Текст книги "Капитан-командор"

Автор книги: Андрей Посняков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

– Лазутчики донесли – англичане в двух днях пути отсюда, – Шкипер многозначительно постучал пальцами по столу. – Нам следует поспешить.

– У меня все готово, – пожал плечами Андрей. – Лишь бы появилось подходящее судно.

– Об этом не беспокойтесь. Полагаю, к ночи что-нибудь да зайдет. Мы выступим утром, как можно раньше.

– Опять море, – после ухода француза Бьянка со вздохом качнула головой. – Опять корабли, кровь…

– Милая, здесь нам оставаться нельзя, ты же знаешь.

– Я понимаю, – кивнув, баронесса прижалась к любимому. – Знаешь, Андреас, мне почему-то страшно. Словно бы все опять повторяется по новому кругу! Опять захватываем какое-то судно, опять поплывем неизвестно куда…

Громов с нежностью погладил девушку по плечу:

– У нас нет другого выхода, милая. В Испанию нам нельзя – мы враги для обеих сторон. Вздернут, разбираться не станут. А в Новой Англии мы постараемся отыскать старых друзей. Рамон Каменщик, Деревенщина Гонсало, Мартин с Аньезой… помнишь их?

– Да уж не забыла. Только где их искать? В Бостоне, в Плимуте? А, может быть, они сошли с корабля где-нибудь в Новом Амстердаме или вообще – в Филадельфии… Иголки в стоге сена! Впрочем, я понимаю, что выбирать не из чего. Или захват корабля, или смерть на виселице… а для меня – так и на костре, чего уж хуже? Дашь мне фузею или пистолет?

– Нет, милая. Уж тебе-то точно не придется брать судно на абордаж, – тихо промолвил Андрей. – А вот лодки в бурном море – не избежать, так что готовься.

– Я давно ко всему готова, мой дорогой, – Бьянка сверкнула глазами и неожиданно рассмеялась. – Кто бы мог подумать каких-нибудь два года назад, что баронесса Кадафалк-и-Пуччидо, бывшая владелица земель в Калелье, Матаро и Манресе, наследница знатного и древнего рода, вдруг окажется никем. Никем! И никому не нужной!

– Неправда! – поцеловав девушку в губы, резко возразил молодой человек. – Ты нужна мне! Очень нужна, поверь.

Бьянка вновь засмеялась:

– Я знаю. Наверное, это и есть сейчас самое главное, остальное – не так уж и важно. Но… я буду переживать за тебя! Ведь захватом одного корабля, думаю, дело не кончится. Более того, полагаю, что с этого-то все и начнется!

– Умная ты у меня, – целуя девичье ушко, с улыбкой произнес Громов.

– Просто я хорошо знаю людей. Ой… мне щекотно! Ну… перестань же!

– Разве тебе не нравится? – Ладонь Андрея скользнула за лиф платья, нащупав упругую грудь.

– Нравится, – прикрыв глаза, прошептала девчонка. – Очень…

– Так что же ты говоришь – перестань?

– Понимаешь… вовсе не всегда мужчина должен слушать женщину. Не всегда… ах…

Словно в омут, молодой человек бросился в синие глаза, полные страсти и неги, утонул, да и хотел утонуть, ощутив на губах соленую терпкость поцелуя, гладя руками горячую кожу, стройную линию позвоночника, возбуждающую ямочку пупка…

Освобожденные от одежд тела лежали на широком ложе, и старое лоскутное одеяло согревало их, как могло. А еще согревала – любовь…

Едва только забрезжил рассвет, как Громов с баронессой Бьянкой, шкипер Антуан, Том и четыре негра-носильщика уже были на мысе. Андрей проворно установил фальконет на ножки, выбирая удобный для обстрела сектор, куда, как указал француз, погонят добычу пиратские лодки.

– Там, на рейде, как раз стоит подходящая шхуна или барк, точнее не скажешь – паруса-то опущены, да и темно было – не разглядеть.

– А куда кораблик погонят?

– Вон… видите? Там уже наши лодки. Сторожат.

Присмотревшись, Андрей заметил притаившиеся меж плоским берегом и рифом суденышки, в числе которых узнал и свою, угнанную у индейцев кусабо, шлюпку, правда, вместо оленьих шкур у нее уже имелся настоящий парус, пока что зарифленный.

Над океаном вставало солнце. Сверкающая золотая дорожка протянулась по синим волнам до самого мыса, и это сильно затрудняло прицеливание.

Если только перенести биссектрису огня градусов на пятнадцать к северу… или к югу. Впрочем, к югу уже было не успеть – за мысом показались мачты какого-то небольшого судна. Ветер – пусть и не очень сильный – дул с моря, и корабль, зарифив часть парусов, шел галсами – то и дело лавировал, ловя ветер косым парусом на бушприте – кливером.

Две мачты, на передней – фок-мачте – паруса прямые, на задней – грот-мачте – косые. Полушхуна-полубриг – бригантина водоизмещением тонн двести. Не столь уж и утлый кораблик под белым с красным крестом английским флагом.

Бабах! – с невысокой кормы бригантины ударила пушка, целя ядром в скопище преследующих судно лодок.

Тут же прозвучал еще один выстрел, на чем едва начавшаяся канонада и оборвалась – судя по всему, корабль имел лишь две кормовые пушки, кои Громов, как опытный канонир, определил по звуку выстрелов как восьмифунтовые. Для шлюпки – и такое ядро – смерть, вот только попасть бы!

Синие холодные волны лизали низкий берег длинными пенным языками, пахло водорослями и солью.

Андрей оглянулся на шкипера. Тот, кивнув, махнул рукой неграм, со всей поспешностью поднявших длинную жердь с прицепленной к ней синей тряпкой – вымпелом, знаком.

Завидев условный сигнал, с другой стороны мыса, наперерез кораблю, словно стая голодных волков, выскочили пиратские шлюпки, полные вооруженных головорезов, среди которых Андрей узнал и дядюшку Сэма… точнее – просто заметил знакомую шляпу.

Заметив внезапно появившихся прямо по курсу разбойников, на бригантине засуетились: дали жиденький фальконетный залп и принялись проворно ставить косые паруса на грот-мачте.

– Пора сигналить красным, иначе уйдут! – нетерпеливо бросил Антуан. – Пойдут галсами – наши их не догонят вовек!

– Ничего, – опустившись наземь, Громов хладнокровно навел фальконет, совмещая целик с мушкой. – Никуда они не денутся! Оп!

Громыхнул выстрел, и выпущенное ядро продырявило жертве кливер. Всего-то!

– Заряжай! – разозленно приказал канонир. – Живо! Да… Пожалуй, вы правы, Антуан, – пора сигналить.

Взметнулся к небу красный вымпел. Негры под руководством Тома деловито засуетились, и не прошло и пятнадцати секунд, как орудие снова было готово к действию.

Андрей нацелил ствол… чуть подправил…

– Ну, с Богом!

Бабах!!!

– О-ля-ля!!! – с восторгом закричал француз, увидев, как бушприт преследуемого пиратами корабля разлетелся в щепки!

Бригантина сразу же превратилась в неуправляемую баржу – рыскнула, быстро теряя скорость.

– Всё, – Громов поплевал на руки. – Мы свою работу сделали.

– Они тоже сделают, – шкипер кивнул на тут же налетевшие на обреченное судно лодки. – Не сомневайтесь, месье.

– На абордаж!

С лодок послышались громкие вопли и выстрелы. На борт бригантины полетели кошки… а на ее фок-мачте взвился белый флаг.

– Сдаются, – несколько меланхолично заметил трактирщик. – Иного я, признаться, и не ожидал. Не могут две дюжины человек сопротивляться полсотне отчаянных головорезов. Тем более – торговцы. Эта братия всегда стремится уйти, а если не удается – сдается.

С борта захваченного корабля ударила пушка. Антуан поднял подзорную трубу и ухмыльнулся: – Старина Сэм выслал за нами шлюпку. Что ж, поглядим, что там попалось за судно.

Глава 6
Зима 1706–1707 гг. Багамские острова
Капитан Гром

Захваченная бригантина оказалась работорговым судном, везущим живой товар из Африки в Каролину. Бедолаги невольники размещались в трюме, разделенном на столь низкие отсеки, что чернокожие не имели возможности даже нормально сидеть. Невыносимая вонь, скученность, запах мертвечины – команда «Святой Анны» – так именовался корабль – не успевала вовремя убрать трупы, а таковых имелось множество, впрочем, в рамках коммерчески допустимых потерь.

Когда Громов со шкипером забрались на борт бригантины, ее сдавшиеся на милость победителей офицеры – трое неплохо одетых мужчин с физиономиями висельников – во главе с давно небритым типом в шикарном кафтане – капитаном – хмуро маячили у правого борта. У левого борта, напротив, выстроились матросы – человек двадцать, точнее – двадцать два, из которых четверо оказались неграми, в чем не было ничего необычного: беглые невольники частенько нанимались на какой-нибудь корабль или – чаще всего – прибивались к пиратам. Никто их не третировал, относились почти так же, как к белым, правда, и до офицерских должностей не допускали – ни торговцы, ни пираты.

Матросики тоже стояли, понурив головы, но – нет-нет да и бросали заинтересованный взгляд на только что поднявшихся на борт людей – Антуана и Громова – безошибочно определив в них старших.

– Я с ними поговорю, – кивнув подбежавшему Сэму, француз повернулся к капитану. – Сэр! Вам и вашим людям я даю шлюпку, убирайтесь куда хотите, хоть к черту! Вот прямо сейчас.

Что-то зло буркнув, бывший командир «Святой Анны» (а, может быть, и владелец) и сопровождавшие его офицеры быстро покинули судно, спустившись по штормтрапу на предоставленную им шлюпку – уж этого-то добра было не жаль!

– Теперь – с вами! – проводив покинувших корабль людей презрительным взглядом, шкипер повернулся к матросам. – Парни! Кто желает примкнуть к нам и заняться… гм… довольно опасным, но веселым и весьма доходным делом, прошу сделать два шага вперед!

Дюжина человек, в том числе и все четыре негра, разом выступили вперед, преданно глядя на француза. Остальные поглядывали друг на друга и смущенно переминались с ноги на ногу.

– Песчаный карьер… – по-русски пробормотал Громов. – На сегодня нарядов не прислал.

Один из оставшихся – здоровенный, лет тридцати, бугай, с буйной рыжею бородищей – вдруг вскинул голову и, сделав шаг вперед, уставился на Андрея с какой-то трудно объяснимой радостью и удивлением:

– Так ты, господине, русский, что ли?

– Русский, – молодой человек с интересом взглянул на амбала. – Только никогда в России не был. А ты, я смотрю, земляк?

– Русский… – моргнув, верзила пригладил бороду и размашисто перекрестился. – Вот ведь встретились… Господи! Тогда я, пожалуй, останусь. Надо же – здесь земляка встретить – вот так чудо-то!

– Кто этот человек? – с любопытством поинтересовался шкипер. – Как-то быстро вы его завербовали.

– Мой земляк, – улыбнулся Андрей. – Русский!

– А вы не признавались, что русский, – Антуан шутливо погрозил пальцем. – Честно сказать, я чувствовал, что с вашим английским что-то не так… Но принимал вас за голландца. А вы мои сомнения не развеивали.

– А зачем? – пожал плечами молодой человек. – Какая разница – русский, голландец… негр?

– Верно, никакой! – захохотав, шкипер одобрительно тряхнул головою. – А вы здорово придумали с этими вымпелами – военного человека видно сразу. Кстати, какое у вас было звание в той… прежней жизни? Лейтенант? Капитан? Майор? Вы ж, кажется, говорили, что командовали ротой или плутонгом?

– Крепостным гарнизоном, – хмуро напомнил Андрей. – Вы ведь не зря это спрашиваете?

– Не зря, не зря, – хохотнув, француз подмигнул дядюшке Сэму и, вновь повернувшись к Громову, предложил: – Ну так командуйте, коль вы офицерского звания. Я – шкипер, мое дело паруса, секстант, астролябия… Старина Сэм сойдет за боцмана, а вы… Ну, что смотрите? Нас, между прочим, сносит на рифы!

– Так… – быстро собравшись, Громов оглядел моряков. – Плотники есть?

– Я, господине, плотник, – обрадованно доложил рыжий верзила. – Завсегда в артели за старшого был, покуда в солдаты не взяли… а потом – плен, неволя…

– Выбери себе помощников, и живо замените бушприт! Боцман!

– Слушаю, сэр! – дядюшка Сэм вытянулся во фрунт и, казалось, помолодел лет на двадцать.

– Измерьте глубину – доложите! И назначьте вахтенных.

– Есть, сэр! Сию минуту, сэр.

– Встанем на якорь здесь, на рейде, – взглянув на шкипера, негромко заметил Андрей. – Починимся, а за это время подумаем – куда нам дальше идти.

– Да подумаем, – на тонких губах француза заиграла улыбка. – Только, по всем морским законам, это сейчас не мы должны решать – вся команда.

– Что ж, пусть и решит. Но – сначала дело. Иначе наскочим на рифы – и ничего уже решать не придется.

– Глубина пять футов под килем! – подойдя, с озабоченным видом доложил дядюшка Сэм, ныне исполняющий обязанности боцмана.

– Отдать якорь! – Андрей махнул рукой. – Вахтенным быть настороже, остальным – размещаться, устраиваться.

В кормовых каютах разместились капитан, шкипер и женщины с детьми – Бьянка, жены и дети головорезов и смешливая рыжеватая девица лет шестнадцати – племянница дядюшки Сэма Камилла.

Починились быстро, установили кливер и, подняв часть парусов, пошли левым галсом, пока – подальше от рифов, а дальше уж будет видно, куда.

Пока большая часть команды отдыхала, Громов, Антуан (оставивший за штурвалом вахтенного из бывших матросов «Святой Анны») и дядюшка Сэм тщательно осмотрели корабль от трюма до клотика, четко установив имеющиеся припасы, коих, увы, хватало лишь на пару суток, и то при условии самой строжайшей экономии. Сухари, солонина, пресная вода – всего этого оставалось в обрез, как раз до Чарльз Тауна, куда и планировал идти бывший капитан бригантины.

Шкипер Антуан внимательно осматривал такелаж и рангоут, время от времени делая замечания по существу дела – что-то там подтянуть, где-то заменить канат, подлатать парус – Громова же интересовали пушки и вообще оружие: кроме шести восьмифунтовых пушек и двух (считая и модернизированный, громовский) фальконетов на борту нашлось четыре мушкета, ничуть не уступавшие массивностью знаменитому огнестрелу Сильного Кулака. Ну и конечно же, имелись ружья и у головорезов, это не считая палашей и абордажных сабель, так что защититься от нападения «Святая Анна» вполне смогла бы… если б нападавшим не оказался какой-нибудь быстроходный фрегат, без разницы, английский или испанский. Сорок двадцатичетырехфунтовых пушек, команда человек в пятьсот… да пусть даже и триста – против фрегата бригантина шансов не имела никаких! Разве что тупо спастись бегством. Кстати, и бегству можно было бы потом придать славу – победоносный бой славного брига «Меркурий» с турецкими линейными кораблями! Ага… победоносный бой немецкого легкого танка Т-1 против нескольких ИС-2 или КВ. В обоих случаях – игра слов и чистейшая ненаучная фантастика… как и бой бригантины с фрегатом, в исходе такого сражения можно было бы не сомневаться, несмотря на совершенствованное Андреем чудо-орудие – фальконет с мушкой и целиком, ныне устанавливаемый плотниками на корме. В центре судна имелась поворотная тумба – массивное бревно, проходящее через палубу к килю, на котором был закреплен еще один фальконет, калибром шесть фунтов, однако для более-менее прицельной стрельбы – Андрей льстил себя надеждой, что таковая, пусть в полный штиль и на очень коротком расстоянии, но все же возможна – лучше было использовать корму, дабы попытаться отстрелить погнавшемуся врагу бушприт, сделав корабль неуправляемым, как совсем недавно Громов поступил со «Святой Анной», правда, стрелял он тогда с твердой земли. Вообще же, прицельная стрельба с корабля по другому судну – в условиях вечной качки – в ту эпоху казалась пустой и маловразумительной тратой времени и сил, дело решали залпы. Подойдет фрегат поближе, повернется фрегат бортом – двадцать орудий разом бабахнут, швырнут ядра! А если – линейный корабль, да с полсотни орудий с каждого борта врежут?! Что-нибудь да накроют… если Бог даст.

Общее собрание назначили сразу, как только починили бушприт и взяли неспешный курс к югу, стараясь не слишком отдаляться от берега. Все свободные от вахты матросы и переселенцы – беглецы – собрались на палубе, ближе к корме, с которой и выступил с зажигательной речью самозваный боцман дядюшка Сэм.

Как и предполагал Андрей, захватом судна дело не ограничилось – большинство беглецов, вынужденных спасаться бегством от войск полковника Роджерса, вовсе не собирались спокойно переселяться в Новую Англию или еще куда, а желали – и это их желание прекрасно чувствовал старина Сэм! – подзаработать немножко (а если повезет – то и много!) деньжат, всяких там дублонов, гиней и прочих пиастров.

Начало уже было положено – само судно и живой товар – африканские негры-рабы, бесполезные в качестве моряков и вообще не знающие и слова ни на каком цивилизованном языке. Они и рассматривались беглецами именно в качестве груза, добычи, которую хорошо бы было выгодно продать. А вот насчет продажи судна речь что-то не заходила, не за тем бригантину захватывали, чтоб сразу же продавать, а затем… чтоб заняться, как выразился шкипер, опасным, но веселым и прибыльным делом – пиратством.

– Предлагаю выбрать нашим капитаном господина Эндрю! – закончив выступление, неожиданно предложил дядюшка Сэм. – Он – человек военный, и это судно досталось нам во многом благодаря ему! Вы все видели, как ловко сэр Эндрю отстрелил торговцу бушприт?!

– Да! Да! – возбужденно закричали головорезы. – Ловко!

– Мало того, это именно он придумал всю затею с вымпелами, – встал рядом с Громовым француз шкипер. – Этот месье умеет командовать людьми, и я лично за то, чтоб мы избрали его своим капитаном! Что скажете, моряки?

– Любо!!! – взобравшись на ванты, по-русски закричал рыжий верзила плотник.

Звали его, как потом выяснил Громов – Спиридон. Спиридон Рдеев, сын опального стрельца Онисима Рдея, казненного самим царем Петром за известные прегрешения.

– Согласны! – загомонили все. – Сэра Эндрю – в капитаны!

Француз с улыбкой протянул руку Андрею:

– Поздравляю вас, сэр! Вы теперь капитан, бог и король всех этих людей и этого судна, которое я предлагаю переименовать в «Жозефину».

– Почему в «Жозефину»? – машинально переспросил Громов.

– Да статуя на носу подходящая, – Антуан весело рассмеялся. – Голая девица, мало похожая на святую. Скорей, на портовую шлюху… Знавал я в Гавре одну, ее как раз Жозефиной звали. Красивая и мудрая женщина, она не долго оставалась шлюхой, успела даже покомандовать судном в Онфлере и совершила много славных дел… пока беднягу не повесили англичане.

– Что ж, пусть будет «Жозефина», – новоявленный командир судна обреченно махнул рукой и добавил: – А вот о капитанстве моем поговорим вечером.

Антуан, как и полагалось, был избран шкипером, а ушлый дядюшка Сэм – не только боцманом, но и квартирмейстером, – которому в решении повседневных вопросов подчинялся и сам капитан, главный на корабле и на поле боя. Таким образом пираты просто избегали сосредоточения слишком уж большой власти в одних руках. Квартирмейстер, так же как и капитан, получавший при разделе добычи дополнительную долю, представлял интересы экипажа – этакий профсоюзный босс, – а, кроме того, распределял среди пиратов обязанности, продовольствие и предметы первой необходимости, а также мог наказывать за небольшие прегрешения, например – поркой, но только после общего голосования. Квартирмейстер – второй человек на корабле – частенько вел команду на абордаж, он же и решал, брать ли с захваченного судна какой-либо массивный груз – естественно, кроме золота и серебра – это-то брали в любом случае.

Вечерний разговор вышел не то чтобы тяжелым, но не простым. Начать с того, что Андрея вовсе не привлекала карьера пиратского вожака, он бы предпочел – как и собирался – осесть где-нибудь в Новой Англии и…

– И что вы там будете делать, сэр, позвольте спросить? – хватанув бокал вина – несколько бутылок нашлось в капитанской каюте, – язвительно осведомился шкипер. – Нищенствовать? Или найметесь на какое-нибудь судно, что возит живой товар и каждодневно рискует вот так же оказаться захваченным? У вас красавица-жена, дорогой Андре, а такой женщине нужна достойная оправа. Двухэтажный особнячок на набережной Бостона, приносящее изрядный доход поместье, прислуга…

Дядюшка Сэм шмыгнул носом и закашлялся.

– Ты чего, старина? – скосил глаза шкипер. – Вино не в то горло пошло?

– Нет, не вино, – откашлявшись, признался старик. – Просто тоже хочу двухэтажный особнячок… и поместье!

– Все мы не хотим бедствовать, – бывший трактирщик с мягкой улыбкой взглянул на задумавшегося капитана. – К тому же – вас выбрали люди, и теперь вы за них ответственны волею Бога и провидения!

– Идите вы к черту, Антуан! – угрюмо отмахнулся молодой человек, уже понимавший, что обратного хода, увы, нету!

Вляпался! Влез по самое некуда. Не собирался проливать кровь, а вот… Пиратство! Вот уж действительно – «веселое и прибыльное» дело. И самое гнусное, что шкипер-то по большому счету прав – кому он и Бьянка нужны в Новой Англии, да и не только там – везде? Удел бедняка – убогая хижина и – в лучшем случае – дырявая рыбачья лодка. Выдержит ли такую жизнь юная баронесса? Андрей остро ощутил свою ответственность за эту влюбившуюся в него девчонку, которую и сам полюбил больше, чем кого бы то ни было еще. Кстати, и за всех этих людей, беглецов, Громов тоже был ответственный – они ведь и впрямь его выбрали, доверились. Что же, теперь из всех кинуть? Струсить, уйти?

– А вас не пришлось долго уговаривать, – разливая вино, со смехом заметил француз. – О, да наш боцман, кажется, спит.

Шкипер похлопал по плечу уронившего голову на стол приятеля и покачал головой:

– Теперь уж и пушкой его не разбудишь. Эй, кто там есть? Том! Бери еще юнгу и тащите старину Сэма спать. Да! Там, в его каюте, сейчас красавица Бьянка и племянница Сэма. Похоже, они подружились. Так ты, Том, скажи – пусть идут сюда. Вино у нас еще не закончилось!

– Все сделаю, масса!

Молодой негр и явившийся на зов белобрысый мальчишка из беглецов по имени, кажется, Дик или Джонни, только что назначенный юнгой, с трудом подняли храпящего боцмана из-за стола и, взяв под руки, утащили прочь.

– Хочу вам еще кое-что сказать, дорогой Андрэ, – оглянувшись на дверь, шкипер перешел на французский. – Знаете, я ведь тоже не собираюсь пиратствовать долго – полгода, от силы – год… Торчать всю оставшуюся жизнь здесь, в колониях, у черта на куличках – нет, это не для меня!

Последнюю фразу Антуан выкрикнул с надрывом, словно бы доказывал что-то невидимому оппоненту:

– Я вернусь! Вернусь обратно в Нормандию, отсужу свое поместье… и пусть какой-нибудь вшивый суперинтендант только попробует мне его не отдать!

– Что ж полгода – приемлемый срок, – со вздохом согласился Громов. – Имейте в виду, лишней крови я проливать не собираюсь.

Француз неожиданно рассмеялся:

– А что, при захвате «Святой Анны» кровь лилась рекой?

Вскоре явились Бьянка с Камиллою, племянницей дядюшки Сэма, особой недурной наружности и весьма приятной в общении – этакая простушка-хохотушка, чем-то напоминавшая Андрею незабвенную Магдалину-Лину. Правда, Лина, несмотря на манеру поведения, внешность и искреннюю любовь к шоу Дика Кларка, простушкой все-таки не была.

Как и – это выяснилось уже почти сразу – и Камилла.

Когда разговор зашел о выборе дальнейшего пути, дочь боцмана без раздумий предложила Багамские острова.

– Почему именно Багамы? – просто так, чтоб поддержать беседу, переспросил Андрей. – Есть ведь еще Тортуга. Ямайка.

– Ямайка? Да Порт-Роял после землетрясения, пожаров и испанских набегов давно уже не тот, что раньше, и живет лишь былой славой, – со знанием дела заявила девушка. – Тортуга или, лучше – Пети-Жуав – может быть… Может быть, мы и нашли бы общий язык с французским губернатором, но там ошивается слишком уж много любителей удачи, наследников былой славы Граммона, де Граффа. Ван Хорна. Нам нужны конкуренты? На Багамах их куда меньше, это частные острова и там, после недавнего испанского налета, похоже, так и не поставили губернатора. Безвластие! Это ведь для нас неплохо – делиться не нужно почти ни с кем. Тем более – Нью-Провиденс куда ближе, а это ведь для нас сейчас немаловажно, правда? И до Флориды оттуда – всего двести миль, а гавань в Нассау такая, что только такие суда, как наше, и могут зайти – фрегатам ничего не светит – мелко. Хорошее, очень хорошее место. Дядя вам то же самое скажет.

– Так это от дядюшки у вас такие познания! – рассмеялся француз. – Что ж, пусть будет Нью-Провиденс, и в самом деле – ближе.

– Вот уж никогда не мечтал стать пиратом, – когда наконец все разошлись, признался Андрей возлюбленной.

Та повела плечом, задумчиво намотав локон на палец:

– Камилла мне все уши прожужжала про эти Багамы. Мол, только туда. Странно – Тортуга или Ямайка, насколько я знаю, в смысле убежища вовсе не хуже, и возможностей там больше. Правда, у нас для этого маловато людей, и не очень-то крупное судно. Что же касается пиратства… не переживай, милый! В океанах этим промыслом занимаются все – и торговцы, и военные. Сейчас война – каперов полно. Нам бы тоже нужно раздобыть патент, Багамами вроде как английские лорды владеют. Камилла сказала – патентами торгуют в Филадельфии, Новом Амстердаме. Может даже – и в Чарльз Тауне тоже. Но там фрегаты.

Андрей лишь головой покачал – а что он хотел-то? Слезливый ханжеский гуманизм остался в веке двадцатом, во второй его половине. А в эти отнюдь не вегетарианские времена морской разбой был промыслом вполне достойным даже для вполне добропорядочных джентльменов, месье и сеньоров. Правда, в централизованных государствах – в той же Англии, Голландии, Франции – уже начинали понимать, что свободная торговля приносит куда больше барышей, нежели тривиальный разбой, морской гоп-стоп, торговле – а следовательно, и прибылям – по сути, мешающий. Правда, пока было не до пиратов – война за испанское наследство в полном разгаре, и тут уж – кто кого. Эту войну здесь, в колониях, называли войной королевы Анны. Все топили всех! Французы и испанцы – англичан, англичане – испанцев и французов; прочим же – всяким там голландцам, датчанам, фламандцам – так и вообще странно было сунуться. Испанский фрегат не станет разбираться – за кого там воюет Дания, да и воюет ли вообще? Увидит – нападет сразу! Да что там говорить о пиратах – все были хороши!

Ветер дул в левый борт судна, и «Жозефина», не торопясь, шла на юг левым галсом или – галфиндом, как говорят моряки. При таком режиме требовалось как следует работать с парусами, часто маневрировать, менять углы поворота рей. Экипаж, под руководством опытного шкипера Антуана, трудился в поте лица. Громов тоже ко всему присматривался, не стесняясь учиться, работал с астролябией, секстаном, лоцией.

Живой товар по-прежнему держали в трюме, не обращая никакого внимания на стоны несчастных рабов, и даже новоявленный капитан ничего не мог с этим поделать – не выбрасывать же невольников в море? А выпустить их на палубу – чревато бунтом, да и экипаж такого гуманизма не понял бы. Правда, в голове Громова некоторое время бродила совсем уж безумная мысль – просто пристать к берегу да отпустить рабов на все четыре стороны… что означало то же самое, как и выбросить в море груз серебра! Чернокожие невольники – общая добыча команды, не столь уж и малый приз, – которых можно выгодно продать в том же Нассау, поделив вырученные деньги так, как того требовал обычай, точнее – заключенный между новоявленными пиратами и их командирами договор, согласно которому пять долей добычи шла капитану, шкиперу и квартирмейстеру – по три доли, плотнику и врачу – по две, остальным всем по доле – поровну.

Громов все же не считал себя полным придурком, чтоб попытаться отпустить рабов, правда, он все же приказал поить и кормить их вдоволь… насколько позволяли запасы – а позволяли они очень и очень немногое, поэтому, отойдя с полсотни миль к югу, Андрей приказал сворачивать к берегу искать удобное для стоянки место – пополнить запасы продовольствия и пресной воды.

Вряд ли кто мог сейчас сказать наверняка, кому принадлежал этот низкий и болотистый берег, заросший густым кустарником и пальмами, с видневшейся неподалеку дубравой. То ли эта земля принадлежала англичанам, то ли была испанской Флоридой, а скорее всего – просто пограничье, до которого у обеих сторон еще не дошли руки. Впрочем, люди тут жили – невдалеке от дубовой рощи посланный на разведку отряд обнаружил крытые пальмовыми листьями индейские хижины. Сами индейцы – коренастые люди, встретили незваных гостей не особо радушно, но и без враждебности, даже помогли таскать к берегу воду в бочонках и больших глиняных горшках, за что получили презент – мешок пороха и четырех чернокожих рабов. После такого подарка индейцы пришли почти в полное благодушие и даже сами приняли участие в охоте, показав выводки диких свиней, а также снабдили экипаж «Жозефины» кукурузной мукою и фруктами, что оказалось весьма неплохим подспорьем для изголодавшихся беглецов.

Пополнив запасы воды и пищи, бригантина пошла круто к ветру – в открытое море, точнее говоря – в океан, где, милях в двухстах на юго-запад, располагались Багамские острова, принадлежащие каким-то там лордам. Ветер дул в скулу, судно шло в бейдевинд, часто меняя галс и уклоняясь дрейфом под ветер. Все члены экипажа трудились как проклятые, что, впрочем, не мешало всеобщему веселью – слава богу и капитану Эндрю Грому, нынче на корабле в достатке имелась и пресная вода, и пища, а впереди лежала вполне конкретная цель, к которой сейчас и шли, моля Господа об избавлении от ураганов, коих в этих местах бывало с избытком. Нынче, правда, везло – небо радовало почти безоблачной синью, волны казались небольшими, ласковыми, однако все время дул почти встречный ветер… Так что приходилось пахать! И тем не менее все были довольны.

Земля показалась лишь на исходе четвертых суток, зеленые холмы, синие горы, белые домики с крышами, крытыми коричневой черепицею и желтоватыми листьями пальмы. Город выглядел игрушкой – аккуратные домики, маленькие, стоявшие у причалов суда, скалистый остров, деливший вход в гавань на две неширокие части.

– Я бы поставил там форт, – глядя в подзорную трубу, заметил Андрей.

– А тут и была крепость, вон развалины. Должно быть, испанцы разрушили.

Стоявшая на носу, рядом с капитаном, Камилла улыбнулась, пригладив рукой растрепавшиеся на ветру волосы, и Громов уже в который раз подумал о том, как же много знает эта, казавшаяся с виду глупенькой, девушка. Знает о том, чего, казалось бы, знать не должна.

– Эй, эй! – передав Камилле подзорную трубу, молодой человек поспешно подошел к бушприту, подхватив за локоть несколько увлекшуюся Бьянку:

– Смотри, милая, как бы тебя кливером не сбило!

Девушка обернулась с улыбкой:

– Не собьет! Я ловкая.

– Да уж, что и говорить – егоза! Егоза, а не баронесса!

– Смотри, за егозу получишь, ага!

– Какие у вас отношения интересные, – присев на фальшборт, подивилась Камилла. – Прямо завидую! Ты, подруга Бьянка, похоже, совсем не боишься своего строгого мужа.

– Вовсе он и не строгий, – обняв Громова за шею, засмеялась юная аристократка. – С чего ты взяла?

– Да уж вижу.

Камилла конечно же была не такой яркой красавицей, как синеглазое чудо Бьянка Кадафалк-и-Пуччидо, однако в этой еще достаточно юной девушке явственно просматривался некий весьма заметный, с легкий налетом авантюризма, шарм, столь привлекающий мужчин… и невзгоды. Карие лучистые глаза племянницы квартирмейстера всегда смотрели прямо, с вызовом, чуть тонковатые для эталона красоты губы постоянно кривила улыбка, не поймешь – то ли вполне искренняя, то ли с некой – мол, я сама по себе и все про вас знаю – насмешкой.