Текст книги "Красный Барон"

Автор книги: Андрей Посняков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

– И что, тело не нашли? – с видимым безразличием спросил Громов.

Лопес с презрением отмахнулся:

– Да и не искали особо. Кому надо-то? Этот Рамонес, он ведь бобылем жил, да и многим здесь надоел – недобрый, драчливый, злопамятный. Нельзя таким быть, нет!

Попрощавшись со всеми, Мартин ушел утром, точнее сказать – увели. Один из свободных от несения службы солдат отвел подростка сначала к морю, а потом – в дом господина полковника. С тех пор парня в крепости и не видели, и Андрей искренне за него радовался. Кто на что учился! Чем месить раствор в грязном корыте, так лучше уж помахивать иглой, перешивая наряд для красавицы графини… к тому же еще и Аньеза под боком, глядишь, скоро и до свадьбы дело дойдет – в те времена браки устраивались рано. А что? Получить благословение графини да открыть мастерскую – по мнению Громова, Мартин на это был способен вполне.

Нынче же следовало думать о себе и своих напарниках-каменщиках, не забывая и о Саланко – именно с его помощью узники и надеялись бежать, а как еще-то? Пробраться на какой-нибудь корабль – бред, еще только хуже будет, да и не возьмет никто за просто так, без оплаты, капитаны ведь тоже не дураки. Выдадут… и горожане – выдадут, все они вполне искренне ненавидели «английских собак» (было за что!), тем более – за беглых полагалась солидная премия. Так что надежда была лишь на индейцев-маскогов, именно так «Грозовая Туча» Саланко именовал свое племя, англичане же называли их «крик» – «ручей» или «люди ручья». Как понял Андрей, соплеменники юного индейца жили на юге Каролины, на берегах какой-то небольшой реки или ручья, потому англичане так их и прозвали. Около двух десятков селений, родовых становищ, из которых главные роды – касита, ковета, куса и кусабо, Грозовая Туча принадлежал к последним. Что же касается здешних, флоридских, индейцев – Саланко называл их тимукуа и майяими – то те считали маскогов врагами. И не зря – маскоги частенько помогали английским колонистам в набегах на ту же благодатную Флориду, кстати, и сам юный индеец угодил в плен во время подобного набега.

Значит – Каролина. Колония, когда-то подаренная королем Англии Карлом Вторым нескольким пэрам. Кому именно Каролина, еще не разделившаяся официально на Северную и Южную – принадлежала сейчас, Громов не знал, и у Саланко не спрашивал, справедливо полагая, что ненужной информацией голову забивать нечего. Гораздо больше лейтенанта сейчас интересовало другое – ну убегут с маскогами – а дальше что? Да, конечно, в столице Каролины Чарльстоне – «Городе короля Карла» – беглецов никто не знал, и, наверное, можно было бы выдать себя за кого угодно – телеграф, слава богу, еще не изобрели, и вряд ли из Барселоны хоть что-нибудь сообщили, тем более матросы со «Святой Эулалии» – те, кто еще жив – ныне ударно трудятся на рытье рва и вряд ли скоро окажутся в Каролине.

– Да, черт с ней, пускай Каролина, – махнул рукой Каменщик Рамон. – Какая разница – где? Другого-то выхода у нас все равно нет… А в Чарльстоне мы хотя бы будем свободными и что-нибудь придумаем – для начала можно и дома строить по договору – опыт у вас всех теперь есть.

Головешка Сильвио махнул рукой:

– Согласен – Каролина!

– А я бы домой вернуться хотел, в Матаро, – неожиданно промолвил Деревенщина Гонсало. – Землю б свою вернул, крестьянствовал… Женился бы.

И столько в его голосе было неожиданной щемящей грусти – вот уж никто не ожидал! – что Громов закусил губу. В конце концов, и сам-то он хотел бы вернуться. А Чарльстон – это порт, куда, насколько помнил Андрей, не так уж и редко заходит один кораблик… под названием «Барон Рохо»…

– Кстати, насчет дома, – усмехнувшись, лейтенант повысил голос. – Думаю, твоя идея, Гонсало, не так уж и несбыточна. Мы все сможем вернуться домой… я имею в виду Барселону, Матаро и что-то там еще… Да, сможем! И, полагаю, гораздо быстрее, чем вы все себе представляете – война ведь не будет длиться вечно.

– Да, но король Карл… Это ж от его имени нас всех осудили и выслали!

Андрей покачал головой:

– Однако королю Филиппу Бурбону мы ничего плохого не сделали. Наоборот, от конкурента его пострадали.

– Так ты, Андреас, думаешь, что Филипп Анжуйский…

– Он вполне может стать королем для всей Испании, – перебил Громов Головешку. – Если откажется от будущих претензий на французский трон, удовлетворившись только испанским. Это устроит всех – англичан, голландцев, пруссаков. Да так и случится, попомните мои слова!

С минуту узники сидели молча, обдумывая услышанное, и тишину вновь прервал сиплый бас Деревенщины:

– Так что же? Выходит, мы все же можем и домой вернуться?

– Можем, – не колеблясь, заверил Андрей. – Не сейчас, конечно, а лет эдак через пять. Сначала до Чарльстона доберемся, а там поглядим.

Недели через полторы после этого разговора «бригаду каменщиков» бросили на ремонт бастиона: неожиданно обвалился проход в угловую башню, пришлось срочно восстанавливать, опять же – под мудрым руководством опытного в подобных делах Рамона Кареды. Здесь, в бастионе, за работниками никто не следил – куда ж они из крепости денутся-то? Справедливости ради надо сказать, что и на строительстве стены контроль за людьми Кареды и Громова тоже был ослаблен: кроме этой бригады там трудились и другие, и во множестве – приглядывать было за кем, а «старые каменщики» уже зарекомендовали себя в лице прораба Лопеса и крепостного начальства, да и вообще считались надежными. Может, даже и потому, что каким-то образом за них замолвил словечко Мартин Пташка, ныне личный портной самой графини, донны Кьяры д'Аргуэльи?

Так оно все было иль нет, однако ж на ремонте провала (чтоб впредь не проваливался) приятели особо не ухайдакивались – вдали-то от чужих глаз! Правда, и не бездельничали особо – что-то делать все равно было нужно, Громов, к примеру – работая киркою, расширял проход, да так, что, нанеся очередной удар, едва не провалился в какую-то неожиданно разверзшуюся яму, зияющую холодной чернотой.

– Ого! – испуганно вскрикнул Головешка Сильвио. – Это что же, вход в ад?

– Вход-то вход, – опытный строитель Рамон сразу же заинтересовался ямой. – Но сдается мне – вовсе не в ад. И, скорее, это вовсе не вход, а выход.

– А ну-ка, поглядим! Сильвио, держи факел повыше…

Двумя ударами расширив проход, лейтенант спрыгнул в яму и, протянув руку, взял у Головешки факел…

– Господи… – гулко прозвучал его взволнованный голос. – А здесь и правда – вход в ад, клянусь всеми святыми!

– Что там такое? Что? – ремонтники заинтересованно вытянули шеи.

– Сами смотрите… вон…

В небольшой тесной каморке, на выстланном серым камнем полу, обнявшись, лежали два скелета! Да-да, именно так – обнявшись, сжимая друг друга в объятиях…

– Вон оно что… вот, значит… – прошептал Рамон. – Я слышал про это от Лопеса, но не верил.

– Да что ты слышал-то?!

– Это прелюбодеи, любовники, – Каменщик сглотнул слюну и перекрестился. – Женатый мужчина и замужняя женщина. Их поймали и замуровали здесь, в бастионе… Господи, они так и умерли, обнявшись.

– Выходит, сильно любили друг друга, – протянул Андрей. – Что ж, пусть земля им…

– А там, дальше – подземный ход, – всмотревшись, Головешка потянулся за факелом. – Поглядим? Слазим?

– Давай один, и быстрее, – подумав, распорядился Громов. – А мы тут, ежели что, прикроем. Лезь!

Посланец вернулся минут через десять, выбрался в каземат, к скелетам, и неожиданно улыбнулся:

– Ход ведет в рощицу, а за нею – море! Я видел это, видел… Вполне можно пролезть!

– Хорошо, – лейтенант задумчиво почесал бородку. – Может, этот ход нам и сгодится. Вот что, давайте-ка мы его немножечко завалим да сделаем кладку в полкирпича… вот так…

Узники едва успели управиться, как в каземат спустился Лопес. Полюбовался на обнявшиеся скелеты, перекрестился, да, покачав головой, протянул:

– Да-а-а… Вот ведь не повезло бедолагам. Ну что вы, закончили?

– Да уже почти.

– Быстрей поднимайтесь. Андреас, и ты, Кареда… Сеньор комендант желает вас видеть.

Пока шли, каменщики втихомолку переглядывались, недоумевая – зачем они понадобились графу?

Шаги гулко отдавались под мрачными сводами узкого полутемного коридора, а вот впереди блеснул солнечный свет. Вслед за своим сопровождающим узники пересекли двор с выгоревшей бурой травою и поднялись по знакомой лестнице на второй этаж, в рабочий кабинет господина полковника.

Комендант встретил арестантов довольно милостиво, даже кивнул на скамью у дальней стены, после чего без всяких обиняков сказал:

– С завтрашнего дня будете работать в городе. Я хочу выстроить флигель для гостей – вот и займетесь, а впоследствии… впоследствии, думаю, будут и другие заказы. Надеюсь, справитесь.

– Не беспокойтесь, господин полковник, – встав, поклонился Громов. – Нам бы только всей своей бригадой… сработались ведь уже, да.

Граф махнул рукой:

– Берите, кого хотите. Только не больше полдюжины человек – работы в крепости тоже ведь не должны останавливаться.

– Думаю, мы справимся и впятером, господин полковник!

– Тем лучше. Завтра с утра можете приступать. Вас проводят.

Сан-Агустин представлял собой совсем небольшой городок с населением, наверное, тысяч пять-семь, а то и того меньше. Выстроенный из белого камня собор на главной площади был виден издалека, а звон его колоколов, как горделиво шутили горожане, слышала вся Флорида, что походило на правду, если учесть, что, кроме Сан-Агустина никаких других городов в этой местности не имелось.

Двухэтажный особняк графа д'Аргуэльи располагался недалеко от Соборной площади, на широкой, утопающей в зелени авениде Сан-Кристобаль, где, кроме самого коменданта, селились и другие важные лица, в том числе – и алькальд, сеньор Хулио де Арадо, дородная супруга которого – Аркадия де Арадо – соперничала с донной Кьярой во всем – от нарядов до устройства ассамблей-собраний, на которых, увы, приглашались всегда одни и те же – ибо кого было еще звать, не простолюдинов же?

Обычно по пятницам дамы давали балы, чаще – по очереди, но иногда – ввиду обострявшегося по тем или иным мотивам соперничества – и каждая по себе, назло подруге переманивая наиболее почетных гостей. С развлечениями в городке было негусто, кроме ассамблей и балов, пожалуй что, и ничего не имелось, если не считать соборных праздников и захода какого-нибудь большого судна. В общем, жили у всех на виду, скучно.

Неглубокий котлован под флигель хозяйские рабы выкопали еще раньше в тенистой глубине обширного сада, так что «бригаде Громова и Кареды» оставалось только залить фундамент, да, помолясь, возводить само здание, чем и занялись вскоре каменщики. Первое время их каждое утро сопровождала пара солдат из форта, а затем пленники стали передвигаться по городу самостоятельно, на правах бесконвойных. Бежать тут было некуда, кругом одни болота, ядовитые змеи с аллигаторами да дикари-индейцы. Правда и той куцей свободы, что вдруг у них появилась, узники не видали давно, чему, конечно же, радовались, тем более что и кормили их теперь не так, как в крепости, – обедали строители здесь же, в саду, в летней кухне, где их частенько навещал Мартин, одевавшийся ныне как настоящий денди: настоящие, с пряжками, башмаки, короткие штаны с чулками и красный, поверх белой сорочки, камзол с медными, начищенными до нестерпимого блеска пуговицами.

– Ну-ну, парень, – посмеивался Головешка. – И много ты нашил платьев своей хозяйке?

Юноша при этих словах отмахивался и почему-то краснел… и Громов догадывался – почему. Даже, когда Пташка пожаловался на то, что здесь очень трудно хоть чем-то помочь Аньезе, утешил:

– Ну не такая уж и страшная та графиня Кьяра.

– Не страшная? – подросток покусал губу. – Да, она красивая! Но очень жестокая, коварная и злая. Все слуги от нее плачут, а про Аньезу я и не говорю… Эта змея самолично лупит ее за любую провинность! Впрочем, лупила и до меня…

– Мартин! – босоногий слуга-негр, подбежав, прервал беседу на самом интересном месте. – Хозяйка зовет тебя срочно. Беги со всех ног, нынче она что-то особенно злая. Да не туда, не туда беги, не в дом! Она ждет тебя рядом, в беседке.

Беседка располагалась в глубине сада, рядом с прудом, откуда строители, с разрешения хозяина дома, таскали воду для приготовления раствора. Вот Громов как раз за водой и отправился, прихватив с собой две большие кадки – его была очередь… только вот до пруда не дошел – заинтересовался донесшимися из беседки голосами.

– Ах, милый Мартин, поцелуй же меня скорей, ну… быстрее… Теперь развяжи платье… погладь мне спинку… да, да… У нас нынче мало времени – дражайший супруг мой вот-вот должен вернуться… Раздевайся! Ну что ты стоишь? Вы что сегодня, все сговорились? Привратник еле двигается, эта дурочка Аньеза – тоже… Представляешь, сегодня едва не опрокинула на меня кофейник… пришлось приказать ее высечь… сейчас и будут сечь, мы с тобой полюбуемся, да? Что ты так смотришь – глазенки вылезут… – Голос графини вдруг зазвучал по-другому – вовсе не нежно, а язвительно и зло. – Думаешь, я не видела, как вы целовались? Там, в барбарисовых кустах… Что? Не так? Ах ты…

Раздался звук пощечины, затем чей-то стон…

– Дорогая, ты где? А, здесь, в беседке. Я иду уже, иду…

Громов обернулся и замер – по боковой аллее, улыбаясь и поигрывая пижонской тростью, быстро шагал сам полковник, граф! Муж вернулся нежданно… Молодой человек просто не успел ничего предпринять… а вот графиня, похоже, успела!

– Ай. Ай… спасите меня, о, супруг мой! Этот испорченный мальчишка… он видел меня голой… да и сейчас смотрит… я просто хотела примерить платье, а он…

Глава 10
Лето 1706 г. Сан-Агустин
На краю света

Граф д'Аргуэлья едва не сломал об Пташку свою пижонскую трость! Да ведь и сломал бы, кабы не вмешался Громов. Андрей просто вошел в беседку, кашлянул – полуголая Кьяра тотчас же завизжала, прикрыв руками грудь… впрочем, не совсем поспешно: хорошую ядреную грудь чего закрывать-то?

– Что? Кто? – в ярости обернулся полковник. – А ну прочь отсюда, прочь!

– Сеньор комендант, я бы хотел уточнить насчет флигеля…

– К черту флигель!

– Но дело такое, что не терпит отлагательств. А этого мальчишку вы еще успеете наказать.

– Он прав, прав, милый, – натянув платье на грудь, закивала графиня. – Сходи, посмотри… А с этим… – она перевела взгляд на бледного, словно полотно, парня. – Я прикажу слугам запереть его в каретном сарае.

– Да, пусть запрут, – полковник махнул тростью. – А уж после подумаем, что с ним делать. Так что неладное с флигелем? – он грозно повернулся к Андрею. – Что не так?

Чуть поклонившись, Громов отвечал с большим достоинством, как и положено всякому уважающему себя профессионалу, неважно, каменщик ты или лейтенант:

– Видите ли, в чем дело, сеньор, я слышал, что ваш сосед алькальд вознамерился выстроить точно такой же флигель…

– Что-о?!

– Или небольшую пристроечку. Но почти как у вас.

– Негодяй! – граф хватанул тростью по витой деревянной колонне, поддерживающей крышу беседки.

– Да это не он негодяй, милый, – всплеснула руками донна Кьяра. – Это все его женушка, толстуха Аркадия! Все нас переплюнуть хочет.

– Вот-вот. Я бы вам посоветовал просто несколько по-другому выставить окна и крышу.

Молодой человек покивал головой, искоса поглядывая на несчастного, избитого в кровь, Мартина, и совершенно не представляя сейчас, как помочь парню:

– Советовать он еще будет! – осадил комендант. – Кто ты такой, чтобы мне советовать? Хотя… пошли-ка, взглянем. Ну Аркадия… Ну алькальд! Погляди-и-им, погляди-им, однако…

– Зря ты, милый, им про наш флигель рассказывал.

– Ничего! Посмотрим еще, где они найдут каменщиков! Поглядим!

Буквально через пару дней поглядеть пришлось всем. Только не на флигель – тот еще не построили, – а на двух «прелюбодеев» – Мартина и Аньезу, коих, раздев, вымазали медом, а потом, вываляв в перьях, привязали к длинным шестам да пронесли через весь город на радость неизбалованным развлечениями жителям.

– Говорят, они занимались «этим» у Святого Источника, и тем самым осквернили его! – шептались кумушки.

– А еще этот вот парень втерся в доверие к жене сеньора полковника, а затем напал на нее!

– Неужели напал?

– Да-да-да! Уже сорвал с несчастной графини платье, и не подоспей вовремя полковник… Ой, что бы было бы!

– О, святая заступница Гваделупская! Ну и времена наступили.

– Ну и молодежь!

После устроенного шоу юных «прелюбодеев», осквернивших Источник, по приказу коменданта бросили в глухой подвал форта Сан-Маркос и там же замуровали заживо. Как когда-то. В назидание всем.

Тем самым хитрый полковник (а, скорее, здесь не обошлось без его коварной супруги, донны Кьяры) отвлекал внимание досужих сплетников от своей семьи, направляя его совсем в иную сторону, а также создавал себе имидж неутомимого стража святой католической веры, чему был несказанно рад отец Маркос, хотя прелюбодеяние – не столь уж и страшный грех с точки зрения католицизма, в последнее время вполне снисходительно относившегося ко многим людским слабостям. Вот пуритане – эти да, эти вполне могли и обвалять в пуху, и замуровать, и даже сжечь на костре… для католиков же это не характерно, однако ж вот прокатило…

Громову было жаль Мартина и, особенно, Аньезу, и он всю ночь думал, как помочь несчастным, вполне понимая, что время для помощи весьма и весьма ограничено. Влюбленных замуровали в том самом каземате, где сто лет назад уже приняли романтическую смерть подобного рода узники, скелеты которых не так давно нашли «каменщики».

Сколько могут продержаться узники без еды и питья? Очень и очень недолго, молодой человек хорошо себе представлял, что у него, вне всяких сомнений, есть еще сутки, даже может быть – двое. И за это время нужно было попытаться вызволить угодивших в смертельную ловушку бедолаг либо через местное начальство, либо иным – насильственным – способом; по дороге к особняку полковника д'Аргуэльи Андрей как раз и прикидывал – каким.

А погода стояла чудесная: облизывая искрящийся белый песок, томно шуршали синие волны, ласково слепило глаза солнце, да и прозрачно-голубое небо сияло так, что все вокруг казалось ультрамариновым, немножко даже нереальным, радостным. И пляж, и форт Сан-Маркос, и похожий на игрушечный город с белыми, под красными крышами, домиками и изысканно-вычурным собором.

По случаю дня очередного святого как раз звякнул колокол, и копавшие ров – уже совсем немного осталось! – узники тотчас же прекратили работу, разогнув натруженные спины для крестного знамения и молитвы. Среди этих оборванных бедолаг Громов давно уже не видел переселенцев – видать, как-то договорились, выкупились, – а ныне краем глаза отметил боцмана и шкипера с «Эулалии», коих давно уже не воспринимал как врагов и даже как-то при случае передал кое-что из продуктов. Оба моряка сильно похудели: хотя чернявый шкипер и раньше-то не отличался дородностью, но боцман Гильермо совсем спал с лица, и брыластые щеки его уныло повисли, словно проткнутый вязальной спицей мяч.

– Ишь, таращатся, – Головешка Сильвио оглянулся и покачал головой. – Представляю, как они нас ненавидят!

– И совершенно напрасно! – вскользь заметил Андрей. – Сами во всем виноваты… правда, люди обычно склонны всегда винить в своих собственноручно устроенных бедах других… ну или злодейку-судьбу – в крайнем случае.

– Эти уж точно нас виноватят! – хохотнул Рамон. – Глянь, как вызверились.

Громов снова оглянулся:

– Да нет, парни, вовсе не на нас они смотрят, а мимо – в гавань. Во-он на тот изящный кораблик, судя по парусному вооружению – бриг. Гляньте-ка, он ничем не хуже «Эулалии», даже лучше – выглядит-то как новый.

– Просто надраен как следует, – щурясь от солнца, хмыкнул Головешка. – Согласен, в силу – добрый корабль. И идет уверенно, видать, не первый раз здесь. Ха, парни! – Сильвио вдруг понизил голос и заговорщически подмигнул. – А вот такой бы захватить, да… куда угодно.

– Ага, можно подумать, что кто-то из нас умеет им управлять. «Эулалию» вспомни – много мы на ней наплавали?

– Да шучу я, шучу.

Отмахнувшись, Сильвио рассерженно прибавил шагу и, обогнав всех, остановился дожидаться на пригорке. Узкое, смуглое почти до черноты, лицо его неожиданно вытянулось:

– А что это там за суета у дальнего бастиона? Смотрите – целая толпа собралась. Наверное, не туда ров выкопали… или не так. Ну да – во-он идут с лопатами…

– Н-да-а-а, – обернувшись, нехорошо прищурился Громов. Какие-то смутные сомнения вдруг одолели его… и не очень-то захотелось возвращаться вечером в крепость.

– Там – тот, – подойдя, тихо сказал Саланко. – Неужели нашли, откопали? Я сбегаю, проверю, сэр?

– Проверишь?

– Ну да. Я – лучший охотник маскогов! Будьте уверены, сэр, никто меня не заметит.

– Что ж – беги, – подумав, молодой человек махнул рукой, и юный индеец, свернув с тропинки, тотчас же растворился в зарослях.

– Эко ловко! – прищелкнул языком Каменщик. – Куда это он, друг Андреас, не скажешь?

– Так, проверить кое-что, – Андрей задумчиво почесал подбородок. – Побриться б неплохо бы… и мне, да и вам тоже. И приодеться. А то выглядим, как каторжники!

– Так мы и есть каторжники! – засмеялся Сильвио. – Ой… давно хочу тебя спросить, дружище Андреас! Откуда ты знаешь язык краснокожих дьяволов?

– Я и не знаю, – сворачивая на тенистую авениду Сан-Кристобаль, Громов пожал плечами.

– А как же ты разговаривал с нашим дикарем?

Тут уж расхохотался Рамон:

– Эй, Головешка, проснись! Это был английский.

– Английский? – узник хлопнул себя ладонями по коленкам. – Хотите сказать, что дикареныш умеет на нем разговаривать?

– Умеет, – улыбнулся Андрей. – И значительно лучше нас.

С минуту они шагали молча, и лишь у самых ворот особняка сеньора полковника Рамон взял Громова за локоть и тихо спросил:

– Насчет одежды и бритья – ты серьезно?

– Более чем.

– Поясни!

– Давай чуть позже, пока же… хоть кто-то из нас должен выглядеть прилично… пусть даже пару человек. Надо раздобыть бритву!

– Ладно, – внимательно посмотрев на Громова, протянул Каменщик. – Мы начнем работать, а ты ищи одежку и бритву.

Кивнув, молодой человек свернул на боковую аллею и, обойдя злополучную беседку, зашагал к дому, проникнуть в который особого труда не составило – дверь черного хода оказалась распахнутой настежь. Да и кого здесь было бояться – в полном слуг доме самого коменданта?!

Сделав несколько шагов по пыльному коридору, Андрей вышел в просторный холл и замер, прислушиваясь. Со второго этажа, куда вела широкая мраморная лестница, доносились веселые крики играющих детей… ага, вот двое пострелят лет шести-семи с радостными воплями спустились по лестнице вниз и выбежали на улицу. Пожилая негритянка в сером суконном платье – по всей видимости, нянька или бонна – едва поспевала за детьми.

Слава богу, ушли… Громов хотел было подняться наверх, но, услышав чьи-то шаги, спрятался за портьерой, пропуская дородную индеанку с большой плетеной корзиной, полной белья. По всей видимости, там, куда она шла, находились какие-то хозяйственные помещения, вполне возможно – гардеробная, что и было нужно. Рассудив таким образом, лейтенант прошмыгнул вслед за прачкой, оказавшись в просторной комнате с большим зеркалом на стене и бронзовой, наполненной водою с лепестками роз ванной.

Поставив корзину на небольшой столик слева от зеркала, прачка выложила оттуда белье, аккуратной стопочкой сложив его в просторном резном шкафу из крепкого дуба, после чего, что-то себе под нос напевая, ушла, захлопнув за собой дверь.

Томившийся за углом шкафа Громов давно уже увидел лежащую на золоченой полке под зеркалом бритву и кусок зольного мыла. Оставалось только лишь это все прихватить да поискать одежду.

Андрей подошел к зеркалу, откуда на него глянул весьма подозрительного вида бродяга, оборванец с длинной нечесаной шевелюрой… впрочем, можно было сказать и по-другому – загорелый мускулистый мачо! Да-да… и так можно было сказать, вполне… Интересно, понравился бы он в таком виде Бьянке? Владе – уж точно понравился бы. Ах, Бяьнка, Бьянка… Господи – да не приснилось ли все это?

– Что это ты тут делаешь, а?

Позади выстрелом прозвучал требовательный женский голос, а в зеркале отразилась красавица: стройная, лет тридцати пяти, дама, с бледным, обрамленным иссиня-черными волосами лицом и большими, цвета крепкого чая, глазами, к которым так шло шелестяще-сверкающее муаровое платье цвета морской волны, оставляющее открытыми нежные сахарно-белые плечи.

– Что я делаю? Бреюсь, донна Кьяра, – намылив щеки, нагло отозвался Громов. – Просто надоело все время ходить, как клошар. Да и перед вами стыдно.

– А я вот сейчас кликну слуг, – женщина усмехнулась, впрочем, никого звать явно не торопилась, иначе давно бы позвала.

– О, донна Кьяра! Быть может, вы разрешите мне закончить свой туалет?

Побрив левую щеку, лейтенант приступил к правой, стараясь не делать резких движений – бритье опасной бритвой процедура весьма деликатная, требующая определенной сноровки и вовсе не терпящая никакой спешки. Можно полщеки отхватить – запросто!

– Ах… ты, значит, пришел только побриться… – тихо произнесла донна Кьяра… – Ну-ну… Лжешь!

– Конечно, лгу, – промокнув лицо найденной тут же салфеткой, молодой человек обернулся, встретившись взглядом с пылающими очами графини…

И больше не нужно было никаких слов…

Сделав шаг вперед, Громов обнял красавицу за плечи и крепко поцеловал в губы. Донна Кьяра подалась к нему всем телом, словно только этого и ждала… да верно, и ждала, иначе как объяснить эту внезапно вспыхнувшую страсть?

– Я знала, знала, что ты придешь… – стаскивая с молодого человека одежду, шептала графиня. – Знала… Помоги мне снять платье…

Она повернулась спиной, и Громов, быстро распутав завязки, удерживающие лиф, поцеловал женщину в шею и, не переставая покрывать поцелуями плечи, нежно провел пальцами по позвоночнику… а вот ладони его скользнули вперед, поласкали пупок… грудь, упругую и большую…

С тихим стуком полетел на пол корсет, шурша, упало платье… Подхватив нагую красавицу на руки, молодой человек усадил ее на край стола, рядом с бельевой корзиной. Андрей больше не в силах был сдерживаться, проваливаясь в томный, затягивающий омут любовных ласк.

Графиня обняла его за плечи, обхватив поясницу ногами, Громов поласкал грудь, чувствуя на своих устах горячее дыхание страсти. Ах, эти распахнутые губы, зовущие к поцелуям… этот тепло-коричневый взгляд… словно омут…

В этот омут – омут нешуточной страсти – упали оба, провалились, не боясь утонуть, ибо оба только этого сейчас и хотели, а все остальное было – ничто.

– Ах, мой герой… – извиваясь, стонала графиня.

Поскрипывал стол. И, едва любовники достигли высшего момента столь внезапно охватившей обоих страсти, сдвинутая на край стола корзина упала на пол, вызвав общий смех.

– Хорошо еще, не развалился стол, – закатывая глаза, хохотала графиня. – Нет, ну правда, мог же! Он такой же старый, как и крепость Сан-Маркос.

– Да неужели? – Андрей хмыкнул, погладив женщину по плечу. – Слушай, у тебя такая белая кожа… Как тебе удается от солнца спастись?

– О, это вовсе непросто, мой друг, – донна Кьяра, играя, щелкнула любовника по носу. – Надо подбирать одежду – легкую, но непроницаемую для лучей. И шляпа, обязательно шляпа.

– О, в этом доме, как видно, много одежды.

– Да уж немало, – красавица расхохоталась и, вдруг сделавшись серьезной, прошептала: – Больше сюда не приходи. Я найду тебя сама, ведь вы еще долго будете… строить?

– Думаю, до осени, – повел плечом лейтенант.

– Вот видишь, до осени. Уже хорошо. А там… там что-нибудь придумаем.

Усевшись рядом с графиней на стол – на место упавшей корзины, – молодой человек ласково провел любовнице по бедру и, поцеловав грудь, тихо спросил:

– У вас тут мальчишка служил… и девчонка. Что же их, правда – замуровали?

Женщина неожиданно отпрянула, красивое лицо ее исказила гримаса презрения и злобы.

– Так вот ты зачем явился?! – вскочив, донна Кьяра с яростью хлестнула Громова по щекам… хлестнула бы, коли б он не перехватил ее запястья руками.

– Пусти! – рассерженно прошипела графиня. – Пусти, иначе я буду кричать…

– Что ж, кричи – мне это нравится.

С этим словами Андрей снова поцеловал женщину в губы и долго-долго не отпускал, прижав к себе и нежно гладя ладонями талию и спину. Донна Кьяра затрепетала всем телом, уже не пытаясь кричать… Ее темно-карие глаза затуманились, вновь налившаяся терпким соком любви грудь тяжело вздымалась…

Вдруг кто-то резко постучал в дверь:

– Донна Кьяра! Это лейтенант Лареда. Слуги сказали – вы здесь.

– Да, я здесь, лейтенант, – невозмутимо отозвалась графиня. – Как раз принимаю ванну. Вы, верно, ищете моего мужа?

– Именно так, госпожа.

– Если что-то срочное – скачите к Источнику Молодости, он там охотится вместе с алькальдом.

– Спасибо, госпожа, извините, что потревожил.

– Эй, эй, сеньор Лареда! Да что случилось-то?

– Во рву нашли убитого надсмотрщика, госпожа. Надо срочно вести расследование, уже имеются некоторые наметки на убийц. Их нужно серьезно пытать, и я…

– Ладно, не задерживаю больше вас, сеньор Лареда. Надеюсь, вы быстро отыщете моего дражайшего супруга… – дождавшись, когда гулкие шаги лейтенанта затихнут на ступеньках крыльца, графиня озабоченно посмотрела на Андрея. – И нам с тобой, дружок, нужно бы поспешить. Источник Молодости не так уж и далеко – муж будет здесь с минуты на минуту. Так что отправляйся на стройку… а я пока и в самом деле приму ванну. М-м-м…

Обняв, донна Кьяра поцеловала Громова на прощанье и тихо шепнула:

– Иди через второй этаж – там сейчас никого нет. В левом крыле дома увидишь лестницу в сад. Что смотришь?

– Ты обворожительна! – искренне признался молодой человек.

Графиня улыбнулась:

– Я знаю. И знаю, что ты сейчас мне не лжешь.

Красивое лицо ее исказилось:

– Но про юных прелюбодеев – забудь! И никогда мне о них не напоминай. Все! Уходи. Мне надо еще позвать служанку.

Каторжники бросили работу сразу же, как только на стройку возвратился Громов, они уж его ждали, да не одни – вместе с появившимся Саланко.

– Этот парень говорит… – взволнованно начал было Головешка Сильвио.

– Я знаю – во рву нашли труп надсмотрщика, – Андрей стиснул губы и сплюнул. – Больше того – нас собираются пытать. Всех!

Головешка удивленно приподнял брови:

– А при чем тут мы?

– Разбираться не будут, – бросив на лейтенанта быстрый внимательный взгляд, махнул рукою Рамон. – Знаете, мне что-то не слишком хочется возвращаться в крепость… Тем более, тот красивый кораблик. Мы его захватим!

– Ага! – Сильвио скривил губы. – Захватить-то, может, и захватим – а как потом поплывем? Без шкипера, без матросов…

– За матросов и мы с вами сойдем, – поглядев на море, улыбнулся Громов. – А вот насчет шкипера… есть у меня планы.