Текст книги "Летопись 1 (СИ)"

Автор книги: Андрей Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

  “Просто отдых – говорил себе Алексей, – и больше ничего. Мышцы привыкают к работе, организм перестраивается, а что бы ты ему не мешал, мозг частично отключается, работает та его часть, которая тебе не подвластна. Полученная информация проверяется, лишнее отсеивается, остальное идет в переплавку, становится рефлексами. Тело движется “на автомате”, освобождая мозг от функции контроля”. Так это или нет, но Алексей довольно быстро научился прытко скакать – именно скакать, а не лазить! – по скалам, вызывая зависть и восхищение дикарей. Пару раз он поднимался на самый верх. Туда, где окаменевший шрам ущелья на теле земли вспухал валунами и россыпями камней. Вокруг, насколько хватало глаз, расстилалась каменистая пустошь. Бело-желтый песок сливается с таким же небом и кажется, будто ты стоишь на дне огромного шара, а над головой пылает пронзительно горячая точка солнца. Раскаленные камни похожи на бородавки, каждый валун дышит испепеляющим жаром. Уже через считанные секунды организм начинает терять воду, пот выступает по всему телу и ты понимаешь – через несколько минут умрешь от обезвоживания.

  Алексей спешно уходил вниз по склону, с грустью и злостью понимая, что уйти через пустыню не удастся. Даже если обмазаться белой глиной с ног до головы.

   ГЛАВА ПЯТАЯ

  Полдень. Алексей лежит в хижине, на прохладном и чистом песке – подчиненные глиномазые меняют его каждый день. Рабочий день закончен, территория поселка убрана, выгребные ямы плотно закрыты, дикари заняты охотой на мелкую дичь и собирательством плодов. Ничего другого они все равно не умеют, так что пускай! Шарль уже второй день не показывается, над чем-то колдует в своей пещере. Его сейчас лучше не трогать, сбесится. Алексей гол, если не считать коротких шорт. Все-таки в здешнем климате традиционные штаны ни к чему, дикари правы. Однако носить гульфик из травяной трубочки немыслимо! Шорты в самый раз. А еще Алексей рискнул намазаться глиной по примеру туземцев. Глина вообще-то не белая, а серая. Поначалу было непривычно, потом привык. Глина смешивается с потом и выделяемым кожей жиром, поэтому до конца не сохнет. Образуется некое подобие эластичного покрытия, будто намазан толстым слоем крема. Голова, предварительно остриженная наголо – un grand merci Шарлю, одолжил машинку для стрижки, – тоже покрыта глиной. И лицо, кое как выбритое старой бритвой. Кстати, глина отлично дезинфицирует и приятно пахнет!

   Сонная тишина нарушается чириканьем пичужек, визгливыми голосами женщин и шорохом травы. Солнце в зените, ущелье залито светом, все живое попряталось от жары. Фиеста! Шум вертолетного двигателя бьет по нервам с силой пулеметной очереди. Обрушивается, словно камнепад, сгоняя полусонную одурь и лень. Алексей подпрыгивает, словно шило воткнули в то место, откуда ноги растут. Торопливость не приводит ни к чему хорошему, это Алексей понял еще раз, когда воткнулся рылом в песок у самого входа. Не вставая, поднял голову. Сквозь пелену пыли и собственных слез видит черную на фоне голубого неба тень, очень похожую на крест. Стало не по себе – от грохота закладывает уши, ураганный ветер срывает крышу с хижины, а с неба спускается могильный крест гигантских размеров! Есть от чего сойти с ума, учитывая долгое пребывание в условиях первозданной природы. Именно так происходит с туземцами – они в панике мечутся между хижин, истошно орут женщины, мужчины прячутся, а самые храбрые и тупые машут копьями.

  “Крест” опускается ниже, заслоняя небо, ураган усиливается. К Алексею возвращается способность соображать. Ревущий, словно дракон, “крест” – это конвертоплан, древнее механическое чудище, построенное американцами непонятно для чего, ибо большую часть времени эти аппараты простаивали в ремонте. Летали они, красиво и грозно, только в кино. А еще стоили бешеных денег, в которых древние жители США не испытывали недостатка, так как печатали их сами в любых количествах и распространяли по миру. Тех, кто не хотел этих “денег”, они убивали. Сегодня такое трудно представить, но ведь было же!

  Летательный аппарат зависает на высоте примерно трех десятков метров, открываются бортовые люки, к земле устремляются черные тросы. Алексей понимает, что через считанные секунды по ним спустятся вооруженные люди и … понятно, что дальше. Отлеживаться в хижине бессмысленно, тем более что от нее осталось лишь несколько пучков камышей и веток. Несущие винты гонят облака песчаной пыли и мусора. Алексей бежит к зарослям неподалеку, глупо согнувшись в три погибели и едва не падая. А что, ведь именно так бегают в кино! Типа, если суну голову между ног, в меня не попадут. До кустов осталось совсем чуть-чуть, руку протянуть … Из зарослей высовывается обезьянья морда, раздается рык, поток нечистого воздуха обдает лицо. Алексей шарахается прочь. Нога цепляется за корягу, земля уходит из-под ног. Удар в лицо получается болезненным. Из носа льется кровь, глаза залеплены песком, в ушах гремит шум водопада. Алексей стирает грязь, размазывая кровь по лицу, зрение возвращается, грохот превращается в непрерывную стрельбу пулеметов. Конвертоплан высадил десант и теперь экипаж расстреливает все живое внизу из бортового оружия. Десантники в черной униформе бегут к резиденции Шарля, не обращая внимания на мечущихся под пулями дикарей. Солдат не разглядеть – шлемы закрывают головы полностью, забрала из бронестекла скрывают лица.

  “Может, наши!?” – мелькнула мысль и тут же исчезал – у “наших” нет черной униформы, “наши” не летают на антикварных конвертопланах и у “наших” – Алексей знал это точно! – нет на вооружении уродливых пистолетов-пулеметов. Это наемники!

  Пули безжалостно рвут на части перепуганных дикарей, смешивая песок с кровью. Обезьяны, напуганные шумом, выскакивают из зарослей и тотчас падают, сраженные наповал. Стрелок берет выше, пули начинаю рубить кусты. Алексей понимает, что скоро доберутся и до него, прятаться негде. Над бежать, но не согнувшись, как разбитый параличом идиот, а стремглав, аки чемпион олимпийский по бегу на короткие дистанции.

   Словно выпущенный из пращи камень, несется интендант третьего класса по горячему песку, оставляя за собой завихрения из песка и пыли. Пулеметная очередь следует за ним, увеличивая шаги, то есть расстояние между разрывами пуль увеличивается. Это стрелок ускоряет движение ствола, стремясь догнать убегающего. Шансов уйти почти нет, Алексей понимает и шарахается в сторону, едва не падая по инерции. Пули уходят в сторону, Алексей бежит в противоположную. Пули опять настигают его, он снова меняет направление… так зайцы убегают от хищников и людей охотников, сбивая прицел и глазомер. Алексей интуитивно понимал, что это единственный способ уцелеть и петлял, как пресловутый косой, аж голова кружилась.

  Конвертоплан опускается, выдвигаются шасси, машина грузно становится на песок. Пулеметы смолкают. Алексей на последних каплях адреналина подбегает к выступу и падает без сил. По всему телу выступает обильный пот, просто ручьями льет, смывая к чертям собачьим глину и грязь. Чтобы глаза окончательно не слиплись, Алексей вынужден все время тереть лицо, это бесит и раздражает до предела. Озеро, в котором водились переделанные осьминоги, совсем рядом и Алексей бросается в воду, резонно полагая, что пришельцы не до него. Да и двигатели конвертоплана продолжают работать, поднимая облака пыли все выше.

  Извиваясь, как тритон, Алексей ползет по песку к кустам, за которыми ввысь уходит вертикальная стена ущелья. Оставаться нельзя, пришельцы наверняка будут прочесывать местность. Пальцы касаются теплого камня, мышцы напрягаются, ноги отталкиваются от земли. Алексей поднимается по стене легко и быстро, словно по лестнице на чердак. Над торопиться, место посадки совсем рядом, если кто-то из наемников обернется, то сразу увидит карабкающегося по стене человека. Рев двигателей неожиданно стихает, винты вращаются на минимальных оборотах, пыль спадает. Алексей невольно оглядывается – откидывается аппарель, сбегает пара раздутых от бронежилетов бодигардов с автоматами в каждой руке, по металлическим сходням неторопливо спускается важный господин в белоснежном костюме двойке. Даже туфли белые! Широкополая шляпа – белая! – закрывает лицо от солнца, ворот рубашки – ну тоже белой, а как же! – расстегнут на две пуговицы, элегантные темные очки в золотой оправе придают облику шарм и загадочность. Особенно удивило лицо неизвестного господина – нежно розовое, как у младенца, лишенное какого либо загара – это в здешнем-то климате! – чисто выбритое и свежее. Господин снимает шляпу – бодигард услужливо хватает и вешает на себе на броню, – снимает очки. Внимание господина в белом приковано к группе наемников, которые ведут Шарля. Француз в халате, бос, растрепанные волосы торчат во все стороны. Без костюма типа милитари и пробкового шлема Шарль похож на старого ощипанного петуха. Наемник держит его за шиворот, не давая упасть, придавая поступательное движение вперед почти не касаясь земли ногами.

  Алексей смотрит во все глаза, совершенно забыв о том, что надо сматываться как можно скорее, но не на Шарля – господин в белом костюме привлек внимание! Он выше остальных на голову, строен и подтянут, как человек, который ежедневно часами тренируется в спортзале. Именно тренируется. До седьмого пота, до боли в мышцах и кровавого тумана в глазах, а не пялится на задницы молодых и стройных женщин на велотренажерах и тредбанах, прохаживаясь по залу в дорогой экипировке. Мало кто способен ТАК работать, если, конечно, не профессиональный спортсмен. Еще меньше тех, кто обладает силой воли побеждать самого страшного врага – собственную лень. Таких вообще почти нет. Ну, может один на миллион… Черты лица неестественно правильные, пропорции точно соответствуют пресловутому золотому сечению, щеки покрыты легким румянцем, а глаза! Пронзительно синие, в обрамлении густых ресниц, смотрят пристально, с чуть заметным пренебрежением и отеческой лаской. Незнакомец похож на ангела, какими их изображают в храмах. Даже волосы, уложенные назад эдакой гривой, отливают золотом спелой пшеницы.

  – Такого не может быть! – шепчет Алексей, забыв обо всем. – Таких людей не бывает! Это грим наверное и парик. Или маска!

  Словно услышав голос, незнакомец поворачивает голову. Нечеловечески синие глаза встречаются с вытаращенными зенками Алексея Павловича. Уголки губ приподнимаются, в синих глазах вспыхивают искорки. Белый господин смотрит внимательно и с насмешкой, будто на забавного щенка, который выбирается из картонной коробки. Мимо волокут Шарля, словно тряпичную куклу. Наемники старательно обходят белого господина, даже сутулятся и нагибают головы, чтобы быть незаметнее. “Ангел” делает знак пальцами, бодигарды исчезают в брюхе конвертоплана. Взгляд синих глаз становится пронзительным, черты лица твердеют и Алексей чувствует, как слабеют его мышцы, пальцы разжимаются, в голове начинают звучать голоса. До земли метров пять, если не больше, падение с такой высоты убьет или искалечит. Нога соскальзывает с выступа, пяточный сустав пронзает боль. Каменный клык вонзается в щиколотку, нога взрывается болью, мышцы конвульсивно сокращаются и начавшееся было падение останавливается. Глаза закрываются сами собой, из прокушенной губы льется кровь, от которой желудок выворачивается наизнанку. Исчезает одурь, голова проясняется, страх смерти вышибает все чувства, кроме одного – спастись! Не оглядываясь более на странного “ангела”, Алексей лезет вверх с удвоенной скоростью, руки и ноги работают, как рычаги механизма.

  Шум внизу усиливается, моторы набирают обороты, конвертоплан с гулом и грохотом, будто железный дракон, отрывается от земли. Налипший песок куСкэми отваливается с колес, несущие винты бешено вращаются, исчезая из виду, стойки шасси прячутся под обтекателями, машина медленно поднимается. Поток воздуха сносит почву, обнажая камни на дне ущелья. Создается обратная тяга, воздушный поток устремляется вверх по склонам. Алексею Павловичу так поддувает в задницу, что ноги едва касаются поверхности камня. Гул двигателей оглушает, лопасти винтов ревут совсем рядом. Алексей оборачивается – конвертоплан на одной высоте с ним, грузная серая туша медленно идет вверх. Пилот не торопится, ведет машину на малых оборотах – одно неверное движение и конвертоплан может зацепить скалу. Боковые люки откинуты. Наемники тычут пальцами в одинокого скалолаза, видны смеющиеся лица. Похоже, они делают ставки, кто раньше доберется до края ущелья – машина или человек. Алексей понимает, что если он будет первым, его пристрелят и разумнее всего спуститься. Или спрятаться в расщелине. Смеющиеся рожи наемников показались отвратительными, захотелось швырнуть камень в самую гущу радостных лиц. Но тогда точно пристрелят.

   Алексей смачно выплевывает комок пыли и песка. По телу бежит волна бодрости, мышцы вздуваются от прилива энергии. Не обращая больше внимания на конвертоплан и вооруженных наемников, Алексей быстро лезет на вершину скалы. Стены чуть сужаются, образуя отрицательный угол наклона и лезть приходится почти на одних руках. Ноги висят над пустотой. В другое время, при других обстоятельствах Алексей Павлович даже не рискнул бы так карабкаться. Воображение любит играть с нами в злые шутки. Оно рисует страшные картины, во всех подробностях расписывает последствия и незаметно, исподволь лишает нас сил, ослабляет волю, отбирает решимость. Тысячу раз был прав гениальный поэт, говоря, что трусами нас делает раздумье.

  Алексей не думал. Просто лез по стене, даже особо не вглядываясь, за что хвататься. Он чувствовал, где трещина, в которую поместятся пальцы, где выступ, который не обломится под весом тела и о него можно опереться. Руки работали, как рычаги машины, которая ревела моторами и воняла сгоревшим керосином совсем рядом. Солнце изливает потоки горячего света слева, один глаз приходится закрывать или отворачиваться. Довольно неудобно, когда висишь на кончиках пальцев, а до земли сотня метров. Но еще хуже пилоту, которому небесное светило буквально выжигает глаза. Забрало из темного стекла не опустишь – будет плохо видно, а стены ущелья совсем близко, дрогнет рука или подведет глазомер – винты начнут рубить камень и тогда конец всему. Спускаться было проще, пилот вел машину по нисходящей траектории, тормозя корпусом, потом завис, чтобы сбросить десант и лишь после этого опускал машину вертикально.

  Алексей представил себя на месте пилота и едва не рассмеялся – как же хреново сейчас человеку в кожаном кресле, в окружении всевозможных панелей, датчиков и циферблатов! Спина исходит паром, голова в шлеме, как сауне, …опа в луже пота – ну, просто счастливчик!

  Когда до вершины осталось совсем немного, Алексей оглянулся – конвертоплан идет ниже на пару метров, в проеме распахнутого люка нет солдат. Зато стоит тот самый “ангел” в белом костюме. Поток воздуха растрепал укладку, волосы пшеничного цвета мечутся на ветру золотым пламенем, прищуренные глаза горят голубым огнем. На лице нет и тени улыбки, “ангел” серьезен и внимателен, словно увидел нечто необыкновенное или очень важное.

  – Пошел ты! – сквозь зубы произносит Алексей. – Цирк дюсолей ему, видишь ли!

  Прибавляет темп, край стены приближается. Шум конвертоплана приближается, словно пилот решил срубить наглеца винтом. Можно, конечно, но работа филигранная, на сантиметр ошибешься и капец тебе. На всякий случай Алексей берет правее, пальцы ног нащупывают выступ – прыжок, толчок руками, хват за карниз и еще один рывок вверх. Дальше идет вертикальная трещина, лезть по которой одно удовольствие – вся в трещинах. Алексей движется как таракан по обоям, работая руками и ногами. Край ущелья приближается, последний рывок и он стоит на плоском выступе. За спиной бескрайнее море песка и камней дышит в затылок горячим дыханием, из-под ног уходит к центру земли пропасть, в глубине блестит искорка озера в обрамлении изумрудной травы. Воняющий керосином и грохочущий, как пустой самосвал на проселке, конвертоплан поднимается следом. До него буквально рукой подать – в смысле, камнем добросить. Что Алексей Павлович и сделал, швырнув увесистый булыжник прямо в кабину. Второй пилот как раз присунул рожу к стеклу, чтобы получше увидеть дикаря, который лазит по скалам быстрее, чем он летает. Удар пришелся аккуратно в то место, где был лоб. Если бы не стекло в палец толщиной, второй пилот лишился остатков мозгов. Он дернулся так, что зацепил штурвал, машина заваливается на бок и идет со снижением прямо на противоположный край ущелья. Алексей прямо физически ощутил, как падают друг на друга наемники в салоне, от воплей и ругани воздух мутнеет, а первый пилот очень хочет убить второго, дабы неповадно было в будущем пялиться на голых и потных мужиков.

  “Ангел” в белом костюме неподвижно стоит в дверном проеме, ноги словно вросли в металл. Лицо остается таким же спокойным и сосредоточенным, как раньше, взгляд прищуренных синих глаз не изменился. Пилот справляется с управлением, конвертоплан закладывает крутой вираж с горкой. уходит прочь с набором высоты. Горячий ветер несет керосиновую вонь и дым пополам с пылью. Алексей провожает машину долгим взглядом. За спиной слышен шелест песка, потрескивают раскаленные камни, пустыня смотрит в затылок, прожигая спину почти насквозь. Вокруг ни души, идти некуда, да и смысла нет – пустыня убьет за считанные часы. И Алексей начинает долгий и неторопливый спуск обратно в долину.

   ГЛАВА ШЕСТАЯ

  В жарком и влажном климате трупы разлагаются быстро. Откуда ни возьмись берутся стервятники, появляются мухи, через считанные часы полчища червей пожирают гниющую плоть. Алексей не спешил вниз. Усталость дала знать сразу, как спало напряжение последних минут. Спуск занял куда больше времени, чем подъем и к моменту возвращения в сгоревшем поселке туземцев пир шел горой! Тошнотворный запах просто забивал легкие, невозможно было дышать. Вопли падальщиков оглушали. Твари дрались над трупами, совершенно не обращая внимания на человека. Видимо, полагали, что жить ему осталось недолго, так что чего зря силы тратить.

  Алексей брел по песку, обходя подальше трупы людей и обезьян. Наемники убили всех. Какой был в этом смысл, Алексей не понимал. Ну похитили они Шарля этого, документы, файлы – дикарей-то зачем убивать? И обезьян. Неужто они опасны, оставаясь в этой яме посреди пустыни? Трупы даже в озере плавали. Алексей понял, что остался без питьевой воды.

  – Хреново дело! – прошептал он. – Жратву еще как-то можно найти, а воды другой нет. Без нее сдохну через пару дней. И что делать? Разве только у француза в пещере пошарить.

  Гранитные ступени засыпаны песком, воздуходувы не работают. Стены, пол, обстановка покрыты пылью, будто здесь вся деревня ковры вытряхивала. Рояль из лунного камня цел, золотые украшения тоже на месте – с удивлением отметил Алексей. Похоже, наемники дисциплинированы. В пещере сумрачно, прохладно и тихо. Снаружи доносятся ослабленные расстоянием и камнем крики пожирателей падали. Алексей крутит головой, пытаясь разглядеть дверь – надо же внутрь попасть! Только сейчас с удивлением замечает, что потолочные и настенные светильники горят. Значит, с электроснабжением все в порядке. Это хорошо, но как двери открыть – вон они, напротив. Видно по стыкам. Двери раздвижные, как в лифте.

  – Черт, надо выключатель искать! – злится Алексей. – Ну почему по-людски не сделать, с ручками?

  Пол относительно чист, немного песка и пыль, поэтому плоский камешек под пяткой отзывается неожиданной болью. Вдобавок гаснет свет.

  – А-а, ё…! – рычит Алексей. – Что еще!?

  Пальцы касаются гладкой поверхности, “камешек” вспыхивает тусклым голубым светом. Это наручный смарт Шарля, он все время таскал его! Разобраться с управлением было несложно, меньше чем через десять секунд вспыхнул свет, двери бесшумно отворились и даже заработали вентиляторы, сдувая пыль и песок с пола.

  – Зашибись! – подытожил Алексей Павлович.

  Огромная, раза в полтора больше холла, комната – нет, зал! – поразил великолепием. Мрамор, золото, драгоценные и полудрагоценные камни – все было здесь. Искусный дизайнер украсил мрамор стен куСкэми золота и платины. Плиты изумрудного малахита и чего-то еще сине-зеленого, чему интендант третьего класса даже не знал названия, придавали залу таинственную роскошь, присущую дворцам колдунов и волшебников. Ну, так показывают в кино, а кино, как давно известно, лишь отражение наших собственных представлений и желаний.

  Алексей ожидал увидеть пульт управления с многочисленными датчиками, лампочками и экранами. Опять же, как в кино. Вместо этого узрел кухонный гарнитур, заставленный разнообразными блестящими аппаратами для приготовления пищи, т.е. мультиварка, кофеварка, тостерница, микроволновая печь, соковыжималка, блендер и кухонный комбайн, похожий на космическую станцию из-за размера и сложной конфигурации. Венцом коллекции служит духовой шкаф с монитором, на котором высвечивается длинный список блюд и кушаний, а также рецептов и ценных кулинарных советов. В сторонке от кухни гордо корячится на четырех лапах обеденный стол, поодаль диван, кресло качалка, журнальный столик и … и все!

  – Как все!? – обалдел Алексей Павлович. – А где лаборатория? Где столы с пробирками, компьютеры и осциллографы? Где разрезанные на куски трупы подопытных? Да, еще и клетки с монстрами, которые были людьми, но в результате неудачного опыта превратились в чудовищ. Где вся эта фигня, которую мы видим в каждом фильме, в каждой компьютерной игре?

  Алексей ошарашенно вертит головой, надеясь увидеть дверь, врата, портал – это тоже ворота, т.е. врата, только на латыни! – за ними ступени, уходящие вниз, в подвал, откуда несутся крики истязаемых подопытных и среди них – “прекрасная красавица” в одном неглиже. Над ней тоже ставили опыты – увеличили грудь и пятую точку круглее сделали…

  В зале чисто, пахнет озоном, невидимые глазу кондиционеры поддерживаются прохладу. Алексей потерянно бредет вдоль кухонных шкафчиков, указательный палец касается каждого прибора, словно пересчитывает – интендант, что тут скажешь! – растерянный взгляд скользит по предметам, не замечая. Просторное кресло принимает в объятия нового хозяина, чуть слышно скрипнув деревянными костями. Делать нечего, планы найти выход из долины рухнули. Алексей рассчитывал, что найдет в хоромах Шарля информацию, которая поможет выбраться отсюда. Карту местности, квадроцикл с полным баком бензина, дельтаплан – на худой конец телефон, по которому можно дозвониться до МЧС. Кстати, последний вариант надежнее всего. От нечего делать Алексей давит сенсоры на смартфоне – зажигаются и гаснут потолочные светильники, играет музыка, загораются огоньки на духовом шкафу. Неожиданно раздвигается стена, появляется вогнутый экран громадного телевизора.

  – О, нашел! – восклицает обрадованный Алексей. – Телек наверняка смартовый, есть подключение к сети.

  Используя смартфон как пульт, включает. На экране появляется грудастая блондинка, выпуклые глаза томно вытаращены, длинные “музыкальные” пальчики сжимают чей-то пенис. Блондинка раскрывает рот…

  – Старый козел! – плюет Алексей. – Тоже мне, развлекуха между опытами по генетике. Неужто настоящей бабы не мог купить? Вон, на рояле из лунного камня, под звуки рапсодии Ференца Листа пользовал бы. Как в старинном фильме для умственно отсталых, в котором рассказывается о любови миллиардера и панельной шлюхи.

  Мощные динамики выдают стоны и кряхтение, словно блондинка страдает капитальным запором и пытается пенисом … в общем, использует его, как вантуз.

  – Твою мать, мне только этого не хватало!!! – обозлился Алексей.

  Давит сенсоры так, что смарт прогибается, аж руке больно. Экран гаснет, на темно синем фоне появляются сервисные иконки. Алексей кликает на рыжую лису, разлегшуюся на земном шаре. Однако вместо привычной картинки интернет поисковика появляется совсем другое – на фоне бревенчатой стены картина в золоченой рамке, на которой изображен знакомый с детства пейзаж – взорванные дома, засыпанные битым кирпичом и бетоном улицы, разрушенный православный храм блестит золотом куполов, на дальнем плане видны московские высотки. Среди обломков и ржавых остовов машин осторожно пробираются люди в лохмотьях. Алексей вглядывается – это не компьютерная графика, это картина, написанная от руки масляными красками. Художник рисовал с натуры. В нижней части экрана виден досчатый пол, какой-то половичок, возле картины тумбочка из грубо оструганных досок, на столешнице красуется деревянное блюдо, покрытое хохломской росписью и пара деревянных ложек, тоже разрисованных золотом, черными и красными красками.

  – Я попал в краеведческий музей? – удивленно бормочет Алексей.

  В тишине отчетливо звучат шаги, мощная звуковая карта телевизора передает даже легкое поскрипывание половиц. На экране появляется человек, Алексей вздрагивает и отступает на шаг, как будто “с той стороны” могут протянуть руку.

  – Здравствуйте, Алексей Павлович! – звучит уверенный голос.

  – Здравствуйте! – на “автомате” отвечает Алексей. Секундная растерянность прошла, он чувствует себя вполне уверенно, только маленькие молоточки стучат в виски – ведь с экрана с ним разговаривает тот самый “ангел”!

  – Давайте познакомимся, – предлагает “ангел”. – Я Мордерер, Давид Ааронович. Вам представляться нет нужды, ваше имя и биография мне известны.

  Бесцеремонный тон покоробил Алексея Павловича, против воли поднялась волна раздражения. Ответ типа “сам дурак” выглядит глупо, поэтому Алексей просто поворачивается спиной и неторопливо подходит к дивану. Пружинное сиденье мягко прогибается под тяжестью тела, Алексей складывает руки на груди, слегка наклоняет голову. Вид и манеры свидетельствуют о том, что г-н Снегирев готов слушать.

  – Ну и? – подбадривает он собеседника.

  Снисходительная улыбка касается губ “ангела”. По небрежному движению руки два человека подвигает кресло и замирают в почтительной позе рядом. Лица скрыты под тканевыми масками, словно это террористы или рядовые сотрудники спецслужбы. Ангел не спеша расстегивает белый пиджак и садится, небрежным движением откинув полы. “Аккуратный, барахло ценит, – подумал Алексей. – Антураж русской деревни середины позапрошлого века рассчитан на меня. Мол, я, как и ты, люблю Россию, которую умом не понять.”

  – Перейдем к делу, – говорит Мордерер. – Monsieur Charles de Nutty совершенно верно охарактеризовал вас как наглого, бессовестного типа с авантюрным складом характера. Вы мстительны, злопамятны и жестоки. Психика устойчива, физические данные прекрасны, склад ума аналитический. Все отлично!

  – И?

  – И немногословны. Тоже хорошее качество.

  – Нет, – покачал головой Алексей. – “И” – в смысле какого хрена вы мне это рассказываете.

  – Сейчас объясню, – кивнул “ангел”. – Вы знаете, что командование части решило избавиться от вас, так как вы случайно узнали лишнее. Именно ради этого и затеяли пресловутую экспедицию за бабочками. Или это были не бабочки? Ну, неважно… Вас хотели убить, но так, чтобы это не вызвало подозрений. И вас убили. Юридически вас нет. Вы погибли на глазах у многочисленных свидетелей вместе с другими военнослужащими.

  – Это я и без вас знаю, – грубо обрывает Алексей. – Дальше что?

  – Новая жизнь. Стандартный поворот приключенческого сюжета, – иронично улыбнулся “ангел”. – Не помирать же вам по всамделишному из-за такого пустяка, как смерть!

  – Действительно, такая мелочь! – буркнул Алексей. – Что ж, начнем торг. Предлагайте, вы же не даром сохранили мне жизнь.

  – Торг? – удивленно приподнял одну бровь “ангел”.

  – Да, торг, – невозмутимо подтвердил Алексей. – Вы, Давид, вероятно инопланетянин, если не знаете, что юридическая смерть в нашем мире куда страшнее реальной. Так что на благодарность не рассчитывайте.

  – Я не инопланетянин, – с улыбкой ответил Давид. – Но вы правы в том смысле, что живу не в вашем мире. Я над ним. То же самое предлагаю и вам.

  – И это, по-вашему, стандартный поворот сюжета? – удивился Алексей. – Я думал, убить кого-то предложите. Мол, так и так, раз вы мертвы для всех, то вот вам чип в задницу, супер-пупер пистолет в руку и вперед, убивать президента или начальника тайной полиции. Когда убьешь, чип из задницы приятным женским голосом сообщит новое задание. И так далее…

  – Алексей Павлович, неужели вы полагаете, что я стал бы тратить время на вербовку примитивного убийцы? Тем более торговаться! Вы за кого меня принимаете?

  – А за кого, по-вашему, принимают человека, который во главе банды наемников врывается в чужое жилище, убивает прислугу, а хозяина похищает? За профессора медицины?

  – А-а, вы об этом! – широко улыбнулся Скэм. – Да, вы правы. Это так, незначительный эпизод. Вспомнил детство шаловливое!

  – Если захотите вспомнить юность, предупредите заранее.

  – Договорились! – рассмеялся “ангел”. – Теперь по делу. Начну издалека. Вам известно, что такое генномодифицированные продукты и к чему привело их употребление. Средства массовой информации трубили на весь мир о мутациях, сокращении рождаемости и тому подобном. Экономический кризис, война – мир катился в пропасть. А как здорово все начиналось! Химизация, развитие медицины, компьютеризация плюс успехи генетики спровоцировали взрывной рост населения. Закон природы – изобилие пищи и отсутствие естественных врагов провоцирует рост популяции. Продукты с измененными генами появились уже в середине семидесятых годов прошлого века. Опыты проводились, как это всегда бывает, негласно, среди беднейших слоев населения США, Европы, Африки и Азии. СССР тоже участвовал. Количество рожденных уродов не превысило естественный уровень и все успокоенно занялись дальнейшими опытами. Но никто не задумался о том, что мутации бывают не только отрицательными, но и положительными. Если уж на то пошло, то люди – это результат мутации простой обезьяны. С ее точки зрения это плохая мутация, так как мутанты, то есть люди, стали доминирующим животным видом, загнали бедных прародителей в зоопарки и заповедники. В цирке заставляют кривляться. Хуже того, не желают признавать родство! Придумали религию, считают, что их создал Бог, а обезьян и прочих животных – ну, тоже создал Бог, но исключительно для пищи или забавы людям.

  Мордерер вздохнул, взгляд становится острым, в голосе появляется металл.

  – Но законы эволюции никто не отменял! Люди называют себя венцом творения, но так ли это на самом деле? Среди людей всегда появлялись выдающиеся во всех отношениях личности, именно о них повествуют мифы и легенды. Сверхлюди осознавали, что они не такие как все. Искренне хотели помочь, но им завидовали, их боялись и втайне ненавидели. Люди использовали их, а потом изгоняли либо уничтожали исподтишка, по-предательски! Сверхлюди стали таиться, по возможности избегать людей. Многие уходили из жизни, – с горечью произнес Мордерер. – Конформизм удел многих, но не всех.