Текст книги "В борьбе за Белую Россию. Холодная гражданская война"

Автор книги: Андрей Окулов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Система наглядной агитации и пропаганды была развита у консерваторов очень хорошо. Была выпущена даже учебная кассета для молодых членов партии, где разъяснялось, как проводить листовочные акции и писать письма в местные газеты, излагая партийный подход к той или иной проблеме.

Была выпущена наклейка, которую молодые тори наклеивали на все плакаты левых партий, которые попадались им на таза. Наклейка была маленькая, ее обычно лепили в верхний левый угол вражеского изделия. Там было просто написано: «Одобрено КГБ». В молодежном консервативном бюллетене я увидел карикатуру на врагов-лейбористов. Их эмблемой был треугольный развевающийся красный флаг с надписью «Labour». Консерваторы изобразили его в виде презерватива. И снабдили пояснительной надписью: «Лейбористы выбрали презерватив своим новым символом по двум причинам:

1. Они все похожи на связку членов (Bunch of Pricks).

2. Они дают вам ложное чувство безопасности, в то время как имеют вас по полной программе (They give You false sense of security while You are being fucked)».

В политической полемике англичане не всегда придерживаются принципов политкорректности.

Любопытно, что Социал-демократическую партию, созданную тогда в качестве «третьей силы», консерваторы серьезным противником не считали, приговаривая, что она похожа на «шестифунтовую бумажку».

Колин объяснил мне, что, если один человек говорит, что дважды два – четыре, а другой – что дважды два – шесть, стоит ли прислушиваться к мнению «центриста», который пытается помирить общество, договорившись с ним о том, что дважды два – пять?

У молодых консерваторов тогда было три фракции. Sounds – «здоровые», истинные консерваторы-патриоты, Wets – «мокрые», консерваторы либерально-соглашательского типа, и Shits – «говнюки», соглашатели, которые примыкали к тем, с кем им было выгодно. Так что внутрипартийных интриг там хватало.

Самый забавный вид правых – «либертарианцы». Правые анархисты. Те, кто считает, что все в стране должно быть частным вплоть до полиции и суда. Ничто не должно ограничивать свободу человека, как бы он эту свободу ни понимал. Хочешь заниматься сексом с детьми – пожалуйста, если дети согласны. Не нравится тебе полиция – можешь за свои деньги нанять собственную, она будет такая, как ты хочешь. Были еще и монархические анархисты, те, кто считал, что в стране должна править королева, а больше никто…

Но «демократический централизм», который консерваторы изобрели задолго до КПСС, и железная рука «железной леди» позволяли им в середине восьмидесятых четко и целенаправленно добиваться своих целей.

Пройдет десять лет, и их главные противники лейбористы вычеркнут из своей программы мечту о построении социализма на Британских островах.

Можно считать, что это – тоже победа тэтчеризма.

Противник остался конкурирующей партией, но отказался от красного флага и социалистической идеологии.

Древняя арабская пословица гласит, что полная победа – это не убийство врага. Полная победа – это когда враг переходит на твою сторону.

* * *

В один из первых дней моего знакомства с сетью реальных и потенциальных курьеров я познакомился с Колином и Расселом. Оба – активные члены организации молодых консерваторов.

Я, Алекс и двое британцев (Рассела англичанином назвать было нельзя – он был валлийцем) сидели в небольшом пабе. Рассел спросил:

– Это правда, что вы – русские патриоты?

– Да.

– Тогда почему вы работаете против своей страны?

– Мы не работаем против своей страны. Мы боремся с режимом, который ее поработил. Если коммунисты захватят власть в Англии, неужели вы не будете с ними бороться? А они вам скажут: «Нельзя бороться против социалистического отечества, это непатриотично!»

– Против социалистов мы боремся уже сейчас. Потому что социализмом всегда прикрывается коммунизм. Да, у нас общие цели и общий враг. Два патриота из двух разных стран всегда договорятся друг с другом.

Это и был главный принцип, по которому мы работали с «орлами». Мы исходили из того, что свобода неделима. Если не будет свободной России, не будет и свободной Европы. Поэтому помощь антисоветскому подполью в Советском Союзе – прямое действие против системы, которая угрожает всему миру, включая Великобританию. А мир становится все меньше и меньше.

Убедить потенциального «орла» в том, что он действует в интересах своей страны, – это была главная задача Участкового.

Мы оплачивали саму поездку в СССР или страны Восточной Европы и дорожные расходы. Если кто-то заговаривал о том, что за его работу причитается гонорар, его или убеждали в обратном, или вычеркивали из списка кандидатов. Плох тот агент, который идет на риск из-за денег. Может продать тебя тому, кто заплатит больше. И денег у НТС было не так уж много.

Некоторые, в частности Колин, отправлялись в поездку за свой счет. Когда представлялась такая возможность. Ведь «орлами» в основном были студенты, а они даже в Англии – народ небогатый.

Когда принципиальная договоренность была достигнута, мы приступали к технической подготовке. Первым делом «орел» должен был выучить русский алфавит, чтобы мог прочесть вывески и названия улиц. Потом – система транспорта, детали прохода через таможню. Быт и нравы советских гостиниц для иностранцев. «Орлам» очень нравился анекдот про то, что в отеле «Интурист» висит объявление на английском языке: «Уважаемые гости! Убедительно просим вас не тушить окурки в горшках с цветами. Вы можете повредить микрофоны».

Туристические поездки, которые оформляли для «орлов», были, как правило, стандартные: Москва и Ленинград, одна неделя. Наши люди не должны были ничем отличаться от обыкновенных наивных западных туристов, которые решили ненадолго посетить СССР.

Психоз по поводу «жучков» в советских гостиницах, навеянный фильмами о Джеймсе Бонде, часто вредил делу.

Один раз я видел по телевидению передачу, в которой британские спортсмены рассказывали, что во время Московской олимпиады вся британская сборная упорно искала в своих номерах «жучков». Один спортсмен приподнял ковер на полу и обнаружил под ним какую-то гайку. Решив, что это и есть микрофон, он отвинтил ее. И в номере ниже этажом упала люстра…

Другой спортсмен решил, что «жучок» спрятан в телевизоре, и стал его разбирать. Вдруг зазвонил телефон и незнакомый голос на хорошем английском попросил его не ломать казенный телевизор!

«Орлов» также обучали способу, которым на теле можно было прятать литературу при ввозе и вывозе. Во время Олимпиады-80 на границе поставили западную просвечивающую аппаратуру, которая сразу позволяла увидеть, что в чемодане – книги или листовки. Так что весь «груз» «орел» должен был спрятать на геле. Обучали способу, которым «контакт» в России мог написать для нас письмо или целую статью, и как ее потом незаметно вывезти. А в случае провала – мгновенно уничтожить.

Методы слежки, применяемые КГБ. Проверка слежки и поведете в случае ее обнаружения.

Поведение на допросе. Пока мы работали вместе с Алексом, мы замечательно разыгрывали имитацию допроса. Причем он исполнял роль «доброго следователя», а я – «злого». Неплохо получалось. Одну «орлицу» чуть до слез не довели. Она после такого «допроса» стала готовиться к поездке более серьезно.

Слава богу, ни одному из моих «орлов» в настоящем допросе участвовать не довелось.

После общей подготовки, после получения разработки из Конторы мы приступали к подготовке к конкретному заданию. Имя и адрес «контакта», смысл операции, подход к его квартире, пароль, отзыв. Очень часто операции были двойные: «орел» провозил на себе до ста писем в советских конвертах, которые он должен был опустить в разные почтовые ящики в каком-либо районе города, находящемся подальше от гостиницы, где он жил. В конвертах были наши листовки на папиросной бумаге. Часть адресов были случайные – из телефонных книг и справочников. Часть – адреса «контактов», живущих в провинции, куда нашим курьерам было не добраться. Обычно – три-четыре из сотни. В случае захвата КГБ навряд ли смог бы вычислить, кто именно является «контактом» НТС. Потом «орел» должен был добраться до квартиры другого «контакта», передать ему литературу или письмо, вещи, деньги. Забрать рукопись или письмо для Конторы и привезти их в Лондон. Купить несколько десятков советских конвертов, которые потом будут использованы для другой операции. Иногда – разведать подход к квартире нового «контакта».

Кроме листовок, книг и денег «орлы» провозили маленькие значки с бело-сине-красными флажками. Один из них, выполнив задание, спросил у меня: «Стив, неужели ты веришь, что когда-нибудь этот флаг снова станет государственным в России?» Я честно ответил, что не знаю. Но в России должны знать, каков истинный, а не коммунистический символ нашей страны. Об этом я писал еще в листовке «руководство к действию», которая вышла в 1981 году: «Еще одна акция протеста – вывесить где-нибудь в людном месте русский национальный флаг. Он представляет собой прямоугольное полотнище, состоящее из трех горизонтальных полос. Цвета сверху вниз: белый, синий, красный. Это будет актом провозглашения коммунистического режима внутренним оккупационным режимом».

Каково же было мое удивление, когда много лет спустя красная оппозиция Ельцину будет называть «внутренним оккупационным режимом»… правительство Ельцина! Наверняка кто-то из бывших гебистов списал это выражение из моей листовки, поменяв «вектор обличения». Сами бы ни за что не додумались – с воображением у этой братии всегда было плохо.

Вот и все, что требовалось от этих людей. «Закрытый сектор» не был классической разведкой, и своей разведшколы у нас тоже не было.

Незадолго до моего приезда Алекс где-то посеял записную книжку с кличками всех «орлов». Такая рассеянность «ученого мужа» была ему свойственна всегда. Все-таки доктор археологии. Посему было решено поменять клички у всех «орлов». Одновременно отсечь старые контакты, которые для дела были уже не нужны. Например, если «орел» съездил три раза, он, как правило, уже не привлекался к новым операциям – мог примелькаться и вызвать подозрения. «Орел», который был на квартире контакта, раскрытого впоследствии КГБ, – здесь причины понятны. Контакт, отказавшийся от дальнейших поездок по личным причинам, и так далее.

Новые клички должен был придумать я, поскольку мне с ними предстояло работать дальше.

Инструкции для работников «Закрытого сектора» составлялись десятилетиями, на основе опыта. Иногда – печального. Мне пришлось проштудировать несколько отчетов о поездках провалившихся «орлов»: Эйдсвиг из Норвегии, Пейне из Бельгии, Эдвард Чик из Великобритании, Тира из Франции. Некоторых захватили из-за провала «контактов». Некоторых – из-за того, что сами «контакты» были подставными. Некоторых – из-за того, что они нарушили инструкции.

«Конституцией» работника «Закрытого сектора» была инструкция под названием «Моржи». Секретная. Каждый номер был пронумерован. Мне достался экземпляр под номером 20. Десять лет спустя я узнал, что «Моржей» написал Ярослав Александрович Трушнович в конце пятидесятых годов. Одним из правил Участкового было: со всеми «орлами» необходимо установить дружеские отношения. Несмотря на то что сами они своих кличек не знают, кличка не должна оскорблять агента.

Я постарался подобрать клички так, чтобы они лучше всего подходили каждому из «орлов» по характеру, профессии, увлечениям и фактам биографии.

Живая – бывшая «орлица», ее отправлял Алекс. Чернявая веснушчатая и смешливая девушка. Поскольку она побывала на квартире члена НТС Ростислава Евдокимова, которого к тому моменту уже арестовали, от дальнейших поездок она была отстранена, но была прекрасной наводчицей: рекомендовала несколько новых людей.

Дрейк – кличку получил за то, что внешне был похож на типичного пирата. Активный член Консервативной партии, очень рассудительный. Но во время поездки вступил в контакт с фарцовщиком в Питере – продал ему какие-то джинсы, чтобы погулять в свое удовольствие. Это было строго запрещено, поэтому от дальнейших полетов был отстранен. Рекомендовал своего брата. Впоследствии стал членом британского парламента.

Крутая – француженка. Очень активная девчонка, училась в Лондоне. Переписывалась с одним из политзаключенных в СССР, даже пыталась его вывезти с помощью фиктивного брака. Но у нее была повреждена нога, отчего она оставалась только наводчицей.

Карпентер – брат Дрейка. Бесшабашный парень, очень компанейский. Но о дисциплине говорить не приходилось. Ездил только один раз, зато скандалов с его поездкой было достаточно.

Рекомендовал для поездок свою девушку, с которой потом тоже было немало мороки.

Чувиха – самая красивая из всех «орлиц». Блондинка с голубыми глазами. Подруга Живой. Студентка архитектурною факультета. Съездила неплохо, но ей удалось выполнить только половину задания – сброс писем. Она должна была зайти к писателю Виктору Сосноре и забрать у него рукопись. Звонить было нельзя, а визит закончился ничем: писателя не оказалось дома.

Кум – белый родезиец, переехал в Великобританию, когда Южная Родезия стала страной Зимбабве. Прекрасно помнил гражданскую войну в этой стране. Очень дисциплинирован, задание выполнил на пять с плюсом. Но «контакты», к которым он ходил, работали на КГБ. Этого он знать не мог. На этой квартире был впоследствии захвачен «орел» из Бельгии. Имя Кума потом мелькнуло в одной из «разоблачительных» статей в советской прессе.

По линии Консервативной партии ездил в Никарагуа, в лагеря «контрас». Потом написал об этом репортаж в «Посев». Обижался, что я дал ему французский псевдоним…

Ключница – кличку получила за то, что, будучи студенткой юридического факультета, проходила практику в тюрьме. Очень деловая и бойкая девушка. Прекрасно съездила, рекомендовала своего приятеля.

Хольгар – датчанин. Приятель Дрейка. Спокойный и уравновешенный, как все скандинавы. Провез помощь для семьи одного политзаключенного и произвел сброс писем. Операция прошла успешно. Потом отбыл в Данию и связь прервалась.

Колин – настоящее имя. Будущий банкир. Один из лучших «орлов». Совершил несколько поездок, часть из них – за свой счет. Был не только в Советском Союзе, но в Польше, Чехословакии, ГДР и даже… в Монголии! Правда, в Улан-Баторе у нас «контактов» не было…

Бонд – замечательный «орел». Лучше всех выполнил задание в Чехословакии, за что и получил такую кличку. Один из немногих, с кем я поддерживал контакт через много лет после того, как покинул Англию.

Своей клички в «Закрытом секторе» никто из «орлов» не знал.

Этот список можно продолжать и продолжать. Через все участки «Закрытого сектора» с конца пятидесятых до конца восьмидесятых прошли тысячи людей. В «Озере» считалось нормой отправлять по одному «орлу» в месяц. Иногда получалось больше, иногда – меньше. Примерно так же обстояло дело и на других участках, функционировавших в те годы. Проследить, что стало со всеми людьми, ездившими за железный занавес, не представляется возможным. Среди тех, кто вошел в контакт с НТС по линии европейских правых молодежных организаций, многие сделали политическую карьеру в своих странах. Я слышал, что один из них даже стал министром в Норвегии. Дрейка я нашел в списке членов британского парламента.

Но очень многие стали «орлами» не по линии Молодых консерваторов. Это были «друзья друзей друзей».

Их рекомендовали по цепочке. Причем практика показала, что этот контингент зачастую был надежнее «партийного». Причем лучшими курьерами были девушки! Они не стремились «трать в шпионов», были более послушными и исполнительными. Конечно, здесь играет роль то, что операции были кратковременными. Считается, что в долгосрочной работе у агента-женщины личные интересы невольно начинают играть более сильную роль, чем интересы дела. Их легче перевербовать.

* * *

Перед Участковым стояла задача: избегать любых контактов с любыми спецслужбами любых стран. То же самое касалось и наших «орлов». В случае, если меня задерживала контрразведка или разведка Ее Величества, я должен был дать номер телефона председателя Исполнительного бюро во Франкфурте и сказать, что все вопросы они должны решать напрямую. После чего – молчать и ждать разрешения вопроса.

В середине шестидесятых в СССР был захвачен «орел» Джеральд Брук. Его готовил к поездке и отправлял Борис Георгиевич Миллер. Брука судили, он отсидел несколько лет в советских лагерях. В Англии Папе Миллеру пришлось провести немало часов, объясняясь с английскими спецслужбами. С тех пор между ними и НТС существовало «джентльменское соглашение»: они закрывают глаза на нашу деятельность до тех пор, пока не случится новый скандал с захватом британского подданного. В этом случае Участкового могли выслать из страны.

Естественно, во время «холодной войны» контрразведка не могла не знать о деятельности «Закрытого сектора» на ее территории, но в отсутствие скандалов она в наши дела не вмешивалась.

Как-то раз Алексу и мне стало известно, что один из наших главных наводчиков вошел в контакт с контрразведкой. Наших дел этот контакт не задевал, но ситуация могла сложиться неудобная. Ведь многие наши «орлы» оставляли сообщения для «Закрытого сектора» через его телефон. Мы пришли к нему в гости, он в общих чертах описал ситуацию. Мы договорились, что для надежности будем использовать другой номер. Он не возражал. Пусть каждый занимается своим делом.

Я обожаю фильмы о Джеймсе Бонде из-за того, что заранее известно, что все это – чушь собачья. Хваленая британская разведка сделала себе таким образом отличную рекламу, но на самом деле… «Кембриджский круг» шпионов – Филби, Берджесс, МакЛейн, которые по собственной инициативе стали работать на советскую разведку и проработали почти двадцать лет. Ведь у британских спецслужб был древний принцип: набирать кадры из выпускников Оксфорда и Кембриджа («Оксбридж», как в Англии именуют оба университета). Но случилось так, что именно в этой студенческой среде в тридцатых годах коммунистические идеи, наравне с гомосексуализмом, были самым популярным увлечением. А идейный агент, как известно, – самый надежный.

Общий кризис социализма привел к тому, что агентов британских спецслужб, добровольно пошедших на сотрудничество с КГБ по идейным соображениям, становилось все меньше. Джеффри Прайм, разоблаченный в начале восьмидесятых, попал в сети противника в результате шантажа – он был педофилом. В 1983-м случился и вовсе забавный случай. Агент МИ-5 Николас Беттани, пониженный по службе из-за пристрастия к алкоголю, решил поправить свою карьеру и материальное положение: завербоваться по собственной инициативе. Он знал, кто был советским резидентом в Лондоне. Захватил несколько копий секретных документов, отправился к дому резидента и опустил их в почтовый ящик, снабдив сопроводительным письмом: «Если хотите получить еще, заплатите столько-то и столько-то». Резидент решил, что это – грубая провокация. Он запаковал бумаги Беттани в конверт, снабдив своим сопроводительным письмом, смысл которого сводился к одному: «Прекратите ваши провокации!» И отослал… в Скотленд-Ярд! Отношения между спецслужбами и полицией в любой стране, как правило, напряженные. Так что британский уголовный розыск не упустил случая потешиться над незадачливым шпионом: скандал в прессе был нешуточный. Беттани получил восемь лет.

Однажды я устроил со своими «орлами» «русскую вечеринку». Наготовил пельменей, сварил борщ, закупил водки. Празднество было организовано на квартире у Колина. Среди приглашенных девушек была одна милая особа, которой русская водка сильно развязала язык. Оказалось, что она работает при британском МИДе и довольно часто сталкивается с сотрудниками МИ-5 и МИ-6 (контрразведка и разведка).

– Многие из этих шпионов – настоящие алкоголики! Одного мужика из МИ-6, с которым я сталкиваюсь каждый день, я ни разу трезвым не видела. Хорошо, что начальство додумалось устроить бары внутри ведомственных зданий: выпивка там стоит копейки, вот они и пользуются. Зато секреты в пьяном виде могут выболтать только своим.

Верное решение. Один из лекторов в колледже журналистики рассказывал, что все журналисты прекрасно знали про любимый паб британских шпионов позади вокзала Ватерлоо. Чего стоило КГБ установить там микрофоны и собирать секретную информацию в запредельных объемах?!

На следующий день девушка протрезвела и поняла, что сболтнула лишнего. Больше я ее не видел.

Образ Джеймса Бонда – самый большой успех британских спецслужб. Ведь заработать такой имидж во всем мире немалого стоит.

* * *

Наша группа готовилась к экзаменам в школе на Оксфорд-Стрит. Неожиданно в класс вошла дама из учительской:

– Простите за беспокойство, но полиция считает, что в здании может быть заложена бомба. Поэтому не могли бы вы перенести свои занятия в кафе напротив и подождать, пока здание обыщут? Спасибо!

Началась очередная волна взрывов, подготовленная Ирландской республиканской армией (ИРА). В нашем здании бомбы тогда не обнаружили. Бомба взорвалась на следующий день, возле магазина напротив. Слава богу, тогда никто не пострадал.

На лондонской мостовой, на стенах домов можно часто увидеть небольшие медные кружки с надписями: «Здесь такого-то числа такого-то года взрывом бомбы было убито столько-то человек». В метро висели плакаты: «Если вы увидите вещи, возле которых нет хозяина, на следующей станции выйдите из вагона и сообщите об этом полиции или работникам метро».

В тот день я готовил «орла» в сквере позади крупнейшего лондонского магазина «Харродс». Мы сидели на лавочке, папка с документами – на коленях. Лекция подходила к концу, когда мы подняли головы от какого-то грохота. Потом послышались звуки сирен.

В этом фургончике располагалась радиостанция «Свободная Россия». Бавария. 1950-е гг.

Радиостанция «Свободная Россия» за работой

Листовки НТС, сброшенные с воздушных шаров

Листовка-наклейка

Александр Артемов   Александр Трушнович

Евгений Романов     Юрий Трегубов

Последние дни в СССР. Андрей Окулов (справа) с братом Артуром. Ленинград, май, 1980 г.

С первым номером газеты «Вахта». 1981 г.

                                                             ЗА СВОБОДНУЮ РОССИЮ!

Наклейка НТС работы А.В. Окулова. 1981 г.

А.Н. Артемов, Г.А. Pap, А.В. Окулов

В. Рыбаков, А. Окулов и Е. Романов. Франкфурт-на-Майне. Начало 1990-х гг.

Борис Брюно

А. Окулов на фоне флага НТС

Только вернувшись домой и включив телевизор, я понял, что произошло с другой стороны здания, возле которого находился. Ирландские террористы начинили взрывчаткой легковую машину, припарковали возле знаменитого магазина и взорвали прямо в толпе покупателей. Дело было перед Рождеством. Погибло более десяти человек, корпус машины забросило на крышу соседнего дома.

На следующий год произошел знаменитый взрыв отеля в Брайтоне, где проходила конференция Консервативной партии. Маргарет Тэтчер повезло – ее в тот момент не было в здании.

Северная Ирландия. Мне так и не довелось там побывать. Самый изученный вооруженный конфликт в мире. Конфликт, продолжающийся более двухсот лет. Две трети населения этой провинции – протестанты, желающие оставаться в составе Великобритании, одна треть – католики, желающие воссоединения с Ирландской Республикой. При том, что подданные Ирландской Республики имеют на территории Великобритании те же права, что и прочие британцы, включая право избирать и быть избранными. Притом, что уровень жизни в Великобритании выше, чем в Ирландии.

Когда в колледже журналистики мы изучали «Закон о расовом равноправии», выяснилось, что он не действует в Северной Ирландии. Чернокожие студенты начали возмущаться. Лектор их успокоил:

– Дело в том, что из-за тлеющего конфликта цветные иммигранты в Северную Ирландию обычно не приезжают. Так что на этой территории такой закон просто не нужен…

Другой лектор рассказал, что террористов из ИРА поддерживает не более 5 % населения Северной Ирландии. Этого недостаточно для полномасштабной гражданской войны, но террористам массовость и не нужна. Ведь террор – это довод слабых. Тех, кто понимает, что большинство никогда не будет на его стороне.

Я видел по телевидению не одну передачу про этот конфликт. Интересно было сравнивать их с подачей советских СМИ, немало разглагольствовавших о «британских зверствах». Мне запомнился репортаж о графстве Южная Арма, которое из-за многочисленных стычек с ИРА часто именуют Bandit Country – «Бандитская страна». Отряд британских солдат с автоматами наперевес шел через небольшую деревеньку. Посреди нее – памятник: ирландский террорист в берете с поднятой над головой винтовкой. Из-под ног у него распростерла крылья каменная птица. Репортер спросил у одного из жителей, недружелюбно провожавшего глазами солдат, что символизирует этот памятник.

– На этом месте, в стычке с британцами, погиб отряд ИРА. Это – птица феникс, она означает, что на место каждого павшего бойца ИРА придут новые!

Когда тот же самый вопрос задали британскому солдату, он хмыкнул:

– Не слушайте, что они там про птицу феникс рассказывают. Это памятник ирландцу, который занимался любовью с курицей!

Другой лектор нашего колледжа рассказывал, как ему дали задание в газете: взять интервью у лидера ИРА в Лондоне!

Он просто начал обходить все ирландские пабы британской столицы. В каждом из них показывал удостоверение журналиста и объяснял, 410 ему надо. Завсегдатаи пабов смеялись и отмахивались. Но он не оставлял своих попыток. И вот, выйдя из очередного питейного заведения, он заметил, что за ним следует какой-то человек. Человек подошел и попросил его показать свое удостоверение еще раз. Потом велел ждать в назначенном месте. Через некоторое время за ним приехала машина. Журналисту завязали глаза и отвезли на конспиративную квартиру. Там его ждал человек, который представился главой лондонского отделения ИРА. Нельзя сказать, чтобы репортер сразу поверил в это, но выбора у него не было. Он взял интервью. Его, снова завязав глаза, отвезли к одной из станций метро и высадили из машины.

На следующий день интервью появилось в газете. Журналиста сразу же вызвали в полицию и подробнейшим образом допросили.

После допроса офицер полиции подтвердил, что журналисту довелось побеседовать с местным главой ИРА.

Повезло. Такое интервью могло закончиться иначе…

* * *

«Контакты». Там, в Советском Союзе и странах Восточной Европы. Всех их знало только высшее руководство НТС. Участковый получал информацию только о тех, к кому он отправлял «орлов». Кличка «контакта» и его настоящее имя не должны были находиться на одном и том же документе – во избежание его утраты и попадания в ненужные руки. Листок с истинным именем «контакта» к разработке операции прилагался отдельно. В разработке была характеристика «контакта» и время, когда он вышел на связь с НТС. Цель операции и кличка «орла», который должен ее выполнить. Иногда приходилось передавать операцию одного «орла» другому, но это было исключением.

Разные люди из разных городов. Одни узнавали об НТС благодаря нашим «Стрелам» и пересылали через знакомых, выезжавших за рубеж, письмо на один из контактных адресов, указанных в листовках. Другие просили об установлении контакта с организацией своих знакомых, которым удавалось эмигрировать. У третьих были знакомые среди моряков. У четвертых – контакт с дипломатами.

Пятые были сотрудниками КГБ и готовили очередную провокацию. Лубянке не давал покоя успех операции «Трест». Не могли они работать без шаблонов и четких партийных инструкций с самого верха. Это их и губило. Полковник Карпович в 1991 году рассказывал Роберту в Москве, что операцию КГБ против НТС («Южане» – код НТС, «Магнит» – код КГБ), которая длилась более десяти лет, курировал лично Андропов. Целью ее было – заманить на территорию СССР кого-нибудь из руководства организации и устроить показательный процесс. Гебисты изображали из себя группу оппозиционеров, ведущих активную антисоветскую деятельность.

Игру раскусил Роберт, он же и предложил накормить гебистов дезинформацией до отвала. Гебисты получали нашу литературу, члены их «антисоветской группы» якобы были проводниками в международном поезде. Карпович выезжал за рубеж, встречался с Робертом и Александром Николаевичем Артемовым. Можно подумать, что у «простых советских людей» могли быть такие возможности! Но Андропову казалось, что игра идет успешно.

В «отчетах о проделанной работе» гебисты много писали об «успехах» в деле распространения литературы. Но часто просили не предпринимать ничего помимо них. Намекали на то, что неплохо было бы дать им контакт с другими членами НТС в России. Им объясняли, что, согласно «молекулярной теории», группа НТС поддерживает контакт только с зарубежным центром организации, контакты между группами могут привести к цепочке провалов. Но они все равно продолжали напоминать о необходимости таких контактов. Еще одна маразматическая манера «лубянских рыцарей» – настойчиво повторять просьбу, в которой уже один раз было отказано. Неоднократно «оппозиционеры» говорили о том, что антисоветская молодежь жаждет встречи с кем-нибудь из ветеранов НТС. А поездку они могут организовать… Последним актом этой комедии было предложение гебистов сделать им фальшивые паспорта какой-нибудь из европейских стран, чтобы они могли ездить на встречи более уверенно. Вероятно, они хотели дискредитировать НТС в глазах Запада.

* * *

Роберт согласился, но попросил фотографии людей. Для фальшивых паспортов. Карпович их передал.

Для НТС дальнейшая игра была бесперспективной. Было принято решение взорвать операцию, тем самым нанеся противнику серьезный информационный удар.

22 апреля 1983 года в газете «Таймс» появилась статья, озаглавленная «Cat and Mouse with the KGB» – «Кошки-мышки с КГБ», где подробно описывалась история всей операции «Южане». Статья была иллюстрирована фотографиями четырех гебистов, включая Карповича, которые участвовали в этой игре.

Как выяснилось позднее, Карпович успел выйти на пенсию до провала операции, получить за нее орден Ленина и повышение в звании. Что сделало начальство с преемником полковника после провала – неизвестно. Старик был хитер. Наверняка он почуял, что НТС водит его за нос: вышел из игры под благородным предлогом и с наваром. Во время перестройки пенсионер Карпович стал «гебистом-оппозиционером»: напечатал в «Огоньке» разоблачительную статью о КГБ «Стыдно молчать». Потом появилась отповедь его бывших сотрудников, где они вспомнили, что Карповича на Лубянке называли «Ярослав Мудрый», что он всю сознательную жизнь работал на режим, а выйдя на пенсию – «не оправдал доверия». Карпович ответил им новой статьей. И так далее. Времена наступили другие.