Текст книги "Красный Барон"

Автор книги: Андрей Посняков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Пока знакомились, пока боцман со шкипером беседовали с новыми «матросами», давно уже стемнело. В бархатном темно-синем небе повисла луна, и отражениями далеких звезд вспыхнули на берегу разложенные индейцами костры.

– С вашего разрешения, я усилю вахту, сеньор, – войдя в капитанскую каюту, испросил разрешения шкипер. – Мы с боцманом не доверяем этим краснокожим дикарям – их слишком много. Вдруг захотят напасть?

Громов с сомнением покачал головой:

– Не думаю, что им нужен корабль. А хотя… усиливайте – местность незнакомая, разумная осторожность не помешает. Что-то еще?

Хименес на пороге обернулся:

– Я бы посоветовал вам, сеньор, отправить завтра с индейцами нашу парочку – парня и девку. Боюсь, во время плаванья они могут вызвать раздоры, а это нам ни к чему.

– Посмотрим, – неопределенно отозвался Андрей.

– Вот-вот, подумайте…

Шкипер нынче вел себя не так, как всегда, как-то более уверенно, а боцман – так и вообще нагло! И причину тому Громов знал, а потому и сам не стал сидеть сложа руки, выйдя на палубу и накоротке переговорив со всеми, кому доверял. Худшие опасения лейтенанта подтвердились! По словам Рамона Кареды, вновь прибывшие после беседы с боцманом вели себя вызывающе, отпускали соленые шуточки в адрес прежней команды, и пару раз уже пытались пристать к Аньезе… правда, пока принимали ее за мальчика.

– Узнают, что девка, – никто их не удержит, – хмуро бросил Рамон. – Кстати, наш Сильвио, похоже, тоже захотел стать рыцарем удачи.

Громов угрюмо хмыкнул:

– Скатертью дорога! А ты? Что намерен делать ты?

– То, что решил раньше! – упрямо набычившись, заверил Кареда. – Я хороший каменщик – ты знаешь, Андреас. Открою кирпичную мастерскую, заведу семью. И честным трудом заработаю денег больше, чем весь этот сброд!

– Поистине достойные слова.

– Нашему Деревенщине тоже не по душе вся эта компания. Гонсало – парень простой, и в душегубы подаваться не хочет.

– Я тоже не собираюсь…

– Я вижу.

Чуть помолчав, каменщик обернулся к левому борту, где гуртовались каторжники и – чуть подальше – негры:

– Что ж, даст Бог – до Виргинии доберемся, а там – пропади они все пропадом!

– Твои б слова да Богу в уши, – усмехнулся «сеньор лейтенант»… или капитан? Пока еще капитан…

Впрочем, утром все пошло гладко. Дул легкий бриз, в голубом небе ярко светило солнце, и пенные языки бирюзовых волн ласково лизали белый песок пляжа. Побрившаяся и вымывшаяся команда – молодец к молодцу! – выстроилась на юте, громкими криками приветствуя капитана.

Громов, при шпаге, в кафтане и треуголке, заложив руки за спину, поздоровался с моряками и, обернувшись, кивнул шкиперу:

– Снимаемся с якоря и идем в Виргинию. Командуйте, сеньор Хименес!

Индейцы не соврали: среди каторжников явно имелись бывшие моряки, судя по тому, как ловко они управлялись с парусами и всем прочим. Не прошло и пяти минут, как «Санта Эсмеральда» вышла в океан и, меняя галсы – ветер вовсе не был попутным, – взяли курс на север.

Стоявшие на берегу маскоги, проводив уходящий бриг невозмутимыми взглядами, подхватили свои пожитки и исчезли в лесу. Лишь Саланко еще некоторое время смотрел вслед судну и, когда белые паруса брига растаяли в далекой дымке, бросился догонять своих.

– Меняем галс… Приготовиться! – оставив штурвал вахтенному, шкипер с довольным видом командовал моряками.

Боцман Гильермо тоже казался довольным не менее, а то и более – похоже, у него уже даже появились любимчики из числа новоприбывших, все как на подбор, довольно гнусные типы с пропитыми физиономиями висельников.

Судно ходко шло в виду берега, за кормой болталась привязанная на канате разъездная шлюпка, которую так и не подняли на борт, – капитан на этот счет никаких распоряжений не отдавал.

После довольно сытного обеда Громов прилег отдохнуть в капитанской каюте, однако же вздремнуть ему так и не дали: вежливо постучав, в каюту заглянул Мартин.

– Могу я поговорить с вами, сеньор? – взволнованно произнес юноша.

Андрей молча махнул рукой, и Мартин продолжил, время от времени опасливо поглядывая на дверь:

– Я кое-что слышал, сеньор… от этих новеньких. Они меж собою шепчутся… и даже уже не шепчутся, а открыто говорят вслух!

– И о чем же? – вскинул глаза «пока еще капитан».

– Они готовят бунт, сеньор!!! Заговор! Боцман и шкипер – тому способствуют, я сам видел, как они сговаривались.

Громов вскинул голову:

– Тебе не показалось?

– Да нет же, нет! – в отчаянии выкрикнул Мартин. – Слух у меня хороший, а вот предчувствия – очень даже плохие. Они хотят… хотят выбрать себе нового капитана – боцмана! – он уже обещал выкатить весь ром… и отдать Аньезу! О, святая дева, что же делать, что?!

– Во-первых, не надо так громко кричать, – поднявшись, Андрей ободряюще тряхнул подростка за плечи. – Во-вторых – где Аньеза?

– Там, на носу. Прячется в каморке для кока.

– Как стемнеет, приведешь ее сюда. От греха подальше. И вот еще что… – Громов придержал за локоть уже готового сорваться с места парня. – Передай Рамону – пусть вместе с Деревенщиной незаметно перенесут сюда все мушкеты, сам же спустись к пушкам и подмочи порох, вода, слава богу, есть. Все понял?

– Да, сеньор!

Кивнув, Мартин выбежал из каюты, а Громов, немного полежав, тоже вышел на палубу: походил по корме, поболтал со шкипером, с вахтенным, а затем оперся на фальшборт рядом с кулевриной и долго смотрел в море. В случае чего, кулеврины тоже не должны были выстрелить…

– Эй, матрос! Что-то жарко… Принеси-ка водички!

– Сей момент, господин капитан.

Тучи начали сгущаться к вечеру – и в прямом, и в переносном смысле слова: небо нахмурилось, и паруса бессильно повисли, наступил полный штиль, затишье, как оно всегда и бывает перед грозой или бурей. Слава богу, опытный шкипер Хименес уже привел судно к гавани, оставалось лишь чуть-чуть, один рывок, когда поднимется ветер… Бросить якорь, укрыться от волн, а там оставалось лишь только молиться.

Шестеро матросов, повиснув на вантах фок-мачты, ждали команды…

Ждали…

И вот темно-синее небо расколола яркая молния, грянул гром, и порыв ветра взметнул волны в корму!

– Фок-брамсель! – шкипер махнул рукой, и на самом верху фок-мачты упал, сразу же наполнившись ветром, парус.

Мачта накренилась, но выдержала, и судно, дернувшись, резко подалось к берегу, подгоняемое ударами волн.

– Фок-брамсель – спустить! Якорь!!!

Снова гром. Брызги. Упал, зацепился за дно тяжелый якорь, судно встало у берега, очень даже вовремя укрывшись от поднявшихся волн.

Упали на палубу крупные капли дождя, начался ливень, и, повинуясь командам, матросы забегали по всему кораблю, укрывая парусиной то, что нужно было укрыть.

– Принимайте, сеньор! – Рамон Кареда и Гонсало Деревенщина втащили в каюту капитана завернутые в парусину мушкеты. – Сейчас еще принесем.

– Отлично, – Громов потер руки. – Впрочем, может, они и не понадобятся.

– Так не тащить?

– Тащить обязательно! На всякий случай – пусть будут.

Следующим рейсом в капитанскую каюту вместе с мушкетами доставили и Аньезу – мокрую и похожую на нахохлившегося воробышка. Громов бросил ей найденную среди вещей прежнего капитана рубаху:

– Переодевайся. Я отвернусь.

Пока девчонка одевалась, Андрей смотрел в кормовое окно. До берега оставалось метров двести или чуть более…

– Аньеза, ты плавать умеешь?

– Не очень хорошо, сеньор.

– Это плохо, что не очень… Впрочем, Каменщик, верно, такой же пловец, как и ты… Ладно! Поглядим еще, как все будет.

Буря стихла так же внезапно, как и началась. Сначала перестал дуть ветер, следом за ним успокоились, улеглись волны, раскаты грома слышались уже где-то вдали, и лишь дождь все еще поливал как из ведра… но и он к вечеру кончился, на радость всей команде брига.

Уже ближе к ночи, после приборки судна, в каюту Громова постучал какой-то незнакомый парень из вновь прибывших:

– Вас желают видеть, сэр. Тут, у кормы, все собрались, и…

– Желают видеть – приду. Ждите!

Предчувствуя недоброе, молодой человек на всякий случай поднял оконные рамы, впуская в каюту свежий морской воздух, напоенный озоном и йодом. Где-то далеко на горизонте пылали зарницы, золотисто-палевое, с рваной просинью, небо быстро темнело, возвещая наступление ночи.

– Не замерзнешь? – уходя, Громов обернулся на возившуюся с мушкетом Аньезу и хмыкнул. – Смотри не застрелись, девочка!

– Не застрелюсь, – улыбнулась девчонка. – И не замерзну – я же переоделась.

В широкой, заправленной в короткие кюлоты рубахе смотрелась она довольно забавно – этаким златовласым принцем.

Поднявшись на корму по узкому деревянному трапу, Андрей кивком приветствовал собравшихся – ему ответили лишь свои: Каменщик Рамон, Деревенщина, Мартин… Даже Головешка и тот смотрел будто бы вдаль, не говоря уже о всех прочих. Шкипер Хименес деловито возился с сектантом, словно бы все происходящее вокруг его не касалось – скорее всего, так оно и было, – а уж боцман-то ходил гоголем! Еще бы, ведь как раз сейчас наступал его звездный час.

Собственно, боцман первым и начал:

– Мы тут посовещались с народом, лейтенант. И решили переизбрать капитана, как среди вольных людей и принято. Новая команда, новый капитан – все по неписаному закону братства.

Молодой человек хмыкнул:

– Скорей – по понятиям. И кого же выбрали?

– А меня! – гнусно ухмыльнулся Гильермо. – Тебя же, лейтенант, я объявляю пленником! Уж больно подозрительный ты тип, верно, парни?

Собравшиеся одобрительно зашумели, точнее, попытались зашуметь, да Громов не дал, прервав начавшийся шум громким начальственным рыком:

– А ну молчать, сволочь, дьявол вас разрази!

Все разом заткнулись, даже самонадеянный боцман попятился.

– Первого, кто еще вякнет – проткну насквозь! – лейтенант выхватил шпагу, в этот момент было в его холодных серо-стальных глазах что-то такое, что заставило прислушаться весь корабельный сброд.

– Вот-вот, – скривив губы, промолвил Андрей уже гораздо тише. – Теперь внимательно выслушаете меня… Я сказал – внимательно!!! Кому не понятно? Кто-то в ад захотел? Сейчас отправлю!

Добившись гробовой тишины, сеньор лейтенант продолжил, не выпуская из руки шпагу:

– Вам, верно, забыли сказать, что мне не нужен этот корабль, я… и кое-кто еще вовсе не собираемся становиться душегубами. А потому мне плевать, кого вы там выбрали своим капитаном – идиота боцмана или кого еще… Да хоть самого черта! Мы покинем бриг, высадившись недалеко от Чарльстона, вы туда нас и доставите, а дальше – делайте, что хотите. И еще…

– А вот врешь! – побагровев, неожиданно заверещал боцман. – Чего это ты тут раскомандовался? Не слушайте его, ребята! Теперь я – ваш капитан, а своих обещаний я не забываю. Обещал ром – пожалуйста, обещал девку – берите… Она сейчас как раз в каюте этого типа, – с гнусной ухмылкой Гильермо кивнул на Громова. – Он с ней один забавляется, а мне… мне ничего для вас не жалко, такой уж я человек! Идите, берите девку, а этого… этого я лично выброшу за борт! А ну прыгай, тварь! Не хочешь? Тогда умри!

С этими словами боцман выхватил из-за пояса тесак и, грозно размахивая им, подскочил к низложенному капитану, имея явное намерение проткнуть тому грудь… Однако не на того нарвался – уроки месье Кавузака прошли вовсе не зря. Да, они обошлись недешево… но и дорогого стоили.

Чуть уклонившись в сторону, Громов насадил разъяренного боцмана на острие шпаги, легко и изящно, как ботаник – на иголку жука.

Хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, несостоявшийся пиратский вожак мешком повалился на палубу, Андрей едва успел выдернуть из толстого брюха клинок – жалко было ломать, шпага добрая.

Вытащил, взмахнул – полетели вокруг мелкие брызги крови:

– Ну кто еще?

Матросы опасливо попятились, лишь хитрый шкипер Хименес все так же возился с сектантом, ни во что особо не ввязываясь.

Снова наступила гнетущая тишина, лишь слышно было, как поскрипывают снасти. И в этот момент из капитанской каюты донесся выстрел!

Потом – почти сразу – еще… и еще…

– За мной!

Обернувшись, Громов махнул шпагой своим и со всех ног бросился к каюте, едва не споткнувшись о валявшиеся перед распахнутой дверью трупы. Одному снесло полбашки, разметав по коридору мозги, другому разворотило грудь, из страшной кровавой раны торчали белые ребра, третий… на третьего лейтенант не взглянул, услыхав тоненький напряженный голос:

– А ну не входить! Выстрелю!

– Спокойно, Аньеза, свои.

Вбежав в каюту, Громов едва не расхохотался, увидев рядком уложенные на столе мушкеты – иначе б как же девчоночка смогла их удержать?

– Я смотрю, ты тут даром времени не теряла. Отдачей не ушибло?

– Ушибло, – кивнула девушка. – Плечо очень болит, вон…

Она приспустила рубашку, и Громов ахнул, увидев огромный синяк, расплывавшийся на правом плечике Аньезы синей бесформенной кляксой.

– Ничего, девочка, главное – сама жива. Ага! Вот и наши!

В каюту, один за другим, вбежали оставшиеся соратники Андрея – Каменщик, Деревенщина, Мартин… Не хватало лишь Головешки Сильвио – но он сделал свой выбор.

– Быстро заряжайте мушкеты, – распорядился Громов, подходя к распахнутому окну. – Чуток негодяев подержим и уйдем без проблем. Слава богу, они забыли поднять на борт шлюпку.

– Они не забыли, – оторвался от мушкета Мартин. – Это шкипер приказал оставить шлюпку на привязи, я сам слышал. А боцман-то был против!

– Значит, шкипер… – Андрей ухмыльнулся. – Я всегда знал, что сеньор Хименес очень умный и расчетливый человек. Добился всего, чего хотел – получил и корабль, и команду, убрав сразу двух опасных конкурентов – боцмана и меня… Или у вас есть сомнения, кто будет здесь капитаном? Что ж, тем лучше! Скорее в шлюпку, друзья! Думаю, преследовать нас никто не станет.

Громов как в воду глядел – никаких действий против беглецов не предприняли: дали спокойно перебраться по канату в шлюпку, даже пару мушкетов с собой прихватить никто не препятствовал. А зачем? Капитан Альфонсо Хименес и так получал все, что хотел.

Дружно навалившись на весла, беглецы направили лодку к берегу, время от времени оглядываясь на казавшуюся непомерно высокой корму «Святой Эсмеральды». Серебряная луна, отражаясь в черной спокойной воде, безразлично взирала на бриг и плывущую к берегу шлюпку. Светало.

До наступления темноты путники успели пройти на север километров пятнадцать, больше просто не вышло – по пути отдыхали, охотились, даже как-то выкупались в ручье, и у подобного же ручья заночевали.

А утром обнаружили выставленного часового – Мартина, ему выпала очередь – лежащим связанным у догорающего костра! Мало того, рядом с ним, на корточках, сидел плечистый индеец в кожаных леггинсах, мокасинах и в украшенной бахромой оленьей куртке. Прическу его украшали перья какой-то птицы, а бесстрастная физиономия напоминала лицо югославского актера Гойко Митича – ну кого же еще-то?

Никаких враждебных действий незваный гость не предпринимал, просто сидел да ворошил длинным прутом угли.

– Э… доброе утро, сэр… – поднявшись на ноги, вежливо поздоровался Громов по-английски.

– И вам добрый день, – индеец вовсе не выглядел букой, правда, тут же предупредил: – Прошу не делать резких движений, здесь вокруг мои верные воины, – а стреляют они, могу вас уверить, метко.

– Хорошо, – предупредив своих, Андрей уселся на бревно рядом и хмыкнул. – Вы, верно, желаете что-то спросить?

Незнакомец невозмутимо кивнул:

– Спрошу. А вы ответите. А потом я решу, что с вами делать. Итак – кто вы и что вам надобно на священной земле маскогов?

– А, так вы маскоги! – обрадованно протянул Громов. – Как же знаю. Есть у нас и добрые знакомые среди них… один молодой человек, по имени… Грозовая Туча, вот-вот готовая изойти дождем… Нет – ливнем!

– Я знаю Саланко. Он славный воин, хотя и юн, – индеец бросил на собеседника пристальный недоверчивый взгляд. – И если Саланко знает вас – тогда все хорошо. Если же вы лжете…

– Клянусь Святой Девой!

– …тогда мы медленно снимем с вас кожу.

– Вот добрый человек! – с отвращением сплюнул Громов. – А еще по-английски разговариваете, словно какой-нибудь лорд.

К большому удивлению всех, индеец вдруг рассмеялся, весело и беззаботно, как могут смеяться, пожалуй, лишь не обремененные никакими заботами дети.

– Это шутка, – посмеявшись, пояснил незваный гость. – Мы вовсе не такие кровожадные, как почему-то думают бледнолицые.

– Шутник вы…

– А вот насчет Саланко – не шутка. Он будет в нашей деревне к полудню, сегодня большой праздник – смотрины невест!

Они подъехали к городу на закате, верхом на гнедых конях – беглецы, Саланко и его родич-шутник, со сложным именем «Человек, бросающий камни, от которых на воде расходятся большие круги»… впрочем, этот веселый человек откликался и на более простое английское имя Джордж.

– Ну вот вам и Чарльстон, – обернувшись в седле, указал рукою Саланко. – Вон там, на холме – церковь, там – улицы, дома, а вон, чуть левее – гавань. Туда и идите – в портовых тавернах ни один незнакомец подозрений не вызовет.

– Ежели не будет сорить фальшивыми золотыми монетами! – не преминул пошутить Джордж. – Тогда уж конечно, подозрения вызовет обязательно. А все-таки зря вы не остались в нашей деревне, парни! Выбрали б себе невест… Особенно вы, Гонсало, – индеец повернулся к Деревенщине. – Такой сильный человек! Ах, какие взгляды кидала на вас наша первая красавица, Сиреневый Лепесток. Если б на меня так девушка смотрела, я б точно никуда не уехал.

– Напрасно вы это ему говорите, Джордж, – усмехнулся Громов. – Наш славный Гонсало плохо понимает английский. Ну что, пора прощаться… – молодой человек спешился и подошел к Саланко. – Спасибо за все, дружище. И за приют, и за лошадей.

Юноша улыбнулся:

– Вам спасибо, сэр. Я помню добро. Если задержитесь в Чарльстоне, можете со мной встретиться – на старом кладбище, у дуба с большим дуплом… Я буду там в пятницу на закате дня.

– Хорошо, будем помнить, – Громов с улыбкой обнял спрыгнувшего с лошади парня, теперь уже не казавшегося тощим и угловатым.

– Я обязательно там буду, – с недобрым прищуром прошептал Саланко. – Есть у меня в этом городе кое-какие дела.

Буквально часа через полтора после прощания с индейцами беглецы уже сидели в уютной портовой корчме с большим ржавым якорем у входа, потягивали недавно сваренное к какому-то местному празднику пиво да прислушивались к разговорам сидевших вокруг моряков, взахлеб обсуждавших нападение на местный военный шлюп.

– Чужой фрегат ка-ак жахнет по «Провиденс» изо всех пушек – так мачты сразу же и попадали.

– Так это что, фрегат был? Неужели испанский?

– Может, и не фрегат, может, галеон… В общем, огромный трехдечный корабль, клянусь святым Якобом!

– А ты раньше про бриг говорил, Эдвард! И точно так же святым Якобом клялся.

– Что? Я – про бриг? Ты б уши-то прочистил, парень! Фрегат это был… Сорокапушечный, а то и больше! Иначе б мы им показали…

– Еще пива? – подбежал к оккупировавшим самый дальний стол беглецам белобрысый мальчишка-слуга.

– Да, по одной… И капусты!

Громов пошарил в карманах… увы… денежки таяли на глазах. Что было при себе, то и взяли, основные запасы бывших хозяев «Святой Эсмеральды» еще раньше ушли на провизию – сам же Андрей и настоял, чтобы честно заплатить индейцам.

Настоял, а теперь вот маялся:

– Эх, нам бы деньжат…

– Так в чем же дело? – кивая на соседний стол, неожиданно рассмеялся Мартин. – Вон, морячки в карты режутся… Я сейчас подсяду, и…

– Хочешь сказать – выиграешь? – Андрей недоверчиво хмыкнул. – Ну-ну…

– Конечно, выиграю, – настаивал подросток. – Я в Барселоне да Матаро еще и не таких раздевал. Только, сеньор Андреас, вы мне денег для затравки дайте… остались еще?

– На! – без лишних слов Громов протянул парню монеты, вспомнив, как ловко тот когда-то вытащил ключи у боцмана «Санта Эулалии».

– Выиграет, – проводив взглядом подошедшего к игрокам парня, одобрительно кивнул Рамон. – Пташка – парень ушлый. Только потом придется за него вступиться, ежели буча пойдет.

«Пташка – парень ушлый»… Не Мартин ли и вырвал страницу из судового журнала «Эулалии»? Видать, там много чего было написано о его делах… в том числе – и картежных. Портной, блин…

Громов рассеянно кивнул и погладил эфес шпаги:

– Пойдет – вступимся. Правда, лучше б без этого обойтись.

Примкнувший к играющим Мартин метал карты довольно уверенно, если не сказать – профессионально. Ловко сдавал, раскладывал, смеялся… Оп! Похоже, что выиграл!

– А ну-ка, покажи своего туза, парень!

– Да что ты привязался, Джо! Я сам видал – честный туз.

Мелькнули карты… тяжелое дыхание… нервный смех… Партия!

Ушлый парнишка сгреб к себе целую кучу серебра… На том игра неожиданно и закончилась, толком и не начавшись, – просто проигравшим не на что больше было играть: серебришко закончилось, а играть на видавшую виды одежку Мартин ни в какую не соглашался:

– Не, парни, ищите денежки…

По-английски он говорил с жутким акцентом, но вполне понятно, представившись, кем и был – каталонцем, и по этому поводу выпив на халяву чарочку рому «во здравие славного короля Карла».

– Уфф!!! – вернувшись к своим, юноша с важным видом высыпал на стол кучу серебра… не такую уж, впрочем, и большую.

Монетки, пряжка, цепочка с каким-то медальоном… Что?!

Громов похолодел… Показалось?

Дрожащими руками он взял кулон… и до крови закусил губу, увидев на своей ладони изображение иконы Святой Богоматери Тихвинской. Той самой…