Текст книги "Красный Барон"

Автор книги: Андрей Посняков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Сказав так, старый моряк снова потянулся к чарке, выпил… и, вдруг упав головою на руки, тотчас же захрапел. Умаялся, сердечный!

– О «Красном Бароне» и его капитане много слухов ходит, – глянув в резное окно, негромко промолвил Хименес. – Что тут правда, а что нет – кто знает?

– И какие именно слухи? – Громов вовсе не собирался отпустить важную для себя тему. – Чего еще говорят-то?

– Болтают разное, – шкипер почесал подбородок. – Мол, и дьяволопоклонник Гаррота, и чуть ли не колдун… и видит иногда то, что никто другой не видит.

– Например?!

– Летающие корабли, несущиеся по морю суда без парусов, железные стрекозы… Думаю, врут все. Преувеличивают.

– Чего ж этого Гарроту до сих пор не отправили на костер? – с интересом спросил Головешка. – И если даже не костер – подобного негодяя давно пора повесить!

– Не знаю, – Хименес тряхнул черными локонами. – Полагаю, тут все дело в сильных покровителях. Гаррота – или Красный Барон, как его иначе зовут по имени судна – частенько оказывает разного рода услуги неким английским лордам… говорят, чуть ли не сама королева Анна относится к нему весьма благосклонно, да и английская эскадра штурмовала Гибралтарскую крепость отнюдь не вслепую… как и Барселону, кстати.

– Так Красный Барон и тут руку приложил?

– Думаю – да. Иначе чем объяснить такое везение? Только расположением англичан. Кстати, мы вполне можем встретить «Барона Рохо» в гавани Чарльстона!

– Так он и туда заходит?! – ахнул Сильвио.

– Во все английские порты, вплоть до Новой Англии!

Больше ничего конкретного о Красном Бароне шкипер сказать не мог, и беседа постепенно вошла в свое обычное русло – о дальних плаваниях, о битвах, о бабах – как же без них-то?

Не особенно вслушиваясь, Андрей и не заметил, как задремал – умаялся за день. Едва добрался до койки, рухнул, закрыв глаза, и провалился…

– Вы не знаете, с какой платформы идет поезд в Фигерас? – подтянув шортики, спросила Влада какую-то пару. Спросила по-русски…

Ей так же, по-русски, ответили:

– Нет. Мы не местные.

– И мы не местные, – отойдя от края платформы, Громов взял девушку под руки. – Тут, похоже, русские все.

И в самом деле, на платформе пустого полустанка Масанес окромя дюжины туристов, приехавших, как и Громов с Владой, на электричке из Калельи, никого больше не наблюдалось, и получить информацию было не у кого, оставалось ждать да поглядывать на железнодорожные пути, ибо находящийся на платформе вокзальчик с затопленным водой туалетом оказался пуст, как карман алкоголика. Правда, на окне пустой кассы висело объявление – «Туалет в новом вокзале». Но вот этого нового вокзала нигде видно не было – мешали отстаивавшиеся рядами электрички, – а пойти поискать не очень-то хотелось – все боялись пропустить поезд.

– Ну забрались, – усевшись на скамейку у лифта, вздохнула Влада. – Нет, чтоб как все люди ехать – автобусом, с гидом. Привезут, все покажут, отвезут – чего еще надо-то?

– Приключений, душа моя! – усевшись рядом, молодой человек обнял девчонку за плечи. – Мы ж с тобой не бараны, чтоб стадом ходить.

– Ну вот и сиди теперь тут! Без пива, без вина, без… Вообще без цивилизации. А в туалете этом местном я, между прочим, все ноги промочила.

– Да не заболеешь – тепло.

– Дело не в этом! Надо, как все, и…

– Ах, милая… – погладив девушку по плечу, Громов поцеловал ее в губы. – Какая ты все же красивая!

– Ой, не подлизывайся, ладно?

– Да ладно…

Андрей потрогал пальцами висевший на шее медальон с изображением чудотворной иконы Тихвинской Божьей Матери… затем рука его, слово сама собой, скользнула к плечу подружки, а затем – и в вырез ее маечки, легко добравшись до упругой груди.

– Да что ты делаешь – люди кругом же!

Влада округлила глаза… и довольно улыбнулась – уж конечно, ей было очень приятно… и немного страшновато – вдруг да кто заметит их ласки? Впрочем, она же не голая сидит, да и кругом все свои, русские – да и мало их.

Их губы снова слились в поцелуе, пылком, долгом и сладостном, и синие глаза Влады затянули Андрея, словно омут неопытного купальщика – казалось, навсегда…

– Поезд!!! – вдруг закричал кто-то над самым ухом. – Поезд!

– Корабль!!!

– А? Что такое?

Молодой человек вскочил с койки, увидев перед собой взволнованного Мартина. Размахивая руками, подросток снова крикнул:

– Корабль! По левому борту – судно. Повернуло к нам.

– Судно? – Андрей поспешно накинул на плечи кафтан. – Сколько мачт? Под чьим флагом? А впрочем – сам сейчас посмотрю.

Судя по тому, что знал о кораблях этого времени бывший заядлый судомоделист Громов, это был двухмачтовый шлюп, довольно быстроходный и маневренный, с парусным вооружением шхуны и примерно двумя десятками пушек, одна из которых как раз сейчас выстрелила, и упавшее в воду ядро взметнуло тучи брызг прямо перед носом «Эсмеральды».

– Приказывают лечь в дрейф, – оторвавшись от штурвала, флегматично заметил шкипер. – Идут без флага – пираты, ясно, как божий день.

– Та-ак… – задумчиво скривился лейтенант. – Альфонсо, мы сможем уйти?

Моряк пожал плечами:

– Вряд ли. И для нас и для них – боковой ветер. Но у них больше матросов – с парусами управятся куда быстрее нас.

– Но мы сможем совершить поворот? Как раз по ветру, прямо из дрейфа… как они просят.

– Сможем, но…

– Понимаю. Почти все наши люди должны быть на мачтах, у такелажа.

– Именно так, сеньор лейтенант.

Громов скривился:

– Значит, нужно избежать абордажа любой ценой. И напасть первыми!

– Напасть?! – хохотнул поднявшийся на корму боцман. – Клянусь всеми чертями, такой поворот дела мне нравится!

– Мне тоже, – Хименес кивнул и посмотрел в глаза Громову. – Командуйте… капитан!

Андрей уже не раздумывал – в его голове сложился четкий план, вполне авантюрный, но… при определенном везении – не столь уж и большом – все должно было сработать.

– Так! Слушать все сюда! Ты и ты – спустить паруса. Боцман – заряжайте мушкеты. А вы, парни, – пушки правого борта – к бою! Заряжать картечью, угол подъема стволов – наивысший.

– Мы не ослышались, сеньор капитан? – несмело обернулся один из матросов. – Правого борта, не левого?

– Именно правого!

– Но чужой корабль слева!

– Делать, как я сказал! – рявкнул сеньор лейтенант, с удовлетворением глядя, с какой поспешностью матросы кинулись исполнять приказание.

Как вместе со шкипером прикинул Громов, у них в распоряжении было еще минут двадцать, зарядить семь двенадцатифунтовок, каждая из которых весила всего тонну – не такое уж и сложное дело за это время.

Чужой корабль несся к «Святой Эсмеральде» на всех парусах, словно изголодавшийся волк, вдруг почуявший нешуточную добычу. Уже хорошо видны были столпившиеся на палубе вооруженные люди – сверкали на солнце палаши и абордажные сабли, вот кто-то пальнул из мушкета… вот снова рявкнула пушка.

– Их там около пяти дюжин, – отдав подзорную трубу боцману, Андрей покусал губы. – Тем лучше для нас!

– Лучше?!

– Они непременно создадут сутолоку, запутаются в снастях… Шкипер!

– Да, сеньор капитан? – немедленно откликнулся Хименес.

– Готовьте судно к развороту.

– Слушаюсь, сеньор! Боцман – внимание на вантах всем!

Шкипер отдавал команды быстро и четко, легшее было в дрейф судно качнулось, едва заметно дернулось, уловив ветер косыми парусами на бушприте.

– Ставить грот, живо!

Заглянув на артиллерийскую палубу, Громов уже не слышал команд. Увы, канониров имелось только лишь трое: двое мальчишек – Мартин и индеец Саланко, и одна девчонка – Аньеза. Справедливо рассудив, что в случае абордажа от них будет мало толку, новоизбранный капитан поставил молодежь к пушкам, и сейчас все трое стояли в полной готовности, с горящими фитилями в руках.

– Готовы? – на всякий случай как можно более сурово осведомился Громов.

– Всегда готовы, сеньор! – Мартин вытянулся, ответив по-пионерски бодро. – Ждем вашей команды.

– А команды не будет, – усмехнулся Андрей. – Стреляйте сразу же, как только перед вами покажутся чужие мачты и корпус, не ждите и мига! Понятно?

– Понятно, сеньор лейтенант!

– Ну действуйте.

Пожелав канонирам удачи, молодой человек бросился к кормовой кулеврине, заряженной еще загодя, как и все пушки правого борта – с левым просто не успели бы, кому-то ведь нужно управляться с парусами, обеспечив задуманный маневр. «Санта Эсмеральда» уже повернулась к шлюпу бушпритом, – и это был самый опасный момент: с такого малого расстояния – метров пятнадцать-двадцать – носовые орудия чужака вполне могли разнести бушприт в щепки, разорвав в клочья паруса и превратив бриг в неуправляемую баржу.

– Только б не выстрелили, – молился про себя Громов. – Только б не выстрелили, помоги Господь… и Святая Богородица Тихвинская.

Слава богу, и кормовой флаг, и вымпелы с мачт «Санта Эсмеральда» уже позорно спустила.

– Эй, что вы там возитесь, господа? – взобравшись на бушприт шлюпа, прокричал какой-то тип в распахнутом красном кафтане.

Левой рукой он держался за штаг, в правой же сжимал широкую абордажную саблю. Тот еще рубака…

– Мы сдаемся! – по-английски прокричал лейтенант и, оглянувшись на боцмана, приказал спустить с правого борта трап.

Именно так – с правого, судно уже успело развернуться, да еще таким образом, что преследователям ничего не оставалось делать, как только подойти справа. Что они и сделали, довольно ухмыляясь и потирая руки в предвкушении легкой добычи.

Уравнивая ход – теперь оба корабля стояли практически по ветру, – враги поспешно убирали паруса, те из них, что еще оставались поднятыми. Небрежно помахивая треуголкой – и в самом деле, жарко, – новоизбранный капитан «Эсмеральды» лучезарно улыбался, стоя на корме… совсем недалеко от заряженной кулеврины. Бушприт чужого судна уже сравнялся с кормой брига, вот уже и мачты оказались прямо напротив – шлюп шел на сближение…

Бабах!!!!

С правого борта «Святой Эсмеральды» ахнули сразу три пушки… затем – почти сразу – еще столько же… и потом – одна. Насколько хватило рук. Били по такелажу и рангоуту – так и был установлен прицел.

Грот-мачта шлюпа со страшным треском переломилась пополам, падая в море. Грохнулась на палубу стеньга, и словно гигантская паутина, на головы незадачливых разбойников опустилась запутанная сеть перебитого картечью такелажа.

Залп оказался удачным, а вот ответный явно запоздал: шкипер Альфонсо Хименес хорошо знал свое дело, да и матросы оказались проворны – ведь речь шла и об их жизнях тоже. Сразу, с первым же выстрелом «Санта Эсмеральда» резко расправила паруса, тут же заполнившиеся ветром. Окутавшийся клубами плотного дыма бриг, словно паровоз, быстро рванул вперед, оставляя позади неудачливое разбойничье судно – без мачты и половины парусов. Да, опомнившиеся пираты, конечно, сделали выстрел вдогонку… даже два… из носовых пушек… Поди, попади! В дым, с качающейся на волнах площадки, с запаздыванием выстрела… Нет, тут дело решали залпы и только залпы, и здесь-то удача улыбнулась беглецам.

– Славный бой, сэр! – вытянулся перед капитаном боцман. – Клянусь всеми чертями, славный!

– Может быть, может быть, – Громов наконец оторвался от кулеврины, из которой так и не выстрелил – не успел, да и нужды не было.

С другой стороны – насыпанный в ствол порох вполне мог отсыреть, потом выгребай его… поэтому…

Направив орудие в сторону еле видневшегося уже шлюпа, Андрей подхватил тлевший фитиль…

Бабах!!!

Собравшиеся на корме беглецы вздрогнули, и даже всегда невозмутимый шкипер Альфонсо Хименес – и тот обернулся.

– Салют, – скромно пояснил лейтенант. – В честь нашей… хм… славной победы!

Да, наверное, это можно было назвать и победой, а как же еще? Тринадцать человек, из которых – одна девушка – легко справились с целым сонмищем морских бродяг! И не просто спокойно ушли, но и нанесли врагам урон, от которого они еще не очень скоро оправятся.

– Ну что? – обмахиваясь треуголкой, Громов подошел к шкиперу. – Курс на Чарльстон, мой почтеннейший сеньор! Думаю, мы там скоро будем.

– Могу я сказать, сеньор капитан? – озабоченно обернулся Хименес.

Андрей весело кивнул:

– Да, говорите.

– Думаю, нам не надо спешить в Чарльстон, – тихо промолвил моряк. – По крайней мере сейчас.

Услыхав такое, беглецы с удивлением уставились на шкипера.

– Я узнал шлюп, – пояснил тот. – Это «Провиденс», военный корабль порта короля Чарльза. Да-да, военные частенько совершают чисто пиратские рейды, такие уж времена.

– Ах, вон оно в чем дело!

– Если б мы их пустили на дно, и никто б не выжил, тогда еще могли б… а так.

Громов недовольно покачал головой:

– Я так понимаю, нам теперь в Чарльстон путь заказан?

– На этом судне – да, – уверенно отозвался шкипер. – Хотя, не думаю, чтоб они нас запомнили, да и вообще – хорошо рассмотрели. Можно просто сменить судно…

Эти слова прервал громкий хохот боцмана:

– Нет, ну ничего себе – предложение! Сменить судно… то есть – захватить? Как бы нас самих…

– Согласен – сказал чушь, – самокритично признался Хименес. – Однако ж надо думать – что делать? Провизии у нас в обрез, да и пресной воды тоже.

По сему поводу, немного отдохнув, созвали собрание – капитан Андреас Громахо предоставил решение столь сложного вопроса людям, куда более опытным в морском деле, нежели он сам. Совещались недолго: признав избранную ранее стратегию в принципе верной, высказались лишь за смену тактики, решив просто-напросто заменить Чарльстон на какой-нибудь другой порт в английских колониях, ближайшей из которых – кроме запретной теперь Каролины – являлась Виргиния, с крупным торговым портом в Джеймстауне – средоточием торговли рабами.

– Что Чарльстон, что Джеймстон – один черт! – рубанув рукой воздух, подвел итог боцман. – Только вот продуктов и воды у нас до Виргинии точно не хватит.

– Свернем к берегу и все купим! – на правах капитана Громов возражений не слушал. – Деньги у нас, хоть и небольшие, но есть.

– Не купим, так захватим, – ухмыльнулся про себя старый брыластый дьявол Гильермо. – Впрочем, капитан прав – надо идти к берегу, не ждать же какое-нибудь суденышко… тут их много, так ведь удачи два раза кряду не будет!

– Да, не стоит испытывать Господнее терпение, – согласно покивал каменщик Рамон.

Для разработки более подробного плана дальнейших действий «командный состав» «Эсмеральды» чуть позже собрался в капитанской каюте. На совете, кроме «господина капитана», шкипера Альфонсо Хименеса и боцмана, еще присутствовал… юный индеец Саланко, приглашенный по настоянию Громова.

– И зачем нам этот краснокожий черт? – бурчал про себя Гильермо. – Что нам может присоветовать этот глупый дикарь?

– Думаю, многое может, – осадил старого моряка Андрей. – Мы ведь высадимся где-то между Чарльстоном и Сан-Агустином, так?

– Так, – хмуро кивнул шкипер. – Могу даже сказать точнее – где.

«Сеньор капитан» махнул рукой:

– Не нужно точнее, ясно и так – это земли Южная Каролина. Земли маскогов.

– Кого? – оба моряка непонимающе переглянулись. – Мы что-то не очень поняли, о ком вы говорите, сеньор?

– Маскоги – этот такой народ, племя, родичи нашего индейца – вот его.

Громов кивнул на Саланко, молча, как идол, сидевшего на корточках у самой двери.

Хименес вскинул глаза:

– Так вы хотите сказать…

– Именно! Этот парень хорошо знает местность.

Боцман невежливо хмыкнул и выругался, бросив на индейца презрительный взгляд:

– А с чего вы взяли, что этот краснорожий дикарь будет нам помогать?

– Любезный Гильермо, я бы просил вас не обзывать больше дикарем моего друга, – попросил «господин капитан» вполне светским тоном, но холодно-стальные глаза его при этом сверкнули так, что боцман счел за лучшее проглотить язык и почти все оставшееся время просидел молча.

– Саланко – благородный человек, сын местного индейского барона или графа… уж не знаю, как они там именуются, – подлаживаясь под мировоззрение собеседников, пояснил молодой человек.

И тут же, обернувшись к индейцу, перевел все на английский:

– Я сказал им, что ты – сын вождя.

Саланко вдруг вскинул голову и, поднявшись на ноги, поклонился, с непостижимой грацией и гордостью приложив руку к сердцу:

– Вы не ошиблись, сэр! Мой отец и в самом деле был вождем. Он погиб. В схватке.

– Ого! – не выдержал боцман. – Эта краснорожая обез… этот наш друг понимает английскую речь?

– Лучше нас с вами, друзья мои, – рассмеялся Громов. – Саланко – человек благородный, человек слова! Он поможет нам и покажет нам все пути.

На том совет закончился, и, за полным отсутствием выпитого еще вчера рома, все отправились спать – шкипер Хименес – в расположенную рядом каюту, боцман – в свою каморку на носу, а сын индейского вождя – на палубу, где и спал прямо на голых досках.

Андрей прошелся по корме, полной грудью вдыхая морской воздух, куда более свежий, нежели днем. Опираясь на фальшборт, постоял, глядя на желтые звезды, полюбовался огромной луной, свет которой отражался в черных волнах дрожащей медно-золотистой дорожкой. Громову вспомнилась вдруг такая же луна, такая же дорожка, только там, в Калелье… в той Калелье, не в этой. Как-то поздним вечером они отправились с Владой на старинную площадь у церкви Святых Марии и Николая, послушать какого-то местного певца. Долго не слушали – убежали к морю, купались, а в небе висела точно такая же луна, и точно такая же дорожка убегала к берегу, к памятнику национальному каталонскому танцу – сардане. Вот просвистела последняя электричка на Бланес или Масанес… Андрей положил руку подруге на грудь…

– Сэр, – тихо позвал кто-то.

Молодой человек обернулся, увидев незаметно подошедшего Саланко.

Усмехнулся:

– Что, и тебе не спится, друг мой?

– Сэр, можно мне спросить?

В огромных антрацитово-блестящих глазах юноши отражалась луна.

Громов махнул рукой:

– Спрашивай.

– Вы католик, сэр?

– Почему ты так решил? – удивленно моргнул лейтенант.

– Я сам христианин, католик, – Саланко неожиданно улыбнулся и перекрестился на луну. – Я знаю католиков, знаю пуритан, знаю англиканскую церковь… Из всех них только католики считают нас, кого вы называете индейцами, за людей. Я могу жениться на любой испанской девушке – и это никому не покажется чем-то дурным, наоборот, ведь я – сын вождя, кабальеро. – Переводя дух от неожиданно длинной речи, юный индеец чуть помолчал и продолжил с убеждением, выдававшим склонность к долгим раздумьям и вполне философским выводам. – Если же я только попрошу руки англичанки… тем более воспитанной в пуританской вере, нас обоих закидают камнями. А меня могут и повесить, и сжечь… как сожгли мою мать, Синюю Тучку.

Парень закусил губу, и Громов молча положил руку ему на плечо, острое, горячее и худое.

– Я не католик, Саланко. Я – православный. Вот… – молодой человек дотронулся до своей шеи, собираясь показать парнишке медальон с Тихвинской Одигитрией, который всегда был при нем… да вспомнил, что подарил Одигитрию Бьянке. Может быть, неправильно сделал? Кто ж такие вещи дарит? Но… тогда сложилась такая ситуация, что просто нужно было подарить эту иконку, пусть хоть какая-то надежда… увы!

– Право… славо… – не понял юноша. – Нет. Не слыхал про такую веру. Она христианская?

Громов рассмеялся:

– Вполне! Знаешь такую страну – Россию?

– Нет… не слыхал.

– Вот теперь знай.

– Я расспрошу о ней миссионеров.

«Санта Эсмеральда» бросила якорь в небольшой бухточке, обрамленной густой зеленью с вкраплениями каких-то ярко-розовых и лиловых цветов, вокруг которых летали пестрые бабочки и стрекозы. Была ли это еще территория испанских колоний, или уже Каролина, не мог сказать даже всезнающий шкипер Альфонсо Хименес, впрочем, этот вопрос сейчас занимал Громова меньше всего – гораздо важнее было как можно быстрее встретиться с маскогами.

– О, мы очень быстро найдем их, сэр! – обрадованно заверил Саланко. – Селения рода кусабо всего лишь в десятке миль. Я поговорю со старейшинами, мы снабдим вас мукою и мясом, а воду вы сможете набрать здесь неподалеку, в ручье.

Юный индеец улыбнулся и, махнув на прощание рукой, скрылся в зарослях, только его и видели.

– Зря вы отпустили его одного, – выбравшись из шлюпки, вскользь заметил шкипер. – Если этот парень просто сбежит – это еще не самое страшное. А вдруг его соплеменники решат захватить корабль, а нас либо убить, либо обратить в рабство…

– Нет, рабами мы не станем, – успокоил Андрей, пряча усмешку в уголках губ. – Не дадут. Здешние племена – людоеды.

– Людоеды?! – Альфонсо тут же подскочил, словно его только что ужалила ядовитая змея, и Громову стоило немалых трудов успокоить этого обычно весьма флегматичного человека.

– Ну что вы так распереживались, достопочтенный господин Хименес? Разве не видите – я же шучу!

– Ну и шутки у вас, сеньор капитан, – шкипер в сердцах выругался, а затем, уже более спокойно, предложил усилить вахту.

– Можно и усилить, – охотно согласился молодой человек. – Только вот воду тогда кто таскать будет – мы с вами?

Ручей оказался не так уж и близко, примерно в полукилометре от бухты, и воду в тяжелых бочонках таскали все рядовые члены экипажа, кроме трех вахтенных… которых, подумав, и сменили сам капитан, шкипер и боцман. Ну раз уж такое дело! Еще на корабле осталась Аньеза – облаченная в мужскую рубашку и короткие штаны, девчонка смело забралась на марсовую площадку, едва только об этом упомянул боцман – мол, надо бы кое-кому и сверху посматривать.

– Ну что, душа моя? – запрокинув голову, крикнул «сеньор капитан». – Что-нибудь видно?

– Ой, много чего! – Аньеза аж взвизгнула от восторга. – Лес кругом, такой густой-густой, как у нас близ Жироны, а еще цветы, травы… Голубые такие… А далеко-далеко – горы. Синие, туманные. Красиво!

– Ты людей высматривай, а не горами любуйся, – хмыкнув, посоветовал боцман. – И на море поглядывать не забудь, если тут есть вода – вдруг кто-то еще заглянет?

Испанский флаг и красно-желтые вымпелы были давным-давно убраны с мачт и флагштока, никаких других в запасниках «Святой Эсмеральды» не нашлось, так что определить национальную принадлежность судна не представлялось никакой возможности даже вблизи… что, конечно же, не могло не насторожить экипажи встречных судов. Но еще более их насторожило бы испанское знамя, ведь все корабли здесь – за небольшими вкраплениями голландцев и французов – явно были б английскими. Так что лучше уж так, без флага… Не «Веселый Роджер» же вешать!

Водный запас судна пополнялся куда медленнее, нежели бы хотелось, – сказывались недостаток экипажа и жара – Мартин, к примеру, сделав три ходки, просто упал на песок и с минуту лежал без движения, отдыхал, пока проходивший мимо Сильвио не пнул его ногой:

– Эй, поднимайся, бездельник!

Парнишка тут же встрепенулся:

– Да, да… сейчас.

– Этак мы до морковкина заговенья протянем, – посматривая на водоносов, вздохнул Громов.

– Как-как? – шкипер в изумлении приподнял брови. – До морковь… При чем тут морковь?

– Это такая русская пословица, – охотно пояснил «сеньор капитан». – Означает…

– Корабль!!! – истошно закричала сверху Аньеза. – Слева по борту – судно! Во-он там, за кустами, смотрите!

Все трое, как один, повернули головы. Из-за кустов, росших на мысу, слева, медленно и величаво выплывали мачты. Пока виднелись только лишь брамсели да стеньги, но, судя по количеству мачт – три, – это было какое-то большое судно, куда больше двухмачтовой «Эсмеральды», быть может, даже военный фрегат!

– На корме английский флаг! – свесившись вниз, бойко доложила Аньеза. – А на мачтах… Ой! Да вы сами видите.

Вот то-то, что «ой»! Теперь-то наконец и Громов, и все остальные смогли рассмотреть полосатые красно-желтые вымпелы…

– Каталонцы! – радостно осклабился боцман. – Наши!

– Подождите радоваться, Гильермо!

Шкипер, однако, оставался хмурым, пристально вглядываясь в оснастку чужого корабля… А вот поднял голову и крикнул:

– Эй, марсовый! Какого цвета корпус судна? Случайно не красный?

– Именно так, – всмотревшись, отозвалась девчонка. – Красный, сеньор!

– Тысяча дьяволов!!!

Теперь и с лица боцмана быстро сползла улыбка, едва только из-за мыса показался наконец весь корабль – очень красивый, изящный, мощный… с выкрашенными в яркий красный цвет деками и кормой.

– «Барон Рохо»! – сквозь зубы прошептал шкипер. – Вот так встреча…

– Две дюжины пушек с каждого борта, – напряженно всматриваясь в борта зловещего судна, вторил своему приятелю боцман. – Да не наши двенадцатифунтовочки – те больше будут, двадцать четыре фунта! Слишком близко подошел… достаточно одного плевка. Что будем делать, сеньор капитан? Пока не поздно, сдаваться?

– Ну зачем же сдаваться? Мы ведь им не враги.

Громов пожал плечами, повязывая поверх камзола изящный светло-зеленый галстук, – молодой человек уже успел одеться, как на парад – в кафтане и нитяных чулках, при шпаге, с пижонской тростью в руках.

– Не враги, – согласился шкипер. – Только вот знают ли они об этом. И – самое главное – захотят ли знать?

А «Красный Барон» уже бросал якорь рядом, грозно таращась пушками из открытых портов. Видно было, как на корме какой-то человек в синем кафтане приложил к глазу подзорную трубу. Впрочем, что тут было разглядывать – между судами оставалось всего-то с полсотни шагов.

– Давид и Голиаф, – мрачно пошутил Альфонсо Хименес. – Только, увы, нам с этим Голиафом при любом раскладе не справиться.

Улыбаясь как можно шире, Андрей слегка поклонился в сторону высокой, покрытой позолоченным узорочьем кормы чужака и, махнув треуголкой, громко, по-английски, сказал:

– Рад приветствовать вас, господа, на краю света!

– Кто такие? – передав подзорную трубу проворно подбежавшему мальчишке-юнге, не очень-то любезно осведомился… похоже, что капитан.

Поистине мрачный тип, с каким-то землистым лицом и кривыми, как у прирожденного кавалериста, ногами. Так вот он какой, пресловутый Гаррота, овеянный дурной славой капитан «Барона Рохо»! Впрочем, разглядеть во всех подробностях черты лица сейчас было трудно…

– Я – капитан Руд ван Гуллит из Амстердама, – тут же представился Громов. – Иду в Чарльстон с грузом пеньки. Вот, заглянул за водичкой…

– А где же ваши флаги?

– Шторм потрепал. А запасных мы не взяли.

– Что ж еще от вас, торгашей, ждать?! Кстати, мы тоже в Чарльстон… – обернувшись к подскочившему человеку – по всей видимости, боцману или старпому, – капитан «Красного Барона» захохотал. – Так я и думал, что это голландцы! Кому еще тут быть? Англичане прошли бы прямо в порт. Что?

Что-то переспросив, он яростно хватанул кулаком по фальшборту:

– Так выбросьте эту падаль рыбам на корм! Не забудьте только браслеты снять, они стоят денег… – распорядившись, Гаррота с усмешкой посмотрел на Громова. – Ну бывай, Голландец! В Чарльстоне встретимся.

С борта вниз полетело черное тело… всплеснула вода, и стаи хищных рыб бросились к неожиданной пище.

– А он везет чернокожих рабов, – вполголоса промолвил шкипер. – Потому и не напал, хотя и мог бы. Зачем ему связываться с нашей пенькой? С живым-то товаром…

Боцман наконец перевел дух и ухмыльнулся:

– К тому же они не знают, сколько нас! И это тоже неплохо.

«Красный Барон» запасся пресной водой намного быстрее, нежели захваченный беглецами бриг, и тут же отвалил, вежливо отсалютовав флагом. В ответ расторопный «сеньор капитан» грохнул из кулеврины холостым зарядом в небо, выказав еще большую вежливость, уже граничившую с подобострастием – в конце концов «Барон Рохо» – это не строевой английский фрегат, чтобы приветствовать его таким образом. Впрочем, капитан Гаррота воспринял сие как должное.

– Слава богу, ушли, – утерев выступивший на лбу пот, шкипер посмотрел на марсовую площадку и хмыкнул. – А девчонка-то ничего, глазастая, жалко, что маленькая еще, на мальчишку похожая…

– Да, титек почти нету еще! Ничего, вырастет! – похотливо хохотнул боцман.

– Вырасти-то вырастет – так это сколько ждать?!

Неожиданно обозначенная сеньором проблема была общей для экипажей всех отправляющихся в дальнее плаванье кораблей – нерешенный сексуальный вопрос доводил моряков до изжоги, и это еще в лучшем случае. Именно для того, чтобы не вызвать неизбежных в данном случае зависти и раздора, брать в плаванье женщин строго-настрого запрещалось… хотя вполне в традициях считалось использовать вместо женщин юнг, однако и юнги нередко являлись причинами для кровавых разборок и драк. Все секс, будь он неладен!

«Красный Барон» оставил после себя кучу мусора – какие-то разбитые бочонки, ящики, щепки – их как раз использовали для костра.

– «…ан-Хосе» – подняв обломок, прочитал Громов. – Наверное, Сан-Хосе. Такой город.

Стоявший рядом шкипер скривил губы и хмыкнул:

– Да нет, не город. Это большой корабль, один из «серебряных» галеонов Испанского королевства. Странная находка!

– Почему странная?

– «Барону Рохо» при всем желании не справиться с таким галеоном, даже с одним. Хотя, судя по этой находке… Ладно, что зря гадать? Не пора ли обедать?

Индейцы явились к вечеру. Высокие, статные и красивые люди, некоторые – в английских кафтанах с клапанами на карманах и лентами. Сам Саланко, вместо привычной набедренной повязки на чреслах, красовался в красном, с золочеными пуговицами, камзоле без рукавов, кюлотах и высоких ботфортах, надетых, как видно, из желания подчеркнуть свой социальный статус. Воротник ослепительно-белой рубашки сына вождя был широко распахнут, выставляя напоказ изящный золотой крестик на тонкой цепочке. Вообще, юный индеец сейчас больше напоминал какого-нибудь знатного испанского гранда, а не племенного главаря дикарей.

– Мы принесли вам провизию, – добравшись до корабля на специально высланной шлюпке, поклонился Саланко. – И еще – привели людей. Это беглые… они просятся на корабль, а уж взять их или нет, решать вам.

– Беглые? – услыхав знакомое английское слово, боцман тотчас же засобирался на берег. – Надо прокатиться, сеньор капитан. Посмотрим, что там за сброд? Может, да пригодится кто-нибудь.

Среди беглых оказалось полтора десятка белых и дюжина негров, последние вообще плохо понимали любой цивилизованный язык, не имели никакого представления, что делать дальше. Пожалуй, одно было хорошо – белых каторжников они слушались беспрекословно.

Конечно, Андрей прекрасно понимал, чем грозит принятие в экипаж «Эсмеральды» таких людей, однако сложившаяся ситуация не давала никакой возможности быть переборчивыми: когда каждая пара рук на счету, рад будешь и неграм, и каторжникам… тем более что сам-то Громов – кто?

За принятие новых членов активно выступили и боцман, и шкипер Хименес – этих двоих можно было понять, ведь, как сильно подозревал лейтенант, оба они связывали свое ближайшее будущее с лихими пиратскими рейдами – а для этого нужны были люди, желательно – смелые и готовые на все. Как раз такие, какие и явились, точнее – были приведены соплеменниками Саланко, не скрывавшими своей радости при столь удачном для племени повороте дела. Что и говорить – сбагрили беглых, и ладно, можно сказать – помогли, могли ведь и просто убить… наверное. Впрочем, Саланко уверял, что нет, не могли – каторжники ведь не жили в племени, обитали рядом, правда, пока особых хлопот маскогам не доставляли, но кто знает, как пошло бы дальше? А тут появилась такая возможность – ищущий команду корабль… и желавшие иной жизни люди.