Текст книги "Капитан-командор"

Автор книги: Андрей Посняков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

– Вы слышали, парни? – вдруг расхохотался Гонсалес. – Наш новый грузчик отделал метлой Джанго Носа и его парней! Вот это прикол, да-а-а.

– А вообще, это плохо, что метлой, – пересаживаясь вместе с Андреем из «Эдзеля» в «Плимут», задумчиво заметил Майк. – Теперь весь город об этом болтать будет, насмехаться…

– Как бы меня в полицию не потащили!

– Не потащат, мексиканцы привыкли сами свои проблемы решать, – запустив мотор, Быстрый Гонсалес неспешно покатил по усаженной тополями и липами набережной реки Эшли. – Тут в другом дело. Джанго – парень хоть и тупой, но обидчивый, мстительный. Боссы, конечно, его одернут, они ведь тебя калечить не собирались – так случайно вышло… Но Джанго с головой не дружит – ко всему готовым надобно быть. Хотя, может, и обойдется все… О, гляди, какой «Корвет»! У Боба такой был.

Переключив передачу, Майк кивнул на стрелой пронесшееся мимо белое приземистое «купе» самой изящной формы, с вычурным, похожим на мотоциклетный эжектор бампером, и двойными – как и положено – фарами.

– Ах, нет, номер не его. Да и за рулем какая-то деваха. А Боба еще недели через две только выпустят. Ох, Боб, Боб… Натурист, ага!

– А вы сами-то что, не натуристы? – усмехнулся Громов.

– Да нет, просто иногда прикалываемся. А тогда Боб и позвал. Мы с ним с полгода назад в кабаке познакомились. Хороший парень, сестра у него в Эйкене живет… ну где водородные бомбы делают.

– Что делают? – удивленно переспросил Андрей. – Бомбы?

– Ну может, и не сами бомбы, но всякую к ним начинку. Поначалу-то, когда завод строили, в тайне все хранили, так ведь тамошние-то жители любители языками почесать. Деревенщина, она деревенщина и есть – на чужой роток платок не накинешь.

– Однако, – Громов покачал головой. – Так там должна быть закрытая зона.

– Ну ближе к заводу-то, понятно, закрытая, а в городе неплохо оторваться можно. Или на реку съездить, там Саванна течет, хорошая река, красивая. Эх! Интересно, что наши девки сегодня сготовят?

Недели две после столкновения с мексиканцами в магазине тетушки Марии дежурила парочка присланных Быстрым Гонсалесом парней. Однако ничего плохого не происходило – никто не врывался, не бил витрины, не угрожал. А потом парней-охранников вообще убрали, и Майк как-то вечером пояснил сквозь зубы, мол, большие боссы договорились. Что ж – ну и славно. Вот только как с документами быть?

– Поможем, поможем с документами, – отмахивался Гонсалес. – И тебе, и девчонке твоей. Сейчас, видишь, некогда, а зимой съездим в Орландо, к брату.

Однако уезжать пришлось гораздо быстрее, нежели задумывал Майк. И не в Орландо…

Все произошло 22 октября, взяв выходной, Андрей с самого утра шлялся с Бьянкой по магазинам, тратя полученную недавно зарплату – надо было подкупить кое-чего по мелочи, да и из одежды – не ходить же все время в обносках? За девять долларов Громов обзавелся вполне приличными джинсами, пошитыми здесь же, в Каролине, издавна славившейся своим текстилем, также купил пару рубашек – баксов за пять, и – для любимой девушки – за тридцатник модную синюю юбку и голубую блузку с красивым рисунком. С рисунком взял специально – бюстгальтера Бьянка не носила, так чтоб не слишком внимание привлекать.

Еще потратились на всякие там ремешки, сумочку, босоножки и прочее – юная баронесса прям расцвела от удовольствия, как и любая бы женщина на ее месте. И конечно же, едва придя домой, принялась мерить обновки.

На взгляд Андрея, юбка все ж была длинноватой, доходя едва ли не до колен… с другой стороны – очень даже пристойно, скромно, как в провинции и положено.

– А блузку-то что ж до конца не застегнула, милая?

– А зачем? – загадочно улыбаясь, Бьянка присела на диван, рядом. – Все равно потом расстегивать. Или… может быть, ты мне расстегнешь?

Погладив девушку по бедру, Громов нежно поцеловал ее в губы… получив такой страстный ответ, что потом долго не смог оторваться, все целовал, целовал, целовал, пока не утонул в широко распахнутых, синих, как бушующее море, глазах, полных желания и неги.

Баронесса сама сняла с парня рубашку, стянула джинсы, и Андрей, медленно расстегнув блузку, принялся ласкать языком вздымавшуюся девичью грудь…

В гостиной диван не скрипел – прочный, – зато за окном вовсю пели птицы. Правда, поглощенные друг другом влюбленные не слышали их совсем…

Лишь только запах… Погладив Бьянку по плечу, Громов вдруг ощутил сильный запах бензина, донесшийся вдруг откуда-то с улицы. И тотчас же потянуло дымком! Что-то горело…

Вскочив на ноги, молодой человек бросился к окну…

– Вот дьявол! Мы же горим, милая! А ну-ка, одевайся. Скорей!

С веранды в комнату уже клубами валил дым, плотный, горячий, едва успев надеть блузку, баронесса закашлялась, едва не упала… Упала бы, если б Андрей не подхватил ее на руки.

Из-за входной двери уже вырывались грозные языки пламени, все вокруг трещало. Вот вспыхнула занавеска, повисла на миг дрожащим огненным языком… и пропала… Пламя жадно перекинулось на карниз, побежало по обоям…

Из последних сил Громов успел выбраться в окно, оттащил Бьянку к мусорным бакам и уже оттуда наблюдал за поднимавшимся к небу черным столбом дыма. Завывая сиренами, подъехали пожарная машина и «скорая», следом за ними – очень быстро – показался серо-зеленый «Плимут» Гонсалеса.

– Эй, Майк, Лина! – высунувшись из-за баков, Громов помахал рукой.

– О, Пресвятая Дева! – подбежав, Лина всплеснула руками. – Вы как, живы?

– Да, вроде бы да! – слабо улыбнулась Бьянка. – Только голова сильно болит.

– Это ты дыму наглоталась, подруженька, – погладив баронессу по волосам, жалостливо протянула кубинка. – Поехали-ка пока в какой-нибудь мотель, отлежимся. А Майк тут все уладит, не сомневайтесь – дом-то не наш, хозяин неплохую страховку получит… Он, верно, и поджег, бандит! Ну что – едем?

Они сняли апартаменты в мотеле «Белая пальма», километрах в трех от сгоревшего дома – по американским автомобилизированным меркам – совсем рядом. Поспав пару часиков и выпив заботливо принесенный Линой бокал красного вина, пострадавшая быстро пришла в норму и даже заулыбалась, глядя, как ее бескомплексная подружка настраивает телевизор.

– Ох, славно! «Америкэн Бэндстед» посмотрим!

Лина возилась с телеприемником долго, но все никак не могла найти нужный канал. Щелкала переключателем, ругалась, пока наконец не сообразила, что по всем каналам почему-то показывают одно и то же – какую-то жуткую заставку с видом Белого дома и титры с анонсом чрезвычайно важных новостей…

Никаких песен и танцев в эфире не было, а появившийся вместо жизнерадостного Дика Кларка диктор в строгом черном пиджаке с галстуком вдруг произнес скорбно-торжественным тоном:

– Уважаемые сограждане! Сейчас, как мы и обещали, с обращением к американскому народу выступит Президент Соединенных Штатов Америки Джон Фитцджеральд Кеннеди!

Появившееся на экране симпатичное лицо президента тоже не светилось радостью, а выглядело каким-то усталым, да и его слова не несли ничего веселого:

– …агрессивные устремления, не получившие резкого отпора, в конечном итоге приводят к войне… Мы не намерены рисковать без крайней необходимости и ввергать мир в пучину ядерной войны, в которой плодами обиды будет пепел…

– Пепел! – Лина возбужденно хлопнула в ладоши. – Черт побери! Хорошо сказал.

– …но у нас хватит духа, – продолжал президент, – пойти на такой риск, когда это станет неизбежно. Соединенные Штаты Америки будут рассматривать запуск советских ракет с Кубы, направленный в любую страну Западного полушария, как нападение Советского Союза на США, что повлечет ответ!

Еще президент говорил о коммунистической угрозе, о размещаемых на Кубе русских ракетах, чего никак невозможно терпеть! После чего в ультимативной форме потребовал от СССР вывода ракет и объявил блокаду Кубы.

– Вот и Карибский кризис начался, – зевнув, лениво заметил Андрей. – Сейчас Хрущев с Кеннеди нервишки друг другу – и всему миру – потреплют. Но ничем таким страшным не кончится, хоть и обещал Никита Сергеевич показать капиталистам кузькину мать.

– Что показать?

– Водородную бомбу!

– Ох ты ж, святая дева Гваделупская! – всплеснув руками, Лина с надеждой уставилась на Громова. – Так, говоришь, войны не будет?

– Нет.

– Я тоже так думаю!

– А я не думаю – знаю!

Расхохотавшись, молодой человек обнял обеих девчонок за плечи и, прижав к себе, по очереди чмокнул каждую в щечку.

– И все равно – плохо, – пригладив волосы, вздохнула кубинка. – Неужели «Америкэн Бэндстед» не покажут сегодня?

«Америкэн Бэндстед» показали. Только – чуть позже и с двумя перерывами для повторов обращения президента. Между Чабби Чеккером и Фрэнки Авалоном.

– Ой, какие все эти президенты скучные дядьки! – откинувшись на спинку дивана, Лина вытянула стройные ножки. – Даже наш – вроде бы милашка. А русский так вообще на хомяка похож!

– Скорей уж – на поросенка.

На следующий день Быстрый Гонсалес, как обычно, завез Громова в магазин, на работу, словно бы ничего такого и не случилось. Пока все четверо жили в мотеле, но Майк сказал, что подыскивает более удобное жилище, на что Андрей ответил, что теперь – на зарплату – он мог бы и сам снимать жилье, конечно, дешевое.

– Ладно, помогу вам с жилищем! – с усмешкой пообещал кубинец. – Какую-нибудь квартирку подберем.

– Было бы здорово!

Громов и не скрывал радости – всяко уж лучше жить самим по себе, чем чувствовать себя приживалами.

– Боба завтра выпустят, – вечером, за ужином, обмолвился Майк. – А поджигателя, кстати, поймали. Знаете – кто?

– Догадываемся, – Лина всплеснула руками. – Конечно же – этот придурок Джанго Нос, больше некому!

– Свои же боссы его и выдали, – потягивая пиво, пояснил Гонсалес. – Совсем с катушек съехал. Что хочет, то и воротит. Кому такой неуправляемый нужен? Ла-адно, завтра получит от судьи пару лет, а то и пятерку!

– Неужто – пятерку? – Андрей изумленно покачал головой.

– А что ты думал? За умышленный-то поджог! Ладно, черт с ним, что хотел – то и получит.

Они сидели в уютном кафе мотеля, за столиком близ распахнутого настежь окна, выходящего прямо на дорогу и видневшееся за ней бескрайние кукурузные поля, тянувшиеся, казалось, до самых Аппалачских гор. В голубом, с веселыми снежно-белыми облаками небе, клонясь к закату, висело нежаркое осеннее солнышко, вокруг мотеля росли аккуратно посаженные пирамидальные тополя и пальмы, а чуть дальше, меж полей, виднелась дубовая рощица, за которой виднелась чья-то ферма.

Идиллию нарушали лишь время от времени проносившиеся по шоссе грузовики и автобусы да небольшие группы велосипедистов из Американской ассоциации студентов, считавших своим гражданским долгом орать на ходу, что есть мочи, какую-нибудь дурацкую песню в столь популярном здесь, на юго-западе, стиле кантри.

Судя по работавшему в кафе радио, хозяину мотеля – добродушного вида толстяку с свисающими, как у бульдога, щеками – подобная музыка нравилась.

– Всякое там старье – деревенщины, – скривившись, пояснила Лина. – Билл Монро с Блюграсс Бойз, Хэнк Вильямс и прочий хлам. Нет, чтоб Чабби Чеккера!

– Или Пресли, – с улыбкой согласился Андрей. – А что, музыкальный автомат здесь не работает?

– Не работает! – Лина возмущенно округлила глаза. – Я в первый же вечер пыталась включить. Сколько времени прошло, а этот старый черт так его и не починил. Деревенщина – она и есть деревенщина, на что ему Пресли? Ты еще скажи – серф!

Громов едва смог дождаться завтрашнего вечера, когда, заехав за ним в магазин, Быстрый Гонсалес должен был – как уговаривались – что-нибудь сообщить о квартире.

Должен был… Однако не сообщил! Голова Майка оказалась занята совершенно другим, да вообще, сидя за рулем, кубинец заметно нервничал и даже не пропустил помеху справа – какую-то изысканно одетую даму в дорогущем кабриолете.

– Козел!!! – ударив по тормозам, громко выругалась дама.

И это еще было самое приличное слово из тех, что хлынули из ее уст ниагарским водопадом.

– Ведьма старая!

«Обласкав» женщину, Гонсалес выскочил на загородное шоссе и прибавил газу, подрезая недовольно вякнувший клаксоном автобус.

– Что-то случилось, дружище? – осторожно поинтересовался Андрей. – Ты просто сам не свой какой-то.

– Случилось, а как же! – Майк с остервенением стукнул ладонью по рулю. – Этот придурок Джанго Нос прямо с судебного заседания сбежал!

– Ничего себе!!! – присвистнул Громов.

– Вот и я о том… Констеблю съездил по уху, идиот, хорошо – не шерифу… И сбег! Только его и видели, – нервно хохотнув, кубинец обогнал грузовик через двойную сплошную. – Облажались судейские, теперь будут ловить…

– Думаю, поймают, – настороженно поглядывая на дорогу, усмехнулся Андрей. – Куда ему, дураку, деться-то?

– Да, поймают, конечно, – закуривая, Гонсалес мрачно кивнул. – Только ведь до этого какое-то время пройдет, а Нос – парень мстительный, тем более – безголовый.

– Понятно – отморозок!

– К-кто?

– Говорю – придурок полный.

– Согласен, – чуть снизив скорость, Майк свернул к мотелю. – Только этот придурок теперь все сделает, чтобы нас с тобою достать. И наших девчонок! А знакомых у него в городе полно, быстро наш мотель вычислит…

– Тогда надо уехать куда-нибудь за город, – предложил Громов. – Ну на время. Пока не поймают этого Джанго.

– Уехать, говоришь? – подъезжая к парковке, кубинец задумчиво почесал за ухом. – А это идея! Куда-нибудь не очень далеко… но где никто искать не будет. Понимаешь, не за себя боюсь – за девчонок. Не будешь же их везде за собою таскать.

– Кстати! У меня и хорошая новость есть, – заглушив двигатель, неожиданно улыбнулся Майк. – Боба Краймана освободили из-под ареста. Ну того, натуриста. Сегодня к нам в гости заедет – выпьем, поговорим!

Боб приехал часа через два, когда уже начинало смеркаться. Свет мощных двойных фар его авто отразился в окнах кафе, словно луч прожектора пограничного катера или фрегата. Припарковавшись, Боб выскочил из машины с каким-то свертком подмышкой и, завидев выглянувшего в окно Гонсалеса, помахал рукой:

– Привет, парни! И вы, девчонки, привет.

– А что он один? – тихо спросила Бьянка. – Ни жены, ни любовницы нет?

– Тише, тише, подруга! – оглянувшись на баронессу, Лина всплеснула руками. – Сколько раз тебя учила: нехорошо говорить – любовница, лучше сказать – подружка, герл-френд.

– Да, – чуть подумав, согласилась аристократка. – Так, пожалуй, лучше. Но и любовница – неплохое слово, иные любовницы при глупых государях царствами правили! Так нет, значит, подружки у этого Боба?

– Была когда-то любовь, – вздохнув, негромко промолвила Магдалина. – Со школьной скамьи еще. Несчастная. Девчонка его за другого замуж вышла, а Боб потом вены резал… Ничего, сейчас вроде как успокоился.

– А-а-а, – баронесса поправила блузку. – Вон оно как! Бедный Боб! Бедолага.

– Вы только посмотрите, на какой тачке этот бедолага прикатил! – засмеялся Майк. – Ладно, хватит лясы точить, пошли в кафе, что ли.

Только что освободившийся из-под ареста Боб был горд и весел. Горд тем, что все ж таки натуристов разогнали не сразу – и в местных газетах даже вышла по этому поводу не одна статья, ну а весел – от встречи с друзьями.

– Знаете, я только с вами и отдыхаю как следует, – по очереди обнявшись со всеми, молодой человек уселся за столик и, пригладив белобрысые волосы, развернул сверток, вытащил бутылку вина. – Знаете это что? Бордо урожая сорок девятого года!

– Сорок девятого? Ого! – Лина хлопнула в ладоши. – У тебя новая машина? А где «Корвет»?

– Был «Корвет» да сплыл, – улыбнулся бывший арестант. – Теперь вот «Импала». Честно говоря, тоже не бог весть что.

– А смотрится шикарно!

– А слоган знаете? – осведомился Боб. – «Роскошный автомобиль, доступный для каждого»! Для каждого – так вот! Объем двигателя пять и семь, турбо… в других моделях есть еще три и девять, но я б вам такой не посоветовал. Это пятьдесят восьмого года модель, вообще классно смотрится! А вот с шестидесятого они такой гнусный дизайн ввели – не машина, а какое-то, прости господи, гнусное громыхающее корыто или даже, лучше сказать – чемодан угловатый, ничуть не лучше пресловутого ублюдочного «Эдзеля». Ладно, черт с ними… Ну… выпьем, что ли? Кстати, Бьянка, а тебе какие машины нравятся?

– «Бьюик-Скайларк», – смущенно призналась девушка. – Такой голубой, красивый…

– Пятьдесят четвертого года модель! – пояснив, Лина пригубила из бокала. – А ничего… А машинка ничего, тот «Скайларк».

Боб засмеялся:

– Еще бы! Четыре тысячи баксов!

– Главное – трансмиссия автоматическая, чтоб Бьянке легче учиться.

– Так ты что? – Громов недоверчиво глянул на свою подружку. – Ездила, что ли?

– Немножко, – призналась юная баронесса. – Очень понравилось – и мягко, и быстро. Вот только запах…

– Слышь, Эндрю. Будут бабки – подари ей «Бьюик-Скайларк». Только обязательно пятидесятых годов, с молдингами!

Просидели до поздней ночи; Боб, с которым Громов, по сути-то, по-настоящему только сейчас и познакомился, оказался весьма остроумным собеседником и человеком легким, как показалось Андрею, без всякого двойного дна. Болтали, выпивали, играли в карты – тут Бьянка сделала всех! А как же, навострилась еще в аристократических салонах Барселоны!

Боб тут и заночевал, а с утра, уезжая, вдруг вспомнил о просьбе Гонсалеса, высказанной вчера – точнее, уже сегодня – перед самым отходом ко сну, в несколько туманной форме.

– Ты говорил, что хочешь пожить немного в каком-нибудь малолюдном местечке?

– О! – удивился Майк. – Вспомнил-таки.

Гость пожал плечами:

– Я ж все-таки менеджер! Так как?

– Хотим, да, – быстро кивнул кубинец. – Не я один, все мы хотим.

– Так нет ничего проще! – хохотнув, Боб весело подмигнул приятелю и попытался щелкнуть пальцами, как делали герои ковбойских фильмов.

Не получилось, но молодой человек не расстроился, а лишь развел руками – увы.

– У моей сестры Рэйчел, той, что живет, в Эйкене, помнишь, Майк, я вас как-то знакомил…

– Ну… помню, правда, честно сказать, не очень.

– Да светленькая такая, блондинка лет тридцати пяти… Впрочем, не в этом дело, – Боб смешно наморщил нос и продолжил: – В общем, у нее в Эйкене, не в городе, в округе, на реке Южный Форк есть небольшая ферма, от покойного мужа осталась, почти заброшенная, и хозяйства там никакого нет, но жить можно. Эх. Там бы ремонт, но… электричество есть, дорога тоже – что еще надо? А рыбалка там какая раньше была! Правда, как завод построили, так лучше не рыбачить – иногда и с двумя головами рыбку можно поймать…

– Там что, так опасно?! – подскочил Майк. – Радиация?

Засмеявшись, Боб махнул рукой:

– Да в норме там радиация. Не верите, так могу счетчик Гейгера подогнать, сами за всем следить будете. Короче, если решитесь, ты, Майк, знаешь, где меня найти – заедешь за ключами. А сестре я позвоню, предупрежу.

– Что ж, – почесав голову, Быстрый Гонсалес обернулся к Громову и девчонкам. – Едем, что ли?

– Конечно, едем, – немедленно отозвалась Магдалина. – Тут и думать нечего. Давно мечтала пару месяцев где-нибудь в деревне пожить. Небось, этот сумасшедший мексиканец туда не доберется. Слышь, Боб! А дансинги в этом Эйкене есть?

– Есть и в Эйкене. А в соседнем Оранжбурге так и вообще отличная танцплощадка! – похвастался Боб. – Со всех ближних графств едут.

– О, надо же – со всех графств! Со всех деревень, хотел ты сказать. Небось, выйдут старые пердуны с банджо да затянут что-нибудь типа «Gazolin Alley» или «Iren Good Night», в общем что-нибудь такое тоскливое-претоскливое, под что еще моя бабушка танцевала.

– Ох и язва ты, Лина! – подойдя к своему «Шевроле Импала», обернулся гость. – Всегда знал, что ты язва, да!

В ответ на эти слова кубинка весело расхохоталась:

– Ты сам-то к нам туда приедешь, а, Боб? В эту дыру!

– Может быть, и загляну, если время будет. А насчет дыры… Так ты ж сама хотела в деревню.

– Ой, уел, Бобби! Уел!

Вечером, разложив на полу карту штата, обе парочки принялись рассчитывать путь. Причем Лина почему-то держала себя за главную – всеми командовала, всем распоряжалась. Впрочем, она всегда так себя вела… быть может, поэтому Быстрый Гонсалес еще до сих пор не сел.

– Через Колтон поедем, вот, по этому шоссе… как раз в Ватерборо заедем, там очень хороший секонд-хэнд…

– А почему не через Сент-Джордж?

– Ты что, глухой, дорогой? Я ж тебе сказала – в Ватерборо Очень! Хороший! Секонд-хэнд! Обязательно заглянем, верно, Бьянка? Накупим себе всякой деревенской одежки – всяких там джинсов, шорт…

– Резиновые сапоги не забудьте, – внимательно разглядывая карту, пошутил Громов. – Для колхозной дискотеки – в самый раз!

– Для чего в самый раз? – Лина непонимающе моргнула.

– Для сельских танцев!

– О! – кубинка радостно хлопнула в ладоши. – Мы и вам обновки купим… Какие-нибудь дурацкие ковбойские шляпы… Да! Майк, ты ключи-то взял?

– Взял, взял… Эндрю, кстати, в магазине ночевать придется, чтоб деньги не терять.

– Ой!

– Но пару-тройку раз в неделю я его вам гарантирую! Как и себя…

Ферма на реке Южный Форк оказалась вовсе не такой развалюхой, как со слов Боба представлял себе Громов. Довольно просторный дощатый дом из пяти комнат и обширной столовой, во дворе – колодец, сарай и заброшенный, с протекающей крышей, гараж, полный всякого железного хлама.

– Металл можно в скупку сдать, – заглянув, усмехнулся Андрей. – Если денег не будет.

Весь день новоявленные жильцы приводили дом в более-менее приличное состояние – Лина вымыла пол, баронесса же занималась занавесками, постельным бельем и всем таким прочим. Тем временем мужчины чуть прибрались в гараже, проверили на меткость обнаруженное там же старое охотничье ружье и на всякий случай приделали к выходной двери внутренние запоры.

– Жаль, телефона нет, – усевшись на старую скамью, Громов покачал головой. – Ну хоть электричество – и то неплохо.

– К выходным телевизор сюда привезу, – пообещал Майк. – А сейчас пускай радио слушают. Пошли, антенну натянем.

Растянув найденный в гараже кусок медной проволоки между двумя липами, молодые люди подключили импровизированную антенну к старинному, годов еще тридцатых, приемнику, напоминавшему отделанный красным полированным деревом дворец; Гонсалес покрутил ручку настройки…

– …правительство Хрущева предложило созвать трехсторонние переговоры по скорейшему урегулированию кризиса… Военные круги полагают… В Пентагоне требует немедленных военных действий…

Сплюнув, Магдалина бросила выжатую тряпку в ведро:

– Ты лучше музыку поискал бы!

– Так я ее и ищу, – пожал плечами Майк. – Да тут на всех волнах одно и то же… Ага! Вот!

Из приемника донеслось что-то похожее на твист или шейк…

– Карл Перкинс, – тут же определила кубинка. – Ну пусть хоть это.

Ранним утром Гонсалес и Андрей уехали в Чарлстон и вернулись лишь через четыре дня, двадцать седьмого октября вечером. Вернулись довольные – с деньгами, с телевизором, с радиолой, чем немало порадовали добровольных затворниц.

– Уау! – Быстрый Гонсалес едва успел выйти из-за руля, как Лина с визгом бросилась ему на шею. – Ну наконец-то явились! А мы уж хотели пешком на танцы пойти – машины-то нету. Телевизор привезли? Радиолу? Ой, как я тебя люблю, милый! Дай поцелую… у-у-уммм… Ну что там в городе делается?

– Да все прям как с ума сошли, с этим ракетами красными, – отмахнулся Майк. – Паникуют, войны боятся.

– Это мы и по радио слышали, – Магдалина разочарованно покачала головой. – Ты скажи, как там знакомые наши, бизнес?

– Да с этим-то все в порядке…

– Ну вот! А ты говоришь – война.

Пока обнимались-целовались, пока перетаскивали в дом привезенные вещи, уже начало смеркаться и, как всегда на юге, почти сразу обрушилась темнота. Лишь узенький серп луны светился в ночном темно-синем небе, да как-то уныло, безрадостно, сверкали звезды.

– Вы надолго? – поставив на стол опустевший бокал, негромко спросила Лина.

– На два дня, – погладив девушку по руке, отозвался Майк. – Ты ж уже спрашивала, у машины, не помнишь?

– Конечно, не помню. Я ж целовалась тогда! Это хорошо, что на два дня. Завтра на танцы съездим… в этот… как его? Эйкен.

Гонсалес покривил губы:

– В Эйкен не получится – там документы проверить могут. Лучше в Барнвелл или Оранжбург. А хотите – в Салюду.

– Ты б еще сказал – в Кентукки! – разливая по бокалам вино, презрительно скривилась девушка. – Деревня – она деревня и есть.

– Э, милая! – подняв бокал, Майк рассмеялся. – Для тебя все, что не Чарлстон – деревня.

– Ну почему. Еще Колумбия… Кстати! – Лина обрадованно всплеснула руками. – А почему бы туда завтра не съездить? Тем более, не намного и дальше, чем какой-нибудь задрипанный Оранжбург!

– Ничего себе – не намного дальше! – возмутился Гонсалес. – Больше чем в два раза! Почти в три.

– Я сама авто поведу, милый.

– Ага! А обратно – как? Как всегда, пьяными? Там полиция вообще-то – все ж таки столица штата.

– Да я могу и не пить!.. много. О! – девушка снова хлопнула в ладоши. – А еще можно Бьянку за руль посадить – пусть учится. Ой…

Бросив взгляд на старинные часы, стоявшие на комоде, Лина соскочила со стула и бросилась к телевизору:

– Чего не включаете-то? Сейчас «Америкэн Бэндстед» начнется. Ой, как же я соскучилась…

– По Рики Нельсону или Фрэнки Авалону? – съязвил Майк.

– По обоим! И не только по ним одним… Черт! А вы антенну-то подключили?

Поглядев на туманное мерцание экрана, девчонка с размаху заехала по телеприемнику кулаком.

– А ну, гад, показывай уже! Ах ты та-ак… не хочешь?! А ну-ка, вот тебе, вот!

– Эй, эй, милая! Потише! – подбежав к Лине, Быстрый Гонсалес обнял ее за талию, оттаскивая от телевизора. – Этак ты аппарат вмиг расшибешь.

– Может, лучше я попробую? – неожиданно предложила Бьянка.

У Громова отвисла челюсть:

– Ты-ы?!!!

– Ну да, я… У нас когда-то кошка была – ну такая злая! А я с ней лаской – вот она одну меня и слушалась, любила.

С недопитым бокалом в руке баронесса подошла к телевизору и, погладив его по лаковому деревянному боку, прошептала:

– Ну хороший мой, не ленись. Покажи как нам Дика Кларка!

Ничего не помогло – ни кулаки Магдалины, ни увещевания Бьянки, ни даже Гонсалес с отверткой, снявший, наконец, заднюю крышку и задумчиво уставившийся на внутренности аппарата:

– Лампы все горят… Значит – антенна. Эндрю, залезь на крышу, покрути…

– Кстати, и по радио что-то с полудня одно шипение, – вдруг вспомнила кубинка. – А еще…

И тут вдруг наступила тьма! Резко, словно кто-то вырубил рубильник. Так ведь и вырубил! Разом погасло все – мерцающий экран телевизора, зеленый «глазок» приемника, люстра, лампочка во дворе… все!

– Боюсь спросить… – глухо произнес невидимый во тьме Громов. – А сестра Боба за электроэнергию всегда вовремя платила?

– Я заплатил, – Гонсалес осторожно подошел к окну и распахнул занавеску, впустив в комнату мертвенный свет звезд. – У меня и квитанция осталась.

– Значит – авария.

– Значит. Девчонки, фонарика в доме нет? У меня где-то в машине был, но без батареек…

– Фонарика мы не видали, – послышался в ответ голосок Лины. – А вот свечки на глаза попадались. На кухне где-то.

Бьянка встрепенулась:

– Я знаю – где. Принесу.

Желтый свет стеариновых свечей сразу придал комнате какой-то радостный рождественский вид.

– Еще только елки не хватает! – зашлась хохотом Лина. – И – Санта Клауса. Ну что сидишь, дорогой? Вино уже кончилось?

– Да нет, много еще.

– Так открывай!

– Вы напрасно сразу столько свечек зажгли, – пододвинув бокал, Громов покачал головой. – А вдруг электричества долго не будет? Скажем, дня три!

– Ну ты и сказанул, Эндрю! Быть такого не может никогда, – убежденно отозвался Майк. – Здесь все же Америка, а не Куба. Починят завтра, думаю, к обеду уже, максимум – к вечеру. Ты что смеешься-то, Лина?

– Да фонарик твой вспомнила, который без батареек, – девушка взяла в руку бокал, посмотрев сквозь рубиново-красное вино на свечи. – Это типа того, как с моей тетушкой случай вышел. Давно, лет десять тому… У нее тогда у одной на всей улице был телевизор, а тетушка – царствие ей небесное – человек добрый, все соседских детишек мультфильмы смотреть пускала, вот они и повадились чуть ли не каждый день. Тетушка на работу, а они ей – можно телевизор посмотреть? Она так и ответила: можно! Только не включайте.

– Ну? – непонимающе моргнул Майк. – И к чему ты это рассказала?

– Не знаю, – Лина повела плечом. – Наверное, к электричеству. Ну! Выпьем, что ли? За то, чтоб был свет! Эх, жаль не потанцевать… не под что.

– Ого! – бросив взгляд в окно, Гонсалес резко поставил на стол недопитый до конца бокал и поднялся на ноги. – Это еще что такое?

– Где?

– Да вон, на дороге… Смотрите – свет фар.

– Так машины едут… и что?

– Да ничего, – молодой человек нервно обернулся. – Просто вы только гляньте, сколько их! Откуда, куда в таком количестве, на ночь глядя? Прямо какой-то исход.

– Да ну тебя – исход, – язвительно отмахнулась Лина. – Скажешь тоже. Просто молодежь, как всегда, катается. Видать, какой-нибудь местный праздник, день урожая или типа того. Вообще, может, съездим, посмотрим?

– Съездим, – допив вино, Гонсалес согласно кивнул. – Только надо ружье на всякий случай с собой прихватить.

– Ружье? О, святая дева!

На тянувшемся вдоль реки шоссе из Эйкена в Бамберг и в самом деле творилось что-то странное – легковые автомобили, переполненные автобусы, набитые скарбом грузовики тянулись один за другим сплошным потоком, напоминающем огромную, с мириадами светящихся глаз – змею. Прохладный ночной воздух дрожал от гула моторов и шелеста шин.

Выйдя из машины, Майк задумчиво побарабанил пальцами по капоту:

– И куда ж они все, интересно? Может, мы чего-то не знаем?

Конечно, они не знали. Но могли бы и догадаться уже!

– Так давайте спросим! – предложила Бьянка. – Остановим кого-нибудь и спросим.

Напрасно они размахивали руками – не останавливался никто, всех словно бы охватило какое-то непонятное сумасшедствие, тщательно скрываемая – а, скорее, уже и не скрываемая – паника. Насколько можно было рассмотреть, люди ехали целыми семьями – со стариками, с детьми…

Вот одно из авто, по виду – родом из тридцатых годов – наконец, остановилась метрах в двадцати от ведущей с фермы грунтовки. Хлопнула дверца.

– «Хадсон Терраплан» тридцать третьего года, – направляясь к застывшей на обочине машине, Гонсалес с ходу определил марку. – Шесть цилиндров, коробка трехступенчатая, объем… не помню уже, какой у него объем. Но тачка мощная! Старая, правда… Эй, как поживаете, сэр?

Застегнув штаны, водитель – средних лет мужчина в очках и мятой пиджачной паре – затравленно обернулся:

– Если вы хотите со мной, то напрасно. Имейте в виду, у меня револьвер!

– А у нас ружье, – натянуто хохотнул Громов. – Да и своя машина имеется.

– Так что случилось-то, может, скажете? – выступив вперед, Лина преградила незнакомцу дорогу.