Текст книги "Красный Барон"

Автор книги: Андрей Посняков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Взяв лист бумаги, молодой человек обмакнул гусиное перо в чернильницу и вывел крупными буквами имена:

– Эжена. Амалия. Бьянка.

Затем соединил их линиями с надписью «Барон Рохо» и задумался: кого б еще в эту схему добавить? Выходило, что, наверное, покойного барона все же можно. Добавил. Иезуитов? Ну разве что ради смеха. Правда, губернатор вскользь обмолвился, что отравленный откупщик являлся одним из самых богатых людей Каталонии и был, если так можно выразиться, финансовым директором мятежа, за что получил немалые привилегии от англичан и лично от Карла Габсбурга, которого большинство испанцев за своего короля не держали. Верно, за эту – за финансовую деятельность – барона и убили… вполне могли быть и иезуиты, или какие-нибудь специально подосланные кастильцами или французами шпионы. Сеньор губернатор прав – тут дело политическое… и как же его расследовать, не влезая в политический кружок, известный под именем Красного Барона?

Честно говоря, в той, прежней своей жизни, Андрей был весьма далек от подобных вещей и о работе следователей (которых, как и все обыватели, путал с операми) знал только из сериалов, по большей части еще более запутывающих зрителей по этой части. Был у Громова, правда, в приятелях один участковый, так тот больше водку пил да травил всякие байки.

Как человек неглупый, Андрей все же понимал, что от многозначительного сидения в кресле с трубкой преступления не раскрываются – нужна информация, секретные сотрудники, агенты… вот как те трое во главе с «висельником» Мигелем, кстати, так ни разу еще на доклад и не явившиеся, может, потому что не с чем было являться?

Повернув голову, молодой человек посмотрел в окно – оранжево-алые лучи заката окрасили вершину горы Тибидабо в какой-то неприятно кровавый цвет, в котором многие здешние жители, несомненно, узрели бы весьма недобрый знак. Пора было бы и поужинать, отвлечься наконец от постоянных гнетущих мыслей, и Громов, почесав за ухом, решительно поднялся с кресла… и тут же замер, услыхав послышавшиеся на лестнице шаги. И это не были шаги не слишком-то много весившего – недаром же прозвали Перепелкой! – Жоакина, уж под ним-то ступеньки так не скрипели, нет – поднимался кто-то другой. Неужели… Нет, не Бьянка – явно шел мужчина.

Отступив в глубь комнаты на два шага, Андрей загасил свечу и, на всякий случай, взяв в руки шпагу, замер…

– Добрый вечер, сеньор лейтенант, – постучавшись, вежливо произнесли за дверью. – Могу я войти? Только, прошу, не палите в меня из пистолета… и невзначай не проткните шпагой.

«А он шутник, – положив шпагу на стол, не совсем приязненно подумал о визитере Громов. – И весьма неплохо осведомлен: знает, что лейтенант… даже говорит по-французски. Интересно, кто б это мог пожаловать со столь поздним визитом? И куда, черт побери, делся Жоакин? Уж пора б и ему появиться».

– Да пожалуйста, входите, коли я вам так нужен, – не очень-то гостеприимно предложил молодой человек.

– А вот с этим большая путаница – кто кому больше нужен, – войдя, загадочно произнес визитер.

Высокий и, по-видимому, выносливый и сильный, но без излишеств, гость был одет в кафтан темно-зеленого сукна, обшитый по обшлагам серебристыми позументами, на поясе болталась шпага в простых черных ножнах… судя по всему – благородный кабальеро, а не простолюдин… ну да – и французская речь к тому же, станут простолюдины говорить по-французски?

– Позвольте вашу шляпу и плащ, – хозяин, наконец, проявил должный такт. – Извиняюсь – я отправил слугу с поручениями, и шельмец до сих пор еще не явился. Прошу, садитесь. Немного вина?

– Не откажусь, – придержав шпагу, посетитель уселся на стул, бросив на Громова неожиданно добродушный взгляд. – В наше время не так-то просто найти хорошего слугу, знаете ли. Нет, нет, не зажигайте свечи!

– Так я же закрою ставни, – удивился странной просьбе Андрей.

– И все же я бы вас попросил!

– Ну как хотите…

Молодой человек пожал плечами – ну нравится гостю сидеть в потемках, что ж. Интересно все ж таки – кто это такой? Может быть, еще один человек, присланный губернатором? Тогда к чему такие предосторожности – незнакомец явно не хотел, чтоб его потом опознали во время какой-нибудь случайной встречи. Ну разве что по голосу и манерам.

– Извините, почтеннейший сеньор, но я вам не могу сказать свое имя, – гость сделал из бокала глоток, верно, лишь для того, чтобы согреться – вечерами на улице было довольно-таки прохладно. Лицо его скрывала тень – незнакомец специально переставил стул так, чтобы сесть спиною к окну… и настоятельно попросил не зажигать свечи.

– Настоящее имя, а лгать вовсе не к лицу дворянину. А я… я пришел предложить вам свою помощь, сеньор Андреас!

– Помощь? – молодой человек сделал вид, что удивлен. – И в чем же, позвольте спросить?

Гость хохотнул:

– О, вы сами знаете, в чем. Впрочем, поясню, извольте – вы ищете вход в секту, известную в некоторых кругах под названием «Красный Барон»… То же самое ищу и я. Мы с вами идем к одной цели – по крайней мере сейчас. Так давайте объединим усилия! Клянусь Святой Девой, мы вовсе не будем мешать друг другу.

Ага! Вот оно! Все-таки секта, а не политический клуб. Однако по нынешним временам одно другому не мешает.

– Чем же вы мне можете помочь? – тихо спросил Громов. И, чуть помолчав, добавил: – И самое главное – чем могу вам помочь я?

– На все эти вопросы есть один ответ! Вы должны отправиться в самое сердце секты! – с готовностью пояснил гость. – То есть не должны, а можете… если хотите. Сам я, увы, не могу – меня здесь многие слишком хорошо знают.

– Я должен буду явиться туда под своим именем?

Андрей принял решение тут же, в конце концов, если его хотели убить – то есть масса более простых и доступных способов: выстрел с утесов по пути на гору Монтжуик, удар кинжалом из-за угла… отравление протухшей сельдью…

– Под именем некоего кабальеро Арнольда де Росаса. Рад, что вы согласились. Думаю, проникнув в секту, вы узнаете там все, что вам нужно. И кое-что из того, что нужно мне. Уговор?

Визитер неожиданно обернулся, в глазах его кровавым отблеском сверкнуло закатное небо.

– Завтра вечером будьте около таверны «Щит Беренгера», это недалеко.

– Я знаю.

– На углу вас будет ожидать черная карета без гербов, назовете вознице свое новое имя и сядете. Только прошу, не надо ничего сообщать губернатору или пытаться схватить кучера – он пешка и ничего не знает. Просто возит, вы сами поймете – куда.

– Хорошо, – со всей возможной серьезностью кивнул лейтенант. – Губернатору я ничего не сообщу – честное благородное слово.

Глава 6
Зима 1706 г. Барселона
Секта

Расположенная на северной окраине города таверна «Щит Беренгера», судя по изображенному на приколоченном над входом щите гербу, именовалась так в честь графа Рамона Беренгера, скорее всего – четвертого по номеру, который, обвенчавшись с арагонской принцессой предпочел именовать себя Его высочеством королем Арагона, что конечно же звучало куда лучше, нежели «барселонский граф». Громов явился на место встречи пораньше, полагая, что хотя бы сможет заметить, откуда приедет карета – таинственный незнакомец ведь ничего на этот счет не сказал.

Жоакин Перепелка вчера явился поздно, уже в темноте, и едва не свалился с лестницы, из чего сеньор лейтенант заключил, что парень наверняка пьян, и даже вознамерился было задать слуге хорошую трепку, ибо не пристало каталонскому юноше – даже и простолюдину – лакать вино, словно какой-нибудь подлый кастильский пес! Однако ж, пьяным Жоакин не был, хоть и признался, что за игрой в карты выкушал в людской пару стаканов вина – слабенького и кислого, годного вовсе не для опьянения, а так, согреться, спастись от промозглой вечерней сырости да промочить горло.

Кстати, выглянув из людской «подышать воздухом», Перепелка нос к носу столкнулся с каким-то типом, без всякой видимой цели ошивавшимся у дверей особняка. Судя по описанию – коротышка с черной бородой и широченными плечами – это вовсе не был недавний гость. Так, какой-то местный пьяница или, скорее всего, пропившийся до последней нитки матрос – наверняка что-нибудь хотел украсть – сушившиеся во дворе простыни или колоду под дождевую воду – украсть и продать в Барселоне возможно было все, даже самую, казалось бы, завалящую и вовек никому не нужную вещицу. Уходя сегодня, Андрей строго-настрого наказал Жоакину приглядывать за апартаментами и вообще – за всем домом, молодому человеку вовсе не улыбалось вдруг ни с того, ни с сего лишиться каких-либо личных вещей – полученные от лорда Питерборо деньги давно уже растаяли, как прошлогодний снег, а жалованье служилым людям выплачивали крайне нерегулярно. Еще хорошо, хоть особых долгов не имелось, разве что – учителю танцев, но месье Кавузак был парнем покладистым и всегда соглашался чуть-чуть подождать. Иное дело – домовладелица, дона Эвальдия. Впрочем, и с нею недавно рассчитались, по крайней мере за прошедший месяц.

Вот где-то за углом послышался стук копыт, заскрипели, подпрыгивая по камням мостовой, колеса. Молодой человек напрягся, машинально положив руку на эфес шпаги… и разочарованно сплюнул – выкатившаяся на площадь колымага вовсе не напоминала карету, а скорее, использовалась для перевозки всякого хлама. Поежившись – к вечеру начинало холодать, не помогал и подбитый волчьим мехом плащик, – Громов совсем уж собрался было заглянуть в таверну, пропустить для сугреву стаканчик другой винца, как вдруг снова послышался шум приближающейся повозки. Неспешно выехавшая из-за угла карета без гербов остановилась невдалеке от таверны, словно бы кого-то ждала. Кого-то?

Спрятав усмешку, Андрей оглянулся по сторонам и быстро подошел к закутанному в черный плащ кучеру в надвинутой на самые глаза шляпе.

– Я – Арнольд де Росас, – как учили, представился сеньор лейтенант.

Не говоря ни слова, возница спешился и, слегка поклонившись, распахнул дверцу. Едва Громов оказался внутри, как карета загромыхала по мостовой, но еще до того в оба бока «кабальеро Росаса» уперлись два кинжала.

– Эй, эй! – поглядывая на двух незнакомцев в масках, несколько запоздало запротестовал молодой человек. – Ножики-то уберите, а!

– Это просто предосторожность, сеньор Росас, – раздался негромкий голос. – Пожалуйста, наденьте маску и дайте сюда вашу шпагу… И пистолеты – если они есть.

Молча отцепив шпагу, Андрей распахнул кафтан – пистолетов он сегодня с собой на прогулку не взял, да и что от них толку-то? Здоровенные, тяжелые, а хватало на один выстрел, потом опять заряжай, да и перед выстрелом не забудь насыпать на затравочную полку порох. Морока! Потому обычно и носили пистолеты парой, да так и продавали – хоть на два выстрела сразу, дуплетом или один за другим.

– Благодарю вас, сеньор.

Громов усмехнулся: его таинственные спутники оказались весьма вежливыми… только вот кинжальчики не убрали до тех пор, пока «кабальеро Росас» не надел на глаза маску… и не видно стало вообще ничего! Дурацкая предосторожность – из этой колымаги и днем-то мало что увидишь, тем более сейчас, в сумерках, чай, не туристский автобус «Барселона-сити-тур».

Ехали в тишине, люди в масках оказались на редкость неразговорчивыми, да и самого Андрея почему-то не тянуло трепать языком. От нечего делать молодой человек считал про себя секунды, не забывая отмечать повороты и подъемы… ага, вот карета пошла на подъем, да, похоже, так и покатила в гору. А какая тут может быть гора? Монтсеррат – далековато, Монтжуик – маловероятно, значит, остается одна – Тибидабо. А что там? Есть действующий монастырь с церковью Сердца Христова… не с той, конечно, что построена в девятнадцатом веке, с деревней… Наверное, и часовни какие-то имеются – туда и едем?

По прикидкам Громова, карета – с учетом подъема – проехала километра четыре – как раз столько и было от города до горы Тибидабо, когда снаружи послышался чей-то крик, и повозка замедлила ход, а затем и остановилась.

– Выходите, приехали, – произнесли над самым ухом Громова.

Могли б и не говорить! Андрей уже и сам догадался.

– Я так полагаю, шпагу вы мне не вернете?

– Только после посвящения, – отозвался незнакомец в маске. – Ну что вы стоите, идите же! Ах да, вы же не видите… Шагайте пока прямо, потом я скажу.

Сделав пару шагов, молодой человек остановился, любезно подхваченный под руки своими спутниками.

– Осторожнее, здесь порог… Теперь пригнитесь.

Судя по ощущениям, Громова ввели в какую-то жарко натопленную залу, заполненную людьми, переговаривающимися меж собою таинственным шепотом, отдающимся под сводами гулким затихающим эхом.

– Вот и все, почтеннейший сеньор Росас, – прошептали на ухо. – Теперь сменим личину.

Другая маска, точнее – полумаска из черного шелка, оказалась с прорезями для глаз, и молодой человек наконец-то смог хоть кое-что рассмотреть.

Чувства не обманули его – это действительно была церковь – судя по отсутствию статуй, распятий и общей неухоженности – заброшенная. Впрочем, одно распятие все же имелось – вот только висело оно головой вниз!

Громов едва скрыл улыбку – ну так он и предполагал – сатанисты! Тот еще «политический клуб»…

Собравшихся оказалось не так уж и много, хотя и вполне достаточно для такого не слишком-то просторного помещения. Свечей не было, однако в обоих нефах жарко горели костры, отблески которых наверняка были заметны и в Барселоне, не говоря уже о здешнем монастыре. Та еще конспирация… Или… Или все власть предержащие об этой секте весьма неплохо осведомлены. В том числе – и господин губернатор, то-то он просил не лезть в «политический клуб». Хм… перевернутое распятие – для клуба не слишком ли?

Прогоняя ненужные пока мысли, молодой человек проворно снял маску и с любопытством оглядел присутствующих… Все вокруг были в глухих черных плащах и золоченых масках с прорезями для глаз… впрочем, не все – у некоторых никаких прорезей не имелось, и судя по угадывающимся под плащами фигурами – то были женщины. Так-та-ак…

Внезапно затрубил рог, и все поспешно расступились, пропуская к алтарю высокого и плечистого здоровяка, как и все остальные – в золотой маске, правда не в черном плаще, а в кроваво-красном, как и надетая на голову шапка, сильно напоминающая фригийский колпак.

– Барон Рохо! Барон Рохо!

Все вокруг кланялись и благоговейно шептали вослед здоровяку, уверенная поступь которого эхом отдалась в зале.

– Дай, дьявол, счастья тебе, Красный Барон!

Не оглядываясь, главарь секты прошел вперед, повернулся и, наступив ногой на алтарь, протянул к собравшимся руки:

– Силы Тьмы приветствуют вас, друзья!

В ответ послышался гул, по мнению Громова, слишком уж жизнерадостный для столь мрачной обстановки. И для этой радости наверняка имелись свои причины, молодой человек даже догадывался – какие именно. Всю атмосферу заброшенного храма пронизывал эротизм! На стенах тут и там виднелись более чем нескромные рисунки, изображавшие различные позы соития, черные плащи на дамах в золоченых масках, похоже, были накинуты прямо на голое тело.

Широкоплечий, с обнаженной, покрытой густым черным волосом грудью, главарь секты выхватил из красных, висевших на поясе ножен меч и, взглянув на неофита сквозь прорези маски, торжественно произнес:

– Сегодня великий день для нашего нового брата! Готов ли ты ко всему?

– Готов! – незамедлительно отозвался Громов, соображая, что, кажется, угодил в хорошую передрягу.

Впрочем, судя по всему, ничего плохого ему пока что не угрожало – разве что со стороны собравшихся здесь женщин, то и дело бросавших в сторону новичка любопытно-похотливые взгляды.

«Ох уж эти дамы, – незлобиво подумал молодой человек. – Что им и надо-то – всего-то немножко секса да ласки».

Чьи-то, как показалось Андрею, женские руки ловко сняли с него кафтан, камзол и рубашку, после чего закутанная в длинный плащ фигура, надушенная так, что с непривычки можно было грохнуться в обморок, взяв лейтенанта за руку, подвела его к алтарю.

Пьер в масонской ложе! – Громов поспешно спрятал улыбку – настолько все было похоже, правда, у Толстого в этой сцене эротизм как-то не очень угадывался… а, может, он его просто не описывал – не те были времена, вот описал бы, так нынешние школьники изучали бы сей пухлый роман и, в силу возраста и общей неразвитости мышления, не очень-то понятный им роман, с куда большим интересом и удовольствием.

В трепетно-оранжевых отблесках горевших вокруг факелов и костров зловеще сверкнуло лезвие. Подняв меч вверх, Красный Барон (или лицо, его заменяющее, в этом вопросе сеньор лейтенант еще не мог судить точно) громко произнес какую-то галиматью, непохоже, чтоб по-каталонски или на каком-то другом языке, закончив его словами «Анатас» и «Нима».

– Анатас! – разом опустившись на колени, повторили присутствующие. – Нима!

Так это же… это же «Сатана», только наоборот – Анатас! Вдруг сообразил Андрей. А «Нима» – Аминь!

Меч опустился, быстро уколов неофита в левое плечо – надо отдать ему должное, главарь секты действовал грациозно и ловко. Громов даже не дернулся, не почувствовал боли, только какое-то жжение…

Капли крови упали на проворно подставленный кем-то пергаментный лист – договор с дьяволом? Все поднялись с колен и что-то дружно запели, а Красный Барон с остервенением воткнул меч в алтарь! Песня тут же оборвалась, и главарь, подойдя к вновь принятому члену, негромко сказал:

– Теперь ты с нами, брат! Отныне и навсегда. Теперь прошу, вкуси наших яств!

Яств? Громов передернул плечами, надеясь, что под этим словом вовсе не подразумевается сердце некрещеного младенца… или что там еще такое поклонники сатаны употребляют в своих черных мессах?

Впрочем, никто ему ничего не поднес, лишь две надушенные фигуры – судя по росту – женские, взяв новичка под руки, повели его куда-то в глубь часовни, в каморку сторожа или священника.

Ожидавшая у дверей третья дама в глухом черном плаще и отливавшей серебром полумаске, сделав приглашающий жест, вошла в освещенную тремя восковыми свечами комнату первой… и тут же, сбросив плащ, обернулась, явив неофиту свое прекрасное нагое тело. Две другие женщины, затворив за собой дверь, сделали то же самое, после чего осторожно уложили Громова на широкое, застланное бархатным покрывалом ложе.

Та, что вошла первой, оказалась миниатюрной блондиночкой с осиной талией и маленькой грудью, серебряная полумаска ей очень шла, и кокетливо улыбающаяся дама, судя по всему, это прекрасно знала. Другие две женщины – в черной и фиолетовой масках – оказались похожи сложением – обе статные, стройные, и грудь у обеих – большая, упругая, такая, что…

Так вот о каких яствах шла речь! Андрей усмехнулся: собственно, он и раньше догадывался, почему в таких вот сектах всегда много женщин.

Блондинка занялась новичком первой, впрочем, ее подруги тоже не стояли столбами, покрывая поцелуями тела неожиданных любовников, предавшихся внезапно вспыхнувшей страсти. Дама… нет, девушка – судя по телу, она была весьма молода – уперлась руками в плечи Громова, изогнулась, и молодой человек крепко обхватил ее бедра, погладил по талии, по спине, а затем с жаром прижал к себе, ловя губами грудь… очень знакомую грудь, впрочем, об этом сеньор лейтенант сейчас не думал, все мысли его, выскочив из головы, нынче парили где-то далеко-далеко… там же, где и душа.

– Ах! – извиваясь, стонала девушка, а подруги гладили ее покрывшееся потом страсти тело, точеное, словно шахматная фигурка.

– Анатас! Анатас… Нима-а-а…

Она вдруг рухнула словно без сил и, целуя в губы, сорвала с Громова маску…

И вдруг отпрянула и с визгом вскочила, как если б увидала перед собой страшное и отвратительное чудовище!

Молодой человек даже обиделся – что ж он в крокодила, что ль, превратился?

– Это предатель! – закричал девчонка. – Сюда все, сюда – хватайте его! Подлый шпион! – это уж она бросила Андрею. – Пробрался… мхх!!!

И, добавив пару самых гнусных ругательств, сделавших бы честь боцману торгового флота, в гневе сбросила маску.

– Амалия! – узнавая, с ужасом прошептал молодой человек.

– Да, я! – девчонка уперла руки в бока, приняв позу оскорбленной невинности… и забыв, что она вообще-то нагая.

Впрочем, любоваться долго не пришлось: Громов едва успел натянуть штаны, как ворвавшиеся в каморку сектанты схватили его, заломив за спину руки и, сопровождая градом побоев, потащили обратно к алтарю.

– Так вы, оказывается, королевский лейтенант? – внимательно взглянув на Андрея, издевательски произнес главарь секты. – А мы вам сейчас дадим иную должность – мученика! Вы ведь согласны умереть за свою веру? Точнее – за пославших вас людей. Я даже не буду спрашивать – кто они, сейчас это совсем не важно, в особенности для того, кто должен принять смерть… Что?

Красный Барон обернулся к подбежавшей Амалии, и та что-то зашептала ему, с ненавистью посматривая на Громова. И что он ей сделал такого? Просто полюбил другую и больше уже не… Да уж! Поистине, опасней отвергнутой женщины только голодный крокодил или белая акула. Идиот! Глупень! Черт безмозглый!

Молодой человек запоздало выругался – вполне можно было б и раньше догадаться, что в секте он может встретить своих старых знакомых… вернее – юных. Молодых, да ранних! Ну Амалия, ну змея! Впрочем, а что ее ругать-то? Сам виноват, сам дурак… да еще какой дурак-то!

– Ах, вон оно что! – выслушав Амалию, хищно улыбнулся главарь. – Так это даже и лучше…

Зловеще хохотнув, он обернулся к связанному соглядатаю:

– Вы умрете не первым!

Красный Барон громко хлопнул в ладоши, и дюжие парни в плотных черных плащах живенько привязали его к ближайшей к алтарю колонне. Возбужденный шепот сектантов гулко раздавался под сводами, собравшиеся явно чего-то ждали, перешептываясь и время от времени бросая нетерпеливые взгляды на выход… или вход… Где через некоторое время показалась процессия из шестерых мужчин в жутких белых масках с длинными носами, словно у какого-то забытого древнеегипетского бога. Эти шестеро несли на плечах гроб, обитый красным шелком! Все стихли, лишь, потрескивая, пылали факелы, да под сумрачными сводами оскверненной часовни эхом отдавались шаги.

Какое-то нехорошее предчувствие охватило вдруг Громова, он даже хотел выкрикнуть что-то ругательное, обидное и смешное, высмеять все творившуюся вокруг гнусь. Однако ж не успел – просто в голову ничего подобного не лезло, увы… А между тем носильщики, торжественно водрузив гроб на алтарь, сняли крышку…

И вот здесь-то Андрея проняло до самых печенок! В гробу лежала Бьянка! Прекрасная, нагая, усыпанная лепестками засушенных роз… живая! Глаза ее были широко распахнуты, а вот руки и ноги – явно связаны.

– Девчонку-то отпустите, сволочи! – дернувшись, яростно закричал молодой человек. – Иначе ж я всех вас достану… не я, так другие – но обязательно! Ах вы ж, проклятые гады…

– Заткните его поганый рот!

Красный Барон махнул рукой, и Громову живо завязали рот шелковой, до одури пахнувшей духами лентой.

– Сегодня славная ночь! – взяв в руки меч, главарь нехорошо ухмыльнулся. – Мы казним отступницу… и соглядатая! Скажу вам больше, друзья: эти двое – любовники! Да, да, это так! Так пусть один мучается, глядя на страдания другого, а затем и сам примет смерть! – обведя зловещим взглядом часовню, Красный Барон взмахнул мечом:

– А теперь помолимся Черному Отцу, братья и сестры! Пусть он примет к себе эти заблудшие души! Нима!

– Нима! – дружно рявкнули все.

И – словно Чубайс вырубил электричество – тут же погасли факелы, лишь, догорая, в потухающих кострах тлели угли.

Со всех сторон слышался шепот, а со стороны алтаря донесся вдруг какой-то непонятный лязг, словно неведомое апокалипсическое чудовище щелкнуло зубами. А Громов пытался развязать путы… кое-что удавалось уже… еще чуть-чуть…

Молились долго, лишь минут через пять главарь громко возопил:

– Анатас! Нима!

Тускло вспыхнул факел, и Красный Барон с силой воткнул меч в обнаженную грудь лежащей в гробу юной баронессы Бьянки! Брызнула кровь… Наконец, развязавшись, Андрей бросился к алтарю – но его тут же перехватили, с силой ударив по голове… И тут прогремел выстрел! Сюда по грохоту, и по тому, как главаря секты отбросило к дальней стене, стреляли из мушкета… Какой-то незнакомый человек, впрочем, кто-то из сатанистов сразу же потушил факел – и в наступившей тьме тут же началось какое-то броуновское движение, кто-то снова ударил Громова… И все погасло.

– Эй, эй, господин! Вы живы?

Молодой человек медленно открыл глаза, щурясь от вдруг показавшегося ему ярким света. Он лежал все там же, в часовне, вокруг ярко горели факелы, свечи, какие-то люди с фузеями сгоняли сатанистов в угол… солдаты?! Господи… успел-таки Жоакин! Хотя… нет, не успел… Бьянка!

Андрей дернулся, привстал – никакого гроба на алтаре уже не было, куда он делся, конечно же, можно было спросить у сектантов… с пристрастием спросить!

– Лежи, лежи, дружище! Сейчас мы отнесем тебя в повозку.

– Педро!!! – оглядывая своих спасителей, с надрывом воскликнул Громов. – Жоакин! Мигель?

Он узнал губернаторского агента с физиономией висельника и удивленно спросил:

– А ты-то как здесь?

– Ваш слуга, сеньор, – усмехнулся тот. – Я случайно увидал его у таверны «Щит Беренгера», парень явно за кем-то следил. Вот я и подумал…

– И я подумал, что лишняя помощь вовсе не помешает, – поспешил оправдаться Перепелка. – Вот и рассказал обо всем Мигелю, я ж видел, как он приходил к вам.

– А Льюиса я сразу отправил за сеньором капитаном, – с неприязнью осматриваясь вокруг, пояснил агент. – Смотрю, мы успели вовремя.

Ах, если бы так!

Закусив губу, Громов все же поднялся на ноги и, пошатываясь, подошел к алтарю, потрогав пальцем кровь… кровь Бьянки! А вот гроба да, не было. Куда же он делся-то, черт побери?

– А вы здесь больше ничего не видали?

– Да нет. Кроме сектантов и тебя, дружище Андреас! – довольно расхохотался сеньор комендант. – Такое впечатление, что нам всем сейчас нужно хорошенько выпить. Предлагаю заглянуть по пути в «Щит»! А сектантов солдаты доставят в крепость, завтра и приступим к допросам.

– Нет! – молодой человек хмуро покачал головой. – Надо еще здесь кое-что поискать… быть может, подземный ход или что-то в этом роде.

– Поищем! – охотно согласился Педро. – Мигель, погляди кругом.

– Сделаем, – угрюмо отозвался «висельник». – Этого, петуха их красного, видали? – он кивнул за алтарь, где уже возились с телом главаря секты солдаты.

– Хороший выстрел, – похвалил агент. – И это явно не солдатское ружье, гляньте, как грудину разворотило. Так вышибить ребра может только старый добрый мушкет!

Педро Кавальиш вскинул глаза:

– Ты хочешь сказать, мы явились сюда вовсе не первыми?

– Именно так, сеньор капитан. Об этом я и толкую.

Подземный ход солдаты обнаружили уже минут через пять – довольно широкий, он начинался сразу за алтарем и выходил в расщелину…

И никакого гроба, тела…

– Ничего, – утешил Андрея капитан. – Завтра с рассветом отправим солдат поискать, может, и найдут что-нибудь.

Солдаты не нашли ничего, о чем и доложили, вернувшись к вечеру в крепость, где лейтенант с капитаном занимались допросами пленников. Увы, не всех! Как и предполагал Громов, большинство сектантов оказались знатными особами, и были освобождены сразу же, как только об их задержании узнал господин губернатор. Ах, как они потешались над своими незадачливыми тюремщиками, даже мерзкая «куколка» Амалия что-то насмешливо бросила лейтенанту… тот, правда, не особо-то и слушал, находясь под впечатлением от страшной смерти Бьянки.

Главное – и тела-то не нашли! Зачем и куда его дели сектанты? Спрятали? Сожрали в ритуальных целях? Или просто-напросто выбросили в какую-нибудь в пропасть, так что теперь уже никогда не найдешь.

Пожалуй, такого потрясения – самого настоящего горя! – Громов не ощущал уже очень давно. Что же, именно для этого нужно было провалиться в прошлое? Выходит, так? Злодейка судьба потешилась, кинув сладкий кусок… и тут же его отобрав. О Бьянка…

Осознавая, что вряд ли это скоро получится и все же пытаясь забыться, Андрей с головой окунулся в расследование, кроме указанной выше причины, руководствуясь еще и вовсе не местью, а желанием вернуться домой, ведь здесь его теперь совсем ничего не держало, точнее сказать – никто. Что и говорить, в последнее время молодой человек и думать забыл о своей прошлой жизни, и тут стало хорошо – ведь, кроме всего прочего, Бог даровал любовь, такую, какой у Громова еще никогда не было, даже с бывшей женой Ленкой…

А теперь… даже на могилку не сходить, не помолиться у креста, не повесить венок. Как жутко все, Господи! Бедная Бьянка – за что все это ей, за что?

Удачно начатое расследование смерти барона, к которому, как нынче полагал не только один сеньор лейтенант, вне всяких сомнений, были причастны кто-то из высших членов секты, постепенно не то чтобы зашло в тупик, но продвигалось как-то ни шатко ни валко – допрошенные по этому делу простолюдины мало что могли рассказать, а людишек познатнее трогать не полагалось – сам губернатор не разрешал! Пока ясно было, что Красный Барон – это что-то вроде титула руководителя секты, коим когда-то являлся и покойный откупщик Амброзио Кадафалк-и-Пуччидо, а все жены бывших «Красных Баронов» после смерти мужей считались принадлежащими секте – в этом и была разгадка странной фразы Бьянки – «распределена». Похоже, что несчастная баронесса, предвидя свою незавидную участь, все же решилась обратиться за помощью… к кому? Уж точно не к местным властям, пусть и не покровительствующим секте, но и не мешающим ее существованию. А к кому тогда? И кто был тот странный незнакомец, благодаря которому Андрей оказался на горе Тибидабо? Не он ли и явился с мушкетом… правда, чуть-чуть опоздал? На эти вопросы ответа пока не мог дать никто. Да и для того, чтобы добыть хоть какие-то сведения о деятельности секты, приходилось пахать целый день – кого-то допрашивать, куда-то ездить, проверяя полученную информацию, посылать помощников-агентов, да самому лично еще раз облазить, осмотреть всю гору. Увы, тщетно.

Однако работы хватило на несколько дней с утра до вечера, по вечерам же Громов по недоброй русской (кстати, и каталонской – тоже) традиции топил свое горе в вине. Как-то раз его и застал за этим занятием «висельник» Мигель, оказавшийся весьма проворным и по-своему очень неглупым малым, причем наделенным своеобразным чувством юмора, о чем сеньор лейтенант до первой пьянки с ним и не подозревал. А выпить пришлось – хоть и был Мигель не из благородных, Андрей сам же и налил, да еще послал Жоакина в лавку за очередным кувшинчиком.

– Выпить? – агент шмыгнул носом. – А что – и выпью, чего ж не выпить-то, коль не побрезгуете простым человеком, сеньор? Тюльпаны да розы тоже навозом не брезгуют, попробовали бы – и как бы росли?