнее. Веет запахом дыма. “Разжигают! – подумал Алексей. – Это мелкий гад сбегал уже, предупредил”. Передний носильщик оступается, палка соскальзывает с плеча, Алексей чувствительно касается задом земли. Дикарь равнодушно вскидывает палку, укладывая поудобнее. Видно, что кладет легко, прямо на плечо, без подкладки. “Здоровый, гад! – морщась от боли думает Алексей. – Руки ноги затекли, сразу махаться не получится. Че придумать-то?” Зад болит и чешется невыносимо. Так и хочется потереться о что ни будь. Словно услышав беззвучную мольбу, носильщики дружно нагибаются и Алексей скребет задом по сухой земле, как бульдозер ковшом. Больно, зато зуд проходит! В глазах сразу темнеет, тело обдает прохлада, появляется запах человеческого жилья. Алексей приоткрывает глаза – его несут по узкому проходу. Каменный свод покрыт паутиной, до стен можно дотронуться рукой. Носильщики идут дальше, потолок взмывает в тьму, стены бегут в стороны. Пещера так велика, что дальние углы скрываются в полной темноте. В потолке сияет дыра, через которую внутрь попадает дневной свет и выходит наружу дым костра. Забыв об осторожности, Алексей вертит головой. Костер уже наполовину прогорел, вокруг сидят полуголые дикари, в основном женщины и таращатся на добычу, радостно галдя на непонятном языке. “Добыча”, в свою очередь, таращится по сторонам, пытаясь найти путь к спасению. Увы, всюду камень, а вход загораживают сплетенной из прутьев дверью. Удирать некуда, разве что воспарить и юркнуть в дыру на потолке!

  Алексея небрежно швыряют на плоский камень, носильщики сосредоточенно распутывают веревки. Остальное племя возбужденно переговаривается, раздаются хлопки, слышны отдельные возгласы. Ну, точно, как публика в цирке перед представлением!

  – Свистеть щас начнут, хлопать … детишки в первом ряду, – сквозь зубы говорит Алексей. – Ненавижу цирк!

  Путы спадают, в онемевшие конечности устремляется кровь. Это больно и Алексей на минуту забывает обо всем. В чувство приводит ритмичный шум. Дикари, перед тем как торжественно сожрать белого человека, проводят ритуал поклонения своему божку. Или просто радуются хорошему деньку, неважно. Алексей только краем глаза посмотрел на кривляния представителей тупиковой ветви человечества. Мелькнула мысль – подольше бы! – и завертел головой, лихорадочно думая, как спастись. Но стены не пробить башкой, выход надежно перекрыт плетеным щитом, по бокам два мордоворота с дубинами – и что делать? Не сидеть же в ожидании, когда начнут потрошить! Мелкий гад лет шести, который плеснул в лицо ядом, подбирается поближе. От радости рот до ушей, блестят мелкие и частые, как у акулы, зубки, круглая, иссиня черная рожа светится от счастья. Как же, он герой дня! Пока взрослые пляшут у костра и поют противными голосами, малец решил устроить персональный “хепибёзд” – радостно щерясь, тычет пальчиком в правую половину живота Алексея, затем показывает себе в рот.

  – Будешь жрать мою печень? – уточняет Алексей. – Рожа треснет! Лучше это, – и указывает пальцем на гениталии.

  Пацан деловито осматривает указанный орган. Набедренная повязка мешает и гадкий мальчик неосторожно приближается, намереваясь то ли пощупать, то ли снять. Алексей ловко хватает гаденыша за шею, пальцы сжимаются так, что сухожилия рвутся. Лицо мальчишки чернее, глаза вылезают из орбит, тело трепещет в агонии. Алексей давит изо всех сил, наслаждаясь нежданной местью, краем глаза следя за остальными. Все пляшут, поют и подбирают слюни. Даже стражники у входа превратились в зрителей, тем более что местные дамы достаточно высоко задирают ноги, а это ж самое главное в танце!